ГЛАВА III ОБЪЕКТ АВТОРСКОГО ПРАВА

Вопрос об объекте авторского права тесно связан с общетео-

ретической проблемой объекта права. В теории права, а также

в гражданском праве проблеме объекта уделено настолько боль-

шое внимание, что в настоящее время каждый исследователь

этой проблемы рискует быть неоригинальным. Тем не менее

изучение некоторых вопросов невозможно без четкого представ-

ления о том, что следует понимать под объектами права и что

относить к ним. Именно таким нам представляется вопрос, ис-

следуемый в настоящей главе.

В литературе неоднократно справедливо отмечалось, что тео-

рия права не создала какого-то особого учения об объекте.

Объект - категория философская, и выработанное философами

понятие объекта в равной мере применимо к отраслевым нау-

кам.

Объект-это внешний по отношению к субъекту предмет,

на который распространяется сознание и деятельность субъекта.

Объект всегда противопоставляется субъекту как существу, ода-

ренному сознанием и волей. Там, где отсутствуют воля и созна-

ние, нельзя говорить об объекте, хотя воздействие неодушевлен-

ных предметов друг на друга неоспоримо. Подчеркивая нераз-

рывную связь объекта и субъекта, мы совершенно далеки от

мысли, что объективная реальность, внешний мир не существуют

вне сознания человека и независимо от него. Объект и объектив-

но существующая материя не одно и то же.

В правовой науке, по общепризнанному мнению, объектом

правоотношения считается то, на что направлены права и обя-

занности участников правоотношения. На первый взгляд может

показаться, что здесь нет той тесной связи между объектом и

субъектом, которую выражает философское понятие объекта,

поскольку речь идет о направленности самого правоотношения,

а не воли и сознания его участников. Но всякое субъективное

право, даже если оно возникает не по воле участников, реали-

зуется только по их воле. Прежде чем осуществить свое право,

управомоченное лицо должно осознать, какие цели и интересы

будут удовлетворены в результате его реализации и при помощи

-35-

каких внешних предметов или действий обязанного лица воз-

можно их удовлетворение. Такая осознанность обусловливает

направленность субъективных прав и обязанностей. Поэтому то,

на что направлены права и обязанности, вместе с тем представ-

ляет собой предмет сознания и воли субъектов правоотношения,

другими словами, объектом правоотношения является то, на что

направлены сознание и воля субъектов через посредство субъек-

тивных прав и обязанностей.

Направленность сознания субъекта на определенный предмет,

на объект, не означает, на наш взгляд, непременного активного

воздействия на него. Предмет может представлять интерес для

лица, цель, к которой оно стремится. Однако такое осознание не

обязательно предполагает деятельность субъекта, направленную

непосредственно на этот предмет, и не требует определенной

реакции со стороны предмета. Вследствие этого можно выска-

зать несогласие с определением понятия объекта, данным в ра-

ботах некоторых советских ученых, и указать на несоответствие

его общефилософскому понятию объекта. Например, вызывают

возражение следующие рассуждения М. Я. Магазинера. Право-

отношение есть отношение общественное, следовательно, отноше-

ние только между людьми. Правоотношение не может существо-

вать между человеком и вещью, а значит о <праве на вещь>,

о господстве над вещью можно говорить лишь образно. Право-

вое воздействие, вытекающее из господства, возможно только

по отношению к человеку, ибо только у человека имеется созна-

тельная воля, только он способен сознательно реагировать на

социальное воздействие. Поэтому объектом, по мнению М. Я. Ма-

газинера, являются не материальные объекты, так называемые

вещи, а лишь действия в отношении вещей. (*1).

О. С. Иоффе называет объектом всякого явления то, на что

данное явление оказывает или может оказать воздействие. (*2).  В со-

ответствии с этим объектом гражданского правоотношения яв-

ляется то, на что направлены (или точнее, на что воздействуют)

гражданское субъективное право и гражданскоправовая обязан-

ность. (*3). Права и обязанности могут воздействовать только на

поведение людей. Ни вещи, ни какие-либо иные явления объек-

тивной действительности не способны реагировать на воздействие

со стороны прав и обязанностей. Такою способностью обладает

только человеческое поведение. (*4).

Как видно, названные авторы, во-первых, отождествляют на-

правленность сознания субъекта на определенный предмет с воз-

(**1) М. Я. Магазинер. Объект права. Очерки по гражданскому праву.

Изд-во ЛГУ, 1957, стр. 66.

(**2) О. С. Иоффе. Советское гражданское право. Изд-во ЛГУ, 1958,

стр. 168.

(**3) О. С. Иоффе. Правоотношение по советскому гражданскому праву.

Изд-во ЛГУ, 1949, стр. 82.

(**4) О. С. Иоффе. Советское гражданское право, стр. 168.

-36-

действием на него; во-вторых, они наделяют объект права каче-

ством, которое отсутствует а общефилософском понятии объек-

та: способностью реагировать на воздействие прав и обязанно-

стей.

Выше уже отмечалось, что направленность сознания и волн

субъекта на определенный предмет не означает еще воздействия

на него. Но если даже допустить отождествление этих понятий,

вызывает возражение утверждение, что права и обязанности мо-

гут воздействовать только на поведение людей. И. Б. Новицкий

справедливо заметил, что воздействие может быть не только

правовым, но и фактическим отношением, поэтому воздействовать

можно и на вещь (например, посредством использования, унич-

тожения вещи и т. д.). (*1). Но реагировать на воздействие со сто-

роны прав и обязанностей ни вещи, ни другие предметы мате-

риального мира не могут. К такому реагированию способны

лишь существа, обладающие сознанием и волей, т. е. люди

и юридические лица. Причем реагировать может только сам че-

ловек, а не его поведение, ибо последнее есть выражение реак-

ции. Так, должник может по-разному реагировать на субъектив-

ное право кредитора: признать или не признать его, исполнить

или отказаться от исполнения требования кредитора. Поэтому

если считать объектом то, что способно реагировать на воздей-

ствие со стороны прав и обязанностей, то таковым неизбежно

придется признать обязанное лицо. А это в условиях социали-

стического общества невозможно.

Такого рода упрек в адрес сторонников теории объекта -

действия был высказан в свое время рядом ученых. (*2). Возражая

им, О. С. Иоффе отметил три момента. Во-первых, человече-

ское поведение и человеческая личность не одно и то же; во-

вторых, объектом гражданского правоотношения является не

поведение лица в целом, а только определенные единичные дейст-

вия; в-третьих, если признание поведения лица объектом неиз-

бежно ведет к признанию объектом самого человека, то дейст-

вие ни в одном случае нельзя считать объектом правоотношения,

а между тем в общепринятой классификации правовых объектов

одним из них всегда признаются человеческие действия. (*3).

Конечно, человеческая личность и человеческое поведение -

различные понятия, но связь между ними неразрывна. Лич-

ность-явление многостороннее, проявляющее себя через пове-

дение. Поведение - это способ или средство проявления лично-

сти. Лицо, взятое вне связи с его поведением, может быть оце-

(**1) И. Б. Новицкий, Л. А. Лунц. Общее учение об обязательстве.

М., Госюриздат, 1950, стр. 44.

(**2) И. Л. Брауде. К вопросу об объекте правоотношения по советско-

му гражданскому праву.-Советское государство и право, 1951, № 3, стр. 57:

И. Б. Павлов. Некоторые вопросы науки колхозного права. - Советское

государство н право, 1953, № 1, стр. 22-35.

(**3) О. С. Иоффе. Правоотношение по советскому гражданскому праву,

изд-во ЛГУ, 1949, стр. 86-87.

-37-

нено лишь как существо биологическое, а не общественное. По-

ведение в отрыве от личности немыслимо. <Лишь постольку, по-

скольку я проявляю себя, - писал К. Маркс, - поскольку я всту-

паю в область действительности, - я вступаю в сферу, под-

властную законодателю. Помимо своих действий я совершенно

не существую для закона, совершенно не являюсь его объектом>. (*1).

Что же касается общепринятой классификации объектов,

включающей наряду с вещами и предметами духовного творче-

ства также и человеческие действия, то она давно признана

нуждающейся в уточнении. Еще в 1951 году И. Л. Брауде под-

черкнул, что объектом гражданского правоотношения являются

не действия, а результаты действий. (*2). В последние годы эта по-

правка получила  основательную  аргументацию в трудах

С. С. Алексеева. По словам С. С. Алексеева, <поведение-это

деятельность, это процесс, это то, что проявляется в форме дви-

жения человека. Субъективное право на деятельность, на движе-

ние человека иметь нельзя, немыслимо. Субъективное право

можно иметь лишь на результат деятельности, когда движение

как процесс перешло в форму предметности>. (*3).

В гражданском праве нам часто приходится встречаться с

обязательственными правоотношениями, в которых результат

деятельности обязанного лица неотделим от самой деятельно-

сти. Такое отделение невозможно, например, в отношениях по

перевозкам, по хранению, в некоторых подрядных и иных отно-

шениях. К. Маркс, характеризуя экономические отношения в об-

ласти транспорта, указывал: <Транспортная промышленность

продает самое перемещение. Доставляемый ею полезный эффект

нераздельно связан с процессом транспорта, ...этот эффект не

существует как отличная от этого процесса потребительная

вещь, которая лишь после того, как она произведена, функцио-

нирует в виде предмета торговли, обращается как товар>. (*4).

Интересы кредитора могут удовлетворяться не только при

помощи материальных предметов, но и посредством полезного

эффекта, который заключен в деятельности обязанного лица: в

перемещении груза, чистоте выстиранного белья, наслаждении,

полученном от исполнения музыканта и т. п. <Этот полезный эф-

фект не обязательно должен быть выражен в обособленной ве-

щи, он может быть нераздельно связан с процессом деятельно-

сти, ii он всегда отличен от самого действия, как следствие от-

лично от причины>. (*5).

(**1) К. Маркс и Ф. Энгельс. Собр. соч., т. 1, стр. 14.

(**2) И. Л. Брауде. К вопросу об объекте правоотношения по советско-

му гражданскому праву.-<Советское государство и право>, 1951, № 3,

стр. 57.

(**3) С.С. Алексеев. Об объекте права и правоотношение.-Сб. <Во-

просы общей теории советского права>. Госюриздат, 1960, стр. 297.

(**4) К. Маркс. Капитал, т. II. Госполитиздат, 1955, стр. 51.

(**5) С. С. Алексеев. Об объекте права..., стр. 297.

-38-

Права и обязанности субъектов в правоотношении и направ-

лены на результат, на полезный эффект действий, а не на сами

действия обязанного лица. Поэтому результат действия и сле-

дует считать объектом правоотношения. (*1).

Но как быть с теми обязательственными правоотношениями,

в которых результат поведения должника отделим от самого

поведения? Например, в отношениях купли-продажи продавец

передает уже созданную и самостоятельно существующую вещь,

подрядчик выполняет работу, результат которой облекается в

форму предмета и передается заказчику, автор воплощает свой

творческий труд в форме рукописи, картины, скульптуры и пере-

дает их другим лицам. Что здесь является объектом: продавае-

мая и передаваемая вещь, рукопись, произведение живописи и

скульптуры или результат поведения должника?

По мнению С. С. Алексеева, существенная особенность объ-

ектов в правоотношениях активного типа, т. е. в обязательствен-

ных правоотношениях, состоит в том, что они всегда выступают в

виде результата действия обязанного лица. (*2). Однако, перечисляя

основные группы объектов, он указывает, наряду с вещами, про-

дуктами духовного творчества и личными неимущественными

благами, также результаты действий двух видов: а) результаты

действий, отделимые от поведения обязанного лица (например,

результат работы по подрядным обязательственным отноше-

ниям), б) результаты действий, реально не отделимые от пове-

дения обязанного лица, в том числе разнообразные услуги. Не-

трудно понять, что говоря о результатах действий, отделимых

от поведения обязанного лица, С. С. Алексеев имеет в виду не

что иное, как вещи, созданные действиями обязанного лица.

Признание вещей и предметов духовного творчества объек-

тами обязательственных отношений является еще более неиз-

бежным, когда должник обязан передать вещь, реально сущест-

вующую уже в момент возникновения правовых отношений и

созданную не самим должником (при купле-продаже, найме, зай-

ме, издательском договоре на готовое произведение и подобных

правоотношениях). Связь предмета договора с действиями обя-

занного лица здесь настолько незначительна, что договор может

быть реально исполнен вопреки желанию обязанного лица, т. е.

в принудительном порядке. Такое исполнение, как известно, не-

возможно там, где результаты действий должника неотделимы

от самих действий.

Таким образом, с высказыванием С. С. Алексеева о том, что

объекты в правоотношениях активного типа всегда выступают

в виде результата действий обязанного лица, можно согласиться

(**1) С. И. Вильнянский относит к объектам правоотношения услуги, разу-

мея под ними результаты действий. См. <Курс лекций по советскому граж-

данскому праву>. Харьков, 1958, стр. 282.

(**2) С. С. Алексеев. Общая теория социалистического права, вып. 2.

Свердловск, 1964, стр. 143.                                           

-39-

лишь в том смысле, что без совершения обязанным лицом опре-

деленных действий правоотношение не может быть реализовано.

Этим и определяется его активный характер. Объектами же обя-

зательственных отношений в одних случаях являются результаты

действий, в других - вещи и продукты духовного творчества

Абсолютные правоотношения в отличие от относительных

реализуются без посредства обязанных лиц, которые лишь воз-

держиваются от нарушения права другой стороны. Поэтому они

характеризуются как отношения пассивного типа. Сторонники

теории объекта-действия рассматривают пассивное поведение-

обязанного лица в качестве объекта права собственности, объек-

та авторского права, права на личные нематериальные блага

(имя, честь, достоинство). <Даже вещное право есть право не на

вещь>, - отмечает М. Я. Магазинер, - а <на действия каждо-

го ...в отношении данной вещи, например на действия отрица-

тельные (не посягать на вещь); поэтому всякий, у кого находит-

ся чужая вещь, обязан отдать ее собственнику... Это значит, что

только чужое действие и составляет объект права и объект обя-

занности, т. е. объект всякого правоотношения в целом>. (*1).

Если согласиться с изложенным взглядом, то непременно-

возникнет необходимость ответить на вопрос, каково же значе-

ние вещей в правоотношениях собственности, каково значение

облеченного в объективную форму произведения в авторских

правоотношениях.

Отрицая научное значение понятия <право на вещь>, М. Я. Ма-

газинер признает его практически годным для обозначения вещ-

ного предела права собственности, его вещных границ, (*2) и вероят-

но такую же роль в авторских правоотношениях играет произ-

ведение, созданное трудом автора. Но если право собственности

не право на вещь, а право на чужие действия, то о каких вещ-

ных пределах этого права может идти речь? Пределы действий

обязанных лиц в правоотношениях собственности неизменны:

обязанные лица должны воздерживаться от нарушения право-

мочий собственника, а в случае нарушения - либо возвратить

собственнику вещь, либо прекратить чинить ему помехи в поль-

зовании вещью. Рассуждая таким образом, мы невольно прихо-

дим, по выражению Н. Г. Александрова, к нелепому выводу,

что все собственники обладают одним и тем же объектом права

собственности. (*3).  Такой вывод является результатом отрыва юри-

дической формы общественных отношений от их материального

содержания. Вещи, по поводу которых устанавливаются право-

отношения собственности, оказываются за пределами этих отно-

шений, в связи с чем последние утрачивают свою целенаправ-

(**1) М. Я. Магазинер. Указанная работа, стр. 66-67.

(**2) Там же, стр. 69.

(**3) Н. Г. Александров. Правовые отношения, в социалистическом

обществе. М., Госюриздат, 1959, стр. 39.

-40-

ценность. Так, вряд ли будет понятна огромная роль права госу-

дарственной социалистической собственности, если оно будет

характеризоваться только как обязанность всех и каждого воз-

держаться от нарушения права собственника. Значение права

собственности вообще, права государственной собственности в

особенности, может быть раскрыто только посредством характе-

ристики средств и предметов производства, на которые право соб-

ственности направлено. Значение субъективного авторского пра-

ва может быть понято также только в связи с тем произведе-

нием, на которое оно направлено.

Весьма оригинальным способом определяет место вещей в

правоотношениях О. С. Иоффе. По его мнению, всякое правоот-

ношение имеет материальное, идеологическое и юридическое со-

держание. Так как всякое явление воздействует на определен-

ный объект своим содержанием, то у правоотношения должен

быть не только юридический объект (каким является поведение

обязанного лица), но и идеологический и материальный объек-

ты. Идеологическим объектом является воля участников право-

отношения, а материальным объектом-вещи. (*1).

Точка зрения О. С. Иоффе не нашла большого сочувствия у

исследователей проблемы объекта. Наоборот, в большинстве

случаев она встречает заслуженную критику. Выделение в пра-

воотношениях юридического, материального и идеологического

содержания с соответствующими им объектами противоречит

взгляду самого О. С. Иоффе на правоотношение как на единство

экономического содержания и юридической формы.

В литературе справедливо отмечалось, что объект и цель в

правоотношении не одно и то же, что одна и та же цель может

быть достигнута при помощи разных объектов, а один и тот же

объект может служить разным целям. (*2). Однако цель в правоот-

ношении достигается именно при помощи объекта. Поэтому су-

ществование безобъектных отношений так же невозможно, как

и бесцелевых. Между тем О. С. Иоффе, не допуская существо-

вания правоотношений без юридического объекта (действий обя-

занного лица), считает, что не все общественные отношения,

регулируемые нормами права, имеют свой материальный объект

и в этом последнем смысле могут быть безобъектными. (*3). Но

тогда на что же направлено действие обязанного лица, с чем

связано его поведение? Какими средствами может быть достиг-

нута цель, на которую общественное отношение направлено?

На все эти вопросы трудно ответить, если не включить в число

объектов правоотношений наряду с вещами, результатами дей-

ствий и продуктами духовного творчества также личные неиму-

(**1) О. С. Иоффе. Спорные вопросы учения о правоотношении. Очерки

по гражданскому праву. Изд-во ЛГУ, 1957, стр. 25.

(**2) И. Л. Брауде. Указанная работа, стр. 57.

(**3) О. С. Иоффе. Советское гражданское право. Изд-во ЛГУ, 1956,

стр. 170.

-41-

щественные блага (имя, честь, достоинство, отцовство и мате-

ринство и др.).

Итак, объектами гражданских правоотношений являются ве-

щи, результаты действий, предметы духовного творчества и лич-

ные неимущественные блага. Этот вывод и будет определять

дальнейшее изложение вопроса об объекте авторского права,

Однако прежде чем перейти к его анализу, необходимо остано-

виться на своеобразном, но не внушающем доверия взгляде

В. И. Корецкого. Намереваясь развить положение, выдвинутое

О. С. Иоффе, В. И. Корецкий утверждает, что <объектом граж-

данских правоотношений являются конкретные цели последних,

направленные на вещи, продукты интеллектуального творче-

ства, действия и блага, для достижения каковых целей субъекты

правоотношений связываются комплексом правомочий и юриди-

ческих обязанностей>. (*1). Стремясь предупредить неправильное

истолкование своего взгляда, В. И. Корецкий подчеркивает, что

объекты не сводятся к вещам, действиям, материальным и нема-

териальным благам, хотя цели правоотношений и связаны с

ними. Объектами правоотношений, по его мнению, являются: пе-

редача данной вещи, совершение действия, пользо-

вание определенным благом и т. д. (разрядка В. И. Корец-

кого). (*2). Например, в издательском договоре на издание повести

объектом будет не сама повесть, а ее издание, т. е. совершение

действий, связанных с данным произведением. (*3). Нетрудно заме-

тить, что, отождествив объект и цель в правоотношении, В. И. Ко-

рецкий оказался сторонником теории объекта - действия.

Точка зрения В. И. Корецкого выглядит особенно неубеди-

тельно в применении к авторским правоотношениям. Прежде

всего вызывает возражение решение вопроса о соотношении ав-

торских Правоотношений с правовыми нормами. <Авторские пра-

воотношения, - пишет он, - являются способом осуществления

в жизни правовых норм>. (*4).  Нормы права, рожденные волей гос-

подствующего класса или всего народа, призваны регулировать

общественные отношения и придавать им характер правовых.

Независимо от частоты возникновения в жизни отношений, <ре-

гулируемых данной нормой, последняя живет и не нуждается в

том, чтобы ее осуществляли. Если же она перестает удовлетво-

рять требованиям жизни, она отменяется или просто не приме-

няется. Но вряд ли можно сказать, что она не осуществляется.

Может остаться неосуществленным то, что нормой предписано,

но не сама норма.

Объектами авторских правоотношений В. И, Корецкий на-

зывает преследуемые ими цели, направленные на использование

(**1) В. И. Корецкий. Авторские правоотношения в СССР. Сталинабад,

1959, стр. 177.

(**2) Там же.

(**3) Там же.

(**4) Там же, стр. 190.

-42-

произведений. Однако в специальном параграфе его работы, по-

священном объектам гражданских авторских отношений, речь

идет не об использования произведений, а о самих произведе-

ниях. Замена одного другим произошла в результате сокраще-

ния развернутой формулировки. Таким путем, произведение прев-

ратилось в объект относительных авторских правоотношений.

Что касается абсолютного правоотношения, то его цель, его

объект - обеспечение автору возможности использования произ-

ведения e недопущения посягательств со стороны третьих лиц.

Поскольку эта цель неразрывно связана с каждым произведе-

нием, создаваемым автором, постольку естественно, что и самое

произведение можно назвать объектом абсолютного авторского

правоотношения. (*1). Как видно, автор оказался недостаточно

последовательным, но непоследовательность его извинительна,

поскольку в конечном итоге сделан правильный вывод.

Ныне действующее законодательство признает объектами ав-

торского права лишь произведения науки, литературы и искус-

ства. Другие продукты творческой деятельности выступают как

объекты иных институтов гражданского права, в первую очередь

изобретательского. Если ранее спорным являлся вопрос о науч-

ных открытиях, поскольку одни относили их к объектам автор-

ского права, (*2), другие не относили, (*3), то в настоящее время в него

внесена предельная ясность. И Основы, и кодексы включают спе-

циальные разделы о праве на открытие, что означает самостоя-

тельность этого института как по отношению к авторскому, так и

по отношению к изобретательскому праву.

Закон не определяет понятия произведения, а ограничивается

лишь указанием признаков, которыми оно должно обладать для

того, чтобы пользоваться правовой охраной. Но такое определе-

ние неоднократно давалось учеными. Так, Б. М. Ган определял

произведение как <любое объединенное общей целью сочетание

идей, образов или тех и других вместе, хотя бы оно было выра-

жено только устно или состояло, из соединения, переработки или

пояснения чужих произведений>. (*4).

По мнению М. В. Гордона, произведение есть комплекс идей

п образов, получивших свое объективное выражение в готовом

труде. (*5). Такое же по существу, но более полное определение

дается В. И. Серебровским: <Произведение есть совокупность

идей, мыслей и образов, получивших в результате творческой

(**1) В. И. Корецкий. Указанная работа, стр. 247.

(**2) В. И. Серебровский. Вопросы советского авторского права.

стр. 43,44: Н. А. Райгородский. Открытие к его охрана в советском

гражданском праве.-Ученые записки ЛГУ, 1955, вып. 7, стр. 128.

(**3) М. В. Гордон. Советское авторское право, стр. 59.

(**4) Б. М. Ган. Авторское право в редакционно-издательском деле. М.,

1932, стр. 12.

(**5) М. В. Гордон. Указанная работа, стр. 59.

-43-

деятельности автора свое выражение в доступной для восприя-

тия человеческими чувствами конкретной форме, допускающей

возможность воспроизведения>. (*1). Данное определение отражает

все признаки, которым должно отвечать произведение с точки

зрения ныне действующего законодательства.

Основы гражданского законодательства и кодексы указы-

вают на три признака произведения - это творческий характер

труда автора, объективная форма выражения и возможность

воспроизведения.

Требование о творческом характере труда в Основах выдви-

нуто впервые. Но задолго до этого оно твердо укрепилось в нау-

ке гражданского права и судебной практике. Суды всегда в ос-

нову решения о признании произведения объектом aвтopcкoгo

права клали творческий характер труда истца или ответчика.

Стремясь оказать практическую помощь судам, ученые пытались

в своих исследованиях не только указать этот признак, но и

дать определение творчества. Наиболее существенной и весьма

удачной в этом отношении является работа В. Я. Ионаса, (*2),  в ко-

торой подробно охарактеризованы признаки отдельных видов

произведений искусства, литературы, науки, дан квалифициро-

ванный анализ отдельных компонентов произведения и показано

правовое значение этого анализа для судебной практики.

Некоторые исследователи в области авторского права наряду

с творческим характером труда непременным признаком счи-

тают новизну произведения. Ссылаясь на ст. 9 Основ авторского

права, И. Я. Хейфец подчеркнул, что кроме творческого харак-.

тера произведение для своего ограждения должно обладать но-

визной, т, е. оно должно существенно отличаться от уже извест-

ных произведений. (*3).  Среди признаков произведений изобрази-

тельного искусства, перечисляемых В. А. Кабатовым, также

упоминается новизна. (*4). Новизну считает признаком литератур-

ного произведения С. А. Чернышева. (*5).

Признак новизны отрицать нельзя, но вместе с тем вряд ли

есть необходимость говорить о нем особо, ибо творчество всегда

предполагает новизну. Творить - значит создавать новое, хотя

создание нового не всегда результат творчества. Нельзя требо-

вать, чтобы каждое произведение литературы, искусства и осо-

бенно науки было абсолютно новым, чтобы никакие его элемен-

ты до сих пор не были известны. В настоящее время, время бур-

(**1) В. И. Серебровский. Указанная работа, стр. 32.

(**2) В. Я. Ионас. Критерий творчества в авторском праве и судебной

практике.-<Юридическая литература>, М., 1963.

(**3) И. Я. Хейфец. Авторское право. М., 1931, стр. 58.

(**4) В. А. Кабатов. Советское авторское право на произведения изоб-

разительного искусства. Автореферат кандидатской диссертации. М., 1954,

стр. 7.

(**5) С. А. Чернышева. Правовое регулирование отношений авторов

литературных произведений с издательствами в СССР. Автореферат канди-

датской диссертации. М., 1970, стр. 6.

-44-

ного развития науки и культуры, ни один автор не обходится

в своей творческой деятельности без глубокого изучения и ос-

мысливания уже существующих произведений; изученное им

в большей или меньшей степени оказывает влияние на творче-

ство автора. Вместе с тем в каждом произведении отражается

индивидуальность автора, воплощается то, что исходит от него

самого и отличает произведение от ему подобных.

Мысль о том, что творческий процесс есть процесс создания

нового, нашла четкое выражение в работах ряда ученых. Так, по

мнению Б. С. Мартынова, в самом выражении <авторское про-

изведение> содержится указание на то, что деятельность по его

созданию имеет творческий характер, т. е. направлена на созда-

ние нового. (*1). В. Я. Ионас в упомянутой выше работе пишет:

<Правовым критерием для отграничения авторской деятельности

в литературе, науке, искусстве и технике от смежных видов ин-

теллектуальной работы является аналитико-синтетический ха-

рактер умственной деятельности, имеющей своим результатом

создание новых идей, образов, понятий, суждений, силлогизмов

или новой комбинации известных идей, образов, понятий>. (*2). Та-

ким образом, понятия авторская деятельность, творческая дея-

тельность и деятельность по созданию нового в науке, литера-

туре, искусстве и технике идентичны.

В науке высказано мнение, что защите со стороны авторского

права должны подлежать лишь общественно полезные произве-

дения. (*3). Однако ни прежний, ни ныне действующий закон такого

требования не содержал и не содержит. Больше того, в законе

подчеркивается, что авторское право распространяется на произ-

ведения науки, литературы и искусства независимо от формы,

назначения и достоинства произведения, а также от способа его

воспроизведения. Непредъявление каких-либо требований к до-

стоинству произведения свидетельствует и об отсутствии тако-

вых в отношении полезности. Значит, защита субъективного ав-

торского права осуществляется независимо от общественной по-

лезности произведения.

Произведения, враждебные идеологии марксизма-ленинизма

н интересам трудящихся, проповедующие грабительские войны,

расизм, человеконенавистничество, разврат, никогда не распро-

странялись в нашем обществе, и авторы их фактически не мо-

гут осуществить свои авторские правомочия. Но это не значит.

что таковые у них и не возникают. Ведь объектами авторского

права признаются как произведения опубликованные, так и на-

ходящиеся в рукописи или в иной форме и не ставшие еще до-

(**1) Б. С. Мартынов. Право авторства в СССР.-Ученые труды

ВИЮН, вып. IX, 1947, стр. 136.

(**2) В. Я. Ионас. Указанная работа, стр. 20.

(**3) В. И. Корецкий. Указанная работа, стр. 250: В. А. Кабатов.

Автореферат кандидатской диссертации, стр. 7.

-45-

стоянием широкого круга людей. Кто же может судить об об-

щественной полезности созданного, но еще не опубликованного

произведения? А между тем авторское право может быть нару-

шено и на этом этапе существования произведения. Можно со-

гласиться с тем, что никто не захочет выдавать перечисленные

выше произведения за свои, но могут иметь место недозволен-

ные заимствования, ибо далеко не всегда произведение порочно

с начала до конца. Не обладая высокими художественными ка-

чествами, оно может содержать ценный фактический материал

и ценные мысли. Поэтому интересы автора такого произведения

нельзя оставить вне защиты со стороны закона.

Распространяя свою защиту на всякие произведения, совет-

ское законодательство ни в какой мере не жертвует интересами

воспитания и просвещения советского народа, ибо использова-

нию в обществе подлежат лишь такие произведения литературы,

искусства, науки, которые служат высоким целям воспитания

людей в духе передовой марксистско-ленинской идеологии, в ду-

хе преданности своей родине, своему народу, Коммунистической

партии. Не отвечающие этим требованиям произведения не

должны распространяться в обществе, как бесполезные и даже,

может быть, могущие принести вред делу коммунистического

воспитания.      

Вопрос о полезности произведений первыми призваны решать

социалистические организации, занимающиеся использованием

их (театры, издательства, киностудии и др.). Но и их оценка не

является абсолютно безошибочной. Далеко не все выпускаемые

в свет произведения отвечают требованиям, предъявляемым к со-

временной литературе и искусству, а потому не все произведения

встречают одобрение со стороны общественности. Некоторые

произведения получают различные, иногда прямо противополож-

ные отзывы и оценки, ибо всякая оценка, кем бы она ни дава-

лась, в. большей или меньшей мере является субъективной. По

этой причине вопрос об использовании произведения и о преде-

лах его использования в обществе не всегда можно решить на

основании оценки отдельных членов общества. Тем более нельзя

ставить в зависимость от этого возникновение субъективного

авторского права.

Таким образом, не всякое произведение, охраняемое законом,

может быть использовано, но всякое обладающее определенны-

ми признаками произведение пользуется правовой охраной, неза-

висимо от использования его в обществе. Вместе с тем нельзя

признать правильным утверждение, что принципом советского

права является охрана всякого произведения литературы, науки

и искусства в полном объеме, независимо от достоинства и на-

значения. (*1). Независимо от достоинства и назначения охраняются

(**1) А. Н. Ваксберг. Некоторые вопросы советского авторского пра-

ва.- <Советское государство и право>, 1954, № 8, стр. 40.

-46-

лишь абсолютные правомочия автора, возникающие в силу са-

мого факта создания произведения. Охрана же остальных прав

автора зависит от использования произведения, а значит, и от

его качества и достоинства, от его общественной полезности.

Согласно действующему законодательству, произведение

должно быть выражено в какой-либо объективной форме, вос-

производящей результат творческой деятельности автора. Осно-

вы авторского права такого требования не содержали. Но еще

до принятия Основ гражданского законодательства некоторые

ученые считали воспроизводимость обязательным признаком

произведения. (*1).  Другие не видели достаточных оснований для

признания воспроизводимости самостоятельным признаком, ут-

верждая, что объективная форма-это форма, которая делает

произведение не только доступным для восприятия другими

людьми, но и воспроизводимым. (*2). И, наконец, третьи считали,

что этот признак имел самостоятельное значение в прошлом,

когда не существовало киносъемки и современных форм звуко-

записи. Тогда не было способов воспроизведения исполнитель-

ской деятельности, театральных постановок и т. п. В настоящее

время эти ограничения отпали, и следует согласиться с Б. С. Ан-

тимоновым и Е. А. Флейшиц, что воспроизводимость включает-

ся в признак объективной формы. (*3).

Действительно, развитие фотография и киносъемочной техни-

ки, развитие и совершенствование звукозаписи привело к тому,

что все видимое и слышимое может быть зафиксировано, но фик-

сирование не есть еще воспроизведение. Воспроизвести произведе-

ние- значит дать возможность воспринимать его широкому кругу

лиц в течение длительного времени вне связи с самим автором.

Съемка театральной постановки, запись речи на магнитофонную

пленку есть лишь воплощение произведения в объективную фор-

му, а не воспроизведение, так как одного экземпляра зафикси-

рованного произведения еще недостаточно для восприятия его

большим количеством лиц. Для этой цели необходимо еще вос-

произведение, т. е., как правило, размножение.

Было бы неверный признать, что театральная постановка,

публично произнесенная речь, публично исполненная песня, если

они нигде и никак не зафиксированы, не имеют объективно вы-

раженной формы. Такой взгляд противоречил бы ст. 96 Основ.

Но эта форма не дает возможности воспроизводить произведе-

ние, не изменяя его. Устная форма воплощения идей и мыслей

автора настолько неустойчива, что воспроизведение их другими

лицами возможно лишь в той мере, в какой способна зафикси-

ровать идеи, образы и мысли человеческая память. Например

лицо, обладающее музыкальным слухом, способно воспроиз-

(**1) В. И. Серебровский. Указанная работа, стр. 41.

(**2) В. И. Корецкий. Указанная работа, стр. 249.

(**3) Б. С. Антимонов, Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 80, 81.

-47-

вести мелодию прослушанной песни, но не музыку в целом. Ни-

какой слушатель не способен запомнить произнесенную речь или

прочитанную лекцию полностью. Поэтому публично произнесен-

ные или исполненные произведения могут быть воспроизведены

лишь при условии фиксации их в момент исполнения или произ-

несения одним из технических способов (записью на магнито-

фонную ленту, стенографированием и др.). Но тогда оно при-

обретает другую внешнюю форму выражения и существования.

Некоторые исследователи в области авторского права выска-

зали иной взгляд. Так, Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц счи-

тают охрану авторским правом устных произведений вполне

обоснованной потому, что основное общественное значение речей,

лекций, докладов и т. п. заключается не в особенностях манеры

произнесения каждого из этих произведений автором, а в их со-

держании, а также в форме, которые могут быть воспроизве-

дены и независимо от манеры их изложения автором (даже по

памяти слушателя). (*1). По мнению Н. Зильберштейна, музыку

можно воспроизвести с того момента, как она прозвучала, хотя

бы автор не прибегнул к записи. Точно так же можно воспроиз-

вести новую научную мысль, если она выражена устно. В под-

тверждение сказанного Н. Л. Зильберштейн приводит пример

с увертюрой к опере <Князь Игорь>, которую А. П. Бородин

проиграл в кругу друзей, но не успел записать и скончался.

А. К. Глазунов восстановил по памяти увертюру в том виде, в

каком она исполнялась автором. (*2). Пример интересный, но делать

на его основе вывод о воспроизводимости устных произведении

нельзя. Ведь тот факт, что в кругу друзей А. П. Бородина ока-

зался композитор с такой музыкальной памятью, как А. К. Гла-

зунов, является чистой случайностью.

М. В. Гордон в подтверждение возможности воспроизведения

устных произведений приводит <Устные рассказы> И. Андрони-

кова, при исполнении которых автор не руководствуется опубли-

кованным текстом. (*3).

Действительно, устные рассказы И. Андроникова живут, но

живут, пока живет их автор. Кроме самого автора, их никто не

может воспроизвести, тогда как для признания произведения

объектом авторского права требуется способность к воспроиз-

ведению без участия в этом процессе самого автора.

Все сказанное дает основание поставить под сомнение воз-

можность юридической защиты устных произведений, посколь-

ку форма их объективного воплощения не позволяет их воспро-

извести. Устная форма-это не форма существования произ-

ведения, а лишь форма его опубликования. Конечно, всякое

(**1) Б. С. Антимонов, Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 82.

(**2) Н. Л. 3ильберштейн. Авторское право на музыкальные произ-

ведения. М., 1960, стр. 12.

(**3) М.В.Гордон. Указанная работа, стр. 61.

-48-

устно произнесенное произведение может быть записано как

самим автором, так и другими лицами, но с момента записи оно

существует уже как произведение письменное.

Правовая охрана произведений литературы, науки и искус-

ства не связана с признанием определенными государственными

органами результатов их творческими, как при изобретении или

открытии. В законе специально не решен вопрос о том, кто мо-

жет констатировать наличие признаков <произведения в случае,

если таковые оспариваются. Но так как отрицание за произве-

дением качеств объекта есть вместе с тем и отрицание автор-

ского права на него, а последнее может быть признано судом,

логически неизбежен вывод о подведомственности споров о при-

знании произведения объектом авторского права судебным ор-

ганам. Пленум Верховного Суда СССР указал на необходи-

мость назначения экспертизы в случаях, когда суду предстоит

установить жанр, вид или характер произведения, величину

творческого вклада в него и т. п. (*1). Однако А. К. Юрченко счи-

тает, что суд- не самый лучший орган для рассмотрения подоб-

ного рода споров, так как суду зачастую трудно оценить проти-

воречивые мнения экспертов. Все споры, связанные с установ-

лением в созданной работе признаков объекта авторского права,

а также с определением вида произведения, по мнению А. К. Юр-

ченко, целесообразно передать на рассмотрение творческих орга-

низаций. Их нужно также наделить правом удостоверять нали-

чие объекта авторского права и определять его вид (жанр) и

при отсутствии о том спора. (*2).  Если первое предложение заслу-

живает внимания, то второе вряд ли практически осуществимо.

Основы гражданского законодательства ограничиваются оп-

ределением признаков объекта авторского права. В отличие от

Основ авторского права они не содержат перечня произведений,

защищаемых законом. Но такой перечень имеется в граждан-

ских кодексах союзных республик. В одних кодексах виды ав-

торских произведений перечислены в той статье, где дается оп-

ределение произведения (ст. 475 ГК РСФСР, ст. 472 ГК Украины),

в других им посвящена особая статья (ст. 489 ГК Грузинской

ССР, ст. 519 ГК Узбекской ССР).

Ни Основы, ни кодексы не употребляют термина <объект ав-

торского права>. Многие кодексы говорят о предмете авторского

права, разумея под этим отдельные виды произведений. Кодекс

Узбекистана не употребляет и этого термина. В нем идет речь

лишь о видах произведений, на которые возникает авторское

право (ст. 519). Несмотря на различие терминологии и другие

самые незначительные отличия, содержание соответствующих

(**1) Бюллетень Верховного Суда СССР. 1968, № 1, стр. 15.

(**2) А. К. Юрченко. Охрана интересов граждан в правоотношениях,

связанных с творческой деятельностью.- <Гражданскоправовая охрана инте-

ресов личности>. М., <Юридическая литература>, 1969, стр. 206.

-49-

статей гражданских кодексов одинаково. Причем оно мало отли-

чается от ст. 4 Основ авторского права. Кодексы классифици-

руют произведения науки, литературы и искусства, применяя

к ним различные критерии и повторяя тем самым ошибку Основ

авторского права.

Сначала кодексы перечисляют устные и письменные произве-

дения. К первым относятся речи, лекции, доклады, ко вторым

литературные, научные и другие произведения. Казалось бы, к

письменным следует отнести .любое произведение, могущее быть

изложенным на бумаге, независимо от способа выражения мыс-

лей автора. С этой точки зрения драматические и музыкально-

драматические, а также музыкальные с текстом или без текста,

хореографические произведения, переводы, сценарии должны

быть отнесены к письменным. Однако кодексы перечисляют все

эти виды устных и письменных произведений, не делая разли-

чий между способом выражения мысли автора и формой, в кото-

рой они объективируются. Смешение этих двух понятий приво-

дит к логической непоследовательности ст. 475 ГК РСФСР и со-

ответствующих статей других кодексов. В целях устранения та-

кой непоследовательности было бы целесообразно отказаться от

деления произведений на устные и письменные.

Выше уже указывалось, что устная форма-это не форма

существования произведения, а лишь способ его опубликования;

будет или не будет такое произведение существовать в дальней-

шем, зависит от того, будет ли оно воплощено в более устойчи-

вую форму, допускающую воспроизведение вне связи с автором.

Только будучи облеченным в иную форму, устно опубликован-

ное произведение может стать предметом правовой охраны.

В противном случае практическое значение охраны со стороны

закона равно нулю. Лицо, претендующее на охрану своего нару-

шенного права, всегда должно доказать факт нарушения. Этого

не может сделать автор, устно опубликовавший свое произведе-

ние и не имеющий никаких записей, в случае, если обнаружит,

что кто-то выдает его произведение за свое. Не случайно поэтому

судебной практике неизвестны споры по поводу нарушения ав-

торского права на устные произведения.

Отрицание существования устных произведений не означает

отрицания за публичным исполнением и произнесением значения

юридического факта, порождающего определенные правовые

последствия. Публичное исполнение и произнесение есть способ

опубликования, а значит, и способ воспроизведения произведе-

ний, облеченных в какую-то объективную форму, чаще всего из-

ложенных письменно. Но тогда нет оснований называть такие

произведения устными.

Если даже принять, что кодексы положили в основу деления

произведений на устные и письменные способ воспроизведения

их, то и в этом случае непоследовательность ст. 475 ГК не будет

устранена. Ведь драматические произведения и переводы также

-50-

воспроизводятся путем издания, существуют в письменной фор-

ме и являются-одни литературными, другие литературными и

научными.

На основе изложенного более правильным представляется

вместо деления произведений на устные и письменные делить их

на научные и литературные. К литературным следует отнести

драматические произведения, сценарии и сценарные планы. При

этом нет никакой необходимости указывать на способ опублико-

вания, ибо из предыдущих статей закона видно, что правовой

защите подлежат как выпущенные, так и не выпущенные в свет

произведения, т. е. как опубликованные, так и неопубликован-

ные. Все республиканские кодексы включают статьи, поясняю-

щие, какие произведения считаются выпущенными в свет. При-

чём в них не упоминается о публичном произнесении как спо-

собе опубликования, хотя оно является именно таковым.

Не считается выпуском произведения в свет информация о

произведении с изложением его содержания, а в случаях, пре-

дусмотренных законом, также размножение произведения на

правах рукописи. Но разумеется, и произведение, о котором ин-

формировала печать, и размноженное на правах рукописи

остаются объектами авторского права. Сама информация каче-

ствами объекта не обладает.

Нет необходимости также указывать в законе, как это делала

ст. 4 Основ авторского права, в каком виде будет выступать

опубликованное произведение. Она называла письменными про-

изведениями книги, статьи, сборники и т. л. В литературе уже

отмечалось, что книга и произведение - понятия не равнознач-

ные. (*1). Книга может включать в себя одновременно несколько

произведений, например, книга содержит литературное произве-

дение, иллюстрированное художником. Иллюстрации представ-

ляют самостоятельный объект авторского права, но вместе с ли-

тературным произведением опубликованы в одной книге. Сбор-

ник тем более может включать в себя большое количество

произведений одного или разных литературных жанров, разных

научных произведений.

Самостоятельным объектом авторского права являются пере-

воды литературных и научных произведений на другой язык.

Ст. 490 ГК РСФСР подчеркивает, что переводчику принадлежит

авторское право на выполненный им перевод.

Ученые единодушны в том, что перевод является объектом

авторского права, если он представляет полностью законченное

произведение. Это мнение отражается в действующем законода-

тельстве. Но степень творческого характера труда переводчика

может быть различной. Для перевода одних произведений доста-

точно хорошего знания языка оригинала, перевод других требует

(**1) У. К. Ихсанов. Права авторов произведений изобразительного

искусства. М., <Юридическая литература>, 1966, стр. 83.

-51-

от автора серьезной подготовки в данной отрасли знаний, боль-

шой эрудиции, глубокого знания языка и литературы, чтобы пе-

редать не только основное содержание, но и научные и художе-

ственные тонкости оригинального произведения. Независимо от

степени творческого вклада переводчика, переведенное произве-

дение пользуется охраной закона, а переводчик наделяется со-

ответствующими авторскими правомочиями. Если же труд пере-

водчика не является творческим и сводится лишь к дословному

переводу без надлежащей научной или литературной обработки,

такой перевод объектом авторского права может быть и не при-

знан. Так иногда решается вопрос о подстрочных переводах.

Именно подстрочные переводы явились предметом спора в

гражданскоправовой науке. По мнению одних они не должны

пользоваться правовой охраной, по мнению других - это объект

авторского права. Наиболее убедительной и соответствующей

действующему законодательству является точка зрения В. И. Се-

ребровского, который предложил дифференцированный подход

к подстрочному переводу. Если перевод является дословным и

служит подготовительным материалом к литературному пере-

воду, он не является объектом авторского права. Если же под-

строчный перевод имеет не только технический, но и творческий

характер, он может охраняться авторским правом. (*1). Таково же

мнение И. А. Грингольца. (*2).

В. И. Корецкий предлагает отказаться от термина <под-

строчный перевод>, что якобы будет способствовать улучшению

качества переводов. (*3). Но, во-первых, отказ от данного термина

не может что-либо изменить, как и отказ от любого другого

термина, ибо терминология, как правило, не затрагивает суще-

ства понятия. Во-вторых, вряд ли можно добиться повышения

качества переводов, если отказ от термина <подстрочный пере-

вод> рассматривать как запрещение таких переводов. Конечно,

всегда желательно, чтобы переводчик не только был способным

к литературной обработке, но и в совершенстве владел языка-

ми оригинала и перевода. Но если переводчик не владеет язы-

ком оригинала (хотя это звучит несколько парадоксально), од-

нако литературные способности позволили ему передать в пере-

воде не только содержание переводимого произведения, но и

его образность, особенности языка и другие художественные до-

стоинства, перевод становится фактом творчества и в силу зако-

на порождает определенные правовые последствия: он призна-

ется объектом авторского права.

Другими словами, запретить подстрочный перевод нельзя,

(**1) В. И. Серебровский. Вопросы советского авторского права,

стр. 49.

(**2) Научно-практический комментарий к Основам гражданского законода-

тельства Союза ССР и союзных республик. М., 1962, стр. 357.

(**3) В. И. Корецкий. Указанная работа, стр. 255.

-52-

так как на перевод с подстрочника не требуется чье-либо разре-

шение. Правовой мерой, не дающей переводчику возможности;

присвоить труд лица, осуществляющего подстрочный перевод,

является признание последнего объектом авторского права, если

он заключает в себе элементы творчества.

К объектам авторского нрава закон относит музыкально-дра-

матические и музыкальные произведения с текстом и без текста.

Это лаконичное определение охватывает все многообразие про-

изведений, представляющих музыкальное искусство.

Содержание понятия <музыкальное произведение> раскрыто

лишь в науке гражданского права, но не в законе. Музыкаль-

ным признается произведение, в котором мысли автора, идеи вы-

ражаются в особом сочетании звуков. Если нет необходимости

отражать все многообразие музыкальных произведений в осно-

вах и кодексах, то нормативные акты, устанавливающие вознаг-

раждение за их создание и использование в обществе, не могут

обойти этого вопроса. В Постановлении СМ РСФСР от 27 июля

1966 года <Об авторском вознаграждении за драматические и

музыкальные произведения> и в Инструкции по применению

этого постановления перечисляются виды произведений, являю-

щихся музыкальными: оперы, балеты, оперетты, оратории, сим-

фонии, кантаты, концерты, марши, сюиты, романсы, песни и мно-

гие другие. Все они создаются в процессе творческого труда либо

композитора, либо композитора и писателя, драматурга, поэта.

Поэтому не вызывает сомнений принадлежность к объектам ав-

торского права оригинальных музыкальных произведений. На-

ряду с оригинальными защите подлежат обработки чужих про-

изведений, а по заключению экспертизы о наличии творческих

элементов к объектам авторского права могут быть отнесены

также музыкальные переложения и оркестровки. По мнению

Н. Л. Зильберштейна, в определенных случаях защите со сторо-

ны авторского права могут подлежать исполнительские и педа-

гогические редакции чужих музыкальных произведений и их

интерпретация, если она закреплена на пластинке, пленке, маг-

нитной ленте и т. п. (*1).

Различными оказались, мнения ученых-юристов о мелодии.

Одни считают ее самостоятельным объектом авторского права,

другие это отрицают. Так, Н. Л. Зильберштейн расценивает мело-

дию как основной элемент музыкального произведения. Будучи

исполненной, мелодия обретает объективную форму и возмож-

ность воспроизведения. (*2). В. Я. Ионас, проанализировав струк-

туру мелодии, обнаружил в ней и идейно-эмоциональное содер-

жание, и образный строй, и художественную форму, на основе

чего сделал вывод, что по своей структуре мелодия - музы-

кальное произведение и поэтому эвентуальный объект авторско-

(**1) Н. Л. Зильберштейн. Указанная работа, стр. 16, 17, 26.

(**2) Там же, стр. 19.

-53-

го права. (*1). В противоположность этому, по мнению Б. С. Анти-

монова и Е. А. Флейшиц, а также В. И. Корецкого, мелодия не

является объектом авторского права, ибо она неотрывна от дру-

гих элементов музыкального произведения: гармонии и ритма,-

и выделить мелодию как произведение, существующее вне связи

с этими элементами, невозможно. (*2).  Последняя точка зрения

представляется более убедительной. Нельзя не признать творче-

ского характера труда, порождающего мелодию, невозможно

также отрицать и воспроизводимости исполненной мелодии, но

при всем том она остается лишь одним из элементов произведе-

ния, хотя и важнейшим. Она подлежит правовой защите, но вме-

сте с другими элементами музыкального произведения. Поэто-

му у нее отрицаются не качества объекта авторского права во-

обще, а лишь качества самостоятельного объекта.

Наряду с музыкальными и музыкально-драматическими

произведениями закон распространяет свою защиту на хореогра-

фические произведения и пантомимы, в которых мысль автора

выражается в танцах и мимике, сопровождаемых, как правило,

музыкой. В отличие от музыкальных, хореографические произ-

ведения и пантомимы являются объектами авторского права при

условии, что для их постановки на сцене автор сделал указания,

изложенные письменно или иным способом. Только публичного

исполнения танца, балета, пантомимы недостаточно, чтобы счи-

тать его облеченным в объективную форму. Такой вывод вполне

разумен, ибо даже самый большой мастер не сможет воспроиз-

вести по памяти просмотренный танец, пантомиму или другое

хореографическое произведение. Только этим обусловлено

предъявляемое законом требование, а отнюдь не тем, что зако-

нодатель. имел намерение направить защиту на письменные или

иные указания, зарисовки и т. п., как думают некоторые ав-

торы. (*3).

Важное место среди объектов авторского права занимают

произведения изобразительного искусства. Хотя ст. 475 ГК не

употребляет этого термина, в дальнейшем гражданский кодекс

пользуется им (ст. 513). В литературе можно встретить и иное

обобщающее название, например, художественные (произведе-

ния. Понятия произведения изобразительного искусства закон

не раскрывает. По мнению В. И. Серебровского, это не пред-

ставляется возможным в виду крайнего многообразия форм и

технических способов выражения творческой мысли в произве-

дениях изобразительного искусства. (*4). Действующие гражданские

кодексы, так же как раньше Основы авторского права, пере-

числяют отдельные виды произведений этой категории. К ним

(**1) В. Я. Ионас. Указанная работа, стр. 40-41.

(**2) Б. С. Антимонов, Е. А, Флейшиц. Авторское право, стр. 88.

(**3) М. В. Гордон. Указанная работа, стр. 65.

(**4) В. И. Серебровский. Указанная работа, стр. 54.

-54-

относятся: произведения живописи, скульптуры, архитектуры,

графического и декоративно-прикладного искусства, иллюстра-

ции, рисунки, чертежи.

Произведения изобразительного искусства характеризуются

двумя моментами: во-первых, они создаются при помощи раз-

личных материалов; одной бумаги и пера недостаточно, чтобы

художник или скульптор мог воплотить свои творческие мысли

в определенную объективную форму (это не относится к архи-

тектурным произведениям и чертежам). Материал может быть

различным, различными будут и приемы выражения мыслей

творца (рисование, лепка, резьба и т. п.). Эта особенность обу-

славливает и вторую: созданное произведение представляет со-

бой вещь, имеющую большую или меньшую ценность. Ценность

ее определяется стоимостью затраченного творческого труда и

стоимостью использованного материала. В связи с тем, что из-

под кисти художника и из-под резца скульптора картина, скульп-

тура выходят в единственном экземпляре, особую ценность пред-

ставляет именно этот экземпляр. Они допускают воспроизведе-

ние, но, будучи воспроизведенными, обретают жизнь в иной фор-

ме. Картина и скульптура как результат труда художника на-

столько тесно связаны с формой, в которую они облечены, что

составляют с ней одно нераздельное целое. Е. Вакман и

И. Грингольц совершенно правильно заметили, что их спаян-

ность настолько велика, что -не существует даже двух разных

понятий для обозначения картины как продукта духовного твор-

чества художника и как покрытого красками холста. (*1). Но не-

смотря на это единство, картина и скульптура выступают одно-

временно как объекты авторского права и как объекты права

собственности. Последнее может принадлежать не только авто-

ру, но и другому лицу. Ранее действовавший закон не разрешал

вопроса о праве собственности на скульптуру или картину, в ре-

зультате чего сложилось мнение, что право собственности при-

надлежит художнику или скульптору до тех пор, пока он по до-

говору не уступит его другому лицу. (*2). Новое законодательство

внесло ясность в этот вопрос, причем разрешило его несколько

иначе, чем мыслил В. И. Серебровский. Согласно ст. 513 ГК

РСФСР произведение изобразительного искусства, созданное по

заказу, переходит в собственность заказчика, поскольку иное не

предусмотрено договором.

Интересен вопрос о том, какое влияние на объем авторских

правомочий оказывает переход права собственности на произве-

дение изобразительного искусства к другому лицу. Приобрета-

ет ли это лицо вместе с правом собственности и авторское право

или оно в полном объеме сохраняется за автором? Отсутствие

(**1) Е. Вакман, И. Грингольц. Авторское право художников. М.,

Изд-во <Советский художник>, 1962, стр. 18-19.

(**2) В. И. Серебровский. Указанная работа, стр. 56, 217.

-55-

ответа на этот вопрос в прежнем законодательстве приводило к

судебным опорам, а суды занимали различные позиции.

У. К. Ихсанов приводит в своей работе два судебных решения по

спорам о взыскании в пользу автора гонорара за репродукцию

произведения собственником. В одном случае суд признал за

художником право на гонорар, в другом отказал в гонораре

Новые кодексы, четко разграничивай объект авторского пра-

ва и объект права собственности, признают авторское право на

произведение изобразительного искусства за автором и тогда,

когда оно стало собственностью другого лица. Правда, послед-

нему, в силу ст. 513 ГК РСФСР, принадлежит право помещать

произведение на публичных выставках без выплаты автору до-

полнительного вознаграждения. Думается, что ст. 513 внесла

предельную ясность в отношения, связанные с использованием

произведений изобразительного искусства.

Объективной формой архитектурных произведений являются

чертежи и эскизы, но не здания, созданные по ним. В отличие

от произведений изобразительного искусства архитектурные

произведения, выполненные по заказам социалистических орга-

низаций, не только становятся их собственностью (принадлежат

на праве оперативного управления), но порождают у них неко-

торые авторские правомочия. Согласно ст. 515 ГК заказчики ар-

хитектурных, инженерных и иных технических планов, чертежей

и рисунков могут использовать их для своих нужд, передавать

для использования третьим лицам или воспроизводить в печати

без выплаты авторам дополнительного вознаграждения.

Среди объектов авторского права закон называет сценарии

и сценарные планы. Правда, планы упоминаются не во всех рес-

публиканских кодексах. Так, в ст. 519 ГК Казахской ССР и в

ст. 472 ГК РСФСР говорится только о сценариях. И сценарии и

сценарные планы - произведения литературные, имеющие зна-

чение объекта авторского права независимо от постановки по

iei кинофильма.

В зависимости от затраты творческого труда на создание

сценария, можно указать два вида сценариев. К первому отно-

сятся сценарии, написанные автором самостоятельно, вне связи

с каким-либо существующим литературным произведением.

В таком сценарии и сюжет, и тема, и действующие лица-все

ново. Это так называемые оригинальные сценарии.

Второй вид-заимствованные сценарии, т. е. созданные в ре-

зультате переработки чужого повествовательного или драматиче-

ского произведения. Таким является, например, сценарий кино-

фильма <Бег>, написанный А. Аловым и В.Наумовым по моти-

вам одноименной пьесы М. Булгакова.

Совершенно очевидно, что степень творчества в сценариях

первого вида значительно выше. Однако самостоятельного ха-

(**1) У. К. Ихсанов. Указанная работа, стр. 44.

-56-

рактера не лишены и заимствованные сценарии. В любом слу-

чае переработка произведения в сценарий требует от оценариста

глубокого осмысливания всех элементов перерабатываемого и

вновь создаваемого произведений, творческого перевоплощения

первого во второе. А. Ваксберг и И. Грингольц правильно заме-

тили, что <поиски средств, позволяющих языком кинонокусства

передать всю глубину и силу литературного первоисточника.

подчас отнимают у кинодраматурга немногим меньше времени и

сил, чем создание сценария по собственной теме и сюжету>. (*1).

Именно поэтому совершенно справедливо закон относит caei-

ствованные сценарии к объектам авторского права наряду с

оригинальными.

Взгляд на заимствованный сценарий как на творчески само-

стоятельное произведение не разделяется С. Н. Ландкофом. По-

его мнению, хотя заимствованные сценарии признаются объек-

том авторского права, закон не рассматривает их как творчески

самостоятельные произведения. Об этом свидетельствует якобы

правило ст. 103 Основ, согласно которому переработка повество-

вательного и драматического произведения в сценарий допуска-

ется лишь при согласии автора с выплатой ему вознагражде-

ния. <Если бы,-пишет С. Н. Ландкоф,-закон стал на ту точ-

ку зрения, что использование чужого повествовательного и

драматического произведения для написания сценария является

таким творческим процессом, в результате которого создается

новое творчески самостоятельное произведение, тогда закон не

обязывал бы испрашивать согласия автора оригинального про-

изведения на переработку его в сценарий>. (*2). Признание заим-

ствованного сценария объектом авторского права С. Н. Ландкоф

объясняет не наличием творческого элемента, а согласием aaoi-

ра оригинального произведения на его переработку, без чего

якобы сценарий не порождает для сценариста авторских прав.

При этом он не упускает И13 виду и то обстоятельство, что по ис-

течении определенных сроков после смерти автора согласия ia

переработку литературного произведения не требуется. В этом

случае авторские правомочия сценариста возникают на основе

указания источника заимствования. (*3).

С таким толкованием ст. 103 Основ и соответствующих ста-

той гражданских кодексов согласиться нельзя. Требование о

согласии автора па переработку и о выплате ему вознагражде-

ния обусловлено тем, что в заимствованном сценарии всегда в

большей или меньшей степени сохраняется творчество автора.

переработанного произведения, а не тем, что отсутствует твор-

чество сценариста. Здесь легко заметить аналогию с произведе-

ниями, переведенными на другом язык, в признании которых

(**1)  А. Ваксберг, И. Грингольц. Автор в кино. М., 1961, стр. 154-155

(**2) С. Н. Ландкоф. Киноавторское право. Киев, 1963, стр. 14.

(**3) Там же, стр. 15.

-57-

творчески самостоятельными ни у кого не возникает сомнений,

хотя перевод всегда является как бы светом, отраженным от

оригинала. И законодатель не требует согласия автора на пере-

вод его произведения на другой язык только в силу солидарно-

сти интересов автора и общества в нашем многонациональном

государстве.

Если согласиться с толкованием п. 1 ст. 103 Основ С. Н.Ланд-

кофом, то мы будем вынуждены констатировать противоречие

в нормах закона, которые, с одной стороны, требуют, чтобы

объект авторского права был результатом творческой деятель-

ности автора, с другой - признают объектами сценарии, в кото-

рых этот признак отсутствует.

До написания сценария киностудия, согласно типовым сце-

нарным договорам, утверждает либретто или творческую заяв-

ку, а для документальных и видовых кинокартин-расширен-

ную аннотацию; Выполняются либретто, заявки и аннотации ли-

бо сценаристом, либо другим лицом. Независимо от исполнителя

объектами авторского права они не являются, поскольку пред-

ставляют собой не законченное произведение, а являются лишь

основой для создания такового. Впрочем, это мнение не являет-

ся общепризнанным. В. И. Серебровский считает, что в случае

выполнения их не сценаристом, а другими лицами они приобре-

тают характер самостоятельных объектов авторского права. (*1).

В наш век самой широкой популярностью из всех видов ис-

кусства пользуется кино. Ни в зарубежном, ни в нашем внутрен-

нем законодательстве не оставлено места для сомнений насчет

отнесения кинопроизведений к особым объектам авторского

права.

Основы авторского права 1928 года называли в качестве объ-

екта киноленту. Исследователи в области авторского права еди-

нодушно отмечали неудачность этого термина и считали кино-

ленту лишь объективной формой кинопроизведения. Как всякий

материальный предмет, кинолента может рассматриваться как

объект права собственности (права оперативного-управления),

а не авторского права. Поэтому Основы гражданского законода-

тельства, а вслед за ними и гражданские кодексы называют

объектом авторского права кинофильмы и телевизионные филь-

мы. И тот и другой представляют собой комплексное произведе-

ние, объединяющее ряд самостоятельных произведений литера-

туры и искусства: литературный сценарий, дикторский текст,

написанную композитором музыку, эскизы декораций и костюмов,

произведенные кинооператором съемки. Некоторые ученые при-

знают самостоятельным объектом режиссерокий сценарий и

другие элементы фильма. Все эти произведения, входя в кино-

фильм в качестве его элементов, сохраняют вместе с тем для их

авторов значение самостоятельных объектов авторского права,

(**1) В. E. Серебровский. Указанная работа, стр. 59.

-58-

могущих быть использованными ими независимо от процесса

создания и использования кинофильма. (*1).

В связи с развитием телевидения возник вопрос о правовой

защите не только телевизионных фильмов, но и других телеви-

зионных передач. Так же, как в фильме, в подготовке передачи

нередко участвуют представители различных видов искусств и

литературы, каждый из них вносит свою часть в создание пере-

дачи. И передача в целом, и отдельные составные элементы ее

являются объектами авторского права.

 В числе объектов авторского права закон называет фотогра-

фические произведения и произведения, полученные способами,

аналогичными фотографии. Эти произведения включались в

примерный перечень объектов и Основами авторского права.

Фотографин больше, чем другие произведения, вызывают сом-

нение в творческом характере труда фотографа. Некоторые ав-

торы рассматривают этот труд как техническую деятельность,

воспроизводящую уже существующие предметы и образы и не

способную создать что-либо новое. Это справедливо для боль-

шинства фотографий, но не для всех. Некоторые фотографиче-

ские произведения бесспорно содержат творческий элемент. Но

так как какого-либо объективного критерия, при помощи кото-

рого можно определить наличие этого элемента, не существу-

ет, закон для признания фотографии авторским произведением:

устанавливает формальные требования: авторское право на них

признается, если на каждом экземпляре произведения указаны

имя автора, место и год выпуска произведения в свет.

К особой группе объектов ст. 475 ГК РСФСР и соответствую-

щие статьи других кодексов относят планы, эскизы и пластиче-

ские произведения, относящиеся к пауке, технике или к поста-

новке на сцене драматического или музыкально-драматического

произведения, географические, геологические и тому подобные

карты, граммофонные пластинки и прочие виды технической за-

писи. Отнесение к объектам последних двух вызывает замеча-

ние. На наш взгляд, ни граммофонные пластинки, ни прочие

виды технической записи объектами авторского права не являют-

ся, так как не являются произведениями. Пластинки и техниче-

ская запись-это форма фиксации и выражения произведения,

причем не всякого, а лишь воспринимаемого на слух: литератур-

ного, музыкального либо того и другого одновременно. На одной

и той же пластинке часто фиксируется ia одно, а несколько про-

изведений. Пластинка-это вещь, а объектом авторского права

является <продукт нематериального производства-произве-

дение, не воплощенное в вещи материальной: в рукописи, эскизе.

грампластинке и т. п. (*2). Не случайно поэтому во II части ст. 475

ГК, где говорится об объективной форме, позволяющей воспро-

(**1) В. И. Серебровский. Указанная работа, стр. 61.

(**2) Б. С. Антимонов, Е.  А. Флейшиц. Авторское право, стр. 82.

-59-

изводить результат творческой деятельности автора, наряду с

рукописью, чертежами упоминается механическая или магнит-

ная запись.

Против признания граммофонной пластинки объектом автор-

ского права можно привести те же доводы, при помощи которых

отрицается качество объекта за кинолентой. Так же, как кино-

лента, пластинка выступает объектом права собственности.

Нельзя не заметить, что как форма воплощения авторского

произведения граммофонная запись имеет исключительное зна-

чение для некоторых видов творчества, в частности, для испол-

нительской деятельности. Вопрос о правовой охране исполни-

тельского искусства возник именно в связи с возможностью фик-

сации и воспроизведения его при помощи грамзаписи. Конечно,

исполнительская деятельность и раньше носила творческий ха-

рактер. Однако нарушение и защита прав исполнителя практи-

чески были невозможными, ибо невозможно было отделить ре-

зультат исполнения от самого акта исполнения. Без участия

самого артиста-исполнителя никто не мог наблюдать его мане-

ру исполнения, слышать и видеть его. Имущественные интересы

исполнителя обеспечивались без предоставления ему защиты со

стороны авторского права. С изобретением граммофонной за-

писи положение изменилось. Теперь уже голос артиста, в особен-

ности певца, мог быть записан па пластинку, а пластинка рас-

пространена среди широкого круга людей и без участия испол-

нителя. Возможной стала выдача исполнения за свое другими

лицами, нарушение неприкосновенности произведения и другие

нарушения.

Хотя грамзапись изобретена и начала развиваться давно. Ос-

новы авторского права 1928 года не устанавливали специальной

защиты произведений, записанных на граммофонную пластинку.

Однако это не значит, что такого рода произведения не подле-

жали охране вообще. Поскольку правовая охрана распространя-

лась на всякое произведение литературы, науки и искусства,

независимо от способа и формы его воспроизведеиия, постольку

это касалось и произведений, воспроизведенных путем граммо-

фонной записи. Впервые указание о них и, как уже было отме-

чено, весьма неудачное, мы встречаем в новых гражданских

кодексах. На наш взгляд, включение в перечень объектов ав-

торского права граммофонных пластинок, а равно произведе-

ний, записанных на пластинку или воспроизведенных при помо-

щи иных видов технической записи, не вызывалось необходи-

мостью.

Перечень объектов авторского права, содержащийся в соот-

ветствующих статьях гражданских кодексов, является пример-

ным, о чем свидетельствует указание и на другие произведения.

Под другими подразумеваются произведения, хотя и не упомя-

нутые в законе, но отвечающие требованиям ст. 96 Основ граж-

данского законодательства. Такими являются, например, различ-

-60-

ного рода сборники, хрестоматии, антологии и т. п. Каждое из

них может включать произведения, являющиеся объектом автор-

ского права других лиц. Так, антология татарской поэзии вклю-

чает большое количество произведений татарских поэтов. Соста-

вителю принадлежит лишь право на систему расположения

произведений, включенных в антологию. Но произведения, по-

мещенные в сборнике, могут и не быть предметом правовой

охраны. Тогда объектом права признается сборник в целом, ибо

творчество проявилось лишь в обработке материалов, располо-

жении их по определенной системе, снабжении их примечаниями

и комментариями. Такими являются, например, сборники нор-

мативных материалов по отдельным отраслям права.

-61-