ОБ ОБОЛЬЩЕНИИ

Ни одна женщина не может быть допущена к прине­сению жалобы на обольстителя, если она не будет иметь явных признаков беременности. Робкие и скромные по воспитанию девушки не совершают первых шагов. Как бы они ни были склонны к любовным наслаждениям, они опа­саются их последствий; надо поэтому рассеять их страх перед беременностью и, чтобы побудить их сдаться, надо, значит, им обещать жениться на них. Зато, если они не были вынуждены к тому голодом, они редко назначают

1 Девушки, с которыми они имеют дело, были уже, скажут, раз­вращены Пусть так. Но как преступно было бы их поведение, если бы они то и дело пользовались несчастьем этих молодых особ, чтобы окончательно их погубить К тому же, разве имелись бы по­ставщицы молодых девушек, стремящихся их продать, если бы не было распутников, стремящихся их купить? Сводницы являются, стало быть, лишь орудием развращения, которым пользуются рас­путники.

91

цену своей добродетели. Но так как в хорошо устроенном государстве каждый имеет все необходимое, то правосу­дие всегда должно видеть обольстителя в том, кто поддер­живал незаконную связь с девушкой, до того времени не­винной, заставить же его выполнить свои обещания — было бы восстановить порядок вещей1.

Но если обольщенная девушка всегда найдет в оболь­стителе мужа, то не станут ли слишком предприимчивыми те девушки, которые не имеют никакой надежды найти мужа иным путем? Не будут ли они прибегать ко множе­ству хитростей, чтобы заставить похитить у них то, что они горят нетерпением предоставить? И не подаст ли способ, предложенный для прекращения существующих злоупо­треблений, повода к другим, столь же опасным злоупо­треблениям? Я ручаюсь, что новые злоупотребления были бы менее гибельными для государства, так как они благо­приятствовали бы народонаселению, умножали бы браки и уменьшали бы число холостых развратителей; но есть способ предупредить такие злоупотребления» Несомненно,

1 Я прекрасно понимаю, что законы, составляющие предмет этой главы, не годились бы для богатой и развращенной нации. Ее даже трудно убедить в том, что этот вопрос законодательства всегда бу­дет качнем преткновения для тех, кто захочет согласовать справед­ливость и нравственность с мнением и приличиями.

Нация, которая действительно заботится о том, чтобы возвра­тить себе свободу, должна вскоре заняться переделкой уголовного кодекса. Но если ей и удастся искоренить некоторые чудовищные злоупотребления, то, чтобы она ни делала, если ей не удастся вну­шить нам правил нравственности и возвратить нам добродетельных людей, она никогда не добьется установления у нас царства спра­ведливости. Общее искоренение злоупотреблений невозможно без общественного целомудрия. Испорченность Же наших нравов — необходимое следствие слишком неравного дележа богатств, роско­ши, являющейся его результатом, и пороков, ее сопровождающих, — достигла своего апогея. Вернемся ли мы, чтобы не походить на вы­родившиеся народы, к простым и строгим нравам, от которых уже столько веков отказались наши Предки? Отречемся ли мы от богат­ства, от роскоши, от наслаждений, являющихся предметом наших желаний? Откажемся лн мы or будуарных развлечений, доставляю­щих нам самое приятное времяпровождение? А наши дамы, кото­рые более не могут существовать без интриг, станут ли они лакеде-монянками? Пусть не говорят, что страсть к женщинам может быть соединена со всеми добродетелями, создающими порядочного чело­века; наш пример является доказательством противного: у нас пра­вила любезности возведены в правила морали. Мы считаем все дозволенным,  чтобы обмануть  красавицу.  А весьма трудно допу-

&2

•всякая девушка, не берегущая себя, внушает лишь отвра­щение мужчине, который немного знаком со светом; та­ким образом, она может прельстить лишь новичков или глупцов. Если же совершеннолетняя обвиняет в обольще­нии несовершеннолетнего — в возрасте моложе двадцати лет—или слабоумного, то по представлении доказательств о частом посещении ее обвиняемым и после судебного при­знания отцовства, о котором она скажет во время родов, пусть она получит лишь сумму на покрытие расходов по родам. Таким образом, для наличия обольщения предпола­гается, что обвиняемый был совершеннолетним и в пол­ном уме.

Если наличие обольщения может быть признало при зрелом возрасте жалобщицы, то тем более оно может быть признано, когда жалобщица является очень молодой; ибо пока способность к суждению не развита — сердце безза­щитно. Обольститель должен в таком случае по приговору суда жениться на обольщенной им девушке. Если бы по гом он отомстил ей за строгость законов, то по представлении

стить, чтобы мужчины, находящие удовольствие во лжи, клятвопре­ступлении, вероломстве, измене, были бы очень порядочными людьми между собой. И если в жизненных отношениях они не применяют правил, которых придерживаются в отношениях любовных, то это бывает крайне редко. Само общественное мнение является столь снисходительным, что более ничего не стыдятся. Можно быть пло­хим сыном, плохим отцом, плохим гражданином и, лишь бы только не быть застигнутым на месте преступления, слыть порядочным человеком. В высших классах общества сколько мужчин не платят ни портному, ни булочнику, ни мяснику, мошенническим способом выманивают деньги у друзей и оставляют жену ц детей в нищете для того, чтобы щедро одарить любовницу. А в низших классах сколько мужчин становится мошенниками, ворами, разбойниками для того, чтобы заплатить публичной женщине. Сколько сыновей отравило своих отцов! И кто не знает, что дома этих несчастных женщин являются притонам!' хютеев.

Благодаря возвращент ,о свободы, за революцией, происшедшей в наших представлениях, непременно последует революция и в на­ших чувствах; а когда мы будем свободными, мы станем нравствен­ными. Как можно требовать уважения к нашим правам, если мы не уважаем прав других? Мы уже начинаем терять вкус к тщеславию, к легкомыслию, к мелочам. Волокитство сменится настоящей лю­бовью. Наши женщины, ставши гражданками, станут более рассу­дительными, более твердыми, более достойными любви. Распутство возбудит одно лишь презрение, и счастье возродится среди нас. О сладкие плоды свободы! Раб имеет лишь одни пороки, свободный же человек добродетелен.

S3

доказательств о дурном обращении брак должен быть при­знан недействительным \ ребенок должен остаться на по­печении отца, а матери должна быть назначена пенсия на содержание из имущества отца ребенка. Если у нгго нет состояния, то он должен быть присужден к разделе­нию дохода от его труда с матерью ребенка и к представ-леыию законного поручительства. При отсутствии пору­чительства он подлежит заключению в рабочий дом и по­ловина его заработка отдается матери.

Когда обольститель в полном уме и находится прибли­зительно в том же возрасте, что и обольщенная — несо­вершеннолетняя, то применяется тот же закон. Но если он очень ограничен в уме, то мать получит лишь сумму на покрытие расходов на роды.

Если женщина принесла жалобу на обольщение не впервые, то ей должно быть отказано в иске о всякого рода удовлетворении; но обольститель осуждается к штрафу в пользу воспитательного дома.

Конечно, эти законы столько же касаются вдов, как и девушек.

Таковы наиболее естественные наказания, которые сле­дует назначать в отношении обольстителей.

В случае рецидива тайные размножители человече­ского рода должны быть осуждены к изгнанию, а чтобы их наказание было полезно для государства, их сошлют на поселение на какой-нибудь необитаемый остров.

Что же касается детей, рожденных в незаконном браке, то несправедливо, чтобы они несли наказание за ошибки их родителей: итак, все они будут объявлены законными.

Закон возлагает на отца заботу о тех, кому он дал жизнь до тех пор, пока они будут в состоянии заботиться о своих собственных нуждах. Но так как закон не может иметь доверия к человеку, который при виде своего ребен­ка тайно упрекал бы себя в преступлении, если только он не искупил его браком, то нз состояния преступника будет изъята сумма, необходимая для того, чтобы дать этому не­счастному воспитание, которое могло бы сделать его бо­лее добродетельным, чем его отец. Если у преступника совсем нет состояния, то ребенок будет воспитываться в

i Этот закон может годиться лишь для народов, у которых брак является только гражданским договором; таковы именно те народы, для которых автор составил этот план законодательства.

94

общественном приюте. Я здесь ничего не говорю о пре­ступлении девушек, которые скрывают свою беременность и бросают или уничтожают свой плод,—о преступлении, против которого тщетно издавалось столько кровожадных законов. Как только отец будет осужден к исправлению причиненного им зла, боязнь запятнать свою репутацию, желание спасти себя от несчастья и трудность воспитания ребенка не будут доводить женщин до этого. Если вар­варские предрассудки доводят до преступления, то эти предрассудки должны быть уничтожены мудрыми зако­нами.