§ 1. Теория примата внутригосударственного права

Теория примата внутригосударственного права являет­ся монистической теорией, так как говорит о единстве ис­следуемых систем права, фактически определяя междуна­родное право как отрасль внутригосударственного права.

Основы этой теории сформулированы в учении Геге­ля о государстве и праве. Общество, государство и право,

43

по Гегелю, являются фирмами выражения так называе­мого объективного духа. Выступая против естественно-правовой теории (в частности, против договорной тео­рии образования государств) государства и права в работе «О способах научной разработки естественного права...», опубликованной в 1802 году, Гегель исходит в понимании сущности государства и права из своего тезиса: «Что разумно, то действительно; и что дей­ствительно, то разумно» '.

Государство определяется не как средство, служащее интересам отдельных лиц (естественноправевая теория), S как цель — цель в себе, высшая из всех целей. Госу­дарство не служит, а господствует. «Существование госу­дарства, — пишет Гегель, — это шествие бога в мире». Государство возникает раньше права, семьи и граждан­ского общества.

Авторитет государства не зависит от произвола и име­ет безусловный, неограниченный и божественный харак­тер. Идея объективного духа, идея государства, то есть бога, выражается в отдельном государстве, строй которо­го Гегель называет внутренним государственным- правом, и в отношениях государств, друг к другу, то есть в меж­дународном праве, понимаемом Гегелем как внешнее государственное право. Кроме того, эта же идея осущест­вляется во всеобщей идее, как абсолютной силе, противо­поставляющей себя отдельным государствам и проявляю­щей себя как дух во всемирной истории. Характеризуя международное право как внешнегосударственное право, Гегель тем самым стремится подчеркнуть абсолютную не­ограниченность государства во внешней политике и пря­мую зависимость международного права от внутренного права, являющихся, как он утверждает, единой системой норм, определяемой только государством.

Эти положения находят выражение в следующем:

во-первых, в его проповеди свободы войны, в провоз­глашении ее исцеляющей силы. Он даже видит в ней средство для борьбы с революцией, так как нации, внут­ри которых существуют «непримиримые антагонизмы», обретают «внутреннее спокойствие благодаря внешним войнам». Отсюда его критика идеи вечного мира Канта и возможности ее реализации в союзе государств;

1 Гегель,   Соч., т. VII, М.—Л.,   1934, стр. 15. 44

во-вторых, в положении о том, что государства в от­ношениях между собой осуществляют «принципы народ­ных духов» и выступают как «особенные». В борьбе этих «народных духов» выступает «мировой дух», осуществля­ющий свое право и являющийся сам по себе разумом. Эти народные духи являются частицами «мирового духа». Следовательно, мировая история — это не только суд, а необходимое развитие моментов разума и поэтому момен­тов самосознания духа и его свободы. Из этого Гегель делает вывод, что мировая история — это прогресс в соз­нании свободы, выражающийся, в частности, в свободе поведения государства в международных отношениях.

Таким образом, утверждается, что существует какой-то высший принцип (в данном случае у Гегеля — государ­ство), который определяет внутреннее государственное право и зависимость международного (внешнего госу­дарственного права) от внутреннего.

С середины XIX века в международноправовой лите­ратуре появляются работы, теоретизирующие о соотно­шении международного и внутригосударственного права, обосновывающие примат последнего. Одна из первых таких работ — работа Бергбома «Государственные до­говоры и законы как источники международного права», вышедшая в 1876 году.

Если Гегель дал отправную точку в этом вопросе, то юристы-международники, отстаивающие теорию примата внутригосударственного права над международным, да­ют широкий формально-юридический анализ соотношения указанных правовых систем, исходя из этих же посылок и утверждая, что государство как коллективное объедине­ние согласно логике и по времени появляется до права и независимо от него. Осуществляя свою задачу, государст­во создает правопорядок для того, чтобы в дальнейшем подчинить себя ему, то есть возложить на себя обязан­ности и предоставить себе права. В связи с этим в литера­туре данную теорию еще называют «самообязывающен .теорией» (Selbstverpflichtungstheorie).

Сторонники разбираемой теории утверждают, касаясь международного права, что правовая сила последнего за­висит от самого государства, участвующего в международ­ном общении. Таким образом международное право, по их мнению, становится «высшим государственным правом», то есть частью государственного    правопорядка, который

45

регулирует отношение отдельного государства к другим государствам.

В частности, Елинек и Мальберг считали, что государ­ство соблюдает нормы, повинуясь собственной воле, а международное право и международное общество — анархия, порядок в которую вносит государство, «самоог­раничивая» себя. Внутреннее право не подчинено ника­ким другим нормам права '.

В начале XX века теория примата внутригосударствен­ного права все более распространяется, причем она про­должает оставаться характерной для немецкой междуна-родноправовой литературы. Так, в 1908 году появляется работа Цорна «Основные моменты международного пра­ва», Венцеля — «Основные понятия юриспруденции» (1920 г.) и др. Сторонником этой теории является и не­мецкий юрист Кауфман 2.

В этих работах проводится- мысль, что международное право — это сумма внешнегосударственных прав отдель*-ных государств. При столкновении интересов единствен­ным способом решения спора является война.

Наиболее реакционную окраску разбираемая теория приняла в работах немецких юристов3, стремящихся оп­равдать произвол фашистских государств в международ­ных отношениях. Так, нацистский юрист Карл Шмитт и сторонник его взглядов Мартинец пишут, что государства осуществляют свои взаимоотношения в условиях, которые сложились до появления законности и юридических норм. Употребляя'терминологию Гоббса, можно было бы ска­зать, что государства живут в естественном состоянии. Государства всегда находятся в состоянии действитель­ной или потенциальной борьбы друг с другом. Верно то, что между ними существуют определенные связи или договоры, однако, значение этих связей почти равно нулю, ибо их существование и стабильность зависят исключи­тельно от суверенного решения государств. Государства находятся в постоянной опасности и должны быть в по-

1              См. A. Truyol,   Doctrines contemporaraes du droit des gens,

Paris Pedone, 1951.

2              Cm. Wenzel,   Juristische Grundproblerne, 19)20; Z or n, Grund-

ziige   des   Volkerrechts,   1903;    Kaufman n,    Die   Rechtskraft  des

internationaleri   Rechts   und   das  Verhaltniss   der  Staatsgesetsgebun-gen und der Staatsorgane /u demselben, Stuttgart,  1899.

3              Cm.   L.   Schecher,      Deutsches     AuGenstaatsrecht,     Berlin,

1933.

46

стоянной готовности. Пределы права государства опреде­ляются его силой... Империи — это те руководящие и идущие впереди государства, чьи политические идеи рас­пространяются на определенном пространстве и которые, как правило, не допускают вмешательства других ино­странных государств... И не все народы обладают необхо­димыми моральными и интеллектуальными данными, не все народы способны выдержать психическое напряже­ние, необходимое для развития и совершенного функцио­нирования сложного механизма, каким является совре­менное государство.

Война между государствами — это признанный инсти­тут и часть международного права. Международные вой­ны нельзя делить на справедливые и несправедливые; все. войны одинаково справедливые1. Эта цитата ярко свиде­тельствует о том, что теория примата внутригосударствен­ного права призвана в такой интерпретации способство­вать империалистическим устремлениям агрессивных кругов.

Однако с момента своего возникновения она встречает возражение многих юристов, критикующих ее, правда, с чисто формальных позиций, и подчеркивающих ее несов­местимость с международным правом, с международно-правовым общением государств.

Сторонники теории примата международного права над внутригосударственным заявляют, что государство «как социальный организм» не может быть предпосылкой права и одновременно подчинить себя правовой норме, ибо одно исключает другое. Основную ошибку данной тео­рии швейцарский юрист Гугенгейм видит в том, что со­гласно ее положениям самим государством отвергается обязывающая сила правовых норм. Из этого делается не­правильный вывод о том, что международноправовые нормы, обязывающие государство по его воле, в резуль­тате односторонних действий этого государства утрачи­вают силу в отношении данного государства и могут быть односторонне также изменены государством. Другими словами, здесь прямо подчеркивается произвол государ-

1 См. Carl Schmitt, Teoria de la Constitution, pag. 27. Editorial Revista de Derecho Privado, Madrid Jose Caamano, Mar­tinez, El pensamiento juridicopolitico de Carl Schmitt, pags 137, Цит. по кн. Маркое Армандо Арди «Двусторонние пакты о военной помощи», ИЛ, 1955, стр. 58.

47

ства в международных отношениях    и    несовместимость произвола с международным правом.

Исходя из своей концепции, сторонники примата меж­дународного права утверждают, что высший правовой по­рядок (а это международноправовой порядок) уравни­вает все государства и не дает каждому отдельному го сударству притязать на абсолютную и произвольную власть. Следовательно, примат внутригосударственного права не может иметь места, поскольку национальный правопорядок подчинен международноправовому.

Отвлекаясь от позиций, с которых критикуют теорию примата внутригосударственного права сторонники при­мата международного права, необходимо отметить, что их вывод, констатирующий оправдание произвола госу­дарства в международных отношениях, правилен. И если мы обратимся к истории, то увидим, что прин­цип безоговорочного примата внутригосударственного права теоретически оправдывал и обосновывал раз­бойничью политику германского милитаризма, не желавшего связывать себя международноправовыми нормами (примером может служить произвольный отказ гитлеровской Германии от договоров и установ­ление «нового порядка» в Европе в соответствии с фа­шистским законодательством).

Формально-юридически трактуя понятие государства и права, теория примата внутригосударственного права полностью игнорирует роль разнообразных отношений между государствами и влияние международноправовых норм на внутригосударственные.

Это говорит об идеалистической трактовке первого вопроса проблемы соотношения двух исследуемых систем международного и внутригосударственного права: соот­ношение систем внутригосударственного права и между­народного права как одной из форм выражения общест­венных отношений; Идеалистическая трактовка носит уже упомянутый политический характер «оправдания» произ­вола государства в международных отношениях.

По второму вопросу исследуемой проблемы теория примата внутригосударственного права признает безого­ворочную роль последнего в изменении и даже отрицании международноправовых норм,- поскольку государство может действовать в целях осуществления своего внешне-

48

го государственного права, как ему заблагорассудится. Здесь, таким образом, мы наглядно видим оправдание произвола в международных отношениях.

Третий вопрос проблемы, касающийся непосредствен­но действия нормы международного права на территории государства и действия норм внутригосударственного права в сфере регулирования отношений международным правом, даже не ставится, поскольку сторонники этой тео­рии исходят из единства правовых систем. Таким обра­зом, практическая сторона всей проблемы фактически решается с позиции произвола государства в междуна­родных отношениях, оправдывая его.

Однако положительный момент этой теории заклю­чается в том, что она привлекла внимание к анализу ро­ли внутригосударственного права в возникновении и раз­витии международного права, хотя сильно преувеличива­ет и абсолютизирует, ее.

В настоящее время международноправовая практика, фактически решая второй вопрос исследуемой проблемы, вопрос о соотношении международноправовой нормы и нормы внутригосударственного права, в некоторых слу­чаях признает примат последнего, точнее нормы внутри­государственного права. Однако это никоим образом не говорит о правильности теории примата внутригосудар­ственного права.

Так, например, во Франции суд Парижа 21 января 1951 г. (Coll Case), рассматривая вопрос о коллизии по­ложений франко-испанской консульской конвенции от 7 января 1862 г. и закона Франции от 12 ноября 1938г., вынес решение в пользу применения закона 1938 года, ко­торый устанавливает, что иностранный подданный не мо­жет заниматься торговой или промышленной деятель­ностью во Франции без получения от префекта департа­мента, в котором он намеревается заниматься этой деятельностью, специальной «карточки коммерсанта», и предусматривает наказание за деятельность иностранных подданных в этой области без упомянутой карточки. Кон­венция ничего не говорит о необходимости наличия подоб­ного разрешения '. Однако следует еще раз повторить, что такого рода решения очень редки.

1  См.   «American  Journal   of   International  Law»,   1955,   vol.   4(), p. 348.

4.  И.   П.  Блищенко           4'j

Необходимо подчеркнуть, что в подобных случаях суды капиталистических стран действуют часто в наруше­ние той трактовки соотношения международного и внут­ригосударственного права, которая воспринята, в частно­сти, их же конституциями.

В Англии британское статутное праве абсолютно обя­зательно для британских судов, хотя бы оно противоре­чило международному праву, с той оговоркой, что в сом­нительных случаях парламентский акт не будет иметь при* мата над международным правом. В этой связи Оппен-гейм, в частности в работе «Международное право», пишет о презумпции отсутствия противоречия, так как «неправдоподобно, чтобы цивилизованное государство на­меренно создало норму, противоречащую международно­му праву. Поэтому норма внутригосударственного права, которая кажется на первый взгляд противоречащей меж­дународному праву, должна быть, если возможно, всегда истолкована так, чтобы устранить это проти­воречие» '.

Это свидетельствует о том, что английское право не при всех случаях признает примат международного права (о чем подробнее будет сказано ниже) и в некоторых упо­мянутых случаях идет на признание, примата нормы вну­тригосударственного права, точнее на ограничение дейст­вия международноправовой нормы. Кроме тога, необхо­димо констатировать, что нормы международного права обязательны для британских призовых судов за исключе­нием случаев, когда они противоречат какому-либо пар­ламентскому акту. Однако приведенные примеры не поз­воляют сделать вывод о примате внутригосударственного права, как об абсолютном принципе.

За последнее время в зарубежной международнопра­вовой литературе нельзя отметить какого-либо видного юриста, выступающего сторонником теории примата внутригосударственного права. Однако в 1933 году в «Revue general de droit international public»2 была опубликована работа Десанье-Феррандье, в которой он отстаивает упомянутую теорию.

В 1947 году профессор университета в Бордо Дювер-

1              Л. Оппенгейм, Международное право, 1948, ИЛ, стр. 62—63.

2              См.   «Revue  general  de  droit  international    public»,  40,   1933,

pp. 45—70.

50

же издает «Курс конституционного права»', в котором он различает внутригосударственные, надгосударственные и сверхгосударственные отношения юридических систем. Характерно, что во всех этих отношениях Дюверже видит примат внутригосударственного порядка.

В отношениях внутригосударственных примат внутри­государственного порядка ясен.

Говоря о надгосударственных отношениях (supree'ta-tiques), Дюверже подчеркивает, что государства не под­чиняются международноправовым нормам (он называет их «нормы юридических наднациональных систем»), если они не отвечают их интересам^ Далее Дюверже отмечает тенденцию к вторжению юридических систем отдельных государств в области, подлежащие только международной юрисдикции (значительная часть международного част­ного права).

Отсюда Дюверже делает вывод о примате внутренне­го права во всех отношениях.

Не говоря уже о надуманности деления на упомянутые юридические системы, следует отметить, что Дюверже смешивает все три вопроса исследуемой проблемы и рас­сматривает, притом неверно, лишь один вопрос, касаю­щийся соотношения систем внутригосударственного и международного права, тем самым чрезвычайно суживая проблему и фактически   отрицая   международное право.