Глава третья. Немного истории

Принципы верны лишь постольку, поскольку они

СООТВеТСТВУЮТ    гтгтпгпо    ст    «•/•*.«««»

соответствуют  природе  и  истории

<Р.   Энгельс. Анти-Дюринг

граждан, справедливости и гуманизма нашли свое за­крепление в ст. 3 УК Социалистической Республики Вьетнам 1985 г.

В связи с вопросом о форме закрепления правовых принципов в законе нужно обратить внимание и на тот факт, что существуют и такие правовые принципы, ко­торые вообще не поддаются однозначной формализа­ции; их содержание не может быть отражено в какой-либо одной статье закона, а может быть представлено лишь совокупностью ряда норм данной отрасли права. В сфере уголовного права таким принципом является, например, принцип экономии уголовной репрессии. Его содержание отражено во многих положениях Об­щей и Особенной частей УК: в системе наказаний, нормах, регулирующих различные виды освобождения от уголовной ответственности и наказания, в санкциях за конкретные виды преступлений.

В литературе была высказана идея о том, что прин­ципы, обусловленные главным образом предметом дан­ной отрасли права, закрепляются в специальных ста­тьях закона («принципы — нормы»), а принципы, обус­ловленные главным образом методом регулирования, находят свое отражение во многих статьях закона («принципы, выводимые из норм»)17. Па наш взгляд, такое формальпое разграничение вряд ли верно уже по­тому, что в принципах той или иной отрасли права от­ражаются и предмет, и метод, составляющие специфику данной отрасли права. Кроме того, само содержание правового принципа, заключенного в формулировке той или иной статьи закона, никогда не исчерпывается этой статьей, а всегда дополняется, конкретизируется в других нормах и положениях этой отрасли права. Только совокупность соответствующих законодатель­ных установлений может полностью раскрыть содер­жание соответствующего принципа права.

12 См.:  Лившиц Р. Зп Никищтский #. Ц. Указ..|в^ С. 32.

1. Всякая правовая систеуга с большей или меньшей полнотой выражает классовые отношения данной об­щественно-экономической формации, преобладающую систему ценностей, экономические и политические ин­тересы господствующего класса; она развивается и из­меняется в соответствии с общими закономерностями ис­торического развития. В этом смысле следует понимать положение К. Маркса и Ф. Энгельса о том, что право, как  и религия,  не имеет собственной  истории *.

Действительно, если проследить основные этапы развития уголовно-правовых принципов, то нетрудно заметить, что их перечень и содержание всегда соот­ветствовали общим началам организации общественной жизни соответствующих эпох, классовой структуре, общества, политическим представлениям, содержанию общественных отношений.

Как известно, уже в условиях первобытного об­щества существовала довольно обширная система об­щественно порицаемых действий, совершение которых влекло применение суровых мер со стороны общины. Жестоко карались нарушения разного рода запретов (табу), освященных господствовавшими в то время ми­фологическими воззрениями. Постепенно складывались и такие способы социальной реакции на «обиду», как причинение такого же вреда обидчику («око за око» — принцип талиона), кровная месть виновному и его род­ственникам, позднее — выкуп в пользу потерпевшего или общины.

Возникновение частной собственности, формирова-пие антагонистических отношений в период разложения первобытнообщинного строя сопровождались посте­пенным переходом функции охраны новых обществен-

                                »<іХІ?

1 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 64.   *-•» '-*

2*            35

пых   отношений   к   специальны^   органам   публичной власти.

Первоначально формы ц способы социальной реакции, которую теперь назвали бы уголовно-право­вой., были.нечеткими, расплывчатыми, и говорить здесь о каких-либо определенных юридических принципах нет оснований. Да и сама эта социальная реакция не была отделена от таких отношений, которые в современ­ном понимании относятся к нравственным, админи­стративным или гражданско-правовым.

По мере углубления классовой дифференциации общества, укрепления государственной власти и выде­ления специального круга лиц, ведающих осуществле­нием правосудия, правовые, в том числе и уголовно-правовые, принципы начинают проявляться более от­четливо. Это характерно уже для правовой практики рабовладельческого общества, классовый характер ко­торого   четко   просматривается   в   нормах   уголовного

права.

Основополагающим принципом рабовладельческого общества становится неравенство людей. Так, уже «Законы Хаммурапи» (XVIII в. до н. э.) закрепили принцип неравенства наказаний за одинаковые пре­ступления для представителей различных сословий. В § 200—205 говорится: «Если человек выбьет зуб че­ловека, равного себе, то должно выбить его зуб. Если он выбьет зуб у мушкенума, то он должен отвесить 1/3 мины серебра. Если человек ударит по щеке боль­шего по положению, чем он сам, то должно в собрании ударить его 60 раз плетью из воловьей кожи... Если мушкенум ударит по щеке мушкенума, то он должен от­весить 10 сиклей серебра. Если раб человека ударит по щеке кого-либо из людей, то должно отрезать ему ухо»2. Принцип сословного неравенства закреплен и в других законодательных актах этого периода — в Дн-гестах Юстиниана (VI в. до н. э.), «Законах Ману» (II — I в. до н. э.) и т. д.

По «Законам Мапу», например, уголовная ответст­венность в решающей мере зависела от социального по­ложения как преступника, так и потерпевшего. В слу­чае убийства наиболее строгую ответственность влекло убийство жреца (брахмана); за убийство представителя

поенной зиатн (кшатрия1» полагатась одпа четверть на­казания, назначаемого за убийство брахмана; за убий­ство торговца, ремесленника — одна восьмая, а убий­ство слуги оценивалось в шестнадцать раз мягче, чем убийство брахмана.

Признание и закрепление принципа сословного не­равенства, представление о рабе как о «говорящей ве­щи» логически вели к тому, что в сфере уголовной от­ветственности действовал принцип объективного вме­нения, отсутствовали принципы вины и персональной ответственности, поскольку в ряде случаев наказанию за совершенное преступление подлежали родственники виновного и иные непричастные к делу лица — по принципу  круговой  поруки.

Сходные уголовно-правовые нормы с определенными модификациями нашли свое отражение в законодатель­стве и практике периода феодализма. Конечно, от по­литического режима той или иной страны зависело большее или меньшее воплощение ограниченно пони­маемого принципа законности или, напротив, принципа широкого усмотрения (произвола) королевской или княжеской власти. Тем не менее классовое и сословное неравенство было характерным для периода рабовла­дельческого и феодального обществ. Довольно четко оно просматривается и в русском уголовном законодатель­стве феодальной эпохи. Так, Русская Правда (IX — XI вв.) устанавливала виру (плату) за убийство сво­бодного человека в 40 гривен, а знатного — в 80, в то время как жизнь смерда оценивалась в 5 гривен. До­пускалась кровная месть обидчику и его семье. Вместо принципа персональной ответственности существовало правило выдачи преступника «на поток и разграбление» вместе с женой и детьми потерпевшему.

В более поздней, так называемой Пространной ре­дакции Русской Правды (XII в.) кровная месть была заменена вирой (штрафом в пользу князя) и выкупом, но по-прежнему сохранялась коллективная ответст­венность общины за некоторые преступления, совер­шенные ее членами. В то же время намечается некото­рая дифференциация форм вины: упоминается о при­чинении вреда без вины (случай)3.

Хрестоматия   по   истории   государства   и   права   зарубежных

стран,  М.,   1984.   С.   22.  ........        >

36            ...

По Судебнику 1550 г. различия в социальном поло­жении потерпевших стали оказывать еще большее влияние на наказание преступника, чем это было по Русской Правде: например, за бесчестье (оскорбление), нанесенное «большим торговым людям», определялся штраф в 50 руб., а за бесчестье крестьянину или про­стому горожанину — всего в один рубль 4. Такие же различия сохранились и в Судебнике 1589 г.5

Аналогичные положения содержались в правовых актах других феодальных государств. Например, по Судебнику армянского князя Смбата (XIII в.) размер выкупа «за кровь» зависел от социального положения и религии убитого: за христианина-простолюдина — 300 золотых монет, за мусульманина — втрое меньше. Су­ровая кара наступала за посягательство на лиц выс­ших сословий в.

Развитие и укрепление феодального государства сопровождалось усилением эксплуатации крестьян и ремесленников, а в сфере уголовной юстиции — после­довательным ужесточением репрессии, расширением применения смертной казни, жестоких и калечащих на­казаний. Уголовно-судебное уложение императора Кар­ла V, так называемая «Каролина», действовавшее на территории Европы в течение трехсот с лишним лет, почти за все преступления устанавливало смертную казнь в самых изощренных формах 7.

Картина феодальной уголовной юстиции будет не­полной, если не сказать об инквизиции, которая была в руках церкви и государства мощным инструментом по­давления их противников. Подсчитано, что за время существования инквизиции было сожжено на кострах только в Испании свыше 30 тыс. человек, приговорено к другим наказаниям свыше 300 тыс.8

Суммируя те нормативные положения, которыми ру­ководствовалась инквизиция, можно сказать, что они были прямо противоположны всем прогрессивным иде­ям и элементарным демократическим институтам, ко­торые  когда-либо  существовали  в  области  уголовной

1 Судебники XV—XVI  вв. М.; Л., 1952. С. 148. 6 См.:   Там   же.   С.   382.

6              См.: Судебник Смбата Спарапета (Гундстабля) 1265 г. Ереван,

1971.   С.   51   и   след.

7              См.:   Каролина.  Алма-Ата,  1967.

»Григулевич И. Р. Инквизиция. 2-е изд. М., 1976. С. 278.

38

I

юстиции. Инквизиция преследовала не только за действия, но и за взгляды и «греховные мысли». Она основывала свои приговоры не на законодательст­ве, а на усмотрении членов «священных трибуналов»; время от времени издававшиеся великими инквизито­рами инструкции были тайными. Ответственность осуж­денного не была персональной: наказанию также под­лежали его дети и другие потомки, иногда вплоть до третьего поколения. Наказание имело целью не исправ­ление еретика, а моральное и физическое уничтожение ереси и ее носителей, а также устрашение других ве­рующих. Если речь шла не о сожжении на костре, а об ином наказании, то оно было в большинстве случаев неопределенным, могло быть продлено и усилено во время его отбывания. Практиковалось и неоднократное наказание за одно и то же прегрешение.

Трудно себе представить те варварские формы воз­действия на обвиняемых, которые служили, так ска­зать, «процессуальными средствами» инквизиции. Жестокие пытки, изощренные издевательства над жерт­вами и их близкими, психическое и физическое при­нуждение жертв к признанию и самообвинению — та­ковы были средства массового террора, который со­вершался во имя церкви и оправдывался ею в течение более семи столетий. Оправдательного приговора «свя­щенные трибуналы» не выносили; в лучшем случае де­ло прекращалось за недоказанностью, но в любой момент могло быть возобновлено.

2. Однако поступательное развитие человечества ха­рактеризуется устойчивой тенденцией постоянной гу­манизации и демократизации отношений между людь­ми, постепенным расширением сферы практического воплощения   принципа  социальной  справедливости.

Еще в недрах рабовладельческого, а затем и фео­дального обществ начали зарождаться и развиваться гуманистические идеи равенства перед законом, спра­ведливого обращения с лицами, нарушившими закон, идеи   предупреждения   правонарушений.

Греческий философ Демокрит (IV в. до н. э.) пи­сал: «Тот, кто воспитывает... убеждением и доводами рассудка, окажется лучше, чем тот, кто применяет за­кон и принуждение». Почти через полторы тысячи лет восточный философ-гуманист Аль-Фараби (IX—X вв. н. э.), развивая те же идеи, подчеркивал значение припципа личной ответственности и справедливого от-

39

ношения к людям 9. В XVI в. Томас Мор, провозгла­шая ценность человеческой жизни, выступил против жестоких наказаний средневековья: «Бог запретил убивать кого бы то ни было, а мы с такой легкостью убиваем  за   отнятый  грош»10.

С ростом городов, развитием ремесленного произ­водства, возникновением капиталистических отноше­ний такого рода гуманистические идеи стали приобре­тать все более широкое распространение и четкую со­циально-политическую   направленность.

Новые взгляды на организацию и принципы дея­тельности уголовной юстиции рождались под сильным влиянием естественнонаучных открытий и разработок, развернувшихся в век французского Просвещения. Усилившееся внимание к человеку, его воспитанию и образованию, обсуждение проблем «свободы воли», причин человеческих поступков, рациональной орга­низации общественной жизни нашли свое отражение в содержании новых уголовно-правовых представлений и идей. Но главной побудительной силой в борьбе с феодальным государством и его правовой системой вы­ступали экономические и социальные интересы новых классовых сил, выходящих на политическую арену. Необходимость освободить человека от пут феодальных отношений, привести политическую и правовую над­стройку в соответствие с возникающим капиталисти­ческим базисом осознавалась и широкими слоями па-селения, прежде всего революционно настроенными представителями  интеллигенции.

Характеризуя взгляды идеологов идущей к власти буржуазии, Ф. Энгельс писал: «Великие люди, которые во Франции просвещали головы для приближавшейся революции, сами выступали крайне революционно... Религия, понимание природы, общество, государствен­ный строй — все было подвергнуто самой беспощадной критике; все должно было предстать перед судом разу­ма и либо оправдать свое существование, либо отка­заться от него»11. Это относилось и к правовым уста­новлениям.

Именно в этот период стали появляться разработки проектов законов и уголовных кодексов, основанных на

демократических и гуманистических пачалах. Одним

из первых сочинений, в котором с достаточной опреде­

ленностью были выражены новые уголовно-правовые

идеи, явился трактат Шарля Монтескье «О духе зако­

нов», опубликованный в 1748 г. Критикуя феодальную

юстицию, автор сформулировал ряд принципов, кото­

рые вытекают, по его мнению, из природы человека

и естественных условий жизни общества. Во-первых,

не жестокость наказания может способствовать борьбе

с преступлениями, а его неотвратимость; хороший за­

конодатель «постарается не столько карать, сколько

улучшать нравы». Во-вторых, необходимо придержи­

ваться точного соответствия между преступлениями и

наказаниями; между теми и другими должна быть

«взаимная гармония». В-третьих, нельзя допускать

уголовное преследование за взгляды и убеждения че­

ловека: «...законы обязаны карать только внешние

действия». В-четвертых, преступления и наказания

должны определяться известными населению закона­

ми, а не усмотрением должностных лиц 12. Эти положе-,

ния Монтескье развил и в других сочинениях, подчер-,

кивая, что в государствах, основанных на жестоких*

методах правления, страх наказания утрачивает вся­

кое предупредительное значение 13.            г

Принципы   уголовного    права   в   их    буржуазно-

демократической      трактовке     получили     подробную;

разработку   в  известной  книге   итальянского    юриста,

Ч.    Беккарна      «О     преступлениях    и     наказаниях» -

(1764   г.).               ,

Резко   критикуя   жестокость   и   несправедливость феодального  уголовного права,  коварство  и тиранию { аристократов, беззаконие церкви,  Беккариа подробно обосновал   следующие   уголовно-правовые   принципы: . законности (нет преступления, нет наказания без точ­ного указания закона); равенства всех людей перед за­коном;    соразмерности  наказания  причиненному   вре­ду;  неотвратимости   ответственности;  предупреждения ■ преступлений   путем   осуществления    социальных   ме­роприятий (устранение нищеты, «хорошее  воспитание» и т. д.)14.

• См.:  Аль-Фараби.    Социалыш-эгическпе трактаты.  Алма-Ата, 1973.   С.   20В   и   след.

10            Мор   Т.   Утопия.   М.,   1978.   С.   138.

11            Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.  20. С.  16.     ІІ*!    и- "

40

12 См.

233

із См.

и См.

Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955. С. 231, 238,  318,   325.

и  др

Там   же.   С.

Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях. М., 1939.

41

Идеи Беккариа, посягавшие на самые основы фео­дальной юстиции, сыграли важную роль в формиро­вании государственно-правовых представлений многих прогрессивных мыслителей.

Подробно комментируя и развивая идеи Беккариа, Вольтер писал о феодальной юстиции: «Всюду противо­речия, жестокость, неопределенность, произвол; на­конец, продажность судебных должностей — это по­зор, которым заклеймлена в мире одна Франция...»15 Он выступал за то, чтобы сжечь старые и создать новые законы, которые основывались бы на разуме, на знании природы преступления и наказания, были бы гуманны и справедливы.

Те же прогрессивные идеи содержались в трудах французских философов-материалистов XVIII в. Гель­веция,  Дидро,  Гольбаха,   Руссо.   Особенное  значение они  придавали  принципам  законности,  общественной пользы,  неотвратимости и индивидуализации ответст­венности.  «Законодатель исполняет свою  функцию,— писал Дидро,— когда он, насколько возможно меньше умалив равенство и свободу людей, доставляет им на­сколько  возможно  больше  спокойствия  и  счастья»16. К этому же периоду относится  публикация  анти­монархических идей русского революционера-демокра­та А. Н. Радищева. Наряду с общей критикой само­державия и институтов феодального права он сформу­лировал   и   некоторые   идеи,   относящиеся   к   области уголовного   правосудия:   он   резко   выступил   против привлечения к ответственности за помыслы и слова, не выразившиеся в противоправных действиях;  подчерк­нул   необходимость   учитывать   различие   в   степенях вины  и  содержании  умысла  правонарушителей;   счи­тал,  что  целью  наказания должно  быть  не  мщение, а «исправление преступника или действие примера для воздержания   от   будущего    преступления».    Радищев был  противником  смертной  казни  и  телесных   нака­заний.

Для понимания истории уголовно-правовых идей большой интерес представляют работы социалистов-утопистов XVIII в. Так, Морелли составил и опублико­вал в 1755 г. сочинение «Кодекс природы или истинный дух ее законов», в котором изложил свои представления

15            Вольтер.   Избранные  страницы.   СПб.',  1914.   С.   156.

16            Дидро.   Соч.   Т.   VII.   С.   242.

42

о законодательстве в будущем социалистическом об­ществе.

Основа борьбы с преступностью — ликвидация част­ной собственности; в обществе, где все равны, со­вершение преступлений станет бессмысленным. Морел­ли придавал большое значение таким уголовно-право­вым принципам, как личная ответственность, виновная ответственность, соразмерность преступления и нака­зания, неотвратимость ответственности и ее справед­ливость.

Во второй половине XVIII в. во Франции появилось несколько таких сочинений, которые можно было бы назвать «примерными» или «модельными» уголовными кодексами. Кроме сочинения Морелли к ним относятся «План уголовного законодательства» Дюмона (1784 г.), «Принципы уголовных законов» Бернарди (1780 г.), «Теория  уголовных  законов»  Бриссо  (1782  г.)  и  др.

Важную роль в общественно-политической жизни Франции накануне и в годы буржуазной революции сыграл «План уголовного законодательства» Марата (1782 г.). Автор прямо указывал на антинародную, классовую сущность феодальных законов и призывал к их ниспровержению, подчеркивал тесную связь любого законодательства с существующими общественными по­рядками, смело отстаивал интересы эксплуатируемого народа. В этой работе с большой полнотой и определен­ностью были сформулированы следующие уголовно-пра­вовые  принципы:

а)             точность положений, закрепленных в уголовном

кодексе: «Важно, чтобы каждый вполне понимал зако­

ны и знал, чему он себя подвергает, нарушая их»;

б)            ограниченность     уголовно-правовых    запретов:

«Пусть же не стесняют они бесполезно свободу чело­

века»;

в)             обязательное обнародование уголовных законов;

г)             приоритет    предупреждения    преступлений   над

наказанием виновных;

д)             нет   преступления,  нет и наказания,  не преду­

смотренного уголовными законами;

е)             равенство граждан перед законом;

ж)            соразмерность   преступления   и  наказания;

з)             гуманность наказания и его индивидуализация;

и) персональная    ответственность:    наказание   «не

должно распространяться на ни в чем не повинных чле­нов семьи преступника»;

43

к) неотвратимость ответственности: «Не мягкость наказания, а безнаказанность преступлений создает бессилие законов»17.

Характеризуя произведение Марата, издатель его — французский просветитель Ж. П. Бриссо писал: «Этот план преднаьначается для вполне свободного и нового народа»18. Действительно, идеи Марата для его времени были невыполнимы. Переоценивая возможности «хо­рошего законодательства», Марат, как и другие его вы­дающиеся соратники, не мог «выйти из рамок, которые им ставила их собственная эпоха»19. Однако прогрес­сивные идеи, сформулированные в работах Марата и других революционных демократов и просветителей XVIII в. сыграли важную роль в борьбе против фео­дального гнета.

Эти идеи нашли понимание и поддержку в среде рус­ских дворянских революционеров. Декабристы П. И. Пестель и Н. И. Тургенев составили проекты но­вого российского законодательства, основанные на принципах равенства граждан перед законом, ответст­венности за личную вину, справедливости наказаний и т. д. В работе «Русская Правда» П. И. Пестель подроб­но рассмотрел ряд уголовно-правовых институтов, ос­нованных на указанных выше принципах. Эти про­грессивные положения затем активно пропагандиро­вались в публикациях А. И. Герцена, Ы. Г. Черны­шевского, Н. А. Добролюбова и других предшест­венников   русской   социал-демократии   и    марксизма.

3. Приход буржуазии к власти ознаменовался про­ведением ряда реформ в области уголовного и особенно процессуального законодательства, которые в той или иной мере отразили демократические и гуманистиче­ские идеи великих прогрессивных философов и просве­тителей. Суд был более четко отделен от органов уп­равления, возросла роль адвокатуры и присяжных, рас­ширилась гласность судопроизводства, был провозгла­шен принцип формальпого равенства перед законом. Однако, как известно, все эти изменения оказались ограниченными, непоследовательными. Когда задача ниспровержения феодального строя была решена и ка-

17            Уголовно-правовая теория  5К.   П.  Марата:   Пер.  с фр.   М.,

1950.  С.  104  и след.

18            Там  же.   С.   145.

>9 Маркс К., Энгельс Ф. Соч.  Т.  20. С.  17,      -"І '

44

питалистпческпе общественные отношения утверди­лись, введенные буружазней новые политические и правовые учреждения, как писал Энгельс, «оказались ялой, вызывающей горькое разочарование карикатурой на блестящие обещания просветителей»20. Продолжая эту мысль, Энгельс констатировал: «Мы знаем теперь... что вечная справедливость нашла свое осуществление в буржуазной юстиции, что равенство свелось к граж­данскому равенству перед законом, а одним из самых существенных прав человека провозглашена была... буржуазная  собственность»-1.

Если внимательно проследить ту модификацию, ко­торой подверглись на практике провозглашенные про­светителями и б^ ржуазиыми демократами принципы справедливого и гуманного правосудия, то нетрудно установить следующее. В большей или меньшей степе­ни получили закрепление в законодательстве лишь те принципы, которые вытекали в основном из естествен­нонаучных представлений о «механизмах» человеческо­го поведения и потому были относительно нейтральны в политическом смысле. Эго положения о персональной ответственности за свои поступки, о виновной ответст­венности, об относительной соразмерности наказания и причиненного преступлением вреда. Иная судьба постигла те принципы, которые прямо касались поли­тических и экономических интересов. Укрепление го­сударственной власти буржуазии очень скоро привело к повсеместному фактическому нарушению принципов равенства перед законом и гуманности наказания, коль скоро оно относилось к трудящимся. Было вомсе пре­дано забвению положение о социальном предупрежде­нии преступности, а принцип неотвратимости ответст­венности был обращен прежде всего против представи­телей неимущих классов. Стала широко практиковать­ся ответственность за образ мыслей, за прогрессивные взгляды.

4. Демократические принципы организации и осу­ществления правосудия получили всестороннее разви­тие в работах основоположников марксизма-ленинизма, которые исходили из того, что «социальные бедствия нельзя отменить так, как отменяют королевскую власть или привилегии»22, для их ликвидации нужно изменить

211 Там   же.   С.   268. " ■■  ■          .'Д ""

21            Там   же.   С.   17.    ,            «,•■         .'. <4

22            Маркс К., Энгельс-Ф.-Ч5оч.  Т.  І. С.  579.    т '°1

45

сам общественный строй. Раскрыв социальную приро­ду и исторические причины правонарушений, показав классовые корни самих правовых систем включая уго­ловную юстицию, основоположники нового револю­ционного учения в полной мере восприняли, поддер­жали и развили те гуманные, демократические принци­пы, за которые боролись прогрессивные мыслители многих поколений. Как подчеркивал В. И. Ленин, «.марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетием развитии человеческой мысли и культуры»23.

Теория марксизма-ленинизма создала подлинно на­учную методологическую основу для разработки пра­ва, раскрыв органическую взаимосвязь права и пра­вовых принципов с классовой, социально-экономиче­ской природой общественного строя. Основоположники марксизма подвергли глубокой научной критике бур­жуазное государство и право, уголовное законода­тельство и практику его применения, указали на глу-бинпые процессы разрушения реакционной буржуази­ей ею же созданной законности.

В произведениях К. Маркса, Ф. Энгельса, В. И. Ле­нина получили дальнейшее развитие принципы де­мократической организации уголовной юстиции, борьбы с правонарушениями и преступностью в условиях со­циалистического строя. Закон, подчеркивал К. Маркс, должен быть сознательным выражением народной воли и соответствовать достигнутому уровню науки 24. Ос­новоположники марксизма-ленинизма придавали боль­шое значение социальному предупреждению правона­рушений, выступали против чрезмерной суровости мер наказания. «Мудрый законодатель,— писал К. Маркс,— предупредит преступление, чтобы не быть вынужден­ным наказывать за него»25. Хорошо известно ленинское положение о предупредительном значении наказания 26. Основоположники марксизма-ленинизма с позиций на­учного коммунизма рассматривали в своих работах вопросы ответственности и свободы воли, убеждения и принуждения,  исправления  и  перевоспитания  право-

23            Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 337.

24            См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 163.

25            Там  же.   С.   131.

28 См.: Ленин В. И, Поли. собр. соч. Т. 4. С, 412,

46

нарушителей, гласности судопроизводства и привлече­ния общественности к борьбе с преступностью.

Принципиальные положения марксистско-ленинской концепции борьбы с правонарушениями папіли свое отражение в Программе РКП(б), принятой в 1919 г., и были практически воплощены в законодательстве и судебной практике первого в мире государства трудя­щихся.

5. Основные закономерности формирования уголов­ного права и его принципов находят свое проявление в развитии человеческого общества на всех пяти кон­тинентах, в том числе в странах Азии, Африки, Ла­тинской Америки. Особый интерес к этим регионам вы­зывается тем, что государства этих континентов нахо­дятся на разных ступенях исторического развития. Здесь почти в одно и то же время можно наблюдать правовые системы разных типов.

В некоторых странах Азии и Африки сохранилось или еще совсем недавно существовало обычное право. II хотя эти страны, общественный строй которых бли­зок к первобытнообщинному или имеет черты раннего феодализма, в свое время не имели никаких связей с европейским обществом, мы находим в их правовой системе те же черты, которые были свойственны евро­пейской рабовладельческой и феодальной цивилизации.

Например, на территории Нигерии до захвата ее ан­глийскими колонизаторами (народ йоруба) действова­ли уголовно-правовые обычаи с ярко выраженным со­словным неравенством. Знатные люди, приговоренные к смертной казни, могли откупиться или выдать для казни раба вместо себя. Персональная ответственность дополнялась семейной: дети лица, совершившего го-сударственпое преступление, могли быть проданы в рабство 2?.

Сходные нормы обычного права действовали и на острове Мадагаскар. В XIX в. в связи с разложением родо-племенного строя и развитием рабовладельческого и феодального уклада такие нормы постепенно стали дополняться королевскими законами. Поэтому наряду с нормами, закреплявшими сословное неравенство при назначении наказаний, установленное еще обычаями, стали действовать и более прогрессивные нормы, пре-

 См.: Лихачев В. А. Уголовное право в   независимых странах Африки.  М.,   1974.   С. 18 и   след.

47

дусматривающие ответственность рабовладельца за убийство своего раба, признание принципов виновной и  персональной   ответственности    .

Широкое распространение в Азии и Африке имеет мусульманское право; по приблизительным подсчетам, лица, исповедующие ислам, составляют большинство в 51 государстве и насчитывают в общей сложности до 900 млн человек. Мусульманское право по своей классо­во-исторической сущности ближе всего к феодальным правовым системам, хотя оно способно «обслуживать» как рабовладельческий строй, так в известных преде­лах и капиталистический. При всем его своеобразии бросаются і глаза, однако, такие черти, которые ха­рактерны именно для феодального права: закрепление сословного неравенства, дополняемое еще здесь и ре­лигиозным — «неверный» не равен мусульманину; со­хранение в ряде случаев принципа талиона («душа — за душу, око — за око» и т. д.); сочетание наказания с выкупом в пользу потерпевшего; нечеткое отношение к принципу виновной ответственности; привлечение к уголовной ответственности детей и т. д.29

Пример тому — Уголовный кодекс   Республики Су­дан 1983 г., где уголовная  ответственность предусмот­рена с  7 лет — возраста,  который  в соответствии   со ст.   49   считается   «зрелым».   Кодекс    предусматривает варварские   средневековые    виды   наказаний   (хадд) — отрубание  рук  и  ног,  избивание   камнями,  бичевание за преступления, посягающие «па   права аллаха». Ими признаются  не только   государственные  преступления и убийство, но п разбой, прелюбодеяние,  кража и упо­требление спиртных напитков. Проявлением   припципа талиона  является  допускаемое ст.  04 «право   выкупа за кровь», которое дает возможность  убийце избежать смертной казни, выплатив пострадавшему  или его на­следникам  100 верблюдов   или   соответствующую сум­му денег. В то же время УК Республики Судан предус­матривает и современные виды паказаний — тюремное заключение, ссылку, высыпку,   возмещение материаль­ного ущерба,  конфискацию имущества 30,

а8   См.:  Там же. С.  21 и след.

29            См.:   Мусульманское   право:    (Структура   д  основные инсти­

туты).  М.,  1984.  С.  77,  78 іт след.

30            Подробно  см.:   Сурі/р  ШаОия  Залир.    Уголовная  ответствен­

ность   и   ее   отличия   от   накаіашія:    Автореф.   дис. .і. канд.

юрид.   наук.   М.,   1936.   С.  81—93.

43

В период господства колонизаторов обычпое право стран Азии п Африки, так же как в ряде стран и ма-сульманское право, стало вытесняться законодательст­вом стран-метрополий. Но это не привело к гуманизации и демократизации прежних уголовно-правовых инсти­тутов. Новые уголовные законы были направлены в первую очередь против национально-освободительного движения, имели своей целью поддержание расовой и национальной дискриминации, защиту интересов бе­лого меньшинства.

Новый этап развития уголовно-правовых систем имеет место в тех странах Азии и Африки, освободив­шихся от колониальной зависимости, которые встали па путь самостоятельного национального развития. В странах, идущих по пути построения социализма, ут­верждаются принципы равенства граждан перед за­коном, уважения к традициям и обычаям населения. В законодательстве, следственной и судебной практике закрепляются гуманные и демократические принципы осуществления  правосудия.

Ярким примером такого прогрессивного правового развития служит Социалистическая Республика Вьет­нам. В этой стране после многолетнего господства ино­странных колонизаторов была создана современная правовая система социалистического типа. С 1 января 1986 г. в СРВ действует первый в Республике Уголов­ный кодекс, в ст. 3 которого четко сформулированы ос­новные принципы уголовной политики: нет преступле­ния, нет паказания без указания закона; неотврати­мость ответственности и наказания в зависимости от степени тяжести преступления и степени вины; со­циалистический гуманизм и др.31 Новый Кодекс СРВ наглядно показывает, что для социалистических стран при всем разнообразии их правовых систем характер­на общность основополагающих принципов право­судия, выражающего волю трудящихся классов и их социальные   интересы.

31 См.: Дао Чи Ук. Актуальные проблемы уголовного права Социалистической Республики Вьетнам // Проблемы совер­шенствования уголовного закона. М.,  1984.   С.  141 и след.

49-