4. СОВЕТСКОЕ АВТОРСКОЕ ПРАВО И МЕЖДУНАРОДНЫЕ СОГЛАШЕНИЯ

Советское авторское право развивается, в основном, под влиянием внутренних факторов жизни советского со­циалистического общества. Дальнейшее развитие социа­листической демократии, расширение прав личности, укрепление законности — все это представляет собой ба­зис развития авторского права в пашей стране.

Вместе с тем на развитие советского авторского права оказывает влияние и международный фактор — между­народные соглашения по авторскому праву и, в некото­рой степени, законодательство об авторском праве и прак­тика его применения в зарубежных странах.

Как известно, Советский Союз является участником Всемирной конвенции об авторском праве (в ее первона­чальной редакции 1952 г.), пяти двусторонних соглаше­ний с социалистическими странами о взаимной охране ав­торских прав (Болгарией, Венгрией, ГДР, Польшей и Че­хословакией), а также двустороннего соглашения с Австрией.

Вступление СССР во Всемирную конвенцию не потре­бовало ни внесения существенных изменений в советское

37

национальное законодательство, ни приспособления этой конвенции к той авторско-правовой охране, которая су­ществует в СССР. Объясняется это тем обстоятельством, что советское авторское право, хотя и обслуживает иные интересы, чем буржуазное авторское право, но оно за­крепляет за автором тот же комплекс личных и имущест­венных прав, что и авторское право других стран — участ­ниц Всемирной конвенции, причем нормы самой кон­венции сформулированы достаточно гибко. С совершенно [ иной ситуацией мы сталкиваемся в смежной отрасли — в изобретательском праве. Советское изобретательское право, где основной формой правовой охраны является | авторское свидетельство на изобретение, не закрепляющее | за автором или иным заявителем исключительных прав на использование изобретения, не просто совместить с па- \ тентным правом и с основным многосторонним соглаше­нием в этой области — Парижской конвенцией об охране | промышленной собственности. Как показал опыт, для их ! «сопряжения» потребовалось внесение изменений не толь­ко в Парижскую конвенцию, но и в советское законода­тельство.

Равным образом не потребовало изменений советского законодательства и заключение Советским Союзом упомя­нутых двусторонних соглашений.

Однако вступление СССР во Всемирную конвенцию привело к внесению в советское авторское право некото­рых частных изменений, поскольку сама конвенция тре­бует приведения внутреннего законодательства стран — участниц в соответствие с нормами конвенции. Эти изме­нения уже анализировались в советской правовой лите­ратуре (8, с. 22—30; 50, с. 33—49). Мы кратко остано­вимся на внесенных изменениях, рассматривая их с по­зиций сегодняшнего дня, а также проследим тенденции дальнейшего совершенствования советского законода­тельства.

1. В качестве носителей авторских правомочий наряду с авторами и их наследниками были указаны иные пра­вопреемники авторов (ст. 97 Основ). В гражданских ко­дексах в связи с этим уточнено, что юридические лица, кроме тех случаев, когда им принадлежат первоначаль­ные авторские права, могут приобретать авторские права по договору (ст. 484 ГК), т. е. быть носителями произ­водных прав.

Разумеется, речь идет не о личных правах (они всег­да принадлежат только авторам), а об имущественных

38

правах — праве на воспроизведение, распространение и иное использование произведений.

Возможность уступки (перехода) имущественных ав­торских правомочий не является обязательным условием для участия того или иного государства во Всемирной конвенции об авторском праве. Правда, в ст. 1 конвенции наряду с авторами указываются «другие обладатели ав­торских прав», а в ст. 5 упоминаются «обладатели права на перевод». Вместе с тем нет сомнения в том, что Все­мирная конвенция молчаливо исходит из передаваемости имущественных авторских правомочий. (Следует вспом­нить, что во Всемирной конвенции нет никаких указаний па наличие личных неимущественных авторских прав). Именно поэтому советский законодатель предусмотрел при вступлении СССР во Всемирную конвенцию возмож­ность уступки авторских прав. Уместно упомянуть в этой связи, что Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений прямо устанавливает в ст. 2 (6), что предусмотренная конвенцией охрана «осу­ществляется в пользу автора и его правопреемников». Хотя, как известно, СССР не является участником Берн­ской конвенции, но эта норма, зафиксированная в круп­нейшем (наряду со Всемирной конвенцией) многосторон­нем международном соглашении по авторскому праву, оказывает косвенное воздействие на толкование Всемир­ной конвенции.

В советской юридической литературе было дано раз­ное толкование этой новой для советского авторского пра­ва норме о возможности уступки имущественных автор­ских прав. Автор настоящих строк, а также некоторые другие авторы полагают, что уступка авторских прав про­исходит как в случае заключения договоров об использо­вании, так и при заключении авторских лицензионных договоров (8, с. 23; 50, с. 41-44; 36, с. 21-23). Напро­тив, Чернышева С. А. полагает, что содержание любого авторского договора состоит не в передаче авторских прав, а в передаче материальных носителей авторского права.

Наконец, Дозорцев В. А. отстаивает точку зрения, в соответствии с которой авторские договоры об использо­вании не включают в себя передачи авторских прав, в то время как авторские лицензионные договоры могут вести к уступке имущественных авторских правомочий.

В одной из недавно опубликованных работ Дозор­цев В. Л. прямо отмечает, что отчуждение авторских пра-

вомочии «допускается только в целях продажи произведе­ний за границу, когда необходимо учитывать правовую систему страны—контрагента» (17, с. 131).

Мнение о том, что авторские договоры об использова­нии произведений не влекут уступки авторских правомо­чий, было поддержано в советской литературе (51, с. 133—142). Вопрос этот продолжает оставаться спорным и заслуживает дальнейшего рассмотрения.

2. Общий срок действия авторского права, составляв­ший ранее время жизни автора плюс 15 лет, был удлинен и равняется теперь времени жизни автора плюс 25 лет (ст. 106 Основ). Были удлинены и упорядочены также сокращенные сроки действия авторского права (применя­ющиеся в некоторых союзных республиках в отношении произведений декоративно-прикладного искусства и фо­тографических произведений). Эта новелла в законода­тельстве (необходимость которой прямо вытекает из ст. 4 Всемирной конвенции) не вызвала существенных споров в литературе и затруднении при применении на практике. Это можно объяснить как ясностью самой нормы, так и незначительным числом случаев использования па прак­тике тех произведений, авторы которых умерли 15— 25 лет тому назад.

3. Было введено право автора оригинала на использо­вание произведения в переводе (ст. 101, 102 Основ). Это право прямо указано в статье 5 (1) Всемирной конвен­ции, а потому следует признать, что оно было введено в советское законодательство непосредственно под влия­нием этой нормы конвенции. Вместе с тем в литературе правильно отмечалось, что право па перевод введено не только под влиянием нормы Всемирной конвенции, но и в результате действия внутренней тенденции к расширению прав советских авторов (6, с. 58—60).

Установление права на перевод — довольно значи­тельное нововведение, затронувшее большую категорию авторов и потребовавшее изменения целого ряда статей Основ, ГК и многих подзаконных актов. Эти изменения, как показывает практика, нельзя считать полностью за­вершенными: законодательство, относящееся к праву па перевод, требует дальнейшего существенного совершенст­вования; оно, по нашему мнению, должно касаться следу­ющих трех направлений.

Во-первых, право на перевод должно рассматриваться как одно из обычных авторских правомочий, в одном ряду с другими правомочиями. Поэтому пет необходимости

40

иодчеркнпать особый характер этого крапп, как ;уго сдела­но ныне в законодательстве (ст. 488, 489, 491 ГК).

Во-вторых, право автора на перевод должно касаться ксех случаев использования произведения в переводе. Если тот или иной случай использования произведения не исключен из числа авторских правомочий (ст. 103 и 104 Основ), то значит он закреплен за автором; это прави­ло полностью применимо и к использованию произведе­ния в переводе. Отсюда, в частности, следует, что должны полностью сохраняться права того переводчика, произве­дение которого переводится на другой язык, т. е. права так называемого «промежуточного переводчика». Равным образом пет никаких оснований считать, что если автор дает издательству (по договору) право на издание своего произведения в переводе па один иностранный язык, то тем самым он предоставляет издательству право на изда­ние произведения па любом иностранном языке: именно так истолковываются некоторыми советскими издательст­вами (и даже некоторыми судебными органами) не сов­сем четкие нормы советского законодательства, касаю­щиеся использования произведений в переводе на иност­ранные языки.

В-третьих, следует критически пересмотреть правила выплаты вознаграждения авторам оригиналов при исполь­зовании их произведений в переводе. Как известно, при издании произведений в оригинале ставки вознагражде­ния определяются независимо от того, на каком языке написано произведение. Логично было бы применять тот же принцип и при использовании произведения в перево­де. Между тем в настоящее время размер вознаграждения автору оригинала за издание произведения в переводе за­висит от того, на какой язык оно переведено (на русский;

с русского па другой язык народов СССР; на иностранный язык). В некоторых случаях размер вознаграждения ав­тору оригинала зависит и от того, с какого языка произ­ведение переводится.

Все это приводит к ситуациям, трудно объяснимым с позиции логики. Так, перевод художественного произве­дения на армянский язык оплачивается в размере 60% ставки от издания в оригинале (т. к. армянский язык — язык пародов СССР), а перевод на венгерский язык— в размере 30% (венгерский язык—иностранный), не­смотря па то, что армянское издание может распростра­няться среди проживающего за рубежом армянского на­селения, а венгерское издание — среди проживающего в

41

ССС11 венгерского населения. Следует к тому же отметить и наличие пробелов в действующем законодательстве:

так, в РСФСР и некоторых других республиках отсутст­вуют ставки вознаграждения автору оригинала за издание произведения в переводе с иностранного языка на языки народов СССР.

Отсюда ясно, что право автора на перевод требует дальнейшего совершенствования.

4. Было введено повое понятие «выпуск произведения в свет», соответствующее норме ст. 6 Всемирной кон­венции.

В соответствии с ныне действующими нормами, если произведение охраняется по национальному законодатель­ству СССР, то оно считается выпущенным в свет, когда оно доведено до сведения неопределенного круга лиц лю­бым способом; если же произведение охраняется в СССР на основе международного договора, то выпуск в свет оп­ределяется па основе этого договора (ст. 476—478 ГК), т. е. для произведений, охраняемых по Конвенции, когда неопределенному кругу лиц предоставлены экземпляры для чтения или ознакомления путем зрительного восприя­тия. Сравнив эти понятия, нетрудно убедиться, что произ­ведение, прозвучавшее по радио или поступившее в про­дажу в записи на грампластинке, считается выпущенным в свет применительно к широкому, национальному поня­тию и, наоборот, считается неопубликованным примени­тельно к конвенционному понятию.

Некоторые заключенные в СССР двусторонние согла­шения по авторскому праву не содержат понятия выпу­ска произведения в свет, что создает определенные прак­тические трудности, поскольку советское законодательство не позволяет в этих случаях применять нормы соот­ветствующей зарубежной страны или советского законо­дательства. В этом отношении они требуют совершенст­вования. Правда, межведомственные рабочие соглашения, заключенные в развитие соглашений с Болгарией, Венг­рией, РДР, Польшей и Чехословакией, дают толкование этому понятию: оно аналогично тому, которое содержится во Всемирной конвенции.

Понятие выпуска произведения в свет имеет большое значение для авторского права, поскольку выпущенные в свет произведения в определенных случаях могут исполь­зоваться без согласия автора и даже без выплаты возна­граждения (ст. 103—104 Основ), в то время как невыпу­щенные в свет произведения могут быть использованы

42

исключительно с согласия автора. Отсюда следует и то, что в некоторых случаях авторам, охраняемым по Коп-1ЯЧ1ЦИИ, за использование произведений (неопубликован­ных) выплачивается авторское вознаграждение, а совет­ским авторам вознаграждение не выплачивается (по­скольку их произведения считаются опубликованными).

В литературе было высказано мнение, что конвенцион­ное понятие выпуска произведения в свет должно быть распространено па все охраняемые произведения; тем са­мым существенно сократилась бы сфера «свободного» ис­пользования произведений. При этом принятое в совет­ском законодательстве об авторском праве понятие опубли­кования произведения объявляется устаревшим (49, с. 205;

50,с.38).

Можно согласиться с тем, что предоставление авторам, охраняемым по Конвенции, более льготного режима, чем советским авторам, должно рассматриваться как времен­ная мера и вместе с тем как показатель определенного не­совершенства действующего законодательства. Однако вряд ли можно исходить из того, что советское нацио­нальное понятие выпуска произведения в свет является устаревшим и что от него следует полностью отказаться. В этой связи следует отметить, что в законодательстве многих зарубежных стран применяются оба понятия опубликования произведения. Кроме того, определить на практике, какие именно произведения выпущены в свет путем распространения экземпляров для зрительного вос­приятия и выделить их из числа опубликованных в ши­роком смысле произведений, при массовом использовании (публичное представление, использование на радио) яв­ляется трудной проблемой; установление абсолютного за­прета использования без согласия автора произведений, ставших широко известными, но не выпущенных в свет в конвенционном смысле, явилось бы препятствием на пути широкого использования произведений, осуществля­емого в интересах авторов и общества в целом. Поэтому совершенствование советского законодательства в этой области должно идти путем сохранения обоих понятий выпуска произведений в свет, применимых, однако, в рав­ной мере ко всем категориям авторов.

Таковы основные тенденции дальнейшего развития советского законодательства под влиянием порм Все­мирной конвенции об авторском праве (в редакции 1952 г.). Но кроме рассмотренного выше прямого влия­ния, имеется еще и косвенное влияние тех междупарод-

43

ных договоров, в которых СССР не участвует, а также за­рубежного законодательства об авторском праве.

Как известно, Бернская конвенция об охране литера­турных и художественных произведений содержит много­численные нормы материального авторского права. Этим нормам соответствуют национальные нормы стран — уча­стниц и потому отступление от этих норм воспринимает­ся как отступление от общепринятых правил междуна­родного авторского права. Определенные нормы матери­ального права включены и в Парижскую редакцию (1971 г.) Всемирной конвенции об авторском праве.

Известно, что покупка и продажа авторских прав яв­ляется составной частью культурных и научно-техниче­ских связей с зарубежными странами; при этом «торгов­ля» авторскими правами имеет и определенный экономи­ческий аспект. Кроме того, покупка и продажа авторских нрав сочетается с внешнеторговыми операциями в отно­шении некоторых видов готовой продукции (книги, жур­налы, радио- и телевизионные программы, кинофильмы и т. п.). Для успеха международной торговли авторскими правами необходимо обеспечить единообразный подход к основным способам их использования.

В противном случае возникают взаимные недопонима­ния существующих законодательных норм и затруднения в международной торговле авторскими правами. В этой связи следует обратить внимание на следующие нормы действующего советского законодательства.

1. Пункт 1 ст. 104 Основ устанавливает, что публич­ное исполнение опубликованных произведений осуществ­ляется без согласия авторов. (При этом выплачивается установленное вознаграждение; однако вопрос о возна­граждении здесь не рассматривается).

В зарубежных законодательных актах аналогичных норм нет. Более того, ст. 11 Бернской конвенции, а так­же ст. 4 bis Всемирной конвенции (в редакции 1971 г.) прямо предусматривают право на публичное представле­ние. Правда, из этого права могут быть сделаны отдель­ные исключения, но само но себе право на публичное представление должно быть закреплено за автором.

Введение в советское законодательство права автора разрешать или запрещать публичное исполнение своих произведений не потребует внесения существенных изме­нений в нормативные акты, не повлечет дополнительных расходов и не уменьшит объема использования произве­дений. Потребуется лишь, внеся соответствующие новел-

44

.ты в Основы, ГК и постановления о ставках авторского гонорара разработать и внедрить в практику некоторые но-ные формы документов. В частности, в отношении произ­ведений «малых форм» (песни и т. п.) автор одновремен­но с регистрацией своего публично исполненного про­изведения во Всесоюзном агентстве по авторским правам мог бы передавать ВААП права на публичное исполнение произведения. Введение такой практики даст правовое основание ВААП для заключения соглашений с зарубеж­ными авторско-правовыми организациями о передаче им права разрешать публичное исполнение советских произ­ведений за рубежом.

2. Пункт 4 ст. 103 Основ допускает без согласия ав­тора и без выплаты ему вознаграждения воспроизведение по радио и телевидению выпущенных в свет произведе­ний. Противоположное правило установлено ст. 11 bis Бернской конвенции и ст. 4 bis Всемирной конвенции (в редакции 1971 г.); здесь закреплено исключительное право авторов на передачу своих произведений в эфир. В зарубежных странах авторы осуществляют это свое пра­во либо самостоятельно (если речь идет о произведениях больших форм—пьеса, симфония и т. п.), либо—в от­ношении произведений малых форм — передают свои пра­ва национальным авторско-правовым организациям, а по­следние разрешают радио- и телевизионным организациям использовать полученные ими права, причем вознаграж­дение за такое использование авторско-правовые органи­зации выплачивают отдельным авторам. Обычно размер вознаграждения, которое авторско-правовые организации получают от пользователей произведений, зависит от по­лучаемых последними доходов (от рекламы и т. п.).

Введение права автора на передачу своего произведе­ния по радио и телевидению существенно приблизило бы советское законодательство к законодательству зарубеж­ных стран и к нормам основных многосторонних между­народных соглашений по авторскому праву; кроме того, это отвечало бы также внутренней тенденции расшире­ния авторских прав, рассмотренной выше.

3. Пункт 4 ст. 103 Основ устанавливает, что выпу­щенные в свет произведения могут быть воспроизведены в кино без согласия автора и без выплаты ему возна­граждения. Такое использование произведений в кино в соответствии со ст. 9 Бернской конвенции составляет часть закрепляемого за автором права на воспроизведение произведений; об исключительном праве автора на вос-

45

произведение говорит и ст. 4 bis Всемирной конвенции (в редакции 1971 г.).

Следовательно, норма советского законодательства является необычной для большого числа национальных законодательств зарубежных стран. Как парадокс следует отметить, что рассматриваемая норма довольно редко при­меняется на практике, поскольку для создания кинофиль­мов в подавляющем числе случаев используются неопуб­ликованные сценарии и оригинальная музыка, а ранее опубликованные произведения используются довольно редко (хотя такое использование и имеет место, например использование «вставных» песен). Следовательно, измене­ние данной нормы и переход в рассматриваемых случаях на обычный договорный способ использования с выплатой авторского вознаграждения не должно вызвать ни практи­ческих трудностей, ни существенного увеличения сумм авторского вознаграждения.

4. Пункт 5 ст. 103 Основ допускает возможность вос­произведения в газетах ранее выпущенных в свет про­изведений.

Бернская конвенция, отражающая по этому вопросу законодательство большого числа стран, допускает воз­можность воспроизведения в прессе публично произнесен­ных произведений, когда такое использование оправды­вается информационной целью (ст. 2 bis), а также разре­шает воспроизводить в прессе статьи «по текущим эко­номическим, политическим и религиозным вопросам» (ст. 10 bis).

Следовательно, по основному своему смыслу и содер­жанию норма советского законодательства соответствует нормам Бернской конвенции.

Однако в газетах могут публиковаться стихотворения, художественная проза и другие материалы, которые не выполняют информационной функции и не относятся к текущим вопросам. Представляется, что такие материалы должны использоваться в газетах всегда на основании до­говора с автором, о чем следовало бы указать в советском законодательстве.

Таковы, по нашему мнению, основные тенденции раз­вития советского законодательства по авторскому праву под влиянием международных соглашений.

Разумеется, что степень их проявления будет зависеть от интенсивности международной купли-продажи автор­ских прав с участием СССР, если говорить более широ­ко — от интенсивности научного и культурного междуна­родного обмена.

46