§ 3. СУБЪЕКТИВНЫЕ ПРИЗНАКИ ВСЕХ СОСТАВОВ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В ОТНОШЕНИИ НАРКОТИЧЕСКИХ СРЕДСТВ

Для наступления уголовной ответственности за преступные действия с наркотическими веществами необходимо, чтобы лицо, их совершившее, достигло определенного возраста. Как известно, он различен в зависимости от того, какие именно общественно опасные действия с указанными веществами совершаются. По общему правилу, установленному законом, такая ответственность наступает с 16 лет. Исключение составляет хищение наркотиков при отягчающих вину обстоятельствах (ч. ч. 2, 3 ст. 229і УК УССР), за которое такая ответственность наступает с более раннего возраста — 14 лет. Во вновь создаваемом законодательстве в интересах гуманизма от названного исключения лучше отказаться.

Изучение нами достаточно представительного числа уголовных дел данной категории в наиболее пораженных наркоманией областях Украины позволило сформировать модель типичного преступника. Это молодой человек в возрасте до 24 лет, не имеющий работы и семьи, чаще всего судимый, в большинстве случаев потребитель наркотиков, при совершении уголовно наказуемого деяния находившийся под их воздействием, не известный органам здравоохранения и внутренних дел. Вот почему при

92

расследовании уголовных дел этой категории необходимо установить, был ли вменяемым субъект в момент совершения этих действий, тем более, если он находился в то время в состоянии наркотического опьянения.

Ответственность за совершение преступления в подобном состоянии наступает независимо от того, чем оно было вызвано, алкоголем или другим наркотиком (ст. 14 УК УССР). Больше того, оно расценивается как обстоятельство, отягчающее ответственность (п. 11 ст. 41 УК УССР).

В ст. 12 УК Узбекской ССР, ст, 12 УК Азербайджанской ССР также указывается, что лицо, совершившее преступление в результате потребления наркотических веществ, не освобождается от ответственности.

Как правило, наркоманы признаются вменяемыми в отношении совершенных ими правонарушений. Это объясняется тем, что сознательно употребляющий наркотики отдает отчет в своих действиях, а его поступки осмыслены и мотивированы, хотя в известной мере такое лицо может утрачивать контроль за некоторыми своими действиями. Но, поскольку субъект виновно привел себя в подобное состояние, он должен нести ответственность за содеянное.

В случаях сомнения в психической полноценности привлекаемого к ответственности обязательна психиатрическая экспертиза. При этом необходимо учитывать, что факт длительного употребления наркотиков не ведет к автоматическому признанию невменяемым. Наркоман, совершивший преступление, например на почве морфийного голодания, признается вменяемым. Когда систематическое употребление наркотиков достигло столь значительной степени, что возникли стойкие изменения в психике и человек потерял возможность руководить своими действиями, экспертиза может признать его невменяемым.

Тот факт, что значительное число совершивших преступления в отношении наркотических веществ занимаются немедицинским их потреблением, имеет определенное значение для организации и производства расследования по этой категории уголовных дел. Прежде всего необходимо отметить, что состояние наркотического опьянения является доказательством нарушения поведения, приведшего к преступным последствиям, предусмотренным, например, ст. 215 УК УССР. Ведь водителю транспортных средств категорически запрещено находится за рулем после принятого наркотика.

Вместе с тем у данной проблемы есть и более широкий аспект. Известно, что потребители наркотиков отличаются чрезмерной неискренностью, отсутствием желания говорить правду

93

без крайней на то необходимости. Вот почему в судебном заседании они часто меняют свои показания, объясняя это тем, что на предварительном следствии давали их под влиянием опьянения, в том числе и наркотического. Естественно, что возникающие при этом сомнения в соответствии со ст. 67 УПК УССР и презумпцией невиновности толкуются в пользу подсудимого, изменяя оценку содеянного в сторону уменьшения его действительной общественной опасности.

Материалы упоминавшегося нами исследования показывают, что указанное обстоятельство имело место по каждому третьему уголовному делу. Интервьюирование же работников правоохранительных органов свидетельствует о том, что эти данные в действительности еще выше.

В связи с этим предлагается дополнить нормы УПК УССР о допросе свидетеля (ст. 167), подозреваемого (ст. 107), обвиняемого (ст. 143), потерпевшего (ст. ст. 167, 171) указанием на то, что при выполнении названного следственного действия допрашивающий удостоверяется в трезвом состоянии этих лиц и запрещает допрос в случае нахождения в алкогольном или наркотическом опьянении.

Фиксация в соответствующем протоколе состояния допрашиваемого лица позволит более точно судить о достоверности его показаний, явится одним из дополнительных доказательств в применении или в отказе ст. 14 УК УССР, даст возможность с большей достоверностью оценить обстоятельства, способствовавшие преступлению.

В нормах, предусматривающих ответственность за преступное изготовление наркотиков, нет указаний на.то, что виновный в их совершении должен обладать какими-то особыми признаками. Следовательно, субъектом таких преступлений может быть любое лицо. Это не означает, что при прочих равных условиях назначаемое судом наказание всегда будет одинаковым. По нашему мнению, совершение преступных действий с наркотиками лицом, которое обладает специальным образованием или иными знаниями об опасных свойствах указанных веществ, либо если ему они были вверены для обеспечения предупреждения вредоносного их действия на жизнь и здоровье людей, должно нести *более строгую ответственность в пределах санкции действующего законодательства. Речь в данном случае идет о врачах, фармакологах, представителях обслуживающего больных персонала. В целях дифференциации ответственности и индивидуализации назначаемого при этом наказания было бы полезным в пределах уже существующих санкций установить несколько повышенные размеры наказания для врачей и иных 94

лиц, профессионально знающих свойства наркотиков и тем не менее совершающих преступления с этими веществами, нежели к тем, кто имеет лишь общее представление о вредности наркотиков.

Зарубежная уголовная хроника свидетельствует, что недозволенные действия с наркотиками, связанные с перемещением их через границу, весьма распространены. К сожалению, это опасное явление не минуло и нашу страну. Вот почему в качестве субъектов преступных посягательств с наркотиками могут выступать и иностранцы. Чаще всего они привлекаются за контрабанду и в зависимости от наличия цели сбыта или отсутствия ее по соответствующей норме за перевозку наркотиков.

Московским городским судом был приговорен к 5 годам' лишения свободы подданный Иордании Хасан за то, что, следуя самолетом Аэрофлота из Дели в Цюрих с пересадкой в Москве, незаконно переместил через государственную границу СССР 10 кг гашиша. Граждане Австралии Шредер и Великобритании Олескер по обоюдной договоренности провезли в СССР 4 кг анаши. Содеянное повлекло наказание в виде лишения свободы [193]. Известны попытки использования советской территории для транзита с Ближнего Востока в ФРГ, Норвегию, Канаду и другие страны многотонных партий наркотиков. Успешно пресекая подобные действия (в том числе и в контакте со спецслужбами некоторых из упомянутых стран), советские правоохранительные органы отводят беду от многих пусть чужих и дальних, но человеческих жизней, помогая охране их здоровья [ill].

В плане исследования субъективной стороны преступного изготовления и распространения наркотиков важно отметить, что такие действия людей с нормальной и здоровой психикой являются не только целенаправленными, но и мотивированными, ибо до их осуществления они проходят через сознание и волю. Обобщение, и изучение уголовных дел о преступлениях этой категории позволяет заключить, что при их совершении умысел в значительной мере складывается под известным давлением постоянной потребности организма в наркотиках, доминанты поведения человека и направленности его действий, побуждающей изыскивать и создавать возможности, позволяющие обладать нужными средствами. При этом не исключены ситуации, когда преступники-наркоманы, совершая кражи, изымают только наркотики, оставляя нетронутыми более важные цености.

Наркомания оказывает непосредственное воздействие на формирование умысла при совершении этой категории преступлений и является побудительным стимулом, способствующим его осуществлению. Вместе с тем нельзя рассматривать привязанность лица к наркотикам в отрыве от других внутренних побудительных причин, оказывающих серьезное влияние на фор-

95

мирование умысла. Наоборот, нелечебная зависимость от наркотиков чаще всего оказывается тесно связанной с другими интересами, а их взаимное переплетение представляет иногда большую сложность для определения.

Изучение следственной и судебной практики показывает, что важным стимулом недозволенной деятельности в отношении изъятых из свободного обращения веществ является корысть. Она наиболее присуща тем, кто старается избежать нелечебного приема наркотиков, а если и делает это, то только ради быстрейшего и надежного их распространения и отчуждения. Поведение виновного в данном случае определяется алчным стремлением к обладанию деньгами и ценностями, приобретенными после незаконных действий с наркотиками. В общем массиве изученных нами таких лиц они составили около 11,4 %.

Вместе с тем, указывая на своеобразную корыстную окраску рассматриваемых преступлений, не следует считать, что содержание их субъективной стороны исчерпывается лишь ею. Последняя может сочетаться и с другими низменными побуждениями. Потребитель наркотиков, чувствуя свое бессилие перед порочной привычкой, проникается сознанием собственной обреченности, из-за чего у него появляется состояние стабильной озлобленности, побуждающей приучить здоровых людей, в том числе и несовершеннолетних, к нелечебному приему наркотиков. Тем самым наркоман как бы мстит лицам, даже не причастным к появлению у него губительной привычки, за свое заболевание. Такая месть может носить и более определенный характер, когда наркоман незаметно втягивает в употребление наркотиков другое лицо, сбывая ему их и специально добиваясь привыкания к ним. Мотивы преступных действий с наркотиками могут быть самыми различными. Среди них встречаются месть, ложно понимаемые интересы товарищества, желание помочь близким, родственникам и т. д.

Освобожденный из мест лишения свободы наркоман Г. в тот же день, выполняя ранее данное обещание, перебросил в зону два флакона опие-подобного суррогата, приготовленного им же из желудочных капель. Известны факты, когда заключенные, не потребляя наркотиков, тем не менее сбывают их, чтобы иметь в НТК необходимые, с их точки зрения, авторитет и влияние.

Иногда наркотические вещества приобретают различными противоправными способами для своих- близких, руководствуясь родственными и иными чувствами. Подобные мотивы, в которых отсутствуют элементы корысти, не имеют значения для квалификации, но учитываются судом при определении меры наказания.

96

Поэтому правильно была осуждена по ч. 1 ст. 229 * УК УССР врач С. за то, что, злоупотребляя своим служебным положением, выписала два фиктивных рецепта, получила по ним 20 ампул морфия и пыталась передать их своему осужденному брату во время свидания.

Приводимые примеры довольно четко характеризуют некоторые мотивы поведения человека, под влиянием которых формируется умысел на совершение преступления.

Xoiq рассматриваемые составы в законе описаны так, что определение вреда (например, здоровью населения), причиняемого незаконными действиями с наркотиками, не всегда обязательно, тем не менее иногда надо знать о психическом отношении к последствиям (особенно если они являются тяжкими), наступающим после совершения указанных действии.

Это обстоятельство имеет значение для правильной оценки сбыта наркотиков, используемых для совершения преступлений. Действия лиц, их сбывающих и осознающих, что те будут использоваться в преступных целях, представляют совокупность с соучастием в соответствующем преступлении, ибо виновный понимает целевое назначение указанных веществ и своим поведением активно способствует нарушению закона. Понятно, что такая деятельность - пособничество в преступлении, ее опасность значительно увеличивается и должна влечь более строгое наказание. Сбывающий наркотики может нести ответственность за соучастие лишь в случае, когда ему точно известно, какое преступление намерен совершить приобретатель наркотиков. Если же последний отказался от реализации своего замысла или совершил деяние, не охватываемое предвидением сбытчика, то тот должен отвечать только за их сбыт. Вместе с тем отказ исполнителя не исключает ответственности соучастника, который в данном случае отвечает только за приготовление к тому преступлению, ради которого совершались недозволенные действия с наркотиками.

Серьезное значение для понимания преступных действий в отношении наркотических веществ, а тем самым и для правильного направления борьбы следственных и вудебных органов с подобной опасной деятельностью имеет анализ содержания субъективной ее стороны. Необходимо сразу же заметить, что решение вопроса о форме вины, присущей рассматриваемым составам, вытекает из характера действий, которыми они выполняются. Так, изготовление наркотиков без представления лица о конечном результате своих действий невозможно, ибо это целеполагающая деятельность. Приобретение их - это либо своеобразная сделка, базирующаяся на сознательном волеизъявлении лица, находящем свое выражение в купле, принятии

97

в дар, в залоге и т. д. либо в противоправном их изъятии. Перевозку или пересылку наркотических веществ без четкого знания и понимания содержания тех необходимых операций, которые при этом производятся, невозможно себе представить.

Аналогичный характер носяі действия виновного при сбыте наркотиков, когда им сознательно оценивается характер выполняемых действий и в различной форме производится отчуждение изъятых из обращения веществ. Их хранение - это также умышленная и обусловленная сознательным поведением лица деятельность по сбережению наркотиков.

Характер исследуемых противоправных действий таков, что их совершение с косвенным умыслом невозможно, так как каждое из них образует оконченный состав преступления без обязательного наступления последствий. Следовательно, с субъективной стороны недозволенные действия по поводу наркотиков совершаются с прямым умыслом: лицо сознает, что оно незаконно, без надлежащего разрешения изготовляет, приобретает, хранит, пересылает, перевозит такие вещества, сбывает их и желает этого.

Нелишне будет также напомнить, что ст. 36 Единой конвенции о наркотических веществах содержит требование, чтобы перечисленные действия с наркотиками признавались преступными лишь при умышленном их совершении.

Определение содержания субъективной стороны хищения наркотиков имеет важное значение в каждом конкретном случае, поскольку наличие или отсутствие цели сбыта похищенного сказывается на отнесении содеянного к тяжким преступлениям или нет, на признании лица особо опасным рецидивистом или нет (п. 10 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 24 декабря 1987 г. „О судебной практике по делам о хищении наркотических средств, а также незаконном изготовлении, распространении и других противоправных действиях, связанных с наркотическими средствами, сильнодействующими и ядовитыми веществами" — [93 а, 16]).

Хищение наркотиков, являющееся нормативно предусмотренной формой их нелегального приобретения, характеризуется виной умышленной. Виновный преследует при этом обычно две цели. С одной стороны (в случае, если он — наркоман), жаждет таким способом удовлетворить свою страсть к наркотикам, с другой — стремится к материальному обогащению путем их реализации. Однако не исключается возможность того, что при хищении указанные цели могут и отсутствовать. Возможна, например, ситуация, когда преступник изымает и уничтожает наркотики, чтобы лицо, отвечающее з» их сохранность, понесло 98

ответственность. Независимо от того, какими мотивами руководствовалось лицо при совершении незаконного изъятия наркотиков, оно должно отвечать за свои действия. Если же при этом не возникла опасность для здоровья людей, то содеянное можно квалифицировать как умышленное причинение вреда, возмещаемого в гражданско-правовом порядке.

Идентичной по своему содержанию является и субъективная сторона посева или выращивания запрещенных к возделыванию культур, содержащих наркотические вещества, организация или содержание притона для потребления такого рода веществ, или склонение к нелечебному их приему либо их потреблению. Лишь нарушение правил производства, приобретения, хранения, учета, отпуска, перевозки или пересылки наркотических веществ может совершаться как умышленно, так и по неосторожности.

Из сказанного с неизбежностью вытекает вывод: содержанию вины в данных ситуациях присуще наличие не просто прямого умысла, а той его разновидности, которая характеризуется психической их направленностью на те предметы, для которых государство установило особый режим изготовления и использования. Однако виновный нарушает его.

Вместе с тем в литературе можно встретить иногда и прямо противоположные высказывания. Так, О. В. Колесник полагает, что незаконное приобретение, хранение, перевозка, пересылка или сбыт наркотиков в большинстве случаев „совершается с косвенным умыслом, так как субъект безразлично относится к нарушению общественного порядка, общественной безопасности, к созданию угрозы причинения вреда здоровью населения" [150 а, 15]. Данное утверждение не учитывает нескольких существенных обстоятельств. Назовем некоторые из них. Составы указанных деяний являются формальными, вред же причиняемый ими, носит характер не угрозы, а вполне реального и трудновозместимого ущерба физическому и психическому благополучию граждан. При таких условиях разрыв между психическим отношением виновного к содеянному и наступающим последствиям выглядит малооправданным и нелогичным.

При анализе содержания умысла в незаконных действиях с наркотиками важно установить, сознавало ли лицо, что именно они стали предметом его действий. При отсутствии в сознании виновного подлинного понимания содержания характера своего поведения его нельзя считать преступным из-за отсутствия требуемой формы и вида вины.

Исследование деятельности правоохранительных органов, применяющих нормы об ответственности за наркотизм, показа-

99

ло, что бытующее у незначительной части практических работников мнение о необходимости расширения содержания института прикосновенности к преступлению за счет введения в действующее законодательство в ст. ст. 186, 187 УК УССР ответственности за укрывательство и недонесение о преступлениях, предусмотренных ст. 229l, 2293, 229s, 2296 УК УССР, вряд ли нуждается в реализации. Дело в том, что позиция законодателя, опирающегося на информацию о правосознании населения, состоит в том, что он сужает круг лиц, отвечающих за укрывательство и недоносительство, исключая из него близких родственников преступника. Кроме того в условиях гласности у людей появились иные возможности для выражения своего отношения к преступлениям, связанным с наркотиками.