§ 3. Структура комплексного подхода к исследованию системы воздействия на преступность

Структура комплексного подхода включает в себя институциональный, конкретно-социологический и аксиологический аспекты. В рамках целостности, какую являет собой комплексный подход, его структурные элементы выполняют специфические, свойственные только им отражательные, оценочные и преобразовательные функции. Какова же конкретная функция каждого из названных выше элементов и почему ни один из них, взятый изолированно, не может обеспечить обоснованных теоретических выводов и правильных управленческих решений?

Материальным носителем уголовно-правовых норм и органом, регулирующим их соблюдение, является совокупность социальных институтов, образующих систему воздействия на преступность. «Основная цель социального института — обеспечить соблюдение норм, принятых на вооружение господствующим классом, достижение тех целей, которые поставлены перед социальным институтом. В этой связи социальный институт выступает как система, следующая строгим предписаниям, для выполнения которых он располагает необходимыми средствами» 59. Каждая частная общественная наука в прикладном ее значении призвана разрабатывать теоретические основы наиболее оптимального управленческого воздействия на ту или иную сферу (область) социальной действительности. Сущность институционального подхода и состоит в том, чтобы в арсенале имеющихся или потенциальных специфических средств найти такие, которые в данных конкретных условиях способны обеспечить наиболее желаемый и объективно возможный уровень достижения определенных локальных, или институциональных, целей. Следовательно, первоначальная задача состоит в оптимальном совмещении институциональных целей с институциональными ресурсами.

Несмотря на кажущуюся простоту определения институциональной цели (целей) системы воздействия на преступность,

59 Рабочая книга социолога. Под ред. Г. В. Осипова. М., 1976, с. 101.

25

этот вопрос в действительности не только сложен, но и спорен. Так, ряд авторов считает возможным в качестве цели деятельности уголовной юстиции и даже такого ее института, как уголовное наказание, выдвинуть задачу искоренения (ликвидации) преступности и тем самым приписать средствам, находящимся в распоряжении системы воздействия на преступность, функции, которые они объективно, по своей природе не способны выполнить60. Другие авторы полагают, что задачу ликвидации преступности уголовно-правовые меры могут решить, но не самостоятельно, а в сочетании с другими средствами61. Иначе говоря, в большинстве случаев институциональную цель пытаются отождествить или в значительной мере сблизить с выдвинутой в Программе КПСС перспективой, долговременной и решаемой с помощью общесоциальных мероприятий целью ликвидации преступности и всех причин, ее порождающих. Такой подход представляется необоснованным, потому что цели и функции целого не должны приписываться его частям и элементам, а перспективные цели не следует подменять текущими. К правильному определению и иерархическому построению институциональных целей системы воздействия на преступность близок В. Н. Кудрявцев. Он справедливо полагает, что общая цель системы уголовной юстиции, которую можно рассматривать и в качестве конечной цели, указана в ст. 1 Основ уголовного законодательства Союза СССР и союзных республик и состоит в охране советского общественного строя, социалистической собственности, личности и прав граждан и всего социалистического правопорядка от преступных посягательств 62. Следует лишь заметить, что при включении в систему воздействия на преступность законодательной деятельности точнее говорить о цели охраны от общественно опасных, а не от преступных посягательств. Прав В. Н. Кудрявцев и в том, что названная общая цель подлежит конкретизации применительно к деятельности различных звеньев уголовной.юстиции63. При этом, естественно, «конкретизация должна быть доведена до такого уровня, чтобы данная специфическая цель могла выступать в качестве непосредственной цели деятельности»64. Такими конкретными целями В. Н. Кудрявцев в полном соответствии с объективными возможностями средств, находящих-

60            См..  напр.: Квашне В.Е.  Гуманизм  советского  уголовного права.

М.. 1969, с.   11;  Болдырев Е. В. Общие предпосылки совершенствования

уголовного   законодательства.—   В кн.:   Вопросы   борьбы   с   преступностью,

вып. 16. М., 1972, с. 44.

61            Кузнецова Н. Ф. Эффективность уголовного закона и ее значение

в борьбе с преступностью-—Вести. Моск. ун-та, 1974, № 4, с. 11.

62 Кудрявцев В. Н. Эффективность закона как средство осуществления уголовной политики.— В кн.: Основные направления борьбы с преступностью, с. 30.

63 Там же, с. 30—31.

64 Керимов Д. А. Философские проблемы права, с. 379.

26

ся в распоряжении уголовной юстиции, и действующим законодательством (ст. 20 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик) считает частное и общее предупреждение преступлений65. Все же в позиции В. Н. Кудрявцева есть противоречия и уязвимые места. Так, при схематическом изображении функций и целей уголовной юстиции он в качестве общей и конечной целей уголовной юстиции называет уже не охрану общества от общественно опасных посягательств, а сокращение преступности, хотя эти цели нельзя признать тождественными. Сокращение преступности правильнее рассматривать не в качестве цели деятельности уголовной юстиции, а как один из возможных эмпирических показателей желаемой степени достижения этой цели. Но данный показатель отнюдь не является обязательным. Например, при определенных условиях можно считать достаточным выполнение охранительной функции уголовно-судебным звеном СВП на стабильном (неизменном) уровне. В этом случае сокращение преступности будет обеспечиваться системой общесоциальных мероприятий и криминологическим предупреждением преступлений. Допустимо, видимо, говорить даже о планировании и осуществлении определенного снижения эффективности воздействия на преступность уголовно-правовых мер, если происходящие в результате этого негативные процессы вполне компенсируются другими общесоциальными и специальными мероприятиями. Комплексный подход как раз и позволяет определить, какое звено социальной системы воздействия на преступность может быть ослаблено за счет укрепления другого, более рационального и гуманистичного. Если же цель охраны общества от преступных посягательств подменить целью сокращения преступности, то применительно, по меньшей мере, к уголовно-судебному звену СВП это чревато опасностью постоянного усиления уголовной репрессии.

Как нам представляется, в современных условиях сокращение преступности и качественное уменьшение ее общественной опасности, превращение криминологического предупреждения в основное направление борьбы с преступностью и ряд других обстоятельств позволяют поставить вопрос не только о стабилизации, но и о существенном сокращении характера и степени карательного содержания уголовно-правовых мер борьбы с преступностью, т. е. об определенном снижении их обще- и частнопредупредительных потенций. Во всяком случае изменения, внесенные в феврале 1977 г. в уголовное и исправительно-трудовое законодательство, отражают именно такой взгляд, что вполне оправдано по социально-политическим и идеологическим соображениям. Обоснованы эти изменения также с про-

65 Кудрявцев В. Н. Эффективность закона как средство осуществления уголовной политики, с. 32.

27

фессионально-целевой точки зрения, ибо приняты с учетом развития системы криминологического предупреждения, уменьшения характера и степени криминальной зараженности определенных групп правонарушителей и т. д. Конечно, институциональная эффективность уголовно-правовых мер зависит не только от их карательного содержания, а потому не исчерпаны и другие возможности ее повышения. Однако хотелось бы подчеркнуть главное: положительные изменения в состоянии преступности могут обеспечиваться за счет других мер при смягчении уголовно-правовой борьбы с нею и даже при определенном ослаблении частного и общего предупреждения преступлений угрозой и применением уголовно-правовых санкций. А потому в современных условиях в целом представляется неоправданным стремление обеспечить именно уголовно-правовыми мерами такой уровень достижения цели охраны общества от преступных посягательств, при котором бы наблюдалось сокращение преступности. Этот результат может и должен обеспечиваться иными, более рациональными и гуманистическими средствами. Итак, общей и конечной институциональной целью СВП является охрана определенных социальных ценностей от общественно опасных посягательств, непосредственными целями — частное и общее предупреждение преступлений. Это относится ко всем звеньям системы воздействия на преступность, включая криминологическое предупреждение. Если обратиться к проблеме ресурсного обеспечения институциональных целей, то оно специфично у криминологического, уголовно-судебного и исправительно-трудового звеньев СВП. Кроме того, уголовно-правовые, исправительно-трудовые и часть криминологических мер способны воздействовать только на один компонент криминогенного комплекса, а именно на субъективные причины преступного поведения. Поэтому профессионально-целевая обоснованность использования данных мер зависит не только от их собственного содержания, но и от особенностей криминальной зараженности тех, к кому они применяются и кому угрожают. Следовательно, при институциональном подходе должны непосредственно прослеживаться связи между соответствующими мерами воздействия и личностью правонарушителей, а не между этими мерами и состоянием преступности,.-как это часто имеет место. Иными словами, институциональное совмещение целевого и ресурсного аспектов предполагает такую классификацию криминологических, уголовно-правовых и исправительно-трудовых мер, которая покоится на криминологической типологизации личности правонарушителей.

Сам по себе институциональный подход, призванный обеспечить наиболее оптимальный уровень достижения целей частного и общего предупреждения преступлений, необходим и полезен. Но сугубо или преимущественно профессионально-целевая ориентация СВП неизбежно вызывает существенные отрицательные

28

последствия, так как сопровождается отвлечением от ряда важных факторов, определяющих суммарный эффект деятельности системы воздействия на преступность. При этом подходе наблюдается отвлечение от: а) отрицательных экономических, политических и идеолого-психологических последствий, как правило, порождаемых усилением предупредительных потенций СВП; б) внешней социальной обусловленности преступного поведения (а это в свою очередь приводит к гипертрофированию роли и значения уголовной репрессии); в) социальной обоснованности нарушаемых уголовно-правовых запретов и велений (что связано с фетишизацией правовой нормы и игнорированием ее возможной нерациональности); г) реальной социальной опасности преступности или отдельных ее видов (решающее значение придается наличию в поведении юридических признаков состава преступления, а не общественной опасности как социально-политическому основанию и мерилу уголовной ответственности) и т. д. Поэтому будучи необходимым компонентом комплексного исследования, институциональный подход во избежание односторонности должен дополняться интегративно-целевым.

Рассмотрение тех или иных фрагментов социальной действительности в качестве элементов целостной системы и с точки зрения интересов этой целостности в настоящее время обоснованно связывают с социологией. «Социологический аспект анализа социальных явлений присущ всем без исключения наукам об обществе, поскольку ни одна из них не может не исследовать взаимосвязи между различными сферами жизни и деятельности людей и обществом в целом, их отношения»,— отмечает А. К, Уледов66. На интегрирующий характер социологического видения предмета исследования обращалось внимание неоднократно, и ныне это положение стало общепризнанным как в философской и социологической67, так и в юридической литературе68. Необходимость социологического аспекта в комплексном исследовании обусловлена тем, что общество, его отдельные сферы и социальные институты не являются механической смесью не зависящих друг от друга элементов. «Важно учитывать,—отмечает Г. Е. Глезерман,— что общество — это целостная система, которая включает в себя различные сферы жиз-

66Уледов А. К. Социологические законы. М., 1975, с. 238—239.

67Угринович Д. М. О предмете марксистской социологии.— В кн.: Очерки методологии познания социальных явлений. М., 1970, с. 44—45; Яхиел Н. О некоторых методологических вопросах социологии науки.— «Вопросы философии», 1976, № 5; Добриянов В. Социальные функции философии и социологии.— «Вопросы философии», 1976, № 3, с. 130.

68Самощенко И. С. Роль социологии права в изучении эффективности правовых норм.— В кн.: Проблемы методологии и методики правоведения, с. 18—22; Я вич Л. С. Социология и право.— «Правоведение», 1970, № 4, с. 18. и сл.

29

ни — экономику, политические отношения, духовную культуру и т. д., образующие в рамках целого особые подсистемы. Нельзя осуществлять воздействие на ту или иную сторону жизни общества изолированно, не учитывая его влияния на другие стороны жизни» 6Э. Поэтому в социалистическом обществе каждый социальный институт рассматривается как неотрывная часть целого, которая должна доказать свою целесообразность, продемонстрировать свои социально полезные качества не только по институциональным (профессионально-целевым) показателям, но и по показателям общесистемным (интегративно-целевым) 70. Система воздействия на преступность также не является изолированным, замкнутым социальным институтом, функционирующим по своим собственным законам, выполняющим исключительно охранительную функцию, не зависящим от состояния основных сфер жизни общества и не оказывающим противоречивого влияния на общественную жизнь в целом. Это и вызывает необходимость ее социологического осмысления. Сущность и назначение конкретно-социологического аспекта в комплексном исследовании выходит за рамки изучения связей СВП с интегративными целями социальной системы. Это — важная, но не единственная задача конкретно-социологического подхода. В качестве других задач могут быть названы: выявление макроструктурных причин преступности, определение реальной общественной опасности преступности, проверка социальной обоснованности уголовно-правовых норм и пр. Однако мы акцентируем внимание в этой главе лишь на интегративно-целевом аспекте конкретно-социологического подхода.

В правоведении наблюдаются попытки связать сущность социологического подхода с эмпирическим характером исследования или с выделением в качестве предмета изучения «фактических» отношений в противовес отношениям «юридическим»71. Попытка разграничивать научные подходы в зависимости от применяемой методики или использования данных эмпирического наблюдения представляется бесперспективной. В современных условиях происходит универсализация методических приемов исследования, не говоря уже о том, что и в самой социологии применяются методы, заимствованные из других наук (математические, статистические, психологические и т. д.). Обязательным для любого исследования, а не только социологического, является также соединение теоретического и эмпириче-

69 Глезерман Г.Е. Исторический материализм и развитие социалистического общества, с. 74.

70Кузьмин В. Некоторые проблемы управления социалистическим обществом.— «Коммунист», 1974, № 8, с. 46.

71 Герцензон А. А. Уголовное право и социология. М., 1970; Марцев А. И. Уголовная ответственность и общее предупреждение преступлений. Омск. 1973; Кудрявцев В. Н. Право и социальная действительность.— В кн.: Проблемы социологии права, вып. 1. Вильнюс, 1970, с. 7.

30

ского компонентов. «Эмпирическое знание,— пишут в этой связи В. Лекторский и С. Мелюхин,— невозможно без теоретических положений, но и теория формируется, развивается и проверяется с помощью эмпирического исследования. Выделение теоретического и эмпирического уровней познания весьма условно, они различаются лишь как два аспекта в развитии научного знания»72. Поэтому сбор и обработка статистических данных, изучение уголовных дел, проведение опроса осужденных и т. д. и т. п. отнюдь не означают, что тем самым осуществлено именно социологическое исследование. Положение о «фактических отношениях» как предмете социологического подхода также недостаточно для определения сущности последнего. Право не может создаваться, применяться и развиваться без обращения к тем фактическим отношениям, на которые оно призвано воздействовать. Без обращения к этим отношениям невозможно закрепить в норме юридические признаки соответствующего явления, без изучения правонарушения в его «реальном бытии» — правильно применить норму права. Но далеко не всякое изучение «фактических отношений» относится к разряду социологических исследований, ибо как институциональный, так и аксиологический аспекты комплексного исследования также предполагают изучение определенных «фактических отношений».

Наиболее перспективным представляется взгляд, в соответствии с которым социологическое исследование (социологический аспект в комплексном исследовании) ориентировано на изучение системных (интегративных) связей и отношений объекта. В самом общем виде и в главном своем проявлении социологический подход призван обеспечить максимально возможное согласование социальной деятельности, направленной на достижение институциональных целей, с общесоциальными (интегративными) интересами социальной системы и ее основных сфер. Соответствие принимаемых решений социологическим требованиям определяется по сумме неоднородных показателей: экономических, политических и духовных. Поиски здесь обобщающего показателя пока н е привели к положительным результатам. И это не удивительно, так как на современном этапе наше общество вынуждено одновременно решать несколько текущих, диалектически противоречивых задач и не может подчинить функционирование социальной системы и ее подструктур непосредственно какой-либо одной цели (например, цели свободного, всестороннего и гармоничного развития личности). Таким образом, задача состоит в том, чтобы найти интегративный показатель социологической обоснованности теоретических выводов

72Лекторский В., Мелюхин С. О некоторых тенденциях развития материалистической диалектики.— «Коммунист», 1976, № 1, с. 59; Швырев В.С. К анализу категорий теоретического и эмпирического в научном познании.— «Вопросы философии». 1975. № 2. с. 3—13.

31

или практических рекомендаций хотя бы применительно к каждой основной сфере. А это в свою очередь предполагает определение важнейших текущих экономической, политической и относящейся к духовной сфере целей, под которыми следует понимать «взаимно согласованные характеристики желаемых и потенциально осуществимых результатов функционирования... объекта»73.

В экономической литературе в качестве экономической цели высшего уровня предлагается цель упрочения и развития социалистического общества, которая конкретизируется в четырех целях первого уровня: 1) повышение благосостояния членов советского общества, 2) упрочение и развитие системы общественных отношений, 3) обеспечение внешней безопасности развития и 4) развитие потенциала для будущего74. В социологической литературе высшая экономическая цель связывается со всесторонним развитием человека75, с выравниванием социальных условий, преодолением социально-классовых различий и т. д.76 В решениях XXV съезда КПСС на первое место среди социально-экономических задач поставлено повышение уровня жизни народа, рост благосостояния советских людей как условие, способствующее формированию нового человека, всестороннему развитию личности, совершенствованию социалистического образа жизни77. Именно эту цель следует, как нам представляется, рассматривать в качестве такого фактора, который носит системообразующий, интегративный характер и требует согласования с ним организации, функционирования и развития других сфер и областей социальной системы, в том числе и системы воздействия на преступность. Конечно, развитие социалистической экономики и повышение на этой основе материального благосостояния населения не являются целью деятельности системы воздействия на преступность, но экономическая рациональность образует один из важных социально-политических принципов организации, функционирования и развития этой системы, как, впрочем, и любой другой. Необходимость согласования организации и деятельности СВП с принципом экономической рациональности диктуется несколькими соображениями, но прежде всего тем, что увеличение денежных ассигнований на содержание уголовной юстиции, направление в сферу ее деятельности в увеличивающихся масштабах материальных ресурсов и людских резервов и т. п. приводит, если это не сопровождается получе-

73Комплексное     народнохозяйственное планирование. Под ред.Н. П. Федоренко. М, 1974, с. 66—68.

74            Там же, с. 61.

75            Ельмеев В.  Я. Методологические основы планирования социально

го развития, с. 58—59.

76            См.,    напр.:    Планирование    социального    развития    коллектива

предприятия. Методические рекомендации. М., 1975, с. 8.

77            См.:   Материалы   XXV съезда КПСС. М., 1976, с. 36, 40.

32

нием адекватного обратного эффекта, к сокращению материальных благ, могущих быть выделенными для повышения благосостояния населения. В свою очередь это тормозит ликвидацию одной из общих причин преступности и, следовательно, нерационально не только в общесоциальном, но и в институциональном плане. Поэтому минимизация экономических затрат — важная и обязательная задача, которая должна решаться в процессе организации и деятельности СВП для обеспечения и повышения ее социально-политической рациональности. Конечно, соблюдение принципа экономической рациональности нельзя понимать как обязательное возмещение СВП произведенных на нее или в связи с ее деятельностью материальных затрат. Тем более недопустимо ставить перед этой системой цель извлечения экономических выгод. Экономическая рациональность — лишь один из социально-политических принципов организации и деятельности СВП, более того, учитывая специфику этой системы, не основной- Поэтому и экономически нецелесообразные решения здесь имеют право на существование, если они вытекают из иных, более важных соображений. Так что речь идет не об обеспечении полного сбалансирования экономических затрат с экономическими результатами деятельности СВП, а о необходимости учета экономических возможностей и экономических последствий при принятии законодательных и правоприменительных решений в области борьбы с преступностью.

В соответствии с принципом экономической рациональности институциональные средства системы воздействия на преступность могут быть соответствующим образом классифицированы. Ни в уголовно-правовой, ни в криминологической, ни в исправительно-трудовой науках пока еще не рассчитана экономическая стоимость институциональных средств воздействия на преступность и на этой основе экономических последствий тех или иных законодательных и правоприменительных решений в э'той области. Данная проблема в принципе, однако, может и, очевидно, должна быть решена. Приблизительные экономические расчеты возможны и в настоящее время. Так, вряд ли могут быть сомнения в том, что при прочих равных условиях условное осуждение с обязательным привлечением к труду или исправительные работы экономически рациональнее лишения свободы и т. д. Экономические издержки, хотя и важное в современных условиях, но не единственное мерило социально-политической рациональности системы воздействия на преступность. Другим, не менее значимым условием, обеспечивающим организацию и деятельность этой системы в соответствии с интегративными интересами, является соблюдение принципа политической рациональности. Система воздействия на преступность в качестве одной из подсистем органически вплетена в политическую сферу. Поэтому ее отношения и связи с этой сферой, в отличие от отношений с экономической и духовной сферами, более тесны

                33

и многообразны. Они не могут быть сведены к согласованию организации и деятельности СВП только с интегративной политической целью Система воздействия на преступность должна впитывать в себя (естественно, в специфическом, преобразованном виде) все процессы, протекающие в политической сфере зрелого социализма.

Фундаментальное значение для определения политических целей, с которыми надлежит согласовывать организацию, функционирование и совершенствование СВП, имеют содержащиеся в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии указания на необходимость всестороннего развития политической системы советского общества посредством совершенствования социалистической государственности, дальнейшего развития социалистической демократии, укрепления правовой основы государственной и общественной жизни, активизации деятельности общественных организаций78. В материалах съезда подчеркнута-диалектическая связь социалистической демократии и прочного общественного порядка, ответственного подхода каждого гражданина к своим обязанностям и всемерного развития прав и свобод личности79. Иначе говоря, совершенствование и развитие социалистической демократии как характерной черты и основного принципа политической сферы обоснованно поставлены в зависимость от обеспеченности «как материальными гарантиями, так и определенным уровнем культуры, образования, сознательности, дисциплины и ответственности граждан»80. Однако отмеченную зависимость нельзя понимать односторонне, т. е. таким образом, что сначала должны полностью созреть все необходимые объективные и субъективные условия, а затем уже осуществляться адекватные им мероприятия по дальнейшей демократизации политической жизни. Социалистическая демократия — не только следствие определенных объективных процессов, протекающих в обществе, но и активно действующий фактор их оптимизации, в том числе ускорения. Она — мощное средство воспитания социальной активности, общественной сознательности и организованности широких народных масс, а не только проявление этих качеств. В этой связи, а также и по другим соображениям (так, следует учитывать, что демократизация образует один из аспектов гуманизации социальной системы) необходимо стремиться к опережающему развитию процессов демократизации политической сферы. Социалистический демократизм образует одну из важных сторон политической рациональности как принципа организации и деятельности системы воздействия на преступность, потому что в условиях зрелого социалистического

78См. там же. с. 81.

79См. там же. с. 85.

80Чахарин Е. М. 1) Политическая система в условиях развитого социализма.— «Вопросы философии», 1976. №9. с. 7; 2) Советская политическая система в условиях развитого социализма. М., 1975, с. 38, 240.

34

общества осуществляются меры по совершенствованию демократических институтов во всех областях и сферах общественной и государственной жизни, хотя процесс демократизации проявляется в них по-разному81. Как отмечает Ю. Е. Волков, «демократизм как черта социалистического образа жизни выражается в особенности в таких характеристиках, как широта и степень фактического участия трудящихся в управлении общественными делами, эффективность их контроля за деятельностью административного аппарата»82- Более широкий перечень проявлений демократизации и показателей степени ее развитости дается Е. М. Чехариным. «В политической области,— пишет он,— совершенствование нашей социалистической демократии предполагает дальнейшее усиление социальной активности всех советских людей, расширение их участия в управлении общественной жизнью, усиление народного контроля за деятельноостью государственного аппарата, расширение полномочий общественных организаций, прав и свобод советских граждан, повышение общественной дисциплины и упрочение законности во всех сферах общественной и личной деятельности»83. Если взять некоторые, наиболее важные показатели степени развитости демократических начал, то с их помощью можно осуществить классификацию институциональных средств, находящихся в распоряжении системы воздействия на преступность. Так, среди мер уголовного наказания наименьшей демократичностью обладает лишение свободы, значительно более высокой — исправительные работы и меры общественного воздействия. Поэтому, стремясь к достижению своих институциональных целей, система уголовной юстиции наряду с другими соображениями должна принимать во внимание требования политической рациональности вообще, принципа социалистического демократизма в частности.

Важной особенностью развития политической сферы зрелого социализма является количественное расширение и качественное изменение социальной базы политической системы, что обеспечивается возрастающей социальной однородностью советского народа84. Таким образом, чем шире круг лиц, не только фактически участвующих, но и могущих активно участвовать в политической жизни, тем, следовательно, в большей степени выражен один из показателей прогресса в политической сфере, и наоборот. Данный показатель должен приниматься во внимание и при организации борьбы с преступностью. Например, та-

81 Чехарин Е. М. Советская политическая система в условиях развитого социализма, с. 38.

82            В о л к о в  Ю.Е.  Демократизм социалистического   образа   жизни.—В кн.: Советский образ жизни: сегодня и завтра. М., 1976, с. 75.

83            Ч е х а р и н Е. М.   Советская политическая система в условиях развитого социализма, с 241

84            Чехарин Е. М. Советская политическая система в условиях развитого социализма, с. 245.

35

кой вид уголовного наказания, как лишение свободы, временно исключает определенный контингент населения из активного участия в политической деятельности, а также, будучи связанным с резким падением социального престижа лиц, подвергнутых этому наказанию, отрицательно влияет и в будущем на политические компоненты их социального статуса. Иначе говоря, чем выше среди населения удельный вес судимых (особенно к лишению свободы), тем, в определенном смысле, уже социальная база политической системы.

Мы не ставим перед собой задачу в полной мере раскрыть содержание принципа политической рациональности в деятельности уголовной юстиции, и оно, конечно, не исчерпывается сказанным выше- Главное, к чему мы стремились,— показать общий подход к решению вопроса, а он состоит в безусловной обязанности системы воздействия на преступность согласовывать свою организацию и деятельность с принципом политической рациональности во всем многообразии и противоречивости его проявлений.

Особые отношения существуют у системы воздействия на преступность с духовной сферой. Объясняется это, в частности, тем, что наиболее значительные отрицательные эффекты преступность порождает непосредственно или опосредованно именно в этой, а не в какой-либо иной сфере. В свою очередь институциональные меры борьбы с преступностью воспринимаются общественным правосознанием в качестве основного или даже единственного средства компенсации, заглаживания духовного ущерба, причиняемого преступлениями. В этой связи одной из общесоциальных целей уголовного наказания является удовлетворение общественного правосознания85. Постановка перед санкцией этой цели во многих случаях объясняет применение уголовной репрессии даже тогда, когда этого не требуют цели институциональные. Конечно, функционирование системы воздействия на преступность не относится к числу главных факторов, формирующих общественное правосознание. Но этой системе принадлежит существенная роль в поддержании на определенном уровне общественного правосознания, в обеспечении нормального режима его функционирования. Поэтому степень удовлетворенности общественного правосознания организацией, функционированием и развитием СВП — важный показатель ее социально-политической рациональности. Не случайно в Отчетном докладе ЦК КПСС XXV съезду партии было указано на необходимость акцентирования внимания ученых на изучении общественного мнения86. Таковы основные направления одного

85            См. подр.: Осипов П. П. Теоретические основы построения и при

менения уголовно-правовых санкций. Л.,  1976, с. 60—64, 85,  114 и др.

86            См.: Материалы XXV съезда КПСС, с. 73.

36

из наиболее важных аспектов конкретно-социологического изучения социальной системы воздействия на преступность.

В социалистическом, постоянно развивающемся обществе система социального управления и ее звенья не должны ориентироваться только на текущие цели, даже если они выступают в качестве важнейших, интегративных. Любой социальный институт должен видеть перед собой историческую перспективу, не упускать из виду конечную цель развития нашей общественной системы. А для этого конкретно-социологического подхода с его ориентацией на законы функционирования общества недостаточно и потому возникает необходимость дополнить институцион-нальный и конкретно-социологический компоненты комплексного исследования аксиологическим аспектом. В предыдущих работах мы уже останавливались на сущности и назначении аксиологического осмысления вопросов борьбы с преступностью87. Чтобы избежать повторений, ограничимся, во-первых, лишь конспективным изложением и конкретизацией наиболее принципиальных положений из числа высказанных ранее, а, во-вторых, приведем некоторые дополнительные соображения, возникшие после опубликования названных работ.

Если в самом общем и вместе с тем концентрированном виде попытаться определить сущность аксиологического аспекта комплексного социального исследования, то можно сказать, что она состоит в отражении, оценке и формулировании предложений по преобразованию соответствующих общественных явлений, процессов и институтов через призму принципов социалистического гуманизма в их соотнесенности с коммунистическими идеалами. Марксистско-ленинский гуманизм, суть которого выражена в программном девизе «Все во имя человека, для блага человека», представляет собой цельную и стройную систему фи-лософско-этических, политико-экономических и социально-политических воззрений, исходящих из признания человека высшей социальной ценностью и необходимости создания такой общественной системы, которая обеспечила бы всестороннее освобождение, гармоничное развитие и полное удовлетворение потребностей каждого индивида. По характеристике К. Маркса, коммунизм и является обществом реального гуманизма 88. Марксистско-ленинский гуманизм не ограничивается провозглашением идеалов, подлежащих реализации в будущем и не оказывающих влияния на настоящее. Будучи устремленным в будущее и формулируя систему общественных идеалов, он одновременно представляет собой совокупность требований (принципов), кото-

87Осипов П. П. 1) Теоретические основы построения и применения уголовно-правовых санкций; 2) Понятие и структура комплексного подхода к исследованию уголовно-правовых проблем.— Вестн. Ленингр. ун-та, 1977,

88 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Из ранних произведений. М., 1955, с. 588.

37

рые, исходя из имеющихся или возникающих объективных предпосылок, предъявляются к деятельности соответствующих социальных субъектов и подлежат реализации в наличной социальной действительности. Неразрывная и постоянная связь теории марксистско-ленинского гуманизма с практикой коммунистического строительства — одно из важнейших его отличий от абстрактного, иллюзорного или спекулятивного буржуазного гуманизма.

Следует, однако, заметить, что в силу особых исторических условий, в которых осуществлялось строительство социализма в нашей стране, гуманистические черты, объективно заложенные в природе социалистического строя, не могли проявиться в полной мере и во всем их многообразии. Затем, когда расширились наши объективные возможности, наступил период, когда гуманистические начала признавались имманентными социалистическому обществу и способными осуществляться стихийно. Как отмечает М. Г. Журавков, «все часто предоставлялось самотеку, упованию на то, что гуманистические требования нашего способа производства будут действовать сами собой89- Да и в обществоведении продолжительное время «преобладала ориентация на развитие и сравнительно мало внимания уделялось проблемам оптимизации функционирования его как системы» 90. На этапе развитого социалистического общества гуманизация всех сторон социальной жизни происходит более интенсивно и всесторонне. В постановлении ЦК КПСС от 31 января 1977 г. «О 60-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции» подчеркивалось: «Социализм — это общество реального гуманизма. Его главной ценностью является человек труда. Все для блага человека, во имя человека — таков глубочайший смысл нового, социалистического образа жизни»91. В современной философской и социологической литературе прочно утвердилось мнение о том, что возникающие перед той или иной наукой социальные проблемы также не могут быть правильно решены без соотнесения их «с более широко понятыми социальными целями познания и гуманистическими идеалами» 92, что в современных условиях «исключительно большое значение приобретает марксистско-ленинская концепция единства науки и гуманизма»93. Более того, критерий гуманистичнос-ти приобретает ведущую роль. «Марксизм выдвинул, а социалистическое общество реализует,— пишет В. Ж. Келле,— принцип создания рациональной организации экономической и социаль-

89Журавков М. Г. Социализм и мораль. М., 1974, с. 251.

90Косолапов   Р.   И.,  Меж уев   В.  М.,  Айзакович  А. С.   и др. Социалистическое общество. М., 1975, с. 58.

91«Правда», 1977, 1 февр.

92Фролов И. Т. Прогресс науки и будущее человека. М., 1975, с. 215. 93Социально-философские     проблемы     научно-технической     революции (исследования   1971 — 1975 гг.).—«Вопросы  философии»,   1976, № 2, с. 45.

38

89 30

ной жизни и подчинения ее ценностям гуманизма»94. Таким образом, в ряду социальных требований, которые предъявляются к организации и деятельности любого социального института, принципы социалистического гуманизма не являются рядоположенными или равноценными с принципами институциональной эффективности и социально-политической рациональности. Хотя институциональный и конкретно-социологический подходы имеют собственную логику проявления, все же их содержание во многом предопределено аксиологическим видением социальных проблем. Иначе говоря, гуманистические принципы и идеалы не ^только отражают наши конечные цели, но и в значительной (хотя, конечно, не в полной) мере предопределяют как наши важнейшие текущие задачи, так и институциональные цели. Однако они сохраняют при этом и собственное содержание, которое также играет ведущую роль по отношению к институциональному и даже к конкретно-социологическому аспектам комплексного исследования и решения социальных проблем.

Исключительно важное значение имеет аксиологический подход и при комплексном изучении системы воздействия на преступность. Сущность гуманизации СВП в условиях развитого социализма следует усматривать в постепенном, но постоянном усилении профилактической деятельности, с одной стороны, в сокращении оснований и масштабов применения, а также в изменении характера и уменьшении карательного содержания уголовно-правовых санкций — с другой. В этой связи для оценки гуманистичности этой системы можно использовать коэффициент судимости, индекс жесткости предусмотренных в законе и применяемых на практике уголовно-правовых санкций, существование в законе и удельный вес применения на практике наиболее суровых наказаний (смертная казнь, лишение свободы) и т. д. Гуманистическое решение вопросов борьбы с преступностью в социалистическом обществе обусловлено: а) материалистической концепцией механизма и причин преступного поведения; б) признанием объективной возможности и социальной необходимости искоренения преступности на основе прогрессивного изменения макроструктуры общества и ликвидации таким путем объективных причин существования этого отрицательного явления; в) негативным отношением марксизма к уголовно-правовому принуждению как средству социального управления.

На уровне обыденного сознания расширение гуманистических начал в борьбе с преступностью зачастую выглядит как ненужное и даже вредное. Оно расценивается как проявление заботы о преступниках в ущерб социальной безопасности законопослушной части населения. В действительности же гуманизация уго-

94 Келле В. Ж. Общественная наука и субъективный фактор при социализме.— В кн.: Исторический материализм как теория социального познания и деятельности. М., 1972, с. 25—26; Афанасьев В. Г. Социальная информация и управление обществом, с. 152.

39

ловной политики имеет значительно более широкое социальное назначение. Нельзя не учитывать, что чрезмерная суровость мер, используемых в борьбе с преступностью, отрицательно влияет на нравственно-культурное состояние общества и препятствует его духовному возвышению, что отступления от принципов социалистического гуманизма тормозят расширение демократических начал в одной из важных областей политической сферы, что, наконец, применение наиболее суровых уголовных наказаний сопровождается, как правило, причинением существенного экономического, политического и духовного ущерба тем, кто связан с осужденным родственными, семейными и иными личными отношениями и т. д. Поэтому внедрение аксиологического подхода в законодательную и судебную практику, в общественное и индивидуальное правосознание — одно из непременных условий реализации в уголовной политике развитого социалистического общества положений марксистско-ленинской теории об уголовной репрессии как вынужденном, крайнем и допускаемом в минимальных пределах средстве социального управления, которому вообще нет места в нашем идеале. Это важно еще и потому, что система воздействия на преступность в своем движении по пути гуманизации значительно отстает от политической сферы и нашей социальной системы в целом. Законодательные новеллы, появившиеся в феврале 1977 г., обладают глубочайшим гуманистическим содержанием и в значительной мере устраняют те факторы, которые приводили к протеканию в системе воздействия на преступность некоторых процессов, не отвечающих принципам социалистического гуманизма. Но они, конечно, не могут рассматриваться как предел гуманизации уголовно-правовой борьбы с преступностью, не говоря уже о том, что их полная реализация в судебной практике потребует усилий и со стороны научных работников, и со стороны органов судебного управления. Изложенное позволяет утверждать, что в современных условиях гуманистические требования и являются тем главным фактором, на который прежде всего должны ориентироваться как комплексные научные исследования системы воздействия на преступность, так и управленческие решения в этой области.