§ 1. Понятие общих причин преступности

Правильная организация и эффективное функционирование социальной системы воздействия на преступность немыслимы без наличия достаточно ясного представления о многоярусной системе причин существования в условиях развитого социализма этого отрицательного явления. К решению данной1 проблемы можно идти двумя путями: от причин отдельного преступления к причинам преступности как массового явления (от частного к общему) или же наоборот. В свое время была предпринята попытка начать с накопления конкретного материала, с изучения причин отдельных преступлений с тем, чтобы на этой основе впоследствии создать общетеоретическую концепцию причин сохранения и воспроизводства преступности в социалистическом обществе. Однако через несколько лет путь от частного к общему был забракован:, а проблема общих причин преступности при социализме отнесена к числу неразрешенных2.

Под общими причинами преступности (их предпочтительнее было бы называть первопричинами) следует понимать комплекс тех явлений, без устранения которых задача ликвидации преступности как массового и опасного для общества явления вообще не может быть поставлена и решена. В зависимости от того, в каком звене причинной цепочки усматривается первоисточник преступности, можно выделить три основных подхода: личностный, микро- и маироструктурный. Наиболее последовательным и энергичным сторонником личностного подхода к объяснению проблемы сохранения преступности при социализме является

'Герцензон А. А. Уголовное право и социология. М., 1970, с. 173—175.

2 Клочков В. Основные направления научных исследований по проблемам борьбы с преступностью.— «Социалистическая законность», 1974, № 5, с. 12.

41

И. С. Ной, концепция которого строится на трех основных положениях. Во-первых, И. С. Ной полагает, что «уже социализм не содержит в себе не только «основных», но и никаких других «социальных ксузней» преступности»,3 а потому «в социалистическом обществе социальная среда уже не может выступать тем внешним фактором, который сам по себе способен обусловливать преступное поведение, как это имеет место в эксплуататорском обществе... и причины преступности в обществе, строящем коммунизм, очевидно, следует искать в явлениях иного порядка»4. Во-вторых, с точки зрения И. С. Ноя, новый подход, открывающий «захватывающие перспективы» перед" советской криминологией, связан с достижениями генетики, и «познание, психофизиологических особенностей преступников выдвигается в число первоочередных задач советской криминологической науки, изучающей преступность в обществе, обеспечившем социальное равенство всем гражданам»5. В-третьих, по мнению И. С. Ноя и разделяющих его взгляды авторов, генетическое происхождение имеют не только такие черты и проявления человеческого характера, как зависть, злобность, лживость, жадность, жесткость и т. д., но и сами по себе модели преступного поведения. Поэтому, мол, для криминолога «важно исследовать соотношение «прирожденных программ поведения человека», «закодированных» на уровне социальных инстинктов, с «программами поведения», выработанными в процессе общественной практики»6. Концепция И. С. Ноя неоднократно критиковалась в советской криминологической литературе и партийной печати ввиду ее методологической и теоретической несостоятельности 7. Вряд ли есть необходимость еще раз во всей полноте демонстрировать ее многочисленные дефекты. Но последняя работа И. С. Ноя написана в острой полемической манере. В ней хлестко критикуются некоторые недостатки, действительно характерные для современного этапа развития криминологи-

3              Н о и И. С. Методологические проблемы  советской  криминологии.  Са

ратов, 1975, с. 129.

4              Там же, с. 136.

5              Там же, с. 147.

6              Ной И. С., Шабалин В. А., Демидов Ю. А. О расширении науч

ной основы изучения личности преступника.— В кн.:  Тезисы докладов и со

общений  на межвузовской  конференции   по  теоретическим   и   методологиче

ским  проблемам  правовой пауки.  Кишинев,   1965,  с.  214—215;   Ной  И.С.,

Шабалин В. А., Демидов Ю. А. К вопросу о научной основе изучения

личности преступника.— В кн.:  Некоторые философские проблемы государст

ва и права, вып.1. Саратов,  1968, с. 39;  Стручков Н,    У те в с кий Б.

Не так все просто,—«Лит. газета»,   1967, 29  ноября; Ной И. С. Методоло

гические проблемы советской криминологии, с. 143.

7Сахаров А. Б. О концепции причин преступности в социалистическом обществе.—«Советское государство и право», 1976, № 9, с. 27—28; Карпец И. И. Современные проблемы уголовного права и криминологии, (п., 1976, с. 73; Укреплять взаимосвязь общественных, естественных и технических наук.—«Коммунист», 1977, № 1, с. 69.

42

ческой мысли, и содержатся страстные призывы к движению вперед, которые, казалось бы, обусловлены искренней и глубокой тревогой автора за судьбы советской криминологической науки. Все это создает опасность увлечения концепцией И. С. Ноя тех читателей, которые не имеют специальной криминологической подготовки. Именно поэтому позиция И. С. Ноя нуждается в дальнейшей критике. Остановимся лишь на тех моментах, которые вовсе не рассматривались или в незначительной мере освещались в литературе.

Прежде всего следует учитывать, что И. С. Ной — юрист, а не генетик, и его суждения о роли и механизме влияния наследственности на человеческое поведение, его попытки приспособить для объяснения природы преступности некоторые положения, высказываемые отдельными и при этом далеко не самыми авторитетными генетиками Запада, не носят профессионального характера. Но и в пределах своей компетенции И. С. Ной обнаруживает незнание или отрицание некоторых элементарных положений. Так, скажем, вызывают недоумение его неоднократные утверждения о том, что в социалистическом обществе до-стигнуто полное социальное равенство всех членов общества, а потому, мол, отсутствуют основания связывать существование преступности с социальными условиями жизни людей. Общепризнано, что в социалистическом обществе сохраняются существенные различия между людьми и социальными группами в сфере труда (в частности, с точки зрения творческой его содержательности), в области потребления, быта и т. д., что в свою очередь накладывает отпечаток на социально-психологический облик членов общества и их поведение. Другое дело, влияют ли социальные различия на преступность и каков механизм их проявления, но отрицать их существование — значит занимать особую позицию не только в криминологии, но и в советском обществоведении в целом. Так что теоретическая ущербность позиции И. С. Ноя проявляется двояко: с одной стороны, он явно вышел за пределы своей научной компетенции, пытаясь решать вопросы, входящие в предмет генетики, а с другой— в области обществоведческих суждеШи допустил такие высказывания, которые в корне противоречат фундаментальным положениям марксистско-ленинской философии, социологии, научного коммунизма, политической экономии. Нельзя не отметить и того, что в своих суждениях по вопросам генетики И. С. Ной игнорирует предостережения главы советской школы генетиков академика Н. П. Дубинина относительно несостоятельности попыток на основании нарушений генетической структуры делать выводы о предрасположенности соответствующих индивидо'в к преступному поведению8. Нельзя, наконец, пройти

8 Дубинин Н.  Проблемы  современной генетики.— «Коммунист»,   1973,

№ 8, с. 114.

43

и мимо того, что позиция И. С. Ноя не выдержана с методологической точки зрения. И не только на социально-философском уровне, но и в гносеологическом аспекте. И. С. Ной отождествляет или подменяет два разноуровневых явления: причины отдельного преступления как конкретного акта человеческого поведения и причины преступности как массового социального явления. В настоящее время никто не отрицает влияния психофизических особенностей личности на поведенческие акты, но из этого вовсе не следует, что на современном этапе развития нашего общества эти особенности подлежат включению в комплекс первопричин преступности. Ведь к первопричинам можно отнести только то, что: а) определяет основной массив преступности, а не какую-либо незначительную часть; б) будучи устраненным, ведет к исчезновению массовидности преступности и вырождению ее в отдельные, редко встречающиеся и не представляющие потому большой социальной опасности эксцессы; в) относится к исходным, а не производным факторам. Зададим себе вопрос, сохранится ли корыстная преступность как массовое явление при решении двух социальных проблем: сформировании у всех членов общества разумных материальных потребностей и обеспечении легальных возможностей их полного удовлетворения? Из концепции И. С. Ноя вытекает, что корыстная преступность не исчезнет, хотя с точки зрения марксизма9 при таких условиях воровать будут только душевнобольные, и, следовательно, сохранятся лишь отдельные эксцессы, совершаемые клептоманами. Иначе говоря, основной массив современной корыстной преступности сохраняется не в силу передаваемых генетическим путем предрасположений к хищениям, взяточничеству, злоупотреблениям по службе, спекуляции, частнопредпринимательской деятельности и т. д., а в результате существования факторов, имеющих сугубо социальную этиологию. Столь же очевидно (и этот факт подтвержден многочисленными эмпирическими исследованиями), что именно решение социально-экономических и культурно-воспитательных задач привело к почти полному исчезновению профессиональной корыстной преступности и другим положительным изменениям, свидетельствующим о постепенном вырождении корыстной преступности, не связанной с использованием легального доступа к похищаемому имуществу.

На неразрывную связь преступности при социализме с недостаточно высоким уровнем материальной обеспеченности населения неоднократно обращалось внимание не только в криминологической, но и в философской литературе. «Обеспечение всем труженикам все более полного благосостояния создает

9 См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 95; Федосеев П. Н. Проблема социального и биологического в философии и социологии.— «Вопросы философии», 1976, № 3, с. 70—71.

44

необходимые объективные предпосылки для ликвидации целого ряда явлений, которые экономически подрывают социалистический принцип распределения, таких, как расхищение общественной собственности, стяжательство, взяточничество, тунеядство и т. д.»,— пишет группа видных советских философов 10. Относя недостаточно высокий уровень производства к объективным явлениям, порождающим антисоциальные явления, Г. Е. Глезер-ман также приходит к выводу о том, что «успешная борьба с пережитками прошлого обусловлена дальнейшим подъемом социалистической экономики и ростом материального благосостояния народа»11- Сложнее и опосредственнее проследить связь социально-экономических и нравственно-культурных перемен с изменениями состояния, динамики, структуры и характера насильственной преступности, но и здесь многочисленные исследования (особенно причин «бытовой» преступности) подтвердили наличие стойкой психотравмирующей ситуации, порожденной причинами социального порядка, и опять-таки социально обусловленную деградацию личности правонарушителей.

Второй подход, который можно назвать микроструктурным, состоит в отрицании существования криминогенных явлений макроуровневого характера и сведении первоисточника преступности к негативному воздействию микросреды. В свое время микроструктурное объяснение преступности было подробно обосновано и развито А. Б. Сахаровым12, который, однако, впоследствии в значительной мере отошел от своей первоначальной концепции, перейдя на позиции того направления, которое будет охарактеризовано ниже. В настоящее время число сторонников теории мивросреды как первоисточника преступности сравнительно невелико, и сама эта теория практически не развивается. В этой связи нет необходимости сколько-нибудь подробно на ней останавливаться. Конечно, микросреда обитания личности, включая ее социально-экономические, культурно-бытовые и социально-психологические компоненты, ни в коем случае не может быть исключена из сферы криминологического изучения. Более того, в сущности она образует основной элемент предмета криминологии. Именно в микроореде сосредоточены непосредственные объективные причины преступного поведения, а потому обнаружение криминогенных явлений, относящихся к общественной макроструктуре, не исчерпывает проблемы причин преступности, а обеспечивает лишь правильную мировоззренческую ориентацию и создает надежную общетеоретическую основу для нахождения тех социальных явлений и процес-

10 Косо л а п о в Р. И., Меж у ев В. М., Аи з и ко в и ч А. С. и др. Социалистическое общество. М., 1975, с. 123.

11 Глезерман Г. Е. Исторический материализм и развитие социалистического общества. М., 1973, с. 257.

12 С а х а р о в А. Б. О личности преступника и причинах преступности в СССР. М., 1961.

45

сов, которые ближе расположены к актам преступного поведения. Кроме того, микросреда представляет собой специфическое проявление макросреды, а потому непосредственные причины и условия преступного поведения относительно самостоятельны, они изменяются далеко не адекватно изменениям, происходящим в макросреде.

Изложенное, однако, ни в коей мере не колеблет основного марксистско-ленинского положения о том, что микросреда про-изводна от макросреды и, следовательно, основное направление воздействия на преступность — это прогрессивное изменение соответствующих макроструктурных элементов. По своему генезису преступность относится к тем социальным явлениям, которые связаны не с какими-либо локальными и отдельными, а со всеми важнейшими сферами жизни общества — экономической, политической, духовной. Поэтому преступность следует рассматривать прежде всего в ее реальной связи с макроструктурой общества, с основными закономерностями его функционирования и развития. Именно такой подход и является господствующим в советской криминологии, хотя сразу же следует обратить внимание на то, что само по себе обращение в поисках первоисточника преступности к общественной макроструктуре ввиду сложности и многочисленности образующих эту структуру элементов отнюдь не гарантирует принятия обоснованных решений и не избавляет от ошибочных суждений.

Самой представительной по числу сторонников и поэтому наиболее распространенной является точка зрения, согласно которой преступность при социализме обусловлена влиянием капиталистического мира, с одной стороны, и пережитками прошлого в сознании членов общества — с другой. Оставляя в стороне (в силу его бесспорности) вопрос о внешней детерминированности преступности при социализме прямым и косвенным воздействием капиталистического мира, в том числе буржуазной идеологией и частнособственнической психологией, а также буржуазным образом жизни, остановимся лишь на трактовке сторонниками рассматриваемой позиции внутренних причин сохранения преступности в социалистическом обществе.

Следует заметить, что в рамках психологического направления могут быть выделены три его разновидности: одни авторы усматривают первопричины преступности в пережитках прошлого в индивидуальном сознании части советских людей13, другие — в действии объективного закона отставания общественного сознания от общественного бытиян, третьи — в имеющих

l3 Ш л я п очннков А. С. О классификации обстоятельств, способствующих   совершению   преступлений.— «Советское   государство   и   право»,   1964, №10, с.92

14Криминология.   Под   ред.   А.   А.   Герцензона,   И.   И.   Карпеца и В.Н. Кудрявцева. М., 1968, с. 122.

46

пережиточный характер дефектах общественного сознания15. В настоящее время наиболее широкое распространение получила последняя точка зрения. Выдвинув тезис о существовании «специфической причины преступности», И,. Ф. „Кузнецова и С. С. Остроумов пишут: «Специфическая причина преступности включает негативные элементы социальной психологии общества: антиобщественные традиции, обычаи, нравы, взгляды классово антагонистического общества. Они сохраняются при социализме в соответствии с диалектическим законом отставания общественного сознания от общественного бытия, самостоятельности и неоднородности общественного сознания, живучести бытовой психологии» 16. Вместе с тем ныне общепризнано (в том числе и теми, кто отрицал это ранее), что присущие социализму экономические и иные объективные факторы выступают в качестве условий (катализаторов), способствующих проявлению во вне «специфической причины» преступности17. Представляется неудачным избранный для характеристики негативных элементов социальной психологии термин «специфическая причина преступности», так как в сущности речь идет о непосредственной причине, т. е. такой, «которая приводит к данному" следствию, когда уже имеются другие условия его осуществления»18. Но если имеется непосредственная причина, то, следовательно, должно существовать и порождающее ее явление, т. е. первопричина. А первопричиной той или иной общественной психологии всегда было и остается общественное бытие, включая его главный компонент — экономическую сферу жизни общества. Однако сторонники психологического генезиса «специфической причины преступности» связывают последнюю главным образом или даже исключительно не с общественным бытием, а с объективным отставанием развития общественного сознания от общественного бытия. Поэтому выдвижение при решении вопроса о причинах преступности на первый план психологических явлений и процессов, даже если при этом экономические и другие объективные факторы признаются с теми или иными оговорками «стимуляторами», «катализаторами», «условиями» и т. п. действия этих причин, противоречит фундаментальному положению марксистско-ленинской философии о первичности бытия и вторично-сти, производности сознания. Это положение остается незыблемым и для этапа развитого социализма. «Роль субъективного

15Шляпочников   А.   С.   Советская   криминология   на   современном

этапе.— В кн.: Материалы конференции «Актуальные вопросы советской кри

минологии». М, 1973, с. 22.

16            Кузнецова Н.  Ф., Остроумов С. С. Методологические пробле

мы   криминологии.— «Правоведение»,   1971,   №  3, с.   108;   Сахаров  А.   Б.

О концепции  причин   преступности   в  социалистическом   обществе.— «Совет

ское государство и право», 1976. № 8. с. 29.

17            См., напр.: Ковалев М. И. Основы криминологии. М.,  1970.

18Кузнецова Н. Ф., Остроумов С. С. Методологические пробле

мы криминологии.— «Правоведение», 1971, № 3, с. 108.

47

фактора,— отмечает П. Н. Федосеев,— возрастает вовсе не за счет умаления роли объективных условий. Если бы мы встали на ту точку зрения, что возрастание роли субъективного фактора означает снижение значения материальных условий в жизни социалистического общества, то мы в конце концов пришли бы к идеализму- Материалистическое мировоззрение есть последовательное мировоззрение. И для эпохи коммунизма остается в силе признание того, что объективные факторы, материальные условия являются первичными, определяющими и нельзя сбросить их со счетов или умалить»19. Развивая эту же мысль, Г. Е. Глезерман 'пишет: «Если сводить все причины сохранения пережитков капитализма в сознании отдельных людей к субъективной стороне дела, то это приведет к игнорированию связи сознания с конкретными условиями жизни людей. На практике такой подход закрывает возможность понять необходимость создания материально-технической базы коммунизма, перестройки быта, дальнейшего строительства культурно-просветительских учреждений и т. д. для развития коммунистических отношений и сознания»20. Этот же автор обращает внимание на опасность и вредность представлений о том, что при социализме общественное сознание становится определяющим по отношению к общественному бытию, а субъективный фажтор — по отношению к объективным условиям21.

Компетентность высказываний авторитетных советских философов не вызывает сомнений; столь же неоспоримо, что свои методологические принципы мировоззренческого характера криминологи обязаны заимствовать из марксистско-ленинской философии, а не создавать идеалистические конструкции, в соответствии с которыми определенные дефекты общественного сознания выступают в качестве причины, а отрицательные явления, сохраняющиеся в области общественного бытия, всего лишь в качестве условий, способствующих существованию преступности, но не порождающих ее. Такие рассуждения ставят с ног на голову проблему первопричин преступности, они неизбежно ведут к идеализму в теории и к волюнтаризму на практике. Гипертрофирование роли негативных элементов общественного сознания в генезисе преступности и игнорирование или умаление в этой связи определяющего значения экономических условий и состояния других компонентов духовной сферы могут привести к ошибочным управленческим решениям при практиче-ской организации борьбы с преступностью, к чрезмерному увлечению мерами психологического воздействия, к однобокому развитию уголовной политики. Поэтому отказ от сугубо или пре-

19 Федосеев П. Н. Коммунизм и философия. М.,  1971, с. 178. •° 20Глезерман Г.  Е. Исторический  материализм  и  развитие  социалистического общества, с. 256.

21 Там же, с. 10.

имущественно психологического подхода к объяснению причин сохранения преступности при социализме — необходимое условие дальнейшего плодотворного развития как криминологической науки, так и тех направлений уголовной политики, теоретической разработкой которой она призвана-заниматься- Кстати говоря, психологизация природы первопричин преступности как раз и порождает ошибочное представление о наличии в социалистическом обществе всех объективных предпосылок для ликвидации преступности, о способности криминологических и даже уголовно-правовых мер справиться с решением этой задачи.

Ряд авторов связывает существование преступности при социализме с объективно присущими социализму особенностями в экономической сфере общественного бытия. Однако при этом отдельные авторы хотя и пытаются решить проблему причин преступности с материалистических позиций, но избирают неправильное направление поисков, в частности объясняют существование преступности некоторыми важными особенностями социалистических 'Производственных отношений. Так, П. Н. Лебедев усматривает первоисточник возникновения и существования преступности в общественном разделении труда и якобы вытекающем из него отчуждении людей, которое сохраняется и при социализме22. В. В. Орехов полагает, что преступность возникла как явление, обусловленное производственными отношениями, которыми она продолжает порождаться и в социалистическом обществе23. В. С. Орлов связывает сохранение преступности при социализме с действием принципа распределения по труду24 и т. д. Их взгляды уже подвергались нами критическому разбору- Критические замечания в их адрес высказали и другие советские криминологи25. Отрицательное отношение к рассматриваемой позиции было высказано и в философской литературе. Так, Г. Е. Глезерман пишет: «Одни товарищи, неудовлетворенные общей ссылкой на отставание общественного сознания от общественного бытия (а такая ссылка действительно заменяет объяснение простым констатированием факта), утверждают, что антисоциальные явления при социализме проистекают из несовершенства самих социалистических экономических отношений, например, из социалистических форм обмена и распределения. Такая точка зрения, на наш взгляд, ошибочна, так как принцип распределения по труду, хотя и имеет свои исторические ограни-

22            Лебедев П. Н. К вопросу о причинах преступности.— В кн.: Чело

век и общество, вып. XII. Л., 1973, с. 157—168.

23            Орехов В. В.  Социальное  планирование и  вопросы  борьбы  с пре

ступностью. Л., 1972, с. 19—22.

24            О р ло в В. С. Субъект преступления. М., 1958, с. 14.

25            Кудрявцев   В.   Н.   Причины   правонарушений.   М.,   1976,   с.   139—

141,  173—174; Сахаров А. Б. О концепции причин преступности в социа

листическом    обществе.— «Советское    государство   и    право»,    1976,    №    9,

с. 28—29.

49

ченности, является по своей природе социалистическим и не порождает буржуазных нравов. Наоборот... он... служит одним из важнейших средств их преодоления и коммунистического воспитания людей»26.

В свое время нами был сформулирован ряд положений, относящихся к проблеме общих причин преступности. Суть этих положений такова. 1) В условиях социализма на вершине дерева причин преступности находится недостаточно высокий, по сравнению со зрелым коммунизмом, уровень развития производительных сил (включая их вещественные и человеческие компоненты), так как именно от него и темпов развития производства материальных благ зависит общественный прогресс во всех сферах социальной жизни. 2) Воздействие названного фактора на преступность многоаспектно, но к основным направлениям, по которым оно прямо или косвенно осуществляется, следует отнести: а) Недостижение того уровня производства материальных благ, при котором можно исключить возникновение достаточно острых противоречий между потребностями членов общества (имеются в виду разумные потребности культурно развитого человека) и легальными возможностями их удовлетворения; б)^сохранение таких профессий, которые по своему характеру и содержанию не способствуют превращению труда из средства к жизни в важнейшую самоценную жизненную потребность человека, не развивают в достаточной мере его культуру и интеллект, облегчают формирование антисоциальных свойств; в) I существование достаточно продолжительного общественно необходимого рабочего времени, сужающее возможности всестороннего и гармоничного развития личности; г) ограниченность материальных ресурсов и людских резервов, которые общество может выделить для подъема культурного уровня и сознательности населения, точно так же как и для совершенствования социальной системы воздействия на преступность и прежде всего для профилактики преступлений. 3) Таким образом, в условиях социализма уровень развития производительных сил прямо или косвенно, в большей или меньшей степени определяет состояние всех остальных слагаемых комплекса причин преступности. Поэтому без решения экономических задач коммунистического строительства полное устранение преступности из жизни общества невозможно. 4) В генезисе преступности при социализме существенную, относительно самостоятельную роль играют и такие явления, как сохранение пережиточных элементов в духовной сфере жизни общества (прежде всего дефекты структуры и содержания материальных и духовных потребностей), а также относительно низкая сознательность части населения (пережитки прошлого в общественном сознании). Задача, следовательно,

!6Глезерман   Г.   Е.  Исторический  материализм  и  развитие  социалистического общества, с. 254—255.

50

состоит в том, чтобы ликвидировать у всех членов социалистического общества более или менее выраженные остатки тех содержательных элементов буржуазной культуры и частнособственнической психологии, которые прививают людям эгоизм, жестокость, аморальность, стяжательство и другие криминогенные качества27.

Почти одновременно с нашей статьей вышла из печати монография В. Н. Кудрявцева, в которой более глубоко и всесторонне обосновываются аналогичные или весьма'сходные положения, что укрепляет нашу убежденность в принципиальной правильности изложенной выше позиции. Приведем несколько выдержек из названной монографии. «Уровень экономического развития общества,— отмечает В. Н. Кудрявцев,— зависит прежде всего от состояния производительных сил. Именно это состояние в конечном счете определяет разделение труда, свойственного данному обществу ib данных исторических условиях, его классовую и социальную структуру, а также уровень материальной обеспеченности граждан. Состояние производительных сил отражается и на объеме тех средств, которые государство может затратить непосредственно на организацию и деятельность учреждений, ведущих борьбу с правонарушениями»28. «Не следует думать,— пишет далее В. Н. Кудрявцев,— что социальные различия приводят к тому, что одни группы или слои населения совершают правонарушения, а другие избавлены от них. Такой взгляд был бы наивным и неверным. Влияние социальных различий на поведение людей состоит в том, что эти различия сказываются на формировании потребностей, интересов, мотивов и целей поведения»29. Поэтому «правильное формирование потребностей людей, устранение назревших конфликтов — основные направления социальной профилактики, осуществляемой в социалистическом обществе»30. В итоге В. Н. Кудрявцев подчеркивает неоднократно высказывавшуюся им ранее мысль о том, что магистральный путь борьбы с правонарушениями — это повышение материального благосостояния, культуры и сознательности населения31. Конечно, мы далеки от намерения считать тождественными позицию В. Н. Кудрявцева и нашу- На первый взгляд между ними существуют принципиальные расхождения, состоящие в том, что В. Н. Кудрявцев не причисляет названные выше объективные социальные факторы к разряду причин преступности, потому что они лишь в конечном счете

27Исм аилов  И.  А.,  Осипов  П. П.  Проблема  общих  причин   пре

ступности  в  советской криминологии.— Вести.  Ленингр.  ун-та,   1975,  №  23,

с. 96—102.

28            Кудрявцев В.  Н.  Причины  правонарушений, с.   142—143.

29            Там же, с. 158.

30            Там же, с. 162.

31            Там же, с. 143.

51

связаны с сохранением правонарушений32. Специфической же причиной правонарушений он считает пережитки прошлого в общественном сознании, которые опосредуют связь между объективными условиями общественной жизни и преступным поведением, и, кроме того, ввиду своей относительной самостоятельности могут вызывать последнее и без объективной базы33. Таким образом, В. Н. Кудрявцев не отрицает, а, напротив, всячески подчеркивает генетическую связь преступности при социализме с состоянием экономической, политической и духовной сфер жизни общества. Речь идет лишь о том, что он предпочитает называть соответствующие факторы не причинами, а явлениями, создающими объективную возможность антиобщественного поведения, которая реализуется лишь при условии включения в причинную цепочку субъективного фактора. А это свидетельствует о том, что между концепцией В. Н. Кудрявцева и отстаиваемой нами позицией существуют, как представляется, лишь терминологические, а не содержательные различия. Важно также иметь в виду, что работа В- Н. Кудрявцева посвящена причинам правонарушений, а не причинам преступности. На уровне же преступного поведения криминогенные элементы общественной макроструктуры, действительно, непосредственно в качестве причин этого поведения не выступают. Вместе с тем В. Н. Кудрявцев неоднократно подчеркивал необходимость системного подхода к изучению причин преступности, представляющих собой многозвенную иерархию, в которой причины конкретного преступления отражают общие причины преступности34.

Поскольку макроструктурные явления, обусловливающие сохранение преступности при социализме, находятся вие пределов досягаемости социальной системы воздействия на преступность, в том числе и ее криминологического звена, то становится очевидным, что решение проблемы первопричин преступности выходит за рамки криминологической или уголовно-правовой науки. Это предмет общественных наук более высокого уровня. Так что если вести речь о причинах преступности как об одном из слагаемых предмета криминологии, то сюда следует отнести лишь непосредственные объективные и субъективные причины преступного поведения. Но и при таком решении все равно остается необходимость прослеживать генетическую связь причин преступности, изучаемых криминологией и испытывающих воздействие специальных криминологических мер, с порождающими их социальными явлениями и процессами макроуровнево-го характера. Останется необходимость и терминологического обозначения этих явлений и процессов. И в конечном счете не так уж важно, как мы будем их называть (причины, условия

32 Кудрявцев В. Н. Причины правонарушений, с. 171—172. 33Там же, с. 183.

34 «Советское государство и право», 1976, № 10, с.  142—143; Кудрявцев В. Н. Причины правонарушений, с. 182.

52

и т. д.); главное состоит в признании того, что именно эти процессы и явления (а не закон отставания сознания от бытия) главным образом (хотя, конечно, не исключительно) порождают объект криминологического изучения и воздействия — непосредственные причины преступного поведения. Однако, как нам представляется, и непосредственные причины преступного поведения не могут быть сведены к явлениям психологического порядка. На уровне индивидуального поведения действуют в качестве причины не только субъективный фактор, но и объективные условия. Не говоря уже о том, что и сами-то субъективные причины преступного поведения имеют объективное происхождение. Поэтому вряд ли можно считать шагом вперед отказ от господствовавшего ранее мнения о существовании двух рядов непосредственных причин преступности (отрицательные условия социально-психологического формирования личности и объективные факторы, вызывающие или обостряющие конфликтную ситуацию) и переход к сугубо психологической трактовке этого звена причинного комплекса.

В заключение считаем необходимым остановиться на некоторых критических замечаниях, которые были высказаны в наш адрес А. Б. Сахаровым. Солидаризируясь с нами относительно ряда принципиальных вопросов, А. Б. Сахаров вместе с тем считает, что мы допустили следующие ошибки: 1) противопоставили друг другу объективные и субъективные причины преступности и отвергли «значение психических явлений и процессов в качестве непосредственной (специфической) причины преступности»; 2) экономические причины сохранения преступности свели к неполному удовлетворению материальных и духовных потребностей людей, обусловленному недостаточно высоким уровнем развития производительных сил, и отвергли криминогенное значение сохраняющихся различий в формах и условиях труда, в видах поселений, в уровне материальной обеспеченности и т. д.; 3) высказали необоснованное мнение о косвенном воздействии на преступность существования достаточно продолжительного общественно необходимого рабочего времени, ограничивающего возможности развития и самосовершенствования личности.35 Мы далеки от представлений о безупречности своей позиции и не претендовали на бесспорность выводов. И критика А. Б. Сахарова вызывает у нас возражения только потому, что даже приведенные здесь короткие выдержки из ранее опубликованной статьи не содержат в себе ни противопоставления объективных и субъективных причин преступности, ни отрицания криминологического значения иных экономических факторов, кроме неполного удовлетворения материальных и духовных потребностей.

35 Сахаров А.  Б. О концепции причин преступности в социалистическом обществе.— «Советское государство и право»,  1976, № 9, с. 29.

53