§ 3. Судейское правосознание как субъективный фактор, влияющий на судебную деятельность по применению уголовно-правовых санкций

t В предыдущем параграфе говорилось о том, что проблемные ситуации в практике назначения наказания могут быть в значительной мере обусловлены субъективным фактором — судейским правосознанием. Этим прежде всего объясняются различия карательной практики в отдельных регионах, поскольку большинство объективных факторов действует в одинаковой мере на территории всей страны. Следовательно, и при неизменности этих факторов характер карательной практики может быть существенно 'изменен в желательном для общества направлении посредством оказания соответствующего воздействия на правосознание судей. Относительная самостоятельность рассматриваемого фактора отмечается и самим законодателем, который в ст. 37 УК РСФСР, определяя общие начала назначения наказания, указывает на необходимость руководствоваться при этом социалистическим правосознанием.

В последние годы опубликовано значительное количество работ, посвященных рассмотрению тех или иных аспектов судебной деятельности22. Однако большинство из них касалось вопросов процессуальной эффективности судебной деятельности, ее организации и т. д. Вопросам же влияния правосознания судей на

22 См., напр; Подгурецкий А. Очерк социологии права. М., 1974; Право и социология. Под ред. Ю. А. Тихомирова и В. П. Казимирчука. М, 1973; Радутная Н. В. 1) Народный заседатель. М., 1973; 2) Народный судья. Профессиональное мастерство и подготовка. М., 1977; Потеружа И. И. Воспитательно-предупредительное значение судебного разбирательства уголовных дел. Минск, 1976; Грошевой Ю. М. Проблемы формирования судейского убеждения в уголовном судопроизводстве. Харьков, 1975

87

назначение наказания не уделялось сколько-нибудь значительного внимания. Отсюда совершенно очевидны своевременность и целесообразность рассмотрения именно этого аспекта судебной деятельности (мы оставляем в стороне вопросы о коллегиальности, о взаимоотношении судейского профессионального правосознания и правосознания народных заседателей, так как они глубоко и всесторонне освещены в монографии Н. В. Радутной).

Переходя к характеристике правосознания, его структуры и функций, следует отметить, что под структурой принято понимать строение изучаемого объекта, характер связи (взаимодействия) его элементов между собой23. Однако если структура материальных тел позволяет вычленять в них самостоятельную часть, разлагать исследуемый объект на его компоненты, каждый из которых способен к обособленному, раздельному с целым существованию, то общественное сознание обладает в этом отношении своей спецификой. Оно, как отмечают многие исследователи, принципиально неразложимо, его элементы взаимопроникают, пронизывают друг друга. Тем не менее в структуре общественного сознания все же можно условно выделить следующие четыре слоя: идеологию, т. е. классовое отражение действительности в теоретической форме; систему знаний, имеющих общечеловеческое значение, эмпирическое по происхождению обыденное сознание и эмоциональную сферу, охватываемую понятием общественной психологии.

Следовательно, и правосознание как одна из форм общественного сознания должно подразделяться на четыре названных структурных слоя. Идеологический слой правосознания составляет правовые теории, идеи, принципы, которые обоснованы теоретически и имеют классовый характер. Наряду с этим в правосознании имеется такой слой теоретических знаний, который в отличие от идеологии лишен сугубо классовой окраски и имеет так называемое «общечеловеческое значение». Объективно отражая правовую действительность, он аккумулирует накопленный человечеством опыт правового регулирования общественных отношений. Кроме того, правосознание включает в себя не только правовые идеи и знания, но и правовые эмоции, общественную правовую психологию. Возможность и необходимость включения психологического слоя в структуру правосознания обусловлены тем, что люди воспринимают правовые положения не только разумом, но и чувствами, эмоциями. В этой связи нельзя согласиться с теми авторами, которые пытаются исключить правовые чувства из содержания правосознания. Как отмечал В. И. Ленин,«без „человеческих эмоций" никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины»24.

23 См., напр.: Свидерский  В. И. О диалектике элементов и структуры в объективном мире и в познании. М.,  1962.

24 Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 25, с. 112.

Эмоциональную сторону общественной правовой психологии как раз и составляют те психические явления, которые являются чувственной реакцией на правовое явление.

Под общественной психологией в советской философской и социально-психологической литературе обычно понимают прежде всего то, что соответствует эмпирической, чувственной, «дологической» ступени познания25. Этим общественная психология ( в той части, которую называют обыденным сознанием)26 отличается от идеологии. Обыденное сознание складывается, во-первых, из передаваемого от поколения к поколению опыта трудовой деятельности, эмпирического по своему происхождению; во-вторых, из возникающих в процессе повседневной жизни обычаев, традиций, моральных норм, представлений об окружающем мире; в-третьих, из народного художественного творчества, обобщающего в эстетической форме жизненный опыт людей. Правосознание охватывает все группы социальных явлений: и трудовой опыт, поскольку он облачается в юридическую форму; и обычаи, традиции, мораль, так как они связаны прямо или косвенно с правом; и художественное народное творчество в той мере, в какой оно касается юридических устоев общества. Обыденное сознание и является по существу практическим, непосредственно вплетенным в общественные отношения, в практическую деятельность, тогда как теоретическое служит общественной практике конечными результатами, продуктами своего творчества, внедряя их в обыденное сознание. Именно обыденным сознанием руководствуется большинство населения в своей деятельности и оценках социальной действительности.

Представляется необходимым различать такие понятия, как общественная психология и обыденное сознание27. Обыденное сознание — это тот «здравый смысл», которым люди руководствуются в каждодневной практике. Оно может противоречить теоретическому знанию и, как правило, недостаточно для постижения сущности сложных явлений. В сфере правовой действительности обыденное сознание проявляется в ошибочных суждениях о росте преступности и усилении ее общественной опасности, об усилении уголовной репрессии как наилучшем средстве борьбы с преступностью и т. д., на что обоснованно обращалось внимание в юридической литературе28. Однако

25 См. подр.: Г а к Г. М. Учение об общественном сознании в свете теории познания. М., I960, с. 43 и ел.

26Келле В., Ковальзон М. Формы общественного сознания. М., 1959, с 32 и сл.

27            Я к у б а  Е. А., Б у р д и н а А. И. Общественное сознание и его струк

тура. — «Философские науки», 1972, № 2, с. 45; Серов Ю. М. Обществен

ное и индивидуальное сознание. М., 1964, с. 10; Основы марксистско-ленин

ской философии. М., 1972, с. 386.

28            Каминская В. И., Волошина Л. А. Криминологическое значение

исследования нравственного и правового сознания. — «Советское государство

и право», 1977, № 1, с. 71—75.

89

в обыденном сознании в большей мере, чем это характерно для общественной психологии, присутствуют элементы идеологического среза правосознания. Все же в целом оно формируется главным образом на основе непосредственного жизненного опыта. Поэтому-то классики марксизма обращали внимание на невозможность проникновения обыденного сознания в сущность явлений29.

В теории права достаточно подробно разработаны вопросы не только структуры, но и функций правосознания. В связи с тем, что на современном уровне развития методики социологических и психологических исследований не все элементы правосознания поддаются эмпирическому изучению, следует выделить те из них, которые можно эмпирически интерпретировать и измерить. А. Р. Ратинов и В. И. Каминская предложили схему структуры и функций правосознания, в которой перечислены элементы, поддающиеся эмпирическому измерению30. В предложенной ими схеме выделены три функции правосознания: познавательная, оценочная и регулятивная. Каждой из них соответствуют определенные эмпирические показатели: познавательной функции -юридические знания и умения, оценочной - - оценочные суждения (мнения) и регулятивной - - поведенческие позиции (решения)31.

Сказанное выше необходимо для более точного выяснения структуры и функции специализированного правосознания судей. Еще К. Маркс писал, что было бы грубой идеалистической ошибкой мыслить общество как некое обособленное от индивидов лицо, обладающее своим собственным умом32, так как никакого сознания, которое не было бы сознанием живущих в обществе людей, в мире не существует. Вместе с тем основоположники марксизма постоянно подчеркивали именно общественный характер сознания независимо от того, кто является конкретным обладателем — отдельный ли индивид, либо та или иная социальная общность. Они неоднократно предупреждали об ошибочности противопоставления общества и индивида33. Отсюда ясно, насколько условны термины «общественное сознание», «коллективное (групповое) сознание» и «индивидуальное сознание», так как все они носят общественный характер.

Однако изложенное ни в коем  случае не позволяет сделать

29            См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 544.

30            Каминская В. И.,    Ратинов А. Р.   Правосознание как   элемент

правовой культуры. — В кн.: Правовая культура и вопросы правового воспи

тания. М., 1974, с. 57.

31            Ратинов А.  Р. Структура правосознания  и  некоторые   методы   ее

исследования. — В кн.: Методология и методы социальной   психологии.   М.,

1977, с. 201—214.

32            См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 118.

33            См.: Маркс   К. и   Энгельс   Ф. Из ранних произведений. М., 1955,

с. 590.

90

вывода, что общественное и индивидуальное сознание полностью совпадают, являются тождественными. Действительное взаимоотношение между ними выражает диалектика общего и отдельного: общее существует лишь в отдельном и через отдельное, отдельное неполно входит в общее. Очевидно, что судья, какой бы высокой профессиональной подготовкой он ни обладал, не в состоянии охватить своим индивидуальным сознанием все то, что составляет общественное сознание (правосознание). Поэтому последнее по своему содержанию всегда превосходит индивидуальное сознание. С другой стороны, общественное сознание, будучи родовым, не в состоянии охватить всех особенностей мышления, чувств, переживаний индивида. Оно включает в себя лишь то типичное, что свойственно индивидуальному сознанию членов общества.

Общественное правосознание, выступающее как форма духовной жизни общества в целом, неполно входит в индивидуальное правосознание человека, всегда являющегося существом социальным, коллективным и потому подвергающимся воздействию юридических норм. Именно индивидуальное правосознание является основной формой реального, живого, действительного существования общественного правосознания. Объективируясь в судебном решении, правосознание судьи выступает как вид общественного правосознания. Специализированному правосознанию судьи присущи, таким образом, все четыре слоя, характерные для общественного правосознания. Это правовые идеи и знания, правовые эмоции и обыденное сознание. Однако, выступая в качестве представителя государственной власти, судья, вынося приговор и определяя меру наказания, руководствуется прежде всего правовыми идеями и знаниями, своим профессиональным опытом, который и позволяет ему сформулировать судейское убеждение по конкретному уголовному делу. Безусловно, в формировании убеждения участвуют и правовые чувства, и эмоции, так называемый психологический срез правосознания, но в структуре специализированного правосознания, эти компоненты должны играть второстепенную роль. Таким образом, изучая правосознание судей, необходимо исследовать не только знания ими законодательства, но и отношения к нему, а также объективированное выражение знаний и отношений в приговоре. Изложенная функциональная структура правосознания позволяет подвергнуть эмпирическому изучению юридические знания и оценочные суждения, правовые установки и ориентации судей при назначении наказаний. Все эмпирические референты должны соответствовать основным функциям правосознания, а именно познавательной, оценочной и регулятивной. Выше уже говорилось о том, что игнорирование при применении уголовно-правовых санкций их положительных и особенно отрицательных социальных последствий побочного характера, ориентирование только на специфическую функцию

91

наказания — охрану от преступных посягательств социалистических общественных отношений—-может привести правосудие по уголовным делам к рассогласованию и даже конфликту с более важным, чем борьба с преступностью, социальными задачами, а также,к нарушению основных принципов, характеризующих при социализме отношения между обществом и личностью.

При вынесении приговора судья выступает не столько в качестве юриста, знатока правовых норм, сколько в качестве политического деятеля, руководствующегося всей системой своего мировоззрения и прежде всего идеологическими и политическими взглядами и убеждениями. Что же воздействует на правосознание судей, его формирование и функционирование? Прежде всего это объективные и субъективные правообразующие факторы экономического, политического и духовного характера. В свое время они были подробно описаны в работе А. Нашиц и в коллективной монографии под ред. А. В. Мицкевича34. При этом следует иметь в виду, что данные факторы воздействуют на судейское правосознание как непосредственно, поскольку само оно является частью политической надстройки, так и опосредованно, через систему законодательных требований, через общественное правосознание, выступающее в виде общественного мнения, через систему политических и управленческих решений и т. д. В то же время они взаимодействуют между собой. Так, определяя меру наказания, судья исходит из положения ст. 20 УК РСФСР о целях наказания, руководствуется санкцией соответствующей статьи Особенной части, учитывает характер и степень общественной опасности деяния и личность преступника.

Все стадии судебной деятельности являются важными и необходимыми предпосылками успешного и справедливого решения уголовного дела, но особая роль принадлежит стадии вынесения приговора. Постановление пленума Верховного Суда СССР «О судебном приговоре» отмечает, что «приговор -- важнейший акт социалистического правосудия, постановленный именем государства в условиях полного осуществления демократических основ судопроизводства, приговор имеет большое воспитательное и общественно-политическое значение»35. Несмотря на, казалось бы, жесткие рамки, которые ставит закон, у судьи остается возможность выбора альтернативного решения. Так, например, В. Г. Афанасьев пишет: «сложнее обстоит дело с ценностно-нормативными, особенно нормативными условиями. Если ценность - - идеалы допускают достижение цели, как правило, многими возможными путями, то нормы, особенно нормы права,

34 Н а ш и ц А. Правотворчество. Теория и законодательная техника. М., 1974, с. 7—76; Правотворчество в СССР. Под ред. А. В. Мицкевича. М., 1974, с. 5—28.

35 Сборник постановлений пленума Верховного Суда СССР, 1924— 1973. М., 1974, с. 580.

92

имеют значительно более жесткий характер. Однако и нормы не исключают, а, скорее, предполагают вариантность поведения»36. Деятельность судьи по применению уголовно-правовых санкций всегда целенаправленна. Способность предвидеть будущее, в частности те результаты деятельности, которые еще не наступили, является одним из ценных свойств человеческого сознания. «Способность идеально моделировать «будущее состояние» в сознании человека составляет самую суть его поведения, является основой физиологии (и биологии, и психологии) активности»37. В соответствии с классификацией целей на институциональные, интегративные и аксиологические судья при выборе уголовно-правовой санкции должен использовать комплексный подход, призванный обеспечить профессионально-целевую результативность, социально-политическую рациональность и социалистическую гуманистичность принятого решения. При этом следует учитывать, что институциональные цели лежат как бы на поверхности явления, в то время как социологические и аксиологические требования обладают способностью «ускользать из поля зрения» обыденного правосознания и нуждаются в идеологическом осмысливании. Есть основания предположить, что проблемные ситуации в карательной практике в определенной мере обусловлены дефектами судейского правосознания, прежде всего его сугубо или преимущественно профессионально-целевой ориентацией. Это предположение и должно выступать в качестве центральной исследовательской гипотезы при эмпирическом изучении правосознания судей как фактора, влияющего на выбор уголовно-правовой санкции.