§ 68 Разъяснение

Каждое отношение может быть предметом нескольких санкций: юридической, моральной, обычаев и приличий. Так, например, кто-нибудь А имеет притязание получить с другого лица, В какую-либо сумму денег, и В, в соответствии с этим притязанием, считает себя обязанным к уплате такой суммы. Как притязание А, так и осозна­ние В своей обязанности могут исходить из различных источников: А основывается на соображениях права, или морали, или на обычаях и приличиях. В свою очередь В считает себя обязанным или ввиду возможности подвергнуться судебному преследованию, или из не­желания подвергнуться моральному осуждению или, наконец, по­тому, что считает неприличным не заплатить денег в данном случае. Далее, каждое отношение может быть предметом нескольких сан­кций одновременно. А основывает свое притязание, а В свою обя­занность одновременно на нескольких из перечисленных выше ос­нований. При таком сочетании санкций значение каждой из них может быть различным. Многие лица, например, имеют привычку выполнять неукоснительно обязательства, принятые ими на чест­ное слово. Такое выполнение обусловлено исключительно сочета­нием известных соображений морали и приличий, хотя очень часто выполняемое обязательство обладает и юридическим характером. Наконец, помимо всего сказанного, многие отношения обусловли­ваются по преимуществу известными личными привычками и на­клонностями, между которыми первое место принадлежит хорошо развитому чувству долга. Многие отношения, в которых мы состо­им, могут находить свое оправдание и в праве, и в морали, и в прили­чиях, и в обычаях; но мы соблюдаем их не думая, просто потому, что

151

С. А. Муромцев

Определение и основное разделение права

Определение права

привыкли их соблюдать, считаем это должным, без всякой связи с какой-либо санкцией, с каким-либо принуждением.

Надо включать каждое отношение в область права ровно настоль­ко, насколько его существование обусловлено именно юридической защитой. Если отношение сопровождается юридической защитой, но существует и осуществляется без ее влияния, то ошибочно почи­тать такое отношение правовым. К праву не принадлежит все то, что соблюдается из приличия, из нравственности, из привычки, из обычая, из чувства долга, без внимания к факту юридической за­щиты. Соблюдаемое таким образом обладает обыкновенно особен­ной прочностью, но именно потому оно не образует права. Право­вое и прочное не одно и то же. Все значение юридической защиты заключается в том, что она упрочивает отношения, еще не прочные; если же они прочны без ее содействия, то она теряет свое значение, и отношение должно исключить из права. Может произойти, что прежде юридическая защита была нужна для существования отно­шения, а потом стала ненужной. В таком случае отношение, бывшее прежде правовым, потом потеряло это качество. Форма правового существования не есть постоянная принадлежность отношения: она только одна из форм его последовательного развития. Было бы не­лепо настаивать на правовом состоянии отношения, когда оно успе­ло уже достигнуть состояния более высшего. Таким образом римс­кий юрист (Dig. 12. 1 fr. 21) объявляет, что истец, которому ответчик предлагает добровольно часть должного, должен быть принужден судом к принятию этой части, ибо на обязанности суда лежит забо­та об уменьшении числа тяжб. Юрист настолько доволен появле­нием нового, высшего фактора, который высказался в доброволь­ной уплате части долга, что жертвует некоторыми выгодами и удобствами кредитора, лишь бы устранить относительно низший фактор — юридическую защиту.

Разумеется, совершенно невозможно исполнить вышеуказанный анализ касательно не только всех, но сколько-нибудь значительной части существовавших и существующих отношений. Но, чгго невоз­можно относительно отдельных отношений, то доступно по отношению к целым институтам. Общий характер института поддается иссле­дованию настолько, что можно определить с приблизительной точ­ностью, какую роль в существовании института играет юридиче­ская санкция. Мы слышим, например, что в древнейшем Риме

152

существовало юридическое правило, по которому, в случае отсут­ствия наследников, каждый имел право захватить никем не приня­тое наследство и приобрести его в собственность относительно в короткий срок (usucapio pro herede). Принимая во внимание, что в случаях подобного захвата интересы приобретателя неминуемо стал­кивались с интересами родичей умершего и его кредиторов, обращая внимание также на степень развития родовой связи в то время, мы принуждены заключить, что свобода захвата, по смыслу вышеприве­денного правила, неограниченная, на самом деле должна была стесняться распорядком, который был обусловлен родовой связью и интересами кредита того времени. Каждый имел право захватить наследство, но далеко не каждому это дозволялось обычаями, а может быть и моралью того времени. И с таким столкновением юридической свободы дей­ствий, с моральными и иными ограничениями, мы встречаемся на каж­дом шагу. Исследователь должен определить силу, авторитет этих ог­раничений для того, чтобы решить, отнести ли случаи проявления означенной свободы на счет юридической санкции или на счет отсут­ствия протеста со стороны морали и т. п. Наоборот, юридическая санк­ция может быть солидарна с санкциями другого рода. Так, например, убийство оскорбителя в момент оскорбления вызывается инстинктив­но чувством чести, требуется часто обычаями и приличиями, допуска­ется обыкновенно правом. Но, очевидно, что совершается такое убий­ство главным образом под влиянием первых двух факторов.