2. РАЦИОНАЛЬНАЯ И ЭМОЦИОНАЛЬНАЯ ФОРМЫ ПСИХИЧЕСКОГО ОТРАЖЕНИЯ В ЭТИОЛОГИИ КРИМИНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ
Рациональное и эмоциональное (мысли и чувства)ss — суть формы психического отражения, через которые осуществляется его регулирующая функция в поведении человека. Это фундаментальное положение психологии развивается в работах И.М.Сеченова, Л.С.Выготского, С.Л.Рубинштейна, А.Н.Леонтьева, П.В.Симонова, Ю.М. Бородая, Г.Х.Шин гарова и др.
Л.С.Выготский56 и С.Л.Рубинштейн51, указывая на важнейшее значение проблемы соотношения рационального и эмоционального для понимания человеческого поведения, подчеркивали, что эта проблема останется нерешенной, пока не будет преодолен разрыв между понятиями рационального и эмоционального. А.Н.Леонтьев указывает, что этот разрыв будет преодолен только если удастся "понять сознание человека как отражающие его реальную жизнь, его бытие"58.
В соответствии с принципом отражения, диалектически связанным с идеей детерминизма, чтобы понять сознание человека как отражающее его реальную жизнь, его бытие, нужно рассмотреть категории мотива и цели, через которые осуществляются функции бытия и сознания в жизнедеятельности человека: детерминирующая функция бытия — через мотив, а регулирующая функция сознания — через цель. Таким может быть, по нашему мнению, путь к познанию ролей рационального и эмоционального как форм психического отражения в этиологии криминального поведения.
Детерминирующий характер мотива и регулирующий характер цели при их сопоставлении (и разграничении) хотя прямо и не указывается, но усматривается из многих научных исследований, в т.ч. и психологических59. И мо-'ив и цель участвуют в определении человеческого поведения (деятельности) специфическим образом. Б.Ф.Ломов пишет, что "то, как будет складываться деятельность, исходящая из какого-либо мотива, определяется целью"60. И далее, подчеркивая специфику и мотива и цели, он разграничивает их следующим образом: "Если мотив лишь побуждает к деятельности, то цель онструирует" конкретную деятельность, определяя ее характеристики и намику". Очевидно, что это разграничение исходит из того, что мотив ется фактором, детерминирующим поведение, а цель — регулирующим ведение. Б.Ф.Ломов удачно раскрывает понимание цели как регулятора
23
; e'" ЦЄЛЬЮ МЬ> "ОНИМаем '""-h
полн ° Результата деятельности, ' joe прэдставление человеком-
тупает к1'к ГДЄЛЯЯ ХЭРаКТер и Спосо6ь' ДейеТ которое предшествует ее вы-
что "в сЬооми Н опеРежаюЩего отражениями. Иначе говоря, цель вые-
отражения"" " ЦЄЛИучаствУюттакили^>"61. Он также подчеркивает,
иначе все уровни психического
' соответствует структуре этого бь! (осознания) "предметного бы-Цели - ре™"0™136 Проявляется Детерминиа >Ітия.
тия) то мпт! поведение сознания (т.е. ^РУЮщее поведение бытие, а в
а цель - tv Г Г''7 ТУ ЖЄ СТРУКТУРУ. что и Ж психическое отражение бы-
«ет быть чемХбо 1 Г™*' Н° ВВИДУ ТОГО чт'>> "пРедметное бь|™е "еловека",
реальный процесс их іни»" °СОЗНанньІМ бы,^то "сознание никогда не мо-
структуры бытия65 Гп! ' Т° стРУктУРа «ьітием..., а бытие людей есть
мотива ледовательно, структура щЪ сознания - это отражение
CTDVKTvrw fiL1. \4 цели ~ отРажение структуры
сом и Ф 5нг^± КЭК реальног° процесса жи.,Ь
Фактора- потреб 'РЬ'Є установили. что в ,\^зни людей показана К.Марк-
ловека "пеовь, средства ее удовлетворен,^ в бытии человека налицо два
Для удовлетв СТ°РИЧеский акт это - производЙрения. В социальном бытии че-
сознан^ в Я ЭТИХ П0требностей..."66 . Бьп йдство средств, необходимых
за. Разработав ф э^гел7^3"0"' С°ГЛаСН° Tp*!^™e "*™e™ пРедпосьІЛКОЙ
сознания есть бь.тир" ' существеннейш, І/РУДОвои теории антропогене-
средства их удовлетворен ш^ С,ВЯЗЬ1Вает 8 C(*Va™ и ближайшей основой
тель, - пишет КМяг V • предметное 6âL*6e потребности человека и
основывается на его НЄ ЛЄ° своб°Ден, чем Д бытие человека". "Потреби-
ся его обществе! 'Х И ЄГ° потРебностяхЛ1 fi* производитель. Его мнение
низации общества І ц У^Г" К°Т°Р°е ™»4^ " П И ДРУГИЄ ОПР<*ЄЛЯЮТ-
рения в CTpvKTvoe "п ЭТОМу потРебноспІУисит, в свою очередь, от орга-
Детерминации повелен^Г6™01"0 бЫТИЯ чел°века'Л^сгти и средства их удовлетво-
ния, выполняюшего г 'еД°пределяют CTpyK-niiW", выполняющего функцию
А Н Леон™ КЦИЮ регУляЧми поведениаиктуру психического отраже-
ловека и срвдс™ РаССМЭТРИВаЯ психол°™ческое SW исходит из ^ектиГВЛ-ЄТВОРЄНИЯ' ПРИ Pac«Pb'4W значение потребностей че-
Іь. ,
средств ее удовлетвоое^ ЄНН° Д^ектичесмАІР43 потребности с предметом
тора самого быпГя " КЛЮЧ К раскРь'тию стрй««жая связь потребности и
иел'и как факГр^' ГхиГГ^6™ Челов^ескс1: ^труктурь, мотива как фак-
которая lht в основ °Г СВЯЗИ П°ТРЄбН°СТИ и 4/Ь'ТИИ "°НЯТИЙ МОТИВЭ И ЦЄЛИ сылкой его сознания" п " !Дметного бы™я челозі^*1 средств ее удовлетворения, есть акт чрезвыча* Іь.й"™ °,™етил' что "встреча ^«ловвка" и является предпо-
как фактора ведение.
24
отражения бытия ,уі/ское поведение, и структуры ^'((1тия, регулирующего это по-
ЄНН° Д^ект43 потребности с предметом
И.М.Сеченов определил структуру психического отражения у человека двумя элементами. Вся духовная сфера человека резюмируется, как он писал, двумя основными формами — ум и чувство71. Обосновывая научное положение о том, что мысли и чувства суть элементарные формы психиче чого отражения бытия человека, взаимосвязанные между собой, И.М.Сеченов писал, что "действия каши управляются не призраками вроде разнообразных форм "Я", а мыслью и чувствами"72. С.Л.Рубинштейн также указь вал на двухкомпонентность психического отражения. "Подлинной конкретной "единицей" психического (сознания) является целостный акт отражэния объекта субъектом. Это образование сложное по своему составу: оно всегда в той или иной мере включает единство двух противоположных компонентов — знания и отношения, интеллектуального и 'аффективного", из которых то один, то другой выступает в качестве преобладающего"73. Эта структура психического отражения у человека и соотностися со структурой его бытия. Потребности и средства их удовлетворения, детерминирующ е поведения, отражаются психикой человека соответственно в форме чувств и мыслей, которые выполняют регулирующую функцию, взаимодействуя между собой соответственно взаимодействию потребностей и средств их довлет о рения, но в идеальной форме.
Таким образом, структура мотива, детерминирующего поведение, состоит из потребностей и средств их удовлетворяющих, а структура ' ли. регулирующей поведение, -- из чувств (эмоционального) и мыслей (ргцио-нального).
Вопрос о соотношении рационального и эмоционального име« • большое значение как для понимания регуляции психикой человеческого гюведе Ійя вообще, так и для познания этиологии криминального поведения74. Во всех этических концепциях всегда ставилась проблема соотношения рациона' ь-ю-го и эмоционального, разума и страстей. От того, как решается эта проб Іема, зависит решение основных вопросов этики и криминологии,
А.М.Яковлев подчеркивает, что для правильного понимания »/ех-''из • регулирования поведения правосознанием нужно выявить соотношение м" ду рациональным и эмоциональным как элементами правосознания7' В'ж ность проблемы соотношения рационального и эмоционального для Познани', нравственного поведения отмечает, в частности, В.М.Соколов76.
В.М.Лейбин пишет, что "дилемма "добр человек от природы или зол'' ставила мыслителя перед проблемой соотношения разума и страстей, рас-
судка и чувств, осознанных желаний и неясных влечений". По^еркив-зя фундаментальность указанных проблем, он отмечает, что "в зависимости от ешения этого вопроса возникали различные концепции человека, в t. дви; <ісь обоснования сущности человеческой природы, предъявлялись- оп1 ед енные требования к соблюдению моральных норм поведения в обще. т. е" ' , (• проблеме соотношения рационального и эмоционального в домарг систской философии обращались Платон, Аристотель, Б.Спиноза, M Ліон ень, Д-Юм, К.Гельвеций, Т.Гоббс, И.Кант, Г.В.Ф.Гегель, Л.Фейербах и др. Но пред-
25
лагаемые ими решения этой проблемы были недиалектичными, поэтому они склонялись к односторонности рационализма или эмотивизма. Между сторонниками этих направлений велась многовековая дискуссия, которая не потеряла своего значения и в настоящее время. В силу своего одностороннего подхода представители и рационализма и эмотивизма исходили из того, что между разумом и страстями непременно должна происходить борьба, что между ними могут быть только отношения господина и слуги. Поэтому дискуссия о роли разума и страстей сводилась к вопросу, что является господином, а что — слугой. В односторонности вопроса уже была заложена односторонность ответа.
Для Платона, например, ответ на этот вопрос был предельно рационалистским: разум может и должен подчинять себе страсти, которые суть дремлющее в человеке дикое, звероподобное начало79.
Против преувеличения власти разума над страстями выступил, например, Б.Спиноза, который утверждал, что эта власть не безусловна80. Он отмечал, что "необходимо знать как способность, так и неспособность нашей природы, дабы иметь возможность определить, на что способен разум в обуздании аффектов, а на что нет"81.
Позицию, противоположную рационализму в вопросе о соотношении разума и страстей, занимали представители сенсуализма. Так, К.Гельвеции писал: "...полное отсутствие страстей, если таковое могло быть достигнуто, привело бы к полному отупению, и человек тем ближе к этому состоянию, чем он бесстрастнее. Действительно, страсти — это небесный огонь, оживляющий нравственный мир, страстям науки и искусства обязаны открытиями, а душа благородством. Хотя человечество им же обязано своими пороками и большой частью своих несчастий, однако это не дает право моралистам порицать страсти и считать их безумием. Высшая добродетель и просвещенная мудрость суть два продукта этого безумия и достаточно прекрасных, чтобы сделать его уважаемым в глазах всех..."82.
Крайний эмотивизм проявляется в утверждении Д.Юма, что "разум есть и должен быть рабом аффектов и не может претендовать на какую-либо другую должность (office), кроме служения и послушания им"83.
Конечно, проницательные наблюдения выдающихся философов, как сторонников рационализма, так и эмотивизма, за психологическими явлениями и их описания весьма ценны для развития науки. Однако недиалектическое понимание этих явлений обусловливает неспособность рационализма и эмотивизма решить проблему соотношения рационального и эмоционального вообще, в т.ч. в этике и криминологии. К сожалению, односторонность рационализма и эмотивизма в психологии, а также в этике и криминологии не преодолена до настоящего времени. Обусловлено это тем, что до сих пор остается нерешенной проблема соотношения рационального и эмоционального как форм психического отражения. "Все этики признают, что и чувства, и разум играют важную роль в мотивации нравственных поступков, но как соотносятся их роли, как конкретно распределяются между ними регу-
26
ляторные функции — об этом известно недостаточно"84. Естественно, что при этом избежать односторонности рационализма и эмотивизма вряд ли возможно.
г87
Разрешимой проблема соотношения рационального и эмоционального становится лишь на основе марксистской философии. К.Маркс подчеркивал, что человек отличается от животного не только мышлением, как это, в частности, утверждал Гегель, но и чувствами. Содержание чувств определяется отнюдь не мышлением самим по себе, как полагал Гегель, а предметной деятельностью человека. К.Маркс писал, что "...чувства общественного человека суть иные чувства, чем чувства необщественного человека"85, и что "не только пять внешних чувств, но и так называемые духовные чувства, практические чувства (воля, любовь и т.д.), — одним словом, человеческое чувство, человечность чувств, — возникает лишь благодаря наличию соответствующего предмета, благодаря очеловеченной природе"86. Если, по Гегелю, для развития и облагораживания чувств человеку достаточно прибегнуть к разуму, мыслящему духу, то К.Маркс рассматривал путь к этому совсем иначе. Он пишет, что "необходимо опредмечение человеческой сущности — как в теоретическом, так и в практическом отношении, — чтобы, с одной стороны, очеловечить чувства человека, а с другой стороны, создать человеческое чувство, соответствующее всему богатству человеческой и природной сущ-
ности
Примечательно, что в "Тезисах о Фейербахе", в которых даны первые классические формулировки марксистской философии, вопрос о "чувственности" рассматривается К.Марксом прежде других вопросов. В первом тезисе К.Маркс писал: "Главный недостаток всего предшествующего материализма — включая и фейербаховский - заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой"88. Из этого тезиса совершенно определенно усматривается,*что именно в человеческой деятельности (но рассматриваемой не абстрактно, как в идеализме) проявляется связь чувствования и мышления и что именно эта человеческая деятельность, практика отражается в чувствах и мыслях человека. Идеи, изложенные в "Тезисах о Фейербахе", позволяют решать проблему соотношения рационального и эмоционального, связав ее с проблемой соотношения потребностей человека и средств их удовлетворения. Социальный характер со-
тношения потребностей человека и средств их удовлетворения определяет социальный характер соотношения человеческого чувствования и мышле-
ия, так как второе является психическим отражением первого. Из этого
нужно исходить, по нашему мнению, при решении проблемы соотношения
"ационального и эмоционального в криминологии.
В соответствии с принципом отражения, диалектически связанным с иде-
27
ей детерминизма, соотношение между чувствованием и мышлением у человека определяется соотношением между его потребностями и средствами их удовлетворения. Социельность человека проявляется в особом, отличном от животного, соотношении между потребностями и средствами их удовлетворения, а также его чувствами и мыслями.
Таким образом, регуляция поведения человека его психикой осуществляется через чувства (эмоции) и мысли (рации), диалектически взаимодействующие между собой, отражая диалектическое взаимодействие потребностей и средств их удовлетворения, котооое детерминирует поведение. Здесь про ляется специфика ролей, которые играют чувствование и мышление в отражении бытия и в регуляции деятельности. Эта специфика соответствует специфике ролей, которые играют потребности и средства их удовлетворения в детерминации деятельности.
Соотношение ролей чувствования и мышления в структуре психического отражения определяется соотношением ролей потребностей и средств их удовлетворения, которые отражаются в чувствах и мыслях человека. Имеются как теоретические, так и эмпирические исследования, подтверждающие что чувства отражают именно удовлетворенные или неудовлетворенные потребности человека, а мысли — при 'одность или непригодность средств для удовлетворения человеческих потребностей. Так, из теоретических исследо-ei.îm/ мышления, проведенных Ю.М,Бородаєм89, усматривается специфическая функция мышления вырабатывать определенным образом информацию о сред; ті 'х, пригодных или не пригодна х для удовлетворения тех или иных not о ей человека. Интересно и пло«огворно, по нашему мнению, сделанное Ю М.Бородаєм сопоставление решения проблемы чувственности в субъективном идеализме Канта и объективном идеализме Гегеля. Он пишет, что в отличие от Канта "для Гегеля проблема чувственности не составляет никакого труда, ибо он как последовательный идеалист отверг "вещь в себе" '/-сїзенность, таким образом, превратилась у него в лишь "недоразвитое" понятие, создающее иллюзию чего-то другого, вне понятия существующего. На деле это для понятия - "свое — другое"90, в то же время "...Кант самым резким образом выступает против подобной идеалистической метафизики"91 Естественно, замечает Ю.М,Бородай, что при этом Кант имеет в виду, конечно, не Гегеля, а его идеалистических предшественников. И далее приводи; следующую цитату Канта: "Лейбнице — вольфовская философия сос&щила всем исследованиям о природе и происхождении наших знаний
vjiOHHo неправильную точку прения, признавая различие чувственного знания от умопостигаемого только логическим. На самом деле, это различие трансцендентальное. Оно коренится не просто в форме отчетливости, а в происхождении и содержании знаний"92.
Эта "дискуссия" между Кантом и Гегелем, "организованная" Ю.М.Бородаєм, не только обнаруживает слабь,е и сильные стороны их понимания чувствования и мышления, но также указывает на верный подход к решению проблемы соотношения рационального и эмоционального. Ю.М Бородай,
28
критически рассмотрев подходы Канта и Гегеля к проблеме соотношения рационального и эмоционального, пишет: "Рациональное познание — лишь мозаика. Но эта мозаика есть картина мира самого по себе, ибо сама эта картина (т.е. то, что можно "содержать") возникает как необходимый побочный продукт практической деятельности, направленной на преобразование "вещи самой по себе". Правильно продуцированный воображением идеальный предмет имеет изначально практическое, а отнюдь не созерцательное назначение"93. Совершенно очевидно, что мышление ("рациональное познание"), обслуживая практическую деятельность человека, направленную на преобразование "вещи самой по себе", выполняет функцию отражения этой "вещи самой по себе" как средства удовлетворения человеческих потребностей. Эта функция мышления больше обнаруживается в кантовском понимании различия между рациональным и эмоциональным по их происхождению и содержанию, чем в гегелевском понимании этого различия по чисто логическим признакам.
Преимущество кантовского понимания данного различия по сравнению с гегелевским подтверждается также эмпирическими исследованиями эмоций (чувств), проведенными П.В.Симоновым94, из которых усматривается специфическая функция человеческого чувствования вырабатывать определенным образом информацию о потребностях человека, для удовлетворения которых пригодны или не пригодны те или иные средства. "Суммируя результаты собственных опытов и данные литературы, — пишет П.В.Симонов, — мы пришли в 1964 г. к выводу о том, что эмоции есть отражение мозгом человека и животных какой-либо актуальной потребности (ее качества и величины) и вероятности (возможности) ее удовлетворения, которую мозг оценивает на основе генетического и ранее приобретенного индивидуального опыта"95. Таким образом, совершенно очевидно, что чувствование (эмоции) человека выполняет функцию отражения потребностей, предполагающих те или иные средства их удовлетворения.
"Связывание" теоретического исследования функции мышления, проведенного Ю,М.Бородаєм, и эмпирического исследования чувствования (эмоций) , проведенного П.В.Симоновым, по нашему мнению, очень плодотворно. Оно развивает дальше понимание как мышления (его функции), так и чувствования » го функции). Из-за отсутствия такого "связывания" традиционные конц 'Пни-; человеческого чувствования и мышления страдают односторонностью, что, в свою очередь, не может не сказываться на криминологических исследованиях, которые так или иначе на эти концепции опираются. Понятия чувствования (эмоций) человека и мышления в этих концепциях определяются из них сами по себе, без учета более общего начала — диалек-ической связи между ними, которая есть не что иное, как психическое отражение диалектической связи между потребностями человека и средствами их Удовлетворения. Хотя Л.С.Выготский и СЛ.Рубинштейн и указывали :вое время на дезинтегрированность в психологической науке понятий чувствования и мышления, она еще не преодолена в науке и по сей день96.
29
Представляется, что этот недостаток, имеющий значение и для криминологии, преодолим с помощью принципа отражения, диалектически связанного с идеей детерминизма. В соответствии с ним соотношение ролей человеческих чувств и мыслей как специфических взаимодействующих форм в структуре психического отражения определяется структурой отраженного в психике бытия.
В соответствии с принципом отражения, диалектически связанным с идеей детерминизма, понятие человеческой эмоции нельзя определить иначе, как в соотношении (взаимосвязи) с понятием мысли, а понятие мысли — с понятием человеческой эмоции. Очевидно, что человеческие эмоции — это отражение потребностей, соотносящихся со средствами, их удовлетворяющими или неудовлетворяющими, а мысли — это отражение средств, соотносящихся с потребностями, ими удовлетворяемыми или неудовлетворяемыми.
Как в структуре человеческого бытия потребность предполагает средства ее удовлетворения, а эти средства — потребность, точно так же в структуре психического отражения человеческие чувства предполагают мысли, а мысли — чувства. Причем, как между потребностями и средствами их удовлетворения происходит процесс их диалектического связывания, так же процесс диалектического связывания происходит и между чувствами и мыслями человека, которые отражают в идеальной форме все происходящее с потребностями и средствами их удовлетворения.
Диалектическое связывание между потребностями и средствами их удовлетворения в бытии человека происходит в виде взаимополагания. Такое понимание соотношения между потребностями и средствами их удовлетворения обосновывается, в частности, С.Л.Рубинштейном97. Термином взаимопо-лагание обозначается тот факт, что потребность предполагает средства ее удовлетворения, а средства — потребность, ими удовлетворяемую. Нельзя себе представить, например, такую потребность, как голод, без связи с пищей — средством ее удовлетворения.
А.Н.Леонтьев, рассматривая на основе идей Ф.Энгельса вопрос о том, что такое бытие живого существа и в чем оно заключается, пишет: "Для всякого живого существа предмет есть не только то, в отношении к чему обнаруживает себя то или иное его свойство, но также и "утверждающий его жизнь предмет", предмет, по отношению к которому живое существо является не только страдательным, но и деятельным, стремящимся или страстным"98. Следовательно, бытие всякого живого существа — это взаимопола-гание его потребностей и средств их удовлетворения, которое проявляется в деятельности, поведении.
Потребность сама по себе не может побуждать к деятельности, беспредметной деятельности не бывает. Поэтому только взаимополагание потребностей со средствами их удовлетворения является побуждением к поведению. "...Потребности, — пишет А.Н.Леонтьев, — побуждают деятельность и управляют ею со стороны субъекта, но они способны выполнять эти функции при условии, что они являются предметными"99, т.е. если они взаимополагаются с определенными предметами, являющимися средствами их удовлетворения.
30
Как же происходит взаимополагание потребности и средств ее удовлетворения? Всякому живому существу присущ определенный способ такого взаимополагания. Этот способ "показывает" потребности те предметы в окружающей среде, которые могут стать средством ее удовлетворения. "Узнав" свое средство, потребность станет "предметной". В результате этого происходит взаимополагание, т.е. взаиморасположение навстречу друг другу потребности и средств ее удовлетворения. Стремление к этой встрече и есть побуждение к определенной деятельности ради этой встречи.
Способ взаимополагания потребностей и средств их удовлетворения — организующее начало бытия всякого живого существа, в т.ч. и человека. Другими словами, это способ бытия, жизнедеятельности. Наличие у всякого живого существа определенного способа взаимополагания потребностей и средств их удовлетворения отмечалось уже Ч.Дарвиным100. Своеобразное' описание механизма взаимополагания потребностей и средств их удовлетворения представлено в работах А.Н.Леонтьева. Называя присущий всякому живому существу способ взаимополагания потребностей и средств их удовлетворения "биологическим смыслом", он пишет, что в результате образования такой "смысловой связи" "...соответствующая потребность... как бы "узнает себя" в данном предмете-раздражителе, конкретизируется в нем и вызывает активное поисковое поведение по отношению к нему"101.
Таким образом, у человека, как и всякого живого существа, между потребностями и средствами происходит взаимополагание по определенному, присущему данному индивиду, способу. В соответствии с принципом отражения, диалектически связанным с идеей детерминизма, такое же взаимополагание по определенному способу происходит между эмоциями и рациями как формами психического отражения соответственно потребностей человека и средств их удовлетворения. Применительно к изучаемому криминологией поведению это значит, что взаимополагание потребностей человека и средств их удовлетворения образует механизм детерминации криминального поведения, а взаимополагание рационального и эмоционального образует механизм психического регулирования этого поведения.
В соответствии с диалектической связью принципа отражения и идеи детерминизма и построенной на основании этой связи детерминационно-регуляционной моделью поведения соотношение между эмоциональным и рациональным является отражением в психике человека соотношения между его потребностями и средствами их удовлетворения. До сих пор соотношение эмоционального и рационального не рассматривалось в научной литературе как отражение в психике человека соотношения его потребностей и средств их удовлетворения. Это, по нашему мнению, обусловливало недостаточную определенность в понимании соотношения рационального и эмоционального и недостаточно определенное понимание ролей рационального 1 эмоционального в механизме регулирования безнравственного, в т.ч. и криминального поведения102. В процессе детерминации деятельности (поведения) человека происходит взаимополагание потребностей и средств их
31
удовлетворения. В результате этого взаимополагяния образуется мотив действия103. Затем, в процессе отражения сознанием бытия, в голове человека с помощью воображения происходит целеобразование104, т.е. взаимо-полагание в идеальной форме (в форме чувств и мыслей) удовлетворяемых потребностей и удовлетворяющих их средств — "негативность" мотива превращается в "позитивность" цели. Взаимодействие "негативного" мотива и "позитивной" цели порождает возникновение воли к действию. Так осуществляются детерминация и регуляция поведения (деятельности). Прав, по нашему мнению, Б.Я.Петелин, который трактует связь между мотивом и целью в криминальном поведении следующим образом: "Мотив приводит к постановке цели; он сам не является ею. Он стимулятор, побудительная причина, лежащая "впереди" акта поведения. А цель — это мысленный результат поведения, который лежит "позади", в конце этого поведения"105.
В соответствии с детерминационно-регуляционной моделью в этиологии криминального поведения (в основании преступления) имеются два фактора: детерминирующий поведение человека (мотивообразующий) и регулирующий поведение человека (целеобразующий). Первый — фактор бытия, а второй — сознания. Детерминирующий криминальное поведение мотив образуется из соответствующего взаимополагания потребностей и средств их удовлетворения в "предметном бытии человека". Регулирующая криминальное поведение цель образуется из соответствующего взаимополагания эмоционального и рационального, которые являются психическим отражением потребностей человека и средств их удовлетворения. При этом нужно иметь в виду, что тот или иной индивид приобретает в результате взаимодействия с социальной средой определенный способ взаимополагания потребностей и средств их удовлетворения и соответствующий ему способ взаимополагания рационального и эмоционального. Так формируется "Я", личность человека.
Каждому индивиду присущ определенный способ (по терминологии Т.Павлова — "предрасположенность") психического отражения, который изменяется с изменением бытия индивида106. Способ психического отражения, присущий тому или иному человеку, правильно называть также установкой психического отражения или установкой психического регулирования поведения107. В соответствии с принципом отражения и идеей детерминизма надо различать "установку" как определенность отражения в психике человека его бытия и "способ существования человека" как определенность самого "предметного бытия человека", которое отражается в его психике108. Установка соотносится со "способом существования человека" как отражение с отражаемым. Если способ существования человека — это способ взаимополагания его потребностей и средств их удовлетворения в "предметном бытии человека", то установка психического отражения (регулирования поведения) — это способ взаимополагания чувств (эмоционального) и мыслей (рационального), отражающих потребности человека и средства их удовлетворения.
32
Применительно к криминальному поведению это значит, что отклоняющийся способ существования человека (т.е. способ взаимополагания потребностей и средств их удовлетворения) и отклоняющаяся установка психического отражения (т.е. способ взаимополагания рационального и эмоционального) — это, соответственно, способ детерминации и регуляции отклоняющегося (криминального) поведения, но не само это поведение. Иначе говоря, это то, что образует зародыш, который при наличии соответствующих условий проявляется в виде криминального поведения.
Под отклонением способа существования человека, т.е. способа "предметного бытия человека", мы понимаем отклонение его от социалистического образа жизни, организованного на коллективистских началах. Следовательно, отклонение установки психического регулирования поведения — это отражение отклонения способа существования человека. Собственно, оба вида отклонения суть проявления индивидуализма -- антипода коллективизма. Поэтому отклоняющийся способ существования человека и его отклоняющаяся установка психического отражения (регулирования поведения) суть индивидуалистские.
Способ существования человека (т.е. взаимополагания потребностей и средств их удовлетворения) и его установка психического регулирования поведения (т.е. способ взаимополагания раций и эмоций как форм психического отражения) находятся, в соответствии с детерминационно-регуляци-онной моделью поведения, в диалектической связи между собой. Они образуют собой то, что мы называем модусом личности. Модус личности определяет "Я" человека, его "лицо".
Поведение человека как социального существа — это проявление его модуса личности, т.е. того, что придает человеку индивидуальность. Нельзя себе представить человека как без индивидуальности, так и без носителя этой индивидуальности — модуса личности. Еще Гегель проницательно заметил: "Тело носит в себе тайного, тихого геометра, который как вполне проникающая форма организует его вовне и внутри"109. Такого же "тайного, тихого геометра" носит в себе не только тело, но и человек как личность. Модус личности — именно этот "тайный, тихий геометр", который организует как внутреннюю (субъективную), так и внешнюю (объективную) жизнь человека, т.е. его поведение.
Криминальный поступок (преступление) совершается тем или иным человеком потому, что у него имеется индивидуалистский модус личности, оторый образовался в результате: а) действия индивидуалистских обстоя-ільств среды, влекущего за собой образование у человека индивидуалист-кого способа существования; б) отражения этого действия в виде индивидуалистских психических переживаний, влекущего за собой образование у повека индивидуалистской установки психического регулирования поведения.
По нашему мнению, модус личности и есть то "ядро личности", о кото-пишет А.Р.Ратинов, указывая, что "ядерные образования максимально
33
презентируют свойства всей системы, отчасти вбирая в себя то, что носит более периферийный характер, и, само отражаясь в иных компонентах цен-ностей структуры, интегрирует их"110.
Модус личности, образованный из коллективистского способа существования и коллективистской установки психического регулирования поведе, ния является коллективистским. Этот модус проявляется в виде нравствен, ного поведения. Модус личности, образованный из индивидуалистского спо. соба существования и индивидуалистской установки психического регулиро вания поведения — индивидуалистский. Он проявляется в виде безнравствен, ного поведения в т.ч. и криминального.
Каждый человек индивидуален и неповторим, потому что индивидуален и неповторим его модус личности. В соответствии с детерминационно-регуля. ционной моделью поведения все, что происходит в судьбе человека, опреде ляется его модусом личности: каков модус личности человека, такова « судьба его. Поэтому, чтобы изменить судьбу человека, нужно изменить егс модус личности.
Преступник отличается от нравственно здорового человека модусов личности: преступник имеет индивидуалистский модус личности, а нравст венно здоровый человек — коллективистский. Поэтому правы те авторы, ко торые пишут, что "гипертрофированный индивидуализм — главная черта которая отличает преступника от непреступника"1 1 (если под "непреступни ком" понимать нравственно здорового человека, а не просто человека, ні совершившего преступление).
В криминологии давно предпринимаются попытки найти то общее длі личности всех преступников свойство, которое проявляется в виде преступ ления и отличает их от нравственно здоровых людей. Существует ли такої свойство? В.Н.Кудрявцев и Ю.В.Кудрявцев пишут: "Более верным прел ставляется следующий общий тезис, который подтвержден криминологиче ской и судебно-психологической практикой: нет такого единственной (и единого) свойства личности, которое вызывало бы отклоняющееся пове дение и отличало бы лиц, склонных к такому поведению, от лиц, соблюдай щих социальные нормы"112. Иначе отвечает на этот вопрос А.Р.Ратинов "Принципиально различает преступников и непреступников... не одно какое то свойство или их сумма, а качественно неповторимое сочетание и особьв при этом "удельный вес" каждого, т.е. пока еще недостаточно изученнь» комплекс личностных особенностей, который имеет характер системы"1
По нашему мнению, индивидуалистский модус личности как раз йменні и есть этим "качественно неповторимым сочетанием", "комплексом личной ных особенностей", который отличает преступника от нравственно здорово^ человека.
Все преступники, без какого-либо исключения, потому и преступник* что они имеют индивидуалистский модус личности. Иначе и быть не може1 Ведь само криминальное поведение — это проявление индивидуализма, имя' видуалистского модуса личности. В противном случае нет самого престУ' ления. Не только умышленные, но и неосторожные преступления суть про"'
34
наркомания), тогда они лишь затрудняют как коллективистскую, так и индивидуалистскую социализацию человека и проявление ее в поведении. Биологическое — это одно из условий социального поведения, наряду с техническими, климатическими и другими. Причиной же этого поведения является действие на человека коллективистских или индивидуалистских обстоятельств социальной среды, с которой взаимодействует человек в своем "предметном бытии". Излечение от психопатий, алкоголизма, наркомании устраняет условия преступности, но причины не затрагивает. Медицина только в этих пределах может помочь в борьбе с преступностью. То же можно сказать, например, о техническом совершенствовании безопасности автомобиля — устраняются условия, благоприятствующие неосторожным автотранспортным преступлениям, но не причины. Лишь устранение социальной причины — а именно индивидуалистских обстоятельств, мешающих совершенствованию коллективистского образа жизни в социалистическом обществе, — исключает преступность как социальное явление. По нашему мнению, вряд ли можно даже с оговорками сказать, как это делает Н.Ф.Кузнецова, что "биологические и психофизиологические подсистемы... иногда... трансформируются во вспомогательные, дополнительные, наряду с доми-
„„114
нантнои мотивацией, причины преступлении .
В соответствии с детерминационно-регуляционной моделью поведения биологические свойства человека не являются детерминирующими или регулирующими факторами человеческого поведения. Биологическое — это лишь условие для социализации человека и проявления этой социализации в поведении, т.е. условие, облегчающее или затрудняющее формирование того или иного модуса личности и его проявление в поведении. Такие биологически активные вещества, как алкоголь и наркотики, при приеме их человеком не формируют индивидуалистский или коллективистский модус личности, а лишь являются условием, способствующим проявлению того или иного модуса, снижая порог его проявления (эффект "расторможения" уже сформировавшегося модуса личности). Этим определяется роль пьянства и наркомании в преступности. Они снижают контроль человека за своим поведением, но не определяют социальный характер контроля и поведения, не придают им нравственный "знак". Пьянство и наркомания не только не являются причиной преступности, а сами имеют ту же причину, что и преступность -индивидуалистские обстоятельства среды.
Биологические свойства человека: а) могут быть условием, способствующим воздействию индивидуалистских обстоятельств среды на человека, в результате которого он становится преступником; б) являются причиной "специализации" преступников: хулиганы, мошенники, воры, насильники, убийцы и т.п., но не причиной криминального поведения.
В соответствии с детерминационно-регуляционной моделью криминальное поведение — это не случайное явление, а закономерный результат формирования индивидуалистского модуса личности, проявляющегося при наступлении благоприятных условий. Некоторые криминологи полагают, что опре-
36
деленное сочетание детерминирующих факторов лишь статистически, в массе явлений порождает преступление. Отдельный же человек может или совершить, или не совершить при этом преступление. По нашему мнению, такой подход фактически приводит к непознаваемости причин криминального поведения. Его сторонники забывают диалектическую связь случайности и закономерности. "...Где на поверхности происходит игра случая, — писал Ф.Энгельс, — там сама эта случайность всегда оказывается подчиненной внутренним скрытым законам. Все дело лишь в том, чтобы открыть эти законы"
В соответствии с детерминационно-регуляционной моделью поведения причина всякого преступления — индивидуалистские обстоятельства социальной среды, с которой взаимодействует человек. Они всегда приводят к возникновению индивидуалистского модуса личности у человека, на которого они действуют. Никакое преступление не совершается без индивидуалистского модуса личности. Так может быть представлена закономерность в криминальном поведении. Эта закономерность осуществляется через случайности. Но от этого она не перестает быть закономерностью. Познание ее делает борьбу с преступностью целенаправленной, а не слепой.
Если мы знаем, что индивидуалистические обстоятельства — причина, порождающая преступления, то для нас не так уж важно, через какие случайности эта закономерность проявится. Знание закономерности достаточно для того, чтобы искоренять причины преступности, исправлять индивидуалистский модус личности на коллективистский при помощи создания соответствующих обстоятельств.
Иногда криминальное поведение кажется не присущим данному человеку, как бы посторонним (или "случайным") для него. Но "чужих" постугі-ков человек не может совершать. Они не могут быть не чем иным, как проявлением его модуса личности. Просто люди не знали, что этот человек, неожиданно для них совершивший преступление (умышленное, неосторожное, аффективное), давно имеет индивидуалистский модус личности. Этого мог не знать и сам преступник. Как заметил А.С.Макаренко, люди могут носить в себе "бациллы" индивидуализма, не зная об этом.
Модус личности — это то "внутреннее", через которое преломляется "внешнее". От того, что понимается под "внутренним", зависит, как будет понято "преломление внешнего через внутреннее". Ошибка заключается в том, что полагают будто в соответствии с формулой "внешнее преломляется через внутреннее" причина преломляется через отражение, необходимость — через свободную волю, бытие — через сознание. Отражение как таковое отождествляется с "внутренним", и поэтому ему приписывается функция преломлять причину как "внешнее". Так же свободе воли приписывается Функция преломлять необходимость, сознанию — преломлять бытие.
В соответствии с детерминационно-регуляционной моделью поведения 'внутреннее") через которое преломляется "внешнее", — это не сознание само по себе (как это ошибочно чаще всего предполагается), а единство
37
"предметного бытия человека" и сознания, отражающего это бытие. Преломление "внешнего" происходит через модус личности, который является "внутренним". Поэтому причина как "внешнее" отражается в психике, но не преломляется через нее. Она преломляется в модусе личности через способ существования человека. А через установку психического отражения в модусе личности преломляется психическое отражение причины как "внешнего", т.е. психический образ "внешнего".
У людей с различными модусами личности различное преломление окружающей их действительности. Так, например, врача, занимающегося поборами с больных, т.е. имеющего индивидуалистский модус личности, может огорчать их выздоровление, потому что они больше не будут носить ему подарки. Однако выздоровление больных радует врача, верного клятве Гиппократа, т.е. имеющего коллективистский модус личности. Начальника, который хочет избавиться от подчиненного в своих карьеристских интересах, могут огрчать его трудовые успехи. Однако трудовые успехи подчиненных радуют начальника, который переживает за порученное ему дело.
В процессе преломления "внешнего" через модус личности ("внутреннее) происходит приспособление модуса личности ("внутреннего") к "внешнему". "Внутреннее", преломляя "внешнее", само изменяется в результате этого преломления, приспосабливаясь к "внешнему". Очевидно, исходя из теории происхождения видов Ч.Дарвина, можно утверждать, что в природе "внутреннее" стремится к максимальному уменьшению преломления "внешнего", стремится соответствовать ему. Это стремление проявляется в виде приспособления живого организма к среде.
Таков же, по нашему мнению, механизм приспособления модуса личности человека к социальной среде. Человек с коллективистским модусом личности, попав в среду с индивидуалистскими обстоятельствами, преломляет их действие через свой модус личности. Например, честный юноша со школьной скамьи попадает на работу в гастроном, где, как оказалось, принято обманывать покупателей и из вырученных денег платить дань заведующему за то, что оч способствует такому "доходу". В результате преломления действия этих индивидуалистских обстоятельств коллективистский модус личности юноши преобразуется на индивидуалистский в силу закона приспособления. Чтобы избежать этого, обойти закон приспособления человек не может, но он, как сознательное существо, способен: а) преобразовать индивидуалистские обстоятельства на коллективистские; б) перейти в среду с коллективистскими обстоятельствами. Эта способность рассматривается как свобода воли и является предпосылкой вменяемости, а также вины в случае, если человек совершает преступление.
В социалистическом обществе среда еще неоднородна: наряду со средой, организованной по-коллективистски, может существовать и индивидуалистская (например, это еще бывает с такой средой, как семья). Поэтому обстоятельства тоже неоднородны. Наряду с коллективистскими обстоятельствами могут существовать индивидуалистские. Обстоятельства — это такие действующие на человека факторы среды, в которых проявляется ее социальное
38
ко всеу комплексу вопросов, связанных с воспитательной деятельностью партийных, советских и общественных организаций"118.
Если существуют индивидуалистские обстоятельства, если не устранены условия, способствующие отступлениям от принципа социальной справедливости, то само по себе апеллирование в воспитательной работе к сознательности людей, к их совести не приведет к желаемым результатам. Важнейшей предпосылкой для совершенствования социалистического образа жизни является, с одной стороны, искоренение условий для существования чуждых социализму способов присвоения благ и, с другой стороны, расширение условий для общественно полезной активности людей, имеющей коллективистский характер. "Совершенствуя социалистический образ жизни, — сказано в Резолюции XXVII съезда Коммунистической партии Советского Союза по Политическому докладу Центрального Комитета КПСС, — необходимо создавать максимум возможностей для утверждения коллективизма и развития личности"119. Меры, направленные на совершенствование социалистического образа жизни, будут способствовать очищению социальной среды от индивидуалистских обстоятельств, оздоровлению "предметного бытия человека". Это основа эффективной борьбы с безнравственностью и преступностью.
В "Человеческой комедии" Оноре де Бальзак с помощью художественных средств очень точно описал индивидуалистские обстоятельства современного ему общества, которые порождают безнравственность, в т.ч. и преступность. Выразительно переданы индивидуалистские обстоятельства, существующие в некоторых трудовых коллективах в наше время, в пьесе В.Вруб-левской "Кафедра". Попадая в такой коллектив, человек вынужден либо приспособиться к индивидуалистским обстоятельствам и стать "своим" (т.е. безнравственным) человеком, либо напряженно сопротивляться этим обстоятельствам.
Индивидуалистские обстоятельства, порождающие безнравственность, в том числе и преступность, в социалистическом обществе возникают, в частности, в результате пренебрежения экономическими законами. Это было хорошо проиллюстрировано в статье Анатолия Козловича "Технология "ноле-водства"". Излагая драматическую историю о том, как начальник по личным мотивам бессовестно препятствовал подчиненному в его научных исследованиях, автор пишет, что эта история еще раз подтверждает проверенную человечеством истину: пренебрежение экономическими законами ведет к безнравственности120 .
Индивидуалистские обстоятельства существуют, в частности, там, где происходят отступления от принципа социальной справедливости. Как видно из новой редакции Программы КПСС, "все более полное осуществление во всех основных сферах общественных отношений принципа социальной справедливости" партия выдвигает в качестве одной из основных задач социальной политики121. Решение этой задачи будет способствовать дальнейшему совершенствованию социалистического образа жизни, очищению бытия
40
-ей от индивидуалистских обстоятельств, порождающих нравственные недуги, преступность.
Вредны для воспитания детей индизидуалистские обстоятельства, возникающие помимо воли родителей во внешне благополучных семьях, имеющих лишь одного ребенка. На это в свое время обращал внимание родителей д.С.Макаренко.
Индивидуалистские обстоятельства среды человека находят соответствующее отражение в его психике в виде корыстолюбия, стремления к власти, завистливости, желания хулиганить и т.п. Эти явления представляют собой индивидуалистское психическое отражение, в соответствии с которым регулируется безнравственное (в т.ч. и криминальное) поведение, детерминируемое индивидуалистскими обстоятельствами.
Приспособление модуса личности к социальной среде и есть то, что называют социализацией человека. Образующийся в результате социализации модус личности придает соответствующее (коллективистское и индивидуалистское) социальное содержание потребностям и средствам их удовлетворения, а также эмоциям и рациям человека. Так, индивидуалистский модус личности, состоящий из индивидуалистского способа существования и индивидуалистской установки психического отражения, придает индивидуалистское содержание: а) взаимополаганию потребностей и средств их удовлетворения; б) взаимополаганию эмоций и раций человека. В результате этого образуется индивидуалистский мотив и индивидуалистская цель, которые проявляются в виде совершения преступления.
Таким образом, рассмотрение, исходя из принципа отражения, диалектически связанного с идеей детерминизма, рациональной и эмоциональной форм психического отражения в этиологии криминального поведения приводит к выводу, что они регулируют криминальное поведение в соответствии с индивидуалистской установкой психического отражения, диалектически связанной с индивидуалистским способом существования человека.
«все книги «к разделу «содержание Глав: 16 Главы: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. >