§ 5. Достоверность заключения эксперта

В теории познания диалектического материализма отчетливо выделяются два вопроса: о природе и характере истины (объективная,  абсолютная и относитель-

1                       А.  А. С т а р ч е н к о, Логика в судебном   исследовании   ,.

1958, стр. 30, 31.

2                          провидя   параллель   между  истиной   заключения   эксперта  и

истиной приговора суда, мы имеем в виду лишь их гносеологическую характеристику, а отнюдь не тождество их юридического значения.

108

ная) и о критерии истины, т. е. о том, каким образом проверяется истинность нашего знания. «Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью,— вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления»1.

Вопрос о природе и характере истины касается возможностей человеческого познания, того, каким оно может быть2.

Наряду с этими наиболее общими, существенными вопросами можно выделить еще один, подчиненный, частный вопрос, но имеющий весьма важное значение непосредственно для теории доказательств — о достоверности познания.

Нередко в юридической и в философской литературе не проводят различия между понятиями истинности и достоверности, полностью отождествляя их. Более того, достоверность отождествляют с абсолютной истинностью а относительную истинность с вероятностью3.

Представляется, однако, что истинность и достоверность — это не тождественные понятия, а термины, их обозначающие,— не синонимы4.

, „  Маркс и ф. ^                                                                                                                                                                                                         Соч., изд. I, т. 3, стр. 1.

2     n Существует ли субъективная истина, т. е. может   ли в

человеческих представлениях быть такое содержание, которое не зависит от субъекта...» и «...2) Если да, то могут ли человеческие представления, выражающие объективную истину, выражать ее сразу, целиком, безусловно, абсолютно или же только приблизительно,  относительно?»  (В.  И. Ленин,   Поли.   собр.   соч., т.   18,

ст'   з Многие авторы не проводят  строгого   различия между ,истин_

ностью и достоверностью (см., например, М. С. С т р о г о в и ч, Материальная истина в советском уголовном процессе, М., 1955, стр. 86; М. М. Г р о д з и н с к и й, Кассационное и надзорное производство в советском уголовном процессе, М., 1953, стр. 105; О. Я х о т, Что такое истина, М., 1957, стр. 45).

В логической литературе, напротив, подчеркивается нетождественность понятий истинности и достоверности (см. об этом П. В. Т о-в а н е ц, О структуре доказательства, «Вопросы философии» 1956г. № 6, стр. 72; А. Н. Ш е й к о, Правила логического доказательства, изд-во Киевского „университета.   1956,  стр.   141.

4 См. об этом А. Н.   Ш е й ко.   Правила   логического   „.,_._

*i                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                    доказа-

тельства, изд-во Киевского университета, 1956, стр. 14; П. В. То-в а н е ц, Вопросы теории суждения. М., 1955. стр. 24; е г о ж е, О структуре доказательства («Вопросы философии» 1956 г. № 6. стр. 70).

109

Когда мы говорим, что мысль истинна, мы характеризуем прежде всего результат познания, его итог и оцениваем этот результат в зависимости от того, подтвердился ли он практикой и в какой степени. При этом мы отвлекаемся от самого пути мышления, от способа, которым мысль была добыта.

Когда же утверждают, что данный вывод достоверен или достоверно некоторое сообщение, то истинность результата как бы предсказывается заранее, гарантируется самим ходом мышления, способом рассуждения. Мы называем рассуждение достоверным, если наперед можем сказать, что в итоге его будет получено истинное суждение.

Гипотеза, выдвинутая в самом начале исследования, может быть истинной, если содержащаяся в ней мысль отвечает действительности. Истинным может быть и вывод по аналогии и даже простая интуитивная догадка. В сказанном нет ничего парадоксального: истинность мысли есть ее соответствие действительным фактам, и если даже эта мысль возникла случайно, она истинна, коль скоро соответствует действительности.

Но судить об истинности гипотезы, вывода по аналогии или догадке мы не можем заранее, до того, как осуществим проверку, потому что сами эти методы мышления недостоверны.

Напротив, говоря о достоверных исходных данных и о достоверных выводах, разумеют такие данные и такие приемы мышления, которые необходимо приводят к истинному знанию. Об этих данных и выводах можно заранее сказать, что результатом их будет истина.

Четвертый закон формальной логики, закон достаточного основания, определяется как требование, чтобы всякое утверждение (в том числе, очевидно, и утверждение, содержащееся в приговоре) было доказанным, чтобы вывод опирался на достоверные и согласованные доказательства.

Д. П. Горский отмечает, что могут существовать истинные утверждения, однако они недостоверны до тех пор, пока не приведены достаточные основания в их подтверждение1.

Истина и ложь характеризуют отношение  мысли   к

по

Д. П. Горский, Логика, изд. 2-е, М., 1963, стр. 288.

действительности; достоверность и проблематичность характеризуют способ познания, ведущий к истине. Первый приводит к ней с необходимостью, второй — либо приводит, либо нет1.

Поставленная выше проблема соотношения понятий истинности и достоверности относится к числу весьма сложных и малоисследованных. Между тем с правильным ее решением связана возможность однозначного ответа на целый ряд важных и даже острых вопросов современной правовой теории. К этим вопросам относятся, например, такие: является ли достоверность чисто качественным понятием, не имеющим степеней и уровней, или можно говорить о разных степенях достоверности; каков механизм перерастания первоначально недостоверного знания в достоверное; каково соотношение понятий достоверности, проблематичности, вероятности.

Согласно сказанному выше истинность высказывания есть соответствие его объективной действительности. Критерий истинности представляет мерило, показатель этого соответствия мысли действительности.

Достоверным же мы будем называть такой вывод из исследования или такое утверждение, истинность которого обеспечена заранее, гарантирована соответствующим выбором метода исследования или способа рассуждения.

В нашей юридической, процессуальной литературе в подавляющем большинстве случаев выводы суда о фактах, а также отдельные доказательства рассматриваются как достоверные. При этом подчеркивается, что само понятие достоверности является строго однозначным, что никаких степеней достоверности нет и быть не

, Представляется    совершенно    правильной   точка    зрения

П. Ф. Пашкевича, согласно которой понятия истинности и обоснованности приговора не совпадают. Автор подчеркивает, что и необоснованный приговор может быть истинным, но как не гарантирующий истины он подлежит отмене. Понятие обоснованности приговора в гносеологическом плане близко понятию достоверности вывода (П. Ф. Пашкевич, Объективная истина в уголовном судо-производстве М., 1961, стр. 6^^)       судебном исследовании, „

2                                                                                                                                 С т а рч е н к о,                                                                                                                                                                                                                                                   '                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                         ' М.,

1958, стр. 8, 16; П. Ф. Пашкевич, Объективная истина в уголовном судопроизводстве, М., 1961, стр. 28; А. И. Трусов, Основы теории судебных доказательств, М., 1960, стр. 14.

111

Полемическое острие этих взглядов советских процессуалистов направлено против господствующего в буржуазной правовой теории агностицизма.

Известно, что и русские дореволюционные процессуалисты— В. Случевский, Д. Владимиров — характеризовали выводы суда как проблематические, в лучшем случае  высоковероятные'.

В советской правовой литературе эти взгляды были подвергнуты всесторонней и исчерпывающей   критике2.

Не вызывает сомнений, что к решениям суда, равно как и к интересующим нас непосредственно заключениям эксперта, может и должно быть предъявлено требование достоверности. Иначе говоря, судебное исследование, а также исследование, проводимое в более узких рамках экспертизы, должно строиться таким образом, чтобы истинный результат его был обеспечен, гарантирован.

Но следует ли из сказанного, что в ходе самого исследования знание о фактах сразу, скачком переходит из недостоверного в достоверное?

Почему механизм этого перехода обычно остается за пределами внимания исследователей?

Почему, наконец, наряду с признанием достоверности выводов суда обычно отмечают, что эти выводы не «вписываются в тесные рамки фигур дедуктивной логики3, достоверность которых не вызывает сомнений?

Думается, что ответить на эти вопросы нельзя, не признав, что существуют два не тождественных понятия достоверности: формальное и содержательное.

Когда утверждают, что выводы суда, следователя или эксперта должны быть достоверными, то имеют в виду их содержательную, а не формальную достоверность.

1                              В- Случевский, ^ебник русского   уголовного   процесса> СПб., 1913, стр. 379;  Л. Е. Владимиров, Учение об уголовных доказательствах, СПб., 1910, стр. 6—7; Г. С. Фельдштейн, Лекции по_уголовному судопроизводству, М., 1915, стр. 61, 62.

2                       Отрицание достоверности вывбдов суда  проникало  и в

ветскую правовую науку. Такую точку зрения высказывал, например, М. А. Чельцов (см. его «Советский уголовный процесс», вып. II, Харьков,  1929, стр. 100 и его же,   Уголовный процесс,  М., 1948

3                     А. А. С т а р ч е н к о, Логика  в  судебном исследовании, М. 1958, стр. 66,

112

Напротив, когда игнорируют механизм перехода недостоверного знания в достоверное, имеют в виду формальную достоверность, а не содержательную.

Понятие формальной достоверности возникло в логике и в ее пределах имеет вполне определенный смысл.

рассуждения, связанные с дедуктивными системами. В первую очередь сюда относятся дедуктивные умозаключения — силлогизмы, а также умозаключения полной индукции и некоторые особые случаи аналогии2.

Рассуждение, укладывающееся в схему силлогизма, дает всегда, при всех условиях истинный результат, т. е. обеспечивает формально достоверный вывод3.

Но общеизвестно также, что сами дедуктивные системы представляют собой искусственные схемы, модели, возникшие в результате идеализации, обобщения реальных мыслительных процессов.

Такими в известной мере схематизированными системами являются, например, арифметика и алгебра, символическая  логика,   кибернетическая  лингвистика

и ДР.

Любая дедуктивная система строится на основе заранее сформулированых аксиом, определений и правил операций, и потому, естественно, рассуждение, согласованное с этими правилами, аксиомами и определениями, с необходимостью приводит к истинному результату. «Как в семени скрыто все будущее дерево, в исходной системе определений, аксиом и операций данной алгеб-

, Двузначной   называют   логическую    систему,    использующую

только два взаимоисключающих показателя истинности: истину и ложь (да—нет, + — и т. д.). Все переходные состояния от истинности к ложности в такой системе исключаются. Двузначной яв-ляетсяди^р^иционная д&Ш6Ж8Ш> лЖРй научное исследование д!^^^^^^^,^^^ Щр^лШъй достовер-

ности хорошо понимал Уильз, который, ссылаясь на Бентама, писал: «Нелепо было бы требовать в подтверждение исторического события таких же признаков и доводов, какими, например, доказывается равенство площадей треугольников...» (У. Уильз, Опыт теории косвенных доказательств, М., 1864, стр. 9). Здесь правильна не ссылка на «доводы», а на математику, как дедуктивную систему с ее формально достоверными выводами.

8 А. А. Эйсман                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                             113.

ры скрыта вся возможная дедуктивная модель»,— замечает по поводу таких систем Л. Теплов1'

Этим, однако, и ограничивается сфера действия формально достоверных выводов.

Вне рамок данной дедуктивной системы, всегда имеюшей схематический, идеализированный характер, сами формально достоверные выводы становятся лишь идеализированными схемами. Известно, что в рамках традиционной логики из правильных посылок следует всегда истинный, достоверный вывод. Но самый вопрос о правильности посылок, как и вопрос о правильности аксиом, уже вне пределов формальной логики.

Формально достоверный вывод в двузначной дедуктивной системе действительно не имеет степеней и уровней: умозаключение, если оно соответствует правилам данной системы, истинно; если же не соответствует — ложно; ничто промежуточное не дано. Но если дедуктивная система знает только два состояния — истину и ложь, да и нет, то в ней нет места для описания процесса перехода от знания к незнанию.

Понятие достоверности, не знающей перехода от низких уровней проблематического знания к высшим уровням достоверного знания,— это понятие формальной достоверности.

Достоверное рассуждение, достоверный вывод должен приводить к истинному результату с необходимостью, закономерно, а не случайным образом, в силу случайного совпадения мысли с действительностью. Думается, что именно о достоверном методе познания говорил Маркс, подчеркивая, что «не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть истинным»2.

Что же обеспечивает достоверность рассуждения или вывода, т. е. необходимость получения истинного результата? Очевидно, что такой гарантией может служить правильный выбор методологии исследования и построения вывода.

Общественная практика служит критерием (мерилом, показателем) истинности наших мыслей, суждений, выводов. Иными словами, критерий истинности мыслей

ill. Теплов,   Очерки о кибернетике, м    1963, стр.  185.

1 л. хеплов,   ичерки о киоернетике, ,,    lyoj, стр.  i г К. Маркс и ф Энгельс, ~     изд. 1г,''т. 1, стр. 7.

114

лежит вне самих этих мыслей, в практике. Не следует ли отсюда с очевидностью, что и гарантия достоверности метода исследования также находится вне формальной структуры вывода или рассуждения, опирается на исторический опыт использования этого метода на практике.

Практика выступает не только показателем истинности законченных утверждений, готовых выводов. Она вместе с тем является показателем достоверности тех методов, с помощью которых были сделаны упомянутые утверждения и выводы.

Известно, что общественная практика выступает в качестве критерия истины двояко — непосредственно и опосредственно. В первом случае речь идет о прямом подтверждении результатов исследования опытом и далее производством. Во втором — исторический опыт свидетельствует о правильности самого метода исследования, гарантирующего получение истинного результата, даже если прямая проверка этого результата в данных условиях невозможна1.

Таким образом, гарантией содержательной достоверности наших рассуждений, выводов может быть лишь исторический опыт познания, создающий и проверяющий методологию самого этого познания.

Наиболее общей, применимой ко всем без исключения сферам и уровням познания гарантией достоверности является использование правильной научной методологии — методологии диалектического материализма. По отношению к ней формально логический анализ представляет не более как частный прием.

В соответствии с этой методологией строятся спе-циализированные и частные методы науки, образующие своеобразную иерархию приемов и средств исследования.

Анализу и разработке частных и специализирован^ ных методов экспертизы вещественных доказательств посвящено много работ. Они охватывают не только «нижнее звено», т. е. приемы исследования отдельных

, О косвенном применении критерия практики см. Ю. Г. Га ^

д у к о в, К вопросу о специфике проявления практики в различных науках (сб. «Вопросы теории познания и логики», М., 1960, стр. 201, 207).

8*                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                   115

объектов, связанные с решением частных задач, например исследование оружия и боеприпасов, исследование почерка, машинописи, печатей и штампов и т. д., но и «среднее звено» — обобщенные правила и средства идентификационного исследования, вне зависимости от конкретных объектов отождествления, применение экспериментального метода в экспертизе, использование средств математики в исследовании вещественных доказательств и др.

Вопросы, связанные с достоверностью заключения эксперта, обычно рассматриваются под определенным углом зрения также в работах, посвященных оценке заключения эксперта.

Обращаясь к результатам предпринятого выше, в главах II, III, IV и V, конкретного анализа структуры выводов, основанных на генетической, объемной связи и связи преобразования, мы можем без труда убедиться, что исчерпывающее, всестороннее их описание невозможно средствами одной  формальной логики.

Лишь в абстрактной схеме эти выводы могут быть представлены как дедуктивные умозаключения, при условии, что заведомо отвлекаются от всей предшествующей работы мысли по формированию посылок, правил вывода и т. п.

Следовательно, и характеристика выводов эксперта как формально достоверных представляет не более как логическую схему, построенную на готовом и проверенном материале. Для изучения же путей и средств построения таких выводов подобная характеристика малоэффективна.