§ 3. Мотив и обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния

К обстоятельствам, исключающим общественную опасность деяния, действующее советское уголовное законодательство относит необходимую оборону, крайнюю необходимость и задержание преступника. Названные институты занимают важное место в системе советского уголовного права. Они направлены на защиту социалистических общественных отношений, прав и интересов отдельных граждан, охраняемых уголовным законом. Поэтому первостепенное значение в их применении имеет правильное определение предусмотренных в законе условий, которые придают этим обстоятельствам правомерный характер.

Обстоятельства, исключающие общественную опасность деяния, рассматриваются в уголовном праве как понятия, диаметрально противоположные понятию преступления. Поэтому естественно, что

88

большое значение в определении этих обстоятельств придается анализу объективных признаков, относящихся к нападению и обороне, грозящей опасности и защите, то есть признаков, с наличием которых связано понятие общественной опасности и противоправности как необходимых и существенных свойств и особенностей преступления. Однако понятие обстоятельств, исключающих общественную опасность деяния, теснейшим образом связано также с внутренними свойствами деяния, нравственными требованиями общества, с субъективной стороной, мотивами и целями поведения. Особенно заметно влияние субъективных моментов на определение института необходимой обороны.

Специфика института необходимой обороны заключается главным образом в его нравственном содержании и социальной направленности. Институт необходимой обороны предназначен для защиты интересов Советского государства, общественных интересов, прав и интересов отдельной личности. Цель защиты правоохра-няемых интересов — это конструктивный признак необходимой обороны, определяющий ее основной смысл и содержание. Действие признается совершенным при необходимой обороне только в том случае, если оно было направлено на отражение общественно опасного нападения, в защиту охраняемых законом праз и интересов от угрозы причинения вреда

Субъективные свойства защитительных действий дают нам возможность правильно определить условия возникновения и прекращения права необходимой обороны.

Как известно, важнейшими условиями правомерности необходимой обороны закон признает общественную опасность нападения п его наличность. Право на необходимую оборону возникает лишь в том случае, если нападение, для отражения которого предпринимаются оборонительные действия, было общественно опасным.

Общественная опасность — это основное свойство преступления, его необходимый признак; общественная опасность определяется всеми предусмотренными в законе признаками состава. Однако роль и назначение этих признаков в характеристике общественной опасности деяния далеко не одинаковы. В полной мере это относится и к оценке рассматриваемого признака при необходимой обороне. В данном случае общественно опасное посягательство противостоит цели защиты. Поэтому решающее значение в его оценке имеет характер посягательства, его интенсивность, а также отношение к нему лица, осуществляющего акт необходимой обороны.

Нападение должно быть признано общественно опасным прежде всего по своему характеру и интенсивности, т. е. оно должно быть таким, чтобы могло причинить существенный вред государственным и общественным интересам, правам и интересам отдельных граждан. Если же действия нападающего хотя и были направлены на определенный объект, но по своему характеру и интенсивности не могли причинить сколько-нибудь существенный вред, то такое нападение не может быть признано общественно опасным и, следовательно, меры, направленные на его отражение и причи-

89

нение вреда нападающему, не могут быть признаны необходимой обороной.

Общественная опасность выступает как основной признак, характеризующий преступление в целом. Однако в данном случае указанный признак связан не с наказуемостью, а с целью защиты, действиями, направленными па отражение нападения. Поэтому наличие общественной опасности при необходимой обороне не всегда предполагает наличие преступности и наказуемости деяния. Нападение при необходимой обороне должно быть объективно общественно опасным. К защищающемуся нельзя предъявлять требование, чтобы он осознавал преступный характер действий нападающего. Такое требование не только практически было бы невыполнимо, но и, по существу, вело бы к необосновательному ограничению права необходимой обороны.

Теория советского уголовного права и судебная практика вполне правильно поступают, допуская необходимую оборону против невменяемого, а также лица, действующего в состоянии фактической ошибки. В этом случае деяние как по субъективному восприл тиго обороняющегося, так н по объективному значению, является общественно опасным г, следовательно, порождает право на необходимую оборону. Вместе с тем, как правильно отмечалось в советской юридической литературе, правила необходимой обороны не должны распространяться па случаи, когда имеется нападение со стороны заведомо невменяемого лица. В подобной ситуации лицо «■должно принять все меры к тому, чтобы уклониться от нападения (убежать, позвать на помощь)»28. Правильность такого решения обусловливается не только требованиями социалистического гума низма, но непосредственно вытекает из существа необходимой обороны как установления, направленного на борьбу с общественно опасными посягательствами, на защиту советского государственного и общественного строя, прав и интересов советских граждан. Действия, направленные на отражение нападения заведомо невменяемого лица, лишены этого значения. По существу, здесь мы имеем особый случай, который непосредственно не подпадает ни под состояние необходимой обороны, ни под состояние крайней необходимости.

Субъективные свойства необходимой обороны помогают и в определении другого важнейшего условия правомерности этого института — наличности нападения.

Наличность нападения —это временная и пространственная ха рактеристика общественно опасного деяния. Она ограничена периодом, в продолжение которого совершается общественно опасное деяние. Однако наличность нападения не всегда тождественна моменту фактического начала и окончания нападения и, тем более, уголовно-правовому содержанию этих понятий. Оборона допустима в любой момент, когда имеется реальная угроза нападения и причинения вреда конкретным правоохраняемым интересам.

При оценке общественной опасности нападения нельзя игнорировать субъективные моменты: восприятие и жизненные представ-

90

ления лица, осуществляющего акт необходимой обороны. Предоставляя гражданам право необходимой обороны, государство не должно ограничивать это право такими условиями, которые бы затрудняли или полностью исключали его осуществление. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 декабря 1969 г. <Ю практике применения судами законодательства о необходимой обороне» отмечено, что «состояние необходимой обороны наступает не только в самый момент нападения, по и в тех случаях, когда налицо реальная угроза нападения. Точно так же состояние необходимой обороны не может считаться устраненным и в том случае, когда акт самозащиты последовал непосредственно за актом, хотя бы и оконченного нападения, но по обстоятельствам дела дня обороняющегося не был ясен момент окончания нападения»29.

Вместе с тем было бы, разумеется, неправильно переоценивать значение субъективного момента в оценке наличности и действительности нападения. Заблуждения лица относительно наличности нападения принимаются во внимание постольку, поскольку они оправдывались объективными обстоятельствами и совершенные им действия были направлены на осуществление специфических для необходимой обороны целей.

Направленность действий, совершенных лицом, осуществляющим акт необходимой обороны,— важнейший признак, позволяющий наряду с мотивом и другими субъективными условиями установить, насколько представления лица о наличности нападения соответствовали обстоятельствам конкретного дела и были оправданы этими обстоятельствами.

Особое значение указанный момент имеет в оценке защитительных приспособлений и мнимой обороны.

В подавляющем большинстве случаев защитительные приспособления направлены не на отражение общественно опасного нападения, а на причинение вреда нападающему, и поэтому совершаются по мотивам, которые больше всего соответствуют содержанию этой цели: из мести, стремления изобличить виновного и т. д. И по общему правилу, применение этих средств не исключает ни общественной опасности, ни уголовной ответственности.

Устройство защитительных приспособлений только тогда может быть признано правомерным, если по своему характеру эти защитительные приспособления были направлены не на причинение вреда, а на отражение нападения и защиту правоохранных интересов. В этом случае причинение вреда нападающему должно расцениваться по общим правилам о необходимой обороне.

Еще более наглядно значение субъективного момента проявляется в оценке мнимой обороны.

В юридической литературе мнимой обороной именуют оборону, направленную против нападения, которого не было в действительности и существовавшего лишь в воображении лица в силу неправильной оценки им конкретной обстановки. Мнимая оборона — действие общественно вредное, и, по общему правилу, она не может исключать общественной опасности и уголовной ответственности.

91

Мнимая оборона обусловлена фактической ошибкой лица относительно наличности и действительности нападения. Однако не всякое заблуждение лица о действительном характере нападения образует мнимую оборону. Причинение вреда может рассматриваться по правилам мнимой обороны лишь в том случае, «когда вся обстановка происшествия давала достаточное основание полагать лицу, применившему средства защиты, что имело место реальное посягательство, и оно не сознавало ошибочности своего предположения» 30. Такая оборона исключает общественную опасность деяния и уголовную ответственность. При отсутствии этих условий причинение вреда в подобной обстановке должно рассматриваться по правилам фактической ошибки.

Трудно также переоценить роль субъективных признаков, в частности мотива и цели, в определении наиболее сложного момента института необходимой обороны — пределов необходимости, пределов допустимой защиты.

Пределы необходимой защиты не связаны с какими-либо опрс деленными критериями. Необходимость есть категория, содержаниг которой определяется конкретными условиями ее проявления Поэтому при решении вопроса о пределах допустимой защиты следует принимать в соображение всю совокупность обстоятельств, при которых был совершен акт необходимой обороны. Здесь вес имеет значение — интенсивность нападения и характер объекта посягательства; средства нападения и возможности обороняющегося по отражению посягательства; реальная опасность посягательства и обстановка совершения нападения; короче говоря, вся совокупность объективных условий, сопровождавших конкретный акт необходимой обороны31.

Вместе с тем как ни важны внешние объективные признаки, они не определяют однозначно пределов необходимой защиты. Стремление отыскать пределы допустимой защиты исключительно в объективных условиях нападения и обороны неизбежно ведет к механической соразмерности, против которой предостерегает Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении от 4 декабря 1969 г. «О судебной практике по делам о необходимой обороне». Оценка объективных условий нападения и защиты должна производиться с учетом их субъективного содержания и прежде всего с учетом целенаправленности действий, посредством которых совершается акт необходимой обороны. Для признания правомерности необходимой обороны требуется, чтобы действия обороняющегося были подчинены цели защиты и отражению общественно опасного посягательства и чтобы они не выходили за пределы этой цели, т. е. не выражали явного несоответствия защиты характеру и опасности посягательства. Именно цель отражения нападения играет решающую роль в определении границ допустимой защиты.

Определенный интерес в этом отношении представляет дело В., рассмотренное Верховным судом ТАССР32.

в- был привлечен к уголовной ответственности по ст. 103 УК I СФСР за умышленное убийство гр-на К., совершенное при сле-

82

дующих обстоятельствах. В. и К.— оба несовершеннолетние, долгое время были товарищами и дружили компанией, которая, однако, вскоре распалась. Причиной разлада послужило неправильное поведение К., который был физически сильнее остальных и постоянно обижал В. и других. В день совершения преступления К-, встретив поздно вечером В., стал к нему приставать и нанес несколько ударов рукой по лицу. В ответ В. нанес К. удар головой, после чего отошел от него. Увидев, что К. направляется в его сторону с ножом в руке, В. вытащил из-за пояса самопал и выстрелил в него. От полученных повреждений К. скончался.

Дело дважды рассматривалось в народном суде и оба раза направлялось на дополнительное расследование. При последнем рассмотрении Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Татарской АССР по ст. 103 УК РСФСР оправдала В. за отсутствием в его действиях состава преступления. При этом Коллегия отметила, что в своих действиях В. руководствовался исключительно стремлением отразить общественно опасное посягательство и по своему характеру они не выходили за пределы необходимости.

Уголовный закон не связывает правомерность необходимой обороны с требованием, чтобы причиненный вред был не более тяжким, чем вред предотвращенный, или чтобы исключалась возможность избежать грозящей опасности иными способами. Наличие подобных ограничений свело бы на нет право на необходимую оборону.

Основное условие, характеризующее правомерность необходимой обороны, сводится к тому, чтобы защитительные действия и причиненный на их основе вред были вызваны необходимостью отражения общественно опасного нападения и защиты охраняемых законом прав и интересов от грозящей опасности. В соответствии с этим правомерность необходимой обороны не исключается и тогда, когда обороняющийся причиняет более тяжкий вред нападающему. «При решении этого вопроса,— говорится в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 4 декабря 1969 г.,— необходимо учитывать то обстоятельство, что в случаях душевного волнения, вызванного нападением, его внезапностью, обороняющийся не всегда в состоянии точно взвесить характер опасности и избрать соразмерные средства защиты, что, естественно, может иногда повлечь и более тяжкие последствия, за которые он не может нести ответственность»33. Если же обороняющийся без необходимости причиняет заведомо тяжкий вред нападающему, т. е. прибегает к защите «такими средствами и методами, применение которых явно не вызывалось ни характером и опасностью посягательства, ни реальной обстановкой» 34, то такие действия являются превышением пределов необходимой обороны и, следовательно, общественно опасными и уголовно-наказуемыми.

С. был привлечен к уголовной ответственности за нанесение Ч. тяжкого телесного повреждения, совершенного при следующих обстоятельствах. С. разговаривал со своим знакомым М. В это вре-

98-

мя к ким подошел находившийся в нетрезвом виде Ч. и стал приставать к М , ударил его головой. В ответ на замечание С. Ч. стал приставать к С, нанеся ему удар в плечо. В ответ на это С. вытащил из кармана перочинный нож и нанес им Ч. несколько ударов в грудь, причинив последнему тяжкое телесное повреждение.

С. был осужден по ч. 1 ст. 108 УК РСФСР. Кассационная инстанция переквалифицировала действия С. по ст. 111 УК РСФСР. Такое решение представляется правильным, так как оно соответствует обстоятельствам дела 35.

В тех случаях, когда определяющим в поведении лица становится не соображение защиты и отражения нападения, а главным образом стремление причинить вред потерпевшему, то такие действия не составляют необходимой обороны. Точно так же не образуют необходимой обороны и действия, которые хотя объективно и были направлены на отражение общественно опасного посягательства, но субъективно они преследовали достижение иных, отличных от необходимой обороны, целей.

Наряду с целью важную роль в определении необходимой обороны играют и другие субъективные признаки, характеризующие поведение обороняющегося, в особенности мо". ив, эмоциональные

моменты и т. д.

36

Роль мотива в определении правомерности необходимой обороны обусловлена тем, что он непосредственно связан с целью и содержанием совершаемых действий. Мотив может иметь существенное значение в характеристике субъективной стороны необходимой обороны и в определении пределов необходимой защиты

Как свидетельствует судебная практика, защитительные действия обороняющегося могут обусловливаться различными по своему содержанию мотивами: стремлением избежать опасности, чувством советского патриотизма и высокой гражданственности, сознанием морального долга, стремлением отличиться и получить одобрение своих поступков и т. д. «Характер этих мотивов,— как правильно указывал И. И. Слуцкий,— может определяться видом защищаемого объекта, интенсивностью посягательства, временем, местом и обстановкой нападения, а также личными особенностями обороняющегося»37. Вместе с тем это не означает, конечно, что мотивы необходимой обороны не имеют специфических черт, которые бы отличали их от мотивов совершения преступлений. Уже самый факт сознания, что действия направлены на отражение общественно опасного посягательства и на защиту правовых интересов, накладывает большой отпечаток на мотивы поведения обороняющегося. Главная их особенность заключается в том, что они имеют одинаковое социально-этическое содержание, определяемое нравственными требованиями социалистической морали38.

Мотив и цель, как отмечалось, понятия коррелятивные. Каждому мотиву соответствует определенная характерная для него цель поведения. Поэтому важнейшим субъективным условием правомерности действий, совершенных в состоянии необходимой обо-

роны, является наличие в их основе таких мотивов, которые бы не противоречили цели защиты.

Если же обороняющийся причиняет вред нападающему, руководствуясь при этом исключительно мотивами, явно не совместимыми с целью защиты (например, местью, ревностью и т. д.), то такие действия должны рассматриваться как совершенные в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения или как причинение вреда на общих основаниях.

Трудность решения рассматриваемого вопроса заключается в том, что обороняющийся в своем поведении руководствуется чаще всего не одним, а смешанными мотивами. В этом случае задача будет сводиться к тому, чтобы определить правильное соотношение мотивов поведения. Если окажется, что основным мотивом действии лица явилось стремление избежать грозящей опасности, то, при отсутствии нарушения условий необходимой обороны, они должны рассматриваться как совершенные при обстоятельствах, исключающих общественную опасность. Напротив, если определяющим мотивом в его поведении явилась месть, то содеянное следует квалифицировать как совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения либо как совершенное при отсутствии смягчающих обстоятельств.

Мотив (и цель) выступает как важный критерий в разграничении преступлений, совершенных в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения и при превышении пределов необходимой обороны 39.

Как известно, при совершении преступлений в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения вред потерпевшему причиняется после того, как противоправные действия (например, - насилие) окончились и виновный сознает, что ему уже не грозит опасность. Поэтому вред (убийство, телесное повреждение), причиненный в состоянии сильного душевного волнения, выступает как акт расправы, а не обороны. В этом случае лицо руководствуется не стремлением избежать опасности или другими характерными для необходимой обороны мотивами, а чаще всего местью либо иными побуждениями, связанными с причинением вреда другом} лицу.

Преступление, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, как правило, вызывается смешанными мотивами В числе этих смешанных мотивов могут находиться и низменные побуждения, в том числе месть, ревность и т. п. Однако при совершении преступлений с превышением пределов необходимой обороны эти побуждения не играют решающей роли в мотивации повг-дения. Основными мотивами в этом случае могут быть только такие побуждения, которые являются характерными для необходимой обороны — стремление отличиться, избежать опасности, сознание морального долга и т. д.

М. была признана виновной в умышленном убийстве, совершенном в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения при следующих обстоятельствах М. пришла па вечер к своим

95

знакомым. Там же был К., находившийся в состоянии опьянения. 1С сделал попытку изнасиловать М. Во время борьбы М. с силой сдавила К. горло, в результате чего он потерял сознание. Затем М. взяла ремень и сильно затянула им шею К- Вследствие асфиксии К- скончался 40.

Действия М. были квалифицированы судом как убийство в состоянии сильного душевного волнения. Такая квалификация представляется правильной. В данном случае общественно опасное нападение было уже отражено и виновная хорошо сознавала, что ей уже не угрожает опасность. В своем поведении она руководствовалась не столько стремлением избежать опасности, сколько местью и злобой и связанными с этими побуждениями намерениями причинить как можно больший вред потерпевшему.

Субъективные свойства деяния играют большую роль и в характеристике других институтов, близко примыкающих к необходимой обороне, в частности мер по задержанию преступника.

В соответствии с действующим уголовным законодательством (ст. 16 Указа от 26 июля 1966 г.) действия граждан, направленные па пресечение преступных посягательств и задержание преступника и причинившие при этом вред преступнику, признаются правомерными и не влекут уголовной или иной ответственности.

Задержание преступника всегда связано с применением насилия и нередко сопровождается причинением ему значительного вреда. Оценка правомерности причиненного вреда в этом случае должна производиться прежде всего с учетом характера и степени опасности совершенного лицом преступления, а также всех объективных условий, при которых происходит задержание преступника.

Как и при необходимой обороне, решающее значение здесь должно быть придано направленности этих действий, их целевому содержанию. Действия, предпринятые потерпевшим или другими гражданами по задержанию преступника, являются правомерными лишь в том случае, если они осуществлялись с целью лишить преступника возможности скрыться и были необходимыми для его задержания. Вынужденный характер предпринятых в отношении преступника мер, обусловленных необходимостью его задержания,— это основной момент в характеристике данного института и главное условие, при наличии которого деяние признается обстоятельством, исключающим общественную опасность.

Причинение преступнику более значительного вреда, чем это вызывалось необходимостью задержания, определяемой характером совершенного им преступления, а также особенностью обстановки, в которой происходит задержание, является общественно опасным и уголовно наказуемым деянием. Однако поскольку закон приравнивает меры по задержанию преступника с точки зрения их юридической оценки к акту необходимой обороны, то вполне логично допустить, что к этим случаям должны применяться постановления, регулирующие уголовную ответственность за превышение пределов необходимой обороны *'.

Превышение мер необходимости при задержании преступника обычно обусловливаемся привходящими мотивами, в часпюсгп местью, злобой, негодованием и другими подобными побуждениями. Причем эти мотивы не являются основными, главными. Они как бы дополняют специфический для цели задержания преступ Пика мотив, изменяя или усиливая значение общей решимости совершить насильственные действия в отношении преступника.

Иное психологическое содержание действий лиц, связанных с причинением вреда преступнику, имеется в тех случаях, когда по обстоятельствам дела и особенно с учетом общественной опасности совершенного преступления, а также обстановки задержания, применение вреда не вызывалось необходимостью задержания. Эгп действия, как правило, вызываются мотивами другою плана -местью, злобой, ненавистью и направлены исключительно на причинение вреда преступнику. Причинение вреда при этих условиях: должно расцениваться на общих основаниях об ответственности за умышленную и неосторожную вину.

Психологические свойства совершаемых действий, нравственные начала поведения играют также немаловажную роль в характеристике и такого важного института, исключающего общественную опасность, как крайняя необходимость.

Как показывает само название, в данном случае свобода выбора поведения настолько ограничена объективными обстоятельствами, что причинение вреда третьему лицу является последним средством избежать грозящей опасности. Отсутствие у лица объективной возможности поступить иначе, не нарушая интересов третьих лиц,— первейшее условие правомерности крайней необходимости.

Как и при необходимой обороне, действие, совершенное в состоянии крайней необходимости, направлено на защиту государственных и общественных интересов, а также прав и интересов отдельных граждан от грозящей опасности. Для того, чтобы действия лица были признаны как совершенные в состоянии крайней необходимости, требуется, чтобы они были подчинены именно этой, а не какой-нибудь другой цели. Поскольку, однако, в этом случае вред причиняется третьему лицу, поэтому правомерность действий, совершенных в состоянии крайней необходимости, в законе ограничивается более жесткими требованиями, а именно, чтобы причиненный при этом вред был менее значительным, чем предотвращенный.

Закон не выставляет каких-либо дополнительных условий субъективного характера, с наличием которых связывалась бы правомерность крайней необходимости. Однако, как было установлено выше, в каждом деянии между объективными и субъективными признаками существует самая непосредственная связь.

Наличие цели защиты правовых интересов и ограниченность в свободе выбора, несомненно, накладывают свой отпечаток на характер побуждений лица. Они могут быть обусловлены стремлением избежать неприятных последствий, патриотическими чувства-

7* н-902                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                        т

ми и другими побуждениями. Особенности этих побуждений хотя и не влияют непосредственно на признание правомерности крайней необходимости, но могут оказать существенную помощь в определении того, насколько четко лицо сознавало необходимость и вынужденность совершаемых действий.

Особенно большое значение мотив приобретает в оценке действий, совершенных с нарушением условий крайней необходимости, например, в тех случаях, когда лицо неправильно оценило характер грозящей опасности и причинило интересам третьих лиц более значительный вред, чем предотвращенный. Специфические мотивы, которыми в этом случае руководствовалось лицо, могут служить основанием для освобождения лица от уголовной ответственности или уголовного наказания в силу незначительной общественной опасности совершенных им действий.