§4. Проблема причинности при бездействии

Проблема причинности при бездействии является, пожалуй, самой сложной и спорной проблемой уголовного права. Причем как для ее решения, так и самого подхода к ней наметились два диаметрально противоположных направления. Вот уже на протяжении ста пятидесяти лет споры ведутся вокруг одного вопроса: причиняет ли бездействие? В конце Х1Х-начале XX в. его решение по значению приравнивалось к изобретению электричества. В попытке получить «славу Эдисона» русские и особенно немецкие юристы выступают с огромным количеством всевозможных теорий.

Видя безуспешность попыток своих коллег, французские и английские юристы отказываются даже от попыток решения этого вопроса, передавая его практике. Но, как писал Б.С.Антимонов, «отодвигая от себя проблему причинной связи, буржуазный юрист-теоретик проявляет вовсе не доверие к своему коллеге-практику, а только лицемерие и собственную теоретическую беспомощность»1.

Проблема причинной связи при бездействии берет свое начало с середины XIX столетия. Впервые ее поднял немецкий криминалист Люден в 1836 г. Именно с него начинаются бесплодные поиски причиняющего элемента в бездействии.

Теории, признающие причинную связь при бездействии, занимают господствующее положение в российской правовой науке.

Большинство криминалистов, представителей общей теории права и цивилистов исходят из того, что бездействие является определенной формой поведения, которое, как и действие, включается в систему общественных отношений, следовательно, при определенных условиях может влиять на поведение. Этой точки зрения придерживались П.Г.Семенов2, Г.К.Матвеев3, И.С.Самощенко4, А.А.Пионтковский5, О.С.Иоффе6, В.А.Тархов7, Т.В.Церетели8.

Антимонов Б.С. Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении. С. 137. " Семенов П.Г. Указ. соч. С. 274.

Матвеев Г.К. Теоретические вопросы причинности бездействия // Советское государство и право. 1962. № 10. С. 57.

4                Самощенко И.С. О причинении вреда противоправным бездействием // Учен. зап. ВИЮН. 1963. Вып. 17. С. 19.

5           Пионтковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961. С. 227-232.

ь Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. Л.. 1955. С. 210—219.

7                                     Тархов В.А. Ответсітіенность по советскому гражданскому праву. Саратов. 1973. С. 133-136.

8            Церетели ТВ. Причинная связь в уголовном праве. М.. 1963. С. 245-252.

138

Специально-правовые теории

На первый взгляд, если признать причинение бездействием, то следует признать причиной каждого общественно опасного результата все население земного шара, так как бездействовали все. Но такое решение, естественно, не может быть принято. Поэтому, чтобы признать причиной этого результата не всех бездействующих, а только некоторых из них, и применяют различные ограничительные теории. Самыми простейшими из них и в то же время самыми, так сказать, «неприкрытыми» являются специально-правовые теории.

Некоторые юристы считают необходимым условием уголовной ответственности установление не естественной, а «специальной юридической» причинной связи.

По мнению М.Н.Меркушева причинная связь есть только виновная связь1.

П.С.Дагель пишет, что субъективная или, как он еще называет, «целеполагающая» деятельность человека может изменять объективный процесс детерминации2.

М.Д.Лысов предлагает определять наличие причинной связи в зависимости от общественной опасности деяния1.

Однако отрицание объективной закономерности, естественной причинной связи и, наоборот, признание «юридически значимых» связей несовместимы с материализмом и ведут вне зависимости от того, сознают это авторы или нет, к идеализму.

Именно идеалисты признавали всегда причинность бездействия и именно потому, что причинность, в их понимании, не объективная, а субъективная категория. Именно они признают причинную связь в смысле уголовного, гражданского права, связь, отличную от естественнонаучной. Они прямо заявляют, что когда речь идет о причинной связи, то имеется в виду не причинная связь в общефилософском смысле, а специальная уголовно-правовая причинная связь4.

Именно поэтому, по их мнению, признается причинная связь между бездействием и последствием5.

Но нет и не может быть особых учений о причинной связи в отдельных научных дисциплинах. Не может быть поэтому особого уче-

1 Мгркушее М.Н. Указ. соч. С. 4-5.

Дагель П.С. Причинная связь в преступлениях, совершаемых по неосторожности //

Вопросы борьбы с преступностью. М.. 1981. С. 31.

Лысое М.Д. Ответственность должностных лиц по советскому уголовному праву. Казань, 1972. С. 126. 4 Hall J. General Principles of Criminal Law. NY., 1960. P. 196.

Сайто К. Японское уголовное право // Современное зарубежное уголовное право. М.. 1997. Т. 1.С. 320.

139

(i'.ii.

ния о причинной связи в уголовном праве. Есть одно единое философское понимание причинной связи, и только это понимание должно лечь в основу конструкции причинной связи специальными дисциплинами, в частности, уголовным правом.

Теория информационной причинности

Иногда ее называют «мотивирующей»1. И хотя она не нова, ц сторонники каузальности бездействия не раз высказывали мысли, составляющие основу этой теории, однако только в последнее время она приняла, так сказать, «юридический статус» в концепции В.Н.Кудрявцева и получила философско-правовое обоснование в работах Н.Н.Ярмыш.

При разработке детерминизма в философии в причинности выделились энергетическая и информационная стороны2. «Различные случаи причинно-следственной связи могут быть сведены к двум основным типам, если иметь в виду тип самой связи, — к причинению по преимуществу энергетическому и информационному», — пишет И.С.Нарский3. Выделять информационную причинность предлагает и польский философ В.Краевский4.

Из этого философского положения В.Н.Кудрявцев сделал вывод, что «перенос информации — типичное свойство причинности в сфере общественных явлений»5 и «что бездействие, будучи пассивным, с энергетической точки зрения обладает определенными активными свойствами в информационном плане»6. Эту мысль поддержал М.С.Гринберг. Он пишет: «Бездействие, в механическом значении этого слова, являясь противоположностью действию источнику энергии, лишено причиняющей способности (обратим внимание на это положение. — В.М. и А.П.). В отличие от него бездействие-сигнал выполняет ту же функцию, что и сигнальное действие, т. е. несет информацию, и в этом плане его причиняющая сила не отличается от причиняющей силы бездействия» .

'Тимейко Г.В. Причинная связь и проблема ответственности при бездействии // Вопросы уголовного права. М., 1966. С. 88.

2           Марков М.Г. Причина и проблемы теологии. М.. 1973. С. 314.

3              Нарский И.С. Неопозитивистские концепции причинности и наука // Современный детерминизм и наука. Новосибирск, 1995. Т. 1. С. 200.

Краевскіаі В. Указ. соч. С. 110.

5           Кудрявцев В,Н. Причины правонарушений. М., 1976. С. 14.

6           Кудрявцев В.II. Причинность в криминологии. М., 1968. С. 93.

7                  Гринберг М.С. Преступления против общественной безопасности: Учеб. пособие. Свердловск, 1974. С. 65.

140

Признавая, что в природе бездействие лишено причиняющего

начения, представители данной концепции утверждают, что в об-

пестве, состоящем из познавательных членов, бездействие одного ли-

может определенным образом обусловливать поведение другого

лица, заставить его действовать  или,  наоборот, бездействовать,

е является причиной именно такого его поведения1.

Не оспаривая правомерность выделения информационной причинной связи", более того, соглашаясь с ее существованием в общественных явлениях, и, в частности, в праве, тем не менее сделаем ряд замечаний, касающихся как существа такой связи, так и ее применения.

Диалектико-материалистическая теория познания исходит из единства физического и психического. Все психические процессы в человеке представляют собой отражение объективной действительности, в том числе и деяний других людей. «Все, что побуждает человека к деятельности, — писал Ф.Энгельс, — должно проходить через его голову <...> Воздействия внешнего мира на человека запечатлеваются в его голове, отражаются в ней в виде чувств, мыслей, побуждений, проявлений воли, словом — в виде «идеальных стремлений», и в этом виде они становятся '"идеальными силами"»3.

«Любые внешние сигналы, любая информация может, но, с нашей точки зрения, далеко не всегда действительно является причиной ответных реакций другого человека. И вот почему. Специалисты предупреждают: решая вопрос о влиянии того или иного фактора на живой организм вообще (не говоря уже о человеке), исследователь должен учитывать, что взаимодействие организма с этим «раздражителем» вовсе не механическое. Суть его заключается в том, что изменяющее воздействие внешнего фактора преломляется через специфическую внутреннюю среду живой системы, которая не пассивно воспринимает это влияние, а через обменные процессы активно, в соответствии со своей наследственной природой, реагирует на него», — пишет Г.В.Тимейко4.

Полков B.C. Указ. соч. С. 17; Пионткоєский Л.Л. Учение о преступлении. С. 227; Церетели Т.В. Причинная связь в уголовном праве. М, 1963. С. 261-262; Гиднев П. Причинная связь в социалистическом уголовном праве // Вопросы уголовного права стран народной демократии. М, 1963. С. 301; Кудрявцев В.Н. Противоправное бездействие и причинная связь // Советское государство и право. 1967. № 3. С. 65.

іочнее, на наш взгляд, называть ее просто информационной связью без добавления слова «причинная», как точнее называть вероятностную причинную связь — всроятно-з нои связью, статистическую причинную связь — статистической связью и т. д.

Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К.. Энгельс Ф. Соч. Т. 1.С. 290.

имейко Г.В. Общее учение об объективной стороне преступления. С. 120.

141

Мы полностью согласны с ним, что в таких ситуациях «объективная причинная связь с наступившими общественно опасными последствиями порождается только действиями лица, переработавшего в своем сознании полученную информацию...»1

Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его. Именно поэтому человек, получивший какую-либо информацию, не становится бездумным и бездушным автоматом, действующим по системе заложенных в нем рычагов и механизмов". Признавать причиной поведения одного лица поведение другого — значит отрицать сознательный характер человеческого поведения вообще.

Поведение лица может обусловливать, а может и не обусловливать поведение другого, а значит, поведение может быть, а может и не быть такой причиной.

Причем — и это является основным аргументом против этой теории — бездействие причиняет не непосредственно, а лишь опосредованно, проходя через голову другого лица. Оно изменяет не внешний мир, не природу, не вещи, а сознание другого лица (да и то не всегда). Человек может сообразовывать свое поведение не только с поведением других людей, но и с поведением животных и даже с «бездействием» неживой природы. Увидев на дороге лежащий камень, он обходит его. Разве камень не изменил его движения, не стал «причиной» этого изменения?

С этим согласна и Н.Н.ЯрмьшЛ В свою очередь, мы можем с ней согласиться, что «пассивное поведение, "бездействие", активно отразившись в сознании человека, может выступать в качестве причины изменений его поведения». И хотя Н.Н.Ярмыш признает причиняющую роль бездействия, однако такое признание дорого стоит.

«Из всего сказанного ранее наша позиция по поводу причиняющих свойств бездействия наверное уже достаточно ясна, — пишет она. — И мы не можем согласиться с тем, что бездействие способно выступать в качестве причиняющего фактора иначе, как воздействуя на сознание. Любые другие его варианты, с нашей точки зрения, причиняющими свойствами обладать не могут. Таким образом, мы не отрицаем причинности при бездействии (хотя для нас оно служит не причиной как таковой, а носителем причины). Но сферу такой причинности ограничиваем лишь узкой областью. Бездействие, лишенное информативности — активного, действительного, силового, производительного, т. е. порождающего начала, не способно служить причи-

' Там же.

2            Там же. С. 121.

3         Ярмыш Н.Н. Указ. соч. С. 295-296.

142

ной каких бы то ни было изменений в окружающем мире (как в естественной, так и в социальной его сферах)»'.

Показательным в этом отношении является дело Кубаева и Ко-тегова.

23 ноября 1977 г. в 22 часа Кубаев следовал на закрепленной за ним автомашине марки ЗИЛ-130 по трассе Черкесск — Урун. В связи с тем, что в пути следования кончился бензин, Кубаев оставич машину на проезжей части дороги, не поставив знак аварийной остановки. Водитель автомашины ЗИЛ-]31 Котегов, следовавший в том ж:е направлении, объезжая машину Кубаева, столкнулся со встречной автомашиной ВАЗ-2102, водитель которой, Башкиев, от полученных повреждений скончался. Оба были осуждены народным судом по ч. 2 ст. 211 УК РСФСР (ст. 264 УК РФ). Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР приговор в отношении Кубаева отменила, указав, что хотя Кубаев и нарушил п. 106 и 136 Правіш дорожного движения, однако не эти нарушения явились причиной автотранспортного происшествия. Котегов своевременно увидел машину Кубаева, следовательно, мог оценить дорожную обстановку и предотвратить аварию. Он же не снизил скорость движения и выехал на полосу встречного движения. Именно эти нарушения и явились причиной смерти потерпевшего .

Согласно теории информационной причинности, ответственность в данном случае должен нести Кубаев, а не Котегов, так как нахождение на проезжей части автомашины обусловило поведение Ко-тегова, он стал ее объезжать.

Данный пример наглядно показывает ошибочность распространения теории информационной причинности на все случаи преступных деяний.

Слабость данной теории — воздействие информации не на материальный мир, а на сознание людей — является ее же сильной стороной. Без нее нельзя обосновать ответственность соучастников (подстрекателей, организаторов). Но в этом случае бездействие не может быть такой причиной, так как необходима передача информации, а не просто получение ее из окружающей среды. Ни организаторская деятельность, ни подстрекательство путем бездействия невозможны"1.

1             Там же. С. 362. 460.

2            Бюллетень Верховного суда РСФСР. 1979. Ла 4. С. 7-8.

3                 Курс советского уголовного права: В 5 т. / Под ред. Н.А.Беляева, М.Д.Шаргород-ского. Т. 1. С. 614-617.

143

;

Теория «пассивной среды»

В.Н.Кудрявцев признает, что в некоторых случаях (например, при халатности) нет ни энергетического, ни информационного воздействия. Наличие причинной связи в этом случае он связывает с особым, пассивным состоянием окружающей среды, причем и причина, и последствие являются не чем иным, как «ничем» — П-П (пассивное поведение — пассивный результат), как пишет сам Кудрявцев.

Бездействие признается частным случаем покоя. Покой же имеет свои собственные причины. Внешней причиной покоя «может быть особое состояние окружающей среды, при котором действующие силы взаимно уравновешиваются»1. А причиной пассивного состояния является пассивное состояние окружающей среды. Под пассивным последствием В.Н.Кудрявцев понимает ненаступление изменений в другом явлении. «Следовательно, — пишет он, — пассивное состояние одного явления может (при определенных условиях) рассматриваться как причина пассивного состояния другого (т. е. ненаступления изменений в другом явлении)»".

Суть этой теории в переводе на простой язык — ни от чего не происходит ничего, но ничто и есть причина этого ничего.

Но ни причина, ни следствие не могут быть определены как «ничто». Причина события должна быть некоторым изменением и, следовательно, не может относиться к постоянной части условий. Многие философы придают важное значение этому критерию. В.Я.Перминов полагает даже, что представление об изменении может служить достаточным критерием для указания причины3.

Кроме того, как мы уже указывали, бездействие — не пассивное поведение, а невыполнение требуемого законом действия.

Правильно указывает Г.В.Тимейко, что о «причине» мы можем говорить только тогда, когда имеется результат, а пока его нет, ничто не может быть названо причиной; точно так же нельзя признавать последствием ненаступление определенного результата, так как в этом случае никакого вреда объекту не причиняется, во внешнем мире все остается по-прежнему4.

Теория «возможности»

Чтобы не признать причиной результата всех, кто бездействовал, т. е. неограниченный круг лиц, предлагаются в основном два ог-

1             Кудрявцев В.Н. Противоправное бездействие и причинная связь. С. 17.

2            Там же. С. 322.

3           Перминоа В.Я. Указ. соч. С. 25.

4              Тимейко Г.В. Общее учение об объективной стороне преступления. С. 118—1J9.

144

раничения: обязанность действовать и ее возможность. Отсюда и выдвигаются две теории, в основе одной — критерий обязанности действовать, а другой — критерий возможности.

Первую мы рассмотрим ниже, сейчас же остановимся на второй. Ее основные сторонники Г.К.Матвеев и В.Н.Кудрявцев пришли к ней двумя путями.

Г.К.Матвеев, неудовлетворенный нормативной теорией, но в то же время не желая отступать от общего принципа причинности бездействия, считает, что нельзя видеть в бездействии только юридическое понятие; кроме пего, имеет место и простое (безразличное, с правовой точки зрения) бездействие. «Возможно, что именно в признании простого бездействия и состоит залог успешного решения рассматриваемой проблемы», —делает вывод Г.К.Матвеев1.

Однако и такое бездействие не всегда, по его мнению, влечет противоправный результат. Если к регулировщику уличного движения подходит знакомый и отвлекает его разговорами, а в это время происходит столкновение машин, то в причинной связи с результатом будет находиться не только бездействие регулировщика, но и бездействие всех, кто мог предотвратить аварию. Обвиняя затем юристов, что они для определения причинной связи вырывают из этого комплекса обычно только два факта (противоправное бездействие и вред), абстрагируясь от множества других фактов и явлений, и всегда поэтому несколько упрощают взаимосвязь между ними, Г.К.Матвеев предлагает рассматривать бездействие в системе, во взаимодействии различных связей".

В.Н.Кудрявцев подходит к этой теории, рассматривая границы пассивной среды, которую он считает причиной пассивного результата3. «Эти границы, — пишет он, — определяются скоростью распространения процессов, которые могут повлиять на наступающий результат»4, и для пояснения приводит следующий пример.

На берегу реки сидят несколько человек, причем часть из них умеет плавать хорошо, часть хуже, а некоторые не умеют плавать вообще. Тонет человек, но никто ему не помогает. Спрашивается: чье бездействие находится в причинной связи с его смертью?

Матвеев Г.К. Основания гражданско-правовой ответственности. С. 131. 2 Там же. С. 130-131.

"Интересно проследить связь между предлагаемыми им теориями: если не действует одна теория (информационной причинности), действует другая теория — теория пассивной среды, но чтобы она действовала, необходима третья — теория «возможности» и т. д. 4 Кудрявцев В.Н. Причинность в криминологии. М., 1968. С. 97.

10 Заказ № 701

145

Причиной смерти потерпевшего, считает В.Н.Кудрявцев, явилось пассивное состояние внешней среды, в которую входили люди, которые могли спасти утопающего.

Казалось бы, достаточно четко определен круг лиц, причинивших вред. Но на этом Кудрявцев не останавливается, считая, что «указанный круг еще достаточно обширен», и предлагает еще одну теорию, основанную на взаимодействии и системном подходе к явлению. В итоге он приходит к выводу, что в причинной связи с результатом стоит тот, кто должен был действовать, т. е. к нормативной теории1.

Прежде всего два предварительных замечания. Во-первых, «просто» бездействия, как пишет Г.К.Матвеев, не существует. «В поведении человека, рассматриваемом на физическом уровне, т. е. как механическое взаимодействие его с другими лицами и предметами, нет места бездействию...» — писал А.А.Тер-Акопов . Бездействие — и это мы неоднократно подчеркивали — не просто «ничегонеделание», а невыполнение юридически обязательных действий. Даже существование аморального бездействия должно связываться с невыполнением моральных норм. Во-вторых, Г.К.Матвеев обосновывает наличие причинной связи возможностью прервать ее. Но это значит, что причинная связь уже существует (раз ее можно прервать). Да и существует она не между бездействием лиц, которые могут лишь прервать ее, т. е. создать новую причинную связь, а между действиями других лиц, которые создали ее, и наступившим результатом.

Основной же недостаток рассматриваемой теории заключается в том, что вопрос о наличии или отсутствии причинной связи при бездействии (заметим — не вопрос об ответственности, а именно — вопрос о причинной связи) ставится в зависимость от возможности лица предотвратить последствие. «Но критерий "мог", — писал Г.В.Тимейко, — это критерий субъективный, говорящий о наличии вины, но не причинной связи при бездействии»3. Следовательно, признание причинителем того, кто мог предотвратить вред, ставит наличие причинной связи как объективной категории в зависимость от субъективного момента, т. е. вины.

Положение этой теории «кто мог отклонить последствие, тот причинил его», означает, что если, например, дерутся два мальчика, которых я легко могу разнять, то дальнейшие побои причинены мною умышленно.

1               Там же.

2                Тер-Акопов Л.Л. Бездействие как форма преступного поведения. С. 38.

3              Тимейко Г.В. Общее учение об объективной стороне преступления. С. 149.

146

Нормативная теория или теория «обязанности»

Мы уже говорили, что, признавая каузальность бездействия, необходимо ответить на вопрос, чье бездействие породило результат, ибо бездействовал весь мир. Самый простой и самый легкий ответ — причиняет тот, кто должен был действовать. Простой — потому что не нуждается в теоретических доказательствах, а легкий — потому, что, говоря о преступном бездействии, не нужно каждый раз отделять причинность от противоправности1.

«Для решения вопроса о наличии или отсутствии причинной связи при бездействии, — пишут М.И.Ковалев и П.Т.Васьков, — суд, констатируя наличие обстоятельств, которые повлекли или могли повлечь тяжелые последствия, должен установить: лежала ли на лице, привлеченном к уголовной ответственности, обязанность предотвратить наступление этих последствий. Отрицательный ответ на этот вопрос означает отсутствие причинной связи между бездействием лица и наступившими последствиями»2. Так же считают А.А.Пионтковский3 и П.Г.Семенов4.

Но простота и практическое удобство не должны заменять истинности теории. Еще в конце 40-начале 50-х гг. эта теория подверглась столь уничтожительной критике со стороны М.Д.Шаргород-ского и Г.К.Матвеева, что рецидивы ее крайне редки5.

Например, М.Д.Шаргородский писал: «Поскольку понятие долга есть понятие нормативное, изменяющееся, постольку ясно, что при одних и тех же обстоятельствах действие, причиняющее при одном законодательстве, не будет причинять при другом законодательстве, т. е. причинение становится не объективной, а субъективной категорией» .

Безусловно, наличие обязанности имеет важное значение для решения вопроса об ответственности за бездействие, но не для установления причинной связи.

1 Недаром сторонница данной теории — Т.В.Церетели — заявляет, что «вопросы причинности и противоправности бездействия практически не обсуждаются раздельно» {Церетели Т.В. Причинная связь в уголовном праве. М, 1963. С. 271).

Ковалев М.А., Васьков П. Т. Указ. соч. С. 71. 3 Пионтковский А.А. Учение о преступлении. С. 228.

Семенов П.Г. Проблема причинной связи в советском уголовном праве // Учен. зап. ВИЮН. М., 1958. Вып. 8. С. 281.

В 70-е годы М.Д.Лысов возвращается к этой теории. (См.: Лысое М.Д. Причинная связь

по делам о рпеступлениях должностных лиц //Советская юстиция. 1970.№ 19. С. 16.)

Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы причинной связи в теории права // Советское государство и право. 1956. № 7. С. 50.

147

Теория причинения вреда общественным отношениям

Эта теория является наиболее распространенной, и не только потому, что имеет наибольшее число сторонников. Даже те авторы, которые придерживаются иных теорий, основываются на ее выводах. Она является как бы базой для других теорий каузальности бездействия.

Действительно, пишут сторонники рассматриваемой теории, в природе бездействие лишено причиняющего характера. Иное дело в обществе, где действуют уже не естественные, а общественные связи.

Так, задавая вопрос, чем же обусловливается общественная опасность бездействия, если оно в отличие от действия не связано с передачей материи и энергии от субъекта к объекту, а значит не влияет на изменение последнего, А.А.Тер-Акопов пишет: «Ответ на этот вопрос следует искать, по нашему мнению, в социальной природе бездействия. <...> Вне общественных отношений воздержание человека от каких-либо действий не способно привести к каким-либо общественно значимым последствиям»1.

Еще более определенно эту мысль выразила Т.В.Церетели: «В то время как причинная связь положительного человеческого действия может основываться на различных закономерностях — физических, химических, биологических и т. д., причиняющая сила бездействия основывается лишь на общественной закономерности. Бездействие, являясь объективным фактором социальной жизни, приобретает каузальные свойства только потому (выделено нами. — В.М. и А.П.), что лицо находится в определенном положении по отношению к тем или иным общественным отношениям. Именно этот момент активизирует внешне пассивное поведение лица при бездействии, придавая ему производящую силу и позволяя рассматривать бездействие в качестве одного из условий наступившего последствия»2.

Подобные рассуждения имеются практически во всех работах, где доказывается каузальность бездействия. Из них делается вывод, что «отрицание каузальности бездействия в общественных отношениях неправильно»3.

Мы, в принципе, и не отрицаем этого, только речь-то идет о причинной связи между действием и материальными последствиями.

И, как правильно отмечают А.С.Горелик, С.В.Курылев, Г.В.Тимейко, всякое противопоставление общественной причинной

1                 Тер-Акопов А.А. Бездействие как форма преступного поведения. С. 36—37.

2             Церетели. Т.В. Причинная связь в уголовном праве. М., 1963. С. 266.

3                  Самощенко И.С. О применении вреда противоправным бездействием // Учен. зап. ВИЮН. М.. 1963. Вып. 17. С. 36.

148

связи явлений естественной причинности вносит в учение об объективной причинности элементы субъективной виновности'.

Теория использования сил и закономерностей природы для причинения вреда

Сторонники этой теории считают, что так как и действие, и бездействие — формы поведения человека, то нет принципиальной разницы в механизме причинения. Только «при активной форме поведения лицо само собственными силами приводит в движение нужные ему способы достижения общественно опасного результата — собственными руками, ногами, гортанью и языком, используя механизмы, животных и проч. При пассивной форме поведения лицо позволяет другим лицам, механизмам, животным и проч. вызывать последствия...»2 — пишет Н.Ф.Кузнецова.

«Приведенный тезис не лучшим образом совмещается с положением о продуцирующем характере причинения, отмеченном в том же параграфе. Каузальность бездействия и здесь подменяется каузальностью иных сил», — правильно возражает ей Н.Н.Ярмыш3.

Фактическое отождествление причинения последствий с их непредотвращением можно заметить и в других работах. Так, М.И.Ковалев и Н.А.Ныркова, стоящие на позиции признания причиняющих свойств бездействия, также утверждают, что «в правовом плане юридическое бездействие существенно не отличается от действий», на том основании, что «пассивность виновного лица позволяет вырваться на простор разрушительным силам, которые он должен и мог контролировать, и именно это обстоятельство позволяет считать его виновным в наступлении преступного результата4.

«В отличие от действия, которое своими энергетическими свойствами и средствами производит изменения во внешнем мире, — вторит ей В.Д.Филимонов, — при бездействии вред обществу в процессе причинения наносится внешними силами. Виновный в этом случае не оказывает противодействия поведению других лиц, стихийным силам природы, биологическим и техническим процессам и т. п. Именно это и приводит к наступлению вредных последствий»3.

1 Горелик А.С. Уголовная ответственность за оставление в опасности. С. 145; Курылев СВ. Сущность судебных доказательств // Труды Иркутского гос. ун-та. 1956. Т. 17. С. 45-46; Тимепко Г.В. Причинная связь и проблема ответственности при бездействии // Вопросы уголовного права. М., 1966. С. 78.

Курс уголовного права/ Под ред. Н.Ф.Кузнецовой, И.М.Тяжковой. М, 1999. Т. 1. С. 241. 3 Ярмыш Н.Н. Указ. соч. С. 370.

Уголовное право. Общая часть / Под ред. В.Н.Петрашева. М, 1999. С. 158.

Уголовное право России. Часть Общая / Под ред. Л.Л.Крутикова. С. 163-164.

149

Именно это и приводит к наступлению вредных последствий, но при чем здесь бездействующий? Ведь бездействовал весь мир.

Если считать правильным понимание бездействия как несовершения определенных действий, которые субъект должен был совершить, «то следует признать, что при бездействии последствия наступают всегда вследствие других причин, вредные действия которых обвиняемый не предотвратил»1. Но в том-то и дело, говорят сторонники этой теории, что «такое понимание бездействия неприемлемо потому, что нельзя отрывать бездействие от тех конкретных условий, в которых лицо бездействовало, ибо только совокупное рассмотрение как самого бездействия человека, так и иных обстоятельств, действий сил природы, механизмов и т. п., сопутствующих ему, дает правильное представление о причинной связи»".

Как нетрудно заметить, сторонники этой теории, а к ним, кроме М.И.Ковалева и П.Т.Васькова, можно отнести В.Ф.Кириченко3, И.С.Самощенко4, Т.В.Церетели5 и некоторых других, исходят из понимания действия не только как «голого» телодвижения человека, а как включающего в себя силы и закономерности объективного мира, распространяя его и на бездействие.

Не говоря уже о спорности данной точки зрения, заметим, что если при действии в совокупности с такими силами и средствами рассматривается телодвижение человека, то при бездействии к ним нечего прибавить. (В совокупности с чем мы будем рассматривать действие указанных сил и закономерностей?)

Мы уже указывали, что подобное понимание действия и бездействия ведет к сверхъестественному выводу, что действия лица могут продолжаться и после его смерти. Рассмотрение бездействия в совокупности с силами и закономерностями природы (если такое вообще возможно) нарушает принцип изолированности явлений. А их «использование», поскольку включение внешних сил в орбиту поведения человека происходит лишь в его сознании, носит, как указывает Г.В.Тимейко, субъективный характер. При таком понимании причинной связи остаются одни слова о причиняющем характере бездействия6.

1             Ковалев М.И., ВаськовП. Т. Указ. соч. С. 45.

2                    Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. Н.А.Беляева, М.И.Ковалева. С. 144-167.

3          Кириченко В.Ф. Значение ошибки по советскому уголовному праву. М.. 1952. С. 63-64.

4                Самощенко НС. О причинение вреда противоправным бездействием // Учен. зап. ВИЮН. Вып. 17. С. 36.

5             Церетели Т.В. Причинная связь в уголовном праве. М, 1963. С. 264-265.

6             Тимейко Г.В. Причинная связь и проблема ответственности при бездействии. С. 94-96.

150

Теория вероятностной причинной связи

Эта теория появилась в конце 60-х гг. XX в. И хотя она не нашла полного признания, тем не менее имеет тенденцию к распространению. Это связано с тем, что свои истоки она берет в философии, где в последнее время успешно разрабатывается.

Ее сторонники, указывая, что с помощью существующего в науке уголовного права понятия причинной связи невозможно обосновать причиняющий характер бездействия, считают необходимым уточнить и дополнить это понятие, требуя принимать во внимание не только достоверно установленные, но и возможные причинные связи. В их понимании «это причинная связь между конкретным действием и закономерно следующим за ним результатом, устраняющая с той или иной степенью вероятности, в случае совершения этого действия, фактически наступившие вредные последствия»1.

Главный порок рассматриваемой теории бросается в глаза сразу же — это перенесение основных оперируемых понятий (бездействие, причинная связь и последствие) из мира реального в мир воображаемый. «Реально возможное последствие не есть последствие, наступившее в объективной реальности, а "возможная" причинная связь не есть действительно причинная связь, возникшая в объективной реальности между двумя явлениями... Но ведь области действительного и возможного лежат в разных плоскостях», — правильно пишет Г.В.Тимейко".

«Допущение причинной связи между бездействием и тем, что не наступило, чего нет, подрывает идею причинной связи при бездействии», — утверждал А.А.Тер-Акопов'. Ведь говоря о вероятностной причинной связи, мы не констатируем ее, а лишь предполагаем с большей или меньшей степенью вероятности возможность ее наступления, т. е. входим в сферу субъективных рассуждений, «додумывая», что могло бы быть. «Предсказание же, — писал известный аргентинский философ М.Бунге, — является человеческой, несовершенной и совершенствуемой способностью; предсказание является гносеологическим следствием существования и знания законов любого вида, как причинных, так и непричинных»4.

Иногда говорят, что причинная связь при бездействии носит вероятностный характер, так как зависит от возможности бездейст-

1 Ьердичевскип Ф.Ю. Уголовная ответственность медицинского персонала ш нарушение профессиональных обязанностей. М., 1970. С. 69. " Тгшейко Г.В. Общее учение об объективной стороне преступления. С. 102-133.

3              Тер-Акопов Л.Л. Бездействие как форма преступного поведения. С. 8.

4           Бунге М. Указ. соч. С. 374.

151

вующего управлять ходом сооытий, а это, в свою очередь, зависит от знания им объективных связей. «Однако, — писал другой, уже русский философ И.3.Налетов, — возможность управления ходом событий, очевидно, не может быть критерием причинности, поскольку они сами зависят от существования причинной связи»1. А юрист Г.К.Матвеев разоблачает второй довод этого положения: «...Сведения об указанных связях не заменяют собой самих связей и не существуют в отрыве от своей субстанции. "Копии" без подлинников — фальшивки»".

Вообще, бездействие, понимаемое как нереализованное действие (недействие), последствие — как субъективное ожидание события, и причинная связь — как связь логическая, несовместимы с материалистическим представлением о причине и следствии как о действительно объективно существующих явлениях.

Материалисты всегда исходят из действительного, а не из возможного. Даже В.И.Ленин неоднократно отмечал «пустоту» категории возможности, указывая, что «возможно разное»1.

Правильно пишет Н.Н.Ярмыш: «Мы совершенно уверены, что бытие вообще, в любых его объективированных проявлениях, не имеет сослагательного наклонения. Сколько бы ни пытались люди воссоздать ход событий, которые могли бы произойти, при том, что в реальной действительности все уже свершилось совсем иначе, выводы, тем не менее, остаются в сфере предположений. Все, что "было бы, если бы...", — остается плодом исключительно интеллектуальной деятельности человека. Во-вторых, о какой "реальности" причинной связи можно вести речь, когда решается вопрос о событиях, которые именно в реальной действительности вовсе и не произошли. Ведь обсуждается здесь не свершившийся факт, а то, что всего лишь могло случиться. Реальностью не может обладать само по себе умозаключение, результат логической операции. Не сомневаемся, что вопрос о реальной, т. е. существующей в действительности, причинной связи можно решать только на основе уже существующих, а не предполагаемых, гипотетических обстоятельств»4.

Таким образом, ни одна из рассмотренных теорий не решает вопрос о каузальности бездействия.

В дореволюционной литературе большинство юристов после продолжительной дискуссии пришли к выводу о невозможности причинения бездействием (оставался спорным вопрос о смешанном без-

1             Начетов 11.3. Укач. соч. С. 25.

2            Матвеев Г.К. Основания гражданско-правовой ответственности. С. 112. ъЛенин В.И. Письма о тактике// Ленин В.И. ПСС. Т. 31. С. 136. 4Ярмыш U.H. Указ. соч. С. 393-394.

152

действии) . Из немецких криминалистов, кроме Листа, к ним можно отнести Белинга, Гиппеля, Майера, Меркеля, Миттермайера, Трегсра, Штосса, Хорна; из русских — Немировского, Платонова, Сергеевского, Фойницкого и некоторых других.

В российском праве противников каузальности бездействия значительно меньше. В уголовном праве это М.Д.Шаргородский (именно он впервые в советской литературе выступил с положением, что «при бездействии причинная связь отсутствует вообще. И вопрос, который нужно решать в этом случае, — не о том, когда бездействие является причиной наступившего результата, а только о том, когда субъект отвечает за бездействие»2); В.К.Глистин («Надо исходить из того, что все виды преступного бездействия <...> не причиняют того результата, который наступает от действия других причинных факторов»'); С.В.Курылев («Бездействие, ничего не порождая в природе, ничего не может породить в обществе»4): Г.В.Тимейко («Бездействие стоит вне процесса причинности, ведущего к результату, и не может быть фактором того результата, к которому привел процесс причинности»"); А.И.Стрельников («Убийство путем бездействия невозможно»6); в гражданском праве — Б.С.Антимонов («Если верно, что в естественной связи вещей бездействие ничего не причиняет, то ничего не причиняет и противоправное бездействие, ибо право не может иметь в виду никакой другой причинной связи, кроме естественной»7), Е.А.Флейшиц («Вред не может находиться в причинно-необходимой связи с несовершенным действием, с тем, чего не было»8) и А.Тарасов («При бездействии нет причинно-следственной связи в обычном ее понимании как результата каких-либо действий, а ответственность проистекает из обязанности вмешаться и предотвратить вред»9).

' Об этом свидетельствует, например. Ф. Лист: «Таким образом, новейшее направление в нашей науке пришло к отрицанию причиняющего значения опущения вообще» {Лист Ф. Учебник уголовного права. Общая часть. М. 1903. С. 140). 2 Шаргородскип М.Д. Рсц. на учебник «Уголовное право. Общая часть. М., 1943» // Социалистическая законность. 1945. № 3. С. 47. Глистын В.К. Общее учение об объекте преступления: Дисс... д-ра юрид. наук. С. 221.

4                Курылев СВ. Сущность судебных доказательств // Труды Иркутск, гос. ун-та. Иркутск, 1956. Т. П' Вып. 2. с'. 45.

5               Тимейко Г.В. Общее учение об объективной стороне преступления. С. 151. Стрельников А.И. Умышленное убийство при отягчающих об отягчающих обстоятельствах в Уголовном кодексе РФ // Юридическая газета. 1996. № 14. С. 11.

1 Антшюнов ВС. Гражданская ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности. М., 1952. С. 120—121.

8                       Флейшиц Е.А. Основные вопросы гражданской ответственности за повреждения здоровья // Учен. зап. ВИЮН. 1955. Вып. 1. С. 16.

9                  Тарасов А. О причинно-следственной связи в современном уголовном праве // Уголовное право. 2002. Л» 2. С. 61.

153

В этот список не включены А.С.Горелик, позиция которого довольно противоречива (с одной стороны, он считает, что «если действие не было совершено, т. е. субъект бездействовал, но последствия наступили, то причинная связь между его поведением и последствием возникнуть не может» , с другой — пишет, что «представляются неправильными положения и выводы <...> теории, отрицающей причинную связь при бездействии»"), и И.И.Горелик, который в одной из первых своих работ в вопросе о причинной связи при бездействии — неоказании помощи разделял мнение М.Д.Шаргородского, что в этом случае отсутствует причинная связь между бездействием и наступившими последствиями1. — но позднее отказался от этого мнения.

Мы горды тем, что наши исследования приводят в ряд сторонников каузальности бездействия новых последователей этой теории. Так, известный противник нашей теории, профессор Э.Ф.Побегайло в отзыве на диссертацию одного из авторов этой работы писал, что его позиция значительно поколеблена исследованием диссертанта4.

Подтверждение подобных взглядов мы находим и в законодательстве: нигде Уголовный кодекс не говорит о причинении бездействием; наоборот, не относя попустительство к соучастию, он тем самым косвенно подтверждает акаузальность бездействия.

Практика же отражает колебания теории по этому вопросу, то признавая, то отрицая причинную связь при бездействии.

Вот два характерных примера.

1) Закуражный был признан виновным в причинении тяжкого телесного повреждения, повлекшего смерть потерпевшего. В драке с сослуживцем Шишкиным Закуражный нанес ему ножевое ранение шеи и проникающее ранение брюшной полости, отнесенное заключением судебио-медицинеких экспертов к категории тяжких телесных повреждений. Вскоре после ранения потерпевший был доставлен в больницу, где ему произвели обработку раны шеи и операцию брюшной полости, а через 3 дня — повторную операцию. Однако на следующий день после нее Шишкин скончался от общего гнойного перитонита.

Военный трибунал военного округа, рассмотрев дело в кассационном порядке, изменил квалификацию его действий, не вменив смерть потерпевшего, а квалифицировав их только как причинение

1                 Горелик А.С. Объективные основания и пределы уголовной ответственности за последствия при бездействии // Правоведение. 1963. N« 2. С. 105,

2            Там же. С. 109.

3                  Горелик II.If. Общее понятие преступлений оставления в состоянии опасности // Учен. зап. Белорусск. гос. ун-та. Минск, 1957. Вып. 34. С. 24, 29.

4          Побегаїіло Э.Ф. Указ. соч. С. 118.

154

тяжкого телесного повреждения. В основу принятого решения положен тот вывод, что при первой операции по недосмотру врача не была обнаружена и ушита рана в задней стенке желудка. Между тем в заключении судебно-медицинских экспертов указывается, что в данном случае проникающее ранение живота не являлось безусловно смертельным телесным повреждением и при ушивании обоих отверстий развитие перитонита со смертельным исходом было бы менее вероятным. На этом основании военный трибунал округа сделан вывод об отсутствии причинной связи между преступными действиями Закуражного и смертью Шишкина.

Военная коллегия Верховного Суда СССР, считая определение неправичьным, указала, что допущенная при операции ошибка не устраняет наличия причинной связи между преступными действиями Закуражного и смертью Шишкина, поскольку смерть наступила не от бездействия врачей, а в результате нанесенного Закуражным ранения, и направша дело на новое кассационное рассмотрение1.

2) Согласно приговору Судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 17 апреля 1984 г., Мориков Н.А. был осужден по ч. 1 ст. 85 УК РСФСР (ст. 263 УК РФ).

Преступление было совершено при следующих обстоятельствах. 17 октября 1983 г. в 5 час. 35 мин. на станцию «Красный строитель» прибыл следовавший до станции «Люблино» грузовой поезд, режим работы локомотивной бригады которого истекал в 6 час. 20 мин.

Поездной диспетчер Московско-Курского отделения Московской железной дороги Мориков, получив отказ в продлении заканчивавшегося режима работы бригады, дач указание дежурной по станции «Красный октябрь» Клячиной оставить поезд на четвертом главном пути станции, при этом в нарушение приказа заместителя министра путей сообщения СССР от 13 апреля 1982 г. не потребовал от Клячиной последующего доклада о закреплении остановленного поезда и не проверил правичьность его закрепления. Кчячина же, не выяснив технической характеристики поезда и точного места его остановки на пути, имевшем значительный уклон, поручила оператору-сигналисту Свешниковой закрепить состав не шестью, а двумя тормозными башмаками. Свешникова при закреплении поезда также допустила нарушение: nocmaewia оба тормозных башмака на внешний рельс. Правильность установки тормозных баиімаков Кчячина не проверила.

Определение Военной коллегии Верховного Суда СССР от 31 марта 1961 г. по делу Закуражного // Сборник постановлений Пленума и определений коллегии Верховного Суда СССР по уголовным делам. М.. 1973. С. 237-238.

155

Спустя шесть часов, по истечении запаса сжатого воздуха в системе автотормозов, поезд вследствие его недостаточного закрепления пришел в самопроизвольное движение, взрезан стрелку и на станции «Царицыно» столкнулся со стоявшим на пути другим грузовым поездом. Крушением был причинен материальный ущерб на сумму свыше 100 тыс. руб.

Генеральный прокурор СССР внес в Пленум Верховного Суда СССР протест, в котором поставил вопрос об отмене приговора и последующих судебных решений и прекращении дела за отсутствием в действиях Морикова состава преступления.

Пленум Верховного Суда СССР удовлетворил протест на следующих основаниях.

Согласно приговору, Морикову вменено в вину то, что он не потребован от Клячиной доклада о закреплении состава и не проверил правильность его закрепления, чем нарушил требования приказа заместителя министра путей сообщения СССР.

В данном случае непосредственной причиной самопроизвольного движения поезда явилось его неправичьиое закретение тормозными башмаками, а не то, что Клячина не доложила Морикову об исполнении его указаний.

С учетом изложенного Пленум Верховного Суда СССР отменил приговор в отношении Морикова НА. и дело о нем прекратил за отсутствием в его действиях состава преступления'.

Применим «золотое» правило причинности к бездействию и увидим, что оно (бездействие) не причиняет и причинять не может. Исключим мысленно бездействие лица, не оказавшего помощь погибающему (например, утопающему), хотя бы обязанного такую помощь оказать, и окажется, что утопающий точно так же пошел бы ко дну как в присутствии, так и в отсутствие бездействующего.

Или возьмем классический пример: «Мать не кормит своего ребенка, и ребенок умирает» — налицо причинение смерти матерью своему ребенку. Но могут ли сторонники причинения бездействием указать возраст ребенка, при котором имеется причинная связь, и возраст, после которого она отсутствует? Вдумаемся, может ли причинная связь (связь объективная) зависеть от такого субъективного фактора, как возраст потерпевшего?

Подробно этот пример рассматривает Н.КЯрмыш: «Само лее по себе некормление ребенка, отсутствие заботы о нем не вызывает, не инициирует, не порождает — не причиняет его смерть. Причинение — это

1 Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 17 апреля 1У86 г. по делу Морикова Н.А. // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1986. № 4. С. 6-7.

156

процесс. И, как любой процесс, он развивается во времени, имеет начало и конец. Каким же образом можно представить себе начало процесса причинения смерти поведением матери, которая не кормит своего ребенка? Очевидно, что никакие объективные критерии здесь обнаружить не удастся. Единственно, от чего можно было бы оттолкнуться, так это от того момента, когда мать, желающая избавиться от своего ребенка, приняла решение его не кормить. Но это вновь означало бы, что решение вопроса о причиной связи замыкается на субъективные процессы.

Не спорим, такая женщина ничуть не лучше убийцы. Но все же она ею не является. В соответствии с нашей позицией, при всей безмерной аморальности такого поведения, само по себе, вне совершения определенных действий, оно вовсе не причиняет смерть. Другое дело, что на практике трудно представить себе ситуацию, при которой такая «мать», желая избавиться от своего ребенка, сумела бы ограничиться одним лишь бездействием. Разве что она с ребенком находится в полной изоляции от других людей. Но такое возможно лишь гипотетически. В реальной жизни этого не бывает. Если брошенный матерью ребенок и умирает от голода или холода, то это происходит в результате ее действий, направленных на то, чтобы каким-то образом отделить, изолировать от себя и других людей ребенка, скрыть действительные обстоятельства его гибели или вообще свое материнство. Это все те страшные случаи, когда новорожденных бросают в местах, где они длительное время могут оставаться необнаруженными. Результатом этих действий и может явиться смерть, они-то и образуют убийство, за которое преступница отвечает, а вовсе не то, что она ребенка не кормит.

Не будем повторять то, что уже не раз было сказано по поводу возможности (точнее, невозможности) влияния субъективной стороны на объективную. Признать в случаях одного лишь бездействия матери причинную связь ее безжалостного поведения со смертью ребенка мы не можем, поскольку прочно стоим на позиции, что бездействие, лишенное активного действенного, силового, производительного — порождающего — начала, не способно служить причиной каких бы то ни было изменений в окружающем мире (как в естественной, так и в социальной его сферах)»'.

Нет и не может быть причинной связи при бездействии. Ответственность наступает не за последствия, а за сам факт бездействия как за допущение этих последствий, наступивших от иных причин. «Тот факт, что лицо, обязанное вмешаться в развитие причинно-следственной связи

'Там же. С. 420, 418. 415.

157

(например, врач), не сделало должного, не изменяет ее первоначального характера»1, — правильно пишет Л.А.Андреева.

«Само по себе невмешательство не способно ни сделать больным здорового, ни убить больного. Те или иные болезненные процессы, представляющие опасность для жизни человека, могут быть приостановлены либо, наоборот, ускорены с помощью медицинского вмешательства (определенных действий медиков), но ни один врач не в силах вызвать изменения в организме, сидя со сложенными руками. <...> Поведение врача может служить причиной смерти лишь при том условии, что последняя наступила в результате совершения определенных действий, в частности, операции», — вторит ей Н.Н.Ярмыш2.

Признать бездействующего причиной, например, пожара можно было бы только тогда, когда возможно было бы такое построение: не было бы сторожа — не загорелся бы дом, не было бы пожарной команды — не было бы и пожара. Но расширять понятие причины за счет отрицательных условий неверно, так как таких условий бесчисленное множество. Ландсберг иронически писал: «Условием события X можно считать тогда то, что шар земной — не мыльный пузырь, что мы не на Луне, если только при наличности этих условий событие X не наступило бы»3. «Нет всеобщей обязанности предотвращать смерть, — подтверждает эту мысль А.Тарасов, — иначе все мы были бы ответственны за множество самоубийств и случайных смертей, которые непрерывно происходят в нашем обществе»4. Известный современный философ М.А.Парнюк пишет, что причина как субстанция, как активная сущность определяет природу действия. Лишь в действии причина действительна»5. Бездействие не обладает активностью причины, а потому не может и ничего причинять.

Логично было бы предположить, что если бездействие может причинять вред, то оно способно быть и причиной каких-либо положительных изменений в окружающем мире. Но, по меткому замечанию Г.В.Тимейко, никому еще не удалось стать писателем, не написав ни одной книги. Мы полностью согласны с ним в том, что «само по себе бездействие не обладает ни созидательной, ни разрушительной силой»6.

1            Андреева Л.А. Причинная связь в преступлениях против жизни и здоровья. Л., 1983. С. 8.

2         Ярмыш Н.Н. Указ. соч. С. 377, 395.

3           Landsberg. Die sogenanuten Kommissivdelikte durch Unterlassung. Berlin, 1890. P. 92.

4            Тарасов А. Указ. соч. С. 61.

5           Парнюк М.А. Необходимость и случайность. С. 85.

6             Тимепко Г.В. Общее учение об объективной стороне преступления. С. 148.

158

Таким образом, исходя из философских основ причинной связи (не искажая и не прибегая к ее «особенностям» при бездействии), можно сделать вывод о акаузальности бездействия. Об этом писал и М.Д.Шаргородский: «Попытки обосновать наличие причинения при бездействии <...> несовместимы с принципом единого философского понятия причинности»1.

Как нам кажется, в споре между собой сторонники каждой из этих двух концепций говорят как бы на разных языках: сторонники теории, отрицающей причинную связь при бездействии, говорят о причинении материальных последствий (их-то бездействие и не причиняет); сторонники теории, признающий такую связь, — о причинении вреда общественным отношениям. Противоречия эти, на наш взгляд, кажущиеся, и происходят они в основном от различного понимания преступных последствий, объекта и предмета посягательства.

Ошибка авторов, пытающихся доказать ответственность за бездействие на началах причинения, заключается прежде всего в том, что они не проводят различия между причинением вреда объекту посягательства и его предмету, между различием физической сферы и социальной жизни (хотя довольно часто они же обвиняют в этом своих противников: «Беда тех, кто отрицает причиняющую силу противоправного бездействия, заключается как раз в том, что они не учитывают различия между природой и обществом...» — пишет И.С.Самощенко2).

Бездействие, причиняя вред общественным отношениям, объекту преступления, не причиняет и не может причинить материального вреда (в физическом смысле бездействие ничто).

Бездействие — юридическая категория; последствие, о котором идет речь, — физическая. Причинная связь может существовать только между однородными категориями. В философии одним из основных положений диалектико-материалистического детерминизма признается следующее: «Любое материальное событие, процесс так же, как и любые иные материальные события, могут быть определены другими материальными процессами и только ими>/. Бездействие, не являясь материальным по своей природе, не может поэтому и причинить материальные последствия.

Итак, если понимать под преступным последствием вред предмету преступления, а последний как материальный субстрат, то следует признать, что бездействие не причиняет. Если же понимать его как вред объ-

1            Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы причинной связи в теории права. С. 50.

2            Салющенко И.С. Указ. соч. С. 37. J Мюллер А. Указ. соч. С. 33.

159

екту, то нужно согласиться с тем, что бездействие причиняет. Однако такое «причинение» не есть причинение в общефилософском смысле этого слова, — это признание того, что и бездействие наносит ущерб общественным отношениям. Именно доказательство того, что бездействие нарушает общественные отношения, существующие в данном обществе, и служит обоснованием уголовной ответственности за него.

Рассмотренные теоретические положения имеют важное значение для сугубо практического вопроса — вменения преступных последствий при бездействии.

Последовательное поведение взглядов на бездействие как на не-причиняющую категорию приводит к выводу о невозможности вменения преступных последствий при бездействии. Ответственность должна наступать только за само бездействие. Поясним это на следующем примере.

Судом Куйбышевского р-на г. Ленинграда Бояринов осужден по ст. 172 УК РСФСР (ст. 293 УК РФ). Работая следователем Дзержинского РУВД, Бояринов халатно отнесся к выполнению своих служебных обязанностей: располагая данными о нанесении телесных повреждений и угроз убийством со стороны гражданина Егорова в отношении своей бывшей жены, не предъявил никакого обвинения и не возбудил вопроса об избрании меры пресечения Егорову. Последний 22 января 1983 г. совершил убийство бывшей жены, ее матери, мужа и жены Никитиных при отягчающих обстоятельствах1.

При признании причинения бездействием следовало бы признать Бояринова ответственным за эти убийства. Но совершенно ясно, что они совершены не им, а Егоровым. Бояринов отвечает только за свое бездействие.

И в так называемых «материальных.» составах бездействия, т. е. когда в законе указаны последствия преступления, ответственность наступает за сам факт бездействия, а последствия являются своего рода квалифицирующим обстоятельством, объективным условием ответственности. То есть ответственность наступает лишь при наличии указанных последствий, если лицо допустило их наступление.

Наш вывод: на основании высказанных положений мы считаем, что причинная связь при бездействии отсутствует, а ответственность наступает за само бездействие, за неисполнение обязанности как за таковое, но не за причинение.

1 Дело Л» 1-1050 //Архик Куйбышевского районного суда г. Ленинграда за 1983 г, 160