§ 2. Идеальная совокупность

Отграничив совокупность от повторности и рецидива, мы тем самым уже выяснили одну из черт совокупности, а именно разнородность входящих в нее преступлений. Далее мы констатировали еще один признак — соверше­ние преступлений, образующих совокупность, до вынесе­ния приговора по какому-либо из них.

Стало быть, в самой общей форме можно устано­вить, что совокупностью преступлений мы называем случаи совершения виновным двух или более разнород­ных преступлений до вынесения приговора по любому из них.

В какой последовательности могут быть совершены в этом случае преступления? Они могут следовать одно за другим либо непосредственно, либо через извест­ный промежуток времени, но во всяком случае во всем содеянном отчетливо могут быть различимы два или бо­лее разнородных самостоятельных действия. Подобные случаи совокупности принято называть реальной совокупностью преступлений.

Однако бывают и иные случаи. В содеянном отчетли­во различаются признаки двух или более разнородных преступлений, однако не менее отчетливо усматривает­ся наличие только одного действия, которым эти пре­ступления выполняются.

Эти случаи совокупности принято называть идеаль­ной совокупностью преступлений.

А. Понятие идеальной совокупности

Уголовный кодекс РСФСР 1926 года определяет иде­альную совокупность как действие, в котором "содер­жатся признаки нескольких преступлений» (ст. 49). Статья 35 Основ отдельного определения идеальной со­вокупности не содержит.

Указанная особенность идеальной совокупности — наличие одного действия, общего для двух или более преступлений, подчеркивается почти во всех имеющихся в советской юридической литературе определениях идеальной совокупности. Вместе с тем подавляющее большинство этих определений не содержит указания на разнородность как на непременный признак преступле­ний, входящих в совокупность. В связи с важностью этого признака отсутствие указания на разнородность преступлений в случае их совокупности представляется существенным недостатком почти всех имеющихся опреде­лений идеальной совокупности.

Более точным является определение идеальной сово­купности, данное в 1937 году проф. Н. Д. Дурмановым, который указал, что в идеальной совокупности «одно­временно содержатся два или несколько составов пре­ступлений, предусмотренных различными статьями Уго­ловного кодекса".

В работах других авторов указывается также, что "идеальная совокупность имеет место в тех случаях, ког­да одним действием виновный совершает несколько раз­личных преступлений».

Говоря о существе идеальной совокупности, нельзя не остановиться на определении ее, даваемом в учебни­ке по уголовному праву для  юридических школ (1947 г.) и ряде других работ.

Авторами этого учебника идеальная совокупность понимается как одно действие, в котором содержится нарушение двух или нескольких уголовных законов. Это определение неточно, оно исходит из понимания пре­ступления как посягательства на правовую норму. В данном случае точнее было бы говорить о совершении одним действием двух или более разнородных преступ­лений. Конечно, результатом этого явится и «нарушение двух или нескольких норм", но если мы вложим в понятие преступления материальный смысл, присущий советскому уголовному праву, то тем самым подчеркнем, что общественная опасность как существо преступления также присуща и совокупности преступлений. Таким образом, мы избегнем недооценки  общественной опасности как материального существа преступления и, соответственно, совокупности таковых. В то же время для правильного уяснения существа идеальной совокупности необходимо избежать и другой крайности — недооценки признака противоправности деяния, этого непременного признака, как самого преступления, так и совокупности преступлений. Подобная недооценка лежит в основе определения идеальной совокупности, даваемого в учебнике по уголовному праву (1938 г.), где говорится: «При идеальной совокупности в одном деянии виновного содержатся, как говорит ст. 33 Основных начал, «признаки нескольких преступлений». По существу, мы имеем одно преступление, но мысленно, в идее (откуда и название) мы можем расчленить его на несколько преступлений".

Это же утверждение встречается и позже. Так, в учебнике по уголовному праву (1948 г.) говорится: «При идеальной совокупности мы имеем в действительности одно преступление, но мысленно в идее, мы можем рас­членить его на несколько составов. Так, например, ви­новный с целью убить своего врага зажигает дом, в ко­тором тот находится, и достигает своей цели. Одним действием он выполнил состав и квалифицированного убийства (ст. 136 УК) и умышленного истребления иму­щества общеопасным способом".

Это истолкование существа идеальной совокупности вызывает возражение. Вряд ли верно будет противопо­ставить «действительность" «идее", утверждая, что "в действительности" может быть одно, а в «идее", "мыс­ленно" — другое; в действительности совершение одного преступления, а в идее — совершение нескольких пре­ступлений. И разве можно на основании этой странной, противоречащей действительности идее осуждать чело­века за несколько преступлений (идеальная совокуп­ность), если в действительности он совершил одно преступление?

Конечно, мысленно можно расчленить на части лю­бое целое, но от этого оно не перестанет быть целым, и что самое главное, подобная операция будет не столь­ко отображать существо этого целого, сколько извра­щать его.

Подобное понимание идеальной совокупности имеет свои основания. Неточность термина — «идеальная» мо­жет дать повод к такому истолкованию этого вида сово­купности в противоположность «реальной» совокупности. На самом деле совокупность — сочетание в действиях лица нескольких преступлений — всегда реальна, и раз­ница между видами совокупности только в одном — идеальная совокупность заключается в выполнении не­скольких разнородных преступлений одним действием, а реальная — в выполнении таких же преступлений двумя или более самостоятельными, отдельными действиями.

Верно указывает проф. Н. Д. Дурманов, что термин «идеальная совокупность» крайне неточен. Он заимство­ван из буржуазной теории уголовного права, но в него вкладывается совершенно иное содержание. "Буржуаз­ные ученые вкладывают в понятие идеальной совокупности идеалистическое содержание, утверждая, будто в  случае совершения одним действием двух или более преступлений в действительности имеется только одно деяние и лишь мысленно можно, представить себе наличие двух или более преступлений".

Критикуемый взгляд на идеальную совокупность высказал в 1910 году Н. Д. Сергиевский. Он писал: «Нередко одно действие человека может быть мысленно расчленено на две отдельные части, из которых каждая заключает в себе элементы состава какого-либо преступ­ного действия...». Этот автор, утверждая, что идеальная совокупность — не что иное, как «мысленное расчленение» единого преступления, прямо указывал, что «...идеальная совокупность должна рассматриваться как единичное преступное деяние…».

Подобное же ошибочное понимание существа идеальной совокупности было высказано Н. Ф. Яшиновой, которая указала, что «так называемая идеальная, иными словами, мысленно представленная совокупность (разрядка наша. — А. Я.) есть в сущности единое деяние и, следовательно, единое преступление, хотя и содержащее признаки нескольких преступлений».

Б. Совмещение действий

Указанная нами выше особенность идеальной совокупности — совершение одним действием нескольких разнородных преступлений — обусловливает некоторые особенности и в структуре составов преступлений, обра­зующих эту совокупность.

Особенностью объективных сторон таких составов является то, что при наличии самостоятельных объектив­ных сторон разнородных составов группа элементов, ха­рактеризующих объективную сторону, а именно элемен­ты состава, характеризующие действие, являются общи­ми для составов преступлений, образующих идеальную совокупность.

Как это происходит?

Допустим, существуют отдельно два разнородных со­става — умышленное убийство и истребление имущества.

Выше мы говорили о степени конкретизации в законе различных действий и в зависимости от этого о возмож­ности их совмещения, о их совместимости в одно целое. Мы указывали, что убийство, с этой точки зрения, яв­ляется действием минимально конкретизированным, то есть имеющим только один непременный признак — ли­шение жизни человека. В силу такой минимальной конкретизированности убийство может быть совмещено со многими другими действиями, образовать с ними целое, лишь бы оно продолжало удовлетворять указанному вы­ше единственному признаку. Убийство может быть, на­пример, совмещено с действием, входящим в объектив­ную сторону состава истребления имущества. Так, лицо с целью убийства поджигает дом, где находится его жертва. Здесь два действия совмещены. На место раз­личных действий — убийства и истребления имущест­ва — встало действие, совмещающее в себе признаки первых двух. Надо сказать, что образовать одно целое могут не только два, но три и более действий, иными словами, возможна идеальная совокупность не только двух, но трех и более преступлений.

Так, по приговору Московского городского суда К. был осужден за то, что, злоупотребляя доверием граж­дан, обращавшихся к нему как к адвокату, под угрозой разглашения компрометирующих сведений он вымогал у них деньги якобы для передачи их должностным ли­цам. Налицо совмещение трех действий — мошенниче­ства, вымогательства и подстрекательства к даче взят­ки. Действия К. были вполне обоснованно квалифицированы судом по совокупности ст. ст. 174, 118 и ч. 1 ст. 169 УК РСФСР 1926 года. Совместимость этих трех дейст­вий не вызывает сомнений.

Надо сказать, что совместимость действий (этот, мо­жет быть, несколько формальный признак) подкрепляет­ся рядом положений, относящихся к существу преступ­лений, образующих идеальную совокупность, позволяет правильно понять правовую норму и безошибочно при­менить закон. Существовала, например, практика ква­лифицировать как идеальную совокупность случаи со­вершения преступлений, предусмотренных ст. 99 (неза­конный промысел) и ст. 107 УК РСФСР 1926 года (спе­куляция). Таким образом, лицо, приобретающее сырье, перерабатывающее его и продающее изделия своего тру­да, своего промысла, хотя и запрещенного законом, одновременно привлекалось и за занятие запрещенным промыслом и за спекуляцию, что влекло существенную разницу в возможности применения наказания (по ст. 99 — до двух лет, а по ст. 107 — не ниже пяти лет).

В постановлении от 3 сентября 1954 г. «О судебной практике по делам о занятии запрещенным промыслом" Пленум Верховного Суда СССР указал, что «примене­ние, кроме ст. 99 еще и ст. 107 УК РСФСР,.. может иметь место лишь в случаях реальной совокупности, то есть в тех случаях, когда, помимо занятия запрещенным промыслом, лицо занималось скупкой и перепродажей товаров с целью наживы».

Почему Пленум говорит о реальной совокупности как единственно влекущей применение и ст. 99 и ст. 107 УК РСФСР 1926 года? Это указание имеет глубокий смысл, вытекающий из верного понимания Пленумом существа реальной и идеальной совокупности. Пленум считает, что применение ст. ст. 99 и 107 одновременно возможно только в случае реальной совокупности обрисованных в этих статьях составов.

Как же быть в случае идеальной совокупности этих составов? Игнорировать один из них? Безусловно, нет. Все дело в том и заключается, что составы, предусмот­ренные упомянутыми статьями Уголовного кодекса РСФСР 1926 года, вообще не могут образо­вать один с другим идеальную совокуп­ность.

Как мы говорили выше, действия, максимально конкретизированные в законе, именно в силу этого обстоятельства, не могут быть совмещены одно с другим, и поэтому составы преступлений, в объективную сторону ко­торых эти действия входят, не могут образовать один с другим идеальную совокупность преступлений, непре­менным условием которой является совмещение воедино действий, входящих в объективную сторону совершенных преступлений.

Действия, входящие в состав ст. ст. 99 и 107 УК РСФСР 1926 года, являются как раз такими, макси­мально конкретизированными в законе, а потому и не совместимыми действиями. В самом деле, ст. 107 преду­сматривает скупку и перепродажу, ст. 99 — скупку, пере­работку и продажу. Действия явно несовместимые. Об­разовать из них единое действие невозможно исходя из требований логики. Конечно, лицо может одновременно заниматься «скупкой и перепродажей» и «скупкой, пере­работкой и продажей», но действия все же остаются различными, они самостоятельны, не совместимы, а раз так, то идеальной совокупности нет, речь может идти только о совокупности реальной, для которой характер­но именно наличие двух или более самостоятельных дей­ствий. Это верно и по существу. Действия, входящие в объективные стороны рассмотренных нами составов (за­нятие запрещенным промыслом и спекуляция), глубоко различны и по характеру общественной опасности. В случае спекуляции лицо приобретает какие-то товары и перепродает их, незаконно наживаясь таким образом. Иное дело при занятии запрещенным промыслом. Здесь лицо, покупая какие-то товары, не просто перепродает их, но предварительно перерабатывает, сообщает им но­вую стоимость и уже затем продает. Конечно, и такое действие является преступлением, если данный промы­сел запрещен законом, но разница между этими дейст­виями — существенна. Указанные действия не совмести­мы в одно, они могут существовать только раздельно, и, стало быть, только реальная совокупность преступлений возможна между составами ст. ст. 99 и 107 УК РСФСР 1926 года. Кроме того, разве нет различия между лицом, которое одновременно и перерабатывает товары (ст. 99) и перепродает их (ст. 107), и лицом, которое только перерабатывает товары (ст. 99)? Конечно, во втором случае лицо также виновно, оно отвечает по ст. 99 УК РСФСР 1926 года, но справедливо ли будет уравнивать того, кто не пускает товар в продажу, не сообщив ему в результате приложения своего труда новую стоимость (ст. 99), с тем, кто наряду с переработкой отдельно занимается перепродажей товара без предварительной его переработки (реальная совокупность ст. ст. 99 и 107)? Безусловно, подобное уравнение, то есть применение к обоим этим лицам и ст. 99 и ст. 107 УК РСФСР 1926 года, будет для первого лица необоснованным, несправедливым.

В связи с изложенным мы не можем согласиться с мнением Е. А. Фролова, который считает нецелесообраз­ным отказ от применения ст. 107 УК РСФСР 1926 года в случае, как он пишет, "идеальной совокупности» названных преступлений, в том случае, если лицо продает переработанные изделия по расценкам выше тех, которые установлены для промысловой кооперации. По сути дела, Е. А. Фролов в данном случае конструирует новый состав — «продажа изделий труда по цене выше установленной для промысловой кооперации» (это еще раз подчеркивает невозможность совмещения в одно действие входящих в объективные стороны анализируемых составов).

Подобного состава наше законодательство не знает. Регулирование же рыночных цен методом уголовной репрессии вряд ли может быть признано обоснованным и во всяком случае эффективным.

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 3 сентября 1954 г. указало на возможность применения ст. 99 и ст. 107 УК РСФСР 1926 года только в случае на­личия реальной совокупности преступлений, то, есть в случае, если каждое из этих преступлений совершается отдельно одно от другого (одновременно или последова­тельно), в виде двух самостоятельных действий. Тем самым Пленум отверг в принципе квалификацию по обе­им этим статьям всех иных случаев сочетания названных преступлений исходя именно из несовместимости этих действий, из невозможности образования в данном случае идеальной совокупности преступлений. Это постановление Пленума глубоко верно по существу и по­казывает нам характер обоих видов совокупности.

Следует заметить, что еще до издания упомянутого постановления Пленума в практике Верховного Суда СССР встречалось аналогичное решение данного вопро­са. Так, в определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 13 февраля 1952 г. по делу И., первоначально осужденного по ст. ст. 99 и 107 УК РСФСР 1926 года, говорится: «Народным судом И. признан виновным в том, что он скупал кожевенные то­вары, из которых шил у себя дома обувь и перепродавал ее заказчикам и на рынке». С 1947 года И. сапожничал без регистрации удостоверения. Признав, что «из материалов дела вытекает, что И. занимался запрещен­ным промыслом и его действия судом правильно квали­фицированы по ст. 99 УК РСФСР», коллегия вместе с тем установила, что в деле нет материалов, изобличаю­щих его в спекуляции, ибо «скупка и перепродажа това­ров в целях наживы И. не производилась», и что «слу­чаи продажи на рынке обуви» изготовленной И,.. не да­ют основания для обвинения его по ст. 107 УК РСФСР».

Вместе с тем возможно совмещение воедино дейст­вия, входящего в состав злоупотребления служебным положением, с описанным выше действием, входящим в состав запрещенного промысла, следовательно, составы этих преступлений могут образовать один с другим иде­альную совокупность. Так, по делу А., Т. и К. в тезисе определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 24 ноября 1954 г, говорится: «Должностное лицо, занимающееся запрещенным про­мыслом и использующее при этом свое служебное поло­жение, подлежит ответственности по ст. ст. 99 и 109 УК РСФСР".

В данном случае, обвиняемые, работая в пошивоч­ной мастерской Грозного, на протяжении длительного времени занимались изготовлением частных заказов как из материалов, отпущенных в пошивочную мастерскую Горпромторгом, так и из материалов, приобретенных ими на рынке и в магазинах. В подобных действиях можно усмотреть элементы и злоупотребления служеб­ным положением (обвиняемые — должностные лица, действия, совершенные ими, не вызывались соображе­ниями служебной необходимости и могли быть выполне­ны именно в силу их служебного положения и т. д.) и за­нятия запрещенным промыслом (скупка, переработка и перепродажа).

Точно так же возможна идеальная совокупность за­прещенного промысла и покупки заведомо краденного. Так, по приговору Московского городского суда от 10 сентября 1955 г. С. и другие, обвинявшиеся по сово­купности ст. 99 и ч. 2 ст. 164, были осуждены по ч. 2 ст. 164 УК РСФСР 1926 года. Обвинение по ст. 99 суд признал недоказанным, так как «материалами дела не установлено, что обвиняемые скупали шерсть для про­мысла и занимались этим промыслом». Однако из этой формулировки видно также, что в случае доказанности скупки краденной шерсти для занятия запрещенным про­мыслом — суд признал бы наличие совокупности соот­ветствующих статей. Эта совокупность была бы идеаль­ной, ибо из актов, составляющих действие, входящее в объективную сторону состава незаконного промысла (скупка, переработка и продажа), первый акт (скупка) целиком совмещается с действием, входящим в объек­тивную сторону состава скупки заведомо краденного. Кроме того, совершение «должностным лицом общеуго­ловного преступления в ложно понятых интересах уч­реждения или предприятия следует рассматривать как идеальную совокупность двух преступлений: общеуголовного преступления и соответствующего должностно­го преступления».

Возможна, наконец, в принципе идеальная совокуп­ность действия и бездействия. Так, в случае, если лицо покупает заведомо похищенное, зная, что данное хище­ние государственного или общественного имущества бы­ло совершено в крупных размерах, организованной группой или повторно — налицо идеальная совокупность покупки заведомо похищенного (действие) и недонесения о хищении (бездействие). Если же допустить такую си­туацию, что, покупая похищенное, лицо еще не знает о признаках, квалифицирующих хищение, узнает о них впоследствии и не сообщает об этом — налицо совокуп­ность реальная, действие и бездействие лица не совме­щены, они раздельны, самостоятельны.

В. Характер последствий. Поглощение составов

Итак, для случаев идеальной совокупности преступ­лений характерно наличие одного действия, общего для составов, входящих в совокупность. Но это только первый, хотя и важный признак идеальной совокупности. Вторым признаком является наличие в случаях идеаль­ной совокупности преступлений двух или более разно­родных последствий, связанных соответственно несколь­кими причинно-следственными связями с этим действием.

Может ли одно действие быть причиной нескольких последствий?

«Одно телодвижение может явиться исходным пунк­том нескольких деяний, посягающих на различные объекты, причем и воля лица, совершившего телодвиже­ние, может быть направлена на различные результаты. Словом, одно телодвижение может вызвать различные процессы и привести к различным результатам. В таком случае можно говорить не об одном, а о нескольких дей­ствиях». В данном случае эти несколько деяний как раз и образуют идеальную совокупность таковых.

Выше мы говорили о понятии однородности и разно­родности последствий. Теперь для лучшего уяснения су­щества идеальной совокупности необходимо будет уяснить соотношение этих последствий с объектами, на которые посягают преступления, входящие в сово­купность.

С этой точки зрения большинство случаев идеальной совокупности можно разделить на совокупность преступ­лений, посягающих на разные объекты, и совокупность преступлений, посягающих на один и тот же объект. Иными словами, разнородные последствия, являющиеся непременным признаком идеальной совокупности, могут выражать собой либо ущерб, нанесенный различным объектам, либо ущерб, нанесенный одному и тому же объекту.

Вторая группа (то есть случаи, когда ущерб наносит­ся одному объекту) может быть, в свою очередь, подразделена на идеальную совокупность преступлений, ха­рактеризующихся одинаковой однородной формой вины, и на такую же совокупность преступлений, характери­зующихся различными, разнородными формами вины.

Ниже будет показано, что подобное деление случаев идеальной совокупности оправдывается тем, что оно поз­воляет, во-первых, глубже понять сущность этого вида совокупности преступлений и, во-вторых, установить группу составов, не образующих один с другим идеаль­ной совокупности вследствие особого характера послед­ствий, входящих в объективные стороны этих составов, а также форм вины.

Квалификация содеянного в большинстве случаев как идеальной совокупности преступлений получает от­четливое обоснование в наличии двух разных объектов, поражаемых в результате совершения данных преступ­лений. Самые различные сочетания этих преступлений, как-то: совершение одного преступления как метода для свершения другого, совершение менее общественно опасного преступления как средства совершения другого более общественно опасного преступления или наоборот — не меняет главного, решающего критерия для признания в этом случае идеальной совокупности преступ­лений — наличия двух различных объектов, терпящих ущерб в результате совершения этих преступлений одним действием.

Там, где одним действием поражаются два или более различных объекта, налицо, как правило, идеальная совокупность преступлений.

Этим случаи идеальной совокупности отнюдь не исчерпываются. Бывает так, что одним действием вызы­ваются к жизни два или более разнородных последст­вия, поражающих, однако, один и тот же объект. И, тем не менее, здесь также возможна идеальная совокупность преступлений. Для этого необходимо наличие различных форм вины, характеризующих каждое из преступлений, входящих в совокупность.

Примером подобной однообъектной идеальной со­вокупности преступлений с различными формами вины может служить идеальная совокупность умышленного и неосторожного убийства. Например, лицо, совершая умышленное убийство, тем же выстрелом совершает убийство неосторожное. Действие — одно, а различные самостоятельные последствия этого действия поражают один и тот же объект. Различие форм вины (умысел и неосторожность) — вот обстоятельства, указывающие на наличие в данном случае идеальной совокупности пре­ступлений, на необходимость раздельной квалификации каждого из этих преступлений.

Если же отсутствует и этот признак, то есть если и объект, и форма вины в обоих преступлениях совпадают, то в таком случае чаще всего идеальная совокуп­ность не может иметь места и, как правило, налицо будет фактическое поглощение составов. Так бывает, например, в случае выполнения одним действием состава истребления государственного или общественно­го имущества и хищения этого же имущества. Аналогич­ное поглощение составов имеется и в случае выполне­ния одним действием составов преступлений, посягаю­щих на один родовой объект, например, ст. 136 и ст. ст. 142, 143, 147, 157 УК РСФСР 1926 года (при непременном условии единства формы вины). В самом деле, обратим внимание на одну характерную черту этих вариантов сочетания преступлений: здесь наряду с однородностью поражаемого объекта и однородностью вины имеется еще одна закономерность — не образуют в этом случае между собой идеальной совокупности составы менее общественно опасные с составами более общест­венно опасными. Иными словами, кроме связи, так ска­зать, по характеру, по «качеству» (преступления против социалистической собственности, против личности и т.д.) связь между ними существует и по степени обществен­ной опасности, по «количеству", причем, естественно, все содеянное образует именно наиболее общественно опас­ный состав. Так грабитель, проникая в дом, взламывает дверь, окно, стену, то есть совершает действия, предусмотренные ст. 175 УК РСФСР 1926 года, однако иде­альной совокупности со ст. 2 Указа от 4 июня 1947 г. «Об усилении охраны личной собственности граждан» в данном случае нет, так как менее общественно опасный состав (истребление имущества) оказался фактически поглощенным более общественно опасным составом (разбой).

То же самое можно констатировать и в группе пре­ступлений против личности, где нанесение ранения, яв­ляясь только путем совершения убийства, не образует вместе с ним идеальной совокупности и налицо будет лишь состав убийства. Здесь также имеет место факти­ческое поглощение составов.

Однако правило, дающее «приоритет" более общест­венно опасному составу перед менее общественно опас­ным, не абсолютно. Бывают случаи, когда действия лица содержат признаки как общего состава, так и соста­ва специального. Здесь также одинаков объект, одина­кова форма вины и нет идеальной совокупности, однако содеянное квалифицируется не по более общественно опасному составу, а по составу хотя и менее общественно опасному, но специальному, то есть специально предусматривающему именно данный конкретный вид преступления. Таковы составы ст. 109 (общий состав) и ст. ст. 114, 115 УК РСФСР 1926 года и другие (специ­альные) составы. Именно эта специализация состава, охватывающая признаки как общие для всей группы составов, так и присущие только данному преступлению, исключает необходимость квалификации содеянного как идеальной совокупности, например, ст. ст. 109 и 115 УК РСФСР 1926 года, и, наоборот, служит основанием для характеристики деяния именно по ст. 115 УК РСФСР 1926 года.

Положение о том, что ст. 109 УК РСФСР не должна применяться по совокупности с другой статьей Уголов­ного кодекса раздела о должностных преступлениях, если инкриминируемое преступление прямо предусмот­рено этой другой статьей, по которой оно и должно ква­лифицироваться, лежит в основе судебной практики по делам подобных категорий. Тут же уместно подчеркнуть, что коль скоро налицо не идеальная, а реальная сово­купность общего и специального составов, скажем, кто-либо за взятку совершает злоупотребление служебным положением (совокупность реальная, так как действия различны, самостоятельны: 1) получение взятки и 2) злоупотребление), то подобного поглощения, естест­венно, нет, и действия лица квалифицируются по ст. ст. 109 и 117 УК РСФСР 1926 года. Точно так же раздель­но квалифицируются и случаи реальной совокупности преступлений, предусмотренных ст. ст. 109 и 120 УК РСФСР 1926 года. Этот факт говорит о существенном теоретическом и практическом значении различия двух видов совокупности и необходимости анализа их приз­наков.

Таким образом, положение о том, что идеальной совокупностью преступлений является совокупность разно­родных преступлений, выполненных одним действием виновного лица, знает два исключения. Идеальной сово­купности не будет, если: а) действия, входящие в объек­тивные стороны конкретных составов, несовместимы и б) оба преступления посягают на один и тот же объект и характеризуются одной и той же формой вины в свя­зи с происходящим в этом случае либо поглощением менее общественно опасного состава более общественно опасным, либо квалификацией содеянного по статье, предусматривающей специальный состав.

Как нам представляется, выявление указанных моментов может оказать известную помощь при решении вопроса о том, квалифицировать ли содеянное как единое преступление или как идеальную совокупность таковых. Наличие в содеянном двух или более разнородных преступлений является первым признаком наличия совокупности вообще. Установление факта выполнения этих преступлений одним действием, совмещающим в себе характеристики действий, входящих в объективные стороны составов указанных преступлений, будет первым признаком наличия идеальной совокупности. Наличие двух и более разнородных последствий будет вторым таким признаком. Следующим этапом такого анализа будет проверка, не являются ли указан­ие действия несовместимыми и нет ли в данном случае поглощения составов. При отрицательном ответе на последние два вопроса — налицо идеальная совокупность преступлений.

Г. Особенности отдельных видов идеальной совокупности

Детализируя приведенные выше случаи разнообъектной идеальной совокупности, следует отдельно остановиться на следующих вариантах:

1. Совокупность хищения государственного и общест­венного имущества и злоупотребления служебным положением. Выше мы установили, что выполнение одним действием двух составов, посягающих на различные объекты, образует идеальную совокупность этих составов и требует раздельной квалификации каждого из них. Однако практика неуклонно квалифицирует хищение в норме злоупотребления служебным положением только как хищение. В целом ряде постановлений Пленума верховного Суда СССР, в том числе и в постановлении от 28 мая 1954 г., также установлено, что «злоупотребление служебным положением, связанное с незаконным обращением в свою собственность государственного имущества, должно квалифицироваться по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г.".

Вместе с тем и постановление Пленума Верховного Суда СССР от 6 мая 1952 г. «О судебной практике по применению Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущест­ва» и последующая практика усматривают наличие иде­альной совокупности хищения и подлога, обмеривания и обвешивания и т. д. и квалифицируют содеянное по соответствующим двум статьям.

Почему же разнообъектные составы — хищение и злоупотребление служебным положением — не образуют идеальной совокупности? Значит ли это, что указанный выше признак идеальной совокупности (наличие раз­нородных объектов) не действует в данном случае, а потому не может быть принят в качестве общего правила?

По нашему мнению, нет. Признанным взглядом на проблему сочетания состава хищения, как он был сфор­мулирован в Указе от 4 июня 1947 г., и состава ст. 109 УК РСФСР 1926 года является утверждение о том, что состав ст. 109 был поглощен формулой "и иное хищение". К этому "иному" хищению, упоминаемому в Указе, от­носят хищение, совершенное путем злоупотребления ли­цом своим служебным положением, называя его «фор­мой», «методом» хищения.

Однако неясно, почему же в случаях, когда «фор­мой», "способом", «методом" хищения является подлог, создание лжеартели, обворовывание потребителей и об­ман государства, практика неуклонно квалифицирует содеянное по совокупности соответствующих статей?

Для уяснения этого вопроса необходимо прибегнуть к толкованию состава хищения, сформулированного в ст. 1 Указа от 4 июня 1947 г. Здесь хищение определяется как «кража, присвоение, растрата или иное хищение". Как известно, Указом от 4 июня 1947 г. были поглощены ст. ст. 593а, 116, 165, 166, 166-а, ч. 2 ст. 167 УК РСФСР 1926 года, закон от 7 августа 1932 г., указ от 10 августа 1940 г. Не касаясь иных моментов, отметим, что состав ст. 116 УК (присвоение и растрата, совершенные долж­ностным лицом) оказался в числе иных составов также поглощенным составом хищения.

В каком соотношении находилась до ее поглощения ст. 116 УК со ст. 109 УК РСФСР 1926 года? Это было соотношение общего и специального составов, где об­щим составом являлась ст. 109, а ст. 116 являлась соста­вом специальным. Правило о приоритете общего соста­ва перед специальным действовало, безусловно, и здесь. Если лицо совершало должностную растрату (ст. 116), его действия квалифицировались именно по этой статье без применения ст. 109, ибо эта последняя, как более об­щая, поглощалась ст. 116, статьей специальной, совме­щающей в себе в силу этого и признаки ст. 109, общие для данной группы преступлений (в этом случае — должностных преступлений), и признаки специальные для данного состава. И вот состав ст. 116 УК РСФСР 1926 года оказался поглощенным составом хищения, сформулированным в Указе от 4 июня 1947 г. Разумеется, что «присвоение и растрата", упоминаемые в Указе, отнюдь не являются простым перенесением этого понятия на ст. 116 УК РСФСР 1926 года, эти действия зача­стую различны. «Присвоение и растрата» в смысле Указа от 4 июня 1947 г. охватывают более широкий круг действий, нежели «присвоение и растрата" в смысле ст. 116 УК. Это естественно, так как ст. 116 трактовала о присвоении и растрате, совершенной исключительно «должностным лицом или лицом, исполняющим какие-либо обязанности по поручению государственного или общественного учреждения". Указ же имеет в виду лю­бые случаи присвоения или растраты кем бы то ни было государственного или общественного имущества. Однако определенная связь, определенное соотношение этих со­ставов все же существует. Это — соотношение части и целого, где состав ныне не действующей ст. 116 УК РСФСР 1926 года, войдя в состав хищения, предусмот­ренного Указом от 4 июня 1947 г., потерял, естественно, значение самостоятельного состава, но сохранился как реальная разновидность действия, входящего в объек­тивную сторону состава хищения. Какова же эта разно­видность? Нетрудно заметить, что среди всех прочих разновидностей хищения это действие выступает как хи­щение государственного или общественного имущества, совершенное должностным лицом путем злоупотребления служебным положением. Как же квалифицировать это хищение? Есть ли ос­нование для квалификации подобного вида хищения как идеальной совокупности составов хищения и злоупотреб­ления служебным положением? По нашему мнению, та­кого основания нет. Как и ранее, до издания Указа от 4 июня 1947 г. специальный состав ст. 116 УК поглощал общий состав ст. 109 УК, так и ныне состав хищения со­циалистической собственности, совершенного путем зло­употребления, служебным положением, поглощает состав злоупотребления служебным положением, а потому дея­ние, квалифицируется в данном случае не по совокупно­сти Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. и ст. 109 УК РСФСР 1926 года, а только по Указу от 4 июня 1947 г.

Вместе с тем по этим же соображениям должна быть решительно поддержана практика квалификации хище­ния государственного или общественного имущества при посредстве подлога по совокупности ч. 1 ст. 120 УК РСФСР 1926 г. и Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г., так как здесь мы имеем дело уже не с общим составом, подобным составу ст. 109 УК, а с составом специальным, а стало быть, указанный вы­ше случай поглощения здесь не может иметь места.

Надо сказать, что квалификация хищения, совершае­мого путем подлога, по совокупности соответствующих правовых норм находит свое обоснование еще и в том соображении, что чаще всего подлог является первона­чальной стадией хищения, приготовлением к его совер­шению. А в случае, если приготовление к совершению какого-либо преступления является вместе с тем самостоятельным   преступлением, посягающим на иной объект, чем тот, на который направлено само преступле­ние, — все содеянное, как правило, квалифицируется по совокупности соответствующих статей (скажем, приоб­ретение оружия и убийство и т. д.).

2. Не останавливаясь на иных, приведенных выше случаях идеальной совокупности, не вызывающих осо­бых затруднений в их квалификации, рассмотрим еще одну группу преступлений — случаи идеальной совокуп­ности хулиганства и других деяний.

Вопросы совокупности этих преступлений подробно разбираются в кандидатской диссертации Е. К. Коржуева «Ответственность за хулиганство по советскому уго­ловному праву». С рядом положений, содержащихся в ней, мы не можем, однако, согласиться. Так, Е. К. Коржуев отмечает, что «хулиганские действия, выразившие­ся в нанесении легких телесных повреждений, побоев или оскорблений, Верховный Суд СССР квалифицирует по ст. 74 УК РСФСР без применения совокупности ст. 74 УК со ст. ст. 143, 146 или 159 УК. Такую квалификацию  следует признать правильной, так как нанесение легких телесных повреждений, побоев или оскорблений, по су­ществу, является здесь формой совершения более тяжкого преступления —хулиганства».

Предлагаемое автором поглощение ст. 143 УК составом ст. 74 УК вызывает возражение.

Вообще состав ст. 74 УК РСФСР 1926 года пред­оставляет известную сложность в связи с тем, что чаще всего при хулиганстве лицо посягает фактически на два объекта: а) общественный порядок и б) личность. Однако означает ли это, что тем самым предрешается поглощение этим составом всех преступлений против личности? Вовсе нет. Действительно, нецелесообразно усматривать совокупность в случае, если хулиган оскорбляет или наносит побои. Эти действия (побои, оскорбления) как бы сливаются с действиями, составляющими объек­тивную сторону состава хулиганства, особенно его ква­лифицированного вида. В самом деле, «буйство», «бес­чинство", «цинизм", «дерзость» — признаки, характери­зующие хулиганство, вряд ли могут быть не сопряжены с оскорблениями или побоями. Это — как бы метод их выполнения, их форма. Иное дело — состав ст. 143 УК РСФСР 1926 года, предусматривающий хотя и легкое, но все же телесное повреждение (нарушение анатоми­ческой целостности ткани и т. д.). Здесь действие выхо­дит за рамки и «буйства» и «бесчинства". Граница, ко­нечно, условная, но все же достаточно отчетливая. На­рушена анатомическая целостность ткани — нанесено, пусть легкое, но все же ранение (телесное повреждение), рамки состава хулиганства явно превышены, поглоще­ние уже неправомерно. Налицо — идеальная совокуп­ность соответствующих составов. Надо сказать, что практика последнего времени знает подобные виды совокупности.

Решительное возражение вызывает мнение Е. К. Коржуева о том, что в применении совокупности ст. 142 и ч. 2 ст. 74 УК РСФСР 1926 года нет необходимости, по­скольку нанесение тяжких телесных повреждений «рас­сматривается законом как более тяжкое преступление". Выше мы говорили о случаях, когда, действительно, состав менее общественно опасный поглощался составом более общественно опасным. Однако там же мы пришли к выводу, что подобное поглощение возможно только в случае, если оба эти преступления посягают на один и тот же объект. Что же мы имеем в данном случае? Дей­ствительно, хулиганство посягает на личность и в этой своей части поглощение состава ст. 74 составом ст. 142 УК РСФСР 1926 года было бы правомерным. Но вто­рым, не менее важным объектом, на который посягает хулиганство, является общественный порядок. В этой его части состав ст. 74 никак не может быть поглощен ст. 142 УК РСФСР 1926 года. Какие основания могут быть у суда для игнорирования того важнейшего обстоя­тельства, что лицо не только нанесло тяжкое телесное повреждение, но и нарушило общественный порядок? Подобная практика никак не способствовала бы точному выявлению подлинной общественной опасности содеян­ного. Надо сказать, что в большинстве случаев практика идет по пути отказа от подобного неправомерного погло­щения и признает в этих случаях идеальную совокуп­ность ст. 142 и ст.74 УК РСФСР 1926 года.

Иное положение мы имеем в случае умышленного убийства из хулиганских побуждений. Верно, что и здесь страдают, терпят ущерб два объекта — жизнь человека и общественный порядок. Но здесь ст. 136 вполне пра­вомерно поглощает ст. 74 УК, ибо хулиганство, хулиган­ские побуждения по своему существу являются безуслов­но побуждениями низменными, а как таковые охваты­ваются полностью признаками, изложенными в п. «а" ч. 1 ст. 136 УК РСФСР 1926 года. На этой позиции твер­до стоит и практика. Так, из ознакомления с делами, ре­шенными Московским городским судом за 1955— 1956 гг., можно заключить, что убийство из хулиганских побуждений твердо квалифицируется не по совокупности п. «а» ч. 1, ст. 136 и ст. 74 УК РСФСР, а только по пер­вой статье, поглощающей в связи с указанным обстоя­тельством ст. 74 УК.

Стало быть, идеальная совокупность этих составов невозможна. Речь может идти только о совокупности реальной. Так, 21 июля 1955 г. по приговору Московско­го городского суда был осужден К. за то, что из хули­ганских побуждений избил рабочего Н., после чего, боясь ответственности, убил его. Действия К. суд верно квалифицировал как совокупность преступлении, предусмотренных ч. 2 ст. 74 и п. "а» ч. 1 ст. 136 УК РСФСР 1926 года. Налицо два самостоятельных действия (из­биение и убийство), что является решающим признаком для разграничения обоих видов совокупности и непре­менным признаком реальной совокупности.

Допустим, что, избивая Н. из хулиганских по­буждений, К. убил бы его. В этом случае картина ме­няется. Налицо уже одно действие, совмещающее в себе признаки различных действий, входящих в объективные стороны разных составов, однако в связи с тем, что со­ставы эти имеют общий объект и одинаковую форму вины, будет иметь место не идеальная совокупность, а поглощение более общественно опасным составом п. "а" ч. 1 ст. 136 состава ч. 2 ст. 74 УК РСФСР 1926 года.

Это положение ярко иллюстрирует определение Вер­ховного Суда РСФСР от 22 апреля 1958 г. Будучи в не­трезвом состоянии, К. совместно с П. учинил хулиган­ские действия, выразившиеся в том, что он пытался про­рваться за ограду и избить 3., сопровождая свои дейст­вия угрозами и нецензурными выражениями. С целью заставить П. и К. прекратить хулиганские действия к ним подошел сосед последнего — А. и спросил, в чем де­ло. В ответ на это К. внезапно ударил А. металлическим предметом по голове, в результате чего А. Умер. В этом смысле принципиальное значение имеет указание Вер­ховного суда РСФСР, что "при реальной совокупности убийства из хулиганских побуждений и хулиганских действий исключать  обвинение в хулиганстве не следует».

3. И, наконец, говоря о совокупности хулиганства и истребления или повреждения государственного или общественного имущества, мы также не можем согла­ситься с мнением Е. К. Коржуева о необходимости ква­лифицировать по совокупности только случаи причине­ния в результате хулиганских действий тяжелого мате­риального ущерба государственному или обществен­ному имуществу. Различие объектов этих составов — наличие такого важного объекта как - социалистическая собственность, терпящего ущерб от хулиганства, об­уславливает, по нашему мнению, настоятельную необходимость рассматривать содеянное как идеальную со­вокупность соответствующих составов. Те же сообра­жения обосновывают требование квалифицировать как идеальную совокупность все случаи нанесения в резуль­тате хулиганских действий ущерба личной собственности граждан, а не только случаев, предусмотренных ч. 3 ст. 175 УК РСФСР 1926 года, как это рекомендует Е. К. Коржуев.