§ 5. Однородность и разнородность преступлений

Решение вопроса о существе и видах единого пре­ступления позволяет нам обратиться к вопросу об од­нородности и разнородности преступлений.

В разделе монографии о составе, посвященном про­блеме соучастия, А. Н. Трайнин говорил о «материальной однородности" преступления, совершенного в со­участии.

Известно также деление объектов преступлений на общие (родовые) и специальные (непосредственные).

Не меньшее значение вопрос об однородности и раз­нородности преступлений имеет и для решения разбираемой нами проблемы совокупности преступлений, ее видов, разграничения совокупности от повторности и т. д.

Во всех приведенных случаях в понятие однородности и разнородности преступлений вкладывается различный смысл. Каковы же признаки однородности и разнородно­сти преступлений применительно к рассматриваемой на­ми проблеме совокупности преступлений?

В только что упоминавшейся работе А. Н. Трайнина выдвигается положение о том, что «родовое… сходство преступления находит свое выражение, прежде всего именно в однородности объекта посягательства: так к одному роду необходимо отнести преступления, посягаю­щие на основы советского строя».

Соглашаясь с этим положением, необходимо вместе с тем отметить следующее. Однородность в рамках едино­го родового объекта не исключает разнородности непосредственных объектов в тех случаях, когда родовой и непосредственный объекты не совпадают. По­этому представляется необходимым в качестве первого условия однородности преступлений, конструируя это понятие применительно к проблеме  совокупности преступлений, указать на однородность непосред­ственных объектов преступлений, входящих в сово­купность.

Вторым условием однородности преступлений должна быть признана однородность элементов, характеризую­щих объективную сторону преступлений. Выше, го­воря об однородности и разнородности действий и пос­ледствий, мы, по сути дела, и говорили об однородности или разнородности элементов, характеризующих объек­тивную сторону составов соответствующих преступлений.

И, наконец, однородными могут быть признаны пре­ступления, в которых однородными к тому же являются элементы, характеризующие субъектов преступле­ний, входящих в совокупность, а также их субъектив­ную сторону.

Причем здесь имеет значение деление субъектов пре­ступления на общих, специальных и конкретных, то есть однородными будут либо элементы, характеризующие общего субъекта преступлений, либо специального, либо конкретного. Так, однородны между собой субъекты воинских преступлений, должностных и т. д.

Таким образом, однородность всех четырех групп необходимых элементов составов соответствующих преступлений является непременным условием однородности этих преступлений, и, наоборот, разнородность хотя бы одной из четырех указанных групп ведет к признанию разнородности преступлений. Наряду с этим к призна­кам однородности преступлений может быть отнесен и признак однородности тех элементов состава, которые введены законом в состав именно данного преступления (специальный мотив, способ совершения преступления, условия места, времени и т. д.).

Однородность этих и иных признаков, характерных для некоторых составов, также служит непременным ус­ловием однородности данного вида преступления.

И, наконец, последним условием однородности пре­ступлений является равная степень общественной опас­ности тех преступлений, составы которых сформулирова­ны в законе в виде основного, менее опасного и более об­щественно опасного составов.

Так, Г. был обвинен в том, что 30 января 1953 г., желая убить свою бывшую жену И., ударил ее головой о дверь комнаты, а затем схватил за горло и пытался душить. Оставив И. в ее комнате, Г. пошел в расположенную поблизости квартиру П. — подруги И. и, по-видимому, с целью убийства нанес П. перочинным но­жом несколько ударов в разные части тела (дело Г., оп­ределение Судебной коллегии по уголовным делам Вер­ховного Суда СССР от 29 декабря 1954 г.). Если бы подтвердилось  обвинение,  выдвинутое  против   Г. (дело направлено на новое рассмотрение за недоказан­ностью), мы имели бы налицо два однородных пре­ступления.

Однако, допустив, что, пытаясь умышленно убить И., Г. нечаянно убил П., мы получили бы два разнородных преступления. Разнородными преступления станут и в случае, если будет установлено, что, имея умысел на убийство И., Г. имел в отношении П. умысел на причинение ей телесных повреждений. Разнородными будут преступления в случае, если изменится объективная сторона одного из преступлений или изменятся признаки, характеризующие субъекта (скажем, если во время, предшествующее второму убийству, он станет военнослужащим), и т. д.

***

Таковы основные моменты, характеризующие однородность и разнородность преступлений. Теперь исходя из изложенного выше можно вернуться к вопросу о продолжаемом, составном и длящемся преступлениях для окончательного выяснения их существа. С этой целью мы прежде всего должны констатировать, что проблема продолжаемого преступления не может ставиться и разрешаться отдельно от разрешения проблемы повторности преступлений.

В самом деле, на практике вопрос так и ставится: является ли в данном случае преступление единым продолжаемым или налицо повторность? Как для продолжаемого преступления, так и для повторности характерно наличие ряда однородных преступлений. Например, лицо последовательно совершает несколько умышленных убийств, несколько однородных хищений и т. д. Можно утверждать, что в принципе любое преступление может быть совершено в виде продолжаемого преступления. И оно будет таковым при непременном условии однородности отдельных актов, составляющих данное продолжаемое преступление. Точно так же любое преступление может быть совершено повторно, может быть признано повторным, если оно также однородно с предыдущим. И там и здесь — ряд последовательно совершенных однородных актов.

Может быть, разница в том, что при повторности мы имеем несколько, так сказать, «полноценных" преступлений, каждое из которых влечет уголовную ответственность, а в случае продолжаемого преступления — ряд последовательно продолжаемых однородных «неполноценных" актов, незначительных по степени общественной опасности и только в совокупности один с другим составляющих преступление?

Из такого понимания продолжаемого преступления, очевидно, и исходил Пленум Верховного Суда СССР в своем постановлении от 4 марта 1929 г. "Об условиях применения давности и амнистии к длящимся и продол­жаемым преступлениям», говоря о квалификации как единого продолжаемого преступления — растраты — ряда систематических актов присвоения денег небольшими суммами в течение продолжительного времени. Можно согласиться, что такая оценка систематических растрат отвечала потребностям правильного применения закона, когда квалифицирующим обстоятельством состава рас­траты являлись лишь ее крупные размеры. Однако надо признать такую подмену одного признака (систематичность) другим (крупные размеры) искусственной, меха­нической. Общественная опасность десяти хищений по 100 руб. в течение 10 лет далеко не равна одновременному похищению 1000 руб. Последовательное проведение такого принципа означало бы, что, скажем, несколько дисциплинарных взысканий (например, десять выго­воров за десять лет) равны (если брать их в совокуп­ности) одному увольнению, а нанесение ряда тяжких те­лесных повреждений равно одному убийству и т. д. Коро­че говоря, тезис о том, что в продолжаемом преступле­нии каждый из преступных однородных актов может быть признан "полноценным» преступлением, приводи­мый почти во всех имеющихся определениях продолжае­мого преступления, остается непоколебимым, особенно сейчас, когда наше законодательство вполне закономер­но ввело в состав признаков, квалифицирующих хище­ние, наряду с крупным размером похищенного повторность хищения.

Стало быть, остается признать, что по своему суще­ству продолжаемое преступление ничем не отличается от преступлений, признаваемых повторными. А если так, то различие этих двух случаев совершения преступления надо искать в другом — в способе законодательного вы­ражения этих преступлений в законе. Это различие за­ключается во введении рядом статей Уголовного кодек­са и общесоюзных законов повторности как признака, квалифицирующего деяние.

О повторном совершении преступления можно говорить в тех случаях, когда повторность, по закону, является квалифицирующим признаком. Во всех иных случаях должно быть признаваемо, наличие единого продолжае­мо преступления. Невозможно, например, рассматривать ряд хулиганских актов как продолжаемое преступление, ибо закон предусматривает повторность как квалифицирующий признак данного преступления.

Повторность иногда включается как конструктивный признак в состав ряда преступлений. Так, наличие состава должностного злоупотребления возможно только в случае систематического (повторного) совершения ряда однородных актов злоупотребления служебным положением. Вне систематичности (повторности) вообще нет состава злоупотребления, так как это преступление по самой своей природе неизбежно является "продолжаемым». Для подобного рода преступлений, естественно, не может возникнуть такой ситуации, когда бы они могли рассматриваться как повторные, ибо именно последовательное совершение ряда однородных актов и составляет существо самого этого преступления.

Преступления, в которых повторность не является ни конструктивным, ни квалифицирующим признаком, в случае если они выражаются в последовательном совершении ряда однородных актов, могут рассматриваться как продолжаемые, ибо повторность, на наш взгляд, является признаком производным, относительным, проистекающим из факта введения законодателем повторности либо в состав самого преступления, либо в число квалифицирующих его признаков.

Таково соотношение понятий повторности и единого продолжаемого преступления.

В связи с приведенным выше пониманием повторности необходимо остановиться на следующем вопросе: не противоречит ли оно данному Верховным Судом СССР истолкованию ряда случаев хищения социалистической собственности как продолжаемого преступления. Так, Р. был признан виновным в том, что, «работая заведующим складом промколхоза имени Орджоникидзе, 12 февраля 1951 г. похитил из склада 3,03 куб. м досок, которые продал колхозу за 1556 руб., и в тот же день вторично похитил 3,3 куб. м досок, которые продал за 1200 руб. не установленным лицам». Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР в определений от 19 сентября 1953 г. признала, что "хищение Р. 6,33 куб. м досок и продажу их в один и тот же день, хотя в разные часы и разным лицам, нельзя рассматривать как повторность хищения". С таким выводом Коллегии согла­ситься нельзя, ибо в том же определении говорится, что Р. вторично совершил хищение. То обстоятельство, что Р. совершил оба хищения в один день, не может приве­сти к отрицанию в данном случае повторности, ибо тогда, если быть последовательным, наличие повторности при­дется отвергать и во всех остальных случаях системати­ческого расхищения, то есть фактически отменить повторность, как квалифицирующий признак хищения. Сле­довательно, и здесь, как и во всех случаях, когда в состав преступления или в число его квалифициру­ющих признаков введена повторность, понятие единого продолжаемого преступления применено быть не может.

В то же время представляется совершенно правиль­ной практика Верховного Суда СССР, признающая на­личие единого преступления в случае совершения подло­га и последующего неоднократного получения государст­венного или общественного имущества. По существу, мы имеем здесь не повторное совершение преступления, не ряд последовательных однородных действий и послед­ствий, а однажды совершенное, единое действие, послед­ствия которого длятся во времени, что типично для тако­го специального вида единого преступления, каким является длящееся преступление. Кстати, приведен­ный пример подлога и последующего неоднократно­го получения имущества хорошо иллюстрирует различие между продолжаемым (повторным) и длящимся преступлением, заключающееся в том, что повторное пре­ступление также продолжается во времени, как и для­щееся, но в отличие от него складывается из ряда однородных, периодически возобновляемых актов (действий и последствий), в то время как для длящегося  преступления характерно как раз отсутствие такого возобновления, характерно течение во времени определенного последствия уже раз совершенного действия.