§ 5. Судебный контроль и временное заключение под стражу

Родовой термин «меры пресечения», столь привычный российскому юри­сту, во Франции фактически отсутствует. Как правило, принято говорить либо о полномочиях следственного судьи в области ограничения свободы челове­ка,377 либо о последствиях вынесения приказов следственного судьи378. Лишь некоторые ученые рассматривают данный институт в близком нам ракурсе -«принудительные полномочия следственного судьи»379. Это объясняется отсут­ствием единого понятия в УПК, ибо его раздел VII главы III просто озаглавлен «О судебном контроле и предварительном заключении», которые и являются двумя мерами пресечения во Франции, если прибегнуть к принятой в России терминологии. Несколько особняком стоит залог, но формально он является одним из средств судебного контроля.

Согласно Кодексу 1808 г. предварительное заключение должно было при­меняться в подавляющем большинстве случаев как необходимая мера. Исклю­чительный характер данного института был впервые провозглашен законом от 14 июля 1865 года. «С тех пор воображение законодателя воплотилось в беско­нечную череду попыток привести красивую идею к конкретным результа­там»380.

Особенно ярко это проявилось в последние двадцать лет, когда была при­нята серия законов о мерах пресечения. Впрочем, эти законы не остановили «двойную и страшную»381 тенденцию: с одной стороны - рост числа заключен­ных под стражу, а с другой - увеличение в среднем сроков содержания под стражей.

Важными вехами законодательства о мерах пресечения последних лет стали законы от 17 июля 1970 года, 9 июля 1984 года и 6 июля 1989 года.

Теперь ст. 137 УПК в редакции закона от 9 июля 1984 года гласит:

«Обвиняемый остается свободным, кроме случаев, когда для выполнения задач следствия или в целях обеспечения безопасности он подвергается судебному

376

J. Bouloc, Les abus ..., р. 240.

J. Largier.La procedure penale, Paris, 1994, p. 94. 378      0. Stefani, O.Levasseur, B.Bouloc, op.cit., p. 681. 319      R. Van Ruymbeke, op.cit., p. 80.

G. Roujou de Boubee, Le placement en detention provisoire, Actualite Legislative Dalioz, 1985, №14, p. 85. 381      IBID.

89

контролю или в виде исключения временному заключению по правилам, ука­занным далее».

Таким образом, исходя из смысла закона, ныне именно судебный контроль является основной мерой пресечения, тогда как заключение под стражу - ис­ключительной.

Судебный контроль был введен во Франции законом от 17 июля 1970г. в качестве альтернативы предварительному заключению, позволившей сократить удельный вес последнего382. В литературе неоднократно отмечалось, что появ­ление в законе данной меры пресечения стало свидетельством существенного влияния школы новой социальной защиты М. Анселя на современное француз­ское уголовно-процессуальное законодательство383.

Решение о применении судебного контроля принимается по усмотрению следственного судьи в любой момент предварительного следствия (ч. 1 ст. 139 УПК). При этом необходимо наличие двух условий: во-первых, обвиняемому должно грозить наказание, связанное с лишением свободы за уголовный про­ступок (или более строгое, связанное с преступлением); во-вторых, эта мера может применяться только для «обеспечения задач следствия или в целях обес­печения безопасности» (риск уничтожения доказательств, продолжения пре­ступной деятельности и т. п.)38'.В принципе, аналогичные условия обязательны и для заключения под стражу.

Судебный контроль в сущности является комплексной мерой пресечения, ибо согласно ст. 138 УПК в редакции закона от 30 декабря 1985 года существует 16 вариантов различного рода ограничений, которые охватываются единым по­нятием «судебный контроль».

Доктрина классифицирует эти ограничения различным образом, но в ос­новном выделяет следующие группы: 1) обеспечивающие невозможность побега (запрет покидать определенную территорию или резиденцию, запрет посещать определенные места и т. д.); 2) обеспечивающие невозможность совершения но­вых преступлений (запрет заниматься определенной профессиональной или об­щественной деятельностью, запрет управлять транспортными средствами или носить оружие, запрет подписывать чеки и т. д.); 3) меры социально-воспита­тельного характера (помещение в лечебные учереждения или обязательство пройти курс лечения, запрет встречаться с определенными лицами или вести определенный образ жизни и т. д.); 4) меры, защищающие потерпевшего

1R7

J. Sacotte.L'experience versaillaise de controle judiciaire. Revue de science criminelle et de droit penal compare, 1979, № 2, p. 432.

0. Levasseur, L'influence de М. Ancel sur la legislation repressive francaise contemporaine, Revue de science criminelle et de droit penal compare, 1991, № 1, p. 18. Другим аспектом влияния школы новой социальной защиты на уголовный процесс Франции стало появление в 1958 г. досье личности обвиняемого, обязанность вести которое возложена на следственного судью. Этот вопрос достаточно подробно разработан в нашей литературе и остался за пределами настоящей работы. См. напр. 3. Мельникова, Ф. Решетников, Современная французская криминология, Москва, 1972, с. 163-164. 304     J. Pradel, Droit penal, t. 11, Paris, 1993, p. 484.

90

(скажем, обязательство содержать определенное лицо или обеспечить его безо­пасность)385.

Как видно, классификация весьма условна. В рамках этих шестнадцати мер следственный судья действует свободно. Он вправе применить сразу не­сколько из них, впоследствии некоторые отменить или напротив принять реше­ние о применении дополнительных мер386.

Постановление следственного судьи о применении судебного контроля не подлежит обжалованию и потому не считается юрисдикционным актом387. Од­нако, следственный судья обязан в течение пяти дней принимать решение по хо­датайствам сторон о снятии судебного контроля. Если он нарушит этот срок, то дело передается в обвинительную камеру, которая рассмотрит данное ходатай­ство (ст. 140 УПК).

В целом, судебный контроль был встречен во Франции весьма положи­тельно и стал активно применяться во всех разновидностях. Но, как отмечают исследователи, не была достигнута главная цель: предварительное заключение так и осталось основной мерой пресечения388.

Это тем более удивительно, что введение судебного контроля было далеко не единственной попыткой исправить существующее положение. Закон от 17 июля 1970 года изменил даже сам термин: если до того речь шла о «предварительном заключении» (detention preventive), то теперь эта мера пресе­чения формально именуется <®ременное заключение» (detention provisoire)389.

Закон 1970 г. установил еще одно новшество, которое должно было упоря­дочить применение временного заключения. Речь идет о создании института возмещения ущерба лицам, незаконно содержавшимся под стражей (ст. 149^ 1492 УПК). В этих целях была создана постоянно действующая комиссия, со­стоящая из трех судей Кассационного суда. Она рассматривает жалобы, кото-

^ОС

IBID, p. 486. В последнем крупном исследовании, посвященном судебному контролю, К. Карде указывает, что все разновидности данного института (согласно ст. 138 УПК) можно разделить на 2 большие группы: меры надзора и меры помощи. Автор отдает приоритет последним (полемизируя с теми представителями "ортодоксальной" школы, которые, как Р.Шамбон, считают судебный контроль лишь принудительной мерой) и называет этот институт также "социально-воспитательный судебный контроль». С. Cardet, Le controle judiciaire socio-educatif: 1970-1993, chronique d'une experience qui dure, Revue de science criminelle et de droit penal compare, 1994, № 3, p. 506 и др. 386      R. Merle, La liberte et la detention au cours de 1'instruction dans la loi du 17 juillet 1970, Revue de science criniinelle et de droit penal compare, 1971, № 3, p. 575. 30'      G. Stefani, G.Levasseur, B.Bouloc, op.cit., p. 683.

J. Souleau,Neuf annees de controle judiciaire. Revue de science criminelle et de droit penal compare, 1980, №1, p. 74. Впрочем, в последние годы намечается определенный прогресс в этом отношении. Если в 1988 г. судебный контроль оставлял 38,3% от мер ограничения свободы (судебный контроль плюс временное заключение), то в 199) году -40,6%. См. C.Cardet, op.cit., р. 517.

Порядок и условия заключения под стражу по УПК 1958 г. детально исследовались в нашей литературе. См. напр. А. Лубенский, Арест и задержание по законодательству капиталистических государств, М., 1970. Здесь уместно остановиться на тех изменениях, которые произошли позднее.

91

рые могут быть поданы в течение шести месяцев с момента прекращения дела, освобождения из-под стражи иди оправдательного приговора. Объект жалобы -исключительно незаконное содержание под стражей. Заседания закрыты и про­ходят с участием жалобщика, представителя казначейства и представителя про­куратуры. Первые двое рассматриваются как стороны, а прокурор только дает заключение39". Решения комиссии не мотивируются и не могут обжаловаться. Это обстоятельство сразу вызвало резкую критику в литературе391. В целом, деятельность комиссии не удовлетворила французских юристов: жалобы рас­сматриваются медленно, а удовлетворяется незначительная их часть, причем в меньших суммах по сравнению с требованиями жалобщика392.

Следующей важной вехой в развитии законодательства о заключении под стражу стал закон от 9 июля 1984 года, который ввел квазисостязательную про­цедуру принятия решения о применении данной меры пресечения. Так, согласно новой редакции ст. 145 УПК решение принимается следственным судьей после проведения «состязательных прений» в его кабинете, где заслушиваются мнения обвиняемого и его защитника, а также прокурора. Стороны могут потребовать предоставления дополнительного времени для подготовки к этой процедуре. Просьба обвиняемого и его защитника об этом не может быть отклонена, но в таком случае следственный судья должен поместить обвиняемого в карцер на срок до пяти дней.

О неудачной попытке введения во Франции в 1985 г. коллегиального орга­на, в частности, для решения вопроса о заключении под стражу, уже было ска­зано.

Кроме того, в последние годы законодатель все более ограничивает из­вестное положение французского уголовного процесса, согласно которому не существует предельных сроков заключения под стражу. Так, закон от 7 июля 1984 года установил срок в четыре месяца для дел о проступках, который может быть согласно закону от 6 июля 1989 года продлен еще до двух месяцев. По­следним законом определены также максимальные сроки (один и два года) для лиц, которые ранее были осуждены к лишению свободы. Тот или иной макси-

390      G. Azibert, La commission nationale d'indemnisation en matiere de detention orovisoire, Revue de science criminelle et de droit penal compare, 1985, № 3, p. 518. -91      Ch. Bryon, Des dispositions de la loi №70.643 du 17 juillet 1970, Revue de science criminelle et de droit penal compare, 1971, №3, p. 604.

3       0. Azibert, op.cit., p. 530. Скажем, в течение 1984 года в производстве комиссии находились 182 жалобы (из них 120 составляли жалобы, не рассмотренные в предыдущие годы). К концу года из 182 было рассмотрено 36 жалоб: 7 - оставлены без рассмотрения по формальным основаниям, 19 - отклонены, 10 - удовлетворены. Что касается объема возмещения, то можно привести следующий пример. Гражданин содержался под стражей с 9 апреля 1981 года по 1 февраля 1983 года. Затем преследование в отношении него было прекращено. Он просил 100 000 франков возмещения ущерба, жалоба же была удовлетворена в размере 10 000 франков (решение комиссии от 14 декабря 1984 года). IBID, р.530.531.

92

мальный срок зависит от грозящей меры наказания, а также от ранее отбытого срока393.

Вот лишь основные из многочисленных попыток придать заключению под стражу субсидиарный характер. Однако это никак не удается. Французских процессуалистов все больше беспокоит данная мера пресечения, которая, по мнению В. Жандидье, не соответствует Европейской Конвенции по правам че­ловека394. Отсюда существующая нестабильность и колебания законодательст­ва в этой сфере.

Это еще раз подтвердили реформы 1993г., ставшие итогом развития французского законодательства за два последних десятилетия. О них будет ска­зано в главе III настоящей работы.

До 1970 года залог и личное поручительство существовали во Франции как меры пресечения sui generis. Закон от 17 июля 1970 кардинально изменил данные институты. Личное поручительство было упразднено, что вызвало удивление среди юристов, ибо «не согласуется с развитием идеи человеческой солидарности»395.

Залог же потерял свою автономность, став одной из разновидностей су­дебного контроля. Но при этом он не входит в круг шестнадцати возможных ограничений, предусмотренных ст. 138 УПК, ибо ему посвящены специальные статьи (ст. 142-142-) в рамках главы о судебном контроле.

Залог, в принципе, никогда во Франции широко не применялся, что подчас вызывает сожаления процессуалистов396. В этой связи включение его в состав судебного контроля вызвало неоднозначную реакцию. Оптимисты надеялись, что это оживит залог вместе с судебным контролем. Пессимисты, напротив, по­считали, то залог окончательно потеряется среди мер судебного контроля397. На самом деле ничего не изменилось. Если еще полтора века назад, в 1850 г., за­лог был применен в примерно 600-х случаях, то в 1977 г. (после закона 1970 г.) -в 661398. Юристы склонны полагать, что не последнюю роль здесь играют со­циальные причины, прежде всего неприязнь к «юстиции для богатых»39'.

Таким образом, ни судебный контроль, ни залог не смогли вытеснить за­ключение под стражу с главенствующей позиции. В чем причины данного явле­ния, которое является одним из наиболее болевых для уголовного судопроиз­водства не только Франции, но и любого иного государства?

393

394

См. подробнее О. Stefani, О. Levasseur, В. Bouloc, op.cit., p. 710-713.

W. Jeandidier, Detention provisoire. Convention europeenne des droits de I'homme et Code de procedure penale, ou valse-hesitation de la Chambre criminelle, Revue de science criminelle et de droit penal compare, 1986, №4, p. 718.

H. Perinet-Marquet,Le cautionnement penal. Un echec remediable, Recueil Dalloz-Sirey, 27,05.81, 20 cahier, p. 150.

J. Pradel, L'instruction preparatoire, p. 630.

397

398

H. Perinet-Marquet, IBID.

J. Pradel, IBID Для сравнения, число содержавшихся под стражей составляло в '77 г. 25300 чел. См. W.F. Ziwie, Droits du detenu et droits de la defense, Paris, 1979, p. 203. 19     ;H. Perinet-Marquet, IBID.

Сокращение удельного веса предварительного следствия по сравнению с дознанием при постоянном росте преступности привели к тому, что следствие проводится лишь по наиболее опасным преступлениям. Однако применять меры пресечения можно лишь во время следствия. Отсюда следственный судья, имея в производстве лишь такого рода дела, просто вынужден использовать заключе­ние под стражу. Менее опасные же деяния проходят мимо предварительного следствия и соответственно мимо мер пресечения, хотя по ним и возможно было бы применить судебный контроль или залог400.

Кроме того, М.-Л. Расса отмечает, что «в стремлении сократить срок вре­менного заключения его процессуальный режим сделали настолько сложным для следственного судьи, что последний вынужден лучшее свое время посвящать урегулированию технических процедур временного заключения, а это мешает ему выполнять основные следственные функции, удлиняет средний срок предва­рительного следствия... и соответственно средний срок предварительного за­ключения401.

В связи с этим, Ж. Прадель задает вопрос: является ли упрощение предва­рительного следствия тем средством, которое позволит решить проблему?

По свидетельству одной из следственных судей, важной причиной дли­тельности временного заключения являются также непростые взаимоотношения между следственными судьями и полицией. На долю последней выпадает основ­ная нагрузка по сбору доказательств путем выполнения отдельных поручений. Однако в связи с этим «лично я просто шокирована тем, что несмотря на все усилия невозможно увидеть со стороны' полиции или жандармерии исполнения в нужный день и час наших отдельных поручений, то есть мы не получаем во­время сведений, необходимых для продвижения следствия. Единственное, что остается - продлить срок заключения, а затем тщетно пытаться объяснить что-либо адвокату»403.

Но это лишь некоторые из возможных причин столь длительных и частых заключений под стражу. Ряд других лежат, видимо, в плоскости юридических традиций континентального правосудия, включая сложившуюся психологию

400     Аналогичную гипотезу во французской научной литературе удалось обнаружить лишь однажды. См. Le fonctionnenient de la Justice penale, Montpellier, 1971, p. 95.

401      M.-L. Rassat, Procedure penale, Paris, 1990, p. 510. Мысль находит свое подтверждение в бельгийской доктрине, где отмечается, что многочисленные французские атрибуты состязательности на следствии делают его более продолжительным и удлиняют срок временного заключения. В то же время в Бельгии, где процесс не столь сильно изменился со времени принятия Кодекса уголовного расследования 1808 года, и следствие является "одним из наиболее инквизиционных в Европе", срок предварительного заключения значительно меньше. М. Franchimont, A. Jacobs, A. Masset, Manuel de Procedure penale, Liege, 1989, p. 279-281.

J. Pradel, La detention provisoire selon le droit francais contemporain, Revue de droit penal et de criminologie, 1987, №4, p. 293. Впрочем, отметим, что в последние годы абсолютное число временных заключений сократилось (37634 решения о применении этой меры было принято в 1988 году и 28273 решения в 1991). С. Cardet, op.cit.,p. 517. 40J      La procedure penale apres la loi du 4janvier 1993, Revue penitentiaire et de droit penal, 1993, №4, p. 375.

94

работников правоохранительных органов. Так, другой известный французский следственный судья Ж.-М. Ламбер пишет в своей книге: «У тех, кто публично критикует необоснованное заключение под стражу - и они правы,' ибо это имеет место, - не остается иного выбора, как приготовиться к решительной реформе всей нашей юридической системы. Тогда пришлось бы все разрушить, а на об­ломках возвести новое сооружение, в котором не было бы места институту следственных судей»404.

Отсюда, как представляется, возникают постоянные попытки реформ в либеральном духе, касающиеся, в частности, института заключения под стражу. Однако слом традиционной французской модели предварительного следствия с присущими ей широкими полномочиями следственного судьи в области ограни­чения свободы обвиняемого, не принося существенного снижения количества и сроков содержания под стражей, на деле оборачивается еще большими пробле­мами. В этом мы смогли убедиться по итогам реформ 1993 года.

Юридические лица и меры процессуального принуждения.

Появление уголовной ответственности юридических лиц поставило еще одну проблему: какие меры процессуального принуждения могут быть к ним применены? Упоминавшийся закон от 22 июля 1992 года ответил на этот во­прос. Ныне согласно ст. 70645 УПК юридическое лицо может быть подвергнуто судебному контролю. Но лишь некоторые разновидности данной меры пресече­ния могут иметь здесь место. Это залог, запрет заниматься определенной дея­тельностью, запрет выпускать чеки. При нарушении данных ограничений здесь не может быть замены меры пресечения на более строгую (заключение под стражу), как это имеет место для граждан. Поэтому в такой ситуации юридиче­ское лицо несет не процессуальную, а уголовную ответственность за преступле­ния против правосудия405.