§ 5. Сроки содержания под стражей

"Поскольку никто не может быть назван преступником, пока не вынесен обвинительный приговор", - подчеркивал в свое время Чезаре Беккариа, - а предварительное заключение "по существу есть наказание, то оно должно быть как можно менее продолжительно и как можно менее сурово"*. Исходя из указан-

Чсааре Беккариа. О преступлениях и наказаниях. - М., 1939. С. 260,282.

155

ного принципа, законодательство цивилизованных стран уста­навливает конкретные минимальные сроки содержания обвиняе­мых под стражей. В России также законодательным порядком установлены сроки содержания обвиняемых под стражей в стадии предварительного расследования (ст. 97 УПК РСФСР). В судеб­ных стадиях сроки содержания под стражей специально не регла­ментируются. они совпадают со сроками судопроизводства,

Обычным для расследования дела является срок, не превыша­ющий двух месяцев содержания обвиняемого под стражей. Пре­дельный срок содержания обвиняемого пол стражей - полтора года*. Максимальный срок содержания под стражей подозревае­мого - десять суток. Если в течение этого срока обвинение ему не будет предъявлено, он из-под стражи освобождается, мера пресе­чения отменяется. В двухмесячный срок содержания под стражей включается и время, в течение которого лицо было задержано в порядке, предусмотренном ст. 122 УПК РСФСР. Начальной датой заключения под стражу является день задержания либо ареста, если задержание ему не предшествовало, конечной датой течения двухмесячного срока является дата направления проку­рором дела в суд**. В соответствии со ст. 97 УПК РСФСР двухмесячный срок содержания под стражей может быть продлен районным, городским прокурором, военным прокурором армии, флотилии, соединения, гарнизона и приравненным к ним проку­рором в случае невозможности закончить расследование и при отсутствии оснований для изменения меры пресечения до трех месяцев. Дальнейшее продление срока может быть осуществлено лишь ввиду особой сложности дела прокурором автономной республики, края, области, автономной области, автономного округа, военным прокурором вида Вооруженных Сил. округа, группы войск, флота и приравненным к ним прокурором до шести месяцев, а прокурором РФ и Главным военным прокуро­ром - до девяти месяцев со дня заключения под стражу.

Продление срока содержания под стражей свыше девяти ме­сяцев допускается в исключительных случаях и только в отноше­нии лиц. обвиняемых в совершении тяжких преступлений. Такое

*3акон СССР "О внесении изменений и дополнений в ст. 34 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик"//ВеД°' мости Съезда народных депутатов СССР и Вррховного Совета СССР.

1989. № 25. Ст. 493.

** Разъяснение Генерального прокурора СССР № 3/44 от 28 июля 1970 г.

I”

продление осуществляется заместителем Генерального прокуро­ра РФ до одного года и Генеральным прокурором РФ до полуто­па лет. При этом вопрос о содержании обвиняемого под стражей на срок свыше одного года предварительно рассматривается на коллегии Генеральной прокуратуры РФ. Дальнейшее продление срока не допускается, содержащийся под стражей обвиняемый подлежит немедленному освобождению*.

Анализ практики расследования уголовных дел свидетель­ствует, что установленный законодательством двухмесячный срок содержания обвиняемых под стражей весьма и весьма часто не соблюдается, ежегодно в следственных изоляторах тысячи обвиняемых содержатся свыше двух месяцев, немало обвиня­емых. которые вопреки установленному законом максимальному сроку содержались под стражей свыше года, двух, трех и более лет. "В связи с этим представляется позитивным изыскать воз­можности сокращения сроков предварительного заключения, Например, в РБ из всех арестованных 99,01% содержались под стражей до суда не более двух месяцев"**.

Генеральный прокурор в приказах и указаниях постоянно ориентирует следователей, органы дознания и прокуроров на строжайшее соблюдение законности при применении ареста в качестве меры пресечения и продлении сроков содержания под стражей на предварительном следствии. Прокурорам предпи­сывается при решении вопроса об избрании ареста в качестве меры пресечения давать санкцию лишь в тех случаях, когда по характеру и обстоятельствам преступления такая мера пресече­ния действительно необходима. Внимание следует уделять свое­временному выявлению, пресечению и предупреждению нару­шений законности при возбуждении уголовных дел. сборе и оценке доказательств, предъявлении обвинения с тем, чтобы полностью исключить факты незаконных арестов граждан, а так­же необоснованных отказов в санкции на арест лиц, совершив­ших тяжкие преступления. И при санкционировании ареста,

*Данные полномочия Генерального прокурора Российской Федерации и его заместителей ст. 97 УПК РСФСР не предусмотрены. Эти полно­мочия установлены в связи с упразднением Прокуратуры СССР постанов­лением Верховного Совета Российской Федерации пт 17 января 1992 г.// Ведомости Съезда народных депутатов Российской фрдг.рапии м Вррхов-"ого Совета Российской Федерации. - 1992. - .№ 5- - Ст. 182.

**Стецовский Ю.И: Ларин А.М. Конституционный принцип обес­печения обвиняемому права на защиту. - М„ 1988. С. 68-69.

\У

и при рассмотрении ходатайств о продлении сроков содержания обвиняемых под стражей необходимо критически оценивать ма­териалы следствия, тщательно проверять законность решений следователей о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, правомерность и необходимость дальнейшего содер­жания обвиняемых под стражей с учетом их личности, характера совершенного преступления.

Особое внимание следует обращать на полноту, всесторон­ность и объективность расследования, соблюдение прав и закон­ных интересов граждан, наличие жалоб на нарушения законнос­ти и правильность их разрешения. Руководители следственных аппаратов и прокуроры должны организовывать расследование таким образом, чтобы решительно пресекались волокита, неор­ганизованность; из практики прокурорского надзора необходимо исключить необоснованное опротестование определений судов о возвращении дел на дополнительное расследование и возбуж­дение необоснованных ходатайств о продлении сроков следствия и содержания под стражей.

В ст. 97 УПК РСФСР предусмотрено: "Содержание под стра­жей при расследовании преступлений по уголовным делам не может продолжаться более двух месяцев". Расследование, как известно, имеет ряд форм: дознание в порядке ст. 120 УПК РСФСР, которое должно быть завершено не позднее одного месяца со дня возбуждения уголовного дела; дознание в порядке ст. 119УПК РСФСР, которое должно быть закончено не позднее десяти суток со дня возбуждения уголовного дела (ст. 121 УПК РСФСР): предварительное следствие с двухмесячным сроком производства (ст. 133 УПК РСФСР); дознание в порядке ст. 416 УПК РСФСР со сроком производства не более двадцати дней;

предварительное следствие с двухмесячным сроком производ­ства (ст. 417 УПК РСФСР).

При производстве расследования в указанных формах арест в качестве меры пресечения теоретически может быть применен в день, когда возбуждено уголовное дело. Спрашивается, какой должна быть максимальная продолжительность этого ареста при санкционировании его прокурором? Соответственно в один ме­сяц. десять суток, два месяца, двадцать дней, два месяца? Требу­ется ли с учетом продолжительности расследования, установлен­ного законом, если оно не завершено, при его продлении в уста­новленном порядке одновременно возбуждать ходатайство и о продлении срока содержания обвиняемого (подозреваемого)

158

под стражей? Не анализируя всех указанных ситуаций, авторы комментария к УПК РСФСР полагают, что "по делам о хулиган­стве максимальный срок содержания под стражей не может продолжаться более 20 дней при производстве предварительного следствия. Этот срок может быть продлен прокурором ввиду особой сложности дела на общих основаниях"*.

Если следовать логике авторов комментария, то надо при­знать что максимально продолжительным сроком ареста при проведении дознания по ст. 120 УПК РСФСР окажется срок в два месяца, при проведении дознания по ст. 119 УПК РСФСР - в десять суток, при проведении дознания в порядке ст. 416 УПК РСФСР - в двадцать дней, при производстве пред­варительного следствия в обычном порядке - два месяца, при производстве предварительного следствия в порядке ст. 417 УПК РСФСР - в два месяца. Внешне все вроде бы логично. К тому же следует вспомнить общий принцип уголовного судопроизвод­ства, в соответствии с которым всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого. При определении сроков содержания под стражей в пользу обвиняемого (подозреваемого) следует считать минимальный, но не максимальный срок пребывания в местах предварительного заключения.

И тем не менее с приведенным внешне логичным суждением вряд ли можно согласиться, и вот почему. Статья 97 УПК РСФСР устанавливает правила и основания продления двухме­сячного срока содержания под стражей. Об этом в законе запи­сано в следующей формулировке: "Содержание под стражей при расследовании преступлений по уголовным делам не может продолжаться более двух месяцев. Этот срок может быть про­длен... в случае невозможности закончить расследование и при отсутствии оснований для изменения меры пресечения - до трех •месяцев "(выделено мною. - В.М.). Законодатель предусматри­вает возможность продления двухмесячного, но не меньшего срока содержания под стражей, это прямо и определенно уста­новлено в ст. 97 УПК РСФСР. Отсюда следует, что при аресте обвиняемого во время расследования, в какой бы форме это расследование ни проводилось, самим актом ареста уже устанав­ливается оптимальный срок содержания под стражей - два ме­сяца. И только для ареста подозреваемого законодатель специ-

Комментарий к Уголовно- процессуальному кодексу РСФСР/Под Ред. А.М. Рекункова и А.К. Орлова. - М., 1985. С. 179, 180.

159

ально оговаривает исключение: если в течение десяти суток обвинение не будет предъявлено, мера пресечения подлежит отмене. Других исключений относительно ограничения двухме­сячного срока содержания под стражей при расследовании уго­ловных дел законодатель не устанавливает.

Отсюда следуют такие практические выводы; если в течение месячного срока дознание в порядке ст. 120 УПК РСФСР завер­шить не представилось возможным, орган дознания в установ­ленном порядке возбуждает ходатайство о продлении сроков дознания, не ставя при этом вопрос о продлении срока содержа­ния обвиняемого под стражей, если во время дознания такая мера применена к нему. Равным образом, если при производстве дознания в порядке ст. 119 УПК РСФСР орган дознания аресто­вал подозреваемого, то при передаче дела следователю вопрос о продлении срока содержания под стражей подозреваемого перед прокурором не ставится; если обвинение следователь предъявляет подозреваемому в пределах десятисуточного срока действия ареста, то данная мера пресечения продолжает дей­ствовать без ее продления еще в течении пятидесяти дней. Рав­ным образом не требуется возбуждать ходатайств о продлении сроков содержания обвиняемых под стражей, когда расследова­ние велось в порядке ст. 416 УПК РСФСР: если такое рас­следование в предусмотренные данной статьей сроки завершить не представилось возможным, возбуждается ходатайство лишь о продлении сроков расследования, но не сроков содержания обвиняемых под стражей, если такая мера пресечения избира­лась соответственно органом дознания либо следователем,

Необходимо отметить, что практика не всегда следует подо­бным образом, некоторые прокуроры требуют возбуждения хода­тайств о продлении сроков не только дознания или следствия, но и содержания обвиняемых под стражей, если такая мера пресече­ния избиралась. Во избежание разночтений законодательства, во имя процессуальной экономии, обеспечения быстроты расследо­вания следует, по-видимому, в ст. 97 УПК РСФСР сформулиро­вать норму, определяющую порядок исчисления сроков содержа­ния обвиняемых под стражей для каждой из форм расследования.

Если дело, по которому обвиняемый арестован, передается в суд, то при согласии с мерой пресечения судья подтверждает арест в постановлении о назначении судебного заседания. Рав­ным образом поступает суд кассационной инстанции. В отличие от данного порядка при передаче дела из органа дознания в след-

160

ственный орган или из одного органа предварительного следст­вия в другой вынесение специального постановления о подтвер­ждении меры пресечения, в том числе заключения под стражу, не требуется, срок ареста при передаче дела от одного органа расследования другому в стадии дознания и предварительного следствия не прерывается, он течет непрерывно.

В соответствии со ст. 214 УПК РСФСР прокурор или его заместитель рассматривают поступившее к ним дело с обвини­тельным заключением в течение пяти суток, прежде чем напра­вить его в суд. Включаются ли указанные пять суток в двухме­сячный срок содержания обвиняемого под стражей или не включаются? Прокуроры на местах подходили к решению воп­роса по-разному: одни включали, другие не включали. В этой связи Генеральный прокурор СССР в указании № 3/44 от 28 июля 1970 г. в целях установления единообразия порядка ис­числения сроков содержания под стражей разъяснил, что в срок содержания обвиняемого под стражей в качестве меры пресече­ния в период дознания и предварительного следствия надлежит включать время фактического нахождения лица под стражей с момента задержания в порядке ст. 122 УПК РСФСР и анало" гичных статей других союзных республик до направления про­курором дела в суд* (пятисуточный срок нахождения дела у прокурора, как следует из разъяснений, включается в общий двухмесячный срок содержания обвиняемого под стражей).

Конечно, своим разъяснением Генеральный прокурор СССР установил единообразный порядок исчисления сроков содержа­ния под стражей для указанного случая. Но здесь возникают два вопроса: I) время нахождения дела у прокурора после подписа­ния следователем обвинительного заключения в стадию рассле­дования не входит, поскольку никаких действий следственного характера здесь не производится; на данном этапе уголовного судопроизводства прокурор выполняет функцию высшего над­зора вне рамок расследования, поэтому пятисуточный срок на­хождения дела у прокурора в двухмесячный срок содержания обвиняемого под стражей включать не следует; 2) давая разъяс­нение, Генеральный прокурор СССР нарушил ст. 1 Основ уго­ловного судопроизводства (ст. 1 УПК РСФСР), предусматриваю­щую, что порядок производства по уголовным делам определяет-

Сборник приказов и инструкций Генерального прокурора СССР. ч- V Под ред. А.М. Рекункова. - М.. 1976. С. 448, 449.

6-132                                                            161

ся указанными Основами, другими законами, издаваемыми в со­ответствии с ними, и УПК союзных республик. Своим указани­ем Генеральный прокурор СССР установил фактически новую уголовно-процессуальную норму о сроках содержания обвиня­емых под стражей, чего он делать не вправе.

Поскольку вопрос спорный, разъяснение следует сделать в за­конодательном порядке.

Время пребывания в психиатрическом лечебном учреждении засчитывается в срок содержания под стражей (ч. 3 ст. 188 УПК РСФСР). Время пребывания в медицинском учреждении при помещении обвиняемого в стационар для обследования в связи с назначением судебно-медииинской экспертизы в срок содер­жания под стражей не засчитывается. По нашему мнению, в пос­леднем случае законодатель допустил несправедливость. Поме-шение обвиняемого в медицинское учреждение, хотя режим содержания в нем и не является столь строгим, как в следствен­ном изоляторе или в психиатрическом лечебном учреждении, связано с ограничением свободы обвиняемого, осуществляется в порядке принуждения, поэтому время такой изоляции обвиня­емого от общества следует засчитывать в срок содержания под стражей. Норму соответствующего содержания в этой связи следует дополнительно предусмотреть в ст, 188 УПК РСФСР.

В соответствии с дисциплинарными уставами Вооруженных Сил, МВД военнослужащие, лица начальствующего состава мо­гут быть подвергнуты дисциплинарному аресту на срок до десяти суток с содержанием их на гауптвахте. Время содержания на гауптвахте гражданина в порядке дисциплинарного ареста засчи­тывается в срок уголовного наказания*. Надо полагать, что этот срок следует засчитывать и в срок содержания данных лиц под стражей за совершенные ими преступления, в связи с которыми они были помешены на гауптвахту. Соответствующие разъясне­ния на этот счет желательно дать в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Если обвиняемый освобождался из-под стражи, а затем через какое-то время к нему вторично применялось в качестве меры пресечения заключение под стражу, сроки лишения свободы суммируются. Суммируются сроки содержания под стражей и в случаях, когда обвиняемый совершает побег из-под стражи,

*Сборник 1924-1986.

162

постановлений   Пленума  Верховного  Суда  СССР. - М.. 1987. С. 476.

а затем после задержания вновь водворяется в следственный изолятор или иное место предварительного заключения. При возвращении судом дела на новое расследование, по которому обвиняемый содержится под стражей, а по обстоятельствам дела мера пресечения изменена быть не может, она остается прежней, при этом сроки содержания под стражей до направления дела в суд и в ходе доследования суммируются.

При возобновлении прекращенного или приостановленного дела. по которому обвиняемый был заключен под стражу, в срок ареста следует включать время нахождения под стражей до прекращения и пристановления дела*. А если при этом за­ключение под стражу в качестве меры пресечения будет избрано вновь, то эти сроки также суммируются.

"Если... приговор отменен надзорной инстанцией, то здесь мера пресечения избирается вновь и срок содержания под стра­жей будет исчисляться со дня применения его во время нового расследования", - в свое время высказывал суждения Лив­шиц Ю.Д.**. По нашему мнению, данное суждение на законе не основано. В ст. 34 Основ уголовного судопроизводства (ст. 97 УПК РСФСР) установлены сроки содержания обвиняемого под стражей и порядок их продления для одного и того же уголовно­го дела персонально к каждому из обвиняемых, арестованных в порядке, предусмотренном ст. 89, 96 УПК РСФСР. Возвраще­ние дела к доследованию надзорной инстанцией, т.е. после вступления приговора в законную силу и его частичного испол­нения (а может быть, и после полного исполнения приговора), не создает нового уголовного дела, и процессуальные сроки содержания под стражей во время этого нового расследования должны суммироваться с прежними таким образом, чтобы их совокупность в конечном итоге не превышала полутора лет. Иное исчисление сроков, предлагаемое Ю.Д. Лившицем, объек­тивно может привести к тому, что обвиняемый будет содержать­ся под стражей в период расследования (первоначального и пос­ле возвращения дела на дополнительное расследование судом надзорной инстанции) свыше полутора лет, что явится грубым нарушением законности.

""Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР/Под Ред. А,М. Рекункова и А.К. Орлова. - М., 1985. С. 179.

•Ливший Ю.Д. Меры пресечения в советском уголовном процессе. - М., 1964. С. 81.

163

, К системе оснований для суммирования сроков содержания под стражей в период расследования, по нашему мнению, следу­ет относить сроки ограничения свободы как в рамках, так и вне рамок уголовного процесса, когда такое ограничение свободы связано с фактом совершения преступления тем лицом, свобода которого ограничена. К указанным выше основаниям суммиро­вания сроков содержания под стражей следует также относить сроки: задержания подозреваемого по основаниям, предусмот­ренным Указом Президента Российской Федерации от 14 июня 1994 г. № 1226 "О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности";

задержания нарушителей правил пограничной охраны и тамо­женного законодательства; содержания под стражей подозрева­емого (ст. 90 УПК РСФСР); содержания обвиняемого под стра­жей с учетом основного и дополнительного срока ареста (ч. 1 и 6 ст. 97 УПК РСФСР; Постановление Верховного Совета РФ от 17 января 1992 г. "О полномочиях Генерального проку­рора Российской Федерации и его заместителей по продлению сроков содержания обвиняемых под стражей"): содержания под стражей обвиняемого, задержанного или арестованного для вы­дачи органам юстиции иностранного государства в период до-судебного производства по делу. Суммирование сроков содержа­ния под стражей следует осуществлять, по нашему мнению, путем вынесения органом расследования (прокурором) мотиви­рованного постановления об этом. По нашему мнению, в срок содержания под стражей следует включать и время ознакомле­ния арестованного обвиняемого и его защитника с материалами оконченного расследованием уголовною дела. Все основания и процессуальный механизм суммирования сроков ареста и за­держания следует законодательно закрепить в УПК отдельной статьей. Суммированные по указанным выше основаниям сроки содержания под стражей и задержания должны включаться при­говором суда в срок уголовного наказания при осуждении к ли­шению свободы или направлению в дисциплинарный батальон, а также засчитываться при осуждении к исправительным рабо­там или назначении других мер наказания.

В качестве оснований для продления срока содержания об­виняемого под стражей законодатель устанавливает: а) невоз­можность закончить расследование в двухмесячный срок и отсут­ствие при этом оснований для изменения меры пресечения, когда срок ареста продлевается до трех месяцев; б) особая сложность

164

пела когда срок ареста продлевается до шести и девяти месяцев;

к) исключительность случая, при этом только в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких преступлений, когда срок ареста продлевается до одного года либо до полутора лет

(ч. 1 и 2 ст. 97 УПК РСФСР).

Субъектами уголовного процесса, участвующими в продлении сроков содержания обвиняемого под стражей, являются: следо­ватель (лицо, производящее дознание); надзирающий прокурор;

прокурор, который принимает решение о продлении срока со­держания под стражей; начальник следственного комитета, уп­равления, службы, отдела, отделения, группы, осуществляющий процессуальный контроль за предварительным следствием в ор­ганах внутренних дел, органах федеральной службы безопаснос­ти и в федеральных органах налоговой полиции. Помимо субъек­тов уголовного процесса в продлении сроков содержания под стражей в соответствии с указаниями центральных органов про­куратуры принимают участие: следователи-методисты следствен­ных управлений (отделов) МВД, УВД, следственных управлений (отделов) ФСБ, УФСБ, следственных управлений (служб, отде­лов) ФСНП, УФСНП, Следственного комитета МВД РФ; стар­шие помощники и помощники прокуроров субъектов РФ и Гене­ральной прокуратуры РФ; начальники УВД, министры внутрен­них дел субъектов РФ и их заместители; начальники УФСБ, УФСНП, директора ФСБ, ФСНП РФ. Своеобразными субъекта­ми, фактически участвующими в решении вопросов, связанных с продлением сроков содержания обвиняемых под стражей, явля­ются оперативные совещания и коллегии МВД, УВД, оператив­ные совещания и коллегии соответствующих прокуратур; опера­тивные совещания УФСБ, УФСНП, ФСБ и ФСНП РФ.

Вопрос о содержании обвиняемого под стражей на срок свы­ше одного года предварительно рассматривается на коллегии Генеральной прокуратуры Российской Федерации.

Материалы оконченного расследованием уголовного дела должны быть предъявлены для ознакомления обвиняемому и его защитнику не позднее чем за месяц до истечения предельного срока содержания под стражей, т.е. не позднее чем за месяц до истечения годичного или полуторагодичного срока (ч. 4 ст. 97 УПК РСФСР).

Время ознакомления обвиняемого и его защитника с матери­алами уголовного дела при исчислении срока содержания под стражей в качестве меры пресечения не учитывается (ч. 5 ст. 97

165

УПК РСФСР). Это положение заслуживает критического ана­лиза и об этом будет сказано ниже.

Процессуальным актом, которым продлевается срок содержа­ния под стражей обвиняемого, является постановление следова­теля, в производстве которого находится уголовное дело. В при­казах и указаниях Генерального прокурора, а также в прилага­емых к ним образцах, данное постановление предложено имено­вать: ''Постановление о возбуждении ходатайства о продлении срока содержания обвиняемого под стражей". Может быть вы­несено совместное (единое) постановление о возбуждении хода­тайства о продлении сроков следствия и содержания обвиня­емого под стражей. Если ставится вопрос о продлении сроков содержания под стражей не одного, а двух и более обвиняемых, выносится одно. общее постановление. Постановление имеет традиционную форму, включающую вводную, описательно-мо­тивировочную и резолютивную части.

Процессуальным актом, которым оформляется решение о продлении срока содержания обвиняемого под стражей, явля­ется резолюция соответствующего прокурора на постановлении следователя.

Определенные особенности имеет порядок продления срока содержания обвиняемого под стражей при возвращении судом дела на новое расследование, по которому срок содержания обвиняемого под стражей истек (ч. 6 ст, 97 УПК РСФСР): "При возвращении судом на новое расследование дела. по которому срок содержания обвиняемого под стражей истек, а по обсто­ятельствам дела мера пресечения в виде содержания под стражей изменена быть не может, продление срока содержания под стра­жей производится прокурором, осуществляющим надзор за след­ствием. в пределах одного месяца с момента поступления к нему дела". Предоставление данных полномочий надзирающему про­курору сделано для того, чтобы максимально сократить период неопределенности, в который попадает обвиняемый, заключен­ный под стражу, когда уголовное дело направляется на доследо­вание. Дальнейшее продление указанного выше срока произ­водится с учетом времени пребывания обвиняемого под стражей до направления дел в суд в порядке и в пределах, установленных частями 1 и 2 ст. 97 УПК РСФСР.

Орган дознания, следователь, прокурор и суд обязаны прини­мать меры попечения о детях и охраны имущества заключенного под стражу (ст. 98 УПК РСФСР). При наличии улица, заклю-166

ценного под стражу, несовершеннолетних детей, остающихся без надзора, орган, в производстве которого находится уголовное пело обязан передать несовершеннолетних детей на попечение родственников либо других лиц или учреждений. При наличии улица, заключенного под стражу, имущества или жилища, оста­ющегося без присмотра, орган, в производстве которого находит­ся уголовное дело, должен принять меры к охране такого иму­щества или жилища. О принятых мерах орган дознания, следова­тель, прокурор и суд уведомляют заключенного под стражу.

Проведенные исследования позволяют нам констатировать, что к основным недостаткам правовой регламентации сроков содержания под стражей и практики их соблюдения относятся:

несогласованность сроков содержания под стражей со сроками расследования и производства по делу в суде; несовершенство норм, регламентирующих в стадии расследования порядок ис­числения сроков содержания под стражей; отсутствие норм о сроках содержания под стражей в судебных стадиях уголовного процесса; подмена законодательной регламентации процедуры продления сроков и документирования данных акций ведом­ственными приказами и указаниями; решение практических проблем продления сроков непроцессуальными методами с ори­ентацией на волевые решения должностных лиц, зачастую по закону не наделенных правом оценивать процессуальные реше­ния органов расследования и собранные ими доказательства;

несовершенство прокурорского надзора и судебного контроля за рассмотрением жалоб на незаконность ареста и продления сро­ков содержания под стражей.

К серьезным размышлениям побуждает сама регламентация сроков содержания под стражей. По нашему мнению, части 1. 2, 3, 4, 5 и последнее предложение части 6 статьи 97 УПК РСФСР не могут считаться правовыми по двум основаниям: 1) вопреки положениям статьи 1 УПК РСФСР они включены в Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР не законом, а Указом Президи­ума Верховного Совета РСФСР от 11 декабря 1989 г., который на сессии Верховного Совета РСФСР в качестве закона не утверж­ден; 2) на момент издания данного Указа Президиум Верховного Совета РСФСР уже не имел полномочий изменять и дополнять Действующее законодательство, поскольку Законом РСФСР от 27 октября 1989 г. он был лишен такого права. Данные обсто­ятельства не позволяют правоприменителям осуществлять ре-злизацию частей 1, 2, 3, 4, 5 и нормы, заключенной в последнее

167

предложение части 6 статьи 97 УПК РСФСР. Они подлежат отмене в установленном порядке, равно как и соответствующие нормативные акты Генеральной прокуратуры Российской Феде­рации. в которых даны установки прокурорам, следователям и органам дознания по применению статьи 97 УПК РСФСР.

Часть пятая статьи 97 УПК РСФСР запрещает засчитывать в срок содержания под стражей время ознакомления обвиня­емого и его защитника с материалами дела. Помимо того, что данная норма нелегитимна по указанным в предшествующем абзаце основаниям, она еще и противоречит Конституции Рос­сийской Федерации, поскольку, устанавливая правило о при­остановлении санкции прокурора или решения суда о предва­рительном заключении, тем самым, вопреки ст. 22 и ч. 2 п. 6 разд. 2 Конституции РФ, фактически предписывает содержать обвиняемых под стражей на период ознакомления с делом без санкции прокурора и без решения суда. Проверяя конституцион­ность части пятой статьи 97 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина Щелухина В.В., Конституционный Суд Российской Федерации постановил: "Признать часть пятую статьи 97 Уго-ловно-проиессуального кодекса РСФСР не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 17, 22 (часть I), 46 (часть I), 55 (часть 3”". В этой связи Федеральному Собранию Российской Федерации в течение шести месяцев с момента провозглашения Постановления Конституционного Суда РФ (с 13 июня 1996 г.) надлежит решить вопрос об изменении уголовно-процессуального закона в части обеспечения гарантий закрепленного в статье 22 (часть I) Конституции РФ права каждого на свободу при применении ареста и содержании под стражей в качестве меры пресечения*.

Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 17 января 1992 г. заместителям Генерального прокурора Рос­сии и Генеральному прокурору России предоставлено право про­длевать сроки содержания под стражей соответственно до одного года и полутора лет**. Поскольку данное постановление проти-

*Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 13 июня 1996 года по делу о проверке конституционности части пятой статьи 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Щелухина//Российская газета. - 1996. - 2 июля.

**Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. - 1992. - № 5. - Ст. 182.

168

воречит статье 1 УПК РСФСР, не относящей подзаконные акты Верховного Совета России к источникам уголовно-процессуаль­ного права, постольку оно не может считаться легитимным, применению не подлежит и должно быть отменено в установлен­ном порядке, как и нормативные акты Генерального прокурора РФ, содержащие установки по реализации данного постановле­ния Верховного Совета России*.

Исходные положения о заключении под стражу и продлении

сроков содержания под стражей должны быть пересмотрены с учетом демократизации уголовного судопроизводства, расши­рения гласности, состязательности, сужения начал розыскного обвинительного процесса. В то же время реформирование дан­ных институтов не должно вести к "разоружению'' правоох­ранительных органов перед организованной преступностью. В связи с этим предлагается дифференцировать дополнительные сроки содержания обвиняемых под стражей с учетом тяжести вменяемых им преступлений"**. Установленный нормативными актами центральных органов прокуратуры и правоохранитель­ных органов министерств (ведомств) порядок продления сроков содержания под стражей и документирования данных акций должен быть заменен на легитимный путем включения в УПК

дополнительных статей.

Со временем, когда Россия станет подлинно правовым госу­дарством, но не сейчас, при обвальном развитии организованной преступности, в соответствии с Конституцией Российской Феде­рации законодательство следует усовершенствовать таким обра­зом, чтобы окончательные решения о предварительном заключе­нии и продлении сроков содержания под стражей принадлежали не прокурору, а суду. В частности, в закрытом судебном заседа­нии народный судья в состязательном процессе с участием сто­рон должен принимать решение о предварительном заключении под стражу подозреваемого и обвиняемого (продлении срока содержания под стражей) путем рассмотрения постановления органа расследования и доказательственного материала, на ос­новании которого орган расследования с согласия прокурора возбуждает перед судом ходатайство о предварительном заклю-

*Михайлов В.А. стражей. - Москва ^Михайлов В.А. стражей. - Москва

Процессуальные сроки содержания обвиняемых под

-Тюмень, 1995. С. 59-61. Процессуальные сроки содержания обвиняемых под

- Тюмень, 1995. С. 81-82.

169

чении под стражу подозреваемого либо обвиняемого и продле­нии срока содержания под стражей. Продление срока содержа­ния под стражей свыше девяти месяцев должно осуществляться по нашему мнению, судебной коллегией по уголовным делам суда субъекта Российской Федерации (соответствующего воен­ного суда). Следует предусмотреть в У ПК и норму, в соответ­ствии с которой допускалось бы продление срока содержания под стражей на весь основной и дополнительный период рас­следования по делу решением судебной коллегии суда субъекта Российской Федерации (соответствующего военного суда) на основании ходатайства Генерального прокурора Российской Фе­дерации или его заместителя по делам о преступлениях, за совер­шение которых предусмотрено наказание в виде лишения сво­боды на срок свыше десяти лет или смертной казни. В настоящее время максимальный дополнительный срок содержания под стражей равен полутора годам. Во Франции он значительно продолжительнее. Полагаем, что и в УПК Российской Феде­рации следует установить максимальную продолжительность ареста до двух с половиной лет по делам о преступлениях, санкция за совершение которых предусматривает лишение сво­боды на срок от семи до десяти лет.

170

ГЛАВА 6. ЗАЛОГ

Уголовному процессу издавна известны имущественные га­рантии неуклонения обвиняемого от органов расследования и правосудия. Наиболее распространенными из них являются имущественное поручительство и залог. Имущественное поручи­тельство состоит в принятии на себя поручителем имуществен­ной (денежной) ответственности в случае уклонения обвиня­емого от органов расследования и правосудия. Залог вносится в деньгах или ценностях обвиняемым или иным лицом (ор­ганизацией) в качестве гарантии явки обвиняемого по вызовам органов уголовного судопроизводства (ст. 78, 79 Устава уголов­ного судопроизводства 1864 г.; ст. 152, 153 УПК РСФСР 1923 г.).

"Залог является весьма древним процессуальным институтом. В эпоху существования имущественной ответственности залог, а также имущественное поручительство по сравнению с другими мерами пресечения применялись наиболее часто. В дальнейшем, когда имущественную ответственность сменила личная, эти ме­ры пресечения совершенно утратили свое значение. В период господства инквизиционного процесса, где наказание по харак­теру было личным, а по существу - индивидуальной физи­ческой расправой, доминирующую роль в качестве меры пресе­чения стал играть арест. Впоследствии имущественное поручи­тельство и залог как меры пресечения были законодательно восстановлены. В России это случилось после принятия Устава

уголовного судопроизводства 1864 г."*.

Залог и имущественное поручительство рассматривались в ка­честве важнейших мер экономического обеспечения явки и не­уклонения обвиняемого в уголовном процессе дореволюционной России, таковыми являются они и в зарубежных странах. ,

Советскому уголовному судопроизводству залог и имуще­ственное поручительство известны с первых лет Советской влас­ти, Данные меры пресечения посягают не столько на личность, •сколько на имущество обвиняемого, поручителя, залогодателя, ограничивают не столько личные, сколько экономические права. Залог и имущественное поручительство не лишают обвиняемого

-Лившиц /О.Д. Меры пресечения в советском уголовном процессе.

171

физической возможности скрыться либо иным образом укло­ниться от органов расследования и суда, они связывают свободу действий обвиняемого угрозой имущественных потерь. Приме­нением этих мер пресечения обвиняемый вынуждается к неук­лонению боязнью, страхом своей имущественной ответственнос­ти или иных лиц - залогодателя, поручителя.

В соответствии с действующим законодательством залог сос­тоит в деньгах или ценностях, вносимых на депозит суда обвиня­емым. подозреваемым или другим лицом (организацией) в обес­печение явки обвиняемого (подозреваемого) по вызовам лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда. В случае уклонения обвиняемого (подозреваемого) от явки по вызовам внесенный залог обращается в доход государства определением суда или постановлением судьи (ст. 99 УПК РСФСР).

Государственное принуждение в процессе применения залога и имущественного поручительства порождается реальной угро­зой утраты обвиняемым (залогодателем, поручителем) имущест­ва, денег, ценностей, составляющих предмет соответственно залога или имущественного поручительства, в случае неисполне­ния обвиняемым обязательств по неуклонению от расследова­ния, суда. В соответствии с указанными обстоятельствами залог и имущественное поручительство являются мерами пресечения, рассчитанными на создание у обвиняемого достаточно сильного эгоистического мотива к неуклонению от явки* и тем самым к сохранению в неприкосновенности своих, а также залогодателя и поручителя имущественных прав и интересов.

Залог и имущественное поручительство не столько меры пре­сечения способов уклонения от органов уголовного судопроиз­водства, сколько меры обеспечения такого неуклонения, по­скольку с их помощью прямо не обеспечивается неуклонение, как это имеет место, например, при задержании или заключении под стражу, а косвенно - через экономические, имущественные рычаги. Применение залога и имущественного поручительства порождает у обвиняемого мотивы экономического характера, вынуждающие его добросовестно выполнять обязательства по явке и неуклонению от явки по вызовам.

Говоря об экономических мотивах, побуждающих обвиняе­мого выполнять обязательства по явке и неуклонению от органов уголовного процесса, необходимо иметь в виду, что при залоге

М.. 1951. С. 210.

*Чельцов М.А. Советский уголовный процесс.

172

такие мотивы носят непосредственный, а при имущественном поручительстве - опосредованный характер. При залоге непо­средственное экономическое обеспечение состоит и в том. что деньги или ценности в депозит суда вносятся тотчас, немедленно пои применении меры пресечения, которые при неисполнении обвиняемым обязательств по явке решением суда передаются в доход государства. При имущественном поручительстве имеет место опосредованное имущественное обеспечение, поскольку при поручительстве имущество сразу органам уголовного судо­производства не передается, оно остается у поручителя, который в то же время экономически ограничивается своим обязательст­вом уплатить известную сумму в случае уклонения обвиняемого от явки по вызовам органов расследования, прокуратуры, суда.

Видный русский процессуалист Н.Н. Розин утверждал в свое время, что в сравнении с другими мерами пресечения и залог. и имущественное поручительство являются наиболее целесооб­разными способами обеспечения неуклонения обвиняемых от явки к следствию и в суд. особенно в среде менее обеспеченных кругов населения, для которых всякая утрата имущества всегда ощутима*. С этим утверждением трудно не согласиться. Во-первых, залог и имущественное поручительство целесообразнее, допустим, задержания или предварительного заключения под стражу, поскольку при залоге и имущественном поручительстве не нарушается самое дорогое и ценное, чем располагает чело­век, - его личная свобода, неприкосновенность личности. За личную свободу гражданин платит материально - залогом либо имущественным поручительством. С точки зрения социальных ценностей материальный интерес гражданина всегда расценива­ется ниже личной свободы. Во-вторых, общество не лишается рабочей силы. Ведь при задержании и предварительном заклю­чении под стражу сотни тысяч подозреваемых и обвиняемых, находящихся в изоляторах временного содержания и следствен­ных изоляторах, оторваны от общественного производства и дру­гой общественно полезной деятельности. Мало того, что произ­водство, общество лишаются сотен тысяч рабочих рук, к тому же общество должно эти сотни тысяч задержанных и арестованных кормить бесплатно, держать в тепле, охранять, тратить на это огромные средства. Семьи лишаются кормильцев, бедствуют. Во многом эти невзгоды могут быть устранены путем замены задер-

*Розин Н.Н. Уголовное судопроизводство. - М„ 1916. С. 366, 367.

173

жания и заключения под стражу залогом или имущественным поручительством. В-третьих, оставаясь на свободе, обвиняемые и подозреваемые не испытывают влияния закоренелых преступ­ников, деформация их личности приостанавливается, а возмож­но, и прекращается.

При применении залога и имущественного поручительства вместо задержания и предварительного заключения под стражу страдают ли интересы уголовного судопроизводства? В извест­ных случаях - да, страдают, когда остаются на свободе матерые преступники. Но ведь вопрос не стоит о том, чтобы подозрева­емых и обвиняемых всех подряд освобождать под залог или имущественное поручительство. Речь идет о лицах, лишение свободы которых по обстоятельствам дела не обязательно.

Залог и имущественное поручительство имеют одинаковые цеди: они служат экономическими гарантиями надлежащего по­ведения обвиняемого (подозреваемого), его неуклонения от явки по вызовам органов расследования, прокурора, суда. Между ука­занными мерами пресечения много общего, как уже отмечено выше, но есть и существенные отличия. Если залог вносится деньгами или ценностями при применении меры пресечения немедленно, тотчас, то в отличие от этого при имущественном поручительстве для обеспечения явки обвиняемого имущество вперед не вносится. Поручитель вместо этого дает обязательство внести это имущество или деньги в установленной сумме в по­рядке компенсации лишь при наступлении вреда уголовному судопроизводству путем побега обвиняемого (подозреваемого) либо его уклонения от органов расследования, прокурора, суда иным путем.

Залог применяется за более тяжкие преступления, чем иму­щественное поручительство - так было установлено ст. 412-418 Устава уголовного судопроизводства 1864 г. Имущественное по­ручительство применяется при отсутствии материальных средств у обвиняемого. Залог также может применяться при отсутствии у обвиняемого материальных средств в качестве гарантии неук­лонения его от органов расследования, прокурора, суда, в этом случае залог вносится залогодателем, т. е. другим лицом или организацией. Имущественное поручительство и залог могут иметь место и в случаях, когда сумма, определенная органом, в производстве которого находится уголовное дело, обремени­тельна для обвиняемого и он вынужден прибегнуть к услугам залогодателя или поручителя.

174

При имущественном поручительстве в отличие от залога зако­нодатель не ограничивает поручителя в операциях с его имущес­твом. Сам характер имущества также не интересует законодателя и органы уголовного процесса (движимое оно или недвижимое, в деньгах, ценных бумагах и т. п.). Для них важно только одно:

при нарушении обвиняемым обязательства о явке и уклонении от явки по вызовам имущество поручителя либо денежный эк­вивалент имущества должны быть обращены решением суда

в доход государства.

Поручителем, как и залогодателем, может быть любое дееспо­собное лицо (как физическое, так и юридическое). Главное требование к поручителю и залогодателю - их имущественная состоятельность. Если имеются сомнения в состоятельности по­ручителя, органы расследования (прокурор, суд) вправе потребо­вать доказательств состоятельности поручителя.

При имущественном поручительстве и залоге помимо эконо­мического обеспечения надлежащего поведения обвиняемого в связи с обязательствами не уклоняться по вызовам присутству­ют также элементы и нравственного обеспечения: нравственный долг и юридическая обязанность обвиняемого перед поручите­лем, залогодателем, тесная связь обвиняемого с определенной общественной группой, средой, организацией, учреждением, взявших на себя имущественные гарантии надлежащего поведе­ния и явки обвиняемого по вызовам, также побуждают обвиня­емого к добросовестному исполнению обязательств по неуклоне-нню от органов уголовного судопроизводства в связи с примене­нием меры пресечения.

Залог и имущественное поручительство особенно широко применялись в советской уголовно-процессуальной практике в период с 1922 г. по 1927 г., т. е. в период расцвета нэпа, когда Д-чя этого имелись наиболее благоприятные экономические и социальные возможности. С отказом от экономических мето­дов хозяйствования и широкой демократии, с внедрением во все сферы экономической и общественной жизни административно-бюрократического режима с присущими ему методами подавле-^я и принуждения экономические гарантии обеспечения над­лежащего поведения участников уголовного процесса всячески стали искореняться как из практики расследования, прокурор-ског0 надзора и судебного разбирательства, так и из сферы эаконодательства по урегулированию уголовно-процессуальных институтов. Ярким проявлением указанной политики явилось

175

резкое сокращение применения в качестве меры пресечения залога и имущественного поручительства под предлогом исчез­новения той социальной группы, к представителям которой при­менялись эти меры пресечения*. Значительное сокращение при­менения залога и имущественного поручительства предписывала ст. 10 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1924 г., установившая запрет использовать данные меры пресечения вместо предварительного заключения под стра­жу**.

"При обсуждении проектов действующих уголовно-процессу-альных кодексов вносились предложения об исключении залога и имущественного поручительства из перечня мер пресечения, как не находящих применения на практике"***. Полное упразд­нение из уголовно-процессуального законодательства имуще­ственного поручительства как меры пресечения произошло с учетом внесенных предложений в период реформы законода­тельства в 1958-1961 гг. Упразднен и залог как мера пресечения из УПК всех союзных республик, кроме УПК РСФСР и УПК Таджикской ССР.

В действующем российском уголовно-проиессуальном зако­нодательстве залог урегулирован ч. 2 ст. 89 и ст. 99 УПК РСФСР. Залог состоит в деньгах или ценностях, вносимых в де­позит суда в обеспечение явки обвиняемого по вызовам лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда. Сумма залога определяется органом уголовного судопроизводства, избравшим данную меру пресечения. При этом залогодатель должен быть поставлен в известность о сущности дела и послед­ствиях нарушения обвиняемым меры пресечения. Избрание за­лога лицом, производящим дознание, и следователем допуска­ется лишь с санкции прокурора. Внесение залога протоко­лируется.

При уклонении обвиняемого от явки залог обращается в до­ход государства постановлением судьи или определением суда, к подсудности которого относится уголовное дело (ч. 4 ст. 99, ст. 323 УПК РСФСР).

*Чельиов М.А. Уголовный процесс. - М„ 1948. С. 337. 338; Он же: Советский уголовный процесс. - М., 1951. С. 210; Лившиц /О-^-Меры пресечения в советском уголовном процессе. - М., 1964. С. 71, 7л.

**СЗ СССР. 1924. № 24. Ст. 206.

***Лившии /0,4. Меры пресечения в советском уголовном процессе. -~ М., 1964. С. 72.

176

Применение залога- комплексный уголовно-процессуаль-ный и гражданско-правовой акт. Поэтому в процессе избрания и применения залога следует руководствоваться не только поло­жениями ч. 2 ст. 89 и ст. 99 УПК РСФСР, а также другими статьями УПК, регулирующими основания, условия и порядок применения мер пресечения, но и целым рядом норм обязатель­ственного права, включая нормы, регламентирующие граждан­ско-правовой институт залога.

Избрание и применение меры пресечения в виде залога со­провождается, по существу, заключением двустороннего, а в ря­де случаев и трехстороннего акта, своеобразного соглашения (договора) между органом, в производстве которого находится уголовное дело, с одной стороны, обвиняемым и залогодате­лем - с другой стороны. Данный договор считается заключен­ным. когда между указанными субъектами уголовного судопро­изводства достигнуто соглашение по всем существенным пунк­там, предусмотренным ст. 99 УПК РСФСР или вытекающим из

этой статьи, а именно;

- орган, в производстве которого находится уголовное дело, принимает решение об избрании залога в качестве меры пресе­чения и устанавливает по соглашению с залогодателем зало­говую сумму и предмет залога:

- залогодатель в лице обвиняемого либо иного лица или организации ставится в известность о сущности дела. по кото­рому избрана данная мера пресечения, обязуется внести залог определенной суммы (конкретные ценности) и вносит его на депозит суда в порядке имущественного обеспечения явки об­виняемого по вызовам лица, производящего дознание, следова­теля. прокурора, суда;

- обвиняемый принимает на себя обязательство совершать и не совершать конкретные действия - являться и не уклоняться от явки по вызовам лица, производящего дознание, следователя, прокурора,суда;

- залогодатель дает согласие на обращение залога в доход государства постановлением судьи или определением суда при нарушении обвиняемым принятых на себя обязательств по неук­лонению от явки.

Залог в уголовном процессе рассматривается в качестве само­деятельной меры пресечения- Аналогично с УПК РСФСР и УПК Республики Таджикистан регулируется институт залога Условно-процессуальном законодательстве Монголии (ст. 97,

177

315, 316). Существенное отличие залога поУПК РБ в том, что он выступает в качестве меры пресечения взамен предварительного заключения под стражу (ст. 150, 153). Срок представления залога по УПК РБ не может превышать трех дней. Если залог не будет представлен в указанный срок, обвиняемый берется под стражу

и содержится в заключении, пока не будет представлен залог (п. 4 ст. 150 УПК РБ).

Весьма обстоятельно урегулирован институт залога в УПК РП, который комплексно включает в себя и институт имуще­ственного поручительства (ст. 226-230 УПК). Применяются за­лог и имущественное поручительство как к гражданам Польши, так и к другим гражданам, а также к лицам без гражданства. По смыслу ст. 225-230 УПК РП следует, что залог и имущественное поручительство выступают как в качестве самостоятельных мер пресечения, так и в качестве мер пресечения, заменяющих пред­варительное заключение обвиняемого под стражу. По УПК РП основания для применения залога налицо в ситуациях, когда путем денежного (имущественного) обеспечения представляется возможным гарантировать неуклонение обвиняемого от органов расследования и суда путем побега или иным образом, а также отказ по созданию препятствий уголовному судопроизводству (§ I ст, 228, ст. 209 УПК РП”. В УПК РП значительным образом расширен перечень предметов залога. Если по УПК РСФСР (ст. 99) и УПК Республики Таджикистан (ст. 94) предметом залога могут быть деньги либо ценности, то в соответствии со ст. 226 УПК РП - не только деньги, ценные бумаги, но также вещи и ипотека (ипотека - это залог недвижимости: земли, строений). Вещи - это движимое имущество. Столь широкое допущение материальных ценностей в качестве предметов залога позволяет уголовно-процессуальной практике в Республике Польша весьма активно и эффективно использовать залог для достижения целей уголовного судопроизводства.

В буржуазном уголовно-процессуальном праве и уголовно-процессуальной практике залог используется как самостоятель­ная мера пресечения, так и мера пресечения, применяемая вмес­то предварительного заключения под стражу. Так, ст. 125 Устава уголовного судопроизводства 1864г. предусматривала: "Присуж­денный приговором неокончательным к заключению в тюрьме может быть оставлен на свободе, впредь до вступления приго­вора в законную силу, не иначе, как по представлении им залога или поручительства". Подобное положение содержала ст. 175

178

Устава уголовного судопроизводства: "Подсудимый, подавший яссаиионную жалобу на окончательный приговор мирового

да присуждающий его к содержанию под стражею, может быть оставлен на свободе только по представлении залога". Статья 428 Устава уголовного судопроизводства устанавливала;

"До представления поручительства или залога обвиняемый под­вергается домашнему аресту или содержанию под стражею".

По степени тяжести уголовно-процессуального принуждения залог обычно рассматривают после предварительного заключения под стражу. В дореволюционной России, как и в действующем западноевропейском и американском уголовно-процессуальном законодательстве, залог, как и имущественное поручительство, - высшие после заключения под стражу меры пресечения, призван­ные в большей степени, чем другие меры государственного при­нуждения. обеспечивать интересы и уголовного процесса, и об­виняемого. В уголовном процессе РФ отсутствует официальная дифференциация мер пресечения, и тем не менее мы склонны полагать, что залог - также высшая после предварительного за­ключения под стражу мера уголовно-процессуального принужде­ния*, своевременное и правильное использование которой вполне может гарантировать неуклонение обвиняемого по вызовам ор­ганов расследования, прокурора и суда.

Следует отметить, что до 1992 г. в России в угодовно-процес­суальной практике залог в качестве меры пресечения исполь­зовался весьма и весьма редко. Мы опросили 185 руководителей следственных аппаратов республик, краев, областей РФ, следст­венных аппаратов органов внутренних дел на транспорте. По их сведениям, следователи органов внутренних дел лишь в единич­ных случаях использовали залог в числе мер пресечения (такие суждения высказали 32% опрошенных; по свидетельству 68% опрошенных руководителей, подчиненные им следователи вооб-Ще не применяли залог в своей практике). Объясняется это многими причинами: и тем, что лица. производящие дознание, следователи, прокуроры и суды недооценивали данной меры пресечения в обеспечении надлежащего поведения и неуклоне­ния обвиняемых по вызовам, и достаточно непростой процессу­альной формой института залога, и укоренившимися в сознании

**"?                                                       ''

1 ак полагают и 74% опрошенные нами руководителей следственных аппаратов республик, краев, областей, транспортных органов внутренних Дел России.

179

стереотипами мышления, официально воспитанного в негатив­ной оценке роли и назначения институтов залога и имуществен­ного поручительства, в отказе от их использования и вообще изгнания из советского уголовного процесса. Так. Ю.Д. Лившиц поданному вопросу писал: "В настоящее время в РСФСР залог... не находит применения на практике в качестве меры пресече­ния, в связи с чем ч. 2 ст. 89 и ст. 99 УПК РСФСР, по существу являются мертвыми нормами. Уже этот факт сам по себе дает основания отрицательно отнестись к данной мере пресечения"*. По мнению В.М. Корнукова, залог в условиях Советского госу­дарства "неприемлем... с позиций достигнутых социальных и экономических преобразований"**. Неэффективность залога как меры пресечения 3.3. Зинатуллин усматривал в том, что "залоговая сумма далеко не гарантирует от возможного ненад­лежащего поведения обвиняемого"***. По мнению И.Л. Пет-рухина, одной из причин довольно редкого применения залога является достаточно сложная процедура применения этой меры пресечения, ведомственные соображения об экономии времени путем отказа от более или менее трудоемких процедур****.

Есть и другие причины недостаточного применения в практи­ке залога, в частности несовершенное урегулирование залога в уголовно-процессуальном законодательстве: отсутствие четких указаний на его цели и основания применения, характер обяза­тельств обвиняемого и залогодателя в связи с избранием залога в качестве меры пресечения, процессуальный порядок примене­ния данной меры пресечения, процессуальная форма документов, составляемых при этом.

В настоящее время расширяются возможности для примене­ния залога и создаются условия для восстановления в правах гражданства института имущественного поручительства. Эти ус­ловия и возможности мы видим прежде всего в настойчивом удалении из уголовного процесса административно-нажимных методов воздействия на участников уголовного судопроизводст-

*Лившиц /0,4. Меры пресечения в советском уголовном процессе. --М„ 1964. С. 72, 73.

**Корнуков В.М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве. - Саратов, 1978. С. 54.

***3инатуллин 3.3. Уголовно-процессуальное принуждение и его эф­фективность. - Казань, 1981. С. 41.

* * * * Петру хин И^1. Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе. - М., 1989. С. 241, 244.

180

аа в демократизации расследования и судебного разбирательст­ва' в возрастании реальных гарантий для реализации принципа презумпции невиновности, права обвиняемого на зашиту. Эти условия и возможности мы видим также в общих тенденциях пасширения экономических методов для решения не только производственных, но и социальных проблем нашего общества. Повышение жизненного уровня народа также расширяет воз­можности обвиняемых прибегать к залогу как к имущественной гарантии своего надлежащего поведения и неуклоненмя от ор­ганов расследования и правосудия.

В настоящее время ведется разработка нового уголовно-про-цессуального законодательства. Полагаем, что в новом УК следу­ет предусмотреть в качестве мер имущественного обеспечения надлежащего поведения и явки обвиняемого (подозреваемого) по вызовам органов расследования, прокурора, суда такие, как залог и имущественное поручительство. При этом при законода­тельной регламентации данных институтов широко использовать законодательный опыт и практику не только СССР, но и других

стран.

Повышению эффективности залога в качестве меры пресече­ния будет способствовать, по нашему мнению, законодательное установление в уголовно-процессуальном кодексе следующих основных положений:

1. Указание в УПК конкретных целей применения залога: по обстоятельствам дела залог применяется, если он способен обес­печить (гарантировать) не только неуклонение обвиняемого от явки по вызовам лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда, но и пресечь под угрозой утраты заложенных денег (ценностей) возможности обвиняемого скрыться от дозна­ния, предварительного следствия, суда, заниматься преступной деятельностью, препятствовать уголовному судопроизводству, в том числе установлению по делу истины, обеспечению испол­нения приговора.

2. Приведение в УПК перечней конкретных составов преступ­лении, за совершение которых применение залога в качестве меры пресечения обязательно (все имущественные преступления, "реступления против собственности, преступления, санкция за совершение которых предусматривает конфискацию имущества).

3. Приведение в УПК перечней конкретных составов преступ­ай, за совершение которых примененное или подлежащее Рименению предварительное заключение под стражу заменяет-

181

стереотипами мышления, официально воспитанного в негатив­ной оценке роли и назначения институтов залога и имуществен­ного поручительства, в отказе от их использования и вообще изгнания из советского уголовного процесса. Так, Ю.Д. Лившиц поданному вопросу писал: "В настоящее время в РСФСР залог... не находит применения на практике в качестве меры пресече­ния, в связи с чем ч. 2 ст. 89 и ст. 99 УПК РСФСР, по существу являются мертвыми нормами. Уже этот факт сам по себе дает основания отрицательно отнестись к данной мере пресечения"*. По мнению В.М. Корнукона, залог в условиях Советского госу­дарства "неприемлем... с позиций достигнутых социальных и экономических преобразований"**. Неэффективность залога как меры пресечения 3.3. Зинатуллин усматривал в том, что "залоговая сумма далеко не гарантирует от возможного ненад­лежащего поведения обвиняемого"***. По мнению И.Л. Пет-рухина, одной из причин довольно редкого применения залога является достаточно сложная процедура применения этой меры пресечения, ведомственные соображения об экономии времени путем отказа от более или менее трудоемких процедур****.

Есть и другие причины недостаточного применения в практи­ке залога, в частности несовершенное урегулирование залога в уголовно-процессуальном законодательстве: отсутствие четких указаний на его цели и основания применения, характер обяза­тельств обвиняемого и залогодателя в связи с избранием залога в качестве меры пресечения, процессуальный порядок примене­ния данной меры пресечения, процессуальная форма документов, составляемых при этом.

В настоящее время расширяются возможности для примене­ния залога и создаются условия для восстановления в правах гражданства института имущественного поручительства. Эти ус­ловия и возможности мы видим прежде всего в настойчивом удалении из уголовного процесса административно-нажимных методов воздействия на участников уголовного судопроизводст-

*Лившиц Ю,4. Меры пресечения в советском уголовном процессе. --М„ 1964. С. 72, 73.

**Корнуков В.М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве. - Саратов, 1978- С. 54.

*** Зинатуллин 3.3. У головно-процессуальное принуждение и его эф­фективность, - Казань, 1981. С. 41.

****Петрухин ИЛ. Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе. - М., 1989. С. 241, 244.

180

на в демократизации расследования и судебного разбирательст­ва' в возрастании реальных гарантий для реализации принципа презумпции невиновности, права обвиняемого на защиту. Эти условия и возможности мы видим также в общих тенденциях расширения экономических методов для решения не только производственных, но и социальных проблем нашего общества. Повышение жизненного уровня народа также расширяет воз­можности обвиняемых прибегать к залогу как к имущественной гарантии своего надлежащего поведения и неуклонения от ор­ганов расследования и правосудия.

В настоящее время ведется разработка нового уголовно-про-цессуального законодательства. Полагаем, что в новом УК следу­ет предусмотреть в качестве мер имущественного обеспечения надлежащего поведения и явки обвиняемого (подозреваемого) по вызовам органов расследования, прокурора, суда такие, как залог и имущественное поручительство. При этом при законода­тельной регламентации данных институтов широко использовать законодательный опыт и практику не только СССР, но и других

стран.

Повышению эффективности залога в качестве меры пресече­ния будет способствовать, по нашему мнению, законодательное установление в уголовно-процессуальном кодексе следующих основных положений:

1. Указание в УПК конкретных целей применения залога: по обстоятельствам дела залог применяется, если он способен обес­печить (гарантировать) не только неуклонение обвиняемого от явки по вызовам лица, производящего дознанге, следователя, прокурора, суда, но и пресечь под угрозой утраты заложенных денег (ценностей) возможности обвиняемого скрыться от дозна­ния, предварительного следствия, суда, заниматься преступной Деятельностью, препятствовать уголовному судопроизводству, в том числе установлению по делу истины, обеспечению испол­нения приговора.

2. Приведение в УПК перечней конкретных составов преступ­лении, за совершение которых применение залога в качестве меры пресечения обязательно (все имущественные преступления, "Реступления против собственности, преступления, санкция за совершение которых предусматривает конфискацию имущества). 3- Приведение в УП К перечней конкретных составов преступ­ай, за совершение которых примененное или подлежащее Рименению предварительное заключение под стражу заменяет-

181

ся залогом; указание в УП К такой возможности и за совершение иных преступлений.

4. Указание в законе общего правила, в соответствии с кото­рым предварительное заключение под стражу осужденных ожидающих вступления приговора в законную силу и обращения

к исполнению вступившего в законную силу обвинительного приговора, как правило, заменяется залогом.

5. Указание в УПК общего положения, в соответствии с кото­рым применение залога обусловливается тяжестью совершен­ного обвиняемым преступления, строгостью возможного или назначенного судом уголовного наказания.

6. Расширение в УПК предмета залога; таковыми могут быть не только деньги, ценные бумаги, но также вещи и ипотека. Это

значительным образом расширит применение залога в качестве меры пресечения.

7. Конкретизация в УПК организаций, которые могут высту­пать в качестве залогодателей. Таковыми должны быть указаны юридические лица. различные фонды, профсоюзные, партийные и иные общественные организации, религиозные общины, мис­сии иностранных государств и т.п.

8. Установление в УПК норм, регулирующих процедуру из­брания в качестве меры пресечения залога, а также форму сос­тавляемых при этом документов.

182

ГЛАВА 7. НАБЛЮДЕНИЕ КОМАНДОВАНИЯ ВОИНСКОЙ ЧАСТИ

При расследовании и судебном разбирательстве уголовных дел в отношении военнослужащих Вооруженных Сил, погранич­ных внутренних, строительных и железнодорожных войск в ка­честве меры пресечения к обвиняемым и подозреваемым при наличии к тому оснований может применяться наблюдение ко­мандования воинской части. Данная мера пресечения применя­ется при наличии оснований полагать, что обвиняемый* из числа военнослужащих скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятель­ностью, а также для обеспечения исполнения приговора. Наблю­дение командования воинской части применяется при условии, что с учетом тяжести предъявленного обвинения, личности об­виняемого военнослужащего, рода его занятий по месту службы, возраста, состояния здоровья, семейного положения и других обстоятельств имеется основанная на материалах уголовного де­ла уверенность, что путем данной меры пресечения с исполь­зованием предусмотренных уставами Вооруженных Сил мер бу­дут обеспечены надлежащее поведение и явка обвиняемого по вызовам лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда (ст. 89. 91, 100 УПК РСФСР).

Данную меру пресечения предусматривают УПК всех стран СНГ, предусмотрена она УПК Монголии, ст. 235 УПК РП (в РП - надзор военного командования)**. Применялось бли­жайшее наблюдение за военнослужащими в тех частях, в кото­рых они состояли на службе в соответствии с примечанием к "•- 144 УПК РСФСР 1923 г., примечанием 2 к ст. 142 УПК УССР ^27 г., примечанием к ст. 144 УПК БССР 1923 г., примечанием

•здесь и далее имеется в виду и подозреваемый.

**В соответствии со ст. 235 УПК РП суд или прокурор могут передать обвиняемого военнослужащего под надзор воинского начальника. Переданный под надзор обязан руководствоваться требованиями, содер­жащимися в определении суда или постановлении прокурора. Эта обязан­ность может состоять в запрещении покидать местожительство, явке 8 "аблюдающий орган в определенные сроки и в уведомлении его о намеча-емом выезде и сроке возвращения.

183

к ст. 49 УПК Узбекской ССР 1929 г., примечанием 1 к ст. 45 Временных правил производства предварительного расследова­ния (Грузинской ССР. 1931 г.), примечанием к ст. 141 упк Азербайджанской ССР 1923 г., примечанием к ст. 143 упк Армянской ССР 1934 г.. примечанием кет. 72 УПК Туркменской ССР 1932 г. Данная мера пресечения по аналогии с положени­ями, предусмотренными в УПК РСФСР, действовала также в Казахской, Киргизской, Латвийской, Литовской и Эстонской ССР*. Военно-судебный и Военно-морской судебный уставы дореволюционной России предусматривали применение в от­ношении военнослужащих отдачу под ближайший надзор воен­ного или морского начальника.

В военно-юридической и общеюридической литературе вы­сказывается суждение, в соответствии с которым "по условиям военной службы наблюдение командования воинской части применяется только к военнослужащим срочной службы, ко­торые обычно находятся на казарменном положении. К другим категориям военнослужащих (офицеры, прапорщики, мичманы и сверхсрочнослужащие) она не может быть применена, так как связанные с нею ограничения не могут быть реализованы"**. С приведенными суждениями можно согласиться с определен­ными оговорками.

В бывшем СССР в соответствии со ст. 80 УПК Армянской ССР, ст. 75 УПК Киргизской ССР, ст. 82 УПК Латвийской ССР, ст. 72 УПК Узбекской ССР, ст. 163 УПК УССР наблюдение командования воинской части применялось к военнослужащим лишь срочной службы, что прямо и определенно было установ­лено законодателем в статьях УПК***.

*Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. - М., 1958. С. 37-40.

**Советский уголовный процесс. Кн. 1/Под ред. А.С. Кобликова. - М., 1982. С. 193, 194; Грянко В.В.. Дубининский А.Я.. Кузьминов А.С. Дознание в органах внутренних дел Украинской ССР. - Киев, 1980. С. 148; Советский уголовный процесс/Под ред. Н.С. Алексеева, В."э. Лукашевича. - Л.. 1989. С. 182.

***В 1983-1984 гг. в порядке унификации уголовно-процессуального законодательства союзных республик данное ограничение устранено из УПК Армянской ССР, Латвийской ССР. Украинской ССР, Казахской ССР//Ведомости Верховного Совета Армянской ССР. 1984. № 1-Ст- 141; Ведомости Верховного Совета и правительства Латвийской ССг. 1983. № 48: Ведомости Верховного Совета УССР. 1984. № 18. Ст. 351;

Ведомости Верховного Совета Казахской ССР. 1983. № 41. Ст. 434.

184

Аналогичные ограничения по избранию наблюдения коман­дования воинской части были установлены до реформы уголов-но-процессуального законодательства 1958-1961 гг. в УПК РСФСР. БССР, Азербайджанской ССР, Армянской ССР, Турк­менской ССР, где было сказано, что данная мера пресечения применяется в отношении красноармейцев. Красноармеец - это воинское звание рядового состава в сухопутных войсках и воен­но-воздушных силах Красной Армии с января 1918г. Как персо­нальное звание введено с 1935 г. В 1946 г. заменено на звание

рядового*.

Прямые ограничения для избрания наблюдения командования воинской части отсутствуют в настоящее время в УПК РСФСР (ст. 100), в котором указывается, что данная мера пресечения применяется к подозреваемым или обвиняемым, "являющимся военнослужащими". В соответствии с уставами Вооруженных Сил военнослужащими являются лица. состоящие на действи­тельной военной службе. К таким лицам относятся солдаты (рядовые, ефрейторы), матросы, сержанты, старшины, прапор­щики и мичманы, младший офицерский состав, старший офицер­ский состав, высший офицерский состав (генералы, адмиралы)**.

При таком определении понятия "военнослужащий" следует, что наблюдение командования воинской части правомерно при­менить (при наличии к тому оснований) к любому из военнослу­жащих Вооруженных Сил, пограничных, внутренних, строитель­ных и железнодорожных войск. Ссылки на то, что к офицерам, прапорщикам, мичманам и сверхсрочнослужащим данная мера пресечения не может быть применена, так как связанные с нею ограничения не могут быть реализованы, хотя и заслуживают определенного внимания, но не могут быть признаны исключа­ющими возможность применения наблюдения командования воинской части к военнослужащим сверхсрочной службы, пра­порщикам. мичманам, офицерам, генералам и адмиралам.

Интересно отметить, что ближайший надзор военного или морского начальника по Военно-судебному и Военно-морскому Уставам 1864 г. к военнослужащим срочной службы вообще не применялся, такая мера пресечения могла быть избранной лишь

'-светский энциклопедический словари. - 2-е изд. - М., 1УВ.7-<-• 644,

- "Устав внутренней службы Вооруженных Сил СССР; Свод Законов ^ССР. Т. 9. С. 218-331; 549-570.

185

в отношении офицеров и тех нижних чинов, не состоящих на срочной службе, которые пользовались по закону особыми правами состояния. Нижние чины, не пользующиеся особыми правами состояния, а равно и пользующиеся этими правами но состоящие на срочной службе, при совершении преступле­ний не могли рассчитывать на применение к ним в качестве меры пресечения ближайшего надзора военного или морского начальника. Единственной мерой пресечения, которая приме­нялась к ним, было заключение под стражу (ст. 541-549 Военно-судебного устава; ст. 539-544 Военно-морского ус­тава).

"Неоправданным представляется расширительное толкова­ние ст. 100 УПК РСФСР, распространяющее возможность при­менения наблюдения командования воинской части не только на военнослужащих, но и на лиц, находящихся на военных сборах", - утверждает З.Ф. Коврига*. Полагаем, что З.Ф. Ков­рига правильно трактует положения ст. 100 УПК РСФСР. В ука­занной норме прямо и определенно констатируется, что наблю­дение командования воинской части как мера пресечения при­меняется к военнослужащим. Если бы при этом имелись в виду и военнообязанные, проходящие военные сборы, то об этом было бы определенно указано в ст. 100 УПК РСФСР, как это сделано, например, в п. 2 ст. 117 УПК РСФСР, устанавливаю­щем. что органом дознания является командир части, соедине­ния и начальник военного учреждения по делам о всех преступ­лениях, совершенных подчиненными им военнослужащими, а также военнообязанными во время прохождения ими сборов.

Военнослужащие и военнообязанные, призванные на воен­ные сборы. ~ различные субъекты правоотношений. Когда зако­нодатель устанавливает те или иные правоотношения военно­обязанных. призванных на военные сборы, уравнивает военно­обязанных в их правах и обязанностях с военнослужащими, он об этом специально указывает в соответствующем законе. Так, например, в ет. 1 Закона СССР о воинских преступлениях дан­ное обстоятельство отражено именно таким образом: "Воински­ми преступлениями признаются предусмотренные настоящим Законом преступления против установленного порядка несения воинской службы, совершаемые военнослужащими, а также

Вороне”.

*Коврта З.Ф. У головно- процессуальное принуждение. 1975. С. 121.

186

оеннообязанными во время прохождения ими учебных или в „„срочных сборов"*. Исходя из изложенного следует заклю­чить что мера пресечения, предусмотренная ст. 100 УПК ргфСР, на военнообязанных, даже находящихся на учебных или поверочных сборах, не распространяется. Она может быть избрана лишь в отношении военнослужащих.

По мнению 3.3. Зинатуллина, к военнообязанным, проходя­щим учебные или поверочные сборы, в случае необходимости должно применяться обычное откомандирование из расположе­ния воинской части (с места учебных или поверочных сборов) со всеми вытекающими отсюда последствиями**.

Мы полагаем, что если военнообязанные во время учебных или поверочных сборов совершили преступления, то уголовное дело следует возбудить в зависимости от характера совершенного преступления либо командиром части как органом дознания по месту прохождения военнообязанным учебных или поверочных сборов, либо военным следователем. При этом к обвиняемому из числа военнообязанных применяется любая из предусмотренных ст. 89 УП К РСФСР мер пресечения (при наличии к тому основа­ний). кроме меры пресечения в виде наблюдения командования воинской части. Ни о каком откомандировании, пока срок учеб­ных сборов (поверочных сборов) не кончится, не может быть и речи.

В ст. 100 УПК РСФСР цель наблюдения командования воин­ской части усматривается в том, чтобы с помощью данной меры пресечения обеспечить надлежащее поведение и явку обвиня­емого по вызовам лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда. В ст. Я2 УПК Латвийской ССР 1961 г. цель наблюдения командования воинской части усматривалась лишь в том. чтобы обеспечить явку обвиняемого по вызовам. Послед­нее обстоятельство обусловило суждения, в соответствии с кото­рыми цели наблюдения командования воинской части понима­лись более узко, чем цели иных мер пресечения, как это установ­лено ст. 33 Основ уголовного судопроизводства (ст. 89 УПК гСФсР). Так, Ю.Д. Лившиц усматривал цели наблюдения ко­мандования воинской части в том, чтобы обеспечить явку об-

^Ведомости Верховного Совета СССР. 1959. № 1. Ст. 10; 1983. № 51. Ст. 784.

** '"ч

-^инату.члин 3.3. Уголовно-процессуальное принуждение и его эф­фективность (Вопросы теории и практики). - Казань, 1981. С. 83.

187

вИняемого по вызовам, надлежащее поведение обвиняемого в смысле гарантий его неуклонения от следствия и суда и под­чинения режиму воинской службы*.

В данном суждении цели наблюдения командования воинской части усматриваются, с одной стороны, узко, с другой стороны - чрезмерно широко. Сужение целей рассматриваемой меры пресе­чения в том, что к этим целям не относят такие, как воспрепят-ствование обвиняемому в совершении новых преступлений, в по­пытках помешать в установлении по делу истины и в обеспечении исполнения приговора. Расширение целей меры пресечения ус­матривается в том, что с помощью наблюдения командования воинской части пытаются решить не только проблемы уголовно­го судопроизводства, но и проблемы режима воинской службы. Проблемы режима воинской службы, как известно, уголовно-процессуальным законодательством не регулируются, это состав­ляет предмет военного законодательства (уставов ВС).

Наблюдение командования воинской части за обвиняемым военнослужащим состоит в принятии мер, предусмотренных ус­тавами Вооруженных Сил, чтобы обеспечить надлежащее пове­дение и явку обвиняемого по вызовам. Анализ Уставов (внутрен­ней службы, дисциплинарного, гарнизонной и караульной служб) Вооруженных Сил позволяет указать эти меры: обвиня­емые военнослужащие лишаются на время применения к ним в качестве меры пресечения наблюдения командования воин­ской части права ношения оружия, постоянно находятся под наблюдением своих непосредственных и прямых начальников, лиц суточного наряда, не направляются на работу вне части в одиночном порядке, не назначаются в караул.

Применение к военнослужащему меры пресечения не ис­ключает наложение на него за совершенное преступление дис­циплинарного взыскания: лишение очередного увольнения из расположения части или с корабля на берег; назначение вне очереди в наряд по службе (кроме назначения в караул, на вахту И боевое дежурство); арест с содержанием на гауптвахте.

Предусмотренные уставами Вооруженных Сил ограничения и дисциплинарные взыскания, налагаемые на военнослужащих в связи с совершением ими преступлений, вполне позволяют, на наш взгляд, реализовать командованию наблюдение в порядке

*Аившиц Ю,4- Меры пресечения в советском уголовном процессе. М„ 1964. С. 67.

188

применения меры пресечения не только к военнослужащим срочной службы, но и к другим военнослужащим. К военнослу­жащим сверхсрочной службы, мичманам, прапорщикам, офице­рам, генералам, адмиралам мерами наблюдения могут быть; из­дание приказа командованием о применении органом расследо­вания, военным прокурором или военным судом меры пресече­ния и объявление данного приказа в установленном уставами порядке; личное наблюдение за надлежащим поведением и яв­кой по вызовам военнослужащего со стороны командования либо возложение по приказу такого наблюдения на непосред­ственного и прямых начальников военнослужащего; неназначе­ние военнослужащего в караул, другие ответственные наряды (дежурства), ненаправление по служебным делам в местности, отдаленные от места службы военнослужащего; лишение воен­нослужащего права ношения оружия. В необходимых случаях военнослужащий может быть отстранен командованием от за­нимаемой должности на время действия меры пресечения.

Чтобы командование воинской части установило наблюдение за военнослужащим, кроме решения об избрании меры пресече­ния (постановления или определения), командованию направля­ется также письменное сообщение органа расследования, проку­рора или военного трибунала о сущности дела, по которому избрана данная мера пресечения.

Постановление (определение) об избрании меры пресечения должно содержать следующие данные: когда оно составлено и кем; сведения об обвиняемом; сущность предъявленного об­винения (или изложение существа подозрения); основания для избрания мерой пресечения наблюдения командования воин­ской части. Если постановление выносится лицом, производя­щим дознание, оно утверждается командиром части. С постанов­лением следователя или прокурора, определением военного суда (постановлением судьи) знакомится командир части, он же зна­комится с существом уголовного дела и предъявленного обвине­ния военнослужащему по письменному сообщению, в необходи­мых случаях может лично изучить уголовное дело или дать об этом указание кому-либо из своих подчиненных. Об установле­нии наблюдения командования воинской части над обвиняемым военнослужащим издается приказ по части; с постановлением (определением) об избрании меры пресечения, сообщением ор­гана расследования (военного суда) о существе дела и приказом об установлении наблюдения командования воинской части зна-

189

комится командир подразделения, в котором проходит службу обвиняемый. С постановлением (определением) об избрании меры пресечения обвиняемый ознакамливается органом уголов­ного судопроизводства, избравшим меру пресечения.

Об установлении наблюдения и конкретных мерах обеспече­ния надлежащего поведения обвиняемого военнослужащего и явки его по вызовам командование воинской части в письмен­ной форме уведомляет орган, избравший эту меру пресечения.

Наблюдение командования воинской части -- специфическая мера пресечения, она применяется только к военнослужащим. •Поданная мера пресечения не единственная, к военнослужащим могут применяться (при наличии к тому оснований) и другие меры пресечения, предусмотренные уголовно-процессуальным за ко н одател ьством.

Возникает вопрос, командование какой воинской части обя­зано осуществлять наблюдение за военнослужащим-обвиняе­мым. когда к нему применена такая мера пресечения органом расследования, прокурором, военным судом? Закон на данный вопрос ответа не дает. но он следует из существа самой меры пресечения: такое наблюдение должно обеспечивать командова­ние той части, в которой военнослужащий постоянно проходит службу или к которой он приписан.

Поскольку дела о преступлениях военнослужащих отнесены к подследствен ности органов военной прокуратуры и подсуднос­ти военных судов, наблюдение командования воинской части как мера пресечения к обвиняемым военнослужащим применяется следователями военной прокуратуры, военными прокурорами, военными судами и при проведении дознания - командирами воинских частей, соединений, военных учреждений. Когда мера пресечения избирается военным следователем, военным проку­рором или военным судом, согласия командования не требуется.

Влитературе высказано мнение, что "наблюдение командова­ния в качестве меры пресечения применяется при совершении преступлений, не представляющих большой общественной опас­ности"*. Действительно, данная мера пресечения избирается чаще всего при совершении обвиняемыми военнослужащими таких преступлений, но это еще не означает, что наблюдение

* Комментарий  к  У головно- процессуальному  кодексу  Казахе ССР/Под ред. Э.С. Зеликсона, Ю.Д. Лившица, В.А. Хвана. - Алма-Ата, 1969. С. 166, 167.

190

командования воинской части окажется неэффективным при совершении обвиняемыми менее тяжких и тяжких преступле­ний. Тяжесть предъявленного обвинения учитывается при из­брании меры пресечения прежде всего, но не только данное обстоятельство учитывается при избрании меры пресечения. Г учетом личности обвиняемого военнослужащего, рода его за­нятий, возраста, состояния здоровья, семейного положения и других обстоятельств рассматриваемая мера пресечения может быть избрана при совершении обвиняемым и менее тяжких, и тяжких преступлений.

Законодатель не устанавливает ответственности командова­ния воинской части за нарушение обвиняемым военнослужащим меры пресечения. Однако это не означает, что такая ответствен­ность исключается. В соответствии с уставами Вооруженных Сил командование воинской части, другие прямые и непосредствен­ные командиры и начальники военнослужащего несут личную ответственность за его воспитание, воинскую дисциплину и мо­ральное состояние. При наличии вины указанных командиров и начальников в непринятии мер по обеспечению надлежащего поведения и явки обвиняемого военнослужащего по вызовам на них могут быть наложены дисциплинарные взыскания, предус­мотренные Дисциплинарным уставом Вооруженных Сил: заме­чание, выговор, строгий выговор, понижение в должности или в воинском звании, предупреждение о неполном служебном соответствии и т.п. Кроме того, за допущенную халатность в осу­ществлении наблюдения за обвиняемым военнослужащим офи-, иеры, прапорщики, мичманы и командиры (начальники) сверх­срочной службы могут рассматриваться на товарищеских судах чести.

При нарушении обвиняемым военнослужащим меры пресе­чения к нему применяется более строгая в порядке, предусмот­ренном ст. 101 УПК РСФСР. Если обвиняемый военнослужа­щий демобилизуется в установленном порядке, наблюдение ко­мандования воинской части осуществляться не может, мера пре-^чения изменяется на другую в порядке, предусмотренном ст- 101 УПК РСФСР, с учетом характера совершенного преступ-•^ния и других обстоятельств, указанных в ст. 91 УПК РСФСР.

191