3. Соотношение ценностей и норм в ценностно нормативной системе личности и условия, влияющие на ее рассогласование

Возможны различные варианты соотношений норм и ценностей. Один из вариантов охватывает такое соотношение, когда ценности подкрепляются социально поощряемыми способами их достижения. Такое соотношение свидетельствует о достаточной социализации индивида, результатом которой явилась вовлеченность индивида в различные сферы деятельности, позволяющая ему усваивать должные образцы поведения. Это соотношение характерно для законопослушных граждан. Хотя нужно иметь в виду, что соотношение в данном случае описывается на формальном уровне. Поэтому с содержательной стороны оно может быть разным для различных социальных групп. Поэтому нужно учитывать два уточняющих обстоятельства, которые взаимосвязаны: во-первых, соотношение распространяется на определенное сочетание ценностей-целей и инструментальных ценностей, к которым относятся и нормы поведения; во-вторых, такого рода соотношение действует только лишь в пределах относительно гомогенной (однородной) среды, в которой могут сформироваться цели и адекватные им средства достижения. В действительности наблюдается определенное рассогласование, вызванное тем, что среда не является замкнутой и однородной.

Возможно соответствие ценностей и норм и тогда, когда каждый из элементов представлен с отрицательным знаком—это ориентация на антиценности с помощью запрещаемых способов поведения. Такое соотношение могло быть у представителей не-

— 57 —

которых социальных групп в первоначальный период становления социалистического общества, когда борьба старого и нового носила классовый характер, а общеуголовная преступность также была окрашена межклассовой борьбой или же являлась непосредственным следствием классовых различий антагонистического! порядка. В настоящее время о таком варианте соотношения можно говорить лишь применительно к преступникам-рецидивистам отбывающим (и отбывавшим неоднократно) наказание в местах лишения свободы. Причем нужно учитывать специфику общности осужденных и, соответственно, особенности социальной среды мест лишения свободы, в условиях которой формируются нормы «другой» жизни и появляются ценности, своеобразие которых вызвано утратой свободы. Однако и в этом случае осужденные наряду с антиценностями ориентируются на ценности, так как они не перестают оставаться гражданами и, кроме того, воспитательная работа направлена на восстановление у них должной ценностно-нормативной системы. Как можно судить по исследованию тех видов преступности, где сохранился криминальный профессионализм, у преступников в системе ценностей и норм содержатся как антиценности, так и способы их реализации, запрещаемые обществом. Но и у них, как уже говорилось, система содержит элементы такого рода соотношений, но не является в этом смысле целостной (исследование А. И. Гурова).

Рассогласование ценностей и норм поведения может быть двух видов. В одном случае индивид ориентируется на антиценности, но при этом руководствуется для их достижения способами, которые выступают в качестве общезначимых инструментальных: ценностей. Например, накопительство, стяжательство нельзя отнести к ценностям социалистического общества, хотя в нем и действует правило: хорошо работать, хорошо жить. Вместе с тем реализация такого рода ценностей может осуществляться за счет трудовых затрат.

Наконец, возможен вариант, когда реализация общезначимых ценностей достигается при помощи приемов, которые или не поощряются, или сурово пресекаются. Здесь могут быть различные ситуации: человек ради сбережения здоровья отлынивает от работы, выполняя нетрудоемкие виды труда; ради того, чтобы занять определенную должность и тем самым поднять собственный социальный статус, готов дать взятку вместо того, чтобы достичь того же положения при помощи трудолюбия, инициативности и т. п.; с целью приобретения определенного материального статуса готов совершить с корыстной целью убийство и т. д.

Ценностно-нормативная система личности должна быть объектом индивидуально-профилактического воздействия лишь в

— 58 —

следующих случаях: а) когда наблюдается более или менее существенное рассогласование этой системы; б) когда антиценности-цели подкреплены антиценностями-средствами. Именно в перечисленных двух случаях ценностно-нормативная система личности обусловливает отклоняющееся поведение.

Разумеется, что все приведенные варианты соотношений ценностно-нормативной системы не встречаются в чистом виде. У индивидов, которые пользуются запрещенными приемами, скорее всего существует гипертрофированная ориентация на ценности-цели, которые не являются преобладающими у других граждан. Возможно, что она и повлияла со временем на ревизию и пересмотр допустимых средств и выбор запрещенных приемов. Ориентация на антиценности способна также повлиять на выбор непоощряемых инструментальных ценностей для повышения эффективности достижения ценности-цели. В то же время такое, пусть и несколько абстрактное, описание соотношений удобно Практичность его связана со следующими обстоятельствами.

Во-первых, при исследовании отклоняющегося поведения появляется возможность связать различные формы этого поведения с теми или иными видами рассогласования или же с ослаблением того или иного элемента в соотношении ценностей и норм.

Во-вторых, при изучении влияния социальных процессов и явлений на функционирование ценностно-нормативной системы той или иной общности, среды можно будет хотя бы на гипотетическом уровне вычленить роль этого влияния или на систему ценностей, или на систему норм поведения, увязав таким образом его с распространенностью различных форм отклоняющегося поведения.

В-третьих, оно дает основания для дифференциации способов профилактического воздействия, так как формирование ценностей отличается от способов научения нормативному поведению.

Выбор ценностно-нормативной системы среды, которая усваивается индивидами, удобен и с методических позиций, а точнее— в целях измерения или хотя бы параметрического описания, о котором говорилось в первой главе. Дело в том, что ценностно-нормативная система может быть отнесена к ядру образа жизни той или иной социальной общности. Она обладает всеми теми признаками, которые могут быть предъявлены к признакам, описывающим образ жизни: внутреннее единство и устойчивость, влияние на повседневную деятельность людей, отражение типичных для исторически-конкретных социальных отношений форм деятельности и т. д. К тому же в процессе содержательного исследования ценностно-нормативной системы, относящейся как к

— 59 —

общности, так и к личности, сохраняется возможность зафиксировать соотношение между ценностно-нормативной системой общности и аналогичной системой индивида, что важно с двух сторон: с одной—для объяснения отклоняющегося поведения, с другой—для уточнения результата профилактического воздействия, так как для нормальной жизнедеятельности необходимо их соответствие.

Соответствие должно отвечать некоторым требованиям. В противном случае ценностно-нормативная система становится! рассогласованной. Во-первых, соответствие должно быть внутренним, т. е. инструментальные ценности, к которым в первую очередь относятся нормы поведения, должны быть адекватными ценностям-целям. Во-вторых, ценностно-нормативная система индивида может в чем-то не соответствовать аналогичной системе среды. В-третьих, система, характерная для той или иной среды, может не соответствовать господствующим в обществе требованиям и даже противоречить им. Рассогласование последнего типi не присуще нынешнему состоянию советского общества. Оно наблюдалось в переходный к социализму период, когда те или иные социальные группы находились в своеобразном пограничном состоянии: их ценностно-нормативные системы должны были быть или изменены, преобразованы, или же такого рода группы должны были прекратить свое социальное существование.

В современный период распространены несоответствия первых двух типов. Для того, чтобы проанализировать их, есть смысл привести некоторые явления, характерные для нынешнего состояния преступности. Такой анализ на конкретных примерах поможет раскрыть возможности ценностно-нормативного подхода, используемого для объяснения поведения в случае взаимодействия личности и среды. К числу явлений, характеризующих нынешнее состояние преступности, относятся следующие.

I. Явление более общего порядка можно обозначить как смену типа преступника, который, по словам Л. А. Волошиной, от жестко «запрограммированного» на антиобщественный поступок все больше становится «социально распрограммированным», т. е. действующим под влиянием внешних обстоятельств. В пользу такого предположения говорят такие факты: а) увеличение в общей совокупности правонарушителей, которых, в отличие от «злостных» преступников условно называют «случайными» и «промежуточными» типами; б) увеличение доли внешне немотивированных или слабо мотивированных преступлений; в) увеличение доли непредумышленных ситуативных преступных действии; г) увеличение в структуре преступности доли бытовых и молодежных досутовых преступлений.

- 60 —

2.             Тенденции к росту преступности в местах интенсивного про

мышленного  освоения  Западной  и  Восточной  Сибири,  Дальнего

Востока и т. п.

3.             Рост числа  преступлений  среди таких социальных групп,

как  женщины   и   жители   сельской   местности65.

К числу названных явлений можно присовокупить традиционно относительно высокую интенсивность преступности среди молодежи и жителей крупных городов.

Что схожее можно усмотреть во всех перечисленных фактах? Все они свидетельствуют или о том, что социальная среда претерпевает существенные изменения, или о том, что представители различных социальных групп активно взаимодействуют, пересекаются, отчего различные элементы различных социальных сред как бы диффузируют. Одним словом, речь постоянно идет о своеобразных пограничных ситуациях, в которых оказываются индивиды. Такие ситуации отличаются противоречивостью, а иногда и конфликтом ценностно-нормативных систем, присущих различным социальным средам и характеризующих различающиеся образы жизни социальных групп и слоев. Индивид в данном случае не распрограммирован социально, как образно замечает Л. А. Волошина, а его программы поведения оказываются неприспособленными или недостаточно приспособленными для изменившихся или изменяющихся условий. Для более глубокого понимания причин неприспособленности есть смысл еще раз вернуться к характеристике среды, как целостного социального образования.

Социальная общность и ее среда характеризуются взаимосвязью элементов, из которых состоит эта среда. Один из наиболее важных ее элементов—ценностно-нормативная система, благодаря которой обеспечивается целостность общности и ее среды. Ради сохранения внутреннего единства среды должны существовать способы, благодаря которым устраняется несоответствие между ценностно-нормативной системой среды и системой отдельного индивида. Кроме различных видов социального контроля среда должна содержать возможности для компенсации накапливающихся психических напряжений у индивидов.

Социалистическое общество заинтересовано в эффективном функционировании системы защитных, компенсаторных внешних, т. е. социальных средств, способных гасить физические и психические напряжения и тем самым снять, нейтрализовать криминогеннее их влияние. К числу таких внешних средств относятся, в частности, многочисленные мероприятия общества по организации досуга трудящихся, по моральному и материальному стимулированию и т. п. Наряду с внешними существуют еще и внутренние, психологические защитные, компенсаторные механизмы и

— 61 —

средства. К их числу относятся: агрессия, рационализация, вытеснение,  проекция  и  идентификация,  фантазия,  сублимация.

Агрессия, как компенсаторный механизм, используется при фрустрациях (определение ее более подробно дано в гл. III) с целью снятия, разряжения физической и душевной напряженности, переживания и т. д. О ней более подробно речь пойдет позже, при рассмотрении социально-психологических механизмов насильственных преступлений.

Рационализация, как защитное средство или психологический механизм, характеризуется тем, что с ее помощью совершенным действиям дается ложное, но правдоподобное объяснение. «Рационализация является преимущественно подсознательным процессом изобретения по своей видимости логичных объяснений для оправдания поведения или беспомощности в фрустрирующей ситуации, которые иначе привели бы к социальному порицанию и потере самоуважения»66. Одной из наиболее распространенных форм рационализации является такое объяснение, когда субъект фрустрации, неудачник для самоуспокоения умышленно снижает ценность, значимость для него той цели, которой не достиг вследствие фрустрации. Отвергнутый, например, любимой девушкой индивид «вдруг понимает», что она вовсе не так хороша, какой он себе представлял ее.

Вытеснение—самое универсальное защитное средство при фрустрации. Сущность вытеснения «заключается в том, что возникающие в фрустрирующей ситуации неприятные чувства, неприемлемые мысли, импульсы к действиям и т. п., с которыми индивид не в состоянии справиться исключаются из сферы сознания, и, как полагают, тем самым до некоторой степени лишаются дееспособности, т. е. способности влиять на поведение»67. Когда это индивидом делается произвольно, то происходит вытеснение в прямом смысле слова. В тех же случаях, когда такой защитный процесс протекает непроизвольно, то его называют подавлением.

Проекция и идентификация. Проекция—это психический про-десс, посредством которого человек ущербные для себя мысли, чувства и другие фрустрирующие психические качества приписывает другому, как бы утверждая, что не он сам, а тот питает к нему отрицательные чувства (ненависть, месть, злость и т. п.). В случае же идентификации происходит мыслительное отождествление себя с другим человеком, являющимся для него идеалом, что ведет к подражанию ему.

Фантазия—это использование иллюзий против фрустраций и фрустрирующих ситуаций. Человек в своем воображении соз-

— 62 —

дает такие ситуации и сам играет в них такую роль, которая исключается в реальной действительности.

Сублимация—это психологический процесс, в результате которого объект влечения не меняется, но ему приписываются возвышенные, желаемые для субъекта качества, свойства или объект влечения меняется на более положительный, более высокий объект68.

Перечисленные психологические компенсаторные, защитные средства применяются при фрустрациях с целью полного или частичного гашения, снятия психических напряжений, оказывающих на личность в определенных ситуациях и криминогенных влияниях. Разумеется, что социальные компенсаторные механизмы также должны быть «отрегулированы» при помощи норм. Так, например, различного рода праздники являлись и являются средством разрядки, высвобождения от повседневной рутины. Они допускали большую свободу в удовлетворении не только некоторых физиологических, но и социальных потребностей, снимали или ослабляли действие ряда социальных запретов, сокращали социальные дистанции между различными группами в общности и т. п.

Надо сказать, что на протяжении длительной истории человечества социальные слои и группы были относительно замкнуты и разделены значительной социальной дистанцией. Если, к примеру, взять крестьянское население или же ремесленников, т. е. преобладающую массу населения, то их сферы деятельности—трудовая, досуговая, бытовая—тесно переплетались. Кроме того, они были и территориально сближены, отчего идентичные ценности и нормы поведения пронизывали все сферы. Устойчивости ценностно-нормативной системы способствовало и то обстоятельство, что социальные роли, как правило, наследовались, переходя от отца к сыну, от матери к дочери. Переход индивида из одной социальной группы в другую был затруднен, так как социальное неравенство, выраженное в те времена заметнее, сказывалось таким образом, что различные общности, отличающиеся образом жизни, были разделены громадной социальной дистанцией. Конфликты между группами, когда они проявлялись, могли носить очень острый характер. Но внутри той или иной общности, идет ли речь о крестьянских общинах, о цехах ремесленников, о купеческих гильдиях, дворянстве и т. п., существовали механизмы, которые позволяли гасить образующееся напряжение. В противном случае общность не выжила бы69. Об эффективности такого рода механизмов, носящих психологический характер, свидетельствуют такие случаи, когда с переменой ситуации индивиды протестуют против изменений к лучшему, так как в процессе длительного

— 63 —

существования в прежнем состоянии у них выработались способы психологических защит, обеспечивающие им состояние психического комфорта. А перемена, носившая, несомненно, прогрессивный характер, могла и страшить, потому что требовала отказа от привычных ценностей, приспособления к новым нормам поведения70.

В век научно-технического прогресса, стремительного роста городов, интенсивной подвижности населения «границы» между замкнутыми до сих пор общностями стремительно размываются. Происходит унификация образа жизни. Унифицируются также ценности и нормы поведения. А в условия социалистического общества выравнивание условий жизни разных социальных групп становится целью общества и государства.

Однако, как и всякий диалектический процесс, процесс выравнивания противоречив. Противоречие, в частности, выражается в том, что вначале разрушается, а затем медленно восстанавливается на повой основе связь между ценностями-целями и адекватными им ценностями-средствами. Это противоречие особенно заметно было в нашей стране, где в силу исторических особенностей большинство населения проживало в условиях относительно замкнутой сельской общины, а в период социалистической индустриализации сменило место жительства и сложившийся уклад жизни. Интенсивный переезд сельских жителей в город наблюдается и в настоящее время. Причем миграционные потоки, направленные преимущественно не в старинные городские центры, где сложился городской образ жизни, отчего можно говорить об определением соответствии ценностей-целей и инструментальных ценностей, а в города-новостройки, в которых среда только лишь начинает складываться.

Отмеченное выше противоречие особенно актуально для молодежной среды. Думается, что понятие молодости следует связывать с определенным периодом в жизни человека, периодом, который характеризуется формированием устойчивой системы ценностных ориентации ввиду строгого определения социальной позиции при вступлении во «взрослость» в отличие от поля возможностей «юности». При этом, на наш взгляд, причины отклоняющегося поведения станут более понятными71. Дело в том, что молодые люди нередко оказываются в тех самых пограничных ситуациях, о которых говорилось ранее. Такого рода пограничное состояние имеет ряд причин.

Во-первых, до повзросления подросток формируется в относительно замкнутом окружении: семья, соседи, товарищи по учебе и свободному времяпрепровождению и т. п. Ценностно-нормативная система, даже если она имеет изъяны, в целом приспо-

— 64 —

соблена для регулирования поведения. Кроме того, эти изъяны могут компенсироваться постоянным и относительно жестким социальным контролем. Затем, как правило, при окончании школы и поступлении в профессионально-технические училища, техникумы, институты, на работу происходит в полном смысле слова «прыжок» в самостоятельность. В то же время молодой человек не имеет еще устойчивой системы ценностей и норм поведения. Это вызвано и трудностями воспитания детей в семье, которые возникли в силу вовлечения женщин в народное хозяйство, исчезновением семей из трех поколений, и недостатками обучения, которое недостаточно эффективно готовит школьников к будущей самостоятельной жизни и слабой воспитательной работой в общежитиях, которая нередко сводится к формальному контролю за поведением, и т. д. Все это обсуждалось в специальные работах72. Здесь же мы отметим одно: ценностно-нормативная система молодого человека оказывается разориентированной, не приспособленной к новым условиям.

Во-вторых, рассогласование осложняется у молодых людей тем, что характерное для них стремление к самоутверждению не подкрепляется достаточным жизненным опытом, сопровождается излишней категоричностью в суждениях, нетерпимостью к том}, что расходится с их взглядами и т. д С целью реализации потребностей в самоутверждении происходит консолидация молодежи, формируется молодежная среда, образуются специфические молодежные стандарты поведения. Все это приводит к некоторому противопоставлению молодежи взрослым поколениям. Если это явление не учитывать, то возможны конфликты между ценностно-нормативными системами молодых людей и ценностно-нормативными системами, на которые ориентируются другие возрастные группы населения. В частности, возможность такого рода конфликтов в сфере досуга описана в криминологической литературе73.

Городской образ жизни также отличается противоречивостью. С одной стороны, город предоставляет более богатые возможности для развития личности в силу общедоступности культурных ценностей. С другой стороны, сохраняющееся социальное неравенство ощущается индивидами острее, так как представители социальных групп, обладающих большими возможностями, на виду. Поэтому волей или неволей притязания городских жителей выравниваются. Такое положение может привести к тому, что ценностно-нормативная система придет в состояние рассогласования. Дело в том, что нормы поведения устанавливают границы возможного. Если перевести это на обиходный язык, то одна из функций нормы может быть обозначена так: «Я могу себе позво-

— 65 — 5—1022

лить то, что не могут себе позволить другие, и они должны считаться с этим». Но если перед глазами городского жителя постоянно имеются различного рода престижные образцы и если он располагает формальными основаниями для того, чтобы обладать ими (высокое материальное положение без достаточной обеспеченности престижными товарами; относительно высокий уровень образования, с которым массовое сознание связывает определенный социальный статус и т. п.), то у него может возникнуть вопрос: «Почему не могу я, когда могут другие?». Г. Ф. Хохряков сформулировал интересное правило, ограничив его определенной сферой: конфликты чаще там, где заметнее социальная дистанция между группами, занимающими крайние позиции на шкале социально-статусных оценок, но интенсивнее контакты между представителями рядоположенных групп74. Можно предполагать, что для крупных городов такого рода правило приемлемо. Если учесть, что в городах рассогласование ценностно-нормативных систем в силу описанных условий происходит интенсивнее, то понятны и более частые случаи отклонений от норм.

Конкретные исследования показывают, что в крупных городских центрах наиболее «неуютно» чувствуют себя выходцы из сел, малых городов и т. п., так как их ценностно-нормативные системы не приспособлены к городским условиям. Причем ценности-цели включаются в мотивацию поведения быстрее, нежели формируются правила поведения, которые должны регулировать, направлять способ реализации мотива75. Криминологические исследования также показывают большую интенсивность преступлений среди мигрантов из сел. поселков, малых городов по сравнению с коренными жителями городов или же с теми, кто живет в городе длительное время. Исследованиями установлена своеобразная «география» городской преступности, которая показывает, что преступлений больше там, где чаще сталкиваются представители отличающихся ценностно-нормативной системой групп. Именно этим группам, чьи нормы не приспособлены к новым условиям жизни, и нужно уделять главное внимание в процессе предупреждения преступлений76 вообще и индивидуального предупреждения в частности.

Аналогичным образом может быть объяснен рост конфликтов, заканчивающихся при сопутствующих условиях преступлениями, среди женщин и жителей сельской местности. Очевидно, что рост преступлений среди женщин вызван изменением тех социальных условий, в которых ныне женщинам приходится жить и работать77. В. Н. Кудрявцев отмечает, что «в уголовной статистике давно известно, что преступность среди мужчин в восемь-десять раз превышает преступность среди женской части населения. Од-

— 6б —

нако половые различия имеют не только биологическую, но и социальную природу, и поэтому объяснить эти данные уголовной статистики только биологической разницей полов было бы неверно... биологическое развитие полов настолько опосредовано социальными факторами, что именно этим последним и принадлежит ведущая роль в различном формировании психологии мужчин и женщин»78.

Социальные роли, которые длительное время выполняли женщины, отличались от социальных ролей мужчин. Эта разница сказывалась и на ценностях, которыми руководствовались представители различных полов. Как бы там не было, но женщина ранее, да и сейчас, более ориентирована на жизнь внутри ближайшего окружения: семья, дети, домашние заботы. Это подтверждается и специальными исследованиями79. В то же время активное вовлечение женщин в народное хозяйство изменило структуру деятельности женщин, преобразовало тот набор ролей и связанных с ними ролевых ожиданий, которыми руководствовались в своем поведении женщины. При общей положительной оценке этого социального процесса нужно учитывать издержки, наличие которых способствует отклонению от нормы в поведении женщин.

В плане расширения социальных ролей женщин и влияния этого обстоятельства на уровень преступности интересные данные получены исследованиями О. А. Галикяна. Доля женщин среди всех привлеченных к ответственности в Армянской ССР за совершение спекуляции возросла с 23,8 % в 1947—1950 гг. до 37 % в 1972—1977 гг. Заслуживает внимания динамика возрастных показателей: среди осужденных в 1972—1977 гг. за это преступление в возрасте до 20 лет (когда еще нет собственной семьи) не было ни одной женщины; среди осужденных в возрасте до 29 лет (когда или нет собственной семьи, или она еще малочисленна) доля женщин составляла всего 0,9%; в возрасте 30—39 лет доля их составляла 41,4 %, а в возрасте 40—49 лет превысила долю мужчин и составила 52,3 %. О. А. Галикян объясняет эту динамику доли женщин среди всех осужденных в республике за спекуляцию следующим обстоятельством. На протяжении веков в силу установившихся национальных, семейно-бытовых традиций и обычаев роль женщины в армянской семье чаще всего сводилась к ведению домашнего хозяйства, воспитанию детей. За последние несколько десятилетий социальная роль женщины заметно возросла, в частности за счет того, что женщины взяли на себя часть заботы по материальному обеспечению семьи. А это привело к значительному увеличению доли женщин, занятых в народном хозяйстве, к увеличению доли всей деятельности женщин по материальному обеспечению семьи80.

— 67 —

Исследования показали, что удельный вес преступлений, совершаемых женщинами, имеет большую амплитуду колебаний в зависимости от рода и вида преступных деяний. Если среди осужденных за насильственные преступления и за преступления против общественного порядка доля женщин составляет всего 7 % (и это не удивительно, если иметь в виду биологические особенности «слабого» пола), то среди осужденных за должностные преступления она составляет уже 40 %, среди осужденных за спекуляцию—60 %, а среди осужденных за обман покупателей— 70 %81. Очевидно, что здесь существенную роль играют не биологические факторы, а степень вовлеченности женщин в указанные сферы общественно полезного труда и распространение на них противоречивости действия этих сфер, от которых ранее они были изолированы. Характерно, что в разбойничьих нападениях женщины участвуют в 44 раза реже, нежели мужчины, умышленные тяжкие телесные повреждения наносят реже в 30 раз и т. д.82

Одним словом, женщинам в силу стремительного развития социальной жизни, которое не подкрепляется равнотемповым изменением норм поведения, приходится чаще оказываться в пограничных ситуациях, когда существующие ценностно-нормативные системы не выступают уже в качестве надежных ориентиров в поведении, а новые образцы поведения могут натолкнуться на непонимание со стороны окружающих и могут быть истолкованы в рамках старых представлений.

Ранее уже делалась ссылка на работу Л. И. Спиридонова, в которой автор объясняет причины роста преступности, связанные, как ни странно, с индустриализацией села. Издержки обновления села сказываются в данном случае в том, что оно ведет не просто к рассогласованию статусов, а к несоответствию ценностно-нормативных систем сельских жителей (которые в силу длительного существования и функционирования в относительно устойчивых условиях оказались довольно прочно укоренившимися в сознании) новым условиям. Сельская среда отличалась той однородностью, когда должное относительно легко закрепляется в стандартах поведения. Характерно, что в условиях города некоторые стереотипы такого поведения оцениваются как нежелательные, хотя по прежнему месту жительства они не вызывали такой реакции. Замечено также и другое: число правонарушений в сельской местности возрастает в период сезонных сельскохозяйственных работ, когда в село приезжают на помощь горожане. В этом случае ценностно-нормативная система горожан, ослабленная отсутствием некоторых форм контроля, сталкивается с ценностно-нормативной системой сельского образа жизни, что может привести к отдел ь-

- 68 —

ным конфликтам. Разумеется, что в этом, как и в других случаях, дело не только в конфликте ценностей и норм. Но мы уверены в том, что в любом конфликте роль их так или иначе ощущается.

Думается, что приведенных выше аргументов достаточно для того, чтобы при помощи их попытаться объяснить рост преступности среди новоселов в местах интенсивного промышленного освоения природных ресурсов. Там мы также наблюдаем бурный процесс становления новой среды, столкновение различных ценностно-нормативных систем, усугубляемое трудностями, которые, к сожалению, нередко сопровождают промышленное освоение. Именно в местах новостроек можно встретить людей, которые пытаются реализовать там различные ценности-цели: романтический идеал, стремление поднять материальный статус, желание получать профессию, занять соответствующую должность, улучшив свое социальное положение, и т. д.83

Смена типа преступника также может быть объяснена при помощи выбранных нами понятий. Запрограммированность индивида на антиобщественный поступок может быть связана, во-первых, с ориентацией на антиценности, доля которых в структуре ценностей неизбежно снижается, во-вторых, с наличием стандартов поведения, чуждых принятым в обществе нормам; в-третьих, с ярко выраженной ориентацией на ценности-цели, которых индивид не может достичь доступными ему способами, в то время как имеются возможности для достижения желаемого в обход закона. «Социальная распрограммированность» выражает отсутствие ценностно-нормативных программ, пригодных для тех условий, которые изменяются быстрее, нежели общественное сознание и особенно в такой его форме, как обыденное массовое сознание, выполняющее оценочную и регулятивную функцию.

В этой связи становится понятным смысл одной из важнейших задач в борьбе с преступностью—формирование должного сознания у граждан. В свете данных о состоянии преступности в современный период высвечивается первоочередное значение именно роли сознания, а точнее несформированности тех элементов сознания, с которыми связана оценочно-регулятивная функция индивида или группы индивидов. Сейчас объективные требования развития общества сводятся к тому, чтобы «контролер» и «контролируемый» соединялись в одном лице, в контроль за поведением превращался в самоконтроль. В таком случае требование к преобразованию сознания у определенных групп граждан превращается в требование к формированию адекватной ценностно-нормативной системы. О возможностях формирования такой системы говорят многочисленные социологические и криминологические исследования. Согласно этим исследованиям, чем более

— 69 —

развит индивид и включен в ведущую сферу деятельности, чем сложнее и, следовательно, социально значимее сама деятельность, тем сильнее подчиняется вся, а не только ведущая, деятельность его общезначимым ценностям, тем большим числом незримых нитей связан он с обществом. У такого индивида имеется не только хорошо развитый компенсаторный механизм, позволяющий ему переключаться с одного вида деятельности на другой, иметь в пределах статуса набор ролей, дающий возможность сохранять высокую ценность собственной личности. Ценностно-нормативная система такого индивида является более гибкой, приспособленной к изменениям. Из всего следует вывод: одной из важнейших задач индивидуально-профилактического воздействия должно быть формирование должного сознания у профилакти-руемого, приобщение его к активной общественной деятельности, повышение профессионального его уровня и т. п.

Итак, системный анализ модели «причины преступлений— социальная среда—личность» дает основания для того, чтобы такого рода разноуровневое исследование, подчиненное общей цели и проводимое в пределах одной отрасли научного знания, считать возможным и перспективным для практических нужд. Подтверждением этому могут служить следующие выводы.

Во-первых, противоречия общественного развития ведут к тому, что в обществе существуют социальные общности, разделенные между собой определенной социальной дистанцией. Социальные различия существуют в этой связи не столько как различия между отдельными индивидами, сколько в виде различий между социальными общностями.

Во-вторых, внутри социальной общности формируется :\ функционирует социальная среда, главным составным элементом которой выступает ценностно-нормативная система, обеспечивающая единство и сплоченность общности.

В-третьих, ценностно-нормативная система среды, которая является относительно устойчивой, так как устойчива социальная структура общества, усваивае^я членами общности и представляется регулятором поведения личности.

В-четвертых ценностно-нормативная система личности обладает определенной целостностью, так как целостна сама среда, являющаяся источником формирования личности. Однако любая социальная общность не замкнута. Она испытывает влияние со стороны других, ее ценностно-нормативная система так или иначе оценивается группами, чьи интересы являются господствующими, сама общность также пронизывается противоречиями, что ведет к ее расслоению и т. д. Все это способствует рассогласованию статусов. Если это рассогласование выразить при помощи

— 70 —

ценности и нормы, то возможны три вида противоречий: первое относится к различиям между ценностно-нормативной системой общности и аналогичной системой, которая считается господствующей; второй вид связан с противоречием между ценностно-нормативной системой среды и аналогичной системой индивида, который ориентируется не только на ценности собственной среды; третье противоречие может возникнуть внутри ценностно-нормативной системы индивида, что объясняется социальной противоречивостью существования этого индивида. Здесь существенную роль играет деинтегрированность индивида, т. е. вхождение его в две и более референтные группы (семья, трудовой коллектив, ближайшее бытовое окужение и т. п.), каждая из которых ориентируется на неодинаковые ценности.

В-пятых, в силу ряда широкомасштабных социальных процессов каждое из этих противоречий может обостряться само по себе и содействовать обострению другого. Фактически это происходит тогда, когда индивид оказывается в своеобразной пограничной ситуации, в которой сталкиваются различные ценностно-нормативные системы. Причем нужно иметь в виду, что обострение может возникнуть под влиянием процессов, которые нельзя не признать положительными: рост городского населения, что ведет к приобщению к культуре широких слоев населения; миграция, без которой невозможно освоение необжитых районов; повышение уровня образования, без чего нельзя представить научно-технический прогресс, и т. д. Но каждое из этих явлений в социальной жизни может обернутся не только положительной стороной, так как сама жизнь противоречива. Так, переезд на новое местожительство приводит к тому, что ценностно-нормативная система индивида может оказаться не приспособленной к новым условиям, хотя эти условия в культурно-бытовом отношения могут оказаться лучшими; массовый рост уровня образования ведет к росту притязаний, ориентации на ценности, хотя само по себе образование не сопровождается ни расширением возможностей, ни осознанием адекватных средств достижения ценностей и т. д.

Следует отметить, что объектом индивидуально-профилактического воздействия должны быть не перечисленные глобальные позитивные процессы и явления (миграция и т. п.) сами по себе, а те негативные последствия, которые порождаются ими там, где необходимые меры не принимаются.

В то же время необходимо отдавать себе отчет в том, что столкновение различных ценностно-нормативных систем влечет лишь возможность конфликта. А выльется ли оно в конфликт или не выльется—зависит от ситуации, в которой это столкновение

— 71 —

произошло. Причем имеет значение, как отмечалось, не ситуация сама по себе, а восприятие и оценка этой ситуации личностью, т. е. субъективное ее значение. Поэтому важно проанализировать ценностно-нормативную систему личности не саму по себе, а в связи с особенностями реализации ценностно-нормативной системы индивида в конкретных ситуациях, для чего нужно изучить особенности формирования и применения этой системы у личности. Но прежде чем перейти к этой проблеме, надо попытаться изучить связь ценностно-нормативной системы с различными формами отклоняющегося поведения, так как конфликт систем может вылиться в различные формы.