1. Причины преступности и их связь с причинами преступлении

Советская криминология за последние два десятилетия сделала многое для того, чтобы объяснить причины существования в социалистическом обществе преступности, как социального явления, и внести определенную ясность в этот вопрос. В теорию причин преступности существенный вклад внесли работы А. А. Герцензона, А. Б. Сахарова, И. И. Карпеца, В. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, А. С. Шляпочникова, А. М. Яковлева, В. Г. Танасевича, Р. А. Ратинова, Г. М. Миньковского, Г. А. Аванесо-ва, Ю. М. Антоняна, М. М. Бабаева. К. Е. Игошева, Б. В. Коро-бейникова, В. А. Серебряковой, А. И. Долговой и др.

В этом вопросе были и ошибки. Они сводились главным образом к следующему: в социалистическом обществе якобы нет социально-экономических причин существования преступности, причины кроются лишь в наличии пережитков прошлого в сознании советских людей, в наличии капиталистического окружения1; причины преступности следует искать в биопсихических особенностях индивидов, поскольку в социальной действительности нет ничего такого, что могло бы породить преступность, как это имеет место в капиталистическом обществе2. Высказана и точка зрения, согласно которой среди факторов, обусловливающих су шествование правонарушений, на первое место выступают субь-ективные факторы3.

Мы постараемся показать суть ошибочности указанных то чек зрения и рассмотреть причины преступности под углом зрения первой модели объекта индивидуально-профилактического воздействия. В настоящее время в советской криминологии является общепризнанной точка зрения, согласно которой существование преступности в социалистическом обществе обусловлено наличием комплекса причин, причем не последнее место среди

— 30 —

них занимают причины экономического порядка. Думается, что эти причины в определенной мере обусловливают существование многих иных причин преступности. Причины экономического порядка—это как бы базисные причины. Суть их заключается главньы образом в заметном отставании уровня общественного производства и производительных сил от уровня потребностей нашего общества4. «В условиях социализма на вершине дерева причин преступности находится недостаточно высокий, по сравнению со зрелым коммунизмом, уровень развития производительных сил (включая их вещественные и человеческие компоненты), так как именно от него и темпов развития производства материальных благ зависит общественный прогресс во всех сферах социальной жизни»5. Это причина самого высокого уровня.

За годы существования советской власти в нашей стране общественное производство, производительные силы в целом, хотя и совершили невиданный в истории взлет6, тем не менее их уровень продолжает заметно отставать от уровня потребностей об щества. Это отставание—объективное явление и обусловлено целым рядом причин, в том числе тем наследием в сфере экономики, которые досталось от царской России.

На июньском (1983) Пленуме ЦК КПСС подчеркивалось, что «облик каждого общества определяется в конечном счете уровнем развития его производительных сил, характером и состоянием производственных отношений. Мы б своем общественном развитии подошли сейчас к такому историческому рубежу, когда не только назрели, но и стали неизбежными глубокие качественные изменения в производительных силах и соответствующее этому совершенствование производственных отношений7».

Относительное отставание производительных сил и общественного производства оказывает посредством различных механи »-мов и путей определенное влияние на преступность, обусловливает ее существование. В частности, еще недостаточно производится промышленных товаров и сельскохозяйственных продуктов, необходимых для потребностей дальнейшего развития производительных сил, удовлетворения потребностей населения и других нужд общества.

Общество пока еще не в состоянии получить такой объем национального дохода, который бы обеспечил возможность: 1) значительного повышения размера заработной платы, пенсии и пособий, а следовательно и жизненного уровня всех слоев населения; 2) направления в потребном объеме средств на жилищное строительство, на строительство культурных и спортивно-массовых сооружений, школ, дошкольных учреждений и т. п.; 3) надлежащего материального обеспечения организации досуга люде!;:

— 31 —

4) сокращения, с сохранением зарплаты, рабочего времени женщин, имеющих малолетних детей с тем, чтобы они могли боле^ рационально заниматься вопросами их воспитания; 5) направле" ния необходимых материальных, финансовых, людских ресурсоз на повышение образовательного, культурного уровня людей, н > работу по нравственному формированию, значительному новы шению воспитательного, идейно-политического, сознательного уровня всех советских людей и т. п.

Изложенные и иные обстоятельства бесспорно создают у общества, у части советских людей определенные затруднения материального порядка, которые в известной степени обусловливают, наряду с другими причинами, существование преступности и многих категории преступлений. Здесь прежде всего необходимо указать на следующие явления:

а)             материальные   затруднения   части   советских   людей,   со

провождаемые их низким сознательным уровнем, служат причи

ной   корыстных   преступлений,

б)            затруднения  материального  порядка  порождают у части

советских людей   (в том числе и у лиц, не испытывающих непо

средственно  таких затруднений)   антиобщественные,  частнособст

веннические взгляды, стремление накопительства и т. п. явления,

весьма часто играющие роль  одного  из  звеньев в  цепи    причин

индивидуального   преступного   поведения.

Таким образом, мы проследили один т механизмов трансформации причины самого высокого уровня в одну из причин преступлений, а последний—в звено цепочки причинного механизма индивидуального преступного поведения. В этом механизме одновременно проявляется одна из множества связей указанных разноуровневых причин.

Объектом индивидуально-профилактического воздействия з данном случае должна быть не эта причина высшего уровня, а указанное звено причин индивидуального преступного поведения. С;. -ществуют и другие причины и причинные связи, иной механизм трансформации причины преступности в причины преступлений, а затем и в звено причин индивидуального преступного поведения. Другой причиной существования преступности являются существующие еще при социализме противоречия общественного развития. Одним из таких противоречий является то, что при социализме производство—общественное, собственность—социалистическая, а распределение труда по принципу, с каждого—по способности, каждому—по труду. При всех преимуществах этого положения он по сравнению с принципом коммунизма не идеален и приводит к неравенству людей в сфере потребления, так как раз-тичный труд оплачивается по-разному; у одних квалификация и

                22           

специальность обеспечивают сравнительно высокую зарплату, у д, ^гих—нет. Различны и их социальные статусы, а это ставит людей с неодинаковым статусом в неодинаковое положение и в социальном плане. Все это подчас порождает конфликт между ь..дивидом и обществом, между членами общества, между инди-в^Гдом и коллективом.

Коммунистическая партия учит: «Полное социальное равенство не возникает вдруг и в законченном виде. Общество дорастает, дорабатывается до него довольно долго, трудно, ценой огромных усилий. Оно должно развить свои производительные силы до уровня материально-технической базы коммунизма. Оно должно выработать у каждого труженика высокое сознание и культуру, профессионализм, способность разумно пользоваться благами социализма. Пока этих условий нег, распределительные отношения, строжайший контроль за мерой труда и мерой потребления должны быть в центре внимания партии, руководящей социалистическим обществом- И КПСС постоянно заботиться о том, чтобы открытый Марксом принцип социалистического распределения проводился в жизнь повсеместно и неукоснительно, лучше, полнее применялся на практике. Если он нарушается—приходится иметь дело и нетрудовыми доходами, и с так называемыми летунами, прогульщиками, лодырями, бракоделами, которые становятся по сути дела нахлебниками общества, живут за счет массы добросовестных работников. Это нетерпимое явление, своего рода пара-зитирование на гуманизме нашего строя»8.

Вышеприведенный принцип социализма отражает уровень развития структуры общества, что находит выражение, в частности, в определенном различии между городом и деревней, между социальными группами. Это является объективной основой и вместе с тем проявлением противоречий общественного развития.

Существуют и иные противоречия, которые хотя и не носят антагонистический характер, однако их недооценка чревата негативными последствиями. Их иногда называют негативными противоречиями. Порой указывается на их антагонистический характер. Антагонизм при социализме исчезает, а противоречия остаются, однако из этого вовсе не следует вывод, «что можно пренебрегать неантагонистическими противоречиями, игнорировать их в политике. Жизнь учит, что при подобном невнимании и противоречия, не являющиеся по своей природе антагонистическими, могут порождать серьезные коллизии. Другая—и важнейшая сторона дела состоит в том, чтобы правильно использовать противоречия социализма в качестве источника и стимула его поступательного развития»9.

Надо сказать, что  многие    советские    криминологи так или

— 33 —

3—1022

иначе  касались  вопроса   о   существовании   противоречий   при  социализме   и   их   влияния   на   преступность10.

Позиция советских криминологов является тем более актуальной, что в последнее время в философской литературе проблема противоречий в социалистическом обществе получила дальнейшее развитие. Установлено, что «было бы упрощением считать,, что все противоречия в обществе, ставшем на путь социализма, всегда и при всех обстоятельствах могут быть только неантагонистическими. Нельзя, как показывает исторический опыт, исключать, что при определенных условиях—вследствие крупньгх и долгое время накапливающихся недостатков в организации хозяйственного и культурного строительства, в управлении общественными делами и т. д.—неантагонистические противоречия могут приобрести черты противоречий антагонистических. Этого нельзя исключать хотя бы потому, что до тех пор, пока существует капитализм, антагонистические и неантагонистические противоречия взаимосвязаны друг с другом. Неантагонистический характер противоречий развития по социалистическому пути не есть некая фатальная предопределенность, реализующаяся сама собой»1'. Появился ряд работ, в которых противоречия общественного развития проанализированы не только сами по себе, но и показаны возможности перерастания неантагонистических противоречий в антагонистические в различных сферах общественной жизни12. Посредством конкретных криминологических исследований установлена связь противоречий общественного развития с преступностью. В частности, прослеживается статистическая связь с распространенностью преступлений в различных социальных группах, отличающихся характером труда, уровнем доходов, уровнем культуры и духовного развития и т. д.13

Однако следует подчеркнуть, что ряд сторон социально-экономических отношений и содержащиеся в них противоречия порождают преступления не непосредственно, а опосредствованно -через социокультурные и социально-психологические факторы. Отсюда необходимость соответствующего комплексного криминологического исследования.

При капитализме общественное разделение труда, основанное на частной собственности, породило социальное неравенство как в материальной сфере (неравенство в распределении благ), так и в духовной (неравенство в условиях развития духовных потенций человека). Отсюда возникают противоречия между интересами отдельного индивида и общим интересом всех индивидов, находящихся в общении друг с другом. В этих условиях «духовная и материальная деятельность, наслаждение и труд, производство и потребление выпадают на долю различных индивидов;

— 34 —

добиться того, чтобы они не вступали в противоречие, возможно только путем устранения разделения труда»14. Эти противоречия влекут за собой неудовлетворенность, подавленность, отчужденность, эгоизм и озлобленность индивидов, которые способствуют антиобщественной направленности личности. В этой связи преступления и иные формы отклоняющегося поведения направлены на удовлетворение индивидуальных потребностей при существующих условиях жизни своими, индивидуальными силами, на свой страх и риск. Поэтому Ф. Энгельс назвал преступления первой, наиболее грубой и самой несознательной формой социального протеста15. Но все это относится именно к условиям капитализма.

Становление социализма, как известно, начинается не на своей собственной основе и поэтому как в экономическом, так и в нравственном, социально-психологическом отношении сохраняет родимые пятна старого мира. В. И. Ленин говорил, что было бы наивным предполагать, что люди сразу научатся жить и работать согласно принципам социалистического общежития. Нужен длительный процесс формирования новых отношений16. Поэтому для социализма характерно противоречие между теоретическим сознанием, отражающим сущность и принципы социалистического общежития, и обыденным сознанием части советских людей, которым они привыкли руководствоваться при решении повседневных задач. Это противоречие и отставание обыденной психологии сохраняется отчасти вследствие сохранения в известной мере досоциалистического разделения труда. Идеала коммунистического труда мы достигнем при коммунизме. Пока же состояние таково, что существуют заметные различия между умственным и физическим, управленческим и исполнительским, квалифицированным и неквалифицированным трудом. Эти различия нередко приводят к сохранению неравенства и в материально-бытовой, и в духовной сферах, иначе говоря, в сфере потребления. Это вызвано следующими обстоятельствами.

Во-первых, при равном праве на вознаграждение по труду остаются неравными и сам труд, и, следовательно, вознаграждение за него. Кроме того, как писал В. И. Ленин, «отдельные люди не равны: один сильнее, другой слабее; один женат, другой нет, у одного больше детей, у другого меньше и т. д.»17.

Во-вторых, необходимость в неквалифицированном труде влечет необходимость закрепления за этим трудом определенных групп работников на довольно длительный срок, что сдерживает культурное и духовное развитие этих работников. Социальная структура общества не только видоизменяется за счет сокращения неквалифицированного, тяжелого ручного труда, культурных преобразований, различного рода фондов общественного потербления

35 —

и т. п., но и воспроизводится в своих существенных чертах18. А это означает, что социальное происхождение нередко предопределяет социальное положение, что сказывается на формировании сознания, форм и стереотипов поведения, так как наиболее близкое окружение человека для определенных групп остается относительно постоянным и длительным.

Известно, что социальное положение в определенной мере детерминирует поведение людей. В данном случае предопределенность связана с такой категорией, как интерес. «Экономические отношения каждого данного общества проявляются прежде всего как интерес»—отмечали классики марксизма19. В данном случае речь идет об интересе как о категории объективной. Сознание людей не создает такого рода интересы, а лишь осознает их обо-ективное существование20. В то же время интерес представляет собой единство объективного и субъективного. Как считает А. Г. Здравомыслов, интерес—это «положение, рефлектирующееся в сознании, и вместе с тем сознание, переходящее в действие». Социальное положение выступает при этом как внутренний момент интереса и понимается, продолжает автор, «как совокупность общественных связей, складывающихся у данной группы людей, у данного класса (то есть у данного социального субъекта) с другими группами и классом; важнейшей характеристикой социального положения является уровень развития потребностей субъекта и способ их удовлетворения»21. Следовательно, наличие противоречий в социалистическом обществе приводит к противоречию интересов и, таким образом, содержит возможность конфликта между интересами индивида и интересами общества.

Как показывают конкретные исследования, доля преступлений среди лиц, занятых неквалифицированным трудом или имеющих относительно низкий уровень образования, сравнительно велика. Например, криминологическое исследование сферы досу! а в крупных городах Армянской ССР, проведенное Г. В. Джанги-ряном в 1978—1980 гг., показало, что среди людей, выполняющих труд сравнительно низкого уровня механизации, на массовом статистическом уровне обусловливает относительно высокую крими-ногенность. Уровень преступности значительно выше и в группах людей, у которых ниже уровень образования и культурных зап-просов. Среди этих групп людей досуговые преступники встречаются в 4—5 раз чаще, чем в других группах.

Конкретные исследования показывают также, что доля преступлений среди лиц, занятых неквалифицированным трудом, ле только сравнительно высока,—среди этих групп чаще встречаются такие формы отклоняющегося поведения, как, например, пьянство. Выявлена также связь между социальным происхождением,

— 36 —

социальным положением, интересами личности и преступностью. Но все эти исследования не снимают, а, наоборот, обостряют вопрос: достаточны ли они для того, чтобы на их основе разработать теоретическую основу для индивидуальной профилактики преступлений? Очевидно, нет. Недостаточность вызвана тем, что установленные связи носят статистический характер и описываются при помощи статистического распределения. А оно лишь показывает, что признаки, при помощи которых выделяются группы, очерчивают только такую из ни\, где преступления совершаются или чаще или реже. Сами по себе эги признаки не указывают ни тех индивидов, которые склонны к совершению преступлений, ни тех ситуаций, которые чреваты конфликтами. Разумеется, что знание о группах, где преступления совершаются чаще или реже, имеет большое практическое-значение, так как выделяет такие из них, на которые в первую очередь нужно обратить внимание, когда речь заходит о предупреждении преступности. Но для индивидуального предупреждения такого рода знание довольно общее. Необходима конкретизация такого знания.

Использование для объяснения действия причин преступности и преступлений категории интереса является шагом вперед пэ пути развития криминологической теории, так как при помощи се объективно заданные социальной структурой и социальным положением признаки переводятся в поведенческие характеристики социального субъекта. Однако использование категории интереса именно в таком понимании, когда речь идет о социальных субъектах (классах, социальных группах, коллективах), не может удовлетворить нас, так как при помощи ее можно объяснить различия между группами в распространенности преступлений, в то время как нам важно знать, почему все-таки преступления совершаются некоторыми членами группы, но далеко не всеми. Такое знание важно и для более глубокого понимания действия причин преступности, и, что самое важное, для организации предупредительного воздействия.

В последнее время в криминологических работах получила распространение так называемая статусно-ролевая концепция личности, при помощи которой исследователи пытаются объяснить распространенность преступлений в тех или иных группах. Например, Л. И. Спиридонов пишет, что «поведение индивида в конечном счете оказывается производным от тех позиций (статусов;, которые индивид занимает в системе общественных отношений. Несоответствие друг другу (рассогласование) его социальных статусов и выступает, как показывает ряд проведенных исследований, причиной социального уровня различных видов отклоняющегося поведения»22.

— 37 —

Обращение к статусно-ролевому рассогласованию дает, по нашему мнению, существенные преимущества при изучении проблемы соотношения между причинами преступности и причинами преступлений, а также при решении проблем оо-ганизации индивидуального предупреждения преступлений. Такого рода преимуществ несколько.

Во-первых, сохраняется связь поведения с социальным статусом, который есть не что иное, как место индивида в системе общественных отношений, в социальной структуре общества. Поэтому понимание действия причин преступности углубляется.

Во-вторых, социальный статус—это не только положение личности в социальной структуре, которое свое правовое выражение и закрепление получает в единстве прав и обязанностей, не только тот фокус, в котором сосредоточиваются эти права и обязанности, это еще и основа ее образа жизни.

Кроме того, «социальное положение содержит в себе предрасположенность к поведению определенного рода. С этой стороны, как исходная позиция возможного поведения, социальное положение обнаруживает себя как интерес, который существует объективно...»23. Социальный статус—один из важнейших факторов формирования образа жизни.

Таким образом, изучение социального статуса и вытекающей из него системы социальных ролей под углом зрения социалистического образа жизни личности дает возможность выявить противоречия между общественным и личным интересом. Выявление этих противоречий дает возможность применять системный подход к изучению личности преступника и причин преступлений. Это дает возможность также обстоятельно исследовать условия формирования личности преступника, что необходимо для разработки теории индивидуального предупреждения преступлений.

Возможности использования концепции социальных ролей в криминологии проанализированы А. И. Долговой24. Она не только рассмотрела различное понимание «социальной роли», но и показала то, как понимается эта роль советскими криминологами. При всей критике «ролевого подхода» к изучению личности преступника, следует обратить внимание на то, что при помощи его изучение проблемы личности возможно перевести в сотщальго-пси-хологическую плоскость, так как роль можно представить не в виде следствия того или иного социального статуса, как это делается в социологии, а как ожидание определенного поведения, требуемого группой (микроокружением) от индивида. В данном случае в сферу исследования вовлекается групповое сознание, особенности поведения и деятельности людей, обусловленных их включением в группы, и т. д.. т. е. то, что является предметом социальной психологии. И, наконец, «ролевой подход» позволяет

— 38 —

ввести в исследование понятие «нормы», так необходимое в процессе изучения отклоняющегося поведения. Дело в том, что под ролевым поведением понимается поведение индивида, подчиненное определенным законам, правилам общения, которое вместе с тем, зависит от статуса человека в обществе. Естественно, «низкие общественные статусы сами по себе не увеличивают преступность, или не повышают уровень других негативных явлений»25. Но при определенных ситуациях они могут сыграть криминогенную роль.

Изучение личности с помощью указанного подхода дает возможность увидеть разнообразие ролей, вытекающее из позиций индивида в обществе, понять рассогласование статусов как причину отклонений в поведении и т. д. Исследование ролевых ожиданий (экспектаций), которые предъявляются индивиду при его вхождении в ту или иную группу, показывает, с одной стороны значимость влияния на поведение микросреды, где роли индивида как бы конкретизируются, наполняются значимым для него психологическим содержанием, а с другой—раскрывает источник отклонения от нормы. В то же время при «ролевом подходе» личность, как правильно отмечают критики этого подхода, лишается активности. По мнению Г. М. Миньковского такого рода исследование дает «лишь формальное описание, необходимое при системном анализе, но не раскрывающее социальное содержание проблемы. Нельзя сводить формирование социально активной личности к конформности, для которой мотивация поведения безразлична»23.

Попытка дать развернутую характеристику личности преступника на психологическом уровне принадлежит, как известно, А. Р. Ратинову и его ученикам. В рамках психологии личности преступника им разработан так называемый ценностно-нормативный подход, идеи которого подтвердились в ходе конкретных исследований27. Суть концепции сводится к тому, что любой индивид формируется в условиях определенной социальной и правовой системы. Поэтому в процессе социализации, которую А. Р. Ратинов рекомендует не ограничивать ранними возрастными периодами, как это делается иногда в исследованиях, человек усваивает различного рода ценности и приучается к нормам поведения, при помощи которых эти ценности сохраняются и защищаются. Причем на формирование ценностно-нормативной системы оказывает большое влияние существующая правовая система, так как она относительно стабильна.

Таким образом, правовое сознание личности является составляющей наряду с другими формами сознания. Ценностно-нормативная система играет активную роль в поведении не в том смысле, что она непосредственно детерминирует выбор тех или

— 39 —

иных его вариантов, а потому, что внешние обстоятельства влияют на поведение, опосредуясь внутренними условиями28. В этой связи учитывается роль ситуации, эффективность внешнего контроля и т. д. Однако следует заметить, что для организации предупредительного воздействия описания ценностно-нормативного подхода в том виде, в каком он содержится в указанных работах, недостаточно, так как авторы не указывают источников разладов, нарушений в этой системе. Но эти вопросы мы рассмотрим ниже. Здесь отметим следующее: мы проследили второй механизм трансформации одной из причин преступности—противоречий общественного развития—в причину преступлений, а затем трансформацию этой причины через микросреду, через социальные роли и ценностно-нормативную систему личности в причину индивидуального преступного поведения. Более детальное описание механизма такой трансформации причин дается в той части настоящей работы, где речь идет о социальной микросреде, в которой формируется личность и о рассогласовании ценностно-нормативной системы, как важнейшей причины различных форм отклоняющегося поведения.

И в данном случае объектом индивидуально-профилактического воздействия должны быть не противоречия общественного развития сами по себе, а рассогласование ценностно-нормативной системы личности, а также те негативные явления социальной микросреды, которые, будучи следствием указанных противоречий общественного развития, негативно воздействуют на личность и тем самым обусловливают такое рассогласование.

До сих пор мы рассматривали две объективные причины преступности и трансформацию их в причины преступлений, в причины индивидуального преступного поведения. Это делалось с целью определения объекта индивидуального профилактического воздействия. Рассмотрим с этой целью и некоторые из субъективных причин преступности. К их числу следует отнести прежде всего: а) отдельные факты отступления от таких принципов социализма, как «кто не работает, тот не .ест», «перед законом все равны» и т. д.; б) недостатки и упущения в планировании народного хозяйства и социального развития; в) недостатки и ошибки учреждений, организаций, должностных лиц: в различных сферах общественной жизни, в том числе в организации быта и досуга трудящихся; в разработке и реализации культурно-воспитательных, идейно-политических мероприятий; в подборе и расстановке кадров; в гармоничном сочетании материальных и моральных мер стимулирования; в организации борьбы с преступлениями и иными правонарушениями; в организации охраны социалистической собственности; в расширении коллегиальных начал руководства и т. п.29

— 40 —

На июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС предупреждалось, что созданное у нас общество еще нельзя считать совершенным: «В нем еще много объективно обусловленных трудностей, естественных для нынешнего уровня развития. Не мало есть и недостатков, вызванных субъективными причинами, не всегда умелой и организованной работой людей»30.

Как отмечалось, в специальной литературе было высказано мнение, согласно которому среди факторов, порождающих правонарушения, на первое место выступают субъективные причи-

ны31.

С такой точкой зрения трудно согласиться, так как, во-первых, субъективные причины в значительной мере сами обусловлены существованием многих объективных причин преступности; во-вторых, лишь при условии ликвидации объективных причин станет возможным полное преодоление субъективных причин, и, наконец, в-третьих, объективные причины являются базисными. Следовательно, социальная профилактика предполагает воздействие прежде всего на объективные причины (в этом и роль и значение общесоциального уровня предупреждения преступности), при этом, естественно, не умаляя значения воздействия на субъективные причины.

В докладе на июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС тов. К- У. Черненко подчеркнул, что было бы неправильно видеть во всех уродливых явлениях, таких, как пьянство, хулиганство, тунеядство, спекуляция, хищения социалистического имущества, взяточничество и т. п., одни лишь «пережитки прошлого» в сознании и поведении людей. Причины многих из этих «болячек» следует искать и в сегодняшней практике, в просчетах тех или иных работников, в реальных проблемах и трудностях нашего развития, в недостатках воспитательной деятельности. Поэтому для устранения негативных явлений нужны не только постоянные пропагандистские усилия, но и меры экономического, организационного и правового порядка»32.

Критикуя высказывание о том, что поскольку преступления относятся к сфере сознания, то их преодоление может быть достигнуто улучшением дела воспитания, Г. А. Аванесов правильно отмечает, что решение этой задачи «не может быть ограничено лишь сферой сознания. Если бытие определяет сознание, то необходимо дальнейшее совершенствование материальных условий труда, быта, отдыха, социальных отношений. Это—важные предпосылки изменения сознания людей»33.

Причины субъективного порядка в социалистическом обществе обусловлены дефектами сознания людей. Эти дефекты—результат недостатков в социализации, воспитании, а они, в свою оче-

— 41 —

редь, обусловлены существованием причин объективного порядка. Это выражается, в частности, в том, что материальные условия труда, быта, отдыха, воспитания, образования, социальных отношений все еще отстают от урогня их потребностей. Именно здесь прослеживается один из механизмов трансформации общих причин преступности в причины преступлений или отдельных категорий преступлений. И здесь приходится вспомнить то положе ние, что между причинами преступности и причинами преступлений нет «китайской стены», что посредством определенного механизма и в силу диалектики общего, отдельного и единичного общие причины преступности трансформируются в причины преступлений или группы преступлений, а те в свою очередь— в причичы индивидуального преступного поведения. Отсюда вовсе не следует вывод, что указанные причины однопорядковые и одноуровневые. Эти причины стоят на совершенно иных уровн <х. значительно отличаются друг от друга, и вместе с тем причины низкого уровня (индивидуального противоправного поведения) обусловлены причинами более высокого уровня. Естественно, указанная трансформация не прямолинейна: это сложный процесс, со своим специфическим механизмом. Мы опишем этот механизм, когда речь будет идти о социально-психологическом механизме форм и видов отклоняющегося поведения.

В советской криминологии стало общепризнанным наряду с причинами преступности выделять и понятие факторов, содержание которых составляют различного рода явления и процессы, связанные с развитием общества и влияющие на преступность.

Г. А. Аванесов дал удачную классификацию этих факторов:

социально-демографические факторы, связанные с процес

сами урбанизации, миграции, половозрастным изменением струк

туры   населения   и   т.   д.;

экономические  факторы,  связанные с  проблемами  благо

состояния  населения,  объема   реализации  товаров,  объемом  жи

лищного   строительства   и   т.   д.;

социальные и социально-психологические факторы, связан

ные с ослаблением социального контроля за личностью в связи с

процессами урбанизации, иммиграции, ослаблением роли семьи в

воспитании подрастающего поколения вследствие занятости жен

щин в общественном  производстве и т. д.;

организационно-правовые факторы, связанные с недостато i-

йой эффективностью  некоторых  правовых  норм,  недостатками  в

деятельности   правоохранительных   органов   и   т.   д.;

5)             факторы, которые не могут быть  отнесены к первым четырем

группам34.

- 42 —

По нашему мнению, эти явления и процессы выступают в качестве факторов, когда речь идет о причинах существования преступности в социалистическом обществе. Когда же речь идет о причинах преступлений или отдельных категорий преступлений, то указанные факторы нередко играют роль причины. Например, негативные явления, связанные с урбанизацией, не могут сами по себе обусловить существование преступности. Но они могут и играют роль одной из причин преступлений35.

В этой связи сошлемся на такой криминогенный фактор, как неустроенность быта и досуга, ошибки и недостатки в организации досуга, свободного времени членов общества. Быт является сферой потребления материальных и духовных благ. Именно с целью потребления (как и саморазвития) индивид в этой сфере проявляет значительную активность. «Быт в широком смысле слова,— пишет Г. А. Аванесов,—это вопросы образования и культуры, досуга и свободного времени, семьи, проблемы материальной обеспеченности и т. д.»36. В силу этих обстоятельств недостатки и ошибки в организации быта (досуга, свободного времени) криминогенно влияют на формирование личности и тем самым в конечном итоге играют роль одного из причин индивидуального противоправного поведения.

Многочисленные исследования показали, что, несмотря на систематически и целенаправленно принимаемые обществом меры по такой организации досуга, которая максимально способствовала бы духовному, нравственному и физическому росту и совершенствованию личности, и достигнутые при этом успехи, в ряде мест этой проблеме уделяется недостаточное внимание. Кроме того, многие граждане не умеют или не желают свое свободное от от работы (учебы) время использовать в таком позитивном направлении, вследствие чего досуг таких лиц превращается во время, свободное от исполнения гражданских обязанностей, соблюдения правил социалистического общежития, социального контроля. Именно поэтому такие негативные явления, как пьянство, нарушения общественного порядка, чаще всего совершаются лицами, не умеющими или не желающими организованно, с пользой для своего нравственного, духовного роста использовать свободное время37. Здесь также мы сталкиваемся с трансформацией субъективных причин преступности в причины преступного поведения. В этих и подобных случаях объектом индивидуально-профилактического воздействия выступают не сами субъективные причины преступности, а те негативные явления в социальной микросреде, обусловленные этими причинами, которые криминогенно действуют на членов микросреды и уже в этом качестве

— 43 —

выступают в роли одной из причин индивидуального преступного поведения.

Итак, мы попытались описать концепции, объясняющие наличие преступности и преступлений на различных уровнях действия их причин. Вместе с тем было бы наивным считать, что такого рода описание объясняет всю гамму специфики действия причин преступности и преступлений на различных уровнях социальной общности: общество как таковое, социальные группы, коллективы, индивиды. Проблема разработки действия причин на различных уровнях сложна сама по себе. Кроме того, она осложняется необходимостью использовать различные отрасли знаний для объяснения, так как определенный уровень должен исследоваться приспособленной для него теорией: социологической, социально-психологической, психологической. Объединение этих теорий требует создания специального научного словаря, который помогал бы использовать понятия, разработанные в пределах конкретных отраслей знания, в единообразном понимании. В противном случае существует опасность сведения общего к единичному, так как описание действия причин преступности на разных уровнях осуществляется с помощью понятий, для этого неприспособленных3'', в то время как им придается сопоставимое значение. Если же предпринять попытку описать действие причин с помощью понятий, относящихся к различным теориям и в строгом их значении, то появляется угроза утраты того качества, которое причина передает следствию. Качество же едино, поскольку преступность как явление можно мыслить и в виде совокупности реально совершенных преступлений, за которыми стоят конкретные индивиды. 3 таком случае можно вновь повторить вопрос: в чем значение приведенного описания существующих концепций (причин преступности и преступлений, статусно-ролевой, ценностно-нормативной)?

По нашему мнению, значение такого описания в том, ч го последовательное изложение дает возможность проследить причинную связь и увидеть те места, где она прерывается, те звенья, которых не достает. Разумеется, что увиденные «перерывы» связаны с объективными трудностями, вытекающими из необходимости переходов от одного уровня исследований к другому. Но даже и с учетом этих объективных трудностей такого рода описание полезно хотя бы потому, что позволяет яснее обозначить проблему исследования, осознать ее как исследовательскую задачу.

Объяснение тех или иных теорий, концепций, относящихся к определенному уровню исследования объекта, возможно с помощью теорий, концепций, имеющих отношение к более высокому уровню анализа того же объекта39. Поэтому выдвижение задач исследования есть смысл начинать с личности, а точнее, с ее

— 44 —

ценностно-нормативной системы. Прав А. Б. Сахаров в том, что «причины и условия преступности проистекают и питаются из двух источников: различных негативных явлений общественной жизни и отрицательных социальных и социально-психологических особенностей личности. При этом личностные причины (антисоциальные взгляды, привычки, побуждения, отрицательные нравственные качества и т. п.) в основе своей обусловлены социально, т. е. сами возникают и развиваются в результате влияния негативных социальных факторов»40. Это обстоятельство еще раз подчеркивает необходимость учета при объяснении причин преступности и преступлений, а также индивидуального преступного поведения особенностей структуры личности преступника, стержнем которого является ее ценностно-нормативная система.

Ценностно-нормативный подход значим тем, что интересующий нас объект—личность, описывается в понятиях, с которыми связывается нарушение нормы, отклонение от нее. В то же время нами уже отмечалось, что содержательный анализ ценностно-нормативной системы личности удобен для объяснения противоправного поведения на уровне индивида. Однако такой анализ недостаточен для того, чтобы говорить об организации индивидуальной профилактики преступлений, так как в этом случае надо знать источник, из анализа которого станет ясным не только процесс формирования ценностно-нормативной системы, но и причина разладов, рассогласованностей в этой системе. Таким источником является социальная среда.

Говоря о содержательной стороне ценностно-нормативного подхода к изучению личности соверщившего преступление, нельзя не остановиться на ценностях, которые в первую очередь должны быть подвергнуты анализу. Такими ценностями являются, по нашему мнению, ценность собственного «я» и ценность той общности, к которой принадлежит индивид и благодаря которой он включается в общество как таковое. Выбор именно этих ценностей, а также способов, норм, при помощи которых эта ценность формируется и сохраняется, обусловлен следующими обстоятельствами.

Во-первых, преступление, как уже нами отмечалось ранее, это весьма часто результат конфликта узколичностных, эгоистических интересов индивида и интересов общества.

Во-вторых, противоречия общественного развития, с которыми связывается представленние о причинах преступности, также выражаются в том, что социальная значимость индивидов неодинакова.

Разумеется, что социалистическое общенародное государство Делает все для того, чтобы сгладить такого рода противоречия и

— 45 —

особенно уничтожить те пережиточные явления в сознании, когда значимость человека как такового связывается прежде всего с его социальным положением, в котором, в свою очередь, видится нередко только лишь должность, материальное положение и т. п. Формирование этих ценностей и способов сохранения их также во многом зависит от социальной среды, где осуществляется социализация индивида.

Именно социальная среда формирует ценностно-нормативную систему. Мы можем говорить о городской или сельской среде, о среде различных категорий населения, интуитивно подразделяя их. И различия связываются с неодинаковостью интересов, ценностей, норм поведения, при помощи которых эти ценности достигаются и защищаются. Эти различия могут относиться как к сферам деятельности, так и к сферам быта, досуга. Кроме того, ценности, значимые для всего общества, распространяющиеся на ту или иную социальную среду, могут по-разному включаться в мотивацию поведения, что вызвано различиями в средствах, которые предлагает индивиду та или иная среда. Следовательно, говоря относительно различий той или иной среды, можно говорить и о различных ценностно-нормативных системах, что само по себе содержит возможность конфликта, так как представители различных социальных слоев и групп, пересекаясь и контактируя, по-разному воспринимают проблемные ситуации и по-разному видят выход из них. Любая среда предлагает индивиду набор ролей, определяющих его статус и вытекающих из него. Следовательно, ценности, распространенные в среде, имеют различное мотивирующее значение; индивиды, живущие в одной среде, для достижения ценностей располагают различными среде г-вами; при отсутствии ролей, при помощи которых индивид мог бы компенсировать ощущение собственной неполноценности по сравнению с другими, прибегает к отклоняющимся от'нормы формам поведения, и т. д.

Социальная среда может меняться или преобразовываться, или разрушаться, или складываться под влиянием каких либо внешних факторов. Эти факторы чаще всего могут быть положительными по своему содержанию, направленности. Но, побудив сложные взаимодействия внутри среды, они могут причинить и нежелательные последствия. Например, рост образования среди населения в стране независимо от социального положения—явление, несомненно, положительное. Но оно может привести к росту притязаний, которые не могут быть реализованными в условиях конкретной среды. В этой связи возникают два нежелательных последствия: с одной стороны, может произойти обесценение образования, которое не влечет автоматически реализации притя-

— 46 —

заний, с другой—обесцениваются ценности и нормы той среды, к которой   принадлежит   индивид.

Таким образом, «выравнивание)-- образа жизни представители различных социальных групп, унификация различных видов социальной среды могут осложняться издержками, чреватыми <риминогенным содержанием. В этом случае ценностно-нормативная система личности становится или неприспособленной к гювым социальным условиям, или не находит подкрепления и закрепления в виде положительных или отрицательных стимулов. 1роцесс перестройки ценностно-нормативной системы является Золее длительным, нежели изменение конкретных условий жиз-1едеятельности. Допустимо, следовательно, говорить, что ценностно-нормативная система может рассматриваться в качестве про-1.укта социальной среды. В связи же с тем, что одна среда от-тичается от другой, отличаются и ценностно-нормативные системы, распространенные в той или иной среде. В этом одно из проявлений связи систем с противоречиями, которые рассмат-эиваются в качестве причин преступности, так как отличия одной среды от другой, порождающие различия в ценностно-нормативных системах, существуют до тех пор, пока сохраняются социально значимые противоречия и различия.

Социальная среда складывается и функционирует таким об-эазом, чтобы обеспечивалось соответствие между ценностями и нормами, их сохраняющими. Хотя надо заметить, что полностью однородной среды быть не может, так как любая общность, внутри которой складывается среда, рассечена, разъединена социальными факторами, которые имеют большую силу и большее значение, нежели внутреннее единство общности и ценностно-нормативное единообразие среды. Однако в силу общественных процессов среда может преобразовываться, разрушаться и складываться вновь. В этом другое проявление связи ценностно-нормативных систем с противоречиями общественного развития. Она более сложная, требует для описания специального словаря. Но некоторые ее проявления следующие: в изменившихся условиях индивид оказывается в ситуации, когда его система ценностей и норм проигрывает или не «срабатывает», что усиливает чувство психологической незащищенности; ценности, которым он поклонялся, в новых условиях не способствуют приобретению статуса, значимость которого общепризнана, поэтому у них ослабевает мотивирующее воздействие; нормы поведения, которые входят в ценностно-нормативную систему, рассматриваются как архаические, устаревшие, потому что сдерживают достижение престижного положения, когда в новых условиях (ослабленного социального контроля, например) ценность как таковая значима, а средства

— 47 —

ее достижения анонимны для общественного мнения и т. д. (такие явления наблюдаются, например, у некоторых лиц, мигрировавших из сельских мест в крупные города, в новостройки).

Наконец, имеется третье проявление связи. В данном случае речь идет о деформациях, противоречащих сущности социализма, но укореняющихся в социалистическом обществе, тормозящие его развитие. Они возникают в результате субъективизма. Их отрицательное влияние в том, что они, нарушая принципы социализма, разрушают ценностно-нормативные системы любой среды, так как они способствуют ориентациям на ценности, которые объективно не являются ведущими для общества, поощряют средства достижения ценностей, с которыми фактически надо бороться или изживать их. Надо заметить, что такого рода отступления от принципов развития социалистического общества правомерно также могут рассматриваться в качестве причин и условий, способствующих преступности. Так, М. Д. Шаргородский считал, что «в условиях социалистического общества преступность порождается противоречиями, нарушающими закономерности социализма, не отражающими его сущность»41.

Можно, таким образом, сформулировать следующие задачи, решение которых должно способствовать более корректному пониманию объекта индивидуального профилактического воздействия, рассматриваемого не только на уровне индивида, а в более широком контексте:

во-первых, необходимо раскрыть содержание ценностно-нормативной системы, выделив в ней те элементы, наличие (или отсутствие) которых связано с отклоняющимся поведением;

во-вторых, ценностно-нормативную систему нужно проанализировать как результат влияния социальной среды, когда ценности и нормы индивида являются следствием того положения, которое он занимает в общности, а общность, к которой он принадлежит, в социальной структуре общества;

в-третьих, важно изучить возможность противоречий между ценностно-нормативной системой среды и ценностно-нормативной системой индивида, а также условия, при которых эта возможность превращается в действительный конфликт, результатом чего может стать отклоняющееся поведение;

в-четвертых, желательно исследовать варианты конфликтов, так как можно предположить, что их несколько: ориентация на общераспространенные ценности, но использование непоощряемых способов их достижения; правомерное поведение, но ориентация на так называемые антиценности и т. д.; важно также попытаться выяснить причины такого рода расхождений, которые, как можно предположить, связываются с причинами преступности, в част-

— 48 —

пгсти с противоречиями общественного развития и обыденного сознания, охватываемыми понятием «причины преступности»;

в-пятых, необходимо проследить влияние общесоциальных процессов на социальную среду. Эти процессы приводят ее к преобразованию, разрушению и формированию новой среды, что не может не сказаться на изменениях ценностно-нормативных систем индивидов, вовлеченных в эти процессы. Здесь следует решать такие частные задачи:

предпочтительность ценностно-нормативных систем тех групп, у которых в результате изменения или смены среды эта система сохраняет свои функции;

значимость тех элементов ценностно-нормативной системы, которые при рассогласовании статусов, продолжают выполнять роль регуляторов поведения;

приоритет новой среды (или новых факторов, действующих на среду) или же должным образом сформированной ценностно-нормативной системы в период адаптации к новым условиям;

выяснение факторов, способствующих сохранению ценностно-нормативной системы и приспособлению ее к новым условиям.

Очевидно, что при успешном решении перечисленных задач облегчится решение проблем, связанных с индивидуальным предупреждением преступлений, так как все эти задачи нацелены на выявление источников, причин формирования ценностно-нормативной системы, ее преобразования в новых условиях, приспособления к ним и т. п. Вместе с тем надо отметить еще одну проблему, исследование которой важно для уточнения объекта индивидуального профилактического воздействия и организации этого воздействия. Речь идет о возможности перестройки ценностно-нормативной системы индивида.

Дело в том, что до сих пор мы вели речь о ценностях и нормах как о результатах усвоения их в процессе жизнедеятельности в той или иной социальной среде. Но ранняя социализация индивида осуществляется в микросреде. Поэтому возможные искажения в ценностно-нормативной системе существуют не сами по себе, а подкреплены комплексом личностных свойств. И в этой связи в процессе индивидуального профилактического воздействия приходится сталкиваться не просто с ценностно-нормативной системой личности как таковой, а с личностными свойствами, с которыми она взаимосвязана. Поэтому необходимо изучать эти личностные свойства, а также и условия, в которых они сформировались и закрепились. Данный вопрос будет специально рассмотрен в главе IV настоящей работы. Сейчас же он поставлен нами постольку, поскольку нужно проследить изучаемую нами системную связь в полном объеме.

— 49 —

4—1022