Введение

Проведение утвержденного XXVII съездом КПСС курса на ускорение социально-экономического развития, демократизацию всех сторон общественной жизни, повышение роли человеческого фактора неотделимо от укрепления социалистической законности и правопорядка, обеспечения надежной охраны конституционных прав и законных интересов советских граждан, строгого соблюдения принципов социальной справедливости. Залогом успешного решения этих задач является дальнейшее повышение результативности деятельности правоохранительных органов, и прежде всего органов внутренних дел. В постановлении ЦК КПСС “О дальнейшем укреплении социалистической законности и правопорядка, усилении охраны прав и законных интересов граждан” (ноябрь 1986 г.) признана необходимость перестройки работы милиции с тем, чтобы она, наряду с другими правоохранительными органами, надежно обеспечивала защиту интересов государства и прав граждан, еще эффективнее вела борьбу с правонарушениями и преступностью, служила подлинным образцом строжайшего соблюдения законности. Поэтому быстрое и качественное раскрытие и расследование преступлений обоснованно связывается с дальнейшим повышением научного и организационного уровня следственной деятельности: а) расширением научных основ расследования на базе использования передовых достижений науки и техники; б) повышением профессионального мастерства следователей и работников органов дознания; в) совершенствованием организационных начал расследования преступлений.

С другой стороны, повышение роли человеческого фактора в общественном производстве и управлении, расширение сферы коллективных форм деятельности, изменения в содержании и структуре человеческой деятельности, вызванные научно-техническим прогрессом на современном этапе коммунистического строительства, обусловливают необходимость включения проблемы общения, как важнейшего социально детерминирующего фактора и специфически человеческого способа организации деятельности, в психолого-правовые и криминалистические исследования тактики расследования преступлений.

В этом плане важно определить закономерности, которые управляют общением в рамках уголовного судопроизводства, и раскрыть механизмы, которые при этом действуют; увидеть в натуре “работу” тех социальных факторов, которые определяют психическое содержание общения; разработать тактику такого общения. При этом неизбежны методологические и методические трудности, связанные с выходом за рамки, очерченные традиционно юридическими дисциплинами, с проблемой стыковки частных научных знаний.

В криминалистической литературе предпринимались попытки систематизации тактических приемов (А. В. Дулов, Г. Г. Доспулов, А. Н. Васильев, С. Г. Любичев, А. А. Закатов и др.). Однако систематизация осуществлялась лишь в рамках конкретного следственного действия, главным образом допроса, преимущественно по характеру приемов извлечения доказательств.

Представляется обоснованным, используя в качестве методологической основы философскую посылку обусловленности методов познания характером отображения познаваемого объекта, провести криминалистическую классификацию следственных действий исходя из уровней отражения информации. Предметы отражают информацию на элементарном уровне, а человек—на интеллектуальном (психическом) уровне.

Многократно повторяющаяся практика собирания доказательств выделила типичные, с присущими им общими свойствами объекты, несущие в себе доказательственную информацию. Это либо материальная обстановка преступления (или ее отдельные части, предметы) — “вещи”, которые отражают информацию материально, либо люди — носители идеальных представлений (субъективных образов), мысленных (психических) отражений. Сама природа этих объектов допускает возможность группировки на их основе познавательных действий следователя, направленных на получение доказательственной информации.

Предложения о классификации следственных действий на две группы исходя из видов источников доказательств (вещественные и личные) были высказаны еще в разработках дореволюционных русских процессуалистов И. Я. Фойницкого, Л. Е. Владимирова. Ее разделяют в настоящее время Р. С. Белкин, А. А. Эйсман, С. А. Шейфер и другие ученые. Она действительно возможна, поскольку не только отражает специфику источников доказательственной информации, используемых при расследовании преступлений, характеризуя при этом главный метод исследования (познания), но и выделяет особенности взаимодействия, осуществляемого в процессе реализации этого метода.

Исходя из изложенного, представляется методически оправданным ряд следственных действий: допрос, очная ставка, предъявление для опознания, проверка показаний на месте (по Уголовно-процессуальному кодексу Украинской ССР — воспроизведение обстановки и обстоятельств события) — в учебных целях объединить в одну группу с условным названием “следственные действия для получения информации от людей”. Ее особенность связана с тем, что преступление закономерно порождает и психическое отражение — субъективный образ — происшедшего события, предшествовавших ему и последовавших за ним явлений, сформировавшихся в сознании человека в результате сложной психической деятельности в сохраняющихся в “следах памяти” (“идеальные следы”) будущих обвиняемых, свидетелей и других лиц в виде образно-понятийных структур. Они недоступны для внешнего наблюдения. След в памяти нельзя выявить осмотром либо отыскать с помощью прибора специалистом. Его можно получить, извлечь из материального источника (человека) только путем непосредственного воспроизведения самим источником под влиянием (воздействием) поставленной следователем задачи в ходе названных следственных действии. При этом используются тактические приемы, основанные на рациональном познании: расспрос, рассказ, демонстрация, графическое воспроизведение, мимика, жесты — отсюда следственные действия допустимо именовать вербальными от латинского verbus — слово. Использование указанного термина в рамках предложенной систематизации имеет важное учебное значение, так как помогает уяснить специфику познавательных средств каждого следственного действия и отдельных групп сходных следственных действий. А это, в свою очередь, устраняет ненужное дублирование учебного материала при их изучении и способствует правильному выбору и применению следственных действий на практике.

Всю рассматриваемую группу следственных действий объединяет особый объект исследования для получения информации — человек. Условно его допустимо представить в трех “образах”:

1) как источника психического отображения события преступления;

2) как носителя материальных следов преступления; 3) как субъекта взаимодействия, направленного на получение этой информации и обеспечение процесса доказывания. При этом последнее, по нашему мнению, допустимо отнести к главному объединяющему моменту. Взаимодействие красной нитью проходит через все перечисленные следственные действия, составляя их стержень, выступая в весьма специфической форме — общения. В этом взаимодействии человек как носитель информации не просто пассивный объект, по поводу и в отношении которого проводятся действия, а активный и деятельный субъект отношений, могущий оказывать существенное влияние на его ход и результаты. В связи с этим одна из задач криминалистики видится в том, чтобы на основе данных психологии, логики, теории принятия решений и других наук разрабатывать тактические приемы управления процессом общения при проведении рассматриваемых здесь следственных действий. Их особое положение и необходимость научной разработки обусловливается рядом обстоятельств.

Во-первых тем, что источником информации является человек — гражданин СССР, личная неприкосновенность которого гарантируется Конституцией СССР. При этом интересы источника идеальной информации не всегда совпадают с целями расследования, а при общении нередко возникают конфликтные ситуации. Поэтому извлечение информации должно основываться на свободном волеизъявлении субъекта и здравом формулировании им оценочных суждений, желании общаться и сообщать следствию ранее воспринятое.

Во-вторых, организационными, методическими и тактическими трудностями формирования психологического контакта и познания (“раскрытия”) субъективного образа (“следа памяти”) о событиях, относящихся к прошлому.

В-третьих, значительной распространенностью и важностью указанных следственных действий в работе по расследованию преступлений. По данным некоторых исследований (А. И. Михайлов) более четверти своего рабочего времени следователи тратят только на производство допросов.

В-четвертых, отсутствием отвечающих современному уровню развития общественных наук криминалистических рекомендаций практике, в то время как достижения социологии, психологии, логики, кибернетики и информатики создали методологическую и методическую предпосылки комплексного подхода с использованием данных этих наук при разрешении рассматриваемой проблемы.

В советской уголовно-процессуальной науке и криминалистике традиционно исследуются проблемы, главным образом относящиеся к процедурным аспектам формы следственных действий, в то время как при производстве этих следственных действий возникает множество самых разнообразных неурегулированных правом ситуаций. Так, например, порой в практике наблюдаются случаи, когда внешне, с позиций процессуальной формы, следственное действие, скажем допрос, отвечает всем необходимым уголовно-процессуальным правилам (нормам), но поставленная цель не достигается, так как с точки зрения криминалистической тактики он проводится неверно. Опрос следователей и изучение уголовных дел, которые ими расследовались, проведенные в рамках изучения эффективности производства рассматриваемой группы следственных действий, показали, что они не всегда достаточно четко ориентируются в их содержательной, познавательной и тактической сторонах. Такое положение, не случайно, ибо вопросы тактических средств деятельности следователя редко рассматриваются в методической литературе. Разумеется, сказанное не означает, что никакие аспекты" этой проблемы не затрагиваюсь в криминалистической литературе. Отдельные вопросы привлекали внимание ученых-криминалистов. Однако их исследования носили локальный характер, тактические приемы преимущественно разрабатывались применительно к тому следственному действию, при проведении которого они встречаются наиболее часто. Не предпринималось целостного рассмотрения проблемы, охватывающего все стержневые положения, составляющие содержание познавательного инструмента следователя в ходе общения с участниками процесса.

Отмеченные выше обстоятельства предопределили необходимость подготовки настоящего учебного пособия, в котором впервые предпринята попытка рассмотрения проблемы вербальных следственных действий комплексно, с позиции ряда наук: социальной и юридической психологии, логики, информатики, теории принятия решений и управления, криминалистики. В отличие от имеющихся по этой проблематике работ, в предлагаемом пособии тактические приемы рассматриваются в контексте и применительно к этапам развития (протекания) общения в типичных тактических ситуациях перечисленных следственных действий. Тактические приемы подаются как постоянно развивающаяся и обновляющаяся система, воспроизводящая структурные особенности общения, в основе которой лежит научная природа происхождения приемов. Отмеченное позволяет по-новому построить способ изложения последних: определив происхождение и содержание тактического приема, дать рекомендации к применению его в ряде следственных действий с учетом специфики каждого и типичной тактической ситуации, а также рекомендации к применению комплекса тактических приемов в отдельных следственных действиях. Так, центральным интегрирующим и систематизирующим звеном для всей группы вербальных следственных действий выделяется допрос, рассматриваемый комплексно: как средство доказывания; как процесс специфического общения следователя с участниками процесса; как метод получения информации и как социальное явление, имеющее этическую и воспитательную стороны. Это позволяет на основе метода допроса, избежав неизбежных при иной подаче учебного материала повторов, рассмотреть лишь особенности организации и тактики управления общением в ходе иных вербальных следственных действий: очной ставки, предъявления для опознания, проверка и уточнения показаний на месте.

В учебном пособии также анализируются и намечаются пути непосредственного и опосредованного использования достижений научно-технической революции на современном этапе, конкретные приемы и методы управляющего психологического влияния на человека с целью раскрытия его внутреннего субъективного образа (“следов памяти”).

Полноту освещения отдельных вопросов работы и ее структуру определяет уровень планируемого научения главных адресатов пособия. В отличие от работ аналогичного вида, в которых учебный материал подается на уровне, способствующем формированию представлений в системе информационно-репродуктивных методов обучения, в настоящем пособии сделана попытка систематизации и подачи материала в русле проблемно-поисковых методов развивающего обучения.

Не разделяя появившуюся тенденцию искусственного усложнения и “онаучивания” языка учебных и практических пособий, следует, однако, заметить, что язык пособия должен соответствовать уровню развития языка науки, а он все больше “специализируется”, отходит от житейского, обыденного. Поэтому в работах, описывающих результаты междисциплинарных исследований, выходящих за рамки юридических наук, неизбежно использование специальной терминологии, которая требует определенных усилий для ее восприятия.

Работа подготовлена на основе руководящих решений партии и правительства по вопросам дальнейшего укрепления социалистической законности и правопорядка, постановлений пленума Верховного суда СССР, приказов и указаний Генерального прокурора СССР, приказов министра внутренних дел СССР, материалов следственной и судебной практики.

Учебное пособие в первую очередь рассчитано на слушателей высших учебных заведений системы МВД СССР, осуществляющих подготовку специалистов на базе среднего юридического образования, адъюнктов и преподавателей, а также практических работников органов внутренних дел: следователей, лиц, производящих дознание, оперуполномоченных аппаратов уголовного розыска и БХСС.