§ 4. Федеральные законы как источники уголовного права

В правовой литературе источником уголовного права традици­онно признается лишь один федеральный закон — Уголовный ко­декс РФ. Выше было отмечено, что наряду с ним в качестве источ­ников уголовного права выступают нормы международных договоров и Конституции РФ. Однако означает ли это, что на уровне федеральных законов в иерархии нормативных актов УК является единственным источником отрасли? Полагаем, что нет. Основанием для подобного утверждения могут служить те нормы уголовного закона, которые при описании признаков состава преступления со­держат отсылки к нормативным предписаниям иных отраслей права, так называемые нормы с бланкетными диспозициями, и, кроме того определение в статях Общей и Особенной частей УК наказания в виде штрафа через указание на неуголовно-правовое понятие мини­мального размера оплаты труда.

«Квалификация преступлений, ответственность за которые ус­тановлена статьями УК РФ, содержащими нормы с бланкетными диспозициями, обусловлена необходимостью применения не только уголовного законодательства, но еще и законов, относящихся к дру­гим отраслям права, а также иных нормативных правовых актов, ссылки на которые сделаны в этих диспозициях». В подобных случаях признак противоправности деяния устанавливается не толь­ко уголовным законом, но и иным нормативным актом, который вполне может быть признан источником уголовного права. Формула о том. что преступность и наказуемость деяния устанавливается уголовным законом, не выглядит такой уж абсолютной, по крайней мере, в части установления преступности деяния.

Применение норм с бланкетными диспозициями порождает на практике массу проблем, связанных с соблюдением принципов уго­ловного права: законности, гуманизма, справедливости. Наиболее существенными в теоретическом плане необходимо признать сле­дующие проблемы: во-первых, насколько возможно и возможно ли вообще формулирование норм с бланкетными диспозициями в уго­ловном законе; во-вторых, как изменение содержания бланкетных

! ГаухманЛ. Д. Указ. соч. С. 243.

признаков может отразиться на развитии уголовно-правового отно­шения.

Рассматривая первую проблему, заметим, что существование норм с бланкетными диспозициями неизбежно. Оно оправдывается системным характером права, все отрасли и нормы которого взаи­мосвязаны, и законодательной техникой, требующей найти опти­мальное соотношение между казуистичностью и абстрактностью правовых предписаний. Существование норм с бланкетными диспо­зициями детерминировано также развитием науки и технологий. В. Н. Кудрявцев по данному поводу справедливо замечает: «В усло­виях быстрого развития техники количество бланкетных диспозиций неуклонно возрастает. В ряде отраслей хозяйства только детализи­рованные правовые акты, вроде правил по технике безопасности, могут предусмотреть разнообразные виды общественно опасных действий. Следует учитывать, что условия работы различных меха­низмов существенно изменяются, а это ведет и к изменению правил поведения людей, их обслуживающих. Никакой уголовный закон не в состоянии предусмотреть эти изменения. Он может в лучшем слу­чае дать лишь общую формулу, охватывающую все возможные на­рушения в совокупности. Поэтому существование норм, содержа­щих переменные признаки состава, неизбежно».317

В то же время хотелось бы отметить, что, по мнению некоторых юристов, существование бланкетных норм в УК РФ незаконно. В частности, Л Д. Гаухман пишет: «... в УК РФ отсутствует норма, регламентирующая допустимость бланкетных норм и соответствен­но обусловленность уголовной ответственности нарушением дру­гих — не уголовных законов и (или) иных нормативных актов. Об этом наглядно свидетельствуют наличие и сопоставление норм, со­держащихся в ч. 2 ст. 1 и ст. 8 УК РФ. В ч. 2 ст. 1 этого УК закреп­лена норма, согласно которой "настоящий Кодекс основывается на Конституции Российской Федерации и общепризнанных принципах и нормах международного права'". В ст. 8 данного УК установлено, что "основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, преду­смотренного настоящим Кодексом". Эта норма ограничивает возмож-

317 Кудрявцев В. И. Общая теория квалификации преступлений. 2-е изд., перераб. и доп. М., 1999. С. 112.

ность уголовной ответственности совершением деяний, признаки составов которых предусмотрены исключительно в УК РФ, но не в других — не уголовных — законах и (или) иных нормативных пра­вовых актах. Из приведенных положений следует, что наличие бланкетных норм в УК РФ и их применение незаконно. Для призна­ния таких норм законными необходимо включить в УК РФ соответ­ствующую норму по типу содержащейся в цитированной ч. 1 ст. 2 этого УК».318

Полагаем, что это утверждение не вполне корректно. УК РФ действительно ограничивает основание уголовной ответственности совершением деяний, признаки составов которых предусмотрены непосредственно в нем самом. И норма с бланкетной диспозицией содержит все без исключения признаки состава того или иного пре­ступления. Другое дело, что содержание, описание этого признака не определено непосредственно в УК. Разграничение понятий «при­знак состава преступления» и «содержание признака состава пре­ступления» мы можем найти в обстоятельной работе В. Н. Кудряв­цева.319 Признак состава преступления представляет собой определенный уровень абстракции (в нашем случае — нарушение определенной группы правил), уяснение его содержания может про­исходить за счет конкретизации признака (нарушение правила № 1, нарушение правила № 2 и т. д. правил, входящих в одну группу). Очевидно, в принципе такая конкретизация возможна и даже полез­на, ибо она помогает раскрыть содержание того или иного признака. Но надо сразу сказать, что этот уровень абстракции (или, скорее, конкретизации) не образует новых признаков состава, потому что перечисленные в его пунктах свойства не позволяют отграничить одно преступление от другого. «Хотя они дают нам дополнительную информацию о данном преступлении, для квалификации такая ин­формация уже не нужна».320 Таким образом, наличие бланкетных диспозиций в тексте УК не противоречит его принципиальным по­ложениям.

Вместе с тем, допуская наличие в УК норм с бланкетными дис­позициями, укажем, что их существование возможно при соблюде-

318 Гаухман Л. Д. Проблемы УК РФ: бланкетность, декларативность, казуистичность // Уголовное право в XXI веке ... С. 48-49.

320

Кудрявцев В. Н. Указ. соч. С. 97-100. Там же. С. 99-100.

172

Глава III

Источники уголовного права

173

ний как минимум двух условий. Во-первых, эти нормы должны содержать ссылки исключительно на нормативные акты феде­рального уровня. Во-вторых, эти ссылки допустимы исключи­тельно на законы.

Как отмечалось, согласно Конституции РФ уголовное законода­тельство находится в исключительной компетенции Федерации. В то же время уголовно-правовая норма с бланкетной диспозицией мо­жет содержать отсылку к нормам законодательства, находящимся согласно ст. 72 Конституции РФ в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов (налоговому, экологическому, трудовому, административному, семейному). В качестве иллюстрации приведем нормы ст.198, 199, 216-219, 236, 246, 249, 251, 255-258, 260 и др. «Незаконность» или «нарушение правил», о котором идет речь в данных нормах, предполагает нарушение норм как федерального, так и регионального законодательства. Только при применении уго­ловно-правовых норм об охране природы правоприменителю необ­ходимо обращение к 50 федеральным законам экологического ха­рактера и 800 подзаконным нормативно-правовым актам и законам субъектов Федерации.321 И если при нарушении федеральных пра­вил проблем с соблюдением законности не возникает, то при нару­шении региональных правил они существуют. Связаны они не только с тем, что региональные правила могут противоречить феде­ральным правовым актам (эта проблема устранима путем соответст­вующих проверок, в том числе и в рамках конституционной юсти­ции), но в первую очередь с тем, что на территории России установленные субъектами Федерации правила могут существенно отличаться друг от друга, в связи с чем одни и те же действия, со­вершенные на территории различных субъектов Федерации, могут быть одновременно преступными и непреступными.

В юридической литературе проблема уголовной ответственно­сти за нарушение региональных нормативных актов в комплексе не рассматривалась. Вместе с тем она была поставлена применительно к отдельным видам преступлений. В частности, В. А. Егоров рассу­ждает над ней в связи с анализом уклонения от уплаты налогов и усматривает в привлечении к уголовной ответственности за уклоне-

321 Лопашенко Н. А. Экологические преступления: Комментарий к главе 26 УК РФ. СПб., 2002. С. 30.

ние от уплаты региональных и местных налогов, которые могут взиматься не на всей территории России, нарушение принципа ра­венства граждан перед законом в зависимости от места жительст­ва;322 Т. Д. Устинова рассматривает данную проблему в связи с ана­лизом признаков незаконного предпринимательства в форме занятия предпринимательской деятельностью без лицензии; Е. В. Вино­градова анализирует ее в связи с изучением экологических преступ­лений.324 Полагаем, что настало время для принципиальных реше­ний о допустимости или недопустимости регионального нормо­творчества в сфере уголовно-правового регулирования.

Надо заметить, что в правовой литературе в последнее время достаточно активны выступления юристов — сторонников расши­рения регионального уголовного правотворчества. Так, рассуждая о проблемах смертной казни в России, Л. С. Арутюнов пишет: «Од­ним из путей решения проблемы смертной казни может стать кон­ституционная и уголовно-правовая реформа по передаче из ведения Российской Федерации в ведение Федеральных округов РФ (субъек­тов РФ), либо в совместное ведение Российской Федерации и Феде­ральных округов (субъектов РФ) уголовного законодательства в час­ти назначения смертной казни и пожизненного лишения свободы. Формулировки "смертная казнь" и "пожизненное лишение свободы" могут быть заменены понятием "высшая мера наказания". В этом случае Федеральные округа РФ (субъекты РФ) получат возможность самостоятельно избирать вид "высшей меры наказания" за соверше­ние особо тяжких преступлений против личности с учетом местных криминогенных, геополитических и экономических особенностей. Такая мера позволит одновременно сохранить единую уголовную политику и уголовное законодательство в России и учесть регио­нальные факторы, но в то же время потребует пересмотра конститу­ционных положений о соотношении компетенции Федерации и ее субъектов».325   Еще   более   категорична   в   своих   рассуждениях

322          Критику данной позиции см.: Козлов В. С. Указ. соч. С. 13.

323          Устинова Т. Д. Уголовная ответственность за незаконное предпринимательство.

М., 2001. С. 18-21.

324          Виноградова Е. В. Преступления против экологической безопасности.   Автореф.

дис. ... д-ра юрид. наук. Нижний Новгород, 2001. С. 32-34.

Арутюнов Л. С. Высшая мера наказания в Российской Федерации: современное состояние и перспективы развития. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2001. С. 9.

174

Глава III

Источники уголовного права

175

Л. В. Быкодорова, которая указывает, что «субъекты Федерации могли бы принимать определенные приложения к Уголовному ко­дексу Российской Федерации, в которых с учетом местных условий криминализировались бы деяния, наказуемые мерами, не связанны­ми с лишением свободы, а скажем, ограничением свободы, обяза­тельными и исправительными работами, а также штрафом. Предла­гаемые региональные приложения к единому Уголовному кодексу Российской Федерации могли бы стать прообразом будущих уго­ловных кодексов субъектов Федерации. А сам УК РФ в этом случае выполнял бы роль Примерного Уголовного кодекса Российской Фе­дерации, а в дальнейшем — и Основ Уголовного законодательства Российской Федерации и субъектов Федерации».326

Полагаем, что подобные утверждения, продиктованные якобы потребностью усиления начал законности в уголовном праве и по­литике, на самом деле ничего общего с законностью не имеют. Уго­ловное право — специфическая отрасль права, связанная с весьма существенным ущемлением правового статуса лица на основании предусмотренных ею предписаний. А потому конституционное предписание о том, что права и свободы человека могут быть огра­ничены только федеральным законом, приобретает здесь особую значимость. Поскольку основанием для ограничения статуса лица в уголовном праве выступает совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления (ст. 8 УК), то и сами эти признаки, и объем правоограничений должны быть установлены исключительно в федеральном нормативном акте, а точнее, в федеральном законе. Именно уровень федерального законотворчества позволяет миними­зировать возможность нарушения прав человека при конструирова­нии уголовно-правовых норм. Обобщение потребностей общества в охране тех или иных ценностей на уровне Федерации, сложный по­рядок принятия, утверждения, обнародования федеральных законов, достаточно высокий уровень профессионализма лиц, их принимаю­щих, возможности криминологической, правовой, лингвистической и иных экспертиз текстов законопроектов позволяют существенно ограничить субъективные факторы в принятии законов, создать пра­вовой запрет, отвечающий объективным потребностям обществен-

ного развития, обеспечить целостность правовой системы государ­ства и таким образом гарантировать права человека.

Представляется недопустимым делегирование федеральных полномочий по установлению признаков преступности и наказуемо­сти деяний региональным органам власти, что применительно к рас­сматриваемым проблемам не позволяет признать возможным суще­ствование уголовно-правовых норм с бланкетными диспозициями, отсылающих к нормативным актам регионального уровня. В связи с этим уместна, на наш взгляд, некоторая корректировка законода­тельных формул: традиционное «нарушение правил» вполне логич­но заменить на «нарушение федеральных правил», а «незаконные действия» — на «действия, противоречащие федеральным законам».

Следует отметить, что рассматриваемая проблема характерна лишь для государств с федеративным устройством и не возникает в унитарных государствах.

Как было указано выше, норма с бланкетной диспозицией пра­вомочна лишь в случае, если она содержит ссылку на такой феде­ральный нормативный акт, как закон. Вместе с тем нормы УК зачас­тую содержат отсылки к подзаконным нормативным актам. Проблема внедрения исполнительной власти в сферу компетенции власти законодательной в данном случае была поставлена Л. Д. Га-ухманом: «В бланкетных нормах УК РФ содержатся ссылки не только на законы, но и на другие нормативные правовые акты, при­чем нормы ряда этих законов еще и конкретизируются, детализиру­ются, разъясняются и порой корректируются иными нормативными правовыми актами. Такое положение создает исполнительной вла­сти возможность непосредственно влиять на изменение — расшире­ние или ограничение — сферы уголовной ответственности, тогда как это является исключительной прерогативой законодательной власти, и тем самым вносить в процесс формирования правового государства элементы полицейского государства. Природа же пра­вового государства диктует необходимость, чтобы сфера уголовной ответственности определялась, регулировалась, изменялась только законодателем и ни при каких условиях органами исполнительной власти».327 Полагаем, что с приведенным утверждением, не требую­щим дополнительной аргументации, следует полностью согласиться

5 Быкодорова Л. В Указ. соч. С. 11-12.

' Гаухман Л. Д. Квалификация преступлений ... С. 245-246.

176

Глава III

Источники уголовного права

177

и признать допустимым конструирование только таких уголовно-правовых норм с бланкетными диспозициями, которые содержат отсылку к федеральным конституционным или федеральным зако­нам. И в этом случае признание данных законов источниками уго­ловного права будет вполне правомерным. Для большей обоснован­ности может быть вполне уместна реализация на практике предложения Л. Д. Гаухмана о дополнении УК РФ нормой следую­щего содержания: «Настоящий Кодекс основывается также на феде­ральных конституционных законах и федеральных законах, ссылки на которые содержатся в статьях Кодекса. В настоящем Кодексе не­допустимы ссылки на другие, кроме указанных, законы и иные нормативные правовые акты, и они не подлежат учету при применении Кодекса. Тексты федеральных конституционных законов и федеральных законов, на которые сделаны ссылки в статьях настоящего Кодекса, или необходимые выдержки из них являются обязательными приложениями к Кодексу».328

Признание федеральных неуголовных законов источниками уголовного права ставит на повестку дня решение еще одной про­блемы, а именно проблемы влияния изменения этих законов (а сле­довательно, и содержания бланкетных признаков составов преступ­лений) на развитие уголовно-правовых отношений. Речь идет о возможности применения положений об обратной силе уголовного закона (ст. 10 УК РФ) в ситуации, когда изменение содержания бланкетного признака состава преступления изменяет положение лица, совершившего преступление, в лучшую сторону.

Бланкетность в уголовном законе может проявляться в несколь­ких вариантах. Согласно первому, классическому, описание призна­ков состава преступления включает традиционную формулу — на­рушение правил. Второй вариант не такой очевидный. А. В. Наумов называет его случаем неявной бланкетности, «когда в тексте уголов­ного закона нет прямой отсылки к нормативным актам другой от­расли права, но она (эта отсылка) подразумевается. Это те случаи, когда уголовно-правовой запрет граничит с запретом норм другой отрасли права и определить нижний "порог" уголовно-правового

Там же. С. 248.

запрета невозможно без определения верхнего  порога  запрета дру-

329

гои отрасли права».

Полагаем, что и в том, и в другом случаях изменение неуголов­но-правовых норм и правил, улучшающее положение лица, совер­шившего преступление, должно влечь за собой изменение в разви­тии уголовно-правового отношения в соответствии с требованиями ст. 10 УК РФ. Поскольку мы уже обращались к рассматриваемой проблеме ранее,330 отметим лишь основные рекомендации по ее ре­шению.

Уголовному кодексу России известно несколько конструкций составов преступлений с бланкетными диспозициями, объективная сторона которых включает:

нарушение правил без последствий (ч. 1 ст. 253 УК);

нарушение   правил,   которое   могло   повлечь   наступление

вредных последствий (ч. 1 ст. 215 УК);

нарушение правил, которое повлекло последствия.

Последняя конструкция является самой распространенной, при­чем можно выделить две ее разновидности в зависимости от того, предусмотрены ли наступившие в результате нарушения правил по­следствия в качестве самостоятельного преступления в статьях Осо­бенной части УК (ч. 1 ст. 143 УК), или нет (ч. 1 ст. 251 УК).

В случае изменения содержания правил, нарушение которых рассматривается как преступление, применение положений об об­ратной силе уголовного закона возможно при строгом соблюдении требований ст. 10 УК РФ.

В ситуации, когда состав преступления включает в себя только нарушение правил без указания на последствия, либо когда насту­пившие в результате нарушения правил не образуют самостоятель­ного преступления, изменение этих правил может влечь за собой полную декриминализацию совершенного лицом деяния, и, следова­тельно, это лицо не должно подлежать ответственности либо должно быть освобождено от ответственности и (или) от наказания.

329          Наумов А. В. Нормы других отраслей права как источник уголовного права // Закон­

ность. 2002. № 7. С. 38.

330          Пудовочкин Ю. Е. Переменные признаки состава преступления и обратная сила

уголовного закона // Методы эволюционной и синергетической экономики в управле­

нии региональными и производственными системами.  Материалы  межвуз.  науч.-

практич. конференции. Отрадное, 2000. С. 85-87.

178

Глава III

Источники уголовного права

179

Если же последствия нарушения специальных правил, отноше­ние к которым у виновного всегда неосторожное в силу прямого указания закона, образуют согласно иным статьям УК самостоя­тельный состав неосторожного преступления, то обратная сила уго­ловного закона может и не применяться, если это второе преступле­ние обладает большей степенью общественной опасности либо если переквалификация деяния ухудшит положение лица, совершившего преступление.

Формулируя составы о нарушении специальных правил, законо­датель, акцентируя внимание на последствиях преступления, исхо­дил из того, что они могут быть причинены путем нарушения наи­более существенных требований безопасности, которые не претерпят изменений со временем. Однако современный уровень развития науки и техники способен создать более совершенные сис­темы безопасности либо заменить потенциально опасные техноло­гии абсолютно или более безопасными, ввиду чего вполне могут измениться и правила безопасности, а следовательно, и признаки действия (бездействия) по их нарушению. В связи с этим, разработка конкретных прогностических рекомендаций не лишена смысла.

Следует обратить внимание на то, что при помощи бланкетных признаков законодатель определяет не только характеристику дей­ствия или бездействия, но и наступившие последствия, например, «привязывая» их к минимальному размеру оплаты труда (ч. 2, 3 ст. 158 УК РФ). В данной ситуации изменение размера оплаты труда с неизбежностью влечет за собой изменение содержания последст­вий, которое может улучшить или ухудшить положение лица, со­вершившего преступление. Считаем, что в подобной ситуации нет оснований для того, чтобы при изменении этих последствий не при­менять положения закона об обратной силе уголовного закона.331

Таким образом, федеральные нормы отраслевого (не уголовно-правового) законодательства, определяя в целом ряде случаев пре­ступность и наказуемость деяния, выступают в качестве источников уголовного права.

В связи с этим небезынтересным представляется решение Конституционного Суда РФ по жалобе гражданина С. о проверке конституционности примечания 2 к ст. 158 УК РФ, а также особое мнение судей А. Кононова и Т Моршаковой. Оно было обстоя­тельно проанализировано А В Наумовым, и с его выводами следует согласиться (см.: Наумов А. В. Нормы других отраслей права ... С. 39—40).

В то же время в ряду федеральных законов Уголовному кодексу как источнику уголовного права принадлежит исключительная роль. Она определяется тем, что УК является единственным законом, в котором устанавливается основание уголовной ответственности, формулируются уголовно-правовые запреты и конструируются уго­ловно-правовые последствия их нарушения; никакой другой норма­тивный акт не может их содержать.