§ 25. Выявление нарушений закона

1. Установление существа нарушений. Готовясь к судебному разбирательству, адвокат проверяет — соблюдены ли при расследовании преступления требования уголовно-процессуального закона. Разумеется, что для обеспечения полноты, объективности и всесторонности расследования дела необходимо соблюдение следователем всех норм УПК, касающихся его работы. Однако на практике несоблюдение им отдельных процессуальных норм может не влиять на положение обвиняемого. Адвокат обращает внимание лишь на существенные нарушения прав подзащитного. Если такое обнаружено, он ставит вопрос о возвращении дела на дополнительное расследование для устранения этих нарушений.

Существенность нарушения прав подзащитного определяется адвокатом в каждом конкретном случае с учетом возможности его влияния на нужный исход дела. В наиболее же общем виде можно утверждать, что под существенными нарушениями прав подзащитного в первую очередь нужно понимать такие нарушения норм уголовно-процессуального кодекса, которые фактически воспрепятствовали или могли воспрепятствовать установлению истины, правильному решению следователем вопроса о доказанности обвинения.

Изучая дело, адвокат обращает особое внимание на проведение тех следственных действий или составление документов, в которых отражается специфика конкретного преступления.

Кроме того, к числу существенных следует отнести также нарушения органами расследования процессуальных прав обвиняемого (ст. 46 УПК). Практика показывает, что чаще всего нарушаются права обвиняемого на представление им доказательств и заявление ходатайств. Внешне это проявляется в том, что в протоколах его допросов указываются лишь те из его показаний, которые соответствуют версии, избранной органами расследования. Другие же сведения обвиняемого не отражаются в протоколах допросов. Из описания в протоколах нередко выпадает изложение обвиняемым причин и мотивов совершения им противоправных действий. На это и обращается внимание адвоката, с тем чтобы выдвинуть защитительный тезис: “следователь увлекся лишь обвинением, иные версии им не рассматривались”.

В других случаях органы расследования очень подробно записывают показания обвиняемого о совершенном им преступлении, его мотивах, обстоятельствах, способствовавших совершению, взаимоотношениях с потерпевшими и пр., но не принимают мер к проверке этих сведений, т.е. подтверждению или, наоборот, опровержению. В результате чего версия обвиняемого остается непроверенной. Обычно версия обвиняемого не проверяется по той причине, что, по мнению органов расследования, “доказательств совершенного преступления вполне достаточно”, “деяние - очевидно”, “в целях экономии процессуальных средств” и т.п.

Нарушение права обвиняемого на защиту может проявляться и в отказе органов расследования в удовлетворении различного рода ходатайств, заявленных обвиняемым — о направлении его на судебно-медицинскую или судебно-психиатрическую экспертизу, об истребовании письменных материалов и документов, которых содержатся сведения положительно характеризующие его личность, о допросе определенных лиц, проведении очных ставок и т.п.

Нарушение прав подзащитного может выражаться в том, что органы расследования не проверяют показаний, в которых он утверждает, что, кроме него самого, в совершении преступления участвовали и другие лица, не привлеченные к ответственности, или что потерпевший совершил уголовно наказуемое деяние, которое, однако, не вменено ему в вину. Изучая дело, адвокат в таких случаях убеждается, что показания потерпевшего вообще не проверялись или проверялись формально, для того, чтобы его “успокоить”. Обнаружив подобные нарушения процессуальных прав обвиняемого, защитник вправе поставить перед судьей вопрос о возвращении дела на доследование.

При изучении дела Храпова. обвинявшегося по п. 1 ст. 111 УК, адвокат убедился в том, что орган расследования необоснованно отказал обвиняемому в ходатайстве о привлечении к уголовной ответственности брата потерпевшего, также принимавшего участие в драке, закончившейся причинением тяжкого вреда здоровью.

Адвокат установил также, что никто из свидетелей не допрашивался о поведении брата потерпевшего в момент драки. Между тем необходимость в этом была, так как из рапортов милиционеров было видно, что брат потерпевшего — Косарев выкрикивал в адрес подзащитного угрозы, не давал ему обороняться, подстрекал потерпевшего криками “бей его” и т.п.

В возбуждении уголовного дела против Косарева (брата потерпевшего) следователь отказал на основании того, что “Косарев является несовершеннолетним и обвиняемый Храпов не мог воспринимать произносимые в его адрес угрозы и выкрики как реальную поддержку”.

При наличии таких обстоятельств адвокат правильно усмотрел нарушение процессуальных прав подзащитного и по этой причине просил судью направить дело для дополнительного расследования. Судья согласился с ходатайством защитника.

В ходе доследования были добыты данные, послужившие основанием для привлечения к уголовной ответственности но п. 2 ст. 213 УК брата потерпевшего Косарева. Это обстоятельство дало адвокату повод ставить перед судом вопрос о наличии драки, инициаторами которой были потерпевший и его брат. В результате этого Храпов был осужден к условной мере наказания за причинение тяжкого вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны (п. 1 ст. 114 УК).

2. Оценка законности обвинения. Уголовно-процессуальный закон обязывает органы расследования составить мотивированное постановление о привлечении в качестве обвиняемого лица, совершившего преступление.

В этом постановлении должны содержаться сведения о месте и времени его составления, о лице, привлекаемом в качестве обвиняемого, о преступлении, в совершении которого оно обвиняется, и другие сведения, перечисленные в ст. 144 УПК. Изложенные в постановлении данные о совершенном преступлении и определяют пределы ответственности подзащитного. Эти пределы не могут быть расширены органами расследования без предъявления нового обвинения.

Однако по ряду дел адвокаты устанавливают случаи, когда после предъявления обвинения органы расследования выявляют новые обстоятельства совершенного преступления и, не предъявив нового обвинения, включают их в обвинительное заключение. Объяснить это можно тем, что вновь установленные обстоятельства следователи рассматривают как несущественные, не влияющие на положение обвиняемого.

Такую практику нельзя признать соответствующей уголовно-процессуальному закону. Адвокаты, обнаружив при изучении дела подобные факты расширения пределов обвинения, должны ставить перед судьей вопрос о возвращении дела для предъявления обвинения или исключении из обвинения обстоятельств, установленных органами расследования, но не предъявленных подзащитному.

Согласно формуле обвинительного заключения Сотин обвинялся в том, что, находясь в нетрезвом состоянии, приставал на улице к незнакомым ему женщинам, а одну из них — Шевелеву обругал нецензурными словами, оскорбил ее человеческое достоинство, толкал и угрожал расправой., Знакомясь с делом, адвокат установил, что в постановлении о привлечении Сотина в качестве обвиняемого не указано, что нецензурная брань и угрозы вменяются ему в вину. Поэтому защитник просил судью исключить из хулиганских действий угрозы и нецензурную брань. Судья согласился с адвокатом.

В другом случае судья, согласившись с адвокатом, решил возвратить дело на дополнительное расследование, поскольку “часть эпизодов вымогательства (п, 3 ст. \ 63 УК) вменена в вину без предъявления их Гурьеву, что не могло не нарушить его права на защиту”.

Причиной подобных процессуальных нарушений чаще всего является отношение следователя к правам обвиняемого как второстепенным обстоятельствам по делу, не требующим их обязательного обеспечения.

Но иногда причиной произвольного расширения пределов обвинения и тем самым нарушения прав подзащитного являются недостаточное знание норм материального и процессуального права лицом, производившим расследование, и слабый прокурорский надзор.

Именно на эти обстоятельства обратил внимание адвокат, убедивший судью возвратить на доследование дело по обвинению Маркина в совершении квалифицированной кражи (п. 2 ст. 158 УК). По существу, в этом деле процессуальные нарушения выражались в том, что постановлением следователя Маркий был привлечен в качестве обвиняемого по п. 2 ст. 158 УК РФ. В протоколе объявления ему об окончании предварительного следствия (ст. 201 У ПК) было указано, что Маркин совершил преступление, предусмотренное п. 3 ст. 158 УК, а в протоколе о предъявлении ему материалов дела (ст. 203 УПК) его действия были квалифицированы опять по п. 2 ст. 158 УК- И наконец, в обвинительном заключении действия Маркина были квалифицированы по п. 3 ст. 158 УК.

Это дело интересно еще и тем, что после дополнительного расследования, проведенного прокурором, Маркину было предъявлено обвинение по п. 1 ст. 158 УК, за что он и был затем осужден. Поэтому можно. Предположить, что названные нарушения права на защиту были формой проявления некачественного расследования преступления.

Изучая в деле работу следователя, адвокат ни на минуту не должен забывать о том, что они со следователем (прокурором) — процессуальные противники, которые “должны обладать объективированными моделями мыслительной деятельности друг друга” (Лефевр В.А. Конфликтующие структуры. Воронеж, 1967. С. 34). Без такого “взаимного вычисления” обвинение и защита — поверхностны, неконкретны и неубедительны. Одно дополняет другое, как плюс и минус, день и ночь, луна и солнце. Это — “две стороны одной медали”. Разница — в сути, задачах и в том, что “глубина проникновения в чужие мысли во многом зависит от личных способностей сторон. Как в шахматах игроки пытаются как можно дальше рассчитать ходы друг друга, так и в конфликте они часто стремятся к подобному расчету” (Юридическая конфликтология. М., 1995. С. 53).

3. Конкретизация ответственности в групповых делах. По групповым делам органы расследования допускают нарушения прав подзащитных, заключающиеся в том, что всем обвиняемым предъявляется текстуально одинаковое обвинение, без учета роли каждого из них. В таких случаях создается впечатление, что несколько правонарушителей совершили, например, кражи, тождественные по своему характеру, последовательности и предмету воздействия. Это должен иметь в виду адвокат, проверяя соответствие следственных действий правам подзащитного и процессуальному оформлению этого.

По ходатайству адвоката судья возвратил на дополнительное расследование дело по обвинению Харитонова, Скдярко и Шутихина в совершении групповой кражи (п. 2 ст. 158 УК).

Основанием для возвращения дела было заявление адвоката о .грубом нарушении прав обвиняемого, которое выразилось в том, что Харитонову и Шутихину было предъявлено одинаковое по форме обвинение, а именно: каждый из них одновременно “взламывал дверь магазина, следя за обстановкой”. Обвинение, предъявленное третьему участнику преступления — Склярко, содержало те же факты, но было дополнено еще и тем, что он “использовал при этом монтировку”.

Адвокат, изучая это дело, установил, что его подзащитный Харитонов оставался на улице, не подходил к двери квартиры, из которой была совершена кража. Шутихин толкал дверь плечом, а Склярко орудовал монтировкой.

Эти обстоятельства стали предметом ходатайства адвоката и постановления судьи, который признал, что “органы расследования не конкретизировали вину каждого из обвиняемых и, тем самым, нарушили их права на защиту”. В ходе дополнительного расследования каждому из обвиняемых было предъявлено самостоятельное обвинение, основанное на фактах совершения ими конкретных противоправных действий.

В то же время, изучая дела лиц, совершивших групповое преступление, адвокаты должны помнить, что нередко довольно трудно бывает установить — кто же из обвиняемых что конкретно совершал. В таких случаях адвокат проверяет, насколько тщательно органы расследования исследовали этот вопрос. Если при этом он убедится, что при расследовании были использованы все возможные меры, но тем не менее осталось неясным, кем же из обвиняемых выполнены те или иные действия, то нельзя считать нарушением права на защиту предъявление обвинения без конкретизации фактов. Подобные обстоятельства выясняются в ходе судебного следствия. Чаще всего в таких случаях подсудимые сами в судебном заседании говорят о том, кто из них что совершил- Истина оказывается установленной, а права на защиту — обеспеченными.

Изучение практики показывает, что судьи не всегда правильно реагируют на сообщения адвоката об обнаруженных им нарушениях прав подзащитного. Встречаются случаи, когда причиной возвращения на дополнительное расследование дел служат такие процессуальные нарушения, которые не могли повлиять на защиту интересов обвиняемого.

Так, возвращая по ходатайству адвоката на дополнительное расследование дело Филатова, судья указал, что “органам предварительного следствия необходимо приобщить к делу первичные объяснения свидетелей Константиновых и Машина и допросить их по факту попытки применения Филатовым ножа”. Областной суд отменил это постановление, так как “вопросы, поставленные на разрешение органами расследования, не имеют решающего значения при наличии собранных по делу доказательств. Кроме того, первичные объяснения не являются доказательствами, а свидетелей можно допросить по всем интересующим суд вопросам в судебном заседании”.

Завершая анализ практики работы адвокатов, готовящихся к делу, нельзя забывать, что защитительная работа — далеко не всегда бывает успешной. Не потому, что она — плохая, а из-за косного, недоброго отношения к ней следователя, прокурора, суда. Весьма редки случаи, когда адвоката, его мыслей — “ждут” в процессе. Гораздо чаще, он — “гость нежеланный”. Причем отношение к адвокату как к “досадному” в деле фактору сложилось издавна. Традиция, к сожалению, продолжается и по сей день.

: Вот что говорил 97 лет назад, в 1900 г., адвокат Н.П. Карабчевский по делу братьев Скитских: “Защиту впускают в “храм правосудия”, — но надолго ли и в какой момент? Разве в самые сокровенные и трудные для обвиняемого, а нередко и для истины моменты она не находится в жалком положении оглашенного, изгнанного, бессильно томящегося у преддверия храма? Ее впускают тогда, когда затяжная в глубокой тайне, сотканная в тиши и выполненная в раздумье вся “творческая” работа обвинения в сущности “готова” ~ окончена совершенно. Ей предоставлено только критиковать или разрушать это “творчество”, класть свои мазки на законченную картину — портить ее или рвать холст, на котором она нарисована, но не давать ничего своего законченного и цельного. Отсюда досадные к защите отношения и чувства со стороны обвинителей, но подчас и судей” (Судебные речи известных русских юристов. М., 1957. С. 450).

Мысли — весьма современны. По-прежнему у адвоката по существу нет возможностей к самостоятельному сбору и представлению доказательств. Его все также держат возле “храма правосудия”; зовут - когда нужно, а пригласив, — “вынужденно терпят”, иногда — слушают. То есть, “водят на коротком поводке”. Вместо того чтобы всегда держать для него открытыми двери “храма правосудия”, куда он входил бы как желанный прихожанин.Таковы, в основном, узловые вопросы, которые, как нам кажется, ставит перед собой, адвокат, изучая уголовное дело и готовясь к судебной работе. Разумеется, нельзя заранее предусмотреть ситуации, с которыми сталкивается защитник в этой стадии-процесса. Они по разным делам различны. Как не могут быть и одинаковы адвокаты — с их квалификацией, опытом, работоспособностью.

Тем не менее в этом разделе изложены вопросы, с которыми мы сталкивались в своей практике и которые нам представляются наиболее типичны, доступны для восприятия и решения многими адвокатами — как имеющими значительный опыт работы, так и начинающими.