IV

В нашей литературе, а также и в судебной практике, особенно более ранней, встречается выражение «непосредственная причина». Там, где мы говорим о необходимом следствии известного фактора, другие предпочитают говорить о «непосредственном» следствии.

Мы уже высказались отрицательно по поводу этой терминологии, и в этой работе нет, собственно, оснований снова возвращаться к этому вопросу. Однако судебная практика в области применения норм о повышенной внедоговорной ответственности не лишена своеобразия, поскольку дело касается так называемых «непосредственных причин». Мы имеем здесь в особенности в виду судебные дела, возникающие в связи со столкновением средств, транспорта. В основном дела эти характерны той особой ролью, которую в них приходится играть потерпевшей стороне, а также существованием специальных норм, регулирующих некоторые случаи столкновения средств транспорта 1. Но и вопрос о «непосредственных» и об «опосредствованных» причинах в такого рода делах выступает в несколько особом свете. Именно, в делах такого рода вопросы возмещения вреда не всегда исчерпываются урегулированием внедоговорных отношений, возникающих между владельцами столкнувшихся средств транспорта. Случается, что в результате столкновения (например, двух автомашин) вредоносный результат возникает также у третьих лиц, в частности у прохожих.

Весьма характерным, с точки зрения причинных отношений, является дело гр-на В., которое мы упоминали по другому поводу. Фабула этого дела заключалась в том, что одна автомашина на всем ходу врезалась в бок другой также мчавшейся автомашины и вывела этим из строя систему рулевого управления этой второй автомашины. Лишенная управления вторая автомашина наехала на тротуар и причинила увечье проходившему гр-ну В.

Если первый вредоносный результат (повреждение автомашины № 2) можно в известном смысле назвать непосредственным, то, очевидно, второй результат (повреждение, причиненное гр-ну В.), непосредственным назвать никак нельзя. Увечье было опосредствовано здесь так, что действие машины №1 причинило

1 Эти вопросы мы рассматриваем в гл. четвертой, ч. второй, посвященной «вине потерпевшего».

вред посредством действия машины № 2, — автомашина № 1 на гр-на В. непосредственно ведь не наезжала.

Некоторые авторы считают, что только непосредственная причинная связь обосновывает ответственность за убытки. Если же причинная связь оказывается опосредствованной другими факторами, кроме поведения лица, на которое возлагается ответственность, то говорят о «косвенных убытках» и считают, что такие убытки могут подлежать возмещению только в виде исключения 1.

Этот взгляд не находит себе подтверждения в судебной практике, которую нам пришлось изучить, хотя само выражение — «непосредственная причина», к сожалению, еще не совсем вышло из употребления в решениях судов и арбитражей.

По изложенному выше делу гр-на В. пришлось бы устранить ответственность владельца первой из столкнувшихся автомашин, если считать, что отвечают лишь за непосредственное причинение вреда.

Судебные органы возложили солидарную ответственность на обоих владельцев, хотя первая автомашина причинила повреждения потерпевшему только посредством второй автомашины.

Интересно отметить, что при первоначальном рассмотрении этого дела суд первой инстанции удовлетворил иск потерпевшего только в отношении владельца автомашины № 2. Очевидно, что такое решение перекликалось с учением о достаточности для возложения гражданской ответственности только «непосредственных причин».

После отмены этого решения Московский городской суд — уже в качестве суда первой инстанции — отказался от изложенной точки зрения и возложил ответственность на владельцев обеих автомашин солидарно—в полном соответствии со ст. 408 ГК.

При этом Московский городской суд не сделал различия в ответственности обоих владельцев автомашин по признаку виновности или невиновности поведения шоферов каждой из машин:

ответственность по ст. 404 ГК возлагается независимо от момента вины.

Дело гр-на В. мы привели как наиболее характерное из всех известных нам дел, в которых раскрывается отрицательное, по существу, отношение судебной практики к учению о непосредственных причинах. Однако можно было бы сослаться на десятки решений, в которых владелец «источника повышенной опасности» был признан обязанным к возмещению вреда, возникновение которого никак нельзя назвать непосредственным в отношении действия «источника повышенной опасности».

1 М. М. Тоболовская, Вопросы договорной и внедоговорной ответственности в советском социалистическом гражданском праве (автореферат), Л., 1950.

В судебной практике иногда встречается ссылка на отсутствие «непосредственной причинной связи» в качестве обоснования отказа в иске потерпевшему. Не касаясь старой практики 20-х годов, где не исключено' действительное влияние учения о так называемой «последней» (или, что то же самое, «непосредственной») причине, остановимся на упоминаниях о «непосредственной» причине, встречающихся в современной практике.

В деле по иску Мироновой к химзаводу 1, которое мы цитировали в другой связи, народный суд согласился с доводами ответчика и указал, что, «коль скоро пожар возник на складе завода от искры паровоза, это обстоятельство не может рассматриваться как обычное событие, 'непосредственно вытекающее из деятельности склада».

Но эта мотивировка, поддерживающая учение о юридическом значении будто бы только «непосредственной» причинной связи, была целиком отвергнута Судебной коллегией по гражданским делам Верховного суда СССР.

Мы не касаемся здесь всей полноты соображений, которые в данном деле привели Верховный суд СССР к признанию неправильным решения народного суда. Нас интересует в данном случае лишь суждение Верховного суда СССР, отвергающего ссылку на необходимость непосредственной причинной связи. «То обстоятельство, — писала Судебная коллегия Верховного суда СССР, — что пожар на складе мог возникнуть от искр проходящих паровозов, тоже не освобождает завод от ответственности». А далее Судебная коллегия Верховного суда указала на возможность требования завода к железной дороге о возмещении сумм выплаченных Мироновой, если искры паровозов действительно были причиной первого пожара (на складе завода). Судебная коллегия Верховного суда СССР учитывала, следовательно, опосредствованную причинную связь и вовсе не нашла ее недостаточной для обоснования ответственности ни в споре Мироновой с заводом, ни а возможном споре между заводом (удовлетворившим требования Мироновой) и железной дорогой.

В своем решении по делу между управлением железной дороги и заводом (1949 г.) Государственный арбитраж не избежал упоминания о «непосредственной причине» преждевременного разрушения колеса 2. Иск железной дороги был отклонен с мотивировкой, что «каких-либо дефектов, которые могли бы послужить непосредственной причиной преждевременного разрушения колеса..., не обнаружено». Но напрасно было бы ссылаться на эту формулировку в подтверждение того, что арбитраж стал на позицию признания юридического значения только непосредственных причин.

1 «Судебная практика Верховного суда СССР» 1946 г., вып. VII (XXXI),стр. 27—28.

2 См. п. III настоящей главы.

Отвергая в поведении завода-поставщика наличие 'непосредственной причины аварии колеса, арбитраж не указал в своем решении, в каком другом факте эта непосредственная причина заключалась. Однако, если бы арбитраж отверг поставку данной партии колес только как непосредственную причину несчастного случая, а признавал поставку опосредствованной причиной, он должен был бы противопоставить своему отрицанию положительный факт—обнаруженную непосредственную причину разрушения колес. Однако такого указания в решении арбитража нет.

Объяснить все это, по нашему мнению, можно, лишь допустив, что арбитраж в своем решении придал выражению «непосредственная причина» особый смысл. Говоря о том, что в поведении завода-поставщика нет «непосредственной причины» преждевременной поломки колеса, арбитраж, как мы находим, хотел только сказать: между поставкой заводом железной дороге колесных скатов и данной аварией нет достаточной причинной связи.