II

Общие черты, характеризующие применение понятия о причинной связи в гражданском праве.

Когда наш закон в тех или иных выражениях говорит о причинении вред а, он имеет в виду действительно существующую, объективно наличную, а не предполагаемую, не воображаемую причинную связь фактов.

Там, где закон придает правовое значение не причинной связи фактов, а другого рода объективному обстоятельству, там закон это особо и оговаривает. Так, например, обстоит дело в ст. 225 ГК. Эта норма дает право заказчику, не дожидаясь наступления срока исполнения, требовать расторжения договора с подрядчиком и возмещения убытков, «если подрядчик не приступает к исполнению договора своевременно или настолько медленно выполняет работу, что окончание ее к сроку становится явно невозможным» 2. Очевидно, что в этом случае речь идет не о факте, который уже возник к обусловленному договором моменту исполнения, а о предвиденном с полной уверенностью факте, который должен наступить в будущем. Медлительность подрядчика позволяет заключить, что в будущем, когда наступит обусловленный срок сдачи заказа, работа не будет готова. В таком положении нельзя заставлять заказчика ожидать наступления факта неисполнения в будущем, а достаточно объективной вероятности этого неблагоприятного факта.

1 См. статью Б. С. Антимонова «К вопросу о причинной связи в гражданском праве» в Ученых записках ВИЮН, М., 1948.

2 Подчеркнуто мной. — Б. А.

Недавно О. С. Иоффе высказал мысль, что «юристы изучают причинную связь не саму по себе, а в качестве одного из условий ответственности» 1, что в области права существует «причинная связь, которая не исчерпывается «естественной связью» между вещами и не может быть сведена к ней» 2. Мы не можем согласиться с мнением О. С. Иоффе. Прежде всего юристы изучают причинную связь не только в качестве условия ответственности. Причинная связь явлений вводится законодателем не только в институт ответственности за причинение вреда, но и в другие институты права. Приобретение права во многих случаях стоит в зависимости от существования причинной связи между известными факторами; необходима, например, причинная связь между поведением человека и появлением известного произведения — только при таком условии право признает этого человека автором произведения. Далее, никакой другой причинной связи, кроме естественной, не существует и не может существовать. Когда О. С. Иоффе говорит о причинной связи «только как об общественной категории», он несомненно противопоставляет естественную связь явлений общественной связи явлений. Однако такое противопоставление неправильно. Закономерности общества — это частный случай закономерности природы. Товарищ Сталин учит, что «Исторический материализм есть распространение положений диалектического материализма на изучение общественной жизни, применение положений диалектического материализма к явлениям жизни общества, к изучению общества, к изучению истории общества» 3.

Отсылая к причинной связи факторов, закон большею частью имеет в виду связь между поведением ответственного за вред лица и вредоносным результатом, на основе которого определяются убытки потерпевшей стороны.

Но в некоторых случаях в законе разумеется причинная связь вредоносного результата не с поведением самого ответственного лица, а с действием другого фактора, за который это лицо отвечает в силу закона.

Типичными случаями такого рода являются, например, ответственность родителей за вред, причиненный их несовершеннолетними детьми, ответственность за действие «источника повышенной опасности» и др.4.

1 О. С. Иоффе, рецензия в «Вестнике Ленинградского университета» (1951 г. № 2, стр. 134) на книгу Б. С. Антимонова «Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении».

2 Там же, стр. 133.

3 Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11-е, стр. 535.

4 О. С. Иоффе указывает на неправильность такого рода формулировок. Он пишет, что «юридически значимой причиной может быть только противоправное поведение человека», если речь идет об институте гражданской ответственности. В отношении же ст. 404 ГК О. С. Иоффе пишет, что противопоставление при толковании ст. 404 ГК поведения человека действию машин «не соответствует не только ее смыслу, но даже ее буквальному тексту, в ко-

Советский закон рассматривает причину в полном соответствии с марксистско-ленинским учением, как событие, предшествующее по времени своему следствию.

Однако признак предшествования во времени далеко не определяет понятия причины, — не всякое предшествовавшее событие может рас-сматриваться как причина последующего события. Необходима еще известная устойчивость связи между предшествующим и последующим событиями, чтобы можно было заявить о причинной связи между ними. Существование или отсутствие причинной связи между фактами проверяется посредством опыта над вещами, посредством воспроизводства фактов. При этом выявляется также характер причинной связи, «если причинная связь вообще обнаруживается. Причинная связь иногда оказывается необходимой, иногда — только случайной.

Говоря о причинной связи, закон большей частью имеет в виду необходимую, а не случайную связь упомянутых выше факторов со вредоносным результатом. Объективно случайная причинная связь, как правило, недостаточна для возложения ответственности за причиненный вред.

Изъятия из этого положения относятся именно и только к той специальной области, где применяется повышенная ответственность (ст. 78 Воздушного кодекса СССР). Этих изъятий мы касаемся в следующих параграфах настоящей главы.

С этим не соглашается О. С. Иоффе, который выдвигает такие соображения: «...деление видов причинности на необходимую и случайную... само по себе не может решить вопроса об ответственности, ибо и объективно случайную причинную связь можно не только предвидеть, но и прямо использовать для достижения противоправных целей» 1.

В противоположность некоторым юристам, которые вообще отрицают возможность в конкретном случае различить необхо-

тором говорится не просто об источниках повышенной опасности, а о лицах и предприятиях, «деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих». Вред причиняют не машины сами по себе, а деятельность людей, связанная с этими машинами» (см. рецензию О. С. Иоффе в «Вестнике Ленинградского университета» 1951 г. № 2, стр. 132, 133).

Однако в ст. 405 ГК закон говорит не о противоправных действиях родителей, на которых возлагается ответственность за вред, а о действиях детей, которые вред причинили, но не обязаны к его возмещению, если это малолетние дети.

В ст. 404 ГК говорится об ответственности «лиц и предприятий» только в том случае, когда вред причинен «источником повышенной опасности». Поведение владельцев «источников повышенной опасности» далеко не всегда находится в причинной связи с возникновением вредоносных фактов. Когда вред причиняется только противоправным поведением людей, а не «источником повышенной опасности», то применяется всегда не ст. 404 ГК, а ст. 403 ГК.

1 О. С. Иоффе, рецензия в «Вестнике Ленинградского университета» (1951 г. № 2) на книгу Б. С. Антимонова, Значение вины потерпевшего при гражданском правонарушении.

димую причинную связь от случайной причинной связи, Иоффе признает принципиально существование объективной случайности, которую можно и должно отличать от необходимого следствия. Однако, по нашему мнению, неправильно утверждение Иоффе о том, что объективно случайную причинную связь можно не только предвидеть, но даже использовать для достижения конкретной цели, например, противоправной цели. Когда нечто можно предвидеть конкретно, то это означает, конечно, существование необходимой причинной связи известных факторов с последствием, которое предвидят. Случайное последствие можно предвидеть только статистически, но не конкретно. Страховые расчеты при страховании, например, строений от огня, основаны, как известно, на данных о горимости строений определенного типа в определенных условиях. Здесь — расчет случайностей по теории вероятности. Но это вовсе не предвидение пожара конкретного дома. Если бы страховой орган мог предвидеть пожар дома конкретно, он не заключил бы страхования, а предупредил бы страхователя, как и когда нужно предотвратить пожар. Можно с уверенностью оказать, что во всех случаях, когда кажущееся случайным последствие было предвидено кем-то и даже использовано кем-то в противоправных целях, то на самом деле налицо была необходимая причинная связь, которой правонарушитель и воспользовался.

Говоря о причинении вреда лицом или известным фактором, за который это лицо отвечает, закон вовсе не имеет в виду причинение вредоносного результата единственной причиной. Достаточно для возложения ответственности, если поведение лица или действие фактора, за который это лицо отвечает, было одной из необходимых причин возникшего вредоносного результата. Именно поэтому закон специально останавливается, например, в ст. 408 ГК на случае совместного причинения вреда несколькими лицами.

Только на признании в законе возможности существования нескольких причин одного вредоносного результата покоятся такие нормы закона, как правило об освобождении ответчика от обязанности возместить вред при содействии «непреодолимой силы» 1 или правило о зачете вины потерпевшего 2.

Если исходить из (неправильного) представления о причинении вредоносного факта, как о «причинении целиком», т. е. если признавать, что любое следствие имеет всегда только одну причину, то невозможно было бы понять, как собственное виновное поведение потерпевшего могло причинить ему вред, если этот же вред причинен ему правонарушителем; или, как можно говорить, что вред, «причиненный источником повышенной опасности» вместе с тем возник вследствие «непреодолимой

1 Вопрос о «непреодолимой силе» рассматривается в гл. четвертой, ч. первой.

2 Вопрос о вине потерпевшего рассматривается в гл. четвертой, ч. второй.

силы» (ст. 404 ГК). Наш закон не требует, чтобы все причины, все факты, обусловившие данный вредоносный результат, лежали на ответственности одного определенного лица. Достаточно, чтобы один или несколько фактов отвечали такому требованию.

Говоря о причине вреда, о причинении вреда, наш закон не подменяет этих понятий всеобъемлющей категорией взаимодействия. Причинный ряд есть связь, выделенная из бесконечной взаимной обусловленности событий. Основанием выделения причинного ряда из всеобщего взаимодействия явлений является, однако, не произвол исследователя, а определенные факты, объективно существующие в природе, в человеческом обществе.

Наконец, отсылая суд в определенных (и весьма частых) случаях к объективно существующей причинной связи фактов, закон не ставит никогда знака равенства между упомянутой причинной зависимостью и решением вопроса об ответственности.

Иными словами, решение суда по вопросу об ответственности лица за причинение вреда никогда не исчерпывается констатацией существования причинной связи между возникшим вредом и фактором, который лежит на ответственности данного лица.

В некоторых случаях (например ст. 403 ГК, ст. 156 Кодекса торгового мореплавания) суд должен отказать в иске, несмотря на существование указанной причинной связи, если доказана «случайность» причинения вреда (здесь «случай» имеет специальное юридическое значение: противоправный факт, в котором не виновно лицо, от которого требуют возмещения вреда).

В других случаях, несмотря на существование причинной связи между вредом и фактором, за который отвечает правонарушитель, суд обязан отказать потерпевшей стороне в иске, потому что доказано содействие «непреодолимой силы» (ст. 404 ГК).

В третьих случаях отказ в иске или ограничение размера удовлетворяемого иска должны последовать ввиду содействующего виновного поведения самого потерпевшего, хотя причинная связь между вредом и поведением ответной стороны вне сомнения. Управомоченность на совершение действия, причинившего вред (ст. 403 ГК), учет имущественного положения сторон (ст. ст. 406 и 411 ГК), пропуск истцом давности ого срока (во всех случаях, когда нет оснований для его восстановления) также могут в силу закона приводить к отклонению иска, несмотря на существование причинной связи, о которой мы говорили.

Таким образом, правильное решение вопроса о причине вреда не есть еще решение вопроса об обязанности ответственного за вред лица возместить этот вред потерпевшей стороне. Но, разумеется, не может быть решения вопроса об ответственности без правильного решения вопроса о причине вреда, возмещения кото-

рого требует потерпевшая сторона. За вред, не причиненный фактором, за который данное лицо по закону отвечает, нет по закону и ответственности.