§ 3. Обвиняемый и подозреваемый в советском уголовном процессе

Среди участников процесса, лично заинтересованных в исходе дела, особое место занимает обвиняемый как лицо, интересы которого более всего затрагиваются в ходе судопроизводства ввиду возможности применения к нему мер уголовной ответственности. Естественно, что вопрос о лраво-во'м статусе обвиняемого занимал и занимает видное место в теоретических исследоъаниях57.

В силу закона обвиняемым признается лицо, в отношении которого в установленном порядке вынесено постановление о •привлечении 'в качестве обвиняемого (ст. 46 УПК). А. М. Лариным высказано мнение, что возбуждение судом дела в отношении нового лица в порядке ч. 1 ст. 256 УПК одновременно является актом привлечения его к уголовной

53 См. Ковалевская Л. Необходима санкция прокурора на приостановление предварительного следствия из-за неустановления • виновного.– Соц. законность, 1976, № 5.

54 См. К у ц о в а Э. Ф. Гарантия прав личности в (.-светском уголовном процессе, с. 159.

55 См. Ш у и д и к о в В. Д. Принцип непосредственности при расследовании и рассмотрении уголовного дела. Саратов, 1974, с. 102.

56 См. С а в и ц к и и В. М. Очерк теории прокурорского надзора, с. 172–174.

57 См. Лукашевич В. 3. Гарантии прав обвиняемого в советском уголовном процессе. Л., 1959; он же. Гарантии прав обвиняемого в стадии предания суду. Л., 1966; Карнеева Л. М. Привлечение в качестве обвиняемого. М., 1962; она же. Привлечение к уголовной ответственности. М., 1971; Кокорев Л. Д. Подсудимый в советском уголовном процессе. Воронеж, 1973; М а р т ы н ч и к Е. Г. Гарантии прав обвиняемого в суде первой инстанции. Кишинев, 1975.

120

ответственности. Это лицо становится обвиняемым, и постановления следователя о привлечении его в качестве обвиняемого не требуется58. С этим нельзя согласиться, так как обвинение никогда не может исходить от суда; в противном случае теряет смысл само правосудие как особая форма государственной деятельности.

С обвиняемым как участником процесса связано по крайней мере три дискуссионные проблемы: 1) о значении и характере внутреннего убеждения лица, осуществляющего акт привлечения в качестве обвиняемого; 2) о процессуальном значении привлечения в качестве обвиняемого; 3) о ма-тар.иально-inpaBO'BO'M значении привлечения в 'качестве обвиняемого.

Хотя понятие обвиняемого исчерпывающе определяется законом и в настоящее время ни у кого не вызывает сомнений то, что .привлечение (b 'качестве обвиняемого может иметь место лишь при наличии достаточных доказательств, свидетельствующих о виновности данного лица, со страниц печати не сходит спор о характере и значении внутреннего убеждения следователя в момент принятия решения о привлечении в качестве обвиняемого.

Распространенная в свое время точка зрения о возможности привлечения в 'качестве обвиняемого при 'наличии вероятности виновности данного лица59 была подвергнута справедливой критике в печати60.

В настоящее время дискуссия 'по по'аоду .внутреннего убеждения следователя в виновности лица, привлекаемого в качестве обвиняемого, приобрела несколько иное направление. Спор ведется уже не по поводу наличия или отсутствия у следователя такого убеждения, а о том, является ли такое убеждение окончательным или нет61. Представляется, что такой опо;р беоперчзпективен ввиду неиравилыиости самой постановки вопроса. Убеждение–категория субъективная, и

58 См. Ларин А. М. Привлечение к уголовной ответственности' в качестве обвиняемого.–Сов. юстиция, 1978, № 1, с. 20–21.

59 См. Стоогович М. С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. М., 1947, с. 235; Стремовский В. А. Предварительное -расследование в уголовном процессе. М., 1958, с. 316, и др.

60 См. Лукашевич В. 3. Гарантии прав обвиняемого в советском уголовном процессе, с. 23.

61 См. С т р о г о в и ч М. С. Курс советского уголовного процесса. М., 1970, т. 2, с. 82–86; Карнеева Л. М. Привлечение к уголовной ответственности, М., 1971, с. 118–132.

121

действие ее во времени определяется моментом принятия определенного решения. Попытки различать “предварительное” и “окончательное” убеждение не имеют смысла, поскольку само по себе “предварительное” убеждение есть уже не убеждение, а признание вывода по делу вероятным.

Нельзя согласиться с мнением о том, что “убеждение у следователя при принятии им процессуального решения может быть или не быть”62, так как подобное допущение освобождает лиц, осуществляющих в уголовном процессе властные полномочия, от ответственности за непродуманные решения. Нельзя также считать категорию внутреннего убеждения чисто п'си'холотичес|ким фактором, .возникающим “'в результате взаимодействия разума и чувств”63. Закон придает правовое значение внутреннему убеждению суда, прокурора” следователя, лица, производящего дознание, и требует, чтобы это убеждение базировалось не на “взаимодействии разума и чувств”, а на всестороннем, полном и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности (ст. ст. 20,71 УПК).

Процессуальное значение привлечения в качестве обвиняемого заключается, с одной стороны, в том, что с этого' момента процесс приобретает особую направленность и государственные органы получают возможность применять к определенному лицу меры процессуального принуждения, а с другой стороны, в том, что появляется новый участник процесса, обладающий широким кругом прав, в том числе правом на защиту от обвинения64.

Иногда в теории процесса применяется термин “уголовное преследование”, приравниваемый к понятию “обвинение”. Отмечается, что уголовное преследование направляется против обвиняемого и осуществляется с момента выне” сепия следователем постановления о привлечении конкретного лица в .качестве обвиняемого65. Однако вряд ли есть необходимость в употреблении разных терминов по отношению ,к одному .понятию, не говоря уже об этической окраске '

62 К а р н е е в а Л. М. Привлечение к уголовной ответственности. ,М., 1971, с. 124.

63 Там же.

м См. Лукашевич В. 3. Гарантии прав обвиняемого в советском уголовном процессе, с. 7.

й См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 192–196.

122

слова “преследовалие”, не соответствующей духу советского уголовного процесса66.

В процессуальной теории наиболее распространено понимание обвинения в качестве совокупности процессуальных действий, направленных на то, чтобы изобличить в совершении преступления привлеченное к уголовной ответственности лицо и обеспечить применение к нему справедливого наказания 67. При этом наряду с приведенным толкованием обвинения в процессуальном смысле в ряде случаев обвинение определяется в материально-правовом смысле в качестве совокупности самих вменяемых в вину противоправных фак

68

тов

Против двойственной трактовки обвинения выступил П. М. Давыдов, считающий, что обвинение является только процессуальной категорией и “под обвинением следует понимать доказанное, закрепленное в процессуальном документе и направленное на реализацию уголовной ответственности утверждение органа дознания, следователя, прокурора,. судьи' и суда о совершении преступлений данным лицом”69.

Было высказано также мнение, что обвинение–это особое процессуальное отношение, возникающее между государством 'в лице его управомоченных органов и лицом, которое привлекается в [качестве обвиняемого по поводу совершенного преступления70.

Чрезвычайно своеобразная трактовка обвинения дана В. С. Зеленецкям. Исходя из традиционного понимания под обвинением и утверждения о совершении преступления, и деятельности компетентных лиц по изобличению виновного, В. С. Зеленецкий считает необходимым различать государственное и следственное обвинение в зависимости от органа, от которого оно исходит. При этом он считает возбуждение государственного обвинения одновременно процессуальным актом и стадией уголовного процесса и рассматривает его в качестве процессуального акта, порождающего обязанность

66 См. Михайленко А. Р. О правовой природе начала уголовного процесса.–В кн.: Вопросы уголовного процесса. Саратов, 1979, вып. 2, с. 41–46.

67 См. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса, т. 1, с. 10; Фаткуллин Ф. Н. Обвинение и судебный приговор. Казань, 1965, с. 29.

68 См. Фаткуллин Ф. Н. Обвинение и судебный приговор, с. 46.

Давыдов П. М. Обвинение в советском уголовном процессе. Свердловск, 1974, с. 29.

70 См. Даев В. Г. К понятию обвинения в советском уголовном процессе.–Правоведение, 1970, № 1 с 85

123

виновного понести уголовную ответственность перед государством в лице конкретных органов правосудия71. Вопросы, поднятые В. С. Зеленецким, нуждаются в особом обсуждении. Однако нельзя согласиться с тем, что ответственность порождается процессуальным актом. •

Дискуссионен вопрос и о материально-правовом значении привлечения в качестве обвиняемого. Широко распространен взгляд, что привлечение в качестве обвиняемого означает начало реализации уголовной ответственности.

Л. М. Карнеева и ряд других авторов приравнивают понятие привлечения к уголовной ответственности к акту привлечения в качестве обвиняемого, считая, что привлечение к уголовной ответственности представляет собой единовременный процессуальный акт, совпадающий с актом привлечения в качестве обвиняемого72.

Иную позицию заняли Н. С. Алексеев и В. 3. Лукашевич, утверждающие, что с момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого лишь начинается привлечение к уголовной ответственности, которое завершается судебным приговором73. Н. И. Загородников считает, что понятия “привлечение к уголовной ответственности” и “привлечение в 'качестве обвиняемого” неравнозначны, поскольку привлечение к уголовной ответственности может иметь место лишь по приговору суда74.

В ряде случаев высказывается мысль, что лицо начинает фактически нести уголовную ответственность уже со стадии предварительного расследования, по крайней мере ту часть ответственности, которая связана с положением обвиняемого и выражается прежде всего в обязанности терпеть тяжесть публичного изобличения75. Полемизируя со сторонниками этого мнения, Я. О. Мотовиловкер считает, что обвиняемый несет уголовную ответственность лишь “в процессуальном смысле”76. При этом отмечается, что уголовная от-

71 См. Зеленецкий В. С. Возбуждение государственного обвинения в советском уголовном процессе. Харьков, 1979, с. 7–8.

72 См. Карнеева Л. М, Привлечение к уголовной ответственности, с. 16.

73 См. Алексеев Н. С., Лукашевич В. 3. Ленинские идеи в советском уголовном судопроизводстве, с. 70.

74 См. Загородников И. И. Давность уголовного преследования и ее сроки.–Соц. законность, 1967, № 2, с. 33.

75 См. Ф а т к у л л и н Ф. Н. Обвинение и судебный приговор, с. 23.

76 См. Мотовиловкер Я. О. Предмет советского уголовного процесса. Ярославль, 1974, с. 26.

124

ветственность в процессуальном смысле–это не следствие преступления, а метод, условие, предпосылка установления наличия или отсутствия основания ответственности в материальном смысле. Сложность данной конструкции заключается в ее крайней неопределенности, поскольку содержание “уголовной ответственности в процессуальном' смысле” не раскрывается. Если это ответственность за совершенное правонарушение, то Я. О. Мотовиловкер по существу занимает позицию авторов, с которыми полемизирует. Если же это неблагоприятные последствия пребывания в качестве обвиняемого, то вряд ли можно считать это ответственностью. В противном случае пришлось бы говорить об “ответственности в процессуальном смысле” и таких участников процесса, как потерпевший или свидетель, вовлечение которых в процессуальную деятельность также подчас не является благоприятным для указанных лиц.

В правовой литературе вносится ряд предложений, направленных на укрепление гарантий прав обвиняемого в ходе уголовного судопроизводства. Это соответствует демократической сущности советского уголовного процесса, отвечает требованию, согласно которому ни один невиновный не должен быть привлечен к уголовной ответственности и осужден. В частности, широкую поддержку находит предложение о допущении защитника по всем делам с момента предъявления обвинения.

Требует дальнейшей теоретической разработки и разрешения в законе вопрос о возмещении ущерба, причиненного необоснованным привлечением в качестве обвиняемого либо осуждением. Действующий уголовно-процессуальный закон не содержит надлежащего решения данного вопроса, на что справедливо указывается в печати77.

В соответствии с действующим законом одним из участников .процесса является .подозреваемый. В .прошлом в юридической литературе высказывались опасения, что участие в уголовном судопроизводстве подозреваемого с меньшими

77 См. Савицкий В. М., Ф лейшиц Е. А. Об имущественной ответственности за вред, причиненный должностными лицами органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда.–Сов. государство и право, 1966, № 7, с. 11–16; Мотовиловкер Я. О. Об ответственности за вред, причиненный гражданам неправильными служебными действиями следственных органов и суда.–Правоведение, 1973, № 2, с. 57–63; Б е зле п к и н Б. Т. Возмещение вреда, причиненного гражданину судебно-следственнымн органами. М., 1979.

125

процессуальными правами в сравнении с обвиняемым может привести к ограничению прав личности в судопроизводстве. Почти двадцатилетняя практика не подтвердила этих опасений, и сейчас уже никем не оспаривается необходимость в таком участнике уголовного процесса, как подозреваемый. Вопросам правового статуса подозреваемого в советском уголовном процессе посвящен ряд работ78.

К числу узловых проблем, связанных с фигурой подозреваемого, относится поставленный Л. М. Карнеевой вопрос о необходимости расширения оснований признания лица подозреваемым79. Предложение это встретило как поддержку80, так и возражения81.

Само по себе подозрение в совершении преступления, высказанное даже в постановлении о возбуждении уголовного дела, еще не является основанием для рассмотрения определенного лица в качестве подозреваемого–особого участника процесса. Однако столь же безусловно и то, что стеснение в .правах в результате возникших подозрений в совершении преступления выражается не только в форме задержания или избрания меры пресечения. Наложение ареста на имущество, принудительное освидетельствование, допрос по обстоятельствам, связанным с отношением допрашиваемого лица к совершенному преступлению, и другие процессуальные меры также стесняют права лиц, подверга- \ ющихся этим мерам. Их применение должно быть обеспечено особыми гарантиями прав лиц, в отношении которых они допускаются. В наиболее общем виде такой гарантией служит сам правовой статус подозреваемого, предусматривающий краткосрочность пребывания лица в указанном качест-

78 См. Франк Л. В. Арест и задержание подозреваемого. Душанбе 1963; А к и н ч а Н. А. Подозреваемый и обвиняемый на предварительном следствии. Саратов, 1964; Галкин И. С., Кочетков Г. В. Процессуальное положение подозреваемого. М., 1968; Бекешко С. П., Матвиенко Е. А. Подозреваемый в советском уголовном процессе.

Минск, 1969, и др.

79 См. К а р и е е в а Л. М. Подозреваемый в советском уголовном процессе.–Соц. законность, 1954, № 4.

80 См. Боровский Э. Понятие подозреваемого в советском уголовном процессе.–Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Право, 1963, № 1, с. 33– 34; Дорохов В. Я. Процессуальное положение подозреваемого.–В кн.:

Практика применения нового уголовно-процессуального законодательства. М., 1962, с. 29, и др.

81 См. Строговпч М. С. О подозреваемом.– Соц. законность, 1961, № 2, с. 36; Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности, с. 205–206, и др.

126

,ве, наличие у него особых процессуальных прав. В связи с этим нуждается в дальнейшем обсуждении вопрос о расширении оснований признания лица подозреваемым и формах такого признания. Надлежащей формой признания лица подозреваемым должно быть не постановление об избрании меры пресечения или протокол задержания, а особый процессуальный акт, содержащий в себе мотивированный вывод о признании лица подозреваемым.

Расширение оснований признания лица подозреваемым будет содействовать развитию процессуальных гарантий прав лиц, заподозренных в совершении преступления, в отношении которых применяются меры процессуального 'принуждения.