ИСКУССТВО И ЛИТЕРАТУРА В СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ ОБЩЕСТВЕ

Руководя воспитанием подрастающих поколений до совершеннолетнего возраста, новое общество предоставит затем каждому заботиться самому о своем дальнейшем развитии; каждый будет работать в той области, к которой его влекут его склонности и задатки. Одни посвятят себя какой-либо отрасли все пышнее развивающихся естественных наук: антропологии, зоологии, ботанике, минералогии, геологии, физике, химии, изучению доисторических времен и т.д., другие - историческим наукам, филологии, искусству и т. д. Одни станут по призванию музыкантами, другие - живописцами, скульпторами, акте-рами. Профессиональных художников тогда не будет, как не будет и профессиональных ученых и профессиональных ремесленников. Тысячи блестящих талантов, которые до сих пор подавлялись, достигнут тогда полного расцвета, их знания и уменье обнаружатся всюду, где это будет нужно. Не будет более музыкантов, актеров, художников и ученых по профессии, но тем больше их будет по вдохновению, по таланту и гению. И их произведения будут настолько же превосходить все то, что делается в этих областях в настоящее время, насколько индустрия, техника и земледелие в будущем обществе будут выше, чем в современном.

Для искусства и наук наступит новая эра, какой мир еще никогда не видел и никогда не переживал, и на такой же небывалой высоте будут стоять творения этой эры.

Какое возрождение испытает искусство, раз только наступят достойные человека порядки, предчувствовал уже такой авторитет, как покойный Рихард Вагнер, высказавшийся по этому поводу в 1850 году в своем сочинении «Искусство и революция». Это сочинение особенно замечательно потому, что оно появилось непосредственно вслед за только что подавленной революцией, в которой Вагнер принимал участие. В этом сочинении Вагнер предсказывает то, что принесет с собою будущее; он обращается прямо к рабочему классу, от которого он ожидает помощи художникам в деле основания истинного искусства. Он говорит, между прочим, следующее: «Если для наших будущих свободных людей добывание средств к существованию не будет более целью жизни, если благодаря активно действующей новой вере или, вернее, знанию приобретение средств к существованию путем соответствующей естественной деятельности будет безусловно обеспечено, короче говоря, если только .промышленность будет не нашим господином, а слугою - тогда цель жизни мы будем видеть в радостях жизни, и мы будем стремиться путем соответствующего воспитания к тому, чтобы наши дети пользовались этими радостями. Воспитание, начинаясь развитием физической силы, заботой о телесной красоте, станет чисто художественным уже в силу одной беззаботной любви к ребенку и радостного стремления к развитию его красоты, и каждый человек будет поистине художником в каком-либо отношении. Различия в природных склонностях создадут невероятное множество самых разнообразных направлений». Эти слова проникнуты вполне социалистическим духом и совершенно совпадают с изложенными нами взглядами.

Общественная жизнь примет в будущем все более и более публичный характер. Тенденцию развития нам показывает яснее всего совершенно изменившееся по сравнению с прежними временами положение женщины. Домашняя жизнь ограничится необходимым минимумом, наоборот, потребности в общении будет открыт самый широкий простор. Большие помещения для собраний, предназначаемые для докладов, диспутов и для обсуждения всех общественных дел, решаемых в будущем самовластно всеми, залы для игр, столовые и читальни, библиотеки и концертные залы и театры, музеи, площадки для игр и гимнастики, парки и сады, общественные бани, образовательные и воспитательные учреждения всех родов, лаборатории и т. д. - все это, устроенное самым лучшим образом, доставит полную возможность искусству, науке и всяким другим видам общения достигнуть высшего расцвета. Точно так же заведения для ухода за больными, слабыми и дряхлыми будут отвечать самым высшим требованиям.

Каким ничтожным покажется в сравнении с этим наш хваленый век! Виляние хвостом из-за благосклонности и ласковой улыбки высших, пресмыкающийся, собачий образ мыслей, завистливая борьба самыми гнусными и низменными средствами из-за теплого местечка и наряду с этим подавление своего истинного убеждения, скрывание хороших качеств, которые могут не понравиться, кастрирование характера, лицемерие во взглядах и чувствах - все эти качества, которым можно дать общее название трусости и бесхарактерности, с каждым днем выступают во все более отталкивающем виде. Все, что человека возвышает и облагораживает: чувство собственного достоинства, независимость и неподкупность взглядов и убеждений, свободное проявление своей индивидуальности - становится при современных условиях в большинстве случаев недостатком и пороком. Часто эти качества губят человека, если он их не подавляет. Многие даже не чувствуют своего унижения, потому что они с этим свыклись. Собака находит вполне естественным иметь над собою господина, который под сердитую руку бьет ее хлыстом.

Одновременно со всеми упомянутыми изменениями в социальной жизни примет совершенно иной характер и вся литературная деятельность. Теологическая литература, занимающая в настоящее время большое место в ежегодном указателе новых изданий, исчезнет наравне с литературой юридической: первая никого не будет интересовать, а во второй не будет никакой надобности. Все издания, касающиеся ежедневной борьбы из-за государственных учреждений, исчезнут вместе с этими учреждениями. В этой области останется место только для культурно-исторических исследований. Не будет больше массы поверхностной литературной продукции, свидетельствующей о дурном вкусе.

Даже с точки зрения современных условий можно без преувеличения сказать, что если бы исчезли с рынка четыре пятых всех литературных произведений, культурные интересы от этого нисколько бы не пострадали, так велика масса ненужной, явно дрянной и вредной продукции в области литературы.

Беллетристика и газетное дело изменятся коренным образом. Нет ничего более бессмысленного и поверхностного, чем большая часть нашей газетной литературы. Если судить о состоянии наших культурных завоеваний и наших научных теорий по содержанию этой части наших газет, то пришлось бы оценить их очень низко. Деятельность отдельных личностей, положение вещей обсуждаются там с точки зрения, соответствующей прошлым столетиям и признанной в науке несостоятельной. Значительная часть наших журналистов - это люди, которые, как однажды верно заметил Бисмарк, «промахнулись при выборе специальности», но взгляды и гонорары их соответствуют интересам буржуазии. Вместе с тем эти газеты, как и большинство беллетристических органов, имеют своей целью содействовать через отдел объявлений самой грязной рекламе, а их биржевой отдел служит той же цели в финансовой области. Их содержание определяется материальными интересами предпринимателей.

Беллетристическая литература в среднем не лучше газетной литературы, в ней особенно культивируется интерес к половым отношениям с их пороками, и она служит то самой поверхностной тенденциозности, то самым нелепым предрассудкам и суеверию. Ее цель - показать, что буржуазный мир при всех своих недостатках, которые признаются в мелочах, является лучшим из миров.

В этой обширной и важной области будущее общество предпримет основательную чистку. В ней будут господствовать исключительно наука, истина, красота, борьба мнений во имя добра. Всякий способный человек получит возможность проявить себя. Он не будет более зависеть от милости книжного издателя, от денежного интереса, от предрассудка, а только от оценки беспристрастных сведущих лиц, в выборе которых он и сам принимает участие и против приговора которых, если он его найдет несправедливым, ему всегда возможно будет апеллировать к обществу, тогда как ныне он лишен этой возможности как по отношению к газетной редакции, так и по отношению к издателю, который считается лишь со своими частными интересами. Наивный взгляд, будто в социалистическом обществе борьба мнений будет подавлена, может отстаиваться лишь теми, которые считают буржуазный мир самой совершенной формой общества и из вражды к социализму стараются последний оклеветать и принизить. Общество, покоящееся на полном демократическом равенстве, не знает и не терпит никакого угнетения. Лишь самая полная свобода мнений делает возможным беспрерывный прогресс, являющийся жизненным принципом общества. Ошибочно, впрочем, думать, будто буржуазное общество является поборником действительной свободы мнений. Партии, защищающие классовые интересы, опубликовывают в печати лишь то, что не вредит их классовому интересу, и горе тому, кто осмелится поступить иначе. Его социальное крушение обеспечено, как известно всякому, знакомому с этим делом. А как расправляются издатели с неугодными им литературными произведениями, об этом писатели могли бы рассказать многое. Наконец, наши законы о печати и уголовное законодательство тоже показывают, каким духом проникнуты правящие и руководящие классы. Действительная свобода мнений кажется им опаснейшим из всех зол.

Руководя воспитанием подрастающих поколений до совершеннолетнего возраста, новое общество предоставит затем каждому заботиться самому о своем дальнейшем развитии; каждый будет работать в той области, к которой его влекут его склонности и задатки. Одни посвятят себя какой-либо отрасли все пышнее развивающихся естественных наук: антропологии, зоологии, ботанике, минералогии, геологии, физике, химии, изучению доисторических времен и т.д., другие - историческим наукам, филологии, искусству и т. д. Одни станут по призванию музыкантами, другие - живописцами, скульпторами, акте-рами. Профессиональных художников тогда не будет, как не будет и профессиональных ученых и профессиональных ремесленников. Тысячи блестящих талантов, которые до сих пор подавлялись, достигнут тогда полного расцвета, их знания и уменье обнаружатся всюду, где это будет нужно. Не будет более музыкантов, актеров, художников и ученых по профессии, но тем больше их будет по вдохновению, по таланту и гению. И их произведения будут настолько же превосходить все то, что делается в этих областях в настоящее время, насколько индустрия, техника и земледелие в будущем обществе будут выше, чем в современном.

Для искусства и наук наступит новая эра, какой мир еще никогда не видел и никогда не переживал, и на такой же небывалой высоте будут стоять творения этой эры.

Какое возрождение испытает искусство, раз только наступят достойные человека порядки, предчувствовал уже такой авторитет, как покойный Рихард Вагнер, высказавшийся по этому поводу в 1850 году в своем сочинении «Искусство и революция». Это сочинение особенно замечательно потому, что оно появилось непосредственно вслед за только что подавленной революцией, в которой Вагнер принимал участие. В этом сочинении Вагнер предсказывает то, что принесет с собою будущее; он обращается прямо к рабочему классу, от которого он ожидает помощи художникам в деле основания истинного искусства. Он говорит, между прочим, следующее: «Если для наших будущих свободных людей добывание средств к существованию не будет более целью жизни, если благодаря активно действующей новой вере или, вернее, знанию приобретение средств к существованию путем соответствующей естественной деятельности будет безусловно обеспечено, короче говоря, если только .промышленность будет не нашим господином, а слугою - тогда цель жизни мы будем видеть в радостях жизни, и мы будем стремиться путем соответствующего воспитания к тому, чтобы наши дети пользовались этими радостями. Воспитание, начинаясь развитием физической силы, заботой о телесной красоте, станет чисто художественным уже в силу одной беззаботной любви к ребенку и радостного стремления к развитию его красоты, и каждый человек будет поистине художником в каком-либо отношении. Различия в природных склонностях создадут невероятное множество самых разнообразных направлений». Эти слова проникнуты вполне социалистическим духом и совершенно совпадают с изложенными нами взглядами.

Общественная жизнь примет в будущем все более и более публичный характер. Тенденцию развития нам показывает яснее всего совершенно изменившееся по сравнению с прежними временами положение женщины. Домашняя жизнь ограничится необходимым минимумом, наоборот, потребности в общении будет открыт самый широкий простор. Большие помещения для собраний, предназначаемые для докладов, диспутов и для обсуждения всех общественных дел, решаемых в будущем самовластно всеми, залы для игр, столовые и читальни, библиотеки и концертные залы и театры, музеи, площадки для игр и гимнастики, парки и сады, общественные бани, образовательные и воспитательные учреждения всех родов, лаборатории и т. д. - все это, устроенное самым лучшим образом, доставит полную возможность искусству, науке и всяким другим видам общения достигнуть высшего расцвета. Точно так же заведения для ухода за больными, слабыми и дряхлыми будут отвечать самым высшим требованиям.

Каким ничтожным покажется в сравнении с этим наш хваленый век! Виляние хвостом из-за благосклонности и ласковой улыбки высших, пресмыкающийся, собачий образ мыслей, завистливая борьба самыми гнусными и низменными средствами из-за теплого местечка и наряду с этим подавление своего истинного убеждения, скрывание хороших качеств, которые могут не понравиться, кастрирование характера, лицемерие во взглядах и чувствах - все эти качества, которым можно дать общее название трусости и бесхарактерности, с каждым днем выступают во все более отталкивающем виде. Все, что человека возвышает и облагораживает: чувство собственного достоинства, независимость и неподкупность взглядов и убеждений, свободное проявление своей индивидуальности - становится при современных условиях в большинстве случаев недостатком и пороком. Часто эти качества губят человека, если он их не подавляет. Многие даже не чувствуют своего унижения, потому что они с этим свыклись. Собака находит вполне естественным иметь над собою господина, который под сердитую руку бьет ее хлыстом.

Одновременно со всеми упомянутыми изменениями в социальной жизни примет совершенно иной характер и вся литературная деятельность. Теологическая литература, занимающая в настоящее время большое место в ежегодном указателе новых изданий, исчезнет наравне с литературой юридической: первая никого не будет интересовать, а во второй не будет никакой надобности. Все издания, касающиеся ежедневной борьбы из-за государственных учреждений, исчезнут вместе с этими учреждениями. В этой области останется место только для культурно-исторических исследований. Не будет больше массы поверхностной литературной продукции, свидетельствующей о дурном вкусе.

Даже с точки зрения современных условий можно без преувеличения сказать, что если бы исчезли с рынка четыре пятых всех литературных произведений, культурные интересы от этого нисколько бы не пострадали, так велика масса ненужной, явно дрянной и вредной продукции в области литературы.

Беллетристика и газетное дело изменятся коренным образом. Нет ничего более бессмысленного и поверхностного, чем большая часть нашей газетной литературы. Если судить о состоянии наших культурных завоеваний и наших научных теорий по содержанию этой части наших газет, то пришлось бы оценить их очень низко. Деятельность отдельных личностей, положение вещей обсуждаются там с точки зрения, соответствующей прошлым столетиям и признанной в науке несостоятельной. Значительная часть наших журналистов - это люди, которые, как однажды верно заметил Бисмарк, «промахнулись при выборе специальности», но взгляды и гонорары их соответствуют интересам буржуазии. Вместе с тем эти газеты, как и большинство беллетристических органов, имеют своей целью содействовать через отдел объявлений самой грязной рекламе, а их биржевой отдел служит той же цели в финансовой области. Их содержание определяется материальными интересами предпринимателей.

Беллетристическая литература в среднем не лучше газетной литературы, в ней особенно культивируется интерес к половым отношениям с их пороками, и она служит то самой поверхностной тенденциозности, то самым нелепым предрассудкам и суеверию. Ее цель - показать, что буржуазный мир при всех своих недостатках, которые признаются в мелочах, является лучшим из миров.

В этой обширной и важной области будущее общество предпримет основательную чистку. В ней будут господствовать исключительно наука, истина, красота, борьба мнений во имя добра. Всякий способный человек получит возможность проявить себя. Он не будет более зависеть от милости книжного издателя, от денежного интереса, от предрассудка, а только от оценки беспристрастных сведущих лиц, в выборе которых он и сам принимает участие и против приговора которых, если он его найдет несправедливым, ему всегда возможно будет апеллировать к обществу, тогда как ныне он лишен этой возможности как по отношению к газетной редакции, так и по отношению к издателю, который считается лишь со своими частными интересами. Наивный взгляд, будто в социалистическом обществе борьба мнений будет подавлена, может отстаиваться лишь теми, которые считают буржуазный мир самой совершенной формой общества и из вражды к социализму стараются последний оклеветать и принизить. Общество, покоящееся на полном демократическом равенстве, не знает и не терпит никакого угнетения. Лишь самая полная свобода мнений делает возможным беспрерывный прогресс, являющийся жизненным принципом общества. Ошибочно, впрочем, думать, будто буржуазное общество является поборником действительной свободы мнений. Партии, защищающие классовые интересы, опубликовывают в печати лишь то, что не вредит их классовому интересу, и горе тому, кто осмелится поступить иначе. Его социальное крушение обеспечено, как известно всякому, знакомому с этим делом. А как расправляются издатели с неугодными им литературными произведениями, об этом писатели могли бы рассказать многое. Наконец, наши законы о печати и уголовное законодательство тоже показывают, каким духом проникнуты правящие и руководящие классы. Действительная свобода мнений кажется им опаснейшим из всех зол.