"Мы" и "Такие же"

В таблице 1 содержится информация о том, какие элементарные группы были объединены в категории. Отметим, что кроме упоминаний фамилий политиков, общественных деятелей из набора исключены и указания на семью (нас интересовали социальные группы). В представленном наборе номинаций обращают на себя внимание несколько обстоятельств. Сначала о "Мы".

Первое. Как уже было сказано, когда мы год назад просили россиян закончить предложение: "Такие же люди, как я это…", отказов от ответа было меньше, но набор номинаций являлся более скромным. Например, совсем не было упоминаний гражданства и места жительства. Это понятно: в стране и в городе живут люди с разным социальным положением. О носителях отличного от моего статуса можно сказать в определенной ситуации "Мы", но нельзя сказать, что они "такие же". Так, говоря о "Мы",

Таблица 1

Распределение указаний на конструируемый статус (в % от числа опрошенных)

респонденты иногда упоминали людей других национальностей (болгары, белорусы, украинцы). В высказываниях о "таких же" национальность (в том числе своя) практически не встречается. Возможно сходное объяснение: в отношении людей других национальностей можно ответить "мы", если "нас" что-то объединяет (например, профессия, место жительства); но сказать, что они "такие же", сложнее: они не такие же по очевидному признаку принадлежности к другому этносу.

Второе. Год назад, когда мы просили респондентов назвать "таких же, как он", больше всего ответов пришлось на две номинации: "бедные"(18% от числа опрошенных) и "простые, нормальные"(16%) [8, с. 15]. В последнем исследовании ответов такого типа существенно меньше. В иерархии эти номинации не занимают первых мест. Причина, по-видимому, в разном психологическом смысле номинаций. Человек, говоря о "таких же", указывает пусть и на похожих на него людей, но все-таки других. А, описывая "мы", - прямо на себя. Поэтому "простые" в первом случае означают личную скромность, нежелание выделяться, а во втором – демонстративную самопрезентацию по типу: "мы люди маленькие", "университетов не кончали". То же с "бедными". Одно дело сказать, что "таких же бедных, как я" много, а другое дело – прямо аттестовать себя бедняком.

Третье. В полученных данных указаний на личностный статус в 3,4 раза больше, чем указаний на социальный статус. А при ответе на вопрос о "таких же людях", личностных характеристик больше в 1,7 раза. Несомненна ориентация на личностные связи. Но стимул "Мы" больше работает на то, чтобы респондент использовал личностные критерии, а стимул "такие же" – больше стимулирует использование статусных признаков.

Обратим внимание на то, чего в этом наборе нет или представлено крайне скудно. Это идентичности среднего уровня, и в частности, то, что называют институтами гражданского общества: досуговые, политические объединения, профсоюзы, церковные приходы и т.д. Встретилось несколько высказываний, которые отражают картину по стране в целом: "Вся наша улица и вся Россия", "Моя семья или моя страна - в зависимости от случая". Означает ли это, что в России нет добровольных ассоциаций граждан (либо их крайне мало), или факт принадлежности к таким ассоциациям по каким-либо причинам отсутствует в самопрезентациях?

Ситуация выглядит парадоксальной. В стране зарегистрировано огромное количество общественных организаций и политических партий, но их деятельность не видна, в повседневном общении люди крайне редко представляются как члены каких-либо добровольных объединений, даже если и являются таковыми. Описание и объяснение этого парадокса – отдельная тема. Для нас может быть интересным факт, что 63% опрошенных россиян ответили утвердительно на вопрос: "Если бы была общественная организация, защищающая права и отстаивающая интересы таких людей как вы, вы бы согласились или не согласились участвовать в ее работе?"4. Не согласились бы существенно меньше – 26%. Ясно, что от готовности до реального действия – дистанция огромного размера. Но факт готовности говорит о неудовлетворенной потребности в социальном участии. Мы предполагаем, что эта потребность на массовом уровне реализуется в личностном взаимодействии.

Многие эпизодически, а то и регулярно участвуют в тех или иных "общих делах", но при этом не стремятся к созданию каких-либо более или менее стабильных самоуправляемых сообществ: 1) "Я являюсь старшей по дому и слежу за порядком вокруг дома". 2) "Я участвую в обществе защиты бездомных животных. Находим животных (бездомных очень много), отдаем их в хорошие руки. С удовольствием поучаствовал бы в обществе и по защите прав человека, но таких не знаю. О них мало пишут". 3) "Люди меня тимуровцем зовут: то тому, то другому что-нибудь подправишь, починишь". 4) "Я помогал в строительстве церкви". 5) "Когда два года назад привезли зимой солдат в наш город, они замерзали в лесу, я и мои друзья делились с ними, чем могли" 5. Ясно, что человек не числит себя ни в каких структурах, когда пристраивает бездомных животных или чинит соседям забор. Это, в большинстве случаев, – более или менее регулярные солидарные действия, основанные на факте личных связей, стимулированные не потребностью реализовать какие-то инициативные социальные проекты, а ситуативной альтруистической реакцией на проблемную ситуацию.

В таблице 1 содержится информация о том, какие элементарные группы были объединены в категории. Отметим, что кроме упоминаний фамилий политиков, общественных деятелей из набора исключены и указания на семью (нас интересовали социальные группы). В представленном наборе номинаций обращают на себя внимание несколько обстоятельств. Сначала о "Мы".

Первое. Как уже было сказано, когда мы год назад просили россиян закончить предложение: "Такие же люди, как я это…", отказов от ответа было меньше, но набор номинаций являлся более скромным. Например, совсем не было упоминаний гражданства и места жительства. Это понятно: в стране и в городе живут люди с разным социальным положением. О носителях отличного от моего статуса можно сказать в определенной ситуации "Мы", но нельзя сказать, что они "такие же". Так, говоря о "Мы",

Таблица 1

Распределение указаний на конструируемый статус (в % от числа опрошенных)

респонденты иногда упоминали людей других национальностей (болгары, белорусы, украинцы). В высказываниях о "таких же" национальность (в том числе своя) практически не встречается. Возможно сходное объяснение: в отношении людей других национальностей можно ответить "мы", если "нас" что-то объединяет (например, профессия, место жительства); но сказать, что они "такие же", сложнее: они не такие же по очевидному признаку принадлежности к другому этносу.

Второе. Год назад, когда мы просили респондентов назвать "таких же, как он", больше всего ответов пришлось на две номинации: "бедные"(18% от числа опрошенных) и "простые, нормальные"(16%) [8, с. 15]. В последнем исследовании ответов такого типа существенно меньше. В иерархии эти номинации не занимают первых мест. Причина, по-видимому, в разном психологическом смысле номинаций. Человек, говоря о "таких же", указывает пусть и на похожих на него людей, но все-таки других. А, описывая "мы", - прямо на себя. Поэтому "простые" в первом случае означают личную скромность, нежелание выделяться, а во втором – демонстративную самопрезентацию по типу: "мы люди маленькие", "университетов не кончали". То же с "бедными". Одно дело сказать, что "таких же бедных, как я" много, а другое дело – прямо аттестовать себя бедняком.

Третье. В полученных данных указаний на личностный статус в 3,4 раза больше, чем указаний на социальный статус. А при ответе на вопрос о "таких же людях", личностных характеристик больше в 1,7 раза. Несомненна ориентация на личностные связи. Но стимул "Мы" больше работает на то, чтобы респондент использовал личностные критерии, а стимул "такие же" – больше стимулирует использование статусных признаков.

Обратим внимание на то, чего в этом наборе нет или представлено крайне скудно. Это идентичности среднего уровня, и в частности, то, что называют институтами гражданского общества: досуговые, политические объединения, профсоюзы, церковные приходы и т.д. Встретилось несколько высказываний, которые отражают картину по стране в целом: "Вся наша улица и вся Россия", "Моя семья или моя страна - в зависимости от случая". Означает ли это, что в России нет добровольных ассоциаций граждан (либо их крайне мало), или факт принадлежности к таким ассоциациям по каким-либо причинам отсутствует в самопрезентациях?

Ситуация выглядит парадоксальной. В стране зарегистрировано огромное количество общественных организаций и политических партий, но их деятельность не видна, в повседневном общении люди крайне редко представляются как члены каких-либо добровольных объединений, даже если и являются таковыми. Описание и объяснение этого парадокса – отдельная тема. Для нас может быть интересным факт, что 63% опрошенных россиян ответили утвердительно на вопрос: "Если бы была общественная организация, защищающая права и отстаивающая интересы таких людей как вы, вы бы согласились или не согласились участвовать в ее работе?"4. Не согласились бы существенно меньше – 26%. Ясно, что от готовности до реального действия – дистанция огромного размера. Но факт готовности говорит о неудовлетворенной потребности в социальном участии. Мы предполагаем, что эта потребность на массовом уровне реализуется в личностном взаимодействии.

Многие эпизодически, а то и регулярно участвуют в тех или иных "общих делах", но при этом не стремятся к созданию каких-либо более или менее стабильных самоуправляемых сообществ: 1) "Я являюсь старшей по дому и слежу за порядком вокруг дома". 2) "Я участвую в обществе защиты бездомных животных. Находим животных (бездомных очень много), отдаем их в хорошие руки. С удовольствием поучаствовал бы в обществе и по защите прав человека, но таких не знаю. О них мало пишут". 3) "Люди меня тимуровцем зовут: то тому, то другому что-нибудь подправишь, починишь". 4) "Я помогал в строительстве церкви". 5) "Когда два года назад привезли зимой солдат в наш город, они замерзали в лесу, я и мои друзья делились с ними, чем могли" 5. Ясно, что человек не числит себя ни в каких структурах, когда пристраивает бездомных животных или чинит соседям забор. Это, в большинстве случаев, – более или менее регулярные солидарные действия, основанные на факте личных связей, стимулированные не потребностью реализовать какие-то инициативные социальные проекты, а ситуативной альтруистической реакцией на проблемную ситуацию.