§ 9.   Роль в уголовном судопроизводстве постановлений Конституционного Суда Российской Федерации, разъяснений Верховного Суда Российской Федерации, приказов и указаний, положений и инструкций, издаваемых Генеральной прокуратурой РФ

Наибольшее значение для уголовного судопроизводства имеет такое полномо­чие Конституционного Суда, как проверка конституционности законов и иных нормативных правовых актов. На практике такая проверка чаще всего произво­дится по жалобам на нарушение прав и свобод граждан или по запросам судов (п. 3 ч. 1 ст. 3 Закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»). Важ­но отметить, что посредством этого полномочия Конституционный Суд может не просто толковать уже существующие законы, а исправлять их, приводить в соот­ветствие с Конституцией, создавая таким образом новые правомерные нормы, ко­торые встают на место признанных неконституционными. При этом Конституци­онный Суд не пересматривает само дело, а лишь принимает решение по вопросу о конституционности подлежащего применению в нем закона. Его постановления с полным основанием могут считаться самостоятельным источником права, по­скольку, по существу, создают судебные прецеденты, т. е. обоснованные в судеб­ных решениях новые правовые нормы, обязательные в дальнейшем для примене­ния всеми судебными и иными органами. Акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу; признанные не соответству­ющими Конституции не вступившие в силу международные договоры не подле­жат введению в действие и применению; решения судов и иных органов, основан­ные на актах, признанных неконституционными, не должны исполняться и пересматриваются на основании решения Конституционного Суда в установлен­ном законом порядке (ч. 3 ст. 79 Закона). Прецедентные нормы создаются Кон­ституционным Судом исходя из положений Конституции Российской Федера­ции, а также, как свидетельствует практика конституционного правосудия, из принципов и норм общего международного права.

Значение данных полномочий Конституционного Суда можно рассматривать в нескольких аспектах. В политико-правовом плане оно состоит в том, что правовая система государства приобретает благодаря им устойчивость, гарантированность от нарушений конституционного порядка. В социально-правовом отношении по­следствия применения данного юридического механизма особенно примечатель­ны — любой гражданин, даже тот, кто обвинен в совершении преступления, полу­чает реальную возможность, опираясь на рычаг права, непосредственно влиять не только на исход своего конкретного дела, но и на сам закон, добиваясь его опера­тивного изменения. С технико-юридической точки зрения признание нормативно­го акта неконституционным обычно влечет его отмену компетентным органом и принятие другого акта, соответствующего решению Конституционного Суда.

Особое место в уголовном судопроизводстве занимают толкования правовых норм, содержащиеся в решениях Верховного Суда РФ. Если судебное толкование содержится в решении (приговоре, определении, постановлении) по результатам рассмотрения конкретного дела, то всегда является не нормативным, а казуальным,

юридически обязательным только в отношении лиц, участвовавших в деле и в пре­делах решения суда. Другими словами, такое толкование дается лишь в интересах рассматриваемого дела. Приговоры, определения и постановления Верховного Суда формально не обязательны для нижестоящих судов, однако, будучи опубли­кованными, имея высокий профессиональный уровень, они служат ориентиром для судебной практики, порой приближаясь по своему фактическому значению к су­дебным прецедентам. Сложнее вопрос о юридическом статусе разъяснений, кото­рые Верховный суд РФ вправе давать по вопросам судебной практики (ст. 126 Конституции РФ; п. 5 ст. 19 Закона «О судебной системе РФ>>). Долгое время счи­талось, что пленум Верховного Суда дает руководящие указания, обязательные для всех судов, в силу чего содержавшиеся в них разъяснения закона были, по существу, его легальным толкованием (т. е. исходящим от органа, особо уполномоченного за­коном давать разъяснения по тем или иным правовым вопросам). При этом не при­нималось во внимание, что дача судам обязательных руководящих разъяснений не­совместима с принципом независимости судей и подчинения их не ведомственным разъяснениям, а только закону. Конституция Российской Федерации 1993 г. испра­вила этот недостаток. В ст. 126 Конституции говорится о даче Верховным Судом разъяснений по вопросам судебной практики, однако уже без указания на их руко­водящий характер. Поэтому разъяснения правовых норм, содержащиеся в поста­новлениях пленума Верховного Суда, не могут в настоящее время рассматриваться как легальное толкование в собственном смысле этого слова. Они — официальное судебное толкование, однако особого рода, так как, во-первых, даются не в интере­сах какого-либо конкретного дела, а в интересах закона, а во-вторых, в силу принци­па независимости судей, при осуществлении правосудия формально имеют для су­дов лишь моральное ориентирующее значение. Вот почему было бы неправомерно требовать от судов, чтобы они ссылались в своих решениях не только на закон, по также и на постановления пленума Верховного Суда. Вместе с тем практическая роль разъяснений правовых норм, содержащихся в постановлениях пленума Вер­ховного Суда России, распространяется далеко за рамки формально-юридических дефиниций. Так же как и решения Верховного Суда по конкретным делам, такие разъяснения воспринимаются нижестоящими судами как руководство к действию, ибо именно Верховный Суд РФ является высшей инстанцией страны для судов общей юрисдикции, и, осуществляя свои полномочия по пересмотру уголовных дел в кассационном и надзорном порядке, он, безусловно, способен заставить уважать свою точку зрения по вопросам правового толкования. Поэтому, если не строго юридиче­ски, то фактически толкования закона Верховным Судом продолжают играть роль руководящих разъяснений для всей судебной и следственной практики.

Генеральный прокурор Российской Федерации издает обязательные для ра­ботников органов прокуратуры приказы, указания, распоряжения, положения и инструкции, регулирующие вопросы организации деятельности системы проку­ратуры Российской Федерации, в том числе относящиеся к производству пред­варительного следствия следователями прокуратуры, поддержанию прокурора­ми государственного обвинения в судах и т. д. Естественно, что в ряде этих документов содержаться обязательные для прокурорских работников разъясне­ния и по поводу содержания и применения норм права, не в последнюю оче­редь — уголовно-процессуального. Таким образом, толкование правовых норм,

содержащееся в этих актах, может рассматриваться как разновидность легально­го, так как оно в силу закона обязательно для прокурорских работников. Однако фактически значение его значительно шире. Поскольку именно прокуроры осу­ществляют надзор за расследованием уголовных дел и вправе давать обязатель­ные указания следователям и органам дознания (ч. 2 ст. 37 УПК), толкование правовых норм Генеральной прокуратурой на практике воспринимается органа­ми предварительного расследования, независимо от их ведомственной принад­лежности, как обязательное.

§ 10. Соотношение уголовного процесса с другими отраслями права и специальных знаний

Уголовный процесс составляет часть правовой системы страны и международ­ного права. О его соотношении с конституционным и международным правом уже говорилось выше. Среди отраслей внутреннего права ближе всего к уголовному процессу стоит уголовное право, которое устанавливает основание и принципы уголовной ответственности, определяет деяния, являющиеся преступлениями, устанавливает виды наказаний и иные меры, назначаемые за совершение преступ­лений. Уголовно-процессуальное право дает те юридические формы, в которых решается вопрос об уголовной ответственности за совершение преступлений. Та­ким образом, уголовно-процессуальное право создает формы применения норм материального уголовного права. Однако обе эти отрасли имеют свои предметом различные виды правоотношений. Уголовно-правовое отношение — это отноше­ние между государством в целом и лицом, совершившим деяние, запрещенное уго­ловным законом. Оно возникает в момент совершения этого деяния. Уголовно-процессуальные отношения есть отношения между участниками процесса, и возникают они уже в момент получения первичных данных о совершении пре­ступления (заявления, сообщения и т. д.). Уголовно-процессуальные отношения служат средством выяснения и конкретизации уголовно-правового отношения. Вместе с тем реализация уголовно-правовых норм — не единственная задача уго­ловно-процессуального права. Как уже отмечалось, процессуальная форма при­звана также обеспечить защиту граждан от необоснованного обвинения и осужде­ния, а в случае таковых — их реабилитацию. При правильном применении она сама по себе способствует предупреждению преступлений, формированию ува­жительного отношения к праву.

Уголовно-процессуальное право создает также формы для решения при произ­водстве по уголовному делу вопроса о возмещении материального ущерба, причи­ненного преступлением, и тем самым, для реализации норм материального граж­данского права.

Связь уголовно-процессуального и гражданско-процессуального права и со­стоит в сходстве ряда их общих начал: независимости суда, равноправия сторон, гласности, устности, непосредственности исследования доказательств, оценки доказательств по внутреннему убеждению. Однако между этими отраслями име­ются и существенные различия. Корень их — в несовпадении предметов право­вого регулирования. Гражданский процесс направлен на установление граждан­ско-правовых отношений, т. с. имущественных и связанных с ними личных

неимущественных отношений основанных, в частности, на автономии воли их участников. Отсюда право субъектов материальных гражданских правоотноше­ний распоряжаться собственностью и другими благами, затрагивающими инте­ресы частного характера, и производное от этого гражданско-процессуальное право сторон распоряжаться иском. Поэтому в гражданско-процессуальном пра­ве диспозитивный метод регулирования занимает значительно более сильные позиции. В уголовном процессе выяснение уголовно-правового отношения, как правило, нацелено на достижение ярко выраженного публичного интереса борь­бы с преступлениями. Отсюда превалирование здесь императивного метода ре­гулирования.

Уголовный процесс (как, впрочем, и гражданский) самым тесным образом пере­плетается с судоустройством, т. е. отраслью законодательства, устанавливающей организацию судебной системы, структуру и компетенцию судов. Можно сказать, что это две стороны одной медали. Если судоустройство регулирует организацион­ную, структурную сторону судебной системы, то судопроизводство — процедур­ную, или функциональную. Поэтому судоустройство и судопроизводство имеют много общего. Так, например, ряд принципов организации судов являются одно­временно и процессуальными принципами деятельности последних: независимо­сти судей, равенства всех перед законом и судом, гласности процесса, национально­го языка судопроизводства и т. д.

Уголовный процесс граничит с административно-процессуальным законода­тельством в той его части, в которой оно регулирует производство по делам об административных правонарушениях. Формы этого административного произ­водства во многом напоминают уголовно-процессуальные, отличаясь от них уп­рощенностью и ускоренностью. Рассмотрение дел об административных право­нарушениях, так же как и уголовный процесс, производится на принципах равенства граждан, осуществления права на защиту, открытости (гласности), на основе оценки по внутреннему убеждению совокупности собранных доказа­тельств по делу: протоколов, объяснений, показаний, заключений экспертов и т. д. Причина близости некоторых форм уголовного и административного про­цесса в том, что в обоих случаях речь идет о производстве по делам о публичных правонарушениях. Административные правонарушения отличаются от уголов­ных преступлений, с которыми они иногда имеют общий объект посягательства, лишь малозначительностью. Производство по делам об административных пра­вонарушениях можно поэтому рассматривать как определенное изъятие из обычного (уголовно-процессуального) судебного порядка, так как требуемые последним затраты времени и средств оправданны только в делах более или ме­нее значительных. Вместе с тем с точки зрения теории процесса считалось бы предпочтительным, когда дело, признаваемое законом объективно малозначи­тельным, передавалось для несудебного рассмотрения лишь тогда, когда обвиняе­мый сам не возражает против этого. Реализация данной идеи требует введения по­нятия уголовных проступков, т. е. малозначительных деяний, производство по которым в зависимости от согласия или несогласия обвиняемого может прово­диться как в общем уголовно-процессуальном, так и упрощенном администра­тивном порядке. Надо отметить, что законодательству многих государств изве-

Глава 2. Уголовно-процессуальное право   59

стно понятие уголовных проступков (деликтов) и связанная с ними дифферен­циация форм производства.

Уголовный процесс тесно связан с особой научной дисциплиной — крими­налистикой, изучающей методику, тактику и технику расследования преступ­лений и вырабатывающей на этой основе соответствующие практические ре­комендации. Часть из них закреплена в уголовно-процессуальном законе, в основном в виде некоторых правил производства следственных действий. Та­ким образом, уголовно-процессуальное право отчасти есть криминалистика, возведенная в закон.