§ 1. Понятие и сущность субсидиарного обвинения.

                                Уже отмечалось, что несмотря на прогрессивное значение института неофициального обвинения, развитие правовых систем большинства цивилизованных стран наглядно демонстрирует тенденцию признания официального начала в уголовном преследовании доминирующим. Более того, в нашей стране неофициальное обвинение пока является весьма непривычным явлением и вряд ли получит широкое распространение, поскольку не вполне соответствует исторически сложившейся системе судопроизводства. В этой связи большое практическое значение имеет вопрос об эффективной организации таких форм участия частных лиц в обвинительной деятельности, которые бы носили характер вспомогательных по отношению к официальному обвинению. Это делает перспективными разработку и развитие института субсидиарного обвинения, как одной из таких форм.

                                Вопрос о субсидиарном обвинении принадлежит к числу неясных и малоизученных проблем отечественного уголовного процесса. Позитивное отечественное законодательство ни в дореволюционный, ни в советский период не знало подобного термина. Тем не менее, в начале ХХ века вопрос о субсидиарном обвинении получил некоторое освещение в ряде научных работ российских правоведов.

                                Но уже тогда между учеными не было согласия в вопросе о том, какой смысл следует вкладывать в понятие «субсидиарное обвинение». Так, например, И.Я. Фойницкий, классифицируя неофициальное  обвинение, пишет: «Основные формы частного обвинения ... суть: главное обвинение, когда  частное лицо устраняет публичного обвинителя, заменяющее обвинение, когда частный обвинитель допускается по делу, преследование которого принадлежит публичному обвинителю, не желающему, однако, выступить с уголовным иском, и дополнительное (русский аналог слова «субсидиарное» - Н.П.) обвинение, когда частное лицо действует в процессе совместно с публичным обвинителем, не устраняя, а лишь пополняя его».

                                Н.Н. Полянский придерживался в этом вопросе иного мнения. Полемизируя с И.Я. Фойницким, Н.Н. Полянский указывал на необоснованность отнесения дополнительного обвинения со стороны частных лиц к формам частного обвинения, так как суть этого института «...заключается именно в представительстве частным лицом, наряду с должностным органом, публичного обвинения». При этом Н.Н. Полянский исходил из того, что необходимо различать право дополнительного обвинения, осуществляемого частными лицами и права на субсидиарный уголовный иск. Последний, однако, понимается указанным автором также как форма участия частных лиц в публичном обвинении, но несколько отличная по содержанию от дополнительного обвинения. Н.Н. Полянский пишет, что субсидиарным обвинением «...называется возбуждение и поддержание обвинения частным лицом в случае отказа от уголовного преследования со стороны государственного обвинителя», тогда как дополнительное обвинение предполагает осуществление частным лицом обвинительной деятельности  одновременно с должностным обвинителем.

                                В.П. Ширков, исследовавший формы участия частных лиц в обвинительной деятельности, предусмотренные зарубежным законодательством, называл побочным обвинением случаи, когда потерпевший допускался к поддержанию публичного обвинения наравне с прокурором.

                                Заметим здесь, что, хотя субсидиарное обвинение известно нам главным образом по зарубежному правовому опыту, в законодательной практике иностранных государств также нет единообразия в понимании содержания этого института. Так, например, в Польше потерпевший может выступить в качестве субсидиарного обвинителя в делах публичного обвинения, возбужденных по инициативе государственного органа или по частной жалобе, когда прокурор участвует в деле, т. е. наряду с ним. В соответствии с румынским законодательством потерпевший участвует в разборе уголовного дела в части обвинения на равных правах с другими участниками процесса, обладая дополнительным и исключительным правом поддерживать обвинение. В Югославии же потерпевший участвует в уголовном процессе как субсидиарный обвинитель лишь по делам публичного обвинения, в которых прокурор не усмотрел оснований для возбуждения уголовного преследования или в ходе процесса от него отказался. Венгерскому законодательству неизвестен институт субсидиарного обвинения, однако в теории существует представление о субсидиарном обвинителе, который бы мог выступать перед судом в качестве стороны наряду с прокурором.

                                В советской и постсоветской юридической литературе вопрос о содержании термина «субсидиарное обвинение» также не получил достаточной определенности. Так, в 1956 году С.А. Альперт, высказываясь против

 наделения потерпевшего от преступления особыми процессуальными правами, писал: «Должны быть признаны политически ошибочными и практически вредными встречающиеся в литературе попытки протащить институт субсидиарного и дополнительного обвинения в советский уголовный процесс». Из контекста ясно, что указанный автор, как и Н.Н. Полянский, разграничивает дополнительное и субсидиарное обвинение.

                                К мнению Н.Н. Полянского о сущности субсидиарного обвинения присоединяется А.С Александров. Он считает, что «субсидиарное обвинение - это возбуждение и поддержание обвинения частным лицом в случае отказа от уголовного преследования со стороны государственного обвинителя».

                                М.Б. Улищенко, выделяя среди прочих видов обвинения субсидиарное, пишет: «Субсидиарным обвинением может служить обвинение, поддерживаемое потерпевшим в суде, где выступает государственный обвинитель. Гражданскому праву известно понятие «субсидиарная ответственность» (ст. 399 ГК РФ), что означает «дополнительная» ответственность. Обвинение, поддерживаемое потерпевшим по делу, где участвует государственный обвинитель, не является публичным, но оно и не частное... Это обвинение «дополнительное», оно как бы присоединяется к публичному обвинению прокурора». Казалось бы, М.Б. Улищенко разделяет толкование субсидиарного обвинения, предложенное И.Я. Фойницким. Однако далее она пишет: «Субсидиарное обвинение приобретает особое значение в суде присяжных при отказе прокурора от обвинения. Тогда и выступает на первый план «запасное» обвинение, поддерживаемое потерпевшим. Оно утрачивает черты государственного обвинения». Таким образом, получается, что М.Б. Улищенко объединяет дополнительное и замещающее обвинение под общим термином «субсидиарное обвинение».

                                Рассмотрим данный вопрос в рамках концепции неофициального обвинения. Как было сказано, в качестве критерия дифференциации форм обвинительной деятельности избран субъектный состав ее участников. Соответственно, были выделены два основных вида обвинительной деятельности: официальная, осуществляемая должностными лицами, и неофициальная, реализуемая усилиями частных лиц (см. § 3 гл. 1 настоящей работы). Однако формы участия частных лиц в обвинении могут быть разнообразны. Основополагающее значение в этой связи приобретает вопрос о процессуальной самостоятельности неофициального обвинителя. Действительно, если официальное производство не ведется, движение дела полностью зависит от волеизъявления неофициального обвинителя, который свободен в принятии процессуальных решений, касающихся осуществления обвинения. С другой стороны, в случаях, когда уголовное преследование ведется должностными лицами, неофициальный обвинитель попадает в известную зависимость от их процессуальных решений и в этом случае он играет дополнительную (субсидиарную) роль по отношению к официальному обвинению. Таким образом, в зависимости от степени процессуальной самостоятельности неофициального обвинителя можно выделить две разновидности неофициального обвинения: основное, когда процессуальная самостоятельность неофициального обвинителя ничем не ограничена, и субсидиарное, когда процессуальная самостоятельность частного лица, участвующего в обвинении, ограничивается процессуальными решениями органов официального обвинения, которые в данном случае являются основными обвинителями. Поэтому поддержание обвинения частным лицом при отказе официальной власти от уголовного преследования (неважно, произошло ли это на досудебных стадиях или в суде) следует считать основной формой неофициального обвинения, так как субъект неофициальной обвинительной деятельности приобретает в этом случае полную процессуальную самостоятельность. А вот участие частного лица в официальном уголовном преследовании как раз и представляет, по нашему мнению, субсидиарное обвинение, так как деятельность неофициального обвинителя носит дополняющий характер по отношению к основному обвинению, осуществляемому должностными лицами. Таким образом, наиболее точной трактовкой понятия субсидиарного обвинения представляется определение, предложенное в свое время И.Я. Фойницким.

Нельзя не заметить, что анализ понятия субсидиарного уголовного преследования приводит нас к логическому противоречию. Казалось бы, из концепции равноправия государства и частных лиц в области уголовного преследования следует, что неофициальный обвинитель не должен занимать подчиненное по отношению к должностному обвинителю положение, в том числе и тогда, когда они осуществляют свою деятельность одновременно. Однако в таком случае концепция равноправия не согласуется с принципом состязательности и равенства сторон в процессе, ибо получается, что стороне защиты противостоят два или более самостоятельных обвинителя. Кстати сказать, именно по этой причине институт субсидиарного обвинения не известен англосаксонской системе права. Поэтому, хотя в континентальной правовой системе традиционно считается допустимым существование в процессе нескольких обвинителей, все же нельзя позволить, чтобы они были абсолютно равноправны и независимы друг от друга. В этой связи интерес представляет мысль А.С. Александрова о связанности субсидиарного обвинителя позицией обвинителя основного. Он полагает, что субсидиарный обвинитель несвободен  в определении объема обвинения, не может изменить обвинения, предъявленного публичной властью, в сторону отягощения. На наш взгляд, такое суждение оправданно, но только на стадии судебного разбирательства, где принцип состязательности реализуется более полно. Представляется, что частные лица должны обладать возможностью осуществлять деятельность по преследованию преступлений, параллельную официальной и до предъявления обвинения в суде. Иными словами, субсидиарный обвинитель может вступить в дело на стадии производства предварительного расследования и вести деятельность, направленную на доказывание совершения более тяжкого преступления, чем то, по поводу которого ведется официальное производство. Свои доводы он вправе излагать субъектам официального уголовного преследования в форме заявлений и ходатайств и требовать от них предъявления более тяжкого обвинения. Однако в судебном заседании субсидиарный обвинитель уже не вправе настаивать на признании подсудимого виновным в более тяжком деянии, чем того требует государственный обвинитель, ибо такого ограничения требует право обвиняемого на защиту.

                                Следует особо обосновать положение органов государства в качестве основных обвинителей. С точки зрения формальной логики, субсидиарное обвинение может быть формой не только неофициального, но и должностного уголовного преследования. Истории судопроизводства известны случаи, когда представители прокуратуры выступали в процессе в качестве дополнительных обвинителей, а частные лица имели статус обвинителей основных. Так, например, в прошлом столетии австрийским уголовно-процессуальным законодательством была предусмотрена весьма своеобразная форма поддержания обвинения. Прокуратура по просьбе частного обвинителя могла принять на себя поддержание обвинения в суде наряду с ним. При этом прокурор должен был отстаивать публичные интересы. Однако частный обвинитель сохранял доминирующее положение в процессе и в любой момент мог вмешаться в судопроизводство и лишить прокурора полномочий. Следовательно, теоретически возможно рассматривать должностных лиц в качестве субъектов субсидиарного обвинения. Однако в условиях российской правоприменительной практики такие правовые формы вряд ли имеют перспективы развития. Субсидиарное обвинение изначально является элементом системы смешанного континентального процесса, где органы государства традиционно занимают доминирующее положение среди субъектов уголовного преследования. Поэтому в рамках отечественного уголовного судопроизводства целесообразно рассматривать субсидиарное обвинение исключительно как вид неофициального уголовного преследования.

                                Из этого утверждения следует, что выводы о субъектном составе неофициальных обвинителей и их полномочиях по собиранию доказательств, сделанные ранее (§ 3 и 4 главы 2 настоящей работы) сохраняют свое значение для института субсидиарного уголовного преследования. Иными словами, субъектами субсидиарного обвинения могут являться физические и юридические лица, считающие, что им преступлением причинен вред, а также представители общественных организаций и органов СМИ, заявившие о желании осуществлять уголовное преследование и оформившие это желание установленным образом. Эти субъекты имеют право собирать доказательства самостоятельно, если это не связано с применением принуждения, и требовать от органов, ведущих официальное производство содействия в доказывании.

                                Таким образом, субсидиарное обвинение - это разновидность неофициального обвинения, представляющая собой деятельность определенного законом круга физических и юридических лиц, направленную на изобличение лиц, совершивших преступления, и обоснование их уголовной ответственности, осуществляемую параллельно с аналогичной деятельностью государственных органов уголовного преследования и ограниченную в ряде случаев их процессуальными решениями.