§ 6. Преступление, состав преступления, диспозиция уголовноправовой нормы

/^   Несмотря на большое внимание, которое уделяют сорст»-ские криминалисты и криминалисты восточноевропейских е« цчіадистігтеских государств вопросу о соотношении преступ­ления, его состава и диспозиции   уголовноправовой    нормы, еще не достигнуто единства во взглядах по этой проблеме.

Как представляется, три основные причины вызывают та­кое положение. Во-первых, одностороннее толкование состава преступления лишь с точки зрения его правового содержа­ния без раскрытия социальной, материальной сущности со­става. Во-вторых, недооценка правового элемента преступле­ния. Наконец, в-третьих, нарушение правил сравнения явле­ний и понятий на уровне общего, особенного и единичного.

В  гппгтпгпм      уголовном праве    почти    общепризнанным

является определение состава преступления как совокупно­сти признаков, характеризующих по закону общественно опасное деяние194. Состав преступления оказывается лишь юридическим, формальным понятием преступления, оценоч­ной категорией, законодательной абстракцией195. Состав «описывает», «характеризует», «очерчивает», «определяет» в законе признаки преступления.

Многие авторы, которые видят в составе юридическое, законодательное определение преступления (чем низводят со­став по существу до признака уголовной противоправности в преступлении) или описание в уголовноправовой норме пре­ступления (чем отождествляют его с диспозицией уголовно-правовой нормы), высказывают и другие положения)Отмечая это, А. А. Пионтковский пишет, что «понятием состава пре­ступления юристы пользуются как для обозначения совокуп­ности признаков, характеризующих определенное преступле­ние по уголовному законодательству, так и для обозначения конкретного деяния, соответствующего этим признакам» 196.

194   См. А. Н. Т р а й н и н. Общее учение о составе преступления. М.,

Госюриздат, 1957, стр. 59; А. А. Пионтковский. Учение о преступле­

нии. М., Госюриздат,  1961, стр.  108; «Советское уголовное право», часть

Общая. М., «Юридическая литература», 1964, стр. 72.

195   «Советское уголовное право», часть Общая. М., Госюриздат,  1962,

стр. 92;  См. М. И. Ковалев.    Понятие соучастия.    Свердловск,    1960,

стр.  161; В. Н. Кудрявцев. Теоретические основы квалификации пре­

ступлений. М., «Юридическая литература»,  1963, стр. 48—49; В. Бузо в.

Същност, съдержание и форма на престьъплението. «Известия на института

за правки науки», т. XVI. София, 1964, стр. 28—43;    Н. Д. Дурманов.

Нормы советского уголовного права и их предупредительная и воспитатель­

ная роль. Тезисы докладов и научных сообщений на межвузовской теорети­

ческой конференции на тему: «Роль права в развитии социалистической эко­

номики и демократии на современном этапе». Изд-во МГУ, 1966, отр. 104.

196   А. А. Пионтковский. Учение о преступлении. М., Госюриздат,

1961, стр. 120.

111

Советские криминалисты, за редким исключением, приз­нают, что единственным основанием уголовной ответственно­сти является состав преступления. При этом, конечно, состав не понимается ими как простое описание преступления в за­коне. В противном случае основанием уголовной ответствен­ности оказались бы диспозиция нормы, т. е. давалось бы одностороннее, чисто формальное, нормативистское, чуждое социалистическому уголовному праву толкование оснований уголовной ответственности. Но авторы, признающие состав преступления юридической абстракцией, законодательным определением преступления впадают тогда в очевидное про­тиворечие. Оно уже отмечалось в нашей литературе 197.

В уголовноправовой теории иногда употребляются выра­жения «фактический» или «законный» состав преступления198 Первое понимается как объективная реальность обществен­ной опасности деяния199, второе — как его законодательная характеристика200. Иногда оба понятия смешиваются. Так, польский криминалист И. Андреев в рецензии на книгу А. Н. Трайнина «Общее учение о составе преступления» от­мечал, что автор монографии непоследователен: состав пре­ступления определяет то как законодательную абстракцию, то как объективную реальность201.

Все это показывает, что социальная, реально существую­щая в совершаемых общественно опасных деяниях сущность состава преступления неосновательно отрывается от ее оце­ночной, правовой характеристики. При этом в определении состава преступления центр тяжести переносится на право­вую сторону, а в преступлении-—на социальную. В этом и усматривается различие между преступлением и составом преступления. Между тем и преступление, и его состав пред­ставляют собой социально-правовые явления и понятия. Они заключают в себе, с одной стороны, объективно, независимо от законодательной оценки существующее общественно опас­ное деяние, а с другой — правовую его оценку в законе. По-

197   См. Н. Д.  Дурманов.    Рецензия  на книгу  В.  Н.  Кудрявцева

«Теоретические основы квалификации преступления». «Советское государ­

ство и право», 1964, № 3, стр. 150.

198   См.  Ив.  Ненов.  Престъпление  и  състав  престъплението.   «Изве­

стия на правния институт», кн.  1—2,  1955, стр.  160;    Я. М. Б р а й н и н.

Уголовная ответственность и ее основание в советском уголовном праве.

М., Госюриздат,  1963, стр.  116. В УК  ГДР всюду употребляется термин

«законный состав преступления»  (gesetzliche Tatbestand).

199   См. М. Н. М е р к у ш е в. Понятие преступления и понятие состава

преступления в советском уголовном праве. «Вопросы уголовного права и

процесса». Минск, вып. II, I960, стр. 11.

200   См. В. И. К у р л я н д с к и й. Вопросы основания уголовной ответ­

ственности.  «Вопросы  уголовного  права».  М,  изд.  ВЮЗИ,   1966,  стр.  34;

Д. Н. Михайлов. Особенности на деянието при усложнена престъпна

дейност. София, 1967, стр. 56, 57—60.

201   «Советское государство и право», 1958, № 3, стр. 151.

112

следняя превращает реальное общественно опасное деяние в преступление, а совокупность признаков, образующих со­держание и структуру общественно опасного деяния, в состав преступления. Отсутствие как материаль­ной (социальной), так и правовой стороны в равной мере исключает и наличие преступления и его состава 202.

Одной из причин нечеткого понимания состава преступле­ния и соотношения с преступлением и диспозицией нормы является неправильное проведение сравнительного анализа этих явлений и понятий. Вместо того чтобы сравнивать пре­ступление и состав преступления либо как явления, либо как понятия, нередко сравнивается преступление и понятие со­става преступления. Между тем всякое понятие — и понятие состава преступления, и понятие преступления, — данное в законе, является законодательной абстракцией, а понятие, данное в науке, — научной абстракцией, результатом мысли­тельной деятельности либо законодателя, либо ученых. Но каково объективное основание для такой законодательной и научной абстракции?

Совершенно очевидно, что законодатель не берет понятие состава, равно как и все иные уголовноправовые понятия, из чистого разума, произвольно. Тем более не может этого де­лать социалистический законодатель. Все законодательные и научные определения базируются на реальной основе, на объективных социальных явлениях действительности203. Маркс писал: «Законодатель же должен смотреть на себя как на естествоиспытателя. Он не делает законов, он не изобре­тает их, а только формулирует, он выражает в сознательных положительных законах внутренние законы духовных отно­шений. Мы должны были бы бросить упрек законодателю в безграничном произволе, если бы он подменил сущность дела своими выдумками»204. В другом месте Маркс замечает, что закон «...является всеобщим и подлинным выразителем правовой природы вещей. Правовая природа вещей не может поэтому приспособляться к закону — закон, напротив, должен приспособляться к ней»205.

«Внутренние законы духовных отношений», «правовая природа вещей» применительно к составу преступления — это реально существующая совокупность объективных и субъек­тивных признаков деяния, составляющих его общественную опасность. Это состав общественно опасного дея­ния. Его иногда неудачно называют «фактическим» составом

202   «Уголовное право», часть Общая. М., «Юридическая литература»,

1966, стр. 115.

203   См.  Б.  С. Никифоров.  Объект преступления.  М.,  Госюриздат,

1960, стр. 134.

204   К. Маркси Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр   162

205   Там же, стр. 122.

113

преступления. В действительности можно говорить лишь о фактическом составе общественно опасного деяния. Состав преступления одновременно и фактическая (социальная), и правовая категория. Состав общественно опасного деяния, как отмечалось, становится составом преступления после то­го, как законодатель опишет его в диспозиции нормы и запре­тит его угрозой применения наказания. Такое описание в законе состава преступления иногда называют «законным» составом, что тоже неудачно по названным же причинам.

Таким образом, состав преступления — это совокупность объективных и субъективных признаков, образующих внут­реннее содержание общественно опасного деяния, признанно­го уголовноправовой нормой преступным. Состав преступле­ния — единственное основание уголовной ответственности.

Различие приведенного понятия состава преступления с общепринятым (совокупность признаков, характеризующих по закону общественно опасное деяние как преступление) состоит в основном в двух пунктах. Во-первых, в нем подчер­кивается социальная реальность состава преступления. Во-вторых, предлагаемое определение состава преступления по­казывает, что состав преступления не исчерпывает всей пол­ноты преступления. Он является совокупностью лишь основ­ных, обязательных признаков, образующих в целом достаточ­ную для уголовной ответственности величину общественной опасности. Одновременно состав преступления — это струк­тура (скелет, остов по этимологическому значению слова «состав») преступления, определенная группировка состав­ляющих частей (объективная сторона, субъективная сторона, субъект).

В советской уголовноправовой теории принято считать, что состав преступления уже всего преступления206. Это правиль­но, ибо состав преступления — минимальная совокупность объективных и субъективных признаков деяния, образующих общественную опасность преступления. В преступлении ока­зываются, помимо обязательных элементов состава преступ­ления, некоторые элементы, которые необходимы для всякого преступления, но, однако, не настолько существенны для его общественной опасности, чтобы иметь свойство признака обя­зательного элемента именно состава преступления. Действие или бездействие, причинение вреда — конститутивные призна­ки преступления, без которых не может быть общественной опасности. Поэтому в состав преступления входят действие, бездействие и вредные последствия. Действие (бездействие) всегда выполняется определенным способом. Способ — внеш­няя форма действия или бездействия.   Всякое   преступление

206 См., например, В. Н. Кудрявцев. Теоретические вопросы квали­фикации преступлений. М., Госюриздат, 1963, стр. 86; Я. М. Брайнин. Уголовная ответственность и ее основания. М., Госюриздат,  1963, стр. 95.

114

совершается в условиях места и времени. Преступное посяга­тельство на объект нередко осуществляется через предмет и потерпевшего. В преступлении иногда используются опреде­ленные орудия и средства достижения преступного результа­та. Из этих обязательных для всякого преступления призна­ков (способ, использование особых условий места и времени совершения преступления), и необязательных (орудия, сред­ства) элементов и признаков обязательными для всякого со­става преступления ни один не является. Лишь в некоторых конкретных составах преступлений они становятся обязатель­ными элементами, если по характеру преступления сущест­венны для его общественной опасности.

Вина является обязательным признаком и преступления, и его состава, так как она существенный признак обществен­ной опасности всякого преступления. Мотив же и цель, буду­чи необязательными признаками всякого состава преступле­ния, обязательны для любого преступления207.

Субъект преступления обязателен как для преступления, так и для его состава. Признаки же специального субъекта являются обязательными для этого элемента состава престу­пления и преступления лишь в отдельных случаях. Социально-психологическая характеристика субъекта, его личность не являются ни элементом состава преступления, ни элементом преступления.

Сравнение законодательного определения преступления (ст. 7 Основ) и состава преступления (ст. 3 Основ) показы­вает, что определение состава подробнее и конкретнее рас­крывает структуру преступного деяния, чем это делает поня­тие преступления. В ст. 7 Основ субъективные (вина, мотив, цель) и объективные признаки общественной опасности да­ются в обобщенном виде, в едином понятии общественно опасного деяния. В ст. же 3 Основ они представлены раз­дельно: вина—умысел и неосторожность и общественно опас­ное деяние. Здесь же упомянут субъект, о котором прямо не говорится в ст. 7 Основ.

Теоретическое понятие состава преступления еще более подробно и систематизированно раскрывает содержание пре­ступного деяния, его объективную, субъективную стороны и субъекта. Теоретическое понятие преступления также подроб­нее законодательного определения преступления. В нем, как правило, выделяется виновность и наказуемость в самостоя­тельные признаки преступления, прямо не выделенные в ст. 7 Основ.

Следует отметить, что более подробное и конкретное опре­деление состава преступления в ст. 3 ничуть не умаляет боль-

207 Целесообразно различать мотив и цель деяния, которые имеются во всяком преступлении, и мотив и цель состава преступления, которые имеются лишь в небольшой группе умышленных преступлений.

115

ших достоинств определения преступления в ст. 7 Основ Просто функции этих законодательных определений несколь­ко не совпадают. Ст. 3 Основ должна раскрыть структуру преступного деяния, а ст. 7 Основ должна показать матери­ально-классовое и правовое содержание преступления. Ст. 7 Основ в отличие от ст. 3 подробно раскрывает, в чем состоит общественная опасность преступления, а именно, что оно суть посягательство, т. е. причинение вреда. В ней перечислены основные общественные отношения, которым преступление такой вред причиняет. В ст. 3 Основ понятие общественной опасности не раскрывается.

Каково же соотношение преступления, его состава и дис­позиции уголовноправовой нормы? Уголовноправовая норма в своей диспозиции прежде всего описывает состав преступ­ления, ту минимальную совокупность объективных и субъек­тивных признаков деяния, которая достаточна для наличия оснований уголовной ответственности. Она охватывает поло­жения как особенной, так и общей части УК (например, о субъекте и его общих признаках — возрасте и вменяемости, соучастии, формах вины, неоконченном преступлении, месте и времени действия уголовного закона и проч.). Диспозиция статей особенной части уголовных кодексов не совпадает с диспозицией всей уголовноправовой нормы. В нормах особен­ной части описываются не все признаки составов преступле­ний, а лишь специфичные для тех или иных составов, позво­ляющие отделять их один от другого, а также от непреступ­ных правонарушений. Признаки составов, общие для всех преступлений, вынесены законодателем в общую часть УК, ибо именно в этом состоит ее назначение.

Спорной представляется точка зрения, согласно которой нормы особенной части УК конструируют якобы составы кон­кретных преступлений, а нормы общей части — общий состав. Отсюда заключается, что состав отдельного преступления включает в себя элементы общего состава преступления и элементы конкретного состава преступления, предусмотрен­ного данной статьей уголовного кодекса208. Точка зрения об общем составе преступления подвергалась в советской уго­ловноправовой литературе основательной критике, которая не потеряла своей силы209.

Норма права, в том числе, разумеется, и уголовного, не тождественна статье закона. Норма — это правило, а статья законодательного акта лишь форма изложения мысли зако­нодателя и форма выражения его государственной воли. Ста­тья закона может быть частью нормы, норма может содер­жаться в ряде статей и даже в ряде законодательных актов.

208   «Уголовное право», часть Общая, стр. 117—120.

209   См., например, А. Н. Т р а й н и н. Общее учение о составе преступ­

ления. М., Госюриздат, 1957, стр. 98—99.

В уголовном законодательстве уголовноправовая норма сла­гается из статей общей и особенной частей УК210.

Так, в текстах статей особенной части УК, как правило, не найти прямых указаний на объекты преступлений. Объек­ты преступлений названы в заголовках глав особенной части и заголовках некоторых статей. По правилам законодатель­ной техники в интересах словесной экономии законодатель чаще всего описывает в диспозициях норм объекты через описание признаков ущерба, предметов посягательства либо потерпевших и места совершения преступления. В свою оче­редь диспозиция нормы, как правило, содержит указание на ущерб только тогда, когда ущерб выступает в качестве кон­ститутивного признака, отличающего преступление от иных правонарушений (например, злоупотребление властью, вы­пуск недоброкачественной продукции), либо квалифицирую­щего признака.

Таким образом, диспозиция уголовноправовой нормы опи­сывает все признаки состава преступления. Диспозиция ста­тей особенной части УК описывает не все, а лишь специфи­ческие для данного состава преступления признаки. Иногда в УК встречаются нормы, в диспозициях которых описаны два и более составов преступлений (например, ст.ст. 153, 260 УК РСФСР), что следует считать неудачным. Диспозиция уголовноправовой нормы должна описывать один состав пре­ступления.

Случаи, когда в диспозиции статей особенной части на­звано несколько составов преступлений, не следует смеши­вать со случаями, когда назван один состав преступления, но с альтернативными признаками. В частности, альтерна­тивно могут быть указаны квалифицирующие признаки (на­пример, повторность, группа, применение технических средств при совершении хищения социалистического имущества) или действие (например, подделка или сбыт ценных бумаг) или вина.

Следует с сожалением отметить, что практически важный для квалификации вопрос о различии между диспозициями корм с двумя составами преступлений и нормами, где опи­сан состав преступления с альтернативными признаками, не решен в нашей уголовноправовой теории с должной полно­той и определенностью211. В самом деле, один или одиннад­цать составов преступлений в ст. 102 УК РСФСР? Почему в убийстве квалифицирующие признаки обозначены буквами и

210   См.  Н. Д.  Дурманов.  Советский  уголовный  закон,  стр.   106—

118.

211   См.   А.  Н.  Т р а й н и н.    Общее  учение    о  составе  преступления,

стр.  108,  117;  В. Н.  Кудрявцев.  Теоретические  основы  квалификации

преступлений, стр. 284; Н. Д. Дурманов. Советский уголовный закон,

стр. 130.

117

при их сочетании они учитываются в квалификации как при совокупности преступлений? Почему в хищении социалисти­ческого имущества квалифицирующие признаки указаны по частям, а внутри частей альтернативно? Почему в одних слу­чаях закон употребляет термин «или», в других «а также», «а равно»? Означает ли это терминологическое различие от­ражение существа решаемого вопроса о количестве в диспо­зициях составов преступлений?

Перечисленные и им подобные вопросы особенно остро встали на практике в связи с применением ч. I ст. 206 УК РСФСР в редакции Указа от 26 июля 1966 г. В зависимости от того, признаем ли мы в этой части ст. 206 УК РСФСР два или один состав хулиганства, решаются вопросы о квалифи­кации по ч. II ст. 206 УК РСФСР, в частности, о прежней ■судимости лица, привлекавшегося к уголовной ответственно­сти за мелкое хулиганство.

Основаниями решения вопроса, имеет ли место несколько составов преступлений либо один с альтернативными призна­ками, выступают характер и степень общественной опасности деяний, их однородность, особенно, если их можно охватить каким-то общим родовым понятием. Без особого труда мож­но признать сложный состав с альтернативными признаками, если едино деяние, например, убийство, хищение и т. д. Слож­нее, если альтернативно обозначены именно действия, напри­мер, бродяжничество или попрошайничество, приобретение или хранение заведомо краденого. Однородность по характе­ру общественной опасности с точки зрения, главным образом, однородности ущерба и несущественности различий в спосо­бе, особенно, если, как отмечалось, можно охватить каким-то общим родовым понятием соответствующее преступное пове­дение, должна решать проблему. Так, сбыт, хранение, скуп­ка краденого, как представляется, являются одним составом с альтернативными действиями. Эти действия являются раз­новидностями более общего рода преступного поведения —-преступного владения незаконно добытыми предметами. То же следует сказать о бродяжничестве и попрошайничестве как видах злостного тунеядства.

Мелкое хулиганство отличается от хулиганства немелко­го характером и особенно степенью общественной опасности, как всякий административный проступок отличается от пре­ступления. Мелкое хулиганство не является грубым и явным нарушением общественного порядка. Повторное совершение в течение года мелкого хулиганства после административ­ного взыскания является, как отмечалось, самостоятельным составом преступления.

Говоря о соотношении диспозиции уголовноправовой нор­мы и преступления с его составом, следует отметить, что содержание диспозиции несколько шире описания только со-

118

става преступления2|2. В ней названы часто объект, предмет, место, время, обстановка. Их словесное описание является, следовательно, признаками не состава, а диспозиции уголов­ноправовой нормы.

Таким образом, преступление, как и его состав, — соци-альноправовое явление. Диспозиция уголовноправовой нор­мы — это прежде всего законодательная характеристика со­става преступления, но она шире описания только состава преступления за счет характеристики объекта, предмета, потерпевшего, места, времени, обстановки совершения пре­ступления, которые сами по себе элементами преступления и его состава не являются.