1. ОСНОВАНИЯ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Юридические основания международно-правовой ответственности государств за международные преступления составляют юридически обязательные предписания международно-правовых актов, характеризующие поведение государств в качестве преступного.

При этом следует отметить, что круг источников юридических оснований ответственности государств значительно шире круга источников международного права в традиционном их понимании'. Если к источникам международного права прежде всего относят договор и обычай, которые являются одновременно и основными источниками ответственности государств, то источниками ответственности следует также считать и другие юридически обязательные акты, предписывающие определенное поведение государств. В случае международных преступлений такое предписание сводится к воздержанию от совершения преступных действий. Подобного рода обязательство может быть возложено на государство тем или иным особым правовым актом, решением суда или международного органа. Наконец, источником юридических оснований ответственности государств за международные преступления может быть и односторонний международно-правовой акт, создающий обязательства для государства, его издавшего.

Надо также сказать, что существуют международные документы, не обладающие обязательной юридической силой и в то же время выражающие убеждение международного сообщества в преступности тех или иных акций. Хотя такие документы не могут устанавливать юридиче-

131

ски обязательное поведение государств, отраженная в них квалификация тех или иных деяний международным сообществом в качестве преступных очень важна для установления компетентными международными органами режима ответственности за них.

Наконец, следует еще раз подчеркнуть, что в некоторых международных конвенциях речь идет о деяниях и ответственности физических лиц за международные преступления. Однако их поведение присваивается соответствующему государству, несущему ответственность за преступное поведение своих органов.

Из источников юридических оснований ответственности за международные преступления следует особо выделить Устав ООН. Во-первых, Устав устанавливает в п. 1 ст. 1, что основной целью Организации является поддержание международного мира и безопасности и с этой целью принятие эффективных коллективных мер для предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии или других нарушений мира. Таким образом, борьба с международными преступлениями, посягающими на мир и международную безопасность, является, несомненно, первоочередной задачей этой универсальной международной организации. Во-вторых, Устав определяет, что главная ответственность за поддержание международного мира и безопасности возлагается на Совет Безопасности, который при исполнении своих обязанностей, вытекающих из этой ответственности, действует от имени членов Организации (ст. 24).

И наконец, Устав определяет целый ряд мер, которые могут быть приняты против государств-нарушителей. Это и приостановление осуществления прав и привилегий государств-членов как дополнительная мера в дополнение к действиям превентивного или принудительного характера, предпринимаемых Советом Безопасности (ст. 5), и возможность исключения из Организации по рекомендации Совета Безопасности за систематическое нарушение принципов Устава (ст. 6), действия в отношении угрозы миру, нарушений мира и актов агрессии, предпринимаемые Советом Безопасности по гл. VII Устава, и санкционирование неотъемлемого права на индивидуальную или коллективную самооборону, если произойдет вооруженное нападение на члена Организации (ст. 51).

Определенное значение для борьбы с международными преступлениями имеют и положения гл. VIII Устава. Так, в соответствии со ст. 52 Устав не препятствует суще-

132

сгвованию региональных соглашений или органов для разрешения вопросов, относящихся к поддержанию международного мира и безопасности, которые являются подходящими для региональных действий. Статья 53 уполномочивает Совет Безопасности, где это уместно, использовать такие соглашения или органы для принудительных действий под его руководством. В то же время, по этой статье, принудительные меры допускаются и без полномочий от Совета Безопасности либо в силу ст. 107 против любого вражеского государства, то есть государства, которое в течение второй мировой войны являлось врагом любого из государств, подписавших Устав, либо в силу региональных соглашений, направленных против возобновления агрессивной политики со стороны любого такого государства.

Принимая во внимание значение для международного сообщества содержащихся в Уставе положений, можно говорить о том, что он был и остается основным источником юридических оснований ответственности государств за международные преступления.

Важными источниками оснований ответственности являются также такие конвенции, как Женевские конвенции о защите жертв войны 1949 года и Дополнительные протоколы к ним 1977 года, Договор о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой (1963 г.), Договор о нераспространении ядерного оружия (1968 г.), Договор о запрещении размещения на дне морей и океанов и в его недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения (1971 г.), Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (1972 г.), Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду (1977 г.).

Хотя договоры 1963, 1968, 1971 годов и конвенция 1972 года относятся, казалось бы, прежде всего к документам, связанным с проблемой разоружения, запрещенные ими действия, несомненно, влекут за собой тяжкие и массовые военные преступления, связанные с применением оружия массового уничтожения. Во внесенном на рассмотрение XXXV сессии Генеральной Ассамблеи ООН советском предложении «Об исторической ответственности государств за сохранение природы земли для нынешнего и будущих поколений» подчеркивается, что успешное решение проблемы охраны природы теснейшим образом свя-

133

зано  с  политикой  разрядки  международной  напряженности, обузданием гонки вооружений, разоружением.

Важным источником юридических оснований ответственности государств за международные преступления были и остаются уставы международных военных трибуналов. Устав Международного военного трибунала был разработан в развитие Лондонского соглашения от 8 августа 1945 г. между СССР, США, Великобританией и Францией о судебном преследовании и наказании главных военных преступников европейских стран оси. К соглашению позднее присоединились Греция, Дания, Югославия, Голландия, Чехословакия, Польша, Бельгия, Эфиопия, Австралия, Гондурас, Норвегия, Панама, Люксембург, Гаити, Новая Зеландия, Индия, Венесуэла, Уругвай и Парагвай. Своей, резолюцией 95 (I) от 11 декабря 1946 г. Генеральная Ассамблея подтвердила принципы международного права,, признанные уставом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в его решении.

По поводу юридической природы этой резолюции высказываются различные точки зрения. Некоторые юристы,, в частности западные, склонны видеть в ее принятии выражение некоей законодательной функции Генеральной Ассамблеи. Правильным, однако, является рассмотрение ее как выражение согласия всех государств-членов признавать нюрнбергские принципы нормами общего международного права. В этом смысле прав П. И. Лукин, который пишет, что благодаря этой резолюции указанные принципы превратились в нормы широкого универсального значения, причем правотворческий характер резолюции вытекает из воли государств, принявших ее, а не из законодательных функций Генеральной Ассамблеи ООН2.

Можно лишь добавить, что Генеральная Ассамблея резолюцией 177 (II) от 21 ноября 1947 г. поручила Комиссии международного права сформулировать принципы международного права, признанные уставом Нюрнбергского трибунала и нашедшие выражение в его решениях. Эта работа была завершена Комиссией в 1950 году.

О нюрнбергских принципах написано много. Как известно, западная доктрина международного права попыталась либо совсем отрицать, либо всемерно принизить их юридическое значение как принципов общего международного права. Особенно это касалось норм, устанавливающих ответственность за преступления против мира. Однако к настоящему времени и на Западе находятся юристы, например американец Р. Бакстер, которые при-

134

знают, что и в момент процесса суд применял действующее международное право3.

Что же касается юристов социалистических стран, то они твердо и последовательно выступают за то, что нюрнбергские принципы стали неотъемлемой частью современного общего международного права4.

В отношении нюрнбергских принципов Г. И. Тункин считает, что они имеют характер императивных норм международного права5. Это важное и принципиальное положение требует некоторой конкретизации.

По общему правилу, содержащемуся в ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров, императивная норма общего международного права является нормой, которая признается международным сообществом как норма, отклонение от которой недопустимо и которая может быть изменена только последующей нормой такого же характера. Противоречащие ей нормы недействительны и ничтожны6.

Заметим сразу же, что являющиеся отличительной чертой иерархии норм в международном праве императивные нормы придают этой иерархии принципиально отличный от иерархии норм во внутреннем праве характер. Во внутреннем праве иерархия норм — это прежде всего иерархия источников права, не касающаяся их существа. Подобная иерархия существует и в международном праве, но наряду с ней в нем имеется и не менее важная иерархия норм, зависящая именно от существа социальной важности регулируемых ими общественных отношений. Поэтому неправы те авторы, которые рассматривают вопрос об иерархии международно-правовых норм исключительно с точки зрения источников 7.

Важнейшей юридической функцией императивных норм является то, что их существование делает ничтожными материальные нормы, им противоречащие. Так, наличие нормы о запрещении агрессивной войны делает ничтожными любые нормы, ее допускающие.

С другой стороны, императивные нормы могут делать временно бездействующими те или иные процессуальные нормы в отношении международных преступлений, не объявляя их недействительными вообще. Примером этого является неприменение в общем и целом совершенно действительного принципа законности (nullum crimen sine lege, nullum poena sine lege), то есть о невозможности наказания, иначе как на основе ранее принятого закона, в том случае когда речь идет о необходимости наказания

135

лиц,  виновных в  совершении  международных  преступлю

НИИ.

Что же касается государств, то в случае нарушения ими императивных норм встает вопрос об их особой международно-правовой ответственности.

К источникам юридических оснований ответственности государств также относятся Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него и Международная конвенция о пресечении преступления апартеида и наказании за него. Обе эти конвенции являются многосторонними универсальными договорами с широким кругом участников. На 1 января 1980 г. первую из них ратифицировали 83 государства, вторую — 54 государства (как известно, в их число не входят ведущие западные державы, и прежде всего США).

Еще в 1951 году Международный Суд ООН принял консультативное заключение «Оговорки к Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него»^ в котором указал, что государства должны наказывать лиц, виновных в актах геноцида, независимо от того, являются ли соответствующие государства участниками данной конвенции8. По нашему мнению, в данном заключении Суд выразил убежденность в том, что обязательство па пресечению геноцида имеет характер erga omnes и в качестве такового касается всех государств.

Не следует также забывать, что наказуемость преступления геноцида была установлена еще в уставах международных военных трибуналов. С этой точки зрения представляется неубедительной попытка некоторых западных авторов представить одобрение в 1948 году Генеральной Ассамблеей конвенции о геноциде в качестве проявления законодательной функции Ассамблеи9.

Несмотря на существование в области борьбы с международными преступлениями государств ряда конвенционных документов, значительную роль здесь играл и продолжает играть обычай. Нюрнбергские принципы, и в, частности запрещение геноцида, по мнению многих юристов, также имеют обычное происхождение. Это согласуется и с приведенным выше положением Г. И. Тункина о том, что нюрнбергские принципы представляют собой императивные нормы современного общего международного права. А как известно, императивные нормы — нормы по преимуществу обычного происхождения.

Даже буржуазные авторы, которые, останавливаясь на проблеме международного уголовного права, в принципе

136

отрицают роль обычая как его источника, признают такую роль для части международного уголовного права, имеющей своей задачей пресечение международных деликтов государств 10.

Элементы составов международных преступлений определены также в некоторых международно-правовых актах, не имеющих обязательной юридической силы, но интерпретирующих международное право и свидетельствующих об отношении всего международного сообщества к тем или •иным международным правонарушениям. К ним следует прежде всего отнести Определение агрессии, Декларацию о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества государств в соответствии с Уставом ООН, Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам, Декларацию о недопустимости вмешательства во внутренние дела государств, об ограждении их независимости и суверенитета от 21 декабря 1965 г., резолюцию Генеральной Ассамблеи 110/11 от 9 ноября 1945 г., определяющую состав пропаганды войны.

В этих документах те или иные противоправные действия определяются в качестве преступлений по международному праву. При этом в некоторых случаях это делается прямо, в некоторых же других, как, например, в Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам и в Декларации о недопустимости вмешательства во внутренние дела государств, об ограждении их независимости и суверенитета,— опосредствованно, путем ссылки на то, что вызываемые этими правонарушениями ситуации угрожают международному миру и безопасности.

Эти документы отличаются, как правило, двумя особенностями. Во-первых, на Генеральной Ассамблее они были приняты или единогласно, или практически единогласно. Так, за резолюцию о невмешательстве голосовали 109 государств, против — никто, воздержалось одно государство (Великобритания). Во-вторых, их тексты согласовываются практически между всеми группами заинтересованных государств. И, хотя здесь не встретишь развернутого списания составов тех или иных преступлений, тем не менее в них отражены основные положения относительно тех или иных актов, причем принятые по существу консенсусом международного сообщества государств. Можно поэтому утверждать, не останавливаясь более подробно на вопросе о юридической природе резолюций Генеральной

137

Ассамблеи, что указанные выше резолюции обладают довольно высокой степенью обязательности.

Таким образом, если Совет Безопасности определяет^ что та или иная ситуация представляет собой угрозу международному миру и безопасности, Генеральная Ассамблея, отражая правосознание международного сообщества в своих резолюциях или принимаемых ею конвенциях, которые затем ратифицируются государствами и вступают в силу, констатирует преступность тех или иных актов.

По поводу источников, устанавливающих преступность тех или иных актов, в буржуазной доктрине международного права высказывались и высказываются порой несостоятельные суждения. В частности, утверждается, что якобы преступность может быть установлена на основе принципов естественного права11. Ошибочность подобных суждений очевидна, поскольку такое определение может быть лишь следствием констатации в этом отношении взглядов международного сообщества государств. При этом решающая роль принадлежит Совету Безопасности. Именно он не только определяет ту или иную ситуацию в качестве угрожающей международному миру и безопасности, но и является единственным главным органом ООН, который Устав Организации уполномочивает принимать меры по пресечению и предотвращению подобных ситуаций. А Генеральная Ассамблея, опираясь на эти заключения Совета Безопасности и отражая правосознание государств-членов, может констатировать преступность тех или иных актов.

Роль Генеральной Ассамблеи при этом не следует ни в коем случае преуменьшать. Ведь в соответствии с Уставом Совет Безопасности может определить в качестве угрозы миру и международной безопасности и ситуацию, не имеющую характера международного преступления, то есть когда нет виновного преднамеренного преступного поведения государства. В то же время международное преступление, по определению Комиссии международного права,— это такое нарушение государством международного обязательства, которое рассматривается как преступление международным сообществом в целом 12. И, видимо, в констатации какого-то рода действий как международного преступления немаловажная роль принадлежит Генеральной Ассамблее.

Юридические последствия установления факта международного преступления, установление международно-правовым актом именно преступности поведения того или ино-

138

то государства или той или иной ситуации имеют большое юридическое значение. При этом, как подчеркивает П. М. Курис, речь должна идти именно о преступности, а не о противоправности 13. Противоправность поведения еще отнюдь не означает его преступности с точки зрения международного права, поскольку им присущи разные степени общественной опасности. Если же какой-либо конкретный состав правонарушения осознается международным сообществом государств в качестве преступления, то это влечет за собой целый ряд юридических последствий.

Во-первых, если в случае ординарных правонарушений охранительные правоотношения возникают только непосредственно между государством-делинквентом и пострадавшим государством, который и является субъектом претензий, то при международных преступлениях круг участников правоотношений принципиальным образом расширяется и включает в качестве субъектов претензий все международное сообщество государств, и в первую очередь в лице международных организаций и их органов, к ведению которых относятся вопросы поддержания международного мира и безопасности. Во-вторых, в случае международных преступлений изменяется сам механизм реагирования международного сообщества на эти наиболее опасные правонарушения по сравнению с реакцией на ординарные правонарушения. В-третьих, в случае осуществления государством международных преступлений встает вопрос об их особой международно-правовой ответственности и возможности применения в отношении них санкций международного сообщества государств в лице в первую очередь Совета Безопасности ООН. В-четвертых, по нашему мнению, установление преступности тех или иных деяний ведет к повышению эффективности превентивного воздействия норм, запрещающих международные преступления.

Совет Безопасности — основной и по существу единственный орган Организации Объединенных Наций, а фактически и всего международного сообщества государств по поддержанию международного мира и безопасности. Существует точка зрения, что Совет Безопасности — орган политический и что его решения являются в первую очередь политическими оценками. Однако ни анализ Устава ООН, ни анализ деятельности Совета не дают оснований для таких выводов. Совет Безопасности — один из главных органов ООН, и при рассмотрении входящих в его компетенцию вопросов должны учитываться в соответствии с

139

Уставом ООН соображения любого характера, будь то политические, экономические, военные или иные соображения. При этом несомненно, что он должен в первую очередь руководствоваться самим Уставом ООН, то есть существующим международным правом. Неся главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности, он при исполнении своих обязанностей, вытекающих из этой ответственности, действует от имени членов Организации (п. 1 ст. 24 Устава ООН). Последние также соглашаются подчиняться решениям Совета Безопасности и выполнять их (ст. 25).

В ряде международных документов, посвященных борьбе с международными преступлениями, прямо подчеркивается роль Совета Безопасности. В Определении агрессии^, которое может по мере необходимости учитываться Советом Безопасности в качестве руководства при установлении в соответствии с Уставом наличия актов агрессии, подчеркивается, что помимо перечисленных в нем актов агрессии Совет Безопасности может относить к числу агрессивных и другие акты, согласно положениям Устава (ст. 4 Определения).

По Договору о нераспространении ядерного оружия государства-участники обязались уведомить Совет Безопасности в случае выхода из этого договора (ст. X).

В соответствии с п. 4 ст. III Договора о запрещении размещения на дне морей и океанов и в его недрах ядерного оружия и других видов оружия массового уничтожения государства-участники могут передавать на рассмотрение Совета Безопасности вопрос о выполнении обязательства по этому договору. В случае выхода из него они также уведомляют Совет Безопасности (ст. VIII).

В соответствии с положениями Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении государства-участники могут подавать жалобы в Совет Безопасности на нарушение другими участниками своих обязательств по ней (ст. VI); Совет принимает решение о том, что тот или иной участник конвенции подвергся опасности в результате нарушения конвенции (ст. VII); а государства-участники уведомляют Совет Безопасности о своем выходе из нее (ст. XIII). Жалобы в Совет Безопасности могут также подавать участники Конвенции о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду (п. 3 ст. V).

140

Неся главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности, как это и подчеркивается в ст. 39 Устава ООН, Совет Безопасности «определяет существование любой угрозы миру, любого нарушения мира или акта агрессии и делает рекомендации или решает о том, какие меры следует предпринять в соответствии со статьями 41 и 42 для поддержания или восстановления международного мира и безопасности». Например, Совет Безопасности принимал постановления о том, что апартеид представляет собой серьезное препятствие и угрозу для международного мира и безопасности.

Исходя из определений Совета Безопасности, Генеральная Ассамблея неоднократно осуждала те или иные акты в качестве международных преступлений. Так, Генеральная Ассамблея приняла целый ряд резолюций, в которых политика и практика апартеида осуждаются как преступления против человечества.

Большим успехом в деле принятия эффективных коллективных мер предотвращения и устранения угрозы миру и подавления актов агрессии и других нарушений мира явилось принятие Генеральной Ассамблеей Определения агрессии как наиболее серьезной и опасной формы незаконного применения силы. В этом документе в соответствии с Уставом ООН дано общее определение агрессии (ст. 1), указан основной критерий квалификации агрессивного акта (ст. 2), перечислены основные акты агрессии (ст. 3), подтвержден преступный характер агрессии, влекущей за собой международную ответственность (ст. 5), и подчеркнуто, что данное определение не затрагивает ситуаций, в которых применение силы является законным (ст. 6 и 7). Утверждая Определение агрессии, Генеральная Ассамблея обратила на него внимание Совета Безопасности и рекомендовала ему по мере необходимости учитывать это определение в качестве руководства при установлении в соответствии с Уставом наличия акта агрессии.

Так как любое международное преступление представляет собой либо нарушение мира, либо по крайней мере угрозу миру, то, очевидно, встает вопрос о разработке определения составов и других международных преступлений, которые могли бы учитываться Советом Безопасности при определении существования нарушения мира или угрозы миру.

Поскольку к настоящему времени довольно хорошо определены состав таких преступлений, как агрессия, геноцид, апартеид, колониализм, было бы, очевидно, оправ-

141

данным начать разработку определения международных преступлений, которые либо мало разработаны как таковые, или в отношении которых требуется принципиально новый подход.

Примером первого рода является вопрос об определении преступного вмешательства одного государства во внутренние или внешние дела другого государства и разграничении такого вмешательства от смежных явлений, таких как, например, применение силы. С учетом существования различных видов оружия массового уничтожения, создающих угрозу мирового конфликта со всеми его катастрофическими последствиями, актуален вопрос и об общем определении в плане предотвращения военных преступлений.

Такие определения, как и Определение агрессии, могли быть приняты Генеральной Ассамблеей и рекомендованы Совету Безопасности в качестве факультативного руководства для установления ситуаций угрозы миру или нарушений мира, происходящих от этих международных преступлений. Что же касается преступлений с международным элементом, то они не должны, как правило, быть объектом рассмотрения Совета Безопасности, и вопросы, с ними связанные, должны решаться путем использования других международных процедур, поскольку, как широко признается в современной юридической доктрине, в случае преступления с международным элементом речь в первую очередь идет о конфликте юрисдикции национального уголовного права 14.