§ 5. ОСНОВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ ДОГОВОРА

Английская правовая доктрина, как было показано выше, не смогла выработать единого, общепринятого определения-понятия договора. Поэтому, давая определение договора, большинство авторов обращается к перечислению его основ­ных существенных элементов. В установлении этих основных элементов английская судебная практика и литература почти единодушны. Основные элементы договора (отвлекаясь от некоторых случайных признаков, вводимых отдельными авто-| рами) следующие: 1) соглашение сторон, выразившееся! в предложении (оферте) и в принятии этого предложения (ак-^ цепте); 2) намерение сторон породить правовые последствия;'

121.

"3) встречное удовлетворение или наличие определенной фор­мы, составляющей essenUulia договора.

^Большинство авторов в число элементов договора вклю­чает правоспособность и дееопособность сторон, соответствие договора объективному праву и некоторые другие требования общего характера 93. Мы .назвали только первые три элемента, так как именно они являются элементами договора, а лрочие предъявляемые к договору требования (дееспособность сто­рон, правомерность объекта договора и т. д.) представляют собой необходимые условия действительности договора, но не его элементы. Когда говорят о соглашении сторон, порождаю­щем правовые последствия, .предполагается, что это соглаше­ние заключено дееспособными лицами и направлено на послед­ствия, 'не запрещенные правом. Условия /действительности договора будут рассмотрены в главе IV настоящей работы. Здесь мы остановимся только на основных элементах понятия договора в английском гражданском праве.

1) Соглашение сторон

а) Волеизъявление сторон как основание

соглашения

Соглашение сторон, являющееся одним из основных эле­ментов понятия договора,-в английском праве, как и в праве других буржуазных государств, имеет формальный характер. В буржуазном обществе, основанном на эксплуатации чело­века человеком, нельзя говорить о подлинном соглашении, о свободе воли обеих договаривающихся сторон. “Свобода во­ли”, “свободное соглашение” являются лишь фикциями, при­званными скрыть действительную несвободу, фактическую зависимость экономически более слабой стороны от стороны более сильной. Фикция “свободы воли” в буржуазном праве обусловлена  особенностями  капиталистического  оборота и прикрывает экономическое принуждение.

Положение английского договорного права о соглашении -как одном из основных элементов договора содержит множе­ство таких принципов — фикций. Прежде всего необходимо отметить, что английское договорное право в вопросе о воле­изъявлении как основании соглашения придерживается так

93 С. W. R. A n s о п. Ор. cit., p. 4—8; “Stephen's Commentaries on the Laws of England”, v. II, p. 6; E. Jenks. Op. cit., p. 91—106; “Halsbury's Laws of England”, v. VII, p. 69 ff.; “Chitty's Treatise on the Laws of Cont­racts”, p. 9; V. Мог awetz. Elements of the Law of Contracts. N. Y., 1927, p. 1—10; W. Bl. Odgers and Walt. В 1. Odgers. Op. cit., p. 682 ff.;

Dillavou and Ha ward. Op. cit., p. 23—25; Shilt and Wilson. Op. cit., p. 663; J. Charlesworth. The Principles of Mercantile Law, p. 1.

•J22

называемой объективной теории, т. е. признает существенным не действительное намерение сторон, а их внешнее волеизъяв­ление. При этом английское право считается часто даже не

-с внешней формой волеизъявления, а с тем, какое впечатление могут произвести на окружающих те или иные слова или действия лица. Если окружающие, или вообще “разумный, человек”, могли воспринять те или иные слова или действия

-лица как волеизъявление, суд может признать наличие такого волеизъявления и связать с ним правовые последствия, хотя 'бы действительные 'намерения лица были совершенно иными. Английские юристы три этом ссылаются па то, что суд не может иметь дела с внутренними 'намерениями или побужде­ниями человека, не выраженными вовне в определенных

-актах. В современных курсах договорного права и моногра­фиях часто приводятся слова средневекового судьи Брайана из судебного решения, вынесенного им в 1478 г.: “намерение лица не может быть предметом судебного разбирательства, так как сам дьявол не знает намерений человека”.

Эта наиболее распространенная в английской теории и практике точка зрения наиболее полно и четко сформулиро­вана в курсе договорного права Поллока: “Общее намерение сторон в договоре—это факт (или 'предположение о факте), который, как и любой другой факт, должен быть доказан в соответствии с общими правилами о доказательствах. По­этому, когда говорят, что 'при разрешении всех вопросов, свя­занных с договором, следует руководствоваться действитель­ным намерением сторон, это означает, что речь идет о наме­рении, которое может быть установлено судом. Закон не позволяет стороне ссылаться на то, что ее действительное на­мерение не было таким, каким она его выказывала или по­зволяла считать. Но в обычных и нормальных случаях согла­шение сторон, которое охраняется законом, по своему внут­реннему содержанию совпадает с тем, что выражено вовне” 9i.

Эта же точка зрения является господствующей в юридиче­ской литературе и 'практике США. Патерсон в статье, посвя­щенной характеристике Свода договорного права США, ука­зывает, что в Своде проводится господствующая теория, со­гласно которой внешнее выражение соглашения в гораздо большей степени, чем согласие воли, является основным признаком правового обязательства95. Моравец, пытаясь

94 “Pollock's Principles of Contract”, p. 4. Аналогичное положение со­держится в курсе Самонда и Вильямса. Самонд и Вильяме. Указ. соч., стр. 26; см. также G. С. С h esh ire and С. Н. S. Fi f oo t. The Law of Contract, p. 22.

95 E. W. P a 11 e r s о n. The Restatement of the Law of Contracts. -“Columbia Law Review”, 1933, March.

123

возражать шротив господствующей объективной теории, в кон­це концов, отдает ей дань,, признавая, что если лицо, не имеж действительного намерения вступить в определенные отноше­ния, своим внешним поведением создает у других лиц впечат­ление, что оно желает вступить в эти отношения, то это лицо ответственно за то 'впечатление, которое оно создало96.

У многих юристов в Англии и США объективная теория соотношения воли и волеизъявления выражена настолько' резко и связывается с такими далеко идущими последствия­ми, что вопрос даже о формальном выражении в договоре воли сторон не возникает97.

Объективный момент, несомненно, играет большую роль в буржуазном гражданском праве. Для капиталистического-оборота важно не внутреннее содержание 'воли лица (в подав­ляющем большинстве случаев одно из лиц вступает в договор-помимо своей воли), а ее внешнее выражение—волеизъявле­ние. Предполагается, что волеизъявление выражает подлинное намерение, волю лица. Однако английское договорное право-придает значение не только действительному, хотя и формаль­ному волеизъявлению, но и таким действиям, которые могут дать основание окружающим считать,, что в данном случае имело место определенное волеизъявление. Это чрезвычайно расширяет понятие объективного момента в соглашении и вы-

88 V. Morawetz. Op. cit., p. 18.

°7 Приводим высказывания отдельных юристов, подтверждающие это положение:

“Стороны связаны договором таким образом, как он интерпретируется судом, хотя бы ни одна из них в действительности не имела в виду того,-что суд установил как сказанное ими” (“The Mind and Faith of Justice-Holmes, His Speeches, Esseys, Letters and Judicial Opinions”, Boston, 1945, p. 78).

“Когда одно лицо побуждает другое вступить в договор, то 'правовое значение имеет не то, что первое лицо в действительности имело в виду, и не то, что второе лицо рассматривало как действительное намерение-первого, а то, что “разумный человек”, т. е. судья или присяжные, рас­сматривает как такое намерение” (Th. E. Holland The Elements of Ju­risprudence. Thirteenth Edition. Oxford, 1924, p. 265).

“Для договора, строго говоря, не имеет значения личное или индиви­дуальное намерение сторон. Договор — обязательство, которое в силу за­кона связывается с определенными действиями лица, с употребленными им словами, которые обычно выражают определенные намерения” (L. Teller, Op. cit., p. 25).

Несколько отличной является позиция Ферсона. Отмечая, чго так на­зываемая объективная теория является господствующей в науке и прак­тике, он пишет: “Юридические акты, которые действительно выражают волю лица, обязывают его. Юридические акты, которые не выражают дей­ствительную волю лица: а) не обязывают его, если другие лица, котарых-акт касается, не совершают никаких действий, основываясь на этом акте, б) обязывают его, если лица, которых этот акт касается, совершают разум­ные действия, основываясь на этом акте” (М. Person. Op. cit., p. 72)„

124

<1 'I'

водит его за грани вопроса о соотношении воли и волеизъяв­ления.

Такое понимание объективного момента при волеизъявле­нии служит теоретической базой для обоснования права суда устанавливать наличие подразумеваемого соглашения, подра­зумеваемых условий и других фикций, смысл и значение кото­рых рассматривались выше.

Признание объективного момента в соглашении в том зна­чении, которое ему придают английская доктрина и практика, •снижает значение воли в соглашении и дает основание для того, чтобы найти соглашение там, где пег не только действительного намерения сторон, но даже и внешнего волеизъявления. Яркой иллюстрацией этого служит описанное в начале настоящей главы дело Эптонской пожарной команды против Поуэлла. Ни о каком соглашении, ни о каком акте внешнего волеизъявления в этом случае не было речи. На осно­вании учения о подразумеваемом договоре суд придал некото­рым, совершенно естественным в данных условиях актам поведения сторон значение волеизъявления, направленного на заключение сделки, и признал наличие договора тогда, когда ни одна из сторон и не помышляла о соглашении и договоре.

В новейшей юридической литературе, посвященной англий­скому праву, особенно в США, подводится теоретическая база под практику судов, игнорирующую, в ряде случаев, волю сторон в договоре. Так, Роско Паунд утверждает, что в XVII, XVIII и первых трех четвертях XIX в., когда капитализм носил “индивидуальный характер” и требовал для себя только свободы рук, право пыталось обеспечить осуществление воли лица в договоре. В условиях же современного капитализма, при широком распространении договоров, условия которых це­ликом диктуются одной из сторон, вряд ли можно, по мнению автора, говорить об осуществлении воли сторон в договоре. Достаточно, если право обеспечит устойчивость гражданского оборота, обеспечит его участникам возможность действовать, основываясь на словах или действиях контрагента98.

Таким образом, Роско Паунд — один из виднейших предста­вителей буржуазной правовой науки — вынужден признать, что в период империализма и общего кризиса капитализма буржуазное общество не может обеспечить даже формального осуществления в договоре воли сторон и должно отказаться от попыток конструировать договор как выражение свободной воли его участников.

98 R. Pound. The Role of the Will in Law. “Harward Law Review”, v. 68, 1954, N 1, р. 1—19.

125

. б) Оформление соглашения

При заключении договора в формировании соглашения сторон следует различать два основных момента: предложение (оферту) и согласие (акцепт). “Общее право” выработало ряд. положений, регулирующих заключение соглашения посредст­вом оферты и акцепта.

Английское право, как и право ряда других буржуазных стран, устанавливает, что предложение может быть направлено не только к определенному лицу, но и к публике. Объявление в газете, расписание поездов, циркуляры и объявления фирм,-еслн они содержат предложение вступить в договор на опреде­ленных условиях, рассматриваются как оферта; это так назы-^/ваемая общая оферта (general offer). "Лицо, согласившееся на условия, содержащиеся в общей оферте, выражает свое согласие в той форме, в какой это требуется офертой; это со­гласие рассматривается как акцепт, и договор считается заклю­ченным.

Известен случай, когда железнодорожная компания вы­пустила расписание поездов, а затем отменила поезд, не внеся соответствующих изменений в расписание. Один из пассажиров не смог своевременно прибыть в нужное^ ему место ввиду отме­ны поезда и вследствие этого понес определенный ущерб. Железнодорожная компания была признана обязанной воз­местить ущерб, так как суд пришел к выводу, что она связана сделанной ею офертой". Совершенно понятно, что получение-возмещения в таких случаях фактически доступно лишь пред­ставителям имущих слоев, которые имеют время и материаль­ную возможность вести процесс. Только они могут доказы­вать, что их “время—деньги” и что отмена поезда нанесла им материальный ущерб.

Английское право не устанавливает никаких материальных критериев для того, чтобы отличить оферту от предложения, не­влекущего за собой правовых последствий. Поэтому объявле­ние рекламного характера, если оно составлено в таких выра­жениях, что может быть понято как предложение вступить в договор, рассматривается как оферта со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Основным прецедентом, на котором основывается такой" вывод, является дело Карлилль против компании Карболик смок болл (Carlill v. Carbolic Smoke Ball Co, 1893). Обстоя­тельства дела таковы: компания поместила в газетах объ­явление о том, что ею выпущено новое средство против грип-

99 Denton v G. N. Railway Co, 1856. Изложение и анализ этого казуса см. “Pollock's Principles of Contract”, p. 12—15; О. С. Cheshire and:

С. H. S. F i f о о t. Op. cit., p. 28—29; W. R. A n s о n. Op. cit., p. 72—73.

120

па — пилюли, употребление которых совершенно исключает возможность заболевания. В объявлении было указано, что компания уплатит 100 ф. ст. тому, кто будет принимать пилю­ли так, как это указано в инструкции к ним, и тем не менее заболеет гриппом. Истица, которая надлежащим образом при­нимала пилюли и, несмотря на это, заболела гриппом, обра­тилась к компании с требованием об уплате ей 100 ф. ст. Компания ссылалась на то, что объявление носило рекламный характер и не предполагалось, что кто-либо примет всерьез обещание уплатить вознаграждение. Однако суд признал, что объявление представляло собой общую оферту, а покупка и прием истицей пилюль—акцепт (согласие). Таким образом договор был заключен и компания обязана была его выпол­нить 100.

Должна ли оферта содержать все существенные условия до­говора? Положительный ответ на этот вопрос как будто не должен вызывать сомнений. Действительно, можно ли говорить хотя бы о формальном соглашении сторон, если не определены существенные элементы соглашения? Именно этим оферта должна отличаться от простых переговоров о будущем догово­ре. Поскольку договор считается заключенным, если дано со­гласие на сделанное предложение, то, очевидно, предложение должно содержать в себе все существенные условия договора.

Это элементарное требование, принятое во всех граждан-ско-правовых системах современных буржуазных государств, было принято и в “общем праве” Англии. Однако в одном из очень известных решений был применен другой принцип. Это решение по делу Хиллэса и 1<° против Аркоса (Hillas & Со, Ltd v. Arcos, Ltd, 1932). Между английской фирмой Хиллэс и К° и Всероссийским акционерным кооперативным обществом;

“Аркос” был заключен договор на поставку в 1930 г. строевого леса. Все условия договора были точно определены. Специаль­ной статьей было установлено, что ' покупатель — Хиллэс и К° — имеет преимущественное право на заключение договора с поставщиком на поставку леса в следующем 1931 г. Статья не содержала никаких указаний ни о количестве, размере, сор­тах леса, который должен был быть поставлен согласно новому договору, ни о сроках поставки, портах отгрузки и назначения и пр.

Покупатель заявил о своем желании заключить договор на следующий год согласно указанной статье, но никаких усло­вий нового договора установлено не было. Общество “Аркос” считало себя свободным от обязательства, так как договор, по его мнению, не был заключен, а согласие истца на заключение

100 Изложение казуса см, G. С. С h е s h i г е and С. H. S. F i f о о t. Ca­ses on the Law of Contract, p. 1.

127

AUlUb^u tia l^iOt l. ul>i,<”u i^                  '••i^ni^n^          ^^

щем договоре. Однако покупатель С1ал на дру1ую точку зре­ния, заявив, что упомянутая статья договора представляла собой оферту, а его согласие было акцептом. Сколь ни оче­видна была необоснованность такого заявления, палата лор­дов, рассматривавшая дело, стала на сторону истца и в нару­шение самых элементарных правил, регулирующих договорные отношения, признала офертой статью, не содержавшую ника­ких указаний о существенных элементах договора.

Лорд-судья Райт, аргументируя это решение, сослался на право суда устанавливать действительные намерения сторон, “подразумеваемые” в договоре. Неопределенность условий до­говора, по его мнению, не должна делать договор недействи­тельным, если эти условия можно вывести на основании все­возможных косвенных указаний. По мнению лорда Райта, нельзя игнорировать “пронизывающую все современное анг­лийское право, регулирующее деловые договоры, законную презумпцию того, что в договор включены разумные усло­вия”101. Все эти громкие фразы были предназначены для того, чтобы обосновать произвол суда и допущенное им нарушение элементарнейших правил, регулирующих положения о необхо­димости соглашения сторон в договоре.

Действительно, можно ли было выводить условия нового договора 'на 1931 г. из условий договора, действовавшего в предыдущем, 1930 г.? Ведь статья договора, на которую ссылался истец, говорила не о продлении срока действия дого­вора, а о преимущественном праве истца заключить новый договор.

Следовательно, в договоре речь шла не об автоматическом продлении условий действующего договора, так как в этом случае сторонам или одной из сторон было бы предоставлено право продлить срок действия договора. Поскольку в договоре было четко указано, что покупатель может “по своему жела­нию... заключить договор о закупке” (“has an option... to contract... for the purchase”), то, совершенно очевидно, что эта статья оставляла известную свободу и для поставщика и для покупателя в установлении условий нового договора.

Суд игнорировал это ясное и недвусмысленное намерение сторон, отдав явное предпочтение одной из них. Решение суда лишило поставщика всякой свободы установления условий но­вого договора и предоставило возможность покупателю дикто­вать свои условия. Вряд ли можно сомневаться в том, что ре­шающую роль сыграл здесь тот факт, что ответчиком выступа­ло акционерное общество, связанное с Советской Россией.

101 Изложение казуса см. “Annual Survey of English Law”, 1932; см. также “Pollock's Prinoiiplies of Contract”, p. 35—37.

128

Английский суд показал в этом деле пример неправосудного и грубо-тенденциозного решения, продиктованного отнюдь не правовыми соображениями.

Решение палаты лордов по делу Хиллэса и К° против об­щества “Аркос” доставило много затруднений английским сне-" циалистам по договорному праву, взявшим на себя неблаго­дарную задачу “теоретически” прикрыть грубый произвол и юридическую несостоятельность этого решения суда.

В последних работах, посвященных договорному праву, появился новый “принцип”, который выводится из приведен­ного решения. Этот “принцип” формулируется различными ав­торами по-разному, по во всех случаях очень неясно и расплыв­чат о. В общем, этот “принцип” может быть сведен к следующе­му: если это допускается конкретными условиями (некоторые авторы говорят: “обычаями данного промысла”), офертой мо­жет быть сочтено предложение, не содержащее всех основных условий договора 102. Эта формулировка чрезвычайно неопре­деленна и по сути дела означает, что в тех случаях, когда суд этого захочет, он сможет отказаться от требования определен­ности всех существенных элементов договора в оферте.

Тот факт, что “принцип”, на котором базировалось решение по делу общества “Аркос”, был установлен ad hoc, видно из того, что этот “принцип” больше не применялся, и в более поздних решениях было подтверждено правило, что оферта должна содержать все существенные условия договора. Так, в деле компании Скэммел и Нэфью против Оустона (Scammel arid Nephew, Ltd. v. Ouston, 1941) истец и ответчик договори­лись обо всех условиях договора: предмете, цене, условиях по­ставки. Однако в переписке сторон было упомянуто, что платеж цены будет рассрочен, условия же рассрочки не были установ­лены. Это дало основание палате лордов считать, что договор не был заключен, а имели место лишь предварительные пере­говоры.

При этом тот же лорд-судья Райт, который в деле Хиллэса против общества “Аркос” сумел из одной статьи, которую он впоследствии сам назвал “чрезвычайно пустой и скудной”, на основании косвенных указаний “сконструировать” договор, в данном случае, несмотря на наличие согласия сторон по всем условиям, не счел возможным прибегнуть к косвенным указа­ниям для того, чтобы “сконструировать” только одно усло­вие—порядок платежа в рассрочку103.

G С Cheshire Stephen's commen-

S F i f о о t. Cases 129

102 См. “Pollock's Principles of Contract”, p 36—38, and С. H. S. F i f о о t. The Law of Contract, p. 33—35; < tanes on the Laws of England”, v. II, p. 10—11.

103 Текст решения ом. Q. С. Cheshire and С. H. on the Law of Contract, p. 16—22.

9 P. О. Халфииа                        , '

Положение о том, что при разрь    -ь ...      •       ^ факта заключения договора основное значение имеет согласо­вание между сторонами всех условий договора и намерение обеих сторон в момент заключения соглашения, а не впослед­ствии, подтверждается также решением апелляционного суда ло делу Бранка против Кобарро (Branca v. Cobarro, 1947) 104.

Предложение вступить в договор связывает предложившего до тех пор, пока оферта не утратит свою силу. Оферта утра­чивает свою силу при наступлении следующих обстоятельств:

отзыве оферты, истечении срока, установленного для акцепта, смерти оферента.

До тех пор, пока оферта не принята другой стороной, она может быть отозвана (аннулирована) оферентом. Это отличает английское право от права других буржуазных стран, напри­мер, от французского, 'которое признает оферента связанным сделанной им офертой в течение времени, необходимого для принятия акцептантом решения105. Английское право в этом отношении более гибко и вместе с тем более неопределенно;

оно предоставляет суду в каждом отдельном случае решать, была ли отозвана оферта до акцепта и своевременно ли был уведомлен акцептант об отзыве оферты.

Возможность отозвать оферту в любой момент до ее приня­тия является правом лица, предложившего заключить договор. Оно, правда, может связать себя особым обязательством не отзывать оферту в течение определенного времени. Но это обязательство может возникнуть только в силу особого догово­ра, для которого, как и для всякого неформального договора, необходимо взаимное согласие и встречное удовлетворение. Если же такого особого договора нет, то оферент ничем не связан в своем праве отозвать оферту. Если в оферте указан срок, в течение которого оферта действует, то при отсутствии такого специального договора это означает лишь, что акцепт должен последовать не позднее этого срока; оферта же может быть отозвана в любой момент и до истечения срока.

“Общее право” не определяет, каким образом должна быть отозвана оферта. В этом отношении оференту предоставляется большая свобода: акцептант должен быть уведомлен об отзыве оферты, а каким путем это будет '"mfiio, значения не имеет. Позиция английских судов в этом uoiipoce видна из решения

104 “The Times Law Reports and Commercial Cases” 1947, v. 63, N 16.

105 Французский закон ничего не говорит об отзывног ч m Сезотзыв-ности оферты. Однако в практике положение о связанностл оферента сде­ланной им офертой в течение времени, необходимого для принятия акцеп­тантом решения, применяется очень твердо и устойчиво (см. А. С о 1 i n et H. Capitant. Op. cit., t. II, p. 35-37; M. Planiol et G. Ripert Op. cit, t. II, p. 124—125; H. et L,. M a z e a u d, J. M a z e a u d. Op. cit., p. 110).                                                •    ,

ISO                                                            ' •" • ',

по делу Дртрпсона против Додса (Dickinson v. Dodds, 1876), ставшему обязательным решением по аналогичным делам.

Ответчик послал истцу письменное предложение купить у него несколько домов на определенных условиях, указав, что оферта действует до определенного дня (как указано выше, этот срок связывал только акцептанта, а не оферента). Истец решил купить дом, но не сообщил об этом немедленно ответ­чику. Срок, указанный в оферте, еще не истек, когда истец узнал от другого лица, содействовавшего ему в покупке, что ответчик уже договорился о продаже этого же имущества с другим покупателем. На другой день (не пропустив установ­ленного оферентом срока) истец сообщил ответчику о принятии оферты. Ответчик отказался вступить в договор, ссылаясь на то, что он уже продал имущество другому. Апелляционный суд, разбиравший дело, признал, что истец, узнав о том, что ответчик Продает имущество другому, тем самым получил от­зыв сделанной ему оферты и поэтому не мог после этого дать-свое согласие на покупку дома 106.

Даже в английской правовой литературе, не склонной отно­ситься критически к прецедентам, подчеркивается, что толкова­ние этого решения в применении к аналогичным случаям долж­но быть ограничительным107. Действительно, если считать правомерным отзыв оферты таким способом, каким это -было •сделано в деле Дикипсона против Додса, то можно прийти к выводу, что оферент может и не затруднять себя уведомле­нием об отзыве оферты. Это дает основание, например, Дженк-су считать, что до акцепта оферент совершенно не связан сде­ланной им офертой и может отозвать ее любым способом:

уведомлением, действием, свидетельствующим о том, что он не считает себя более связанным офертой, сообщением не­посредственно акцептанту, либо через третье лицо и т. п. 10&

Судебная практика США признает, что в случаях обш,ей\ оферты, т. e. оферты, обращенной к публике, отзыв оферты ' должен быть совершен таким же способом, каким она была сделана. Английская практика не знает такого правила.

Положение об отзывности оферты по английскому праву обосновывается английскими юристами тем, что никто не мо­жет связать себя, не получив взамен никакой выгоды. Поэтому оферта (если не было заключено за определенное встречное удовлетворение специальное соглашение о ее безотзывности")

106 Изложение этого казуса см. “Pollock's Principles of Contract”, p. 21—25; G. С. С h e s h i r e and С. H. S. F i f о о t. Op. cit., p. 48.

107 См. “Pollock's Principles of Contract”, p. 21—25; W. R. An son. Op. cit, p. 59—61.

108 См. E. Jenks. Op. cit., p. 93.

У     151

может быть'отозвана оферентом в любой момент до акцепта ее контрагентом.

Однако такое положение вследствие создаваемой им неу­стойчивости оказывается иногда весьма неудобным для участ­ников капиталистического оборота. Показательно в этом отно­шении следующее судебное решение. В деле Экльс против Брайэнт (Eccles v. Bryant, 1948) продавец подписал находив­шийся у него экземпляр договора, сообщил об этом покупателю и просил последнего подписать имеющийся у того другой экземпляр договора и немедленно его прислать. После того как покупатель выполнил требования продавца, последний отказал­ся от договора, ссылаясь на то, что свой .экземпляр договора юн только подписал, но не отправил покупателю. Суд согласил­ся с этим аргументом и признал, что договор заключен не был109.

Практика показывает, что господствующий класс изменяет .ставшие для него стеснительными нормы. Так, в 1941 г. штат Нью-Йорк Принял закон о безотзывных офертах, устанавли­вающий, что письменная оферта связывает оферента в течение , .срока, указанного в оферте, либо (если срок не указан) в те­чение “разумного срока”.

Если в оферте был установлен особый срок для акцепта, истечение этого срока лишает оферту силы. Если такой срок не был установлен, то признается, что оферта теряет свою силу по истечении “разумного срока” с того момента, когда предложе­ние было сделано при условии, что на это предложение не по­следовало никакого ответа.

По делу компании Рамсгэйтского отеля против Монтефиоре (Ramsgate Hotel Co v. Montefiore, 1866) ответчик обратился к истцам с предложением продать ему паи их компании и внес соответствующую сумму как депозит в банк истца. Лишь через несколько месяцев ответчик был уведомлен о том, что паи за ним закреплены и что ему надлежит внести дополнительную сумму для того, чтобы оплатить паи полностью. Ответчик отка­зался от договора, и суд казначейства, разбиравший это дело, стал на его сторону, указав, что акцепт сделанной им оферты должен был иметь место в течение “разумного времени”, про­межуток же в несколько месяцев слишком велик110.

Вопрос о том, какой промежуток времени может рассматри­ваться как “разумное время^,_является_^опросом^)акта в каж­дом отдельном случае. Речь здесь идет не о времени, 'необхо­димом для получения ответа (что было бы гораздо, более определенным понятием), а о “разумном времени”, исходя из

109

110

-W. R. A n s о n. Op. cit., p. j32

См. “Current Law”, 1948, N 1, § Э14. Изложение казус      “Pollocks Principles of Contract”, p. 22;

^nson. od. cit„ p. , E. Jenks. Op. pit, p. 3—4.

всех обстоятельств конкретного дела (сюда входит, например, время, необходимое для наведения справок, получения нужны” сведений и т. д. ). Таким образом, установление того, утратила ли оферта свою силу в связи с истечением времени или нет, в значительной мере зависит от усмотрения суда.

В отличие от норм договорного права других буржуазных стран в английском гражданском праве смерть оферента пре­кращает оферту. Наследники, как правило, не связаны офер-той, сделанной при жизни наследодателя, если согласие (акцепт) не было дано до его смерти ш.

Если лицо, к которому обращено предложение (оферта), дает свое согласие на это предложение (акцепт), то договор между сторонами заключен. Моментом заключения договора считается момент акцепта. Если договор заключен между от­сутствующими и оферент не оговорил специально способ, ко­торым должен быть послан ответ (по телеграфу, через пред­ставителя и т. п.), договор считается заключенным с того момента, когда акцептант сдал ответ на почту. Если по вине почты письмо, содержащее акцепт, запоздало или затерялось, договор все равно считается заключенным. Он считается за­ключенным и в тех случаях, когда оферент, не зная об акцепте, послал отказ от оферты до получения им акцепта, но после того как акцепт был сдан на почту.

Возлагая, таким образом, весь риск несвоевременной до­ставки акцепта почтой на оферента, “общее право” требует, чтобы акцепг был сдан в почтовое учреждение. Передача пись­ма почтальону, в обязанности которого не входит отправка пи­сем, не признается сдачей письма на почту. Если оферент ука­зал определенный способ акцепта, акцепт должен быть совер­шен именно в той форме, которая указана в оферте. Если акцептант не соблюдает эти указания, либо, при отсутствии таких указаний, сдает ответ не на почту, а отправляет его иным способом, договор считается заключенным только с момента получения акцепта. Риск возможного отзыва оферты лежит при этом на акцептанте.

Когда это вытекает из существа оферты, акцепт может за­ключаться в совершении определенных действий, соответствую­щих условиям оферты, без специального предварительного уведомления об этом оферента. Это чаще всего имеет место в случаях так называемой общей оферты. Так, в приведенном

111 См. W. R. An son Op. cit., p. 49—i50. Чешайр и Фифут в противо положность традиционной точке зрения считают, что смерть оферента ли­шает оферту силы только в том случае, когда договор связан с личностью оферента. Однако они не могут найти в действующем праве достаточно доказательств, потверждающих их точку зрения (G.S Cheshire and С Н. S. Fifoot. Op. cit., p. 50—51).

т

выше решении по делу Карлилль против компании Карболик смок болл прием истицей пилюль, в соответствии с приложен­ной к ним инструкцией, рассматривался судом как акцепт, так как именно совершение этого действия требовалось в объявле­нии — оферте.

-Согласие на оферту должно быть выражено совершенно точно, недвусмысленно и не должно содержать никаких новых условий, которых не было бы в оферте. Всякое изменение или дополнение, условий оферты рассматривается-не как акцепт, а как новая оферта, и лицо, к которому она обращена, может на нее согласиться или не согласиться. В этом отношении английское право не отличается от других буржуазных право­вых систем.

2) Намерение сторон породить правовые последствия

Существенным элементом договора, как это почти едино­гласно признается английской правовой доктриной и практи­кой, является намерение сторон породить правовые послед­ствия. Этот элемент должен отличить договор как правовое отношение от всевозможных бытовых, .дружеских обещаний и обязательств (social engagements), лежащих вне сферы права п2.

Введение этого дополнительного критерия для отграниче­ния договора как правового отношения от соглашений непра­вового характера связано со спецификой английского договор­ного права как 'права, в основном, прецедентного. Ввиду отсутствия фиксированной в законе нормы, которая выделяла' бы правоотношение из более широкой области общественных^

112 Общепринятое в английской литературе признание намерения сто­рон породить правовые последствия конститутивным элементом договора отрицается некоторыми юристами США. Так, Уиллистон указывает,'что требование наличия этого элемента в договоре враждебно “общему праву” и появилось под влиянием континентальных юристов. Он считает, что нет оснований для отказа от защиты соглашений неправового характера, если налицо необходимые признаки договора: соглашение и встречное удовле­творение.

В этой конструкции нельзя яе увидеть влияния взглядов Холмса, счи­тающего, что основное в договоре — гарантия обязанного лица, обеспечи­вающая наступление какого-либо события в будущем. Поэтому Холмс не проводит разницы между обещанием на завтра хорошей погоды и обеща­нием доставить в определенное место п время тюк хлопка,—лишь бы оба обещания были гарантированы (О. W. Н о 1 m e s. Op. cit., p. 299—303).

Однако в практических 'выводах эти авторы не расходятся с англий­скими. "Свод договорного права США целиком стоит 'на позиции английской доктрины, устанавливая в ст. 61, что от воли сторон зависит придать, или не придать своему соглашению правовой характер. Против последнего не возражают, однако, ни Уиллистон, ни Холмс. См. также V. Morawetz. Op. cit., p. 100.

134

отношений, английское право предоставляет участникам согла­шения решать, придают ли они своим действиям правовые последствия или не придают. Такое решение вопроса соответ­ствует и общей тенденции английского права — оставлять как можно больше простора для усмотрения суда. Это последнее обстоятельство подтверждается тем, что, устанавливая намере­ния сторон, суд должен руководствоваться не внутренним содержанием воли сторон, т. e. действительными их намерения­ми, а тем, как могло быть истолковано внешнее поведение сторон “разумным человеком”. Образцом такого “разумного человека” предполагается судья.

Действительное значение этого правила становится ясным, если проанализировать те решения, на которые опирается в этой области английская практика: решения по делу Бэльфур против Бэльфура (Balfour v. Balfour, 1919) и по делу компании Роз и Фрэнк против Кромптона, братьев и других (Rose and Frank Company v. J. R. Crompton and Brothers and others, 1925).

Обстоятельства первого дела следующие: ответчик был му­жем истицы, и они .вместе проживали на о. Цейлон, где ответ­чик обязан был по договору проработать определенное время. Здоровье истицы ухудшилось, 'и она не могла больше перено­сить условия тропического климата. Она вернулась в Англию, причем муж обязался высылать ей то 30 ф. ст. ежемесячно, с тем, чтобы она не требовала от него никаких других сумм. В связи с тем, что муж прекратил присылку обещанных денег, жена обратилась в суд с иском о нарушении договора.

Суд признал, что это соглашение между мужем и женой не может рассматриваться как договор, так как в намерения сто­рон не входило создание этим соглашением каких-либо право­вых последствий. Лорд Эткин в решении по этому делу указал, что “часто соглашения, заключенные между мужем и женой, представляют собой такие соглашения, в которых содержатся взаимные обязательства и в которых имеется и встречное удовлетворение. Тем не менее, они — не договоры, они не дого­воры потому, что стороны не хотели, чтобы эти соглашения влекли за собой правовые последствия” 113.

Неизвестно, насколько это категорическое заявление соот­ветствует действительной воле сторон во всех случаях соглаше­ний между мужем и женой. Во всяком случае провозглашенное в этом решении нежелание суда вмешиваться в личные отноше­ния супругов и связывать гражданско-правовые последствия с соглашениями супругов, стоит особняком в ряду бесчислен­ных решений и правил, допускающих вмешательство права в личные отношения людей, связанные с браком.

113 “Chorley and Tucker's Leading Cases on Mercantile Law”, L., 1940. 135

Следует отметить, что хотя решение по делу Бэльфур про­тив Бэльфура и считается обязательным прецедентом, однако в практике соглашения супругов, основанные на их личных взаимоотношениях, в ряде случаев рассматриваются как дого­ворные отношения и получают соответствующую правовую защиту. Так, в деле Уилльямс против Уилльямса (Williams v. Williams, 1957), обстоятельства которого в известной степени напоминают обстоятельства дела Бэльфур против Бэльфура,. обязательство мужа платить жене 30 шиллингов в неделю на ее содержание рассматривалось как договорное обязательство, подлежащее судебной защите 1Н.

Если в решении по делу Бэльфур против Бэльфура суд не признал соглашения договором в граждански-правовом смысле, так как не счел возможным снабжать гражданско-правовой санкцией соглашение супругов, основанное на их личных взаи­моотношениях, то в деле Роз и Франк против Кромптона и др. основания для аналогичного вывода были уже иными.

Истец -.- американская фирма — заключил договор с ответ­чиками — двумя английскими фирмами, изготовлявшими тра­фареты для обоев, о том, что последние предоставляют ему право на продажу их изделий в США и Канаде и выполняют его заказы. Договор был заключен в 1913 г. сроком на 3 года, с правом продления его действия и с условием, что сторона, желающая прекратить договор, обязана предупредить об этом контрагента за 6 месяцев. В тексте договора была оговорка о том, что стороны, “полные доверия друг к другу”, рассматри­вают этот договор только как точное выражение их целей и намерений, а не как юридический документ, который мог бы рассматриваться в судах Англии или США.

Договор действовал до 1919 г., когда английские фирмы, без всякого предупреждения, прекратили его действие и отка­зались исполнить уже полученные и акцептованные ими заказы. Американская фирма обратилась в суд, но палата лордов, раз­биравшая как высшая судебная инстанция это дело, признала, что ответчики не отвечают за ущерб, причиненный истцу вне­запным прекращением договора, так как их соглашение, в соответствии с указанной оговоркой, не было договором, а представляло простое соглашение, не влекущее за собой граж-данско-правовых последствий. В решении апелляционного суда четко сформулировано правило, вводимое судом по этому воп­росу: “Вполне возможно, что стороны договорятся о том, что их соглашение не влечет за собой правовых последствий. При­чина этого та, что стороны не хотят, чтобы их соглашение служило основанием для возникновения правовых отношений. Это намерение может подразумеваться вследствие самого

114 “Curent Law”, 1957, N 1, § 113.

136

существа соглашения, но оно может также быть явно выражено сторонами. В бытовых и семейных отношениях такое намерение подразумевается, в то время как в деловых отношениях обычно принято противоположное. Но я не вижу оснований, по кото­рым даже в деловых вопросах стороны не могли бы изъявить желание опираться только на доверие и честь друг друга и исключить всякую мысль о разрешении споров путем посторон­него вмешательства ...” 115.

Эта точка зрения была целиком воспринята дальнейшей практикой 116 и подтверждена в теории, установившей, что намерение сторон не связывать с заключенным между ними соглашением правовых последствий, исключает квалификацию такого соглашения как договора. При этом совершенно игнори­руется то обстоятельство, что по своему материальному содер­жанию это соглашение может подпадать под понятие договора.

Рассматриваемое положение дает возможность сторонам путем ссылки на “нежелание создавать правовые последствия” отказаться от судебной защиты данных отношений. Такой отказ всегда в интересах одной стороны — стороны экономически более сильной, имеющей возможность без помощи суда воздей­ствовать на своего контрагента и в то же время желающей сохранить свободу рук для себя.

Третий существенный элемент договора по английскому гражданскому праву — встречное удовлетворение (considera­tion) . Особое значение, которое имеет этот институт буржуаз­ного договорного права, а также сложность многочисленных проблем, связанных с ним, требуют более подробного его рас­смотрения. Этому институту посвящена следующая глава.

116 См. “Chorley and Tucker's Leading Cases on Mercantile Law”, Lon­don, 1940

116 Так в решении по делу Appleson v. Littlewood (1939) было под­тверждено, что оговорка, исключающая правовую ответственность сторон в договоре, не противоречит “общественному порядку” (См. “Pollock's Prin­ciples of Contract”, p. 3).