§ 2. УСЛОоИЯ, КОТОРЫМ ДОЛЖНО ОТВЕЧАТЬ ДЕЙСТВИЕ, ЯВЛЯЮЩЕЕСЯ ВСТРЕЧНЫМ УДОВЛЕТВОРЕНИЕМ

Для того, чтобы то или иное действие могло рассматри­ваться как встречное удовлетворение, оно должно отвечать определенным условиям. Несоблюдение этих условий препят­ствует тому, чтобы действие рассматривалось в качестве-встречного удовлетворения и, следовательно, делает договор недействительным.

Действие,   составляющее   встречное   удовлетворение, не должно  противоречить объективному праву, поскольку противоречие этого основного элемента договора объектив­ному праву означает противоречие ему всего договора в це­лом. Вопрос о договорах, противоречащих   объективному праву, общественному порядку и морали, будет рассмотрен в следующей главе. Здесь следует остановиться на условиях, специфических для встречного удовлетворения.

Не может рассматриваться как встречное удовлетворение обещание совершить действие, невыполнимость которого оче­видна. В этом случае, по мнению английских авторов, нельзя говорить о встречном удовлетворении, поскольку полная не­выполнимость обещаемого действия превращает возмездный договор в безвозмездный. Признание таких обещаний встреч­ным удовлетворением было бы способом обхода положения “общего права”, не признающего безвозмездных договоров, если они не облечены в форму документа за печатью.

Очевидная невыполнимость обещанного — понятие весьма относительное. Так, Кок в качестве примера невыполнимого обещания приводит обещание приехать из Лондона в Рим за три дня. В решении по делу Клиффорда против Уоттса (Clif­ford v. Watts, 1870) указано, что для признания невозмож­ности исполнения обещания, составляющего встречное удов­летворение, обещанное действие должно быть настолько не­выполнимым с точки зрения человеческого знания и разума в данный период времени, чтобы было очевидно, что у сторо­ны не было серьезного намерения договориться о совершении такого действия37.

Обстоятельством, препятствующим тому, чтобы обещание могло рассматриваться как встречное удовлетворение, являет­ся неопределенность обещания. Так, в решении по делу Уайта против Блюэтта (White v. Bluett, 1853) было указано, что обещание сына не надоедать отцу своими жалобами не может рассматриваться  как встречное удовлетворение для обяза­тельства отца отказаться от взыскания по векселю с сына 38.

37 См. Вильям Р. А неон. Указ. соч., стр. 91—92. 88 См., там же, стр. 92.

159>

Провозглашение этого казалось бы очевидного принципа является следствием того, что для английского права харак­терно отсутствие четких граней между отношениями, регули­руемыми правом, и отношениями, лежащими вне его сферы. Правовое принуждение применяется часто в отношениях, воз­никающих в сфере морали, этики, которые не отличаются определенностью. Именно потому, что во многих случаях суды давали защиту таким неопределенным обязательствам, и чтобы предоставить судам возможность отказывать в отдель­ных случаях в такой защите, было установлено правило, со­гласно которому неопределенные обещания не могут быть встречным удовлетворением в договоре.

Однако из решений по конкретным делам видно, как часто английские суды предоставляют защигу договорам с очень неопределенным содержанием. Так, в деле Левенштейн про­тив Левенштейна (1956), истица согласилась продать ответ­чику имущество, причем встречным удовлетворением было обязательство ответчика: “содержать истицу в течение всего остатка ее жизни наилучшим, по его возможностям, образом”. Высший суд Южной Родезии, разбиравший эте дело, решил, что здесь не имела места неопределенность или неясность встречного удовлетворения 39.

'   Не может рассматриваться как встречное удовлетворение действие, которое лицо обязано было исполнить независимо от договора в силу обязательства, возложенного на него за-

. коном или иным правообразующим актом 40. Таким образом, например, полицейский, задержавший преступника, за поим­ку которого назначена награда, не может претендовать на получение этой награды, если задержание произошло во вре­мя исполнения им своих служебных обязанностей. Возмеще­ние ущерба лицом, неправомерно причинившим вред~другому, не может рассматриваться как встречное удовлетворение для какого-либо обязательства потерпевшего.

Это положение толкуется, однако, судами очень широко, так как во многих случаях трудно точно определить, что является обязанностью лица, существующей помимо договора. В этом отношении показательно одно из старых решений по делу Стилка против Майрика (Stilk v. Myrick, 1806), которое является прецедентом и приводится в современных курсах. Обстоятельства этого дела таковы: по пути из Лондона в Балгийское море судно покинули два матроса. Капитан не нанял вместо них новых, а обещал команде, что по при­бытии в место назначения заработная плата скрывшихся мат-

39 См. “Current Law”, 1956, N 02, § 73

40 cm. “Halsbury's Laws of England”, v VII, p. 141; “Stephen's Corn mentanes on the Laws of Engand”, v II, p. 23.

160

росов будет разделена между оставшимися моряками. Свое обещание капитан не выполнил. Суд признал, что обещание капитана было дано без встречного удовле1ворения и, следо­вательно, не влекло за собой никаких правовых последствий. Такое решение было мотивировано тем, что матросы были обязаны по первоначальному договору исполнять все необхо­димые работы на судне и отсутствие двух матросов из числа команды не должно было иметь никакого влияния на их обя­зательство, которое существовало и до бегства этих матро­сов 41. Классовая направленность этого решения очовидна.

В том же случае, когда обе стороны в договоре представ­ляют интересы господствующего класса, суд гораздо осторож­нее пользуется возможностью не признать существующую обязанность встречным удовлетворением. Практика вырабо­тала множество ограничений и изъятий из правила о том, что исполнение обязанности, уже возложенной на лицо, не может быть встречным удовлетворением для заключаемого им дого­вора. Например, если действие, служащее встречным удовлет­ворением, хотя и совершается лицом, на котором лежит обя­занность его совершить, но в какой-либо детали отличается от лежащей на этом лице обязанности, это действие может рассматриваться судом, как надлежащее встречное удовлет­ворение.

Так, в деле Инглэнда против Дэвидсона (England v. Da-vidson, 1840) ответчик обещал награду лицу, которое даст сведения, способствующие осуждению преступника. Истец— полицейский констэбль — дал такие сведения, однако ответ­чик отказался уплатить обещанное вознаграждение, ссылаясь на то, что констэбль исполнял свои служебные обязанности. Суд удовлетворил иск, исходя из того, что представление именно этих сведений не входило в круг обязанностей истца. Лорд судья Денман в часто цитируемом решении по этому вопросу указал: “Я считаю, что могут быть такие услуги, кото­рые констэбль не обязан оказывать и которые он, таким обра­зом, может сделать предметом договора 42. Однако в данном случае эти услуги констэбля не представляют собой действий, выходящих за рамки служебных обязанностей данного кон­стэбля, а совершаются им в связи с исполнением этих обязан­ностей и благодаря его служебному положению.

Показательно также решение ino делу Глэсбрук против Совета графства Глэморган (Glasbrook Brothers v. Glamorgan County Council, 1925) 43. Во 'время всеобщей забастовки в

161

41 См. Вильям Р. А н с о н. Указ. соч., стр. 95.

42 См. G. С. С h e s h i r e and C. H. S. F i f о о t. Op. cit., p. 72.

43 Ibid.

11 Р. О. Халфина

угольной промышленности, ответчики — собственники уголь­ных шахт — потребовали от полицейских властей установле­ния специальных постоянных полицейских 'постов для охраны шахт. Полицейские власти считали, что для охраны доста­точно было бы установить временные, мобильные посты, но по требованию хозяев согласились организовать постоянную охрану за 2200 ф. ст. Ответчики, однако, отказались впослед­ствии уплатить указанную сумму, ссылаясь на то, что согла­шение было заключено без встречного удовлетворения, так как охрана шахт все равно входила в обязанности полицей­ских властей. Суд удовлетворил иск. Палата лордов, в кото­рой разбиралось это дело, указала, что принятие тех или иных конкретных мер по охране входило в компетенцию полицей­ских властей. Если же ответчики потребовали большей гаран­тии, чем власти желали им предоставить, то они должны за это уплатить.

Поскольку определение того, составляет ли данное дейст­вие точное выполнение существующей обязанности или в ка­кой-то мере отклоняется от нее, представляет всегда вопрос факта, а точно установить такой факт очень сложно, ясно, что и в этом вопросе, как в большинстве других, оставляется широчайшее поле для судейского усмотрения.

Кто должен совершить действие, составляющее встречное удовлетворение в договоре? Английское право считает, что встречное удовлетворение должно исходить от кредитора. По­скольку предоставление встречного удовлетворения является основанием возникновения соответствующего ему обязатель­ства, то лишь лицо, предоставившее такое удовлетворение, может быть управомоченным по договору. По “общему пра­ву” только лицо, предоставившее встречное удовлетворение, может предъявить иск из договора.

Это положение не меняется даже в том случае, когда до­говор заключается в пользу третьего лица. Третье' лицо, в пользу которого заключен договор, не может предъявить иск на основании договора и рассматривается как лицо совер­шенно постороннее в отношении договора. Только в том слу­чае, когда кредитор является доверительным собственником (trustee), собственник может предъявить иск из договора, в ко­тором встречное удовлетворение было предоставлено довери­тельным собственником на основании норм “права справед­ливости” 44.                 ' '             '

Правило о том, что встречное удовлетворение должно ис­ходить от кредитора, создает известные затруднения для со­временного капиталистического оборота. Английская практика

44 См Вильям Р. А н с о н. Указ. соч., стр. ЭД—91; Самонд и Виль­яме Указ соч, стр. 132—133.

162    .                                               * - '

выходит из положения обходными путями, находя в каждом отдельном случае какие-либо обстоятельства, дающие возмож­ность это правило обойти. Практика США стала на другой путь, совершенно отказавшись от этого правила и установив, что встречное удовлетворение может быть предоставлено не кре­дитором, а третьим лицом и может иметь место не только в отношении должника, но и в отношении третьего лица, если это предусмотрено договором45. Такой решительный отказ в этом вопросе судебной практики США от положений англий­ского “общего права” диктуется требованиями монополий США, для которых иногда оказываю! ся стеснительными от­дельные положения английского права. В этом случае, как показывает приведенный пример, практика судов США реши­тельно порывает с английской традицией.

Не может рассматриваться как встречное удовлетворение действие или воздержание от действия, совершенное до заклю­чения договора и независимо от него. Это — так называемое прошлое встречное удовлетворение (past consideration), кото­рое не может служить основанием договора. Его следует от­личать от исполненного встречного удовлетворения, о кото­ром упоминалось выше Практически провести такое различие чрезвычайно трудно. Считается, что прошлое встречное удов­летворение—это действие или воздержание от него, имевшие место до или независимо от соглашения сторон; исполненное встречное удовлетворение имело место в соответствии или в связи с таким соглашением.

В английской литературе предлагается следующий крите­рий: если действие или воздержание от действия имело место по требованию должника и было такого характера, что пред­полагало возмездность, то оно представляет собой исполнен­ное встречное удовлетворение, в других случаях — это прош­лое встречное удовлетворение46. Нет нужды ос1анавливать' ся на том, насколько неопределенно такое положение и какие широкие полномочия оно предоставляет суду, который в каж­дом отдельном случае должен устанавливать, было ли, вер­нее — могло ли подразумеваться требование должника о со­вершении действия и является ли это действие по своему ха­рактеру возмездным.

Несмотря на многочисленные отступления, исключения, фикции и презумпции, помогающие очень широко толковать правило о встречном удовлетворении, теория и практика

45 См. Свод договорного права США- “Встречное удовлетворение .мо­жет быть предоставлено должнику или какому-либо Иному лиц^^но ^ жет входить от кредитора или от какого-либо иного ^^-75 п'2)

4e G. С. С h е s h 1 г е and С. Н. S. P i f о о 1, Ор, cit р 58-62 “Chittv's Treatise on the Law of Contracts”, p, 37.         ^   ' p'      -' ;^nltty s

II*

иногда не могут увязать это 'правило с отдельными формами отношений, сложившимися в капиталистическом обороте. 'В этих случаях практика отказывается отправила о встречном удовлетворении как основании договора, а доктрина пытается найти для этого какое-либо обоснование-

Эти случаи могут быть сведены к двум основным группам:

во-первых, ответственности за ущерб, причиненный при ока­зании бесплатных услуг, в частности, при безвозмездной по­клаже (gratuitious bailment), и, во-вторых, ответственности nos оборотным ценным бумагам. (;у.\ • „, уы ;^ "-'mxt^'i" '' 'К"4

Отсутствие в английском праве общего понятия граждан­ского правонарушения приводит к тому, что для-обоснования ответственности лица, причинившего - ущерб, суды нередко прибегают к конструкции договорной ответственности. Однако обоснование такой ответственности в тех случаях, когда ущерб причинен при оказании бесплатных услуг или безвозмездной передаче вещи, противоречит принципу 'встречного удовлет­ворения. При оказании бесплатных' услуг нет встречного удовлетворения, следовательно, нельзя говорить о наличии договора и не может "быть договорной ответственности лица, оказывавшего такие услуги, если при этом был причинен ка­кой-либо ущерб. Если исходить из принципа встречного удов­летворения как основания договора, то ответственность в этих случаях может быть только деликтной. Отдельные авто­ры именно так ее и обосновывают, отрицая договорный харак­тер ответственности 47.

Однако при современном состоянии английского деликт-ного права такое обоснование может привести к тому, что в ряде случаев причинения ущерба при оказании бесплатных услуг потерпевший не сможет найти правовой защиты даже при наличии вины причинителя. Поэтому практика пытается обойти явные противоречия и обосновать эту ответственность как договорную.

Наиболее распространенным обоснованием ответственности хранителя вещи (bailee) при безвозмездной поклаже считает­ся временная передача собственником владения вещью хра­нителю 48. Но это противоречит основным положениям о встреч­ном удовлетворении, так как при такой поклаже передача вла­дения не представляет выгоды для хранителя и не составляет никакого ущерба для собственника. Наоборот, такая передача совершается часто по просьбе и в "интересах собственника. Это противоречие заставляет отдельных авторов искать решение

47 Самонд и Вильяме. Указ. соч., стр. 140—144; S. W i 11 i s t о n. A Treatise on the Law of Contracts, v. I, N. Y., 1937, 8 138. '

48 “Pollack's Principles of Contract”, o. 140—141, W. R. An son Op. cit., p. 145. См. также решение по делу Witlatead v. Greetham (1825).

-104

в том, что отношения поклажи или доверительного владения объявляются особым институтом, выходящим за грани дого­ворного права, и из этого делается вывод, что от требования встречного удовлетворения здесь следует отказаться 49.

Такое объяснение не разрешает, однако, вопроса, так как нельзя считать сколько-нибудь удовлетворительной конструк­цию, устанавливающую особый институт доверительного вла­дения, не относящийся ни к договорному, ни к деликтному, ни к вещному праву. Но даже если и принять это объяснение, то оно не может удовлетворить в тех случаях, когда речь идет об ответственности за ущерб, причиненный при оказании бес­платных услуг.

Здесь большинство авторов даже не пытается дать какое-либо обоснование существующей практики, а просто рассмат­ривает такую ответственность как исключение из общего пра­вила. Указывается, что если бы лицо, бесплатно взявшее на себя совершение каких-либо действий по просьбе другого ли­ца, не исполнило бы этих действий, то оно не несло бы ника­кой ответственности за неисполнение. Но если оно исполняет это действие ненадлежащим образо,м и этим причиняет ущерб, оно несет ответственность, которая в английской практике кон­струируется как договорная.

Так, в деле Уилкинсона против Ковердэйля (Wilkinson v. Coverdale, 1793) ответчик бесплатно взялся оформить в стра­ховом обществе страхование дома, принадлежащего истцу. Он застраховал дом, но вследствие ненадлежащего выполне­ния им всех необходимых формальностей, дом был застрахован не от всех рисков, и поэтому, после того как дом Уилкинсона сгорел, последний не мог получить страхового вознагражде­ния. Тогда Уилкинсон обратился с иском к Ковердэйлю. Суд признал последнего ответственным за причинение ущерба при исполнении договора и возложил на него обязанность возме­стить убытки. Суд указал при этом, что если бы Ковердэйль отказался исполнить свое обещание, он не нес бы за это ника­кой ответственности.

Такое же исключение представляет собой и вторая группа случаев — ответственность по оборотным ценным бумагам. Основное качество ценной бумаги, сообщающее необходимую для капиталистических коммерческих отношений оборотост-собность,— ее абстрактный характер. Положение о встречном удовлетворении как основании договора отступает перед необ­ходимостью признания абстрактного характера ценных бумаг. Впрочем, этот принцип оставил некоторые, хотя и не очень заметные следы в данной области. Так, ценная бумага

49 См, G. S. С h е s h i г е and С. Н. S. F i f о о t. Op. cit., р. 69—70.

предполагается имеющей в своей основе встречное удовлетво­рение. Наличие его презюмируется, однако должник может до­казать его отсутствие и таким путем освободить себя от от­ветственности. Но такое возражение может быть предъявлено только в отношении кредитора, который знал или должен был знать о том, что ценная бумага выдана без встречного удов­летворения; против добросовестного держателя, законно при­обретшего ценную бумагу, такое возражение не действует.

Помимо того, английское право не требует встречного удовлетворения, когда по новому договору лицо берет на себя исполнение обязательства из предыдущего договора, лишен­ного исковой защиты. Например, должник обещает уплатить долг, погашенный давностью,— банкрот дает обязательство погасить остаток долга после ликвидации д&ла. Это положение основывается на признании существования "материально-право­вой обязанности должника в договорах, лишенных исковой защиты.