§ 3. НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ДОГОВОРОВ, ПРОТИВОРЕЧАЩИХ НОРМАМ МОРАЛИ

В конце XVIII в. лорд-судья Мансфильд, о котором упоми­налось выше, провозгласил противозаконными все договоры, “противоречащие добрым нравам”. Таким образом, нормам морали должна была быть сообщена правовая санкция и, тем самым, они должны были превратиться в нормы права. Однако декларация о противозаконности всех договоров, на­рушающих нормы буржуазной морали, так и осталась декла­рацией. Практика применяет это положение только к догово­рам, касающимся отношений между полами. Здесь лицемер­ный характер буржуазного права и буржуазной морали осо­бенно бросается в глаза.

Так, английское “общее право” не признает действитель­ным дар в форме договора за печатью, если он был совершен ввиду будущего сожительства. Если же дар был совершен после того, как такое сожительство имело место,— он действи­телен. С серьезным и невозмутимым видом английские судьи и авторы пишут о том, что б этом случае имеет место “встреч-

67 См. S. W i 11 i s t о n. Op. cit., v. V, § 1630.

68 См. Q. G a r d i n e r. The Machinery of Law Reform. “The Law Quar­terly Review”, v. 69, 1953, p. 50.

220

ное удовлетворение”, что это “удовлетворение” не противоза­конно и т. д.69

Ту же цель — санкционировать нормой права показное, формальное осуждение проституции и нарушения супружеской верности преследует практика английских судов, отказываю­щих в удовлетворении исков домовладельцев о получении квартирной платы с женщин легкого поведения, которым они сдают комнаты, или исков собственников, сдающих экипажи напрокат проституткам.

До чего доходит добродетельный ригоризм судей видно из того, что было отказано в удоволетворении иска о получении квартирной платы домовладельцу, сдавшему квартиру жен­щине, находившейся на содержании одного лорда. Отказ моти­вировался тем, что лорд посещал эту женщину на квартире и домовладелец должен был знать о том, что сдает квартиру для безнравственной цели70.

Приведенные положения английского права вряд ли могут способствовать укреплению морали. Чего могут добиться суды, отказывая в иске домовладельца о взыскании квартирной пла­ты? Только того, что с одиноких женщин будут брать более вы­сокую плату, требовать деньги вперед, спрашивать свидетель­ство о благопристойном поведении, вмешиваться в их личную жизнь и т. д.

Положение о недействительности договоров, противореча­щих морали, служит также для обоснования полного произво­ла суда при решении довольно большой категории дел. В неко­торых случаях суд неожиданно “вспоминает” о противоречии того или иного договора норме морали и признает этот договор недействительным, хотя в другом случае такой же договор при­знавался действительным. Для иллюстрации этого положения можно привести решения по двум делам, обстоятельства кото­рых были совершенно сходны.

В деле Шоу против Шоу (Shaw v. Shaw, 1953) женатый мужчина дал обязательство истице жениться на ней. После его смерти истица узнала о том, что он был женат и предъяви­ла иск к наследникам о нарушении покойным обязательства

69 См. “Chitty's Treatise on the Law of Contracts”, p. 297—298, G. С. Cheshire and C. H. S. F i f о о t. The Law of Contract, p. 279. Такое решение типично для лицемерной буржуазной морали. Так, фран­цузские суды также признавали недействительными договоры дарения в тех случаях, когда дарение имело целью склонить женщину к сожительст­ву. В то же время, такие договоры признавались действительными, если сожительство уже имело место (См. A. Colin et H. Capitant. Cours elementaire de droit civil, t. II, p. 304).

70 Дело Upfill v. Wright (1911). См. П. Г. В ин о гр а до в. Очерки по теории права, М., 1915, стр. 72. Об аналогичной современной практике су­дов США упоминает L. Teller. Law of Contracts. N. Y., 1948, p. 261,

221

и о возмещения причиненного этим ущерба. Суд признал, что договор, заключенный при жизни наследодателем с истицей, противоречил морали и публичному порядку и в иске отка­зал 71.

Совершенно аналогичны были обстятельства в деле Молстон против Вианнопулос (Moleston v. Viannopoulos, 1953). Разница заключалась лишь в том, что женатый мужчи­на, давший обязательство истице жениться, был жив и истица предъявила к нему иск. Иск был удовлетворен на том осно­вании, что истица не знала о том, что ответчик был женат, а последний ее обманул и должен нести за это ответственность 72. В этом случае вопрос о противоречии договора морали даже и не встал, хотя в обоих случаях договор по своему содержа­нию был идентичен.

/