§ 3. ЗНАЧЕНИЕ ИНСТИТУТА ВСТРЕЧНОГО УДОВЛЕТВОРЕНИЯ

Как уже указывалось выше, апологеты английского права как в самой Англии, так и в других буржуазных странах, вся­чески подчеркивают, что принцип встречного удовлетворения как основания договорного обязательства является специфиче­ским английским правовым принципом, выработавшимся и сформировавшимся в связи с особенностями исторического развития английского права и не имеющим ничего общего с положениями гражданского .права других буржуазных стран.

Однако изучение права Англии и других буржуазных стран приводит к иным выводам. Вопрос об основании договорного обязательства—causa договора или сделки—возникает во всех эксплуататорских правовых системах и обусловлен эко­номическим содержанием договора. Это — один из наиболее сложных и интересных вопросов теории гражданского права, несомненно, заслуживающий самостоятельного исследования. Здесь он рассматривается вкратце в связи с вопросом о встречном удовлетворения в английском праве.

Положение о том, что для правовой защиты договора не­обходимо наличие определенного основания — causa, как не­посредственной цели отличной от мотива сделки, сложилось еще в римском праве, хотя и появилось не сразу. Римскому праву времён законов XII таблиц и даже эпохи республики это понятие было еще чуждо. В этот период строгий формализм, характерный для архаических правовых систем, выражается в том, что для обязательности договора требуется только со­блюдение установленной торжественной формы; воля сторон, цели договора не имеют значения.

166

Этот крайний формализм был возможен только на ранних ступенях развития Рима, когда в экономике и быту сохранились многие элементы родового строя, когда акты обмена были •единичны и возникали главным образом между римскими гражданами. В эпоху принципата и империи, когда Рим пре­вратился в мощное рабовладельческое государство с широчай­шими торговыми связями, потребности правового регулирова­ния развернутого товарооборота, в котором выступали не толь­ко римские граждане, ио и перепгрины, выдвинули ряд новых правовых институтов и существенно видоизменили старые ин­ституты цивильного права.

Так, совершенно изменила свой первоначальный характер формальная и абстрактная стипуляция. Уже Гай указывает на то, что против иска из стипуляции можно предъявить exceptio doli в связи с отсутствием causa. Например, требова­нию кредитора о передаче ему следуемой суммы можно было противопоставить возражение о неполучении денег от креди­тора, т. е. об отсутствии causa для требования кредитора.

В получивших широкое развитие кстнсенсуальных догово­рах и contractus innommati основание договора — causa — на­чинает играть большую роль50. В более поздних текстах и в Юстиниановом своде мы находим ряд указаний на то, что causa — один из основных элементов договора. Без этого эле­мента не может возникнуть договорная ответственность по многим видам договоров.

Положение о causa как основании договорной ответствен­ности косвенным путем защищалось и рядом исков из неосно­вательного обогащения — condictiones sine causa в широком смысле слова (condictio iridebiti, condictio causa data causa non secuta, condictio ob injustem, ob turpem causam, condictio sine causa в собственном смысле слова). Все эти иски, уста­навливая право должника, исполнившего обязательство, тре­бовать возврата исполненного, если будет доказано, что креди­тор не имел достаточного основания для принятия исполнен­ного, косвенным путем утверждают необходимость causa для действительности договора и притязания кредитора.

Эта эволюция римского права обусловлена значительными изменениями в экономике античного общества, широким раз витием товарооборота, в котором выступали лично свободные товаровладельцы, т. е. теми самыми особенностями, которые предопределили позднейшую рецепцию римского права бур-

50 См “Римское частное право” М Юриздат, 1948, стр. 274—277, И А. Покровский История римского права Пг, 1918, стр 309—327;

-J i г а г di. Manufel elementaire de droit remain. P , 1906, p 453—456; H. С а-pitant. De la cause des obligations. P., 1927, p. 92—125, E. Betti, In-stituziom di dintto romano, v I. Padova, 1947, p 104—105. 112—115, 122— 128.

167

жуазными правовыми системами61. Однако полного и закоп­ченного учения о causa римское право -не создало. Это учение было разработано французскими цивилистами XVII—XVIII вв. Дома и Потье и нашло свое законодательное воплощение во французском гражданском кодексе.

Статья 1108 этого кодекса среди основных элементов дого­ворного обязательства называет “законное основание обяза­тельства”. Статья 1131 устанавливает: “Обязательство, не имеющее основания (causa), или имеющее ложное основание, или противозакомюе основание, не может породить никаких последствий”. Таким образом, для каждого обязательства, в том числе и договорного, необходимо признаваемое законом основание. Это основание — цель обязательства — следует от­личать от мотива, который, как правило, безразличен для действительности обязательства.

Французский цивилист Анри Капитан, посвятивший боль­шую монографию вопросу об основании обязательства, ука­зывает на следующие различия между основанием или непо­средственной целью обязательства (causa) и мотивом: основа­ние (causa) обязательства — это непосредственная цель, кото­рую 'преследует лицо, принимая на себя обязательство. Это в известной мере объективная категория; определенному виду договора соответствует определенное основание. Так, в сделке купли-продажи основанием обязательства покупателя уплатить цену служит передача ему проданной вещи. В договоре займа основанием обязательства должника уплатить определенную сумму служит предшествовавшее этому получение им денежной суммы от кредитора и т. д. Мотив — отдаленная цель сделки, он индивидуален, субъективен. Покупатель может купить вещь для того, чтобы пользоваться ею, чтобы перепродать ее, подарить и т. д. Мотив, как правило, 'безразличен для судьбы сделки, основание является существенным элементом ее. От­сутствие основания, незаконность его уничтожают обязатель­ство 52.

61 Только беспомощностью буржуазной методологии и ограниченно­стью буржуазного мировоззрения можно объяснить сожаление И. А. Пок­ровского о том, что “ясная и чистая юридическая фигура классической stipulatio в праве абсолютной монархии во многих отношениях затумани­вается и обесценивается” (И. А. Покровский. История римского пра­ва, стр. 32). Как будто можно рассматривать этот вопрос в отрыве от грандиозных экономических изменений, происшедших в период империи в Риме!

62 Н. Capitant. Ор. cit; см. также A. Col in et H. Capitant. Cours elementaire de droit civil francais, t. II, P., 1948, p. 64—77; H. et L. Mazeaud, J. Mazeaud. Lecons de droit civil, t. deuxieme. P., ll956, pp. 202—214.

Планиоль подвергает резкой критике теорию основания обязатель­ства, считая ее неправильной и ненужной, однако не может не излагать

168

В возмездных сделках, двусторонних и односторонних, основанием обязательства является та выгода, которую получа­ет или предварительно получил должник. Гораздо труднее доказать наличие основания обязательства в безвозмездных сделках. Авторы-каузалисты считают, что в этих случаях ос­нованием обязательства является желание одарить (animus donandi). Но это общее понятие конкретизируется и дополня­ется непосредственными целями, которые также рассматрива­ются как основание сделки и которые имеют значение для дальнейшей судьбы сделки.

Так, если дар был сделан в пользу учреждения, выполняю­щего определенные функции, то невыполнение этих функций может служить основанием для признания договора недействи­тельным. Обязательство дать приданое теряет силу, если брак не состоялся53. Таким образом, при безвозмездных сделках мотив часто заменяет основание обязательства. Именно по­этому Планиоль в упомянутой выше работе указывал на то, что в безвозмездных сделках речь идет не об основании, а о мотиве договора.

Большинство стран, рецепировавших французский граж­данский кодекс, восприняло положение об основании обяза­тельства в том виде, в каком оно принято во французском ко­дексе. Однако в некоторых из кодексов этих стран (как, на­пример, в аргентинском, португальском) положение о causa не воспроизводится.

Германское гражданское уложение и швейцарский обяза­тельственный закон не упоминают специально о causa как ос­новании обязательства, но это не означает, что германская и швейцарская правовые системы не знают такого понятия. Вся структура договорного обязательства по германскому граж­данскому уложению построена так, что предполагает законное основание обязательства: отсутствие такого основания унич­тожает обязательство.

”. Эртман в работе, специально посвященной основанию сдел­ки, указывает на то, что “каждая сделка, задевающая иму­щество другого, подчиняется хозяйственной, связанной с обо­ротом товаров цели, causa”54. Это находит свое подтвержде-

действующего законодательства, в котором категория основания обяза­тельства занимает определенное место (М. Р 1 a n i о 1. Ор. cit., t. II, р.101—120).

63 См. A. Colin et H. Capitant. Op cit, t. II, p. 303—304.

64 P. Oertmann. Die Geschaftsgrundlage. Leipzig, 1921, S. 12. О зна-чеиин цели обязательства для его действительности по германскому граж­данскому праву см. также S t a m p e. Die Causa-Problem des Civilrechts Greifenwald. 1904; M. P hei n stein. Die Struktur des vertraglichen Schuld-verhaltnisses im anglo-amerikanischen Recht. Berlin und Leipzig, 1932, S. 104.

169

ние в § 812 и след. германского гражданского уложения, трак­тующих о неосновательном обогащении. Обязательства из не­основательного обогащения возникают вследствие отсутствия или последующего уничтожения “правового основания” (der rechtliche Grund) при получении одним лицом выгоды за счет другого. Тем самым подтверждается возможность стороны в договоре получить исполнение только в том случае, если в до­говоре было законное основание, и обязательству должника соответствовало какое-либо предоставление со стороны креди­тора

Таким образом, не возводя основание (causa) в элемент понятия договора, германское гражданское уложение при­знает его косвенным путем, предоставляя правовую защиту договору только в том случае, когда такое основание имело место, и допуская иск из неосновательного обогащения, если такого основания не было.                      '

Германское гражданское уложение делает исключение из применения этого принципа, признавая абстрактные сделки, 1. е сделки, не связанные с каким-либо правовым основанием, и действительные независимо от наличия или отсутствия та­кого основания. Такие сделки, однако, должны быть облече­ны в установленную законом форму. Эта особенность, об­условленная тем, что германское гражданское уложение было принято почти через 100 лет после введения французского гражданского кодекса ц отразило уже особенности империа­лизма, не меняет существа дела. Наиболее распространенным в быту и в хозяйственном обороте типом сделки остается кау­зальная сделка, действительность которой зависит от ее осно­

S3

вания

Рассмотрение основных буржуазных гражданско-правовых 'систем приводит нас к выводу, что положение английского пра­ва и права США о встречном удовлетворении как одном из основных элементов договора не представляет собой особого национального, специфического для англо-американского пра­ва института, как это пытаются доказать многие буржуазные авторы.

Несомненно, институт встречного удовлетворения в англий­ском гражданском праве обладает известными специфически­ми особенностями, оказавшими влияние и на развитие дру­гих институтов гражданского и торгового права. С учением о встречном удовлетворении как основании действительности

55 М М Агарков, указывая на различие в учении о цели обязательства в германском и французском праве, подчеркивал одновременно параллелизм и черты сходства этих правовых систем г$ разрешении рассматриваемого нам”! вопроса (М. М. Агарков, О'      ьство по советскому граждан­скому праву, Юриздат, М., 1940, ст^       ).

170

договора связаны особенности английского векселя, отзывный характер оферты в английском праве, сложный путь развития цессии обязательств и договоров в пользу третьего лица. Одна­ко все специфические особенности этого правового института в английском праве касаются частностей, деталей, юридиче­ской техники, а не его существа и содержания.

Так, английское право и право большинства штатов США не признают договора без встречного удовлетворения и не рас­сматривают causa donandi как основание обязательства. Од­нако обещание дара — типичный 'случай обязательства без встречного удовлетворения — будет достаточным для призна-лия существования договора, если оно облечено в форму до­говора за печатью, а в тех штатах США, которые отказались •от этой формы,— если указано номинальное встречное удов­летворение.

И в правовых системах, признающих causa donandi осно­ванием обязательства, это основание рассматривается как не­что очень хрупкое, и для действительности такого обязатель­ства требуется еще и специальная форма- засвидетельствова­ние договора у нотариуса по французскому гражданскому праву (ст. 931 гражданского кодекса), письменная форма до­говора по швейцарскому праву (ст. 243 обязательственного закона), форма судебного или нотариального акта для этого договора по германскому гражданскому уложению (§ 518).

Таким образом, несмотря на различия в теоретическом обосновании и предпосылках, разрешение вопроса в практике в основном одинаково. Для действительности обязательства 'безвозмездного предоставления необходимо соблюдение осо­бой установленной правом формы. Несоблюдение этой фор­мы влечет за собой недействительность обязательства. Состоит ли эта форма в том, что договор должен быть зарегистриро­ван у нотариуса, или в том, что форма его должна быть пись­менной, или же, наконец, в том, что к бумаге должен быть при­ложен кусок воска или бумажная облатка,— это все вопросы техники, не имеющие принципиального значения Основное, общее как для английской, так и для ряда других буржуазных правовых систем заключается в том, что договоры, устанавли­вающие одностороннее безвозмездное обязательство, действи­тельны только в том случае, если соблюдена требуемая зако­ном форма.

Однако такие сделки представляют собой очень неболь­шую и нетипичную группу в хозяйственном обороте капитали­стических государств. Подавляющее большинство договоров устанавливает обязанности одной стороны как производное от полученного ею, получаемого или подлежащего получению пре­доставления. И здесь, как видно из предыдущего изложения,

171

принципиальные положения английской и других буржуазных правовых систем совпадают. Во всех этих системах основани­ем для обязательства одной стороны служит полученное ею от другой удовлетворение; между обязательством и предоставле­нием не должно быть эквивалентности; только в исключитель­ных случаях, причем не во всех правовых системах, договор-может быть расторгнут из-за резкого несоответствия обяза­тельства и предоставления; отсутствие или последующее отпа­дение основания уничтожает обязательство.

Совпадение основных принципиальных положений об осно­вании договора во всех буржуазных гражданско-правовых си­стемах не случайно. Оно обусловлено тем, что, несмотря на различия в конкретном историческом-развитии отдельных пра­вовых систем, все они порождены одной, общественно-эконо­мической формацией, и это основное, определяющее обстоя­тельство обусловливает и сходство основных принципиальных черт рассматриваемого нами института.

Договор в капиталистическом обществе является правовой формой отношений обмена. По образцу и применительно к эко­номическим отношениям обмена построена и правовая ре­гламентация договора. Обмен в капиталистическом обществе означает возмездность.  Формула' товарного обращения Т — Д — Т требует в каждой из своих метаморфоз Т — Д или Д—Т предоставления чего-то взамен предоставляемого. Это обусловливает и структуру правовой формы: обязательство возникает лишь тогда, когда взамен что-либо дано.

Но возмездность ни в какой 'мере не означает эквивалент­ность в каждом отдельном акте обмена. Общие закономерности ценообразования в капиталистическом хозяйстве, заключаю­щиеся в том, что участники обмена обмениваются эквивален­тами, проявляются через бесконечное количество случайных” отдельных актов обмена. В этих отдельных актах каждый иэ участников пытается дать своему контрагенту не эквивалент, а меньшее взамен большего. Это находит свое отражение и в правовой форме. Обязательство возникает только тогда, когда взамен что-либо дано; но никакого соотношения между обязательством и предоставлением право не устанавливает. Это соотношение определяется экономическим положением сторон.

Капиталистическая эксплуатация осуществляется не только в сфере производства, но, что особенно характерно для эпохи империализма и общего кризиса капитализма, и в офере об­ращения. И в этой области эксплуатация облекается в форму договора. Через договор капиталистические монополии дикту­ют свою волю потребителям и мелким производителям. В этих договорах выражается воля только одной, экономически более

172

Г)

сильной стороны. И правовая форма договора, выработанная в интересах господствующего класса, конечно, не стесняет этой воли.

Так, экономические закономерности капиталистического об­щества обусловливают правовую форму рассматриваемого на­ми института и предопределяют сходство основных, принци­пиальных черт этого института в различных правовых системах современных капиталистических государств.

Однако при наличии несомненной общности основных, принципиальных черт учения о встречном удовлетворении в английском праве и учения о цели обязательства в граждан­ском праве других буржуазных стран, между ними имеются и значительные различия, обусловленные особенностями истори­ческого развития Англии и ее правовой системы.

Особенности института встречного удовлетворения в дого­воре в гражданском праве Англии были подробно изложены выше. Сопоставление этих особенностей с положениями дру­гих буржуазных правовых систем позволяет прийти к выводу, что особенности института встречного удовлетворения отра­жают характерные черты английского права- нормы, регулиру­ющие встречное удовлетворение, казуистичны, зыбки, неопре­деленны.

Чрезвычайная запутанность и противоречивость английско­го права в вопросе о встречном удовлетворении оказывается иногда неудобной и для представителей господствующего класса. Этим объясняются неоднократные возражения против института встречного удовлетворения, появляющиеся в англо­американской литературе. Разумеется, эти возражения выдви­гаются с классовых, буржуазных позиций. Речь идет только об усовершенствовании юридической техники, об изменении. дорм, регулирующих встречное удовлетворение в духе положе­ний французского гражданского права, об отказе от самых архаических и стеснительных для современного капиталисти­ческого оборота норм.

Некоторые из этих “реформаторов” иногда вообще отри-дают 'всякое значение цели или основания обязательства для его действительности. Так, лорд Райт предлагает совершенно отказаться как от понятия встречного удовлетворения, так и от понятия цели договора, рассматривая как единственное ос-яование договорного обязательства волю сторон, выраженную в договоре56.

Однако большинство авторов, критикующих доктрину встречного удовлетворения, имеет в виду лишь отдельные изменения действующего права, направленные на то, чтобы

173

se См. “Harvard Law Review”, v. 49, 1936.

< ч

•, ,\

придать хотя бы некоторую определенность и ясность этому,, одному из наиболее сложных институтов английского права s7, По такому пути пошла, в частности, и Комиссия по измене­нию права, опубликовавшая в 1937 г. свой доклад об усовер­шенствовании норм, регулирующих встречное удовлетворение-Комиссия предлагает следующие основные изменения:

1) не требовать встречного удовлетворения, если договор за­ключен в письменной форме; 2) отменить правила, устанав­ливающие недействительность прошлого встречного удовлет­ворения; 3) допустить предоставление встречного удовлетво­рения не только кредитором, но и третьими лицами; 4) уста­новить, что исполнение обязанности, возложенной на лишу законом или другим договором, не может служить препятст­вием тому, чтобы это же действие рассматривалось как встреч­ное удовлетворение в договоре; б) предусмотреть, что в тех случаях, когда обязательство было принято должником без встречного удовлетворения, но он знал и должен был знать, что кредитор, основываясь на этом обязательстве, совершил какие-либо действия к своей невыгоде, то такое обязательство-действительно58.   • ”-

Доклад 'вызвал в английской литературе критику. Отмеча­лась непоследовательность комиссии, фактически отказавшей­ся от доктрины встречного удовлетворения; но не возражаю­щей против сохранения ряда противоречивых и спорных поло­жений.

В США была предпринята попытка ввести письменную." форму договора как замену для встречного удовлетворения-Единообразный закон о письменных обязательствах (Uniform-Written Obligations Act) устанавливал, что письменное обяза­тельство, подписанное кредитором, не может быть признано-недействительным из-за отсутствия встречного удовлетворе­ния, если в документе имеется специальное указание на то, что сторона желает быть связанной этим договором 59. Однако этот закон принят только в штате Пенсильвания; штат Юта, приняв закон, впоследствии от него отказался. В некоторых штатах (Алабама, Калифорния,' Айдахо, -Северная Дакота, Аризона, Айова и др.) действует положение о 'том, что пись-, менная форма договора презюмирует наличие встречного удов-

57 Один из номеров журнала “Columbia Law JReview”, v. XLI, 1941, № 5 был специально посвящен доктрине встречного удовлетворения. Авто­ры всех опублкковаяных статей (Llewellyn, FulJe, Mason, 'Hays) высказа­лись за изменение доктрины встречного удовлетворения, указывая как на образец на положения французского гражданского кодекса 'о' цели договора. См. также W. S. Holdsworth Op. cit., v. VIII, р 47—48.” h

58 Изложение доклада комиссии см. G. S. С h e s h i r e and С. Н. S. Fi-foot. Op. cit, p. 86—91.

59 См. “Columbia Law Review”, 1947,-v. 47, N 3.

174

летворения; однако и письменный договор может быть оспо­рен, если будет доказано отсутствие встречного удовлетво­рения.

Таким образом, несмотря на критику и возражения, кото­рые вызывает у ряда буржуазных юристов доктрина встреч­ного удовлетворения, английское и американское право упор­но ее сохраняют. Последнее издание курса Поллока, одного из старейших и часто цитируемых в практике судов курсов договорного права, оценивает институт встречного удовлетво­рения как “полезную правовую концепцию” 60. Джепкс 'превоз­носит “замечательную доктрину” встречного удовлетворения 61. В заметках и консультациях, помещаемых в журналах “Law Times” и “Law Journal”, носящих практическое направление, подчеркивается “жизненность” и “полезность” доктрины встречного удовлетворения.

В литературе США критика доктрины встречного удовлет­ворения встречается чаще. Однако и Свод договорного права США, и законодательство, и практика отдельных штатов не склонны от нее отказываться. Поэтому мнение Райнштейна о том, что в большинстве штатов США встречное удовлетворе­ние выродилось в простую формальность и не имеет никакого значения, представляется необоснованным 62.

Спор между сторонниками и противниками доктрины встречного удовлетворения в договорном праве Англии и США не отражает каких-либо серьезных классовых противо­речий или даже противоречий между отдельными группиров­ками внутри господствующего класса.

Из анализа норм, регулирующих положение о встречном удовлетворении в договорном праве Англии и США, и норм, регулирующих положение о цели договора в других буржуаз­ных гражданско-правовых системах, видно, что содержание этих институтов в основных, общих чертах совпадает. Таким об­разом, рассматриваемый нами спор, это — спор только о том, какой прием юридической техники в данных конкретных усло­виях более подходит для того, чтобы облечь в него определен­ное содержание.

Независимо от того, сохранится доктрина встречного удов­летворения в гражданском праве Англии в настоящем ее виде или она будет изменена в направлении установления более об­щего понятия цели обязательства,— и в том и в другом случае эти нормы будут иметь одно и то же общее содержание, будут выражать интересы господствующего класса.

60 “Pollock's Principles of Contract”, p. 157.

61 Э. Д женке Английское право. Юриздат, М., 1947, стр. 332—334.

62 См. М. Rheinstein. Op. cit, S. 121.

175.

.-^v>-i подчеркнуть только один момент. Доктрина встречного удовлетворения сложилась в ходе исторического развития английского права и отражает особенности этого развития. Казуистичность, неопределенность, противоречивость норм, составляющих этот институт, многочисленные правила и еще более многочисленные исключения — все это соответствует общему характеру английского права и его традиции. Господ­ствующий класс в известной мере связан этой традицией. Он не может изменять и модернизировать те или иные положения действующего права, не создавая бреши в общей системе пра-вл, не создавая прецедента ломки традиции. А создание таких прецедентов, ломка исторически сложившейся традиции не в интересах господствующего класса.-Во имя сохранения этой традиции господствующему классу приходится мириться с от­дельными неудобствами, сохранять некоторые устарелые и не­рациональные правовые формы. Этим, несомненно, объясняет­ся “живучесть” доктрины встречного удовлетворения, упорно сохраняющейся в английском праве и праве США, несмотря на ее известные недостатки и неудобства с точки зрения со­временных капиталистических деловых отношений.

Глава/у "^ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ

договоры

Работы.   они был” РассмотренГ ^^ительн^

ГР,!^

Незаконный договор может быть ничтожным или оспоримым, но не может противопоставляться этим понятиям, так как для понятия незаконного договора принят иной критерий деления. Поэтому попытка Ансона найти различия между незаконным и ничтожным договором оказалась безуспешной. Тем не менее в практике термин незаконный договор часто применяется для обозначения вида недействительности.

Понятие незаконного договора отличается чрезвычайной не­определенностью. Незаконными называют не только договоры, противоречащие норме права, но и договоры, противореча­щие морали, приличиям или публичному порядку. Отдель­ные авторы пытаются раскрыть понятие незаконных договоров. Так, Самонд и Вильяме различают- незаконные (illegal) и противоправные (nugatory) договоры. Однако они не приво­дят сколько-нибудь удовлетворительных критериев такого разграничения и в конечном счете относят" к числу противо­правных договоров договоры, которые по терминологии других авторов относятся к незаконным договорам 2.

Более подробного рассмотрения заслуживает вопрос об основаниях недействительности договора. Это — вопрос о том,. каким группам отношений, возникающих в гражданском обо­роте на основе соглашений, данное государство и его правовая система не предоставляют защиты. То или иное разрешение этого вопроса характеризует данную правовую систему, пока­зывает ее классовую сущность и, следовательно, имеет боль­шое политическое значение. Отказывая в защите определен­ных видов соглашений, государство тем самым оказывает воз­действие на экономику в интересах господствующего класса или отдельных его группировок. Широко предоставляя право­вую защиту всевозможным видам соглашений, не вмешиваясь в их содержание, государство также осуществляет определен­ную политику господствующего класса.

Вопрос об основаниях недействительности договоров раз­работан в английской и американской правовой литературе более обстоятельно, нежели вопрос о видах недействительных договоров В основных курсах английского договорного права имеется известное единообразие в изложении этого раздела. Как и в изложении других проблем, английские и американ­ские буржуазные юристы ограничиваются простым изложе­нием действующего права, нормы которого выводятся ими из многочисленных и зачастую противоречивых прецедентов. Однако и этот описательный, зачастую апологетически пода­ваемый материал может дать много интересных фактов для

2 См. Самонд и Вильяме, Основы договорного права. ИЛ., М., 1955, стр 422 и след.

178

того, чтобы составить 'представление о действительном харак­тере английского права в период общего кризиса капитализма.

Основания недействительности договора в английском гражданском праве разделяются в литературе на четыре ос­новные группы:

1. Противоречие договора норме права. Английская лите­ратура и практика в общем понятии незаконных (illegal) или неправомерных (unlawful) договоров различают обычно три категории: а) договоры, нарушающие нормы статутного пра­ва, б) договоры, нарушающие правила морали, и в) догово­ры, противоречащие публичному порядку (against public po­licy) 3.

Теоретическая несостоятельность этой классификации оче­видна. Если рассматривать договор, противоречащий нормам морали как противозаконный, то совершенно стирается грань между моралью и правом. Таким образом, приведенная выше и общепринятая в английской литературе и практике класси­фикация незаконных договоров отражает столь характерное для английского права отсутствие четких граней между сфе­рой права и общественными отношениями, не урегулирован­ными нормой права На эту особенность английского права и на ее социально-политическое значение мы уже указывали в предыдущих главах.

Выделение в отдельные категории договоров, противоре­чащих публичному порядку, также порождено характерным для английского права стремлением предоставить суду как можно более широкие полномочия. Понятие публичного по­рядка чрезвычайно туманно и расплывчато, и в каждом от­дельном случае суд может признать то или иное действие про­тиворечащим или не противоречащим публичному порядку.

Практика выработала, правда, ряд типичных составов, представляющих собой действия, противоречащие публичному порядку. Сюда относятся, торговля с “враждебными иност­ранцам^” 4, соглашения, “ограничивающие свободу промысла”, соглашения, направленные па нарушение порядка отправления правосудия, соглашения о злоупотреблении судебным процес­сом, о продаже должностей и др. Однако наличие такого при­мерного перечня установленных практикой типичных составов

3 Было бы более точным и более соответствовало бы характеру отно-' шений название этих договоров как “договоров, противоречащих общест­венному порядку” Однако, поскольку в советской юридической литературе, особенно в литературе по международному частному праву, принят термин “публичный порядок”, мы также применяем его в настоящей работе

4 Английское право имеет здесь в виду не только торговлю, но и дру­гие хозяйственные отношения. Подробно об этом см. § 2, п 4 'настоящей

< 13.-U.

179

не служит еще основанием для того, чтобы действия, не со­держащие признаков того или иного состава, не рассматри­вались как нарушение публичного порядка. Этот вопрос в "'каждом отдельном случае решает суд.

Положение о недействительности договоров, нарушающих публичный порядок, широко использовалось в области между­народного частного права судами Англии и США, которые от­казывали по этому основанию в признании договоров, заклю­ченных в соответствии с иностранными законами, в тех слу­чаях, когда согласно нормам частного международного права они обязаны были такие договоры признавать." В руках судов Англии и США это положение, как и вообще оговорка о пуб­личном порядке, иногда служило орудием, направленным про­тив Советского государства. Подробный анализ этой оговорки и практики ее применения в международном частном пра­ве содержится в работах советских юристов—В. М. Корец-кйго и _Л. А. Лунца. В этих работах подчеркивается чрезвы­чайное расширение понятия публичного порядка в Англии и р США и произвольность-его применения5.

Вопрос о публичном порядке и о признании недействи­тельными договоров, 'противоречащих публичному порядку, привлекает в последнее время особое внимание буржуазных цивилистов. Недавно опубликованная докторская диссертация Ф. Малори специально посвящена этому вопросу6. Автор срав­нивает три гражданско-правовые системы: французскую, ан­глийскую и советскую. К сожалению, положения советского гражданского права представлены в этой книге в совершен­но искаженном виде. Сведения о советском праве автор чер­пает из весьма сомнительных источников (главным образом из работ американских юристов); работы советских цивили­стов, посвященные вопросу об условиях действительности до­говоров, и опубликованная судебная практика совершенно игнорируются. В результате то, что написано в этой книге о советском праве, ни в какой мере не отражает ни состояния современной советской цивилистической науки, ни состояния практики.

Но в разделах, освещающих теорию и практику во Фран- -ции и в Англии, автор приводит очень большой материал, по­казывающий как широко используется в буржуазном праве

5 См В. М. Кор ецкий. Очерки англо-американской доктрины и практики международного частного права. Юриздат, М,, 1948, стр. 27— 103; Л. А. Лун ц. Международное частное право. Юриздат, 1949, стр. 105—120.

'6 Ph. |m a 1 a u r i e. Les oontrats oontraires a 1'ordre public. Etude de droit civil compare. France, Angleterre, URSS. These pour le doctoral. Reims, J953.

положение о необходимости соответствия договора публично­му порядку для окончательного расшатывания остатков бур­жуазной законности. Автор указывает, что “неясный, измен­чивый и неопределенный характер публичного порядка” колеб­лет стабильность буржуазного гражданского права, дает возможность судье под предлогом соответствия или несоответ­ствия публичному порядку применять или не применять норму закона7.

В английском гражданском праве договоры, противореча­щие публичному порядку, по существу могут рассматривать­ся как договоры, нарушающие норму “общего права”, посколь­ку так называемый публичный порядок в Англии и большин­стве штатов США регулируется нормами “общего права”. Признавая то или иное действие противоречащим публичному порядку, суд тем самым устанавливает наличие нормы “об­щего права”, запрещающей подобные действия. Однако доста­точно неопределенной норме “общего права” практика судов Англии и США, так же, как и правовая литература, предпочи­тают еще более неопределенное я расплывчатое понятие пуб­личного порядка, предоставляющее еще больший простор для усмотрения судьи.

Более того, отдельные авторы, основываясь на судебной практике, рассматривают публичный порядок как некий кри­терий для определения пределов действия закона. Так весь­ма распространенный в США курс договорного права Уилли-стона указывает, что договор, нарушающий закон, может быть действительным, если ни одна из сторон не ссылается на про­тивозаконность его и если действия, предусмотренные дого­вором, не противоречат публичному порядку8. Таким обра­зом, неопределенное и туманное понятие публичного порядка становится критерием для применения или неприменения то­го или иного закона.

Предпочтение, которое право Англии и США отдает по­нятию публичного порядка, находит свое выражение и в том, что в ряде случаев договоры, прямо запрещенные законом, например договоры с “враждебными иностранцами”, рассмат­риваются не как противозаконные, а как договоры, противоре­чащие публичному порядку9.

Рассмотрение оснований недействительности договоров, ко­торые объединяются общим понятием незаконных или неправо-

7 Ibid., p. 17—18.

8 См. S. W i 11 i s t о n. A Treatise on the Law of Contracts, v. V, § 1630 A.

9 См. “Pollock's Principles of Contract”, Thirteenth Edition by Winfield, p. 298—231; А неон. Указ. соч., стр. 230—231; S. Williston. Op. cit„ v. V.

181

мерных договоров, показывает, что наибольший удельный вес в этой группе занимают договоры, которые в практике Англии и США именуются противоречащими публичному по­рядку 10.

В целях простоты и последовательности изложения, мы считаем необходимым выделить в одну группу договоры, не­действительные вследствие противоречия их нормам действую­щего права — кодифицированного или некодифицированного, статутного или “общего”,— а также договоры, противореча­щие публичному порядку.

2. Противоречие договора нормам морали. Из достаточно широкого круга правил буржуазной морали гражданское пра­во Англии в связи с вопросом о недействительности договоров специально выделяет только нормы, касающиеся отношений между полами, признавая противоречащий этим нормам до­говор недействительным.

Таким образом, английское право придает этим нормам некоторую правовую санкцию. Однако это не- означает, что указанные нормы морали получают свойства правовых норм и договоры, нарушающие эти нормы, должны рассматриваться как противоречащие норме права. Право здесь не запрещает определенных действий или отношений, а только ставит под угрозу объявления недействительными договоры, связанные с этими действиями или отношениями.

Мы говорим “ставит под угрозу”, а не “считает во всех случаях недействительными” потому, что вопрос о недействи­тельности таких договоров разрешается на основании очень неопределенных и зыбких правил.

3. Недееспособность одной или обеих сторон. Как и дру­гие правовые системы, гражданское право Англии признает недействительными договоры, заключенные недееспособными. Однако в связи с высоким возрастом совершеннолетия (21 год) в гражданском обороте фактически участвует доволь­но большое число лиц, обладающих частичной дееспособ­ностью; правила, регулирующие сделки этих лиц, многочислен­ны и сложны.

10 В английской и американской литературе иногда раздаются отдель­ные голоса, требующие уточнения понятия публичного порядка и счи­тающие, что для установления того, нарушает или не нарушает данное действие публичный порядок, суд должен ссылаться на прецедент или ста­тут (см., напр., W. G е 11 h о г n. Contracts and Public Policy. “Columbia Law Review”, v. 35, 1936, N 5—6). Автор названной статьи высказывается за установление некоторых рамок для произвола суда. при разрешении вопроса о противоречии договора публичному порядку Однако та сие вы оказывания тонут в мощном хоре “авторитетов”, считающих, что суд не должен быть ничем связан при разрешении этого вопроса.

182

В итоге значительное количество договоров, заключаемых с несовершеннолетними, признается действительными. Точно так же не все договоры, заключаемые с душевнобольными, по английскому и американскому праву являются недействитель­ными.

К числу договоров недействительных в силу недееспособ­ности сторон должны быть отнесены также договоры, заклю­ченные юридическими лицами с нарушением пределов их спе­циальной правоспособности, так называемые договоры ultra vires.

- 4. Несоответствие воли и волеизъявления. В вопросе о воле и волеизъявлении гражданское право Англии, как и пра­во других буржуазных стран, игнорирует характерный для эксплуататорского общества факт несовпадения воли и воле­изъявления, обусловленный экономическим принуждением. Это экономическое принуждение не может в буржуазном праве считаться опорочивающим договор, так как договор как раз и является той правовой формой, в которую облекается это принуждение. Таким образом, в силу самого характера эксплу­ататорского общественного строя фактическое несоответствие воли и волеизъявления одной из сторон, которое, казалось бы, должно безусловно влечь за собой недействительность договора, не только его не опорочивает, а, наоборот, служит причиной того, что договор стал одной из основных правовых •форм, опосредствующих отношения капиталистического обо­рота.

Гражданское право Англии, как и других буржуазных госу­дарств, придает значение несоответствию воли и волеизъявле­ния лишь при наличии определенных внешних, формальных моментов. Эти моменты в английском праве в основном те же, что и в других буржуазных правовых системах, хотя в трак­товке отдельных конкретных вопросов гражданское право Анг­лии характеризуется многими существенными особенностями и специфическими отличиями, на которых мы остановимся ниже. •”

Эти формальные основания недействительности договора вследствие несоответствия воли и волеизъявления могут быть сведены к следующим: а) ошибка (mistake), б) ненамеренное введение в заблуждение (misrepresentation), в) обман (fraud), г) принуждение (duress) и д) злоупотребление влиянием (un­due influence).

Таковы основания недействительности договора в граждан­ском праве Англии и США; рассмотрим теперь их более под­робно.

183