ГЛАВА I ЛИЧНОСТЬ   ПРЕСТУПНИКА   КАК  ОБЪЕКТ ВОЗДЕЙСТВИЯ  НАКАЗАНИЯ  И  КАК ОДИН ИЗ  ФАКТОРОВ ОБЕСПЕЧЕНИЯ   РЕАЛИЗАЦИИ ЕГО  ЦЕЛЕЙ

Определение роли личностного фактора в реализа­ции наказания и его целей непосредственно связано с пониманием роли и значения права в условиях развито­го социалистического общества. Как известно, право выступает одним из важнейших средств регуляции по­ведения людей, упорядочения и развития социалистиче­ских общественных отношений, укрепления политиче­ской системы социалистического общества, важнейшим средством воспитания советских граждан. И эта роль права по мере дальнейшего развития социалистического общества будет все более возрастать. Конститу­ция СССР рассматривает укрепление правовой основы как одно из основных направлений развития политиче­ской системы советского общества.

Современные условия развития социалистического общества предъявляют новые требования к идеологиче­ской работе партии, проблеме воспитания. Как было указано в Отчетном докладе Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева на XXV съезде КПСС, основ­ной путь повышения эффективности всей воспитатель­ной работы — это комплексный подход к ее решению, «обеспечение тесного единства идейно-политического, трудового и нравственного воспитания с учетом особен­ностей различных групп трудящихся» '. Все это вызы­вает необходимость усиления роли права в системе средств коммунистического воспитания.

Воспитательная роль права, как впрочем и любых других социальных норм, определяется всей совокуп­ностью как объективных, так и субъективных условий, существующих в момент его действия. Первейшим усло­вием действенности любой социальной нормы, важней­шей предпосылкой ее социальной ценности является со­ответствие нормы объективным условиям развития об­щества, его поступательному движению 2. Для того, что­бы правовая норма была эффективной, необходимо, что­бы она наиболее полно выражала назревшие нужды об-цества, закономерные связи общественного развития, со­действовала решению насущных задач, стоящих перед обществом. Однако как бы ни были важны объективные условия, вызвавшие необходимость появления правовой нормы, они не исчерпывают всех социальных предпосы­лок ее эффективности. Не менее важно и то, в какой ме­ре правовые предписания связаны с субъективными условиями, выражают потребности и интересы люден, являются для них наиболее желательными п приемле­мыми.

Жизнедеятельность правовой нормы зависит от того, насколько полно она соответствует сознательной актив­ности личности в данных конкретных условиях, выража­ет ее творческое начало и свободу. «Человеку мало знать норму поведения, ему надо быть еще уверенным, убеж­денным в ее целесообразности, общественной и личной ценности»3. Чем лучше правовая норма содействует прогрессивному развитию общества, обеспечивает сво­боду и активность личности, тем, следовательно, будут созданы наиболее благоприятные условия для реализа­ции правовых требований. Если закон издается без со­блюдения этих требований, то никакие усилия не смогут обеспечить его эффективность и жизнедеятельность. Особенностью развития советского уголовного права является то, что оно полностью отвечает нуждам обще­ственного развития, поступательному движению совет­ского общества, а также правам и интересам советских граждан, гарантированным основным Законом Совет­ского государства — Конституцией СССР.

Роль личностного фактора в реализации правовых норм, в том числе в реализации наказания и его целей, непосредственно связана с механизмом правового регу-

лироваиня, важнейшей особенностью которого, как из­вестно, является «внутренняя регуляция поведения» *.

Право стремится так воздействовать на поведение лю­ден, чтобы оно отвечало поступательному движению со­ветского общества, предъявленным к ним требованиям, задачам и целям общественного развития и вместе с тем, чтобы это поведение было для них наиболее желатель­ным, то есть являлось выражением их воли, результа­том «внутренней регуляции поведения». Иначе говоря, регулятивная роль права основывается на избиратель­ной возможности человеческих поступков, на относи­тельной свободе поведения. Фактор свободы, т. е. соз­наваемая человеком реальная возможность поступить в соответствии со своими желаниями, составляет основу всей человеческой активности и человеческих стремле­ний. Это именно та сторона поведения, на которой, соб­ственно, покоится вся сфера действия права и которая по существу является объектом воздействия уголовного наказания.

Применение наказания всегда связано с теми или иными ограничениями свободы поведения осужденного, затрагивает их существенные права и интересы. Конеч­но, характер лишений и ограничений этих прав в от­дельных видах наказания неодинаков, но любое нака­зание обязательно сопровождается определенными ли­шениями, ограничениями прав и интересов осужденного. Было бы, однако, неправильно полагать, что примене­ние уголовного закона и уголовного наказания всегда связано лишь с расплатой человека за содеянное, огра­ничением его свободы, общепредупредительными зада­чами и целями наказания.

В правовой литературе совершенно справедливо от­мечалось, что роль и значение уголовно-правовых норм не должны сводиться лишь к их воздействию на не­устойчивых членов общества5. Такой подход к оценке уголовно-правовых норм является слишком узким, не выражающим их действительного содержания и со­циального назначения.

Основное назначение права — в его позитивном со­держании и позитивной направленности. Социальная ценность права в наших условиях выражается в том, что оно—один из наиболее действенных инструментов по социалистическому переустройству общества, по орга-

низации социалистических общественных отношений6. Будучи объективно необходимым, оно содействует про­грессивному развитию социалистических общественных отношений, выполняет важную воспитательную функ­цию. Все его постановления ориентируют людей на то, чтобы изначальным и определяющим в их поведении было сознание ответственности перед обществом, госу­дарством, т. е., чтобы они в своем поведении руковод­ствовались общественными интересами, соображениями общественного благополучия и чувством долга. Иначе говоря, право выступает как важный фактор повышения позитивной ответственности. Этим задачам должно быть подчинено и уголовное наказание.

Сознание ответственности имеет решающее значение в механизме правового поведения, в том числе и меха­низме воздействия уголовного наказания. Чем больше человек, совершивший преступление, испытывает чувство вины н раскаяния за содеянное, тем, следовательно, будет больше оснований считать, что примененные к не­му меры уголовного наказания способны обеспечить его исправление и перевоспитание.

Воспитание позитивной ответственности — важней­ший момент в содержании уголовной политики, и, на наш взгляд, было бы весьма полезным, если бы он на­шел непосредственное отражение в определении прин­ципов советского уголовного права, в характеристике его отдельных институтов. Интересную з этом отноше­нии позицию занимает УК ГДР 1968 года. Уголовный кодекс ГДР 1968 года не ограничивается провозглаше­нием концепций ответственности в качестве важнейшего принципа социалистического уголовного права (ст. 2), он включает эту идею в характеристику вины, в опреде­ление целей и задач наказания и принципов его испол­нения. «Деяние признается совершенным виновно,— го­ворится в § 5 Кодекса,— если лицо, несмотря на име­ющиеся у пего возможности действовать в соответ­ствии с требованиями общества, в результате безот­ветственного поведения осуществляет указанный в за­коне состав проступка и преступления». Как отмечает Эрих Бухгольц и Ион Лекшас, по уголовному кодексу ГДР «ядро и сущность вины усматривается в безответ­ственной решимости совершить деяние»7. Несомненно, включение момента ответственности в законодательное

9

определение вины не только позволит раскрыть социаль­ную сущность вины, но п будет иметь большое значение в исправлении и перевоспитании осужденных. Еще боль­шее значение принцип ответственности приобретает в ха­рактеристике задач и целей наказания, в правовом ре­гулировании применения и исполнения наказания, рео-социализации осужденных 8.

В связи с повышением роли позитивной ответствен­ности важное значение приобретают методологические проблемы изучения правомерного поведения.

Роль и значение обстоятельств, характеризующих личность преступника в применении уголовного наказа­ния, в полной мере невозможно установить, не опреде­лив основные принципы советского уголовного права, за­дачи и цели, которые преследуют наказание, без учета функций уголовного права и уголовной политики Со­ветского государства. В самом деле, чтобы решить, в какой мере те или иные качества подсудимого в каж­дом конкретном случае должны повлиять на его ответ­ственность, па определение вида и размера наказания, целесообразность его применения вообще, нужно при­нять в соображение прежде всего направление уголов­ной политики на том или ином этапе развития Совет­ского государства, принципы, определяющие содержа­ние советского уголовного права, и те цели, которые стаъятся перед наказанием. Это в полной мере отно­сится и к другим стадиям реализации уголовной ответ­ственности, в том числе и к стадии исполнения наказа­ния, где зависимость личностного фактора от указан­ных обстоятельств является более теской п непосред­ственной.

Принципы советского уголовного права - это те основные идеи в области борьбы с преступностью, ко­торые вытекают из существа советского государствен­ного и общественного строя, определяются Конститу­ционными положениями, политикой Коммунистической партии и Советского государства. Они пронизывают все содержание Советского уголовного права, все его инсти­туты и установления и в конечном счете выражают об­щее направление уголовной политики Советского госу­дарства. Среди принципов, которые имеют непосред­ственное отношение к рассматриваемой нами теме, сле­дует назвать принципы социалистического демократиз-

10

ма, социалистической законности, индивидуализации уголовной ответственности и наказания, экономии уго­ловной репрессии и др.

Социалистический демократизм •— одно из основных положений советского уголовного права, значение кото­рого еще более возрастет в свече требований повой Конституции СССР о значительном расширении прав и свобод граждан и усилении гарантии их обеспечения.

Советский уголовный закон не делает каких-либо исключений при признании преступности и наказуемости общественно опасного деяния в зависимости от служеб­ного или общественного положения лица, его совершив­шего. Он исходит из равенства всех граждан перед за­коном и судом и предполагает широкое участие об­щественности в отправлении социалистического право­судия, что имеет важнейшее значение в назначении справедливого и обоснованного наказания с учетом ха­рактера и степени общественной опасности совершен­ного преступления, степени вины н других обстоятельств, характеризующих совершенное преступление и личность виновного.

Важное значение в обеспечении охраны прав и ин­тересов личности имеет также принцип социалистиче­ской законности. Применительно к рассматриваемому нами аспекту он означает, что как при назначении на­казания, так и его исполнении необходимо руководство­ваться только законом. И никакие обстоятельства, отно­сящиеся к личности осужденного, не могут служить 'основанием для отступления от требований закона, на­пример, для применения иного наказания, чем то, кото­рое непосредственно устанавливается в статье, преду­сматривающей совершенное преступление.

Верховный Суд СССР не раз обращал внимание су­дебных органов на то, что никакие соображения об уси­лении борьбы с преступностью не могут оправдать на­рушения законности. В Постановлении от 18 марта 1963 года «О строгом соблюдении законов при рас­смотрении судами уголовных дел» Пленум Верховного Суда СССР отметил, что «суды должны точно и неуклонно соблюдать требования уголовного законода­тельства, не допускать осуждения лиц, в действиях ко­торых отсутствует состав преступления, а также случаев неправильной квалификации содеянного и назначения

11

мер наказания без учета обстоятельств дела и личности виновного» 9.

Значение личностного фактора при определении уго­ловной ответственности по советскому уголовному пра­ву наиболее ярко подчеркивается наличием в нем прин­ципа социалистического гуманизма. Социалистический гуманизм не сводится к требованию обязательного смяг­чения уголовной ответственности и всепрощению и не исключает должной строгости при ее решении. Гума­низм в данном, как впрочем и во всех других случаях, означает не что иное, как признание в каждом челове­ке личности, уважение ее чести и достоинства. Этот принцип, выражаясь словами А. Ф. Кони, предписывает судебному деятелю «никогда не забывать, что объектом действий этого деятеля является прежде всего человек, имеющий никем неотъемлемые права на уважение \-своему человеческому достоинству» 10. Всякие ограниче­ния прав и интересов виновного допустимы только в тех пределах, которые предусмотрены в законе.

Гуманизм имеет всегда практическую сторону. Он предостерегает нас от того, чтобы мы руководствовались жестокостью и местью к преступнику, когда решаем во­прос о его уголовной ответственности и применении к нему уголовного наказания. Не случайно советский уго­ловный закон запрещает причинение преступнику в ка­честве самоцели физических страданий или унижение его человеческого достоинства. Социалистический гу­манизм в уголовном праве — это не только внематери-альный подход к делу, тщательное исследование всех обстоятельств, характеризующих преступление и лич­ность его совершившего, но и вера в возможность ис­правления осужденного, стремление найти в нем, выра­жаясь словами Канга, остаюк того добра, опираясь т который можно осуществить эту цель. Иначе говоря, гу­манизм в уголовном праве состоит в том, что «при выбо­ре наказания и методов воспитания правонарушителей оно руководствуется высокими моральными принципа­ми воспитания человека» п. Гуманизм не исключает не­обходимости применения строгих мер уголовного нака­зания к лицам, совершившим тяжкие преступления.

Социалистический гуманизм непосредственно связан с другим важнейшим принципом советского уголовного права — принципом индивидуализации и дифференциа-

12

ции уголовной ответственности и наказания, в котором роль нравственных начал выражена не менее ярко. Че­рез все советское уголовное законодательство красной нитью проходит мысль о том, что как при решении во­просов уголовной ответственности, так и при назначе­нии и реализации наказания следует исходить из со­вокупности всех обстоятельств данного конкретного случая, принимая во внимание как характер и степень общественной опасности совершенного преступления, так и личность виновного и иные обстоятельства, смягчаю­щие и отягчающие ответственность.

Принцип индивидуализации особенно яркое выраже­ние получил в действующем советском уголовном за­конодательстве, одной из отличительных черт которого является широкая дифференциация уголовной ответ­ственности с учетом различных обстоятельств и в част­ности обстоятельств, характеризующих личность пре­ступника, возможность применения за преступления, не представляющих большой общественной опасности, вместо уголовного наказания мер административного и общественного воздействия.

Индивидуализация наказания — необходимое усло­вие обеспечения экономии уголовной репрессии, т. е. достижения наибольшей эффективности при наимень-шиху уголовно-правовых средствах. Для эффективности наказания важно не только то, что мы получили в ре­зультате его применения, но и при помощи каких средств полученное было достигнуто. Наказание должно быть ограничено для того, чтобы быть действительным 12.

Выбор наказании, которое было бы менее суровым и вместе с тем наиболее экономичным и эффективным, во многом зависит от обстоятельств, характеризующих личность виновного.

Особенно наглядно роль субъективного фактора в применении наказания видна в аспекте соотношения его с целями наказания.

Цели наказания — центральный пункт в советской уголовной политике. Их содержание в конечном счете зависит от общего направления уголовной политики, идей и принципов, лежащих в ее основе, от понимания детерминистической природы преступного поведения, определения причин преступности, характеристики лич-

ности преступника и ее структуры 13.

Г

Советское уголовное право рассматривает преступле­ние не как результат «злой воли», а как явление со­циальное, причинно обусловленное, детерминированное различными противоречивыми жизненными обстоятель­ствами и условиями. В соответствии с этим в наруши­теле уголовного закона он видит не только преступника, но и индивида с его социально-психологическими особен­ностями, личность, сущность которой составляют об­щественные отношения, вошедшие в ее структуру и со­ставляющие ее социальное ядро.

,  ^ Социальная  обусловленность  не  исчерпывает,   разу­меется, всей детерминистической природы преступления и личности преступника. С точки зрения диалектико-ма-териалистического понимания, личность всегда выступа­ет  как  конкретный  человек,  характеризующийся  соци­ально-психологическими и биологическими особенностя­ми, выступающими в единстве    и определяющими про­грамму н содержательную сторону его поведения.    По­этому и конкретное преступление выражает не только социальную обусловленность поведения личности,  но и ее возможности определять свое поведение «в гранпцлч своего сознания и разума», т. е. свободу. Именно на уче­те этих двух моментов и покоится социальная функция права, его предупредительное значение. На этих же на-) чалах должны основываться задачи и цели наказания, а | также содержание уголовной  политики    государства  в | целом. Любые категории н понятия,    характеризующие сущность и функции уголовного наказания, приобрета-! ют иной смысл, когда они берутся в аспекте правиль-| ного соотношения социальных и природных начал, опре-\деляющих     детерминистическую   природу   преступного '•поведения и личность преступника.

Наказание, которое строится без учета указанных моментов, будет мало эффективным, не способным обе­спечить достижение поставленных перед ним целей.

Тот, кто в определении природы общественно опас­ного поведения сбрасывает со счетов его социальную обусловленность и в преступлении видит лишь прояв­ление ничем не обусловленной «свободы» воли, резуль­тат внутренних, априорных форм рассудка человека, тот неизбежно будет отождествлять наказание и кару, оправдывать необходимость ужесточения наказания и в конечном счете обосновывать принцип талиона «как

14

единственную правовую теорию наказания» 14. Уголов­но-правовые взгляды Канта и Гегеля — наиболее яркое тому свидетельство. Напротив, кто в преступном пове­дении видит только социальное начало, противоречие среды и игнорирует индивидуальные свойства и осо­бенности личности, возможность выбора человеком раз­личных вариантов своего поведения, тот не способен будет определить действительное место кары в струк­туре наказания, в определении ее превентивного зна­чения в профилактике преступлений.

Цели наказания по своему содержанию более пред­метны, чем принципы, и следовательно, они более тесно связаны с личностью преступника, ее социально-психо­логическими и психофизиологическими особенностями.

Наказание по советскому уголовному праву пресле­дует различные задачи и цели, неодинаковые как по своему содержанию и характеру, так и с точки зрения своего воздействия на людей, регулирования обще­ственных отношений.

«Наказание,— говорится в ст. 20 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик,— не только является карой за совершенное преступление, но и имеет целью исправление и перевоспитание осуж­денных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалисти­ческого общежития, а также предупреждение соверше­ния новых преступлений как осужденными, так и иными лицами.

Наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижения человеческого достоинства*.

Как видно, законодатель ставит перед наказанием прежде всего общепредупреднтельные, превентивные цели: предупреждение совершения преступлений как осужденными (цель частного предупреждения), так и иными лицами (цель общего предупреждения).

Превентивность — свойство уголовного наказания, определяемая общепредупредительной ролью уголовно­го закона, который, по словам К. Маркса, выступает «как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования» 15.

Общепредупредительное свойство наказания нераз­рывно связано с его принудительной стороной, т. е. ка­рой. Однако прямой зависимости здесь не существует.

1."

Эффективность любого наказания значительно повыша­ется, если оно сочетается с неизбежностью, реальностью его применения. «Давно уже сказано,— писал В. И. Ле­нин,— что предупредительное значение наказания обу­словливается вовсе не его жестокостью, а его неотврати­мостью» 16.

Общепревентнвность — важнейшая сторона уголов­ного наказания и было бы неправильно недооценивать се в борьбе с преступностью в современных условиях развития Советского государства. Однако она не исчер­пывает содержания социальных функций и целей нака­зания как важнейшего инструмента уголовной политики

Наказание по советскому уголовному праву пресле­дует цель исправления и перевоспитания осужденных в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического об-щсжптпя. Исправление и перевоспитание осужденных — важнейшая цель наказания по советскому уголовному праву. Уже самый факт наличия такой цели подчерки­вает то большое значение, которое придается личности в определении наказания. Причем эта цель продиктована не какими-то утилитарными соображениями, как это иногда делается в буржуазном уголовном законодатель­стве, а главным образом гуманными началами 17.

Цель исправления и перевоспитания не противопо­ставляется в ст. 20. Основ другим целям: все цели нака­зания тесно между собой связаны. Это обстоятельство имеет весьма важное значение как при назначении на­казания, так и его исполнении. Например, суд, применяя к виновному наказание, не может руководствоваться исключительно какой-то только одной целью, скажем, задачами исправления и перевоспитания, игнорируя дру­гие цели, предусмотренные в законе. Подобный подход может привести к извращению судебной политики. Толь­ко в аспекте совокупных целей возможно определить, насколько справедливым и обоснованным явилось на­значенное виновному наказание.

Определенный интерес в этом отношении представля­ет случай, описанный в литературной газете и вызвав­ший большой спор на се страницах |8.

По приговору Первомайского районного народного суда г. /Москвы врач Ягодкпн и фельдшер Чигарев (оба работники подстанции скорой помощи) были признаны

16

виновными в нанесении тяжких телесных повреждений студенту IV курса МИФИ Гридневу.

Преступление было совершено при следующих об­стоятельствах.

Гриднсв, будучи в нетрезвом состоянии, зашел на территорию подстапнип "Скорая помощь», г ас сел в карету «скорой помощи». Когда шофер Сергеев пы­тался вытащить Гриднсва из машины, последний ударил его трубой по голове, после чего опять сел в машину и уснул. Через некоторое время возвратились с вызова врач Ягодкин и фельдшер Чигарев. Узнав о случив­шемся, они побежали к машине, вытащили из нес Грид-нева и стали сто избивать ногами, причинив ему тяжкие телесные повреждения, повлекшие инвалидность II груп­пы. Ягодкпн и Чигарев были осуждены к длительному сроку лишения свободы.

Для того, чтобы решить, справедлив в данном случае приговор пли чрезмерно суров, нужно принять во вни­мание не только обстоятельства дела, личность осужден­ных и возможность их исправления, но и другие преду­смотренные в законе цели наказания. Если брать во внимание исключительно лишь цель исправления и пе­ревоспитания осужденных, то, очевидно, суд мог бы и не применять к ним лишение свободы, одной судебной про­цедуры для них вполне достаточно, чтобы впредь они больше не совершали подобных преступлений. Но та­кое решение вряд ли можно было бы назвать справед­ливым, так как оно не учитывало бы общественную опасность совершенного преступления, и, следовательно, не имело бы предупредительного значения.

Указанное обстоятельство, на наш взгляд, не всегда учитывается при определении сущности наказания и его целей.

Одним из едва ли не самых спорных и трудных во­просов проблемы наказания в теории советского уголов­ного права является вопрос о значении кары в структуре уголовного наказания, о месте кары в системе целей на­казания.

Многие криминалисты, анализируя цели наказания, предусмотренные ст. 20 Основ, приходят к выводу, что кара по советскому уголовному праву не является целью наказания. Вместе с тем кара признается важнейшим, неотъемлемым свойством наказания, определяющим

А-*>22 —2           17

наряду с воспитанием, его содержание 1Э. Аргументиру­ется это обычно теми соображениями, что признание кары целью наказания противоречит гуманным началам советской уголовной политики, характеру наказания в условиях социалистического общества. В отличие от бур­жуазного уголовного права, оно (наказание) не пресле­дует причинение преступнику физических страданий или унижение достоинства, а ставит цель его исправления и перевоспитания. «Коренное изменение наказания,— по мнению И. С. Ноя, — выражается в том, что специфи­ческим признаком уголовной кары стало не репрессив­ное, а моральное воздействие на осужденного» 20. При этом подчеркивается, что признание кары целью нака­зания способно на практике привести к усилению и ужесточению наказания 21.

В советской юридической литературе высказывались

и иные соображения по вопросу о роли кары в системе

целей наказания 22. Здесь нет необходимости приводить

все доводы, высказываемые в литературе    в пользу той

 или иной точки зрения. Они известны. Со своей стороны

V      считаем необходимым отметить следующее.

Противопоставление  кары  другим  целям   наказания

не только неправильно характеризует социальную сущ-

ность наказания,    но и как уже отмечалось, связано с

неточным     пониманием    детерминистической    природы

преступления, и в конечном счете, с недооценкой факто-

ра свободы    в структуре антиобщественного поведения

5>       при выполнении социальной функции права.

Уголовный закон выполняет важную общепредупре-

дительпую функцию. Он выражает требования должно-

го  поведения,  именно такого,  которое  не  противоречит Л      общим условиям существования общества, способствует ^      прогрессу    и вместе с тем содействует свободному по­ведению всех и каждого. Эта функция непосредственно связана     с   принудительным     содержанием   уголовного закона, с характером    и содержанием наказания и его целей, общим направлением уголовной политики. Выра­женная в уголовном законе угроза карой за содеянное имеет большое детерминистическое значение, оказывает существенное влияние на сознание и волю людей и вы­ступает    как контрмотив антиобщественного поведения. В подавляющем большинстве случаев законы испол­няются людьми добровольно, в силу чувства ответствен-

18

ности и гражданского долга, сознания и общественной значимости и полезности. Любое нормативное регули­рование всегда дополняется ненормативным, определя­емом значимостью п важностью для человека идейных и нравственных начал, правовой идеологии, этических требований, конкретной программой, которой человек руководствуется в своем поведении, и другими фактора­ми, представляющими для человека ту или иную цен­ность. В уголовном праве роль этих факторов прояв­ляется особенно наглядно. В большинстве случаев один факт сознания предосудительности подвергнуться на­казанию отгоняет самую мысль об общественно опасном деянии.

Если человек в своем поведении не считается с эти­ми требованиями, хотя в определенных конкретных ус­ловиях он должен был н мог с ними посчитаться, то очевидно, он должен понести ответственность. Следова­тельно, ответственность выступает как способ воздей­ствия на поведение людей и в этом смысле она выполня­ет важную регулятивную функцию. Но что такое ответ­ственность в ее чисто правовом значении? В этом своем качестве ответственность всегда связана с наступлением для личности неблагоприятных последствий — и не толь­ко предусмотренных в санкции закона, но и других, с ней непосредственно связанных. Следовательно, реа­лизация уголовной ответственности предполагает непо­средственное осуществление карательного воздействия наказания. Последнее имеет воспитательное воздей­ствие, оказывает большое влияние на реализацию пози­тивного момента ответственности.

Для реализации уголовной ответственности очень важно, чтобы человек, совершивший преступление, осо­знал свою вину. «Осознание осужденными вины в совер­шенном преступлении является одной из причин осо­знания ими уголовной ответственности перед обществом и государством, а это имеет первостепенное значение для нравственного обновления личности преступника» (В. А. Елеонский). И совершенно очевидно, что одного фактора осуждения от имени государства преступления и лица его совершившего бывает далеко недостаточно для такого осознания. В этом случае очень важно, что­бы наказание было назначено в соответствии со сте­пенью вины23. Этим, видимо, можно объяснить, что не-

2*            19

которые виды наказания, уступающие по степени своего карательного воздействия другим правовым средствам (например, общественное порицание), почти не приме­няются в судебной практике.

Тот факт, что наказание выступает как кара, на­столько очевиден, что он никем не оспаривается. Одна­ко утверждается, что кара — это лишь свойство нака­зания и как явление она не имеет цели в самой себе24. Нетрудно заметить, что в приведенном утверждении со­держится противоречие. Если кара есть свойство нака­зания, то она не может рассматриваться изолированно от функций и целей наказания, в отрыве от понятия уго­ловной ответственности и социальных функций уголов­ного закона. Наказание выступает как важнейшее сред­ство осуществления этих функций к.

Посредством наказания мы пытаемся не только по­ставить преступника в условия, исключающие возмож­ность совершения им нового преступления, но и воздей­ствовать на его волю, поступки, выработать у него чув­ство ответственности перед обществом, правильное по­нимание свободы своего поведения.

Любое наказание, в чем бы оно ни выражалось, будь то лишение свободы или общественное порицание, всегда неизбежно связано с теми или иными лишениями или ограничениями, т. е. с карой. Уже самый факт при­менения наказания подчеркивает его принудительную направленность, т. е. преследует те или иные ограниче­ния свободы. Каждая санкция служит наиболее четким выражением такого стремления. Причем оно признается настолько само собой разумеющимся, что законодатель даже не считает нужным особо подчеркивать его. Фор­мула закона «Наказание не является только карой за совершенное преступление» как нельзя лучше выража­ет эту мысль.

Карательный элемент в отдельных видах наказания проявляется далеко не одинаково. Даже в одном и том же виде наказания, с учетом конкретных обстоятельств его применения, принудительный элемент, составляющий содержание кары, бывает выражен по-разному. Эта различие станет особенно заметным, если карательный и другие элементы, составляющие содержание наказа­ния, брать в историческом аспекте.

20

Определение карательных элементов в отдельных видах наказания имеет важное значение не только для характеристики их содержания, но главным образом для определения их принудительной роли. Например, в ли­шении свободы, как показывают проведенные исследо­вания, наибольшее карательное воздействие имеет срок и связанные с ним ограничения. Так на вопрос о том, какие условия лишения свободы вызывают наибольшие страдания, большинство осужденных назвали изоляцию от общества, отрыв от семьи, принудительную регламен­тацию образа жизни и др. Причем эти обстоятельства вызывают неодинаковое переживание у рецидивистов и впервые осужденных. У последних, помимо изоляции и отрыва ог семьи, наибольшие страдания вызывают огра­ничение свиданий, переписки, посылок, в то время как рецидивисты наиболее болезненно переживают надзор и принудительную регламентацию образа жизни26.

В этой связи нам представляется не совсем правиль­ной недооценка срока лишения свободы, которая наблю­дается иногда в пашей литературе. Конечно, нельзя не­дооценивать и другие ограничения, связанные с этим видом наказания, различие режима его отбывания, но не стоит, видимо, переоценивать значение указанных об­стоятельств.

Основная проблема теории наказания в настоящее время, по нашему мнению, заключается не в том, явля­ется ли кара целью наказания, а в другом: исчерпывает ли кара сущность наказания и содержание его целей, и если не исчерпывает, то в каком соотношении эти цели находятся; какова их роль в осознании осужденными своей вины и чувства ответственности за своп поступки; какова диалектика их развития; должно ли и каким образом изменяется это соотношение по мере развития социалистического общества, в условиях, когда значи­тельно расширяются возможности применения в отно­шении лиц, совершивших общественно опасные деяния, других мер уголовно-правового воздействия?

Советское государство с самого начала своего воз­никновения стало смотреть па уголовный закон не толь­ко как на средство защиты общества от нарушения ус­ловий его существования, но и прежде всего как па важное средство воспитания граждан в духе новой дис­циплины, честного отношения к труду, уважения к пра-

21

вилам социалистического общежития, что нашло свое выражение в определении целей наказания в истории советского уголовного права. Этот момент, как уже от­мечалось, достаточно четко подчеркнут и в действующем уголовном законодательстве (ст. 20 Основ). Причем эта идея выражена не только в статьях, посвященных целям наказания и регламентирующих порядок его назначе­ния. Она красной нитью пронизывает все советское уго­ловное законодательство, все институты и постановле­ния уголовного права.

Основным условием законности, обоснованности и справедливости наказания является соответствие тяже­сти наказания тяжести совершенного преступления, т. е. тяжести того вреда, который оно причиняет обществу. Чем более тяжким по характеру является совершенное преступление, чем выше его степень общественной опасности, тем более тяжким должно быть наказание, назначенное за такое преступление. Однако тяжесть причиненного вреда, хотя и существенный, но не един­ственный критерий определения наказания за совершен­ное преступление. Помимо тяжести ущерба, причиняе­мого преступлением социалистическим общественным от­ношениям, при определении уголовной ответственности учитываются и другие обстоятельства, в том числе от­носящиеся к личности преступника (возраст, характер субъективной стороны преступления, особенности моти­вов, степень вины и т. д.).

В указании закона на необходимость всестороннего учета личности как раз и выражается стремление за­конодателя не превращать кару в самоцель, придать ей подчиненное значение в осуществлении советской уго­ловной политики. Особенно наглядно это стремление выражено в нормах, регулирующих применение и ис­полнение наказания. В этом случае проблема соотноше­ния кары и воспитания приобретает особое значение.

Диалектика соотношения карательных и воспита­тельных элементов определяется не только характером ограничений, содержащихся в предусмотренных судом размере и виде наказания, но — не в последнюю оче­редь— и.особенностями самой личности. К примеру, принудительные элементы, содержащиеся в том или ином виде наказания, не действуют на всех людей оди­наково. Ф. М. Достоевский в своих воспоминаниях «За-

писки из мертвого дома» отмечал: «...Помню, более все­го занимала меня мысль, которая потом неотвязчиво преследовала меня все время моей жизни в остроге,— мысль отчасти неразрешимая, неразрешимая для меня и теперь: это о неравенстве наказания за одни и те же преступления»... Один «сам себя осудит за свое преступ­ление беспощаднее, безжалостнее самого грозного зако­на. А вот рядом с ним другой, который даже и не поду­мает ни разу о совершенном им убийстве во всю катор­гу... Неужели наказание для этих двух одинаково чуи-сгпителыю?» -7.

Требование закона, чтобы наказание было избрано не только с учетом характера и степени опасности совер­шенного преступления, но и личности, а также других обстоятельств дела, имеет большое практическое зна­чение. Суд должен избрать такое наказание, которое бы, с одной стороны, соответствовало тяжести содеянно­го, а с другой — было бы наиболее чувствительно для осужденного, содействовало бы выработке у него стрем­ления к исправлению и перевоспитанию. Судебная прак­тика свидетельствует, что суды в большинстве случаев так и поступают, проводя последовательную судебную политику, отвечающую задачам, стоящим перед Совет­ским государством на современном этапе его развития.

Проблема соотношения карательного и воспитатель­ного аспектов наказания с учетом личности преступни­ка не исчерпывается стадией применения наказания. Она обязательно предполагает и оценку действующей системы наказания, правильное решение вопросов осво­бождения от наказания, применения условного осуж­дения и решения других вопросов уголовной ответствен­ности. Под этим углом зрения должно оцениваться при­менение этих институтов в советском уголовном праве и и\ эффективность.

Задачи и цели наказания, хотя и находятся в един­стве, но осуществляются они в разной форме и не сразу, а постепенно, в процессе реализации уголовно-правовой нормы. Разумеется, правовая норма реализуется имен­но как правовая норма. Но было бы неправильно пола­гать, что все предусмотренные в правовой норме задачи и цели осуществляются одинаково во время всего про­цесса реализации уголовного закона. На разных стадиях

23

реализации уголовного закона они имеют свою специ­фику.

Сущность реализации правовой нормы, высшая фор­ма ее проявления, как уже отмечалось, заключается в исполнении выраженных в ней требований теми, кому она адресована. Но исполнение предписаний, выражен­ных в диспозиции правовой нормы, хотя и наиболее эффективная, но не единственная форма реализации права. «Внутренняя регуляция поведения» нередко «сра­батывает» так, что человек решается на совершение действия, противоречащего правовым требованиям. В этом случае правовая норма может быть реализова­на в иной форме, а именно, в форме правоприменитель­ной деятельности. Правоприменение — специальная форма реализации, присущая только праву и выражаю­щаяся во властном воздействии на лиц, нарушивших правовую норму и вследствие этого обязанных претер­петь последствия, предусмотренные в ее санкции 2Й. Та­ким образом, механизм правового регулирования на разных этапах реализации права неодинаков. И, сле­довательно, неодинаковой является регулятивная функ­ция права. Выдвижение на первый план тех или иных целей наказания во многом зависит от осуществления уголовным законом своих функций. Данное обстоятель­ство следует всегда иметь в виду при определении роли личностного фактора в осуществлении правовых норм, в реализации наказания и его целей.

Личностный фактор играет неодинаковую роль в осу­ществлении целей наказания на разных стадиях реали­зации уголовного закона.

В той стадии, которая связана с установлением уго­ловной ответственности, личностный фактор, а точное социально-психологические особенности и другие обстоя­тельства, характеризующие личность, не имеют решаю­щего значения. Конечно, угрозой наказания уголовный закон, как известно, выражает требование должного поведения, поэтому сознание наказуемости поступка является важнейшей частью психологического содержа­ния волевого процесса и выступает как мотив должного поведения. Но на этой стадии уголовный закон отвлека­ется от социально-психологических особенностей лич­ности: он обращен ко всем и каждому и имеет обще-превентивное значение. Личностный фактор в этом

чае учитывается постольку, поскольку установление уголовной ответственности обусловливается какими-ли­бо особенностями субъекта преступления, например, в случаях совершения преступления специальным субъ-ектом или по специальному мотиву или с учетом каких-либо других обстоятельств субъективного характера, с которыми связано функциональное воздействие уголов­ного закона. Однако на этом этапе действия уголовного закона особенности личности не играют существенной

Иное дело в стадии назначения наказания. В этом случае требование закона о соразмерности между пре­ступлением и наказанием приобретает более конкретный характер: наказание применяется к определенному лицу, за определенное преступление и при наличии определен­ных обстоятельств. Поэтому учет личности преступника на этой стадии приобретает особое значение. «При на­значении наказания, — говорится в ст. 32 Основ, — суд, руководствуясь социалистическим правосознанием, учи­тывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и об­стоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответ­ственность». Уголовный закон, таким образом, ставит личность в один ряд с другими факторами, учитываемы­ми судом при назначении наказания, — характером и степенью общественной опасности совершенного пре­ступления и обстоятельствами дела, смягчающими и отягчающими ответственность.

Личность преступника имеет самостоятельное зна­чение в системе общих начал назначения наказания, она не поглощается обстоятельствами, которые закон предписывает суду учитывать при назначении наказа-ния, хотя, несомненно, многие из этих обстоятельств имеют субъективное содержание и в совокупности с другими обстоятельствами характеризуют личность со-вершившего преступление. Но в связи с этим возни­кает вопрос: поскольку многие из указанных в ст.ст. 38 и 39 УК РСФСР обстоятельств носят личностный ха­рактер, то спрашивается, какой смысл вкладывает зако­нодатель в понятие личность, ставя ее в один ряд с эти­ми обстоятельствами?

Нам думается, что грань, отделяющая личность пре­ступника от других, указанных в законе, обстоятельств

25

заключается в тех особенностях, которые определяют их отношение к совершенному преступлению. Специфика обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответствен­ность, заключается в том, что они всегда тесно связаны с совершенным преступлением, находят в нем свое вы­ражение, характеризуют общественную опасность совер­шенного деяния и личность преступника. Достаточно просмотреть предусмотренный в законе перечень этих обстоятельств, чтобы убедиться в этом.

Но, очевидно, этими обстоятельствами не исчерпы­вается значение личности в системе общих начал на­значения наказания.

При назначении наказания, как отмечалось, суд ис­ходит не только из принципа соответствия тяжести на­казания общественной опасности совершенного преступ­ления и обстоятельством дела, но, не в последнюю очередь, также из содержания и направления уголов­ной политики, из ее общих идей и принципов, а также целей наказания, в которых эти принципы находят свое конкретное отражение.

Принципы советского уголовного права дают воз­можность в каждом конкретном случае избрать такое наказание, которое лучше всего обеспечивает социаль­ную эффективность уголовно-правовых норм. При этом следует подчеркнуть, что указанные принципы должны учитываться не изолированно, а в совокупности и с учетом общих указанных в законе начал назначения наказания. Поэтому при назначении наказания необ­ходимо принять в соображение все обстоятельства, в том числе и те, которые непосредственно хотя и не связаны с совершенным преступлением, но так или ина­че характеризуют личность виновного и с учетом на­значенного наказания дают возможность прогнозиро­вать его поведение. К числу таких обстоятельств судеб­ная практика относит: заслуги перед Родиной, трудо­способность, возраст, характеристику с места работы или жительства, наличие иждивенцев, болезненное со­стояние виновного или членов его семьи и др.

Какое значение при применении наказания имеют обстоятельства, характеризующие личность преступни­ка, можно видеть на примере должностных преступле­ний (данные выборочного изучения дел о должностных преступлениях, рассмотренные судами ТАССР в 1972—

26

Таблица    1

Обстоятельства, принятые судами во внимание при назначении наказания за должностные преступления