Глава III ЛИЧНОСТЬ ПРЕСТУПНИКА И  НАЗНАЧЕНИЕ НАКАЗАНИЯ   ПРИ  МНОЖЕСТВЕННОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ

Назначение наказания даже за несложное по своему характеру преступное деяние является для судей весьма не простым делом, часто вызывает определенные коле­бания, сомнения и раздумья. Но особую сложность пред­ставляет назначение наказания виновному при наличии в его действиях того или иного вида множественности преступлений. В этих случаях суду необходимо правиль­но, в соответствии с законом, решить, возможно ли и в каких пределах усилить наказание, чтобы оно было справедливым и максимально способствовало исправ­лению и перевоспитанию осужденного, предупрежде­нию преступлений как со стороны осужденного, так и иных граждан.

История уголовного права свидетельствует, что мно­жественность преступлений многие столетия в различ­ных правовых системах, как правило, рассматривалась и рассматривается в качестве обстоятельства, усили­вающего наказуемость виновного.

Указания на это имеются уже в самых ранних па­мятниках уголовного права '. Особо сложной системой законоположений в этом отношении характеризуется со­временное буржуазное уголовное законодательство, яв­ляющееся своеобразной реакцией на бурный рост пре­ступности, особенно рецидивной и профессиональной 2,

В буржуазных государствах уголовное наказание рассматривается в качестве одного из основных средств борьбы с преступностью. Этим и объясняется то, что в случаях совершения множества преступлений наказуе-

55

мость виновного значительно усиливается. В уголовном законодательстве США, Франции, ФРГ и Англии уста­новлена такая система ответственности за множество преступлений, при которой наказание соединяется с так называемыми мерами безопасности, являющимися, по существу, дополнительным замаскированным и неопре­деленным видом наказания.

По советскому уголовному законодательству и уго­ловному праву зарубежных социалистических стран, хо­тя множественность преступлений также учитывается в качестве обстоятельства, усиливающего наказуемость виновного, однако основания и пределы повышения на­казания, цели, которые при этом ставятся, иные, чем по уголовному законодательству буржуазных стран.

В соответствии со ст. 3 Основ уголовного законода­тельства Союза ССР и союзных республик (ст. 3 УК РСФСР) основанием уголовной ответственности и нака­зания лица признается виновное совершение преступле­ния, т. е. умышленное или неосторожное совершение предусмотренного уголовным законом общественно опасного деяния.

Это положение закона в полной мере относится и к случаям, когда в общественно опасной деятельности лица наличествуют признаки множественности преступ­ных деяний. Множественность преступлений не создаст каких-либо новых оснований уголовной ответственности. Основанием уголовной ответственности и наказания ли­ца при множественности преступлений является также виновное совершение им нескольких общественно опас­ных деяний, предусмотренных уголовным законом, либо виновное совершение нового преступления при наличии обстоятельств, характеризующих повышенную опасность субъекта деяния.

Множественность преступлений по советскому уго­ловному законодательству рассматривается как обстоя­тельство, усиливающее наказуемость виновного. Это проявляется либо в том, что в санкциях отдельных ста­тей УК предусматривается повышенная наказуемость за тот или иной вид множественности преступлений (ч. 2, ст. 70, ч. 2, ст. 87, ч. 2, ст. 88, ч. 2, ст. 89, ч. 2, ст. 90 УК РСФСР), либо на то имеются предписания норм Общей части уголовного законодательства (ст.ст. 23, 23 \ п. 1, ст. 34 Основ). Так, признание лица особо

56

опасным рецидивистом влечет за собой отбывание ли­шения свободы в тюрьме или исправительно-трудовой колонии особого режима, неприменение условно-досроч­ного освобождения от наказания и т. п. В соответствии с п. 1 ст. 34 Основ (п. 1 ст. 39 УК РСФСР) при назначе­нии наказания отягчающим обстоятельством признается совершение преступления лицом, ранее совершившим какое-либо преступление, и др.

Какие же соображения лежат в основе того, что за­конодатель в одних случаях в рамках конкретного со­става, в других — за его пределами, устанавливает по­вышенную наказуемость виновных в совершении множе­ственности преступных деяний?

Данный вопрос целесообразно рассмотреть отдельно как применительно к случаям, когда виновный привле­кается к ответственности сразу за несколько преступ­лений, так и когда он наказывается за одно деяние при наличии непогашенной или неснятой судимости за ра­нее совершенное преступление (например, является особо опасным рецидивистом).

Представляется, что основания повышенной нака­зуемости за множественность, когда лицо ни за "одно из совершенных преступлений еще не подвергалось осуж­дению, заключается как в объективных свойствах со­деянного, так и в особенностях личности виновного 3.

Несомненно совершением нескольких преступлений лицо причиняет обществу больший вред чем, при про­чих равных условиях, одним деянием. Это делает такую преступную деятельность в глазах общества более об­щественно опасной4. Однако тяжесть и характер при­чиненного обществу вреда не исчерпывает всех основа­ний, вызывающих необходимость усиления наказуе­мости за множественность преступлений. Немаловаж­ное значение в этом отношении имеет субъективный фактор, особенности личности виновного.

Если имело место повторение преступлений (одно­родных или разнородных), то оно, как правило, свиде­тельствует о повышенной общественной опасности лич­ности виновного, о глубоком укоренении в его сознании антиобщественных взглядов и привычек, а нередко об антиобщественной жизненной позиции.

Так, проведенное кафедрой уголовного права Казан­ского университета изучение осужденных-рецидивистов,

5Г

отбывавших в 1972—1973 гг. наказание в НТК строгого режима, показало, что 47,3% подвергавшихся анкетиро­ванию считают назначенное наказание несправедливым (суровым), 55,8% осужденных заявили, что органы следствия и суд не разобрались в их деле по существу, 53,6% рецидивистов полагают, что следует пользоваться слабостью и беззащитностью других, за счет слабых по­лучать те или иные преимущества; 27,8% обследован­ных частично или полностью оправдывают свое пре­ступное поведение, не осуждают его и не испытывают чувства угрызения совести. Среди обследованных 59,7% было с двумя судимостями, 25,3%—с тремя, 10,1% — с четырьмя, 2,9% —с пятью и 2% с шестью и более су­димостями. Для удержания таких лиц от совершения новых преступлений требуется угроза повышенным наказанием, а процесс исправления и перевоспитания требует сравнительно большого времени и более строгих средств воздействия.

Устанавливая повышенную наказуемость за случаи множественности преступлений, законодатель принима­ет во внимание также общественное мнение, а именно более острую реакцию общества, выражающуюся в по­вышенном беспокойстве его членов в связи с многократ­ной преступной деятельностью одних и тех же лиц5.

Что же касается оснований повышенной наказуе­мости случаев множественности преступлений при ре­цидиве, то они различаются в зависимости от того, от­быто ли наказание осужденным за ранее совершенное преступление или нет.

Когда до полного отбытия наказания за ранее совер­шенное деяние лицо совершает новое преступление, ос­нованием повышенной наказуемости является стечение ответственности его за несколько преступлений. В этих случаях лицо не только причиняет обществу более тяж­кий вред, но и обнаруживает свою особую злостность, демонстративно отрицая сделанное судом предупрежде­ние не совершать новые преступления под угрозой на­ступления установленных законом повышенных небла­гоприятных последствий.

Сложнее обосновать повышенную наказуемость за такую множественность, когда новое преступление со­вершается лицом, полностью отбывшим наказание за предыдущее деяние6. Представители буржуазной науки

58

уголовного права утверждают, что в подобной ситуации усиление наказания означает ни что иное, как вторичное наказание виновного и за первое преступление. Сто­ронники этого взгляда исходят из того, что обществен­ная опасность нового конкретного деяния (кражи, телес­ного повреждения и т. п.) объективно нисколько не бо­лее, чем аналогичного преступления, учиненного лицом впервые.

Конечно, если при оценке общественной опасное г» преступного деяния и личности виновного исходить в таких случаях только из фактического причиненного ма­териального либо физического вреда, то можно прийти к подобному ошибочному выводу. Но как известно, сте­пень общественной опасности преступного деяния нахо­дится в зависимости не только от реально причиненного материального либо физического вреда обществу, но и от вреда морального, а также от личности виновного.

После полного отбытия наказания до погашения и снятия судимости лицо еще не утратило полностью сво­ей общественной опасности, коль скоро не искоренены его отрицательные привычки и качества. Такое лицо после отбытия наказания берется обществом под кон­троль в целях предупреждения с его стороны новых пре­ступлений и закрепления результатов исправления и пе­ревоспитания. Однако если такое лицо совершит новое преступление, то оно обнаруживает свою повышенную общественную опасность, игнорирует усилия общества на приобщение его к честной трудовой жизни.

Как справедливо заметил В. Д. Филимонов,— «при прочих равных условиях преступление, совершенное по­вторным преступником, особенно рецидивистом, оказы­вает большее отрицательное воздействие на психику окружающих людей, чем преступление, совершенное первичным преступником»7. В этом и заключается осно­вание для оценки вновь совершенного преступления ли­цом, полностью отбывшим наказание, как более опасного, и применения к нему более строгого наказа­ния.

Таким образом, и в рассматриваемых случаях осно­вания повышенной наказуемости рецидива лежат в об ь-ективных свойствах преступного деяния и в особенно­стях личности виновного 8.

59

В соответствии со ст. 32 Основ «суд назначает на­казание в пределах, установленных статьей закона, предусматривающей ответственность за совершенное преступление, в точном соответствии с положениями Основ и уголовного кодекса союзной республики. При назначении наказания суд, руководствуясь социалисти­ческим правосознанием, учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность».

Действующее законодательство, определяя наказуе­мость тех или иных деяний в статьях Особенной части УК, как правило, не связывает это с особенностями лич­ности преступника. В этом проявляется принцип равен­ства граждан перед уголовным законом. Но иногда дан­ным о личности преступника в законе придается опреде­ленное правовое значение, в частности, и при определе­нии пределов уголовной наказуемости за содеянное (повторность, особо опасный рецидив, должностное по­ложение, несовершеннолетие, беременность, наличие де-гей до восьмилетнего возраста и др.)-

При определении преступности и наказуемости тех или иных деяний закон учитывает лишь определенные признаки, характеризующие личность преступника. Но закон не может и не должен отражать всего многообра­зия свойств, характеризующих личность преступника. Поэтому и тогда, когда при определении преступности и наказуемости деяний в законе приняты во внимание те или иные данные о личности преступника, у суда не отпадает необходимость при назначении наказания учи­тывать иные данные о личности виновного, не нашед­шие отражения в уголовном законе.

Игнорирование этого положения привело бы к то­му, что наказание назначалось бы виновному формаль­но, в противоречие с принципом индивидуализации на­казания и не способствовало бы повышению его эффек­тивности.

Сказанное относится и к случаям, когда какие-либо признаки множественности нашли отражение в законе при определении пределов наказуемости содеянного.

Пленум Верховного Суда СССР неоднократно обра­щал внимание нижестоящих судов на необходимость ин-

60

дивидуального подхода к назначению наказания лицам, виновным в совершении преступления.

В п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 29 июня 1979 г. «О практике применения суда­ми общих начал назначения наказания» указывается на необходимость неукоснительного исполнения судами «требования закона о строго индивидуальном подходе при назначении наказания с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, личности виновного и обстоятельств дела, смягчающих и отягчающих ответственность-». Пленум рекомендует судам всесторонне, полно и объективно исследовать данные о личности подсудимого, имея в виду их суще­ственное значение для определения вида и размера на­казания, выявлять и учитывать при определении нака­зания виновному отягчающие и смягчающие ответствен­ность обстоятельства и отражать их в приговоре9.

Аналогичные требования содержатся и в постанов­лении Пленума Верховного Суда СССР от 30 июня 1969 г. «О судебном приговоре» 10.

По советскому уголовному праву вопрос о принци­пах и порядке назначения наказания при множествен­ности преступных деяний решается различно в зависи­мости от ее формы и разновидности. Поэтому представ­ляется необходимым предварительно остановиться на правовой характеристике форм и разновидностей мно­жественности преступлений по советскому уголовному праву. Вопрос о формах проявления множественности преступлений является дискуссионным. Большинство ав­торов различают три формы (вида) проявления множе­ственности преступлений: повторность, совокупность и рецидив и.

Однако такая классификация форм множественности преступных деяний не может быть признана приемле­мой, так как она построена на разных классификацион­ных основаниях. Таким же недостатком страдают иные классификации форм множественности, предложенные в литературе 12.

Наши исследования проблемы множественности пре­ступлений позволили прийти к выводу, что по единому классификационному основанию (сопряжено ли множе­ство преступных деяний с их повторением, возобновле-

61

нисм либо нет) можно выделить лишь две основные формы проявления множественности: повторность (по­вторение) преступлений и идеальную совокупность.

В свою очередь, в зависимости от того, подвергалось ли лицо осуждению за ранее совершенное преступление либо нет, повторность преступлений может быть подраз­делена на две разновидности: а) повторность, не связан­ную с осуждением за ранее совершенное деяние; и б) повторность, связанную с осуждением за ранее совер­шенное преступление (рецидив).

В то же время повторность, не связанная с осужде­нием лица за ранее совершенное преступление, в зави­симости от характера совершаемых деяний может быть подразделена на: 1) неоднократность деяний, когда по­вторяются аналогичные (тождественные) преступления; и 2) реальную совокупность преступлений когда со­вершаются различные преступления. Частными случая­ми неоднократности являются систематичность преступ­лений и совершение их в виде промысла.

Повторность, связанная с осуждением лица за ранее совершенное преступление (рецидив), по признаку, от­быто ли виновным наказание полностью либо нет, так­же делится на два вида: 1) повторность преступления (рецидив) после полного отбытия наказания за ранее совершенное преступление; и 2) повторность (рецидив) до полного отбытия наказания за предшествующее дея­ние. Названные разновидности повторности, связанной с осуждением, могут заключать в себе признаки общего, специального, опасного и особо опасного рецидива 1а.

Множественность же преступных деяний, вызывае­мую не повторением, а одним действием, в зависимости от того, под одну и ту же или различные статьи уголов­ного закона подпадает содеянное, можно подразделить на: 1) идеальную совокупность аналогичных (тожде­ственных деяний; и 2) идеальную совокупность различ­ных (неодинаковых) преступлений.

Как уже отмечалось, по действующему законода­тельству предусматривается различный порядок назна­чения наказания при неодинаковых разновидностях множественности общественно опасных деяний.

Рассмотрим вначале некоторые особенности назна­чения наказания виновному при наличии в его дей­ствиях различных разновидностей повторности, не свя-

62

занной с осуждением виновного за ранее совершенное деяние.

Своеобразие назначения наказания при повторное™ преступлений, не связанной с осуждением виновного за предыдущее деяние, обусловливается тем, что суд дол­жен определить его одновременно за несколько деяний. При этом возникают следующие вопросы: 1) следует ли назначать наказание за каждое преступление отдельно, а затем окончательно за все содеянное, либо сразу определить одно наказание за все совершенные пре­ступления; 2) в каких пределах допустимо увеличение наказания в подобных случаях и т. д.?

Этим, видимо, и объясняется то, что по уголовному законодательству различных государств всегда более или менее подробно регламентируется порядок назна­чения наказания за несколько преступлений, ни за од­но из которых виновный еще не осуждался. Однако ре­шается он неодинаково.

Так, по уголовному законодательству ряда штатов США закреплен принцип самостоятельной наказуемости виновного в отдельности за каждое преступление и по­следовательного отбывания каждого наказания. Это приводит к тому, что в США не редкость приговоры, ко­торыми виновный осуждается к лишению свободы на сроки, превышающие среднюю продолжительность жиз­ни человека.

По итальянскому УК 1930 г. (ст. 74) наказание, на­значенное за несколько преступлений в виде лишения свободы различного вида, отбывается также последо­вательно за каждое преступление. При этом оно не должно превышать более чем в пять раз наиболее тя­желое наказание, назначенное за какое-либо преступ­ление, входящее в совокупность (ст. 78), тридцати лет при исправительном доме, шести лет при аресте 14.

В буржуазном уголовном законодательстве при опре­делении порядка назначения наказания за несколько преступлений исходят из ошибочного взгляда на него как на основное средство, способное остановить ката­строфический рост преступности. А это ведет к тому, что роль уголовной репрессии усиливается.

Решение же вопроса о порядке и пределах назна­чения наказания за несколько преступлений в советском уголовном законодательстве базируется на марксистско-

63

ленинской трактовке роли и места кары в борьбе с пре­ступностью 15. При этом исходными являются положе­ния о том, что предупредительное значение наказания обусловливается вовсе не его жестокостью, а его неот­вратимостью 16, и что каждый выбившийся из трудовой колеи человек может вернуться к полезной деятель­ности 17.

Советское уголовное право, устанавливая порядок назначения наказания за множество преступлений, учи­тывает не только принцип неотвратимости ответствен­ности, но и принцип экономии уголовной репрессии, а также гуманные цели наказания.

Поэтому не имеется оснований сомневаться в том, что наказание за несколько преступлений должно быть ограничено определенным минимумом кары, который безусловно необходим для исправления и перевоспита­ния осужденного, достижения целей частного и общего предупреждения 18, а максимальный срок его должен быть таким, чтобы общество могло рассчитывать на возвращение осужденного способным к полезной трудо­вой деятельности.

В отдельных статьях УК прямо предусматривается повышенная ответственность за некоторые разновид­ности множественности преступлений, не связанной с осуждением, в частности, совершению преступления не­однократно, систематически и в виде промысла (ч. 2 ст. 99 ', ч. 3 ст. 116, ч. 2 ст. 154, ч. 2 ст. 196, ч. 2 ст. 212 [ УК РСФСР и др.) придается значение квалифицирую­щего обстоятельства. Однако во многих случаях этим видам множественности в законе не придается квалифи­цирующего значения: при совершении преступлений не-однакратно, систематически или в виде промысла со­деянное квалифицируется по той же статье (части ста­тьи), по какой квалифицируется единичное деяние. Поэтому порядок назначения наказания за множество преступлений, охватываемое понятиями неоднократности, систематичности и промысла во многом одинаков со случаями определения его за одно преступление, но име­ет и некоторые особенности.

Если лицо признается виновным в совершении одно­го и того же преступления неоднократно, систематически или в виде промысла, а по закону эти признаки явля­ются квалифицирующими, то суд назначает наказание

64

сразу за все содеянное в пределах санкции статьи с квалифицирующим признаком, но не определяет отдель­ного наказания за каждое преступное деяние. При этом следует иметь в виду разъяснение Пленума Верховно­го Суда СССР от 25 июня 1976 года о том, что «в тех случаях, когда совершение преступления лицом, ранее совершившим преступление, предусмотрено законом в качестве квалифицирующего признака преступления, это обстоятельство не может одновременно призна­ваться отягчающим ответственность» 19. Когда же за­кон такого квалифицирующего обстоятельства не пре­дусматривает, то назначается также единое наказание за все множество деяний в пределах санкции статьи (ча­сти статьи), но при этом неоднократность, систематич­ность и промысел учитываются в качестве отягчающего обстоятельства (п. 1 ст. 34 Основ; п. 1 ст. 39 УК РСФСР). Нам представляется, что в последнем случае суду следует избрать наказание, близкое к максимуму санкции, если не имеется тех или иных смягчающих об­стоятельств. Такая рекомендация основывается на том соображении, что законодатель, определяя соответству­ющие размеры наказания за деяние, ориентируется па единичное преступление. А коль скоро лицо привлека­ется к уголовной ответственности за два или более преступления, то оно должно быть наказано, как прави­ло, более строго, чем при прочих равных условиях за одно деяние.

При назначении наказания за совершение преступ­лений неоднократно, систематически и в виде промысла, когда в статье УК прямо предусмотрена за это повы­шенная ответственность, надо иметь в виду и следующее.

В одних случаях законодатель точно определяет минимум наказания, смягчение которого означает на­значение его ниже низшего предела. Например, за со­вершение спекуляции в виде промысла предусмотрено наказание в виде лишения свободы па срок от двух до семи лет с конфискацией имущества (ч. 2 ст. 154 УК РСФСР). Максимум же наказания за спекуляцию без отягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 154 УК) установ­лен в два года лишения свободы с конфискацией иму­щества или без таковой. Поэтому определение конкрет­ного наказания в рамках санкции закона с квалифици­рующим признаком промысла является вопросом факта

А-622.-5 65

и зависит от личности виновного и других обстоятельств дела.

В других случаях минимум санкции в статьях зако­на с такими квалифицирующими обстоятельствами не определяется. Так, в санкции ч. 3 ст. 116 УК РСФСР за неоднократное производство аборта максимум наказа­ния установлен восемь лет лишения свободы, но не опре­делен его минимум. Таким образом, минимумом санкции ч. 3 ст. 116 УК является три месяца лишения свободы. Очевидно, что, решая вопрос о назначении конкретного наказания виновному за множество преступлений, в по­добных случаях суду следует принимать во внимание наряду с другими обстоятельствами и указания закона о максимуме возможного наказания за подобное единич­ное деяние.

Поэтому, например, при назначении конкретного на­казания лицу, не имеющему высшего медицинского об­разования, виновному в неоднократном производстве аборта, суд, как правило, должен определить его н е менее максимума, предусмотренного за совершение такого же деяния впервые. Иной подход к решению рассматриваемого вопроса при­вел бы к тому, что за множественность преступлений виновные наказывались бы не более строго, чем за со­вершение одного аналогичного преступного деяния.

Однако сказанное не означает, что суд никогда не может в подобных случаях назначить наказание ниже максимума, предусмотренного за совершение такого дея­ния в первый раз. При наличии смягчающих обстоя­тельств и положительной характеристике личности ви­новного, безусловно, возможно назначение наказания ниже названного максимума, а равно ниже низшего предела, установленного законом.

•Таким образом, особенностью назначения наказания при наличии признаков неоднократности, систематич­ности и промысла, если в законе они предусматриваются в качестве квалифицирующих обстоятельств, а в санкции соответствующей статьи (части статьи) минимум нака­зания не указан, является то, что суд, определяя размер наказания, должен соизмерить его с максимумом нака­зания за учинение данного преступления впервые.

В судебной практике нередко обнаруживается, что осужденный виновен еще и в другом аналогичном пре-

66

ступлсншг, совершенном им до вынесения приговора по первому делу, т. е. фактически виновен в совершении преступлений неоднократно, систематически, в виде промысла. Каким образом должно назначаться наказа­ние в подобных случаях, в судебной практике не! полной ясности.

К сожалению, это г вопрос не нашел своего разре­шения и в специальном постановлении Пленума Верхов­ного Суда РСФСР от 21 июня 1977 г. «О некоторых во­просах, возникающих в практике назначения судами РСФСР наказания при совершении нескольких преступ­лений и по нескольким приговорам»20, что порождает разноречивые решения.

Приговором от 18 октября 1977 г. Медведев осужден по ч. 2 ст. 89 УК РСФСР к трем годам лишения свобо­ды; за кражу, совершенную до вынесения приговора 4 октября 1977 г., которым он осужден по ч. 2 ст. 89 УК РСФСР к четырем годам лишения свободы. В соответ­ствии со ст. 40 УК суд частично присоединил неотбытое наказание по первому приговору, назначив окончатель­ное наказание в виде шести лет лишения свободы. По­лагая, что в соответствии со ст. 40 УК присоединение наказаний, назначенных по двум приговорам, допуска­ется лишь при условии, что виновный осужден по раз­личным статьям Особенной части УК РСФСР, а не по одной и той же статье, судебная коллегия Верховного Суда Мордовской АССР приговор суда изменила, сни­зив наказание осужденному до четырех лет лишения свободы. Президиум этого суда протест прокурора оста­вил без удовлетворения.

Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР, отме­няя определение коллегии и постановление Президи­ума Верховного Суда Мордовской АССР, указала, что если после вынесения приговора будет установлено, что осужденный виновен еще и в другом преступлении, со­вершенном им до вынесения приговора по первому де­лу и предусмотренном этой же статьей Особенной части Уголовного кодекса, суд может при назначении наказа­ния по второму приговору применить как поглощение наказания по первому приговору, так и его присоедине­ние полностью или частично, о.шако окончательное наказание в соответствии со ст. 40 УК не должно пре­вышать максимума, установленного данной статьей.

Коллегия подчеркнула, что ч. 3 ст. 40 УК, в отличие от ч. 1 этой статьи, не устанавливает, что предусмотрен­ное ею правило может применяться лишь при назначе­нии наказаний по совокупности преступлений, подпа­дающих под признаки различных статей УК РСФСР 21.

Таким образом, при совершении преступлений неод­нократно, систематически и в виде промысла, если од­но из преступлений (или несколько) обнаруживаются после вынесения приговора по первому делу, наказа­ние следует назначать также по правилам, предусмот­ренным ч. 3 ст. 35 Основ (ч. 3 ст. 40 УК РСФСР).

Если неоднократность, систематичность и промысел являются квалифицирующими признаками состава, то возможны случаи, когда обнаружившееся преступление после вынесения приговора по первому делу влияет на квалификацию преступления, по которому вынесен при­говор. Но обнаружившееся преступление не может быть квалифицировано по признаку неоднократности, систе­матичности и промысла, так как оно совершено ранее того, по которому вынесен приговор. Поскольку позднее совершенному преступлению уже была дана правовая квалификация вступившим в законную силу пригово­ром, то это обстоятельство не позволяет все содеянное рассматривать как совершенное при квалифицирующих обстоятельствах. Между тем степень общественной опас­ности содеянного и личности виновного в этом случае выше. Если бы это деяние было обнаружено своевремен­но, то квалификация была бы иная и наказание осуж­денному могло быть назначено в пределах санкции за­кона с квалифицирующим признаком.

Применение в подобных случаях правила ч. 3 ст. 35 Основ не позволяет назначить виновному наказание, ко­торое бы в полной мере отразило общественную опас­ность множества преступлений и его личности.

Поэтому в рассматриваемых случаях целесообраз­но ставить вопрос об отмене вступившего в законную силу приговора по первому делу по вновь открывшимся обстоятельствам (п. 4 ч. 2 ст. 384 УПК РСФСР). Это позволит дать правильную правовую квалификацию со­ответствующему множеству деяний и назначить винов­ному наказание в пределах санкции статьи с квалифи­цирующим признаком повторности (неоднократности, си­стематичности и промысла).

68

*      * *

Действующее уголовное законодательство одинако­во решает вопрос о порядке и пределах назначения на­казания при реальной и идеальной совокупности. По­этому, хотя идеальная совокупность, с точки зрения иа-шей классификации, не относится к повторности, не связанной с осуждением за предшествующее преступление, в целях избежание повторений рассмотрим порядок на­значения наказания при обеих формах совокупности од­новременно.

Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. установили правило, согласно которому при определении наказания по совокупности преступлений суд вначале назначает наказание отдельно за каждое преступление, а затем окончательно по их совокупности путем поглощения менее строгого наказа­ния более строгим, либо путем полного или частичного сложения назначенных наказаний в пределах, установ­ленных статьей закона, предусматривающей более стро­гое наказание. При этом к основному наказанию суд может присоединить любое из дополнительных наказа­ний, предусмотренных статьями закона, устанавливаю­щими ответственность за те преступления, в соверше­нии которых лицо признано виновным.

Таким образом, закон исходит из того, что при со­вершении лицом нескольких преступлений максимум на­казания должен быть ограничен верхним пределом на­казания, предусмотренного за наиболее тяжкое преступ­ление, входящее в совокупность.

Ограничение пределов сложения наказаний по сово­купности максимумом санкции статьи, предусматри­вающей наиболее строгое наказание, иногда не позво­ляет определить его в соответствии с личностью осуж­денного, степенью вины и опасностью содеянного.

Поэтому нам представляется, что пределы сложения наказаний в виде лишения свободы по совокупности преступлений следовало бы расширить до максимума, предусмотренного законом для данного вида наказания, т. е. до пятнадцати лет.

Уже отмечалось, что Основы и УК союзных респуб­лик не содержат указаний на отличие идеальной и ре-

69

альной совокупности, а также устанавливают для обоих видов совокупности одинаковые порядок и пределы назначения наказания.

Отказ Основ и УК союзных республик от разграни­чения идеальной и реальной совокупности, по нашему мнению, нельзя признать удачным и обоснованным. При идеальной и реальной совокупности имеет место раз­личное по характеру общественно опасное поведение виновного. Закон, коль скоро он направлен на преду­преждение определенного общественно опасного поведе­ния, должен отражать особенности такого поведения. Общественная опасность виновного, при прочих равных условиях, как правило, ниже в случаях идеальной сово­купности, чем при реальной22. В большинстве своем реальная совокупность является свидетельством нали­чия у виновного устойчивых антиобщественных взглядов и привычек, для устранения которых требуются более строгие меры воздействия. При оценке общественной опасности реальной совокупности надо учитывать и ее большую распространенность. Поэтому заслуживает поддержки предложение В. М. Когана о законодатель­ном закреплении понятий реальной и идеальной сово­купности преступлений и различного порядка уголовной ответственности в каждом из этих случаев23.

Статья 35 Основ устанавливает правило об обяза­тельном назначении наказания отдельно за каждое преступление, входящее в совокупность. Правило о на­значении наказания за каждое преступление отдельно обусловливается тем, что оно обеспечивает дифферен­циацию и индивидуализацию наказания в соответствии с характером и степенью общественной опасности каж­дого преступления и виной осужденного, повышает пре­дупредительное и воспитательное значение процедуры назначения наказания. Кроме того, раздельное назна­чение наказания в таких случаях облегчает деятель­ность вышестоящих судебных инстанций по проверке законности и обоснованности приговора в части наказа­ния, обеспечивает возможность применения других ин­ститутов общей части уголовного права.

Окончательное наказание по совокупности в соот­ветствии со ст. 35 Основ (ст. 40 УК РСФСР) назнача­ется либо по принципу поглощения менее строгого на­казания более строгим, либо по принципу полного или

70

частичного сложения назначенных наказаний. Избра­ние принципа назначения окончательного наказания по совокупности закон передает на усмотрение суда.

В литературе высказаны рекомендации, когда целе­сообразно прибегнуть к принципу поглощения менее строгого наказания более строгим, а когда к полному или частичному сложению наказаний. Эти рекоменда­ции, однако, разноречивы 24.

Например, А. С. Никифоров рекомендует назначать наказание по принципу полного сложения при совокуп­ности преступлений, объединенных в единую цепь пре­ступного поведения и свидетельствующих о стойкости определенных отрицательных черт личности виновного; по принципу частичного сложения при совокупности преступлений, не объединенных в единую цепь преступ­ного поведения, но свидетельствующих о повышенной общественной опасности виновного; по принципу погло­щения менее строгого наказания более строгим при со­вокупности преступлений, не свидетельствующей о по­вышенной общественной опасности виновного в силу то­го, что входящие в совокупность преступления не связа­ны единством отрицательных свойств виновного25.

Изучение судебной практики показывает, что наибо­лее часто суды прибегают к принципу поглощения ме­нее строгого наказания более строгим, чем к принципу полного или частичного сложения наказаний 26.

Думается, что такая тенденция не может быть под­держана. Она создает у осужденных и граждан впечат­ление о безнаказанности за входящие в совокупность отдельные деяния. По нашему мнению, практика назна­чения окончательного наказания по совокупности долж­на быть, по общему правилу, такой, чтобы она создава­ла у осужденного и других граждан впечатление о не­отвратимости наказания за каждое отдельное преступ­ление. Достижению этой цели наиболее удовлетворяют принципы частичного либо полного сложения наказаний. Но применение принципа полного либо частичного сло­жения наказаний не всегда представляется возмож­ным, а иногда нецелесообразно.

Думается, что прибегать к принципу поглощения менее строгого наказания более строгим судам следует лишь в отдельных случаях, а именно:

71

когда   судом   за   отдельное   преступление   назна­

чено наказание в пределах максимума санкции статьи,

предусматривающей наиболее строгое наказание;

когда за отдельные преступления назначены на­

казания, которые не могут слагаться (высшая мера на­

казания и лишение свободы и т. п.);

когда  имеет   место  идеальная  совокупность  пре­

ступлений;

когда входящее в совокупность преступление явно

малозначительно по сравнению с другим деянием.

Во всех иных случаях представляется целесообраз­ным применение принципа частичного либо полного сло­жения наказаний.

Избрание принципа полного или частичного сложе­ния наказаний является вопросом факта и должно ре­шаться судом в зависимости от конкретных обстоя­тельств рассматриваемого случая и особенно личности виновного.

Оно также зависит от санкции статьи, предусматри­вающей более строгое наказание, вида и размера нака­зания, назначенного судом за каждое отдельное пре­ступление.

При полном сложении окончательное наказание по совокупности должно быть равным сумме слагаемых на­казаний. Однако оно не может превышать максимума санкции статьи, предусматривающей более строгое нака­зание. Ошибку, например, допустил Самарский район­ный народный суд г. Куйбышева при назначении нака­зания осужденному Обломкову, приговорив его по ст. 15 и ч. 2 ст. 145 УК Молдавской ССР (кража) к трем годам лишения свободы, по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР к шести годам лишения свободы, а по совокупности пре­ступлений путем полного сложения назначенных наказа­ний к девяти годам лишения свободы. Поскольку ни за одно из совершенных преступлений осужденного не мог­ло быть назначено наказание свыше семи лет лишения свободы, кассационная инстанция снизила ему наказа­ние до семи лет лишения свободы 27. Таким образом, на­родный суд при назначении осужденному наказания по совокупности в этом случае мог прибегнуть лишь к принципу частичного сложения наказаний в пределах максимума санкции статьи, предусматривающей наибо-лее строгое наказание.

Статья 35 Основ, предусмотрев определение оконча­тельного наказания по совокупности путем полного или частичного сложения назначенных наказаний, не уста­навливает, однако, правил сложения разнородных (раз­новидных) наказаний. Не решен данный вопрос в УК РСФСР и УК некоторых других союзных республик. Только в УК Латвийской ССР (ст. 40) и Эстонской ССР (ст. 43) четко указывается, что разновидные (разно­родные) наказания могут слагаться и определяются правила их сложения.

Отсутствие четких указаний по этому вопросу в Основах и УК большинства союзных республик повлек­ло разноречивое разрешение его в теории и судебной практике 28.

Думается, что закон (ст. 35 Основ, ст. 40 УК РСФСР) не препятствует сложению разнородных (раз­новидных) наказаний, хотя и не содержит конкретных предписаний о правилах перевода менее строгих нака­заний в более строгие. Такой вывод основывается на об­щих принципах советского уголовного права и предпи­саниях ч. 3 ст. 35 и ст. 40 Основ. Основы четко опреде­ляют соотношение тяжести разновидных наказаний при­менительно к порядку зачета предварительного заклю­чения (ст. 40). Из таких же критериев соотношения тя­жести разновидных наказаний исходят и УК союзных республик, решая вопрос о правилах сложения разно­родных наказаний при совокупности приговоров (ст. 41 УК РСФСР). Поэтому было бы непоследовательно по-разному решать вопрос о соотношении тяжести разно­видных наказаний, с одной стороны, применительно к порядку зачета предварительного заключения и сло­жения наказаний по совокупности приговоров, с другой стороны, относительно порядка сложения разновидных наказаний по совокупности преступлений. При приме­нении принципа частичного сложения наказаний необ­ходимо иметь в виду, что по смыслу ст. 35 Основ окон­чательное наказание по совокупности не может быть меньше наиболее строгого наказания, назначенного за какое-либо из преступлений, входящих в совокупность. Это означает, что частичное присоединение надо произ­водить к наиболее строгому наказанию, если накрзпппп за отдельные преступления по размеру и виду различны. Если же частичное присоединение будет производиться

73

к самому мягкому наказанию, то это может привести к назначению наказания по совокупности преступлений менее строгого, чем за какое-либо отдельное преступ­ление.

Такую ошибку допустил Октябрьский районный на­родный суд г. Красноярска, назначив осужденному Морозову по ч. 2 ст. 127 УК РСФСР один год лишения свободы, по ч. 2 ст. 211 УК РСФСР четыре года лише­ния свободы, а окончательное наказание по совокуп­ности преступлений путем частичного сложения назна­ченных наказаний три года и шесть месяцев лишения свободы 29.

Таким образом, по совокупности преступлений суд назначил осужденному менее строгое наказание, чем за одно из входящих в нее преступлений. Тем самым суд упустил из виду, что совершение лицом нескольких пре­ступлений представляет повышенную общественную опасность, в большей степени с отрицательной стороны характеризует личность виновного.

В ч. 3 ст. 35 Основ (ч. 3 ст. 40 УК РСФСР) опреде­ляется порядок назначения наказания, когда после вы­несения приговора по первому делу обнаруживается, что осужденный виновен еще и в другом преступлении, совершенном им до вынесения приговора по первому делу. При этом суд вначале назначает наказание за вновь обнаруженное преступление, а затем определяет окончательное наказание по совокупности по принципу поглощения менее строгого наказания более строгим либо путем полного или частичного сложения назначен­ных наказаний по различным приговорам, но в преде­лах максимума санкции статьи, предусматривающей бо­лее строгое наказание.

Особенностью порядка назначения наказания в по­добных случаях является то, что в срок окончательного наказания по совокупности засчитывается наказание, от­бытое полностью или частично по первому приговору.

В судебной практике испытываются определенные трудности при назначении наказания в соответствии с ч. 3 ст. 35 Основ (ч. 3 ст. 40 УК РСФСР), когда по ра­нее вынесенному приговору наказание назначено услов­но, а также лишение свободы условно с обязательным привлечением к труду.

74

Приговором от 11 августа 1976 г. Николаева осуж­дена по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР к трем годам лишения свободы условно с испытательным сроком в три года. Она же 20 сентября 1976 г. снова осуждена по ч. 2 ст. 145 УК РСФСР к трем годам лишения свободы. Пре­зидиум областного суда приговор народного суда от 20 сентября 1976 г. отменил, указав, что осужденная в период испытательного срока совершила новое умыш­ленное преступление и осуждена за него к лишению сво­боды, а суд вопреки правилам ст. 45 УК РСФСР к вновь назначенному наказанию не присоединил неотбы­тое наказание по предыдущему приговору.

Отменяя постановление Президиума, Судебная кол­легия Верховного Суда РСФСР подчеркнула, что при­говором от 11 августа 1976 г. Николаева осуждена за грабеж, совершенный 29 июля 1975 г., а новое пре­ступление совершила 23 марта 1976 г. до вынесения при­говора по первому делу, а не в период испытательного срока. Поэтому при назначении осужденной наказаний суд не вправе был руководствоваться ст. 45 УК- Вместе с тем суд не мог в данном случае руководствоваться и ч. 3 ст. 40 УК РСФСР, предусматривающей возмож­ность поглощения либо присоединения наказания по ра­нее вынесенному приговору, поскольку применение прин­ципа поглощения, а также полного или частичного сло­жения возможно только в отношении реальных наказа­ний.

Поскольку условное осуждение не является видом наказания, перечень которых определен в ст. 21 УК РСФСР, его нельзя сравнивать с наказаниями, назна­ченными для реального исполнения, и оба приговора р отношении осужденной должны исполняться самостоя-

тельно

Таким образом, если не имеется оснований для отме­ны в порядке судебного надзора условного осуждения по первому приговору, то при назначении наказания по совокупности в таких случаях правила ч. 3 ст. 40 УК РСФСР не применяются, а оба приговора исполняются самостоятельно.

Судебная практика исходит из того, что при назна­чении наказания по совокупности преступлений в со­ответствии с ч. 3 ст. 40 УК РСФСР, если за одно из преступлений назначено лишение свободы условно с

75

обязательным привлечением к труду, а за другое ли­шение свободы с реальным его отбыванием, то лишение свободы условно с привлечением к труду не может быть присоединено к наказанию в виде реального лишения свободы.

Крайник, осужденный 7 мая 1974 г. по ч. 2 ст. 211 УК РСФСР к трем годам лишения свободы условно с обязательным привлечением к труду, 12 июня 1974 г. осужден по ч. 1 ст. 108 УК РСФСР к трем годам лише­ния свободы, а па основании ст. 41 УК с частичным при­соединением неотбытого наказания по предыдущему приговору — к пяти годам лишения свободы.

Президиум краевого суда, отменяя приговор суда за неправильностью назначения наказания по совокупности приговоров, указал, что второе преступление осужден­ный совершил до вынесения первого приговора, в связи с чем суд при назначении наказания по совокупности преступлений должен был руководствоваться правилами ч. 3 ст. 40 УК РСФСР, Суд же ошибочно применил ст. 41 УК, сложив наказания. Поскольку по первому приговору Крайник был осужден к лишению свободы условно с обязательным привлечением к труду, суд не имел права присоединять это наказание к наказанию по последнему приговору в виде реального лишения сво­боды. Коль скоро по первому приговору осужденному назначено менее строгое наказание, чем по второму, то суд должен был применить принцип поглощения менее строгого наказания более строгим. При этом в срок на­казания должно быть зачтено время, проработанное осужденным на стройке в соответствии с первым при­говором из расчета день за день31.

В соответствии с ч. 2 ст. 35 Основ (ч. 2 ст. 40 УК РСФРС) к основному наказанию по совокупности может бьпь присоединено любое из дополнительных наказа­ний, предусмотренных статьями закона, устанавливаю­щими ответственность за те преступления, в совершении которых лицо признано виновным.

Пленум Верховного Суда РСФСР в постановлении от 23 марта 1971 года «О практике назначения судами РСФСР дополнительных мер наказания» обратил вни­мание судов на возможность назначения в качестве до­полнительного наказания лишения права занимать опре­деленную должность или заниматься определенной дея-

76

тельностью, «независимо от того, что эта мера наказа­ния не указана в санкции закона, по которому квалифи­цируется совершенное преступление»...»32. Применение этого дополнительного наказания в наибольшей степени связано с личностью виновного. Из смысла ч. 2 ст. 26 Основ (ч. 2 ст. 29 УК РСФСР) вытекает, что рассмат­риваемое наказание применяется в случаях, «когда по характеру совершенных виновным преступлений по должности или при занятии определенной деятельностью суд признает невозможным сохранение за ним права за­нимать определенные должности или заниматься опре­деленной деятельностью».

Положение закона о назначении отдельного наказа­ния за каждое входящее в совокупность преступление относится и к порядку определения дополнительных на­казаний. В указанном постановлении Пленума Верхов­ного Суда РСФСР отмечается, что «дополнительное на­казание не может быть определено по совокупности преступлений, если оно не назначено ни за одно и:х, преступлений, входящих в совокупность33.

Большой интерес представляет вопрос о том, сколь­ко дополнительных наказаний может быть присоедине­но к основному наказанию по совокупности преступле­ний и могут ли слагаться однородные и разнородные дополнительные наказания?

Основы и УК большинства союзных республик эти вопросы не решают, в ч. 2 стр. 44 УК Литовской ССР, ч. 2 ст. 43 Эстонской ССР устанавливается, что разнородные дополнительные наказания исполняются самостоятельно, т. е. не слагаются, не поглощаются и не заменяются. Эти УК исходят из того, что к основному наказанию можно присоединить несколько дополнительных нака­заний. Такой подход поддерживается в теории и судеб­ной практике 34.

Нам представляется, что предписания УК Литов­ской ССР и Эстонской ССР по рассматриваемому вопро­су находятся в противоречии с ч. 2 ст. 35 Основ, соглас­но которой к основному наказанию по совокупности пре­ступлений может быть присоединено любое (но одно) из дополнительных наказаний, назначенных по статьям за­кона, предусматривающего ответственность за те пре­ступления, в совершении которых лицо признано ви­новным. Вряд ли есть основания сомневаться, что основ-

7Г

пой смысл ст. 35 Основ заключается в том, чтобы в ко­нечном итоге осужденному за несколько преступлений было назначено одно основное и одно дополнительное наказание в тех размерах и в таком виде, реальное исполнение которых было бы возможно и не вызывало неясностей и других трудностей. Иначе не было бы смысла формулировать правила ст. 35 Основ, а испол­нять каждое наказание самостоятельно. Присоединение к основному наказанию нескольких дополнительных, ду­мается, не соответствует принципу экономии репрессии, ведет к неоправданному усилению наказания и трудно­стям при его исполнении.

*      * *

Действующее уголовное законодательство не одина­ково решает вопрос о порядке назначения наказания при повторности, связанной с осуждением за предыду­щее преступление (при рецидиве), в частности, в зави­симости от того, совершено ли новое преступление после вынесения приговора, но до полного отбытия наказания но нему, либо оно совершено после полного отбытия на­казания по первому приговору35. Это объясняется тем, что во втором случае необходимости в особых прави­лах назначения наказания не имеется, поскольку за новое преступление может быть назначено наказание по общим правилам. Однако в случаях совершения ли­цом повторного преступления после вынесения приго­вора, но до полного отбытия наказания, необходимо ре­шить вопрос о назначении нового наказания и о наказа­нии, назначенном по первому приговору, поскольку оно полностью не исполнено. При этом нельзя не учитывать, что совершение нового преступления до полного отбы­тия наказания по предыдущему приговору свидетель­ствует о повышенной опасности личности виновного, ре­шающегося даже в условиях режима отбывания нака­зания па совершение нового преступления.

Рассмотрим правила назначения наказания в каждом из названных случаев в отдельности.

В случаях совершения лицом повторного преступле­ния после полного отбытия наказания по предыдущему приговору наказание назначается по общим правилам

78

определения наказания за отдельное преступное деяние. Если рецидиву данного преступления законом не прида­но значения квалифицирующего признака, то за вновь совершенное преступление назначается наказание в пределах санкции статьи, по которой оно квалифициро­вано. При этом факт повторного совершения преступле­ния, как правило, суд должен учесть в качестве отяг­чающего обстоятельства при избрании конкретной меры наказания в пределах санкции статьи, предусматри­вающей данное преступление. В соответствии с ч. 2 и. 1 ст. 34 Основ суд вправе, в зависимости от характе­ра первого преступления, не признать за ним значения отягчающего обстоятельства. Однако, как разъяснил Пленум Верховного Суда СССР постановлением от 25 июня 1976 г. «О практике применения судами законо­дательства о борьбе с рецидивной преступностью», «если суд не признает указанное обстоятельство отягчающим, он должен привести в приговоре мотивы, которыми ру­ководствовался»36. Как показывает судебная практика, рассматриваемое отягчающее обстоятельство нередко оставляется судами без внимания. Так, по итогам изу­чения кафедрой дел о хулиганстве, рассмотренных в первой половине 1974 г. народными судами г. Казани, среди осужденных было 45,6% ранее судимых, в то время как суды при избрании меры наказания прежнюю судимость учли в качестве отягчающего обстоятельства только в отношении 39,8% осужденных. Это в извест­ной мере объясняется тем, что у судей нет четкого по­нимания, в каких случаях следует, а в каких не нужно учитывать факт повторного совершения преступления в качестве отягчающего обстоятельства при назначении наказания за новое преступление.

Вряд ли можно согласиться с А. Ф. Зелинским, по мнению которого повторность может влиять на избрание более строгого наказания «лишь тогда, когда между двумя или несколькими преступлениями существует взаимосвязь, отражающая определенную антиобщест­венную тенденцию, одни и те же пороки характера и темперамента» 37. Такой подход привел бы к тому, что в ряде случаев при общем рецидиве стало бы невозмож­но учитывать повторность как отягчающее обстоятель­ство при назначении наказания за вновь совершенное

преступление. Это не способствовало бы борьбе с реции дивной преступностью.

Думается, суд вправе не придавать значения отяг­чающего обстоятельства предшествующему преступле­нию лишь в случаях: 1) когда совершение повторного преступления не свидетельствует о злостном нежелании виновного следовать требованиям уголовного закона (на это может указывать факт совершения нового преступ­ления в состоянии сильного душевного волнения, вы­званного неправомерными действиями потерпевшего; с превышением пределов необходимой обороны и т. п.); 2) когда повторно совершенное преступление особо тяжкое, а предыдущее малозначительно, и нет смысла признавать его в качестве отягчающего обстоятельства. Например, если лицо совершило умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, то наличие судимости за мелкое хищение государственного имущества лишь формально могло бы повлиять на избрание меры нака­зания виновному. Во всех иных случаях, как правило, необходимо в приговоре ссылаться на повторность как на отягчающее обстоятельство.

При избрании меры наказания лицу, повторно совер­шившему преступление после полного отбытия наказа­ния, следует принимать во внимание и то, в течение ка­кого периода времени после отбытия наказания совер­шено новое преступление. Если новое преступление со­вершено в течение непродолжительного периода времени после отбытия наказания, то это обстоятельство, как правило, свидетельствует о большей степени злостности виновного, демонстративно показывающего отсутствие каких-либо усилий к становлению на путь честной тру­довой жизни.

Проведенное нами исследование показало, что боль­шинство осужденных совершают повторные преступле­ния в течение первых двух лет после освобождения от наказания (по различным основаниям).

Аналогично назначается наказание и в том случае, когда рецидиву данного преступления законом придано значение квалифицирующего признака.

Специфика назначения наказания за повторное пре­ступление, совершенное до полного отбытия наказания по предыдущему приговору, обусловливается необходи­мостью сведения нескольких наказаний в единое нака-

«0

зание. Порядок и пределы назначения наказания в рас­сматриваемых случаях регламентируются ст. 36 Основ (ст. 41 УК РСФСР).

В ч. 1 ст. 36 Основ предусматривается, что «если осужденный после вынесения приговора, но до полного отбытия наказания, совершил новое преступление, суд к наказанию, назначенному по новому приговору, пол­ностью или частично присоединяет неотбытую часть на­казания по предыдущему приговору».

Как разъяснил Пленум Верховного Суда СССР от 25 июня 1976 г., при решении вопроса о применении полного или частичного присоединения наказания за ранее совершенное преступление к наказанию, назна­ченному за новое преступление, необходимо учитывать тяжесть ранее и вновь совершенного деяния, данные о личности виновного и всю совокупность обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответственность38.

Сложение наказаний допускается лишь в пределах максимального срока, установленного законом для дан­ного вида наказания. При сложении наказаний в виде лишения свободы общий срок наказания не может пре­вышать десяти лет, а за преступления, по которым зако­ном допускается назначение его на срок более десяти лет, не должен превышать пятнадцати лет.

В литературе справедливо отмечалось, что ограни­чение возможности сложения наказания в таких слу­чаях десятилетним сроком не совсем обеспечивает по­требности судебной практики в средствах борьбы с та­кого рода повторной преступной деятельностью39. То же можно сказать и об ограничении пределов сложения наказаний в виде исправительных работ годичным сро­ком. Сравнение в этом отношении советского уголовного законодательства с законодательством зарубежных со­циалистических стран свидетельствует о том, что наше законодательство предусматривает наиболее гуманные правила. Например, по Уголовным кодексам Народной Республики Болгарии (абз. 1 ст. 27) и Венгерской На­родной Республики (§ 37 и абз. 1 § 73) сложение на­казания в виде лишения свободы допускается до 20 лег, т. е. разрешается выход на пять лет за пределы макси­мального пятнадцатилетнего срока. По УК ВНР сложе­ние наказания в виде исправительно-воспитательных ра­бот в таких случаях допускается до двух лет, т. е. раз-

А-0'2 -6  81

решается выход за пределы максимума — полуторалет-него срока (абз. 1 § 43). По УК ПНР, ГДР, сложение может иметь место в пределах максимального пятнад­цатилетнего срока лишения свободы. Только по УК МНР этот вопрос решается одинаково с советским за­конодательством.

Поэтому в интересах усиления борьбы с такого рода повторностью преступлений целесообразно было бы в ст. 36 Основ предусмотреть, что сложение лишения сво­боды допускается в пределах пятнадцати лет, а исправи­тельных работ — полутора лет.

Применительно к совокупности приговоров Основы предусмотрели лишь принцип полного или частичного сложения назначенных наказаний но различным приго­ворам, подчеркнув тем самым более опасный характер этой разновидности повторной преступной деятельности.

Однако практика показывает, что в рассматриваемых случаях нередко приходится прибегать и к принципу по­глощения неотбытого наказания наказанием по новому приговору. Это бывает в случаях, когда по новому при­говору назначено наказание, равное максимуму нака­зания данного вида.

Учитывая это, было бы целесообразно в ст. 36 Основ предусмотреть правило, согласно которому «если по не­скольким приговорам назначены наказания, которые не могут слагаться, а также в иных случаях невозможности сложения наказаний, суд определяет наказание по сово­купности приговоров путем поглощения менее строгого наказания более строгим».

Основы не решают вопроса о правилах сложения однородных и разнородных основных и дополнительных наказаний. Эти вопросы решаются в УК союзных рес­публик, причем не везде одинаково.

По смыслу ст. 41 УК РСФСР сложению подлежат основные наказания с основными, дополнительные с до­полнительными. Это обстоятельство не всегда учитыва­ется в судебной практике.

Савин осужден по ч. 2 ст. 218 и ч. 3 ст. 206 УК РСФСР к семи годам лишения свободы. В соответствии со ст. 41 УК РСФСР к этому наказанию присоединена неотбытая ссылка по предыдущему приговору с заме­ной ее лишением свободы на два месяца и десять дней. Отменяя приговор суда в этой части, Судебная коллегия

82

Верховного Суда РСФСР подчеркнула, что к моменту со­вершения нового преступления Савин не отбыл семь ме­сяцев ссылки, которая была назначена в качестве допол­нительного наказания по предыдущему приговору. В со­ответствии со ст. 41 УК РСФСР суд может присоеди­нить неотбытое дополнительное наказание к наказанию по новому приговору также в виде дополнительного на­казания. Однако суд заменил ссылку лишением свободы и тем самым дополнительное наказание превратил в основное. Такая замена ссылки лишением свободы и присоединение се к основной мере наказания могли иметь место только в том случае, если бы ссылка была назначена как основное наказание40.

Иного рода ошибку при назначении наказания допу­стил суд по делу Егорова. Не отбыв двух лет трех меся­цев и 11 дней ссылки, Егоров совершил побег и злостно уклонялся от уплаты алиментов, за что осужден по сово­купности ст.ст. 122 и 186 УК РСФСР к одному году ли­шения свободы с присоединением двух лет трех месяцев и 11 дней ссылки. Отменяя приговор, Судебная колле­гия Верховного Суда РСФСР подчеркнула, что посколь­ку ссылка по ранее вынесенному приговору была назна­чена как основное наказание и не отбыта, суд в соответ­ствии со ст. 41 обязан был полностью или частично присоединить к наказанию в виде лишения свободы не­отбытый срок ссылки из расчета один день лишения свободы за каждые три дня ссылки. Указание в приго­воре о направлении осужденного после отбытия лише­ния свободы для отбытия оставшегося срока ссылки было бы правильно, если бы по предыдущему пригово­ру ссылка была назначена в качестве дополнительного наказания 41.

В соответствии со ст. 36 Основ неотбытая часть на­казания по предыдущему приговору полностью или ча­стично присоединяется к наказанию, назначенному по новому приговору. Эта формула не совсем удачна, так как допускает возможность назначения окончательного наказания менее строгого, чем неотбытое, если суд применит принцип частичного сложения наказании. В виду нечеткости этой формулы вышестоящие суды при рассмотрении конкретных уголовных дел специально обращают внимание нижестоящих судов на недопу­стимость назначения наказания по совокупности приго-

6*            83

воров  ниже  неотбытого    наказания    по  предыдущему приговору.

Гараев осужден по ч. 1 ст. 108 УК РСФСР к семи годам лишения свободы, а в силу ст. 41 УК с частич­ным присоединением неотбытого наказания по преды­дущему приговору — к двенадцати годам лишения сво­боды. Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР дей­ствия Гараева переквалифицировала на ч. 1 ст. 112 УК РСФСР, назначив по ней наказание в виде одного года лишения свободы, и в силу ст. 41 УК присоединила пять лет неотбытого наказания по предыдущему приговору, определив окончательное наказание по совокупности приговоров — шесть лет лишения свободы. Отменяя определение в части назначения наказания, Президиум Верховного Суда РСФСР подчеркнул, что на день из­брания меры пресечения в связи с совершением повтор • ного преступления, Гараев не отбыл шесть лет, шесть месяцев и 11 дней лишения свободы, в то время как Коллегия по совокупности приговоров ему назначила наказание шесть лет, т. е. меньше неотбытого срока на­казания42.

Однако такого рода случаи были бы исключены, ес­ли бы в ст. 36 Основ предусматривалось, что при сово­купности приговоров к неотбытому сроку наказания полностью или частично присоединяется наказание, на­значенное по новому приговору. Именно таким образом решается этот вопрос по Уголовному кодексу Народной Республики Болгарии. В абз. 2 ст. 27 этого УК преду­сматривается: «когда одно и то же лицо совершит пре­ступление после того, как было осуждено за другое пре­ступление вступившим в законную силу приговором, но до окончания отбытия наказания по этому приговору, суд присоединяет к неотбытой части наказания пол­ностью или частично наказание, предусмотренное вто­рым приговором».

В судебной практике нередко встречались трудности при назначении наказания по совокупности приговоров в виде исправительных работ.

Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. «О практике применения судами испра­вительных работ без лишения свободы» разрешены не­которые из таких вопросов. В частности, в п. 5 указан­ного постановления разъясняется, что при назначении

84

наказания в виде исправительных работ по нескольким приговорам могут складываться лишь сроки исправи­тельных работ по правилам, предусмотренным ст. 36 Основ. Размеры удержаний из заработка сложению не подлежат. В этих случаях, назначив за последнее пре­ступление исправительные работы с удержанием из за­работка определенного процента в доход государства, суд полностью или частично присоединяет к назначенно­му по последнему приговору наказанию неотбытый срок исправительных работ по предыдущему приговору, оставляя для присоединяемого срока прежний про­цент удержаний 43.

Пленум разрешил также вопрос о правилах присое­динения неотбытого срока наказания в случаях, когда лицо совершило новое преступление в период отбывания лишения свободы в порядке замены исправительных работ в связи со злостным уклонением от их отбыва­ния. «В случае совершения осужденным до или во вре­мя отбывания лишения свободы за злостное уклонение от исправительных работ нового преступления, за ко­торое ему назначено наказание в виде лишения свобо­ды,— говорится в п. 6 данного постановления,— окон­чательное наказание определяется с учетом наказания в виде исправительных работ, установленных первым при­говором, по правилам, предусмотренным ст. 41 УК РСФСР и соответствующими статьями УК других союз­ных республик, т. е. неотбытая часть исправительных работ переводится в лишение свободы, а затем произво­дится сложение наказаний. При этом в неотбытый срок исправительных работ засчитывается время содержания осужденного в местах лишения свободы за злостное уклонение от отбывания исправительных работ из расчета один день лишения свободы за один день исправительных работ» 44.

В судебной практике имели место случаи, когда к наказанию в виде исправительных работ присоединя­лось наказание в виде исправительных работ, назначен­ных в порядке меры административного взыскания45.

Учитывая это, Пленум Верховного Суда СССР ука­зал, что при назначении по приговору исправительных работ лицу, отбывающему административное взыскание в виде исправительных работ, приговор приводится в

85

исполнение самостоятельно после отбытия осужденным административного взыскания 46.

Что касается правил сложения основных разновид­ных наказаний, то они уже рассмотрены при освещении порядка назначения наказания по совокупности пре­ступлений и нет необходимости повторного их изложе­ния.

Основные наказания, в отношении которых не име­ется указаний на правила перевода одних в другие, должны исполняться самостоятельно, поскольку ст. 41 УК РСФСР (ст. 36 Основ) не предусматривает возмож­ности поглощения наказаний. В ч. 5 ст. 41 УК. РСФСР предусматривается, что приговоры к лишению свободы и штрафу, а также к исправительным работам и штрафу приводятся в исполнение самостоятельно. По совокуп­ности приговоров могут быть назначены п дополнитель­ные наказания. Однако дополнительное наказание по совокупности приговоров может быть назначено лишь в том случае, когда такое наказание было определено су­дом хотя бы по одному из приговоров, входящих в со­вокупность.

Фомин осужден по п. «и» ст. 102 УК РСФСР к три­надцати годам лишения свободы. Па основании ст. 41 УК к этому наказанию присоединено два года лишения свободы, неотбытые по предыдущему приговору, окон­чательно к отбытию определено пятнадцать лет лише­ния свободы с последующей ссылкой на пять лет. В этом случае суд ошибочно применил ссылку в виде дополни­тельного наказания, так как она не была назначена ни по одному из приговоров 47.

Поскольку ст. 36 Основ предусматривает только принцип полного пли частичного сложения наказаний, назначенных по нескольким приговорам, то в случае, если по нескольким приговорам осужденному назначены различные дополнительные наказания, они должны исполняться самостоятельно. В соответствии с разъяс­нением Пленума Верховного Суда РСФСР «неотбытое по предыдущему приговору дополнительное наказание может присоединяться к основному, назначенному по совокупности приговоров, только в качестве дополни­тельной меры наказания либо складываться с назначен­ным по новому приговору дополнительным наказанием

того же вида в пределах установленных законом сроков для данного вида наказания» 48.

Правила ст. 36 Основ (ст. 41 УК РСФСР) о полном или частичном присоединении неотбытого наказания по предыдущему приговору к наказанию, назначенному по новому приговору, применяются также к случаям, когда лицо, в отношении которого исполнение приговора было отсрочено в соответствии со ст.ст. 39 и 39 1 Основ (ст.ст. 46 и 46 ' УК РСФСР), совершило новое преступ­ление до окончания срока отсрочки.

Однако в отступление от общего правила, сформули­рованного в ст. 36 Основ (ст. 41 УК РСФСР), к лицам, осужденным условно, к осужденным к лишению свободы условно с обязательным привлечением к труду, к услов­но-досрочно освобожденным, к условно освобожденным из мест лишения свободы с обязательным привлечением к труду, правила о полном или частичном присоедине­нии неотбытого наказания по первому приговору приме­няются лишь при условии, если ими в период неотбы­того срока наказания совершено новое умышленное преступление, за которое судом назначено наказание в виде лишения свободы.

Такой подход законодателя к регулированию поряд­ка назначения наказания по совокупности приговоров в указанных случаях представляется недостаточно после­довательным п убедительным.

В интересах повышения предупредительного значе­ния уголовного закона к поведению названных катего­рий осужденных общество вправе и должно предъяв­лять повышенные требования, коль скоро оно уже раз проявило к ним снисхождение, предоставило возмож­ность примерным поведением н честным отношением к труду (и обучению) доказать свое исправление и пере­воспитание. Поэтому более убедительным представля­ется такое регулирование рассматриваемого вопроса, при котором в случаях совершения указанными лицами нового преступления наказание назначалось бы по пра­вилам ст. 36 Основ.

Порядок назначения наказания в таких случаях по действующему законодательству вызывает серьезные трудности в судебной практике и находится в противо­речии с правосознанием граждан. Ведь неслучайно в практике при осуждении к лишению свободы за не-

87

осторожное преступление, совершенное условно осуж­денным в период испытательного срока, нередко оконча­тельное наказание назначается по правилам ст. 36 Основ (ст. 41 УК РСФСР).

Афанасьев, ранее судимый за злостное хулиганство к четырем годам лишения свободы условно, в период испытательного срока совершил преступление, преду­смотренное ч. 2 ст. 211 УК РСФСР, за что осужден к четырем годам лишения свободы. Президиум краевого суда приговор народного суда отменил, мотивируя свое решение тсуг, что суд не присоединил к наказанию по новому приговору в порядке ст. 41 УК РСФСР нака­зание, неотбытое по предыдущему приговору.

Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР отме­нила постановление Президиума, указав, что приговор народного суда отменен необоснованно, а вопрос о не­обходимости присоединения неотбытого наказания по предыдущему приговору поставлен им вопреки требова­ниям ст. 45 УК РСФСР49.

Такого рода ошибки допускаются при назначении наказания за совершение в период обязательного срока работы неосторожных преступлений условно осужденны­ми к лишению свободы с обязательным привлечением к труду.

Рязанцев, будучи осужденным в 1975 г. по ч. 2 ст. 206 УК РСФСР к трем годам лишения свободы ус­ловно с обязательным привлечением к труду, пригово­рен по ч. 2 ст. 211 УК РСФСР к четырем годам лише­ния свободы, а на основании ст. 41 УК с частичным при­соединением неотбытого наказания по предыдущему приговору к пяти годам лишения свободы. Рязанцевым в период обязательного срока работы совершено неосто­рожное преступление, а поэтому суд не вправе был при назначении наказания руководствоваться правилами ст. 41 УК РСФСР50.

Правила о полном или частичном сложении наказа­ний не применимы и в тех случаях, когда условно осуж­денный к лишению свободы в период обязательного сро­ка работы совершает новое умышленное преступление, за которое осуждается к наказанию, не связанному с лишением свободы. Это обстоятельство судами иногда также не учитывается.

88

Приговором Кукморского районного народного суда от 3 февраля 1977 г. Файзуллин осужден по ч. 2 ст. 206 УК РСФСР к трем годам лишения свободы условно с обязательным привлечением к труду. В период обяза­тельного срока работы он совершил новое умышленное преступление, за которое 12 октября 1978 г. осужден по ч. 1 ст. 208 УК РСФСР к шести месяцам исправитель­ных работ по месту работы с удержанием 20% из зар­платы. Сославшись на ст. 41 УК РСФСР, суд к наказа­нию, назначенному по последнему приговору, полностью присоединил два года и шесть дней лишения свободы неотбытых по предыдущему приговору, а окончательное наказание определил два года, два месяца и шесть дней лишения свободы. Президиум Верховного Суда ТАССР приговор суда в части присоединения неотбыто­го наказания по предыдущему приговору отменил, как постановленный вопреки требованиям ч. 6 ст. 24 2 УК РСФСР51.

В судебной практике все еще имеются трудности при исчислении неотбытой части наказания при осуждении к лишению свободы условно с обязательным привлече­нием к труду. Примером тому может быть дело Сапа-чсва.

Сапачев 24 февраля 1977 г. осужден по ч. 1 ст. 144 УК РСФСР к двум годам лишения свободы условно с привлечением к труду. Срок наказания по этому приго­вору исчислялся с 5 января 1977 г. В период отбывания наказания Сапачев совершил кражу личного имуще­ства граждан и хищение государственного имущества в особо крупных размерах, за что 19 мая 1978 г. осужден по ч. 2 ст. 144, ч. 1 ст. 195, ст. 93 ' УК РСФСР к восьми годам лишения свободы. В соответствии со ст. 41 УК к наказанию по новому приговору присоединена часть не­отбытого наказания по предыдущему приговору в виде одного года лишения свободы, а окончательное наказа­ние назначено девять лет лишения свободы с конфиска­цией имущества.

Полагая, что в срок отбытого назания должно быть включено время с 5 января 1977 г. по день вынесения нового приговора 19 мая 1978 года, а не с 5 января по день заключения Сапачева под стражу 28 декабря 1977г., как это сделал суд, прокурор внес протест, поставив во­прос об изменении приговора за неправильностью исчис-

89

лсния срока неотбытого наказания по приговору от 24 февраля 1977 г., который, по мнению прокурора, со-с!авляет 7 месяцев и 16 дней.

Оставляя протест без удовлетворения, Судебная кол­легия Верховного Суда РСФСР указала, что во время слбывания наказания осужденный совершил новые умышленные преступления, за что 28 декабря 1977 г. задержан в порядке ст. 122 УПК РСФСР и ему избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. На стройке он работал до задержания и ареста, а с 28 декаб­ря 1977 г. содержался под стражей. Следовательно, с 5 января по 27 декабря 1977 г. он отбыл 11 месяцев и 2Г> дня наказания по приговору от 24 февраля 1977 г., а неотбытый срок наказания к моменту вынесения нового приговора составил один год и семь дней. При таких обстоятельствах суд правильно на основании ст. 41 УК к наказанию по новому приговору присоединил часть неотбытого наказания по предыдущему приговору в виде одного года лишения свободы.

Судебная коллегия подчеркнула, что лицу, условно осужденному к лишению свободы с обязательным прив­лечением к труду, совершившему в период отбывания наказания умышленное преступление, за которое оно осуждается к лишению свободы, в отбытое наказание по предыдущему приговору может быть включен срок до вынесения нового приговора только в том случае, если весь этот период осужденный работал на стройке и в отношении его не избиралась мера пресечения в виде со­держания под стражей в связи с совершением нового пре­ступления 52. Действующее уголовное законодательство предусматривает раздельное содержание осужденных к лишению свободы в зависимости от пола, характера и 1яжести совершенного преступления, срока наказания, возраста и предшествующего отбывания лишения сво­боды.

Пленум Верховного Суда СССР в своем постановле­нии от 19 октября 1971 г. «О практике назначения су­дами видов исправительно-трудовых учреждений лицам, осужденным к лишению свободы» обратил внимание су­дов на то, что установленный ст. 23 Основ уголовного законодательства порядок назначения судами вида исправительно-трудового учреждения осужденным к ли­шению свободы направлен на улучшение работы по

90

исправлению и перевоспитанию осужденных, а также на предупреждение совершения  новых преступлений53.

В свете сказанного большое значение имеет правиль­ное назначение судами вида исправительно-трудового учреждения осужденным к лишению свободы за ту или иную разновидность множественности преступлений. В ст. 23 Основ нашли свое разрешение лишь некоторые вопросы назначения вида исправительно-трудового уч­реждения осужденным за множественность преступле нии, в частности, в отношении лиц мужского пола, осуж­даемых к лишению свободы повторно и особо опасных рецидивистов.

Однако при осуждении лица за множественность пре­ступлений перед судом возникают и иные вопросы, свя­занные с избранием вида исправительно-трудового уч­реждения. Так, в законе нет прямых указаний, следует ли суду при осуждении лица по совокупности преступ­лений и приговоров определять вид ИТУ отдельно но каждому преступлению и приговору или при назначе­нии окончательного наказания по совокупности?

Рассмотрев этот вопрос, Пленум Верховного Суда СССР дал следующее руководящее разъяснение: «при осуждении к лишению свободы за два и более престуи лсния, а также при назначении наказания по несколь­ким приговорам суд должен назначить вид колонии либо отбывание всего срока наказания или части его в тюрьме не отдельно за каждое преступление, а лишь при опре­делении окончательной меры наказания по совокупно­сти преступлений или при назначении наказания по не­скольким приговорам»54.

В соответствии со ст. 23 Основ назначение отбывания лишения свободы в исправительно-трудовой колонии общего или усиленного режима, а также в тюрьме и воспитательно-трудовой колонии общего или усиленного режима зависит не только о г характера совершенного преступления (тяжкое или не тяжкое), по от срока наз­наченного судом наказания. Однако в ней не имеется указаний, какой вид исправительно-трудового учрежде­ния должен избираться судом при осуждении виновного к лишению свободы за множественность преступлений на срок свыше указанного в законе, когда часть деяний яв­ляются тяжкими, а другие к ним не относятся.

91

В этой связи Пленум Верховного Суда СССР разъ­яснил: а) осужденному за совершение двух или более тяжких преступлений, за каждое из которых назна­чено наказание в виде лишения свободы на срок не свы­ше трех лет, а по совокупности преступлений —- более трех лет, отбывание наказания надлежит назначать в колонии усиленного режима; б) лицу, осужденному за совершение нескольких преступлений, в том числе одного тяжкого, за которое назначено наказание, не связанное с лишением свободы, либо лишение свободы на срок не более трех лет, отбывание наказания надлежит назна­чать в колонии общего режима, независимо от срока лишения свободы, назначенного по совокупности пре­ступлений; в) лицу, совершившему тяжкое преступление в период отбывания наказания по ранее вынесенному приговору в виде направления в дисциплинарный ба­тальон, исправительных работ без лишения свободы, лишения свободы с применением ст. 232 Основ, а также в период испытательного срока при условном осуждении, при назначении по новому приговору за тяжкое преступ­ление наказания в виде лишения свободы на срок не свыше трех лет, а по совокупности приговоров более трех лет, отбывание наказания следует назначать в колонии общего режима, если наказание по предыдущему при­говору было назначено за преступление, не являющееся тяжким 55.

Несмотря на четкость этих разъяснений Пленума в судебной практике все еще допускаются ошибки.

Верховным Судом Татарской АССР Селезнев осуж­ден по ч. I ст. 144 УК РСФСР к одному году лишения свободы, по ст. 15 и ч. 3 ст. 117 УК РСФСР с примене­нием ст. 43 УК к трем годам лишения свободы, а по сово­купности преступлений к четырем годам лишения сво­боды с отбыванием его в исправительно-трудовой коло­нии усиленного режима. Определением Судебной колле­гии Верховного Суда РСФСР от 20 апреля 1975 г. вид колонии Селезневу изменен с усиленного на общий, по­скольку осужденному за совершение нескольких пре­ступлений, в том числе одного тяжкого, за которое назна­чено наказание не свыше трех лет лишения свободы, от­бывание наказания назначается в колонии общего режи­ма, независимо от срока лишения свободы, назначенного по совокупности преступлений 56.

92

другой пример. Хопрячков осужден по ч. 3 ст. 206 УК РСФСР к трем годам лишения свободы. Он же ранее осужден по ч. I ст. 108 УК РСФСР к трем годам лишения свободы с отсрочкой исполнения приговора на два года, а в период отсрочки совершил новое преступление. На основании ст. 41 и 46 ' УК РСФСР суд окончательное на­казание по совокупности приговоров определил в виде четырех лет и шести месяцев лишения свободы с отбы­ванием его в исправительно-трудовой колонии общего режима, однако при этом в приговоре не мотивировал назначение колонии общего режима. Президиум Ростов­ского областного суда, отменяя приговор суда, мотиви­ровал свое решение тем, что при определении вида ИТК суду следовало исходить из окончательного срока нака­зания по совокупности приговоров и, поскольку он пре­вышает три года лишения свободы, то отбывание нака­зания надлежало назначить в колонии усиленного ре­жима 57.

Приведенные разъяснения Пленума Верховного Суда СССР, думается, могут быть распространены и на опре­деление лишения свободы в виде заключения в тюрьме в случаях, когда лицо осуждается по совокупности тяж­ких преступлений, если за каждое преступление назна­чено наказание в виде лишения свободы не свыше пяти лет, а по совокупности — свыше пяти лет. В таких слу­чаях, по нашему мнению, суд вправе на основании ч. 8 ст. 23 Основ назначить осужденному отбывание лишения свободы в тюрьме на весь срок или часть его.

Иначе должен решаться вопрос об избрании осуж­денному лишения свободы в виде заключения в тюрьме по совокупности приговоров. При назначении наказания по совокупности приговоров тюремное заключение не может быть назначено на срок, превышающий наказание по последнему приговору, если по ранее вынесенному приговору оно не назначалось либо было отбыто. Так ориентирует нижестоящие суды Верховный Суд РСФСР.

Петренко осужден по ст. 77 > УК РСФСР к десяти го­дам лишения свободы, а на основании ст. 41 УК с присое­динением неотбытого наказания по предыдущему при­говору к пятнадцати годам лишения свободы с отбыва­нием всего срока наказания в тюрьме. Заместитель Пред­седателя Верховного Суда РСФСР внес протест, поста­вив в нем вопрос об изменении приговора: определении

93

осужденному отбывания десяти лет лишения свободы в тюрьме, а остальных пяти лет — в исправительно-трудо­вой колонии особого режима. Удовлетворяя протест, Судебная Коллегия Верховного Суда РСФСР указала, что при решении вопроса о назначении лишения свободы в виде заключения в тюрьме суд не учел требований ч. 8 С1. 24 УК РСФСР. По приговору суда от 14 ноября 1967 г. Петренко осужден к 15 годам лишения свободы с отбыванием первых грех лет в тюрьме, а остальных 12 лет — в ИТК особого режима. К моменту совершения последнего преступления срок отбывания наказания к тюрьме истек. Поскольку за последнее преступление Петренко осужден к десяти годам лишения свободы, то только на этот срок ему могло быть назначено отбьща- нис наказания в тюрьме. Назначение отбывания наказа­ния в тюрьме в течение пятнадцати лет, определенного по совокупности приговоров, не основано на законе 58.

Такой подход к назначению наказания по совокуп­ности приговоров в виде заключения в тюрьме представ­ляется правильным, ибо в противном случае в предШе-стувющий приговор вносились бы изменения, ухудшаю­щие положение осужденного.

В соответствии с ч. 7 ст. 23 Основ суд вправе в зави­симости от характера и степени общественной опасности совершенного преступления, личности виновного и иных обстоятельств дела, указав мотивы принятого решения, отступить от общих правил определения вида исправи­тельно-трудового учреждения и избрать его с более стро­гим или менее строгим режимом. Однако не разрешается в таких случаях назначать ИТК особого режима лицам, не признанным особо опасными рецидивистами, а несо­вершеннолетним вместо воспитательно-трудовой коло­нии общего режима колонию усиленного режима.

Пленум Верховного Суда СССР ориентирует суды на то, чтобы при этом они принимали во внимание «харак­тер и степень общественной опасности совершенного преступления, личность виновного и иные обстоятель­ства, в том числе длительность времени, истекшего с мо­мента отбытия наказания по предыдущему приговору, и сроки нахождения в местах лишения свободы» 59.

В заключение остановимся на порядке определения вида исправительно-трудового учреждения осужденным

94

к лишению свободы в случаях, предусмотренных ч. 3 ст. 40 УК РСФСР.

Некоторые суды не учитывают то обстоятельство, что если лицо по первому приговору было осуждено к лише­нию свободы, а затем обнаружилось, что оно же виновно в другом преступлении, совершенном до вынесения пер­вого приговора, то при осуждении по второму приговору к лишению свободы суд при определении вида исправи­тельно-трудовой колонии должен исходить из того, что это лицо осуждается к лишению свободы впервые 60.

Костров осужден по ч. 3 ст. 92 УК РСФСР к один­надцати годам и восьми месяцам лишения свободы, а с присоединением неотбытой части наказания по предыду­щему приговору — к двенадцати годам лишения свободы с отбыванием в исправительно-трудовой колонии стро­гого режима.

Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР нашла назначение вида колонии неправильным, так как оба преступления совершены до вынесения первого пригово­ра и осужденный не может рассматриваться как осуж­давшийся ранее к лишению свободы61.