ПРАВОНАРУШЕНИЕ—НАРУШЕНИЕ НОРМЫ ПРАВА

Кажущееся очевидным положение, согласно которому правонарушение есть нарушение права (его нормы), нуждается тем не менее в детальном рассмотрении, и прежде всего в связи с некоторыми различиями в определении понятий права и правовой нормы.

В имеющихся в юридической науке определениях понятия права, социалистического права и права как одной из отраслей правовой системы указывается на систему правовых норм, регулирующих общественные отношения и выражающих волю господствующего класса (народа), обусловленную интересами класса (народа). Таким образом, наличие норм — нормативность права — является одним из основных и необходимых его признаков.

Нормативность  права  означает,   что   правовые  нормы

представляют собой абстрактные, всеобщие, обязательные правила, масштабы поведения, установленные (санкционированные) и обеспеченные государством. Система правовых норм образует объективное право.

Нормы права обязывают, запрещают или устанавливают, разрешают то или иное поведение, организуя таким образом общественные отношения. Нормирование поведения и означает его регулирование. Правовые нормы имеют точное конкретное содержание, т. е. обладают формальной определенностью. В отличие от других правил (морали, этики, нравственности, выполнение которых зависит от субъективного усмотрения и обеспечивается общественным мнением) правовые нормы являются общеобязательными для всех, кто подпадает под сферу их действия; их исполнение обеспечивается принудительной силой государства54.

Такой подход к пониманию права можно условно называть «нормативным» в отличие от «широкого» понятия права, включающего, кроме системы норм правоотношения55, правосознание56, субъективные права57.

Широкое понимание права в какой-то мере ослабляет его нормативный признак. На стадии выработки дефиниции права ослабление нормативности менее ощутимо, чем при определении понятий правонарушения и юридической ответственности, которые немыслимы без нарушения именно правовой нормы.

Взаимная,связь правовых норм, правоотношений, правосознания, вместе составляющих правовую надстройку, не вызывает сомнений. Но каждое из этих общественных явлений имеет самостоятельное значение и занимает особое место в правовой надстройке. Правосознание участвует в правотворчестве, правоотношения — необходимая форма существов-ания права. Праву — системе норм права, норме — присущи всеобщее выражение, общезначимость; нормативность^— качество, которым не обладают ни правоотношения, W_^ правосознание. Эти признаки права дают возможность определить правомерно или противоправно то или иное поведение, какие отношения являются правовыми, соответствует ли правосознание действующему праву. Правовые взгляды неодинаковы, правоотношения различны и не представляют собой единого правила поведения, поэтому руководство ими неизбежно вносило бы в правоприменительную деятельность усмотрение, отход от воли законодателя, нарушение принципа законности58.

28

29

Включение в общее понятие права наряду с нормами права и правоотношений ведет к отождествлению права с юридической надстройкой в целом, смешению объективного права с субъективным, нормы права — с ее осуществлением, с актами применения права59. Всякое отрицание или принижение нормативного значения права противоречит задачам укрепления законности и охраны прав граждан60.

В трудах К. Маркса, В. И. Ленина указывается, что господствующий класс придает «своей воле... всеобщее выражение... в виде закона»61, что «всякое право есть применение одинакового масштаба к раз л ичным. людям»62. «Всеобщность» права как «одинакового масштаба» поведения для всех людей свидетельствует о нормативности установлений и важности этого признака с точки зрения законности. «Законы — это положительные, ясные, всеобщие нормы, в которых свобода приобретает безличное, теоретическое, независимое от произвола отдельного индивида существование»63.

Правосознание, правоотношение, субъективные права и другие юридические категории существуют «до», «параллельно» или «после» нормы права, но не входят в его состав. Правом может считаться лишь то, что официально установлено (признано) государством в качестве правила поведения, что выражает государственную волю.

Нормативность права составляет его неотъемлемое свойство (признак, элемент). Где нет нормативности — там нет права. Следовательно, правонарушение есть нарушение именно нормы права, обладающей качеством нормативности. Нарушение свобод, прав, правоотношений, деформация правосознания может квалифицироваться правонарушением только тогда, когда названные категории входят (включены) в содержание правовой нормы, т. е. когда одновременно нарушается конкретная норма права.

С признаком нормативности права связан и другой вопрос, имеющий значение для понятия противоправности,— о понимании правовой нормы: всякое ли положение, изложенное в законе, является нормой права.

В литературе было высказано мнение о широком понимании правовых норм: к их числу предлагалось относить не только абстрактные, общие правила поведения, содержащие предписания, дозволения, запреты, но и декларации, призывы, пожелания, в которых определяются цели закона и пути их достижения64.

30

Действительно, в нормативные акты нередко включаются названные положения, политическое и юридическое значение которых никем не оспаривается. Однако это не нормы права, если они не обладают качеством нормативности, не содержат точных правил, обеспеченных санкцией. Именно за декларацией, обращением, преамбулой нормативного акта следуют нормы права — всеобщие масштабы поведения, направленные на обеспечение целей, определенных в начале (в преамбуле) нормативного акта. Следовательно, положения, изложенные, например, в преамбуле Основ гражданского законодательства, не относятся к нормам права; ими следует руководствоваться при толковании, применении норм Основ, но путем ссылки на положение преамбулы не может решаться конкретное гражданское дело.

Основные начала или принципы права могут быть нормами-принципами в зависимости от их изложения и ме- . ста в нормативном акте (преамбула или статья закона). Так, принцип ответственности за вину выражен в ст. 37 Основ гражданского законодательства (ст. 222 ГК.) в качестве нормы-принципа; но не является правовой нормой, например, одно из основных положений гражданского права о производном характере личной собственности, служащей для удовлетворения потребностей граждан, изложенное в преамбуле Основ; но это положение конкретизируется в ряде статей Основ и ГК, имеющих нормативный характер.

В законодательных актах есть своеобразные нормы-дефиниции, определяющие понятия, например, праводее-способности (ст. 8 Основ гражданского законодательства), сделки (ст. 14 Основ), исковой давности (ст. 39 Основ), имущественного найма (ст. 53 Основ) и др. Такие определения следует считать нормами, поскольку они устанавливают масштабы поведения, имеющие всеобщий характер; соответствующие определения могли бы быть включены во все следующие за ними правовые нормы данного института, т. е^входить в их содержание; например, каждая норма, регулирующая отношения по договору купли-продажи, могла бы начинаться с определения этого договора (что неприемлемо, конечно, с точки зрения юридической техники, но не по существу).

С нормативностью права и пониманием юридической нормы связан вопрос о нормах прямого (непосредственного) и непрямого (опосредованного) действия, возникший прежде всего применительно к конституционным

31

положениям. В первом случае конституционные нормы применяются самостоятельно (прямо) при регулировании правоотношений и решении конкретных дел; во втором — они нуждаются в обязательном развитии, конкретизации через отраслевые нормы и могут применяться только в сочетании с последними.

В литературе было высказано мнение о том, что конституционные положения не относятся к нормам непосредственного действия. Так, конституционное провозглашение прав и свобод граждан неизбежно дается в общей форме, не предусматривающей мер наказания за их нарушение. Поэтому конституционные права и свободы могут считаться с юридической точки зрения гарантированными и фактически осуществимыми лишь при условии, если они получают детальную регламентацию в отраслевом законодательстве, предусматривающем правовые средства их охраны и судебной (право на иск) или иной защиты65.

Согласно другой точке зрения, Конституция СССР (включая преамбулу) содержит положения непосредственного действия. Конкретизация конституционных положений в отраслевом законодательстве не обосновывает противоположного вывода, поскольку нарушение отраслевой нормы означает одновременно и нарушение соответствующей нормы Конституции СССР66.

Более правильным представляется иное мнение, согласно которому нормы Конституции непосредственно регулируют конституционные (государственно-правовые)67 отношения и оказывают воздействие на иные отношения, не регулируя их непосредственно, и что в числе конституционных норм можно различать нормы непосредственно-регулирующего характера, нормы общерегулирующего свойства (предполагающие издание конкретизирующих актов) и смешанные нормы (сочетающие названные свойства)68.

В самом деле, например, все нормы гл.гл. 13, 15, 16 Конституции, определяющие избирательную систему, компетенцию высших органов государственной власти и управления, имеют конкретный характер и, несомненно, являются нормами непосредственного прямого действия. Непосредственно положениями Конституции регулируются не только государственно-правовые (или конституционные) отношения, но и иные, составляющие также предмет отраслевого законодательства. К их числу можно отнести, например, норму ст. 11 Конституции, исчерпывающе 32

определяющую исключительное   право  собственности  государства на землю, ее недра, воды, леса.

Как бы ни казалась прогрессивной точка зрения о непосредственном правовом воздействии всех конституционных положений на регулирование конкретных отношений, она все-таки не может быть принята как несоответствующая действительности и самому характеру Основного Закона государства, в котором трудно предусмотреть и отразить все многообразие конкретных вариантов общественных отношений. Конституция, являясь основным и сводным законом, охватывающим по сравнению с другими актами максимально широкий круг общественных отношений, определяет основы общественного строя, провозглашает основные свободы, права, и обязанности граждан, отличаясь этими особенностями от текущего законодательства, регулирующего конкретные отношения.

Конституционные нормы, требующие развития в отраслевом законодательстве, можно считать нормами прямого действия, имея в виду правоотношения общего типа. Так, если ст. 58 Конституции СССР предусматривает право граждан на обжалование действий должностных лиц в установленном законом порядке и право на возмещение ущерба, причиненного незаконными действиями организаций, то это означает, что конкретные органы обязаны определить порядок рассмотрения жалоб и исков граждан. Следовательно, между определенными государственными органами возникают права и обязанности (составляющие содержание правоотношения общего типа) по приведению текущего законодательства (отраслевого) в соответствие с данным конституционным положением.

Прямое действие конституционных положений проявляется также в том, что они — основа всего последующего законодательства, нормы которого должны находиться в полном соответствии с Основным Законом. Во всех случаях несоответствия нормативного акта или его отдельных норм конституционным положениям вступают в действие конституционные йррмы, на основе которых в порядке конституционного надзора всякая норма текущего законодательства должна быть приведена в полное соответствие с Конституцией.

В названных двух аспектах все нормы Конституции СССР являются непосредственно действующим правом.

Представляется, что при анализе текста Конституции следует исходить из того, что ее положения не однозначны (в рассматриваемом аспекте) прежде всего с точки

3 Заказ 6883                                                                                                           33

зрения признака нормативности; таким качеством не обладают, в частности, преамбула и положения-принципы, имеющие важное политическое значение. Другие положения Конституции или непосредственно регулируют главным образом государственно-правовые отношения, или опосредствуются соответствующим отраслевым законодательством.

С изложенной точки зрения большинство положений гл. 7 Конституции СССР «Основные права, свободы и обязанности граждан» определяют принципы советского права и его отраслей. Эти положения имеют конкретизацию в отраслевом законодательстве. Нарушение конкретной нормы является одновременно и нарушением нормы-принципа и в этом смысле должно квалифицироваться как правонарушение.

К источникам права (праву в объективном смысле, нормам права, изложенным в нормативных актах) нельзя относить правила социалистического общежития и судебную практику. Соответственно поведение, не соответствующее содержанию названных категорий, хотя и вызывает отрицательное общественное отношение, однако не может квалифицироваться как противоправное, составлять правонарушение.

Согласно ст. 59 Конституции СССР и ст. 5 Основ гражданского законодательства, граждане обязаны соблюдать Конституцию СССР, законы, уважать правила социалистического общежития и моральные принципы советского общества, с достоинством нести высокое звание гражданина СССР.

В названных положениях нормативный характер имеет указание на обязанность граждан соблюдать Конституцию СССР и советские законы, которым не обладают призывы уважать правила социалистического общежития и моральные принципы. Это вытекает непосредственно из грамматического толкования приведенных законоположений: закон, обеспеченный государственным принуждением, «обязывает» соблюдать все советские законы; но нельзя обеспечить принуждением «уважение» к чему-либо и к кому-либо.

Правила социалистического общежития имеют важное значение в жизни общества, они регулируют общественные отношения, являются масштабом поведения людей. Но правила социалистического общежития неоднородны. В широком смысле — это все нормы общественной жизни, т. е. нормы морали, этики, нравственности, обычаи, тра-

диции, нормы общественных организаций, нормы права (исключая нормы — пережитки прошлого, в том числе религиозные нормы).

Очевидно, что Конституция СССР (ст. 59) и Основы гражданского законодательства (ст. 5), призывая уважать правила социалистического общежития, придают этому понятию более узкий, не юридический смысл, включая в него все действующие в обществе нормы, кроме правовых, поскольку отдельно указывают на обязанность граждан соблюдать правовые нормы-законы. Таким образом, между этими двумя категориями проводится различие в самом тексте закона, и, следовательно, встречающиеся в нормативных актах формулировки об уважении, соблюдении правил социалистического общежития имеют в виду все нормы поведения, исключая правовые. Поэтому правила социалистического общежития в собственном (узком) смысле хотя и представляют собой определенный масштаб поведения, однако не являются источниками права, поскольку не обеспечиваются государственным принуждением и не всегда (не все) имеют формальную определенность писанных правил.

Правила социалистического общежития не относятся ни к основным, ни к субсидиарным источникам права69. Они могут служить целям толкования правовых норм, выяснения их смысла, ничего не добавляя, не превнося в содержание закона.

Согласно ст. 38 Основ жилищного законодательства Союза ССР и союзных республик, наниматель и члены его семьи могут быть выселены из занимаемого помещения, если они систематическим нарушением правил социалистического общежития делают невозможным для других.лиц проживание с ними в одной квартире или доме. Несмотря на, казалось бы, прямую отсылку этой конкретной нормы к правилам социалистического общежития, тем не менее последние и в данном случае не могут служить критерием противоправности поведения и основанием для применения названной строгой санкции. Так, в соответствии с правилами социалистического общежития соседи по квартире, дому здороваются друг с другом, оказывают товарищескую рзаимопомощь, например во время болезни, по присмотру за детьми и т. д. Однако нарушение подобных очевидных правил общежития не образует состава гражданского правонарушения, предусмотренного 'ст. 38 Основ. Для этого необходимо нарушение таких норм поведения, которые устанавливаются в нормативных актах, например проявление хулиганств^ нарушение санитарных правил и т. д. Таким образом, в этом (как и в других) случае противоправность или правомерность деяния определяется не правилами социалистического общежития (в собственном узком смысле), а нарушением конкретных правовых норм уголовного, административного, гражданского, семейного или иного законодательства.

34

Законодатель может возвести в ранг правовой нормы какое-то правило социалистического общежития, обычай, традицию, но тогда они «выходят» из своих собственных категорий и «входят» в категорию норм права. Без этого .и до этого правила социалистического общежития — не юридические социальные нормы.

Правовые нормы входят в широкое понятие правил социалистического общежития, поскольку в норме устанавливается или санкционируется правило общежития, имеющее наиболее важное общественное значение. Отсюда следует, что правовые нормы и правила социалистического общежития не могут противопоставляться: поведение, соответствующее правовому предписанию, не может расцениваться как аморальное, неэтическое. Если бы в каком-то случае обнаружилось такое противопоставление, то это свидетельствовало бы о необходимости уточнения содержания правовой нормы.

В литературе высказаны различные мнения по поводу юридической природы судебной практики70.

Согласно одному из них, закон содержит все необходимое для регулирования подпадающих под его действие отношений, и соответственно суд при рассмотрении конкретных дел и в порядке руководящих указаний лишь раскрывает смысл закона, обращает внимание на ошибки, разъясняет, как следует применять закон. Таким образом, судебная практика, в том числе постановления Пленумов Верховных Судов Союза ССР и союзных республик по отдельным категориям дел, не признает их нормативными актами — источниками права71.

Другое мнение выражено в статье, обобщающей дискуссию по данному вопросу: постановления Пленума Верховного Суда СССР (руководящие указания) могут содержать новые правовые нормы и потому являются нормативными (подзаконными) актами — источниками права72.

В настоящее время юридическая наука в целом исходит из правильного понимания судебной практики как деятельности судов по применению права. На судебные органы никогда не возлагалась функция правотворчества. Согласно Конституции СССР (ст.ст. 113, 121, 151, 153), на судебную систему возложено отправление правосудия vi надзор за судебной деятельностью в пределах, установленных законом; толкование законов осуществляется Президиумом Верховного Совета СССР. Верховный Суд СССР обладает лишь правом законодательной инициати-

36

вы. Руководящие постановления Пленума Верховного Суда СССР имеют важное значение для единообразного и правильного разрешения судами конкретных дел, точного применения законов, обеспечения социалистической законности в судебной деятельности.

Советское право не признает прецедентов; следовательно, решение любого судебного органа по конкретному делу является индивидуальным, но не нормативным правовым актом. Руководящие указания высших судебных органов представляют собой официальные разъяснения закона, не выходящие за его рамки и не создающие новых оригинальных норм права. Суды не могут решать конкретные дела, ссылаясь только на постановления Пленума Верховного Суда СССР; правосудие отправляется на основании законов, подзаконных актов, а в случае их отсутствия применяется аналогия закона и права (ст. 12 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик).

Судебная практика имеет существенное значение также для процесса правотворчества, формирования правосознания. Отдельные положения, сложившиеся в судебной практике и сформулированные в руководящих указаниях высших судебных органов по гражданским и другим категориям дел, иногда воспринимаются законодателем и включаются в содержание правовых норм.

Является ли противоправным нарушение договора, вернее, таких его условий, которые установили сами стороны? Тип (вид) договора, его содержание (условия) определены законом. Поэтому нарушение условий договора, установленных в нормативном порядке, является противоправным, поскольку одновременно нарушаются и соответствующие правовые нормы. Но в ряде случаев закон предоставляет субъектам правоотношений возможность самим устанавливать некоторые права, обязанности и ответственность.

Например, норма ст. 37 Основ гражданского законодательства, устанавливая общий принцип ответственности за вину, допускает соглашение в договоре об ответственности независимо от вины. Согласно п. 101 Положения о поставках продукции, в договоре могут быть предусмотрены санкции за неисполнение таких обязательств, за нарушение которых действующим законодательством санкции не установлены. Если при заключении договора стороны ^используются названными положениями, а при исполнении договора одна из сторон нарушит его условия,

37

за которые установлены договорные санкции  (п. 101 Положения о поставках) или иные условия при отсутствии'! вины  (ст. 37 Основ), то эта сторона будет нести юриди-, ческую ответственность, которая наступает за совершение правонарушения. В подобных случаях, как и в иных отношениях, на которые   распространяются   диспозитивные ; нормы права, нарушение договора означает одновременно! и нарушение правовой нормы, управомочивающей на соот-f ветствующее поведение.

Признание точной определенности  правовой  нормы качестве  ее  обязательного  признака   предопределяет   отрицательное отношение к так называемой проблеме зло-1 употребления правом, имеющей непосредственное отношение к пониманию   правонарушения. В   ч. 1    ст. 5 Основ гражданского    законодательства    сказано:    гражданские, права охраняются законом, за исключением случаев, ко- \ гда они осуществляются    в противоречии    с назначением этих прав в социалистическом обществе. Сходное в принципе положение содержалось в ст. 1 ГК 1922 года и содержится в ч. 2 ст. 39 Конституции. Приведенное указание закона иногда толкуется таким образом, что осуществление прав в противоречии    с их назначением означает использование прав одним    субъектом в противоречие правам и интересам других или общества, т. е, использование своего права  во  зло другому — злоупотребление  правом.

Злоупотребление правом усматривается, например, в том, что собственник дома, не добившись с помощью суда выселения неугодного ему квартиранта, в отсутствие последнего уничтожил часть дома, оставив квартиранта под открытым небом, и, таким образом, злоупотребил правом собственности73. Однако в данном случае между собственником как наймодателем и квартирантом существовали отношения, регулируемые нормами о договоре найма жилого помещения, которые и были нарушены; остается неясным, зачем нужен столь сложный метод признания поведения собственника-наймодателя противоправным (через проблему злоупотребления правом), если противоправность очевидна в связи с нарушением ст. 131 ЖК (ст. 152 ГК 1922 г.).

Злоупотреблением правом считается предъявление фиктивных исков о взыскании алиментов в целях снижения размера уже присужденных сумм в пользу других детей и исков об алиментах к детям родителей, которые оставили малолетних детей без поддержки; фиктивное расторжение брака в целях противоправного сохранения жилой площади; неустранение собственником дома неисправностей строения, угрожающих другим людям; оспаривание завещания, выражающего волю наследодателя, но не оформленного нотариально; заключение противоправных сделок и др.74.

Примеры, приводимые одними авторами, справедливо признаются неудачными другими единомышленниками73. Действительно, во всех приведенных случаях субъект или не обладает правом (на"' алименты,

38

их снижение, на жилую площадь) и потому не может им злоупотребить; или действует (бездействует) вопреки закону (заключает незаконные сделки, не выполняет прямых обязанностей по содержанию имущества в надлежащем порядке) и, таким образом, нарушает право, а не злоупотребляет им; или действует в полном соответствии с законом (оспаривание завещания) и т, д.

В одной монографии под злоупотреблением понимается особый тип правонарушения, совершаемого управо-моченным лицом при осуществлении принадлежащего ему права, связанный с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенного ему законом общего типа поведения. В этом усматривается сущность и содержание ст. 5 Основ гражданского законодательства, которая может применяться как в качестве общего принципа гражданского права, так и конкретной нормы к отдельным случаям злоупотребления правом. Эти теоретические положения подробно рассматриваются в одном из видов злоупотребления правом — извлечение нетрудового дохода76.

Изложенные положения следует, очевидно, понимать таким образом, что общим типом поведения, дозволенным законом, является субъективное право собственности (на дом, другое имущество), владение, пользование и распоряжение им; однако эти полномочия используются в недозволенных конкретных формах, в данном случае — для извлечения нетрудового дохода, и, таким образом, субъект злоупотребляет правом.

Если такую конструкцию признать возможной, то не следует ограничиваться анализом одной нормы ст. 111 ГК или несколькими другими примерами. Сквозь призму такой конструкции можно было бы рассматривать все запретительные нормы Гражданского кодекса и соответствующие нормы других отраслей права.

Так, в пределах того же общего типа поведения, разрешенного законом, — права собственности, можно «найти» много других недозволенных форм поведения, например совершение сделок по поводу объектов, составляющих исключительную собственность государства (ст. 95 ГК); приобретение гражданином второго дома (ст. 106 ГК); превышение предельного количества скота, которое может находиться в личной собственности (ст. 112 ГК); бесхозяйственное содержание дома (ст. 141 ГК) и культурных ценностей (ст. 142 ГК) и т. д. Обращаясь к нормам Кодекса о сделках, следовало бы конкретизировать, что правила о признании сделок недействительными подпадают под злоупотребление правом, поскольку все эти случаи суть конкретные формы противоправного поведения в пределах общего дозволенного законом (ст. 41 ГК) типа поведения — права совершать сделки.

Подобный анализ .можно было бы продолжить вплоть до последних разделов Кодекса, поскольку и там,    в  пределах общего дозво-

39

Ленного типа поведения—права свободы завещания, возможны коя кретные злоупотребления, например полное лишение наследства не трудоспособных иждивенцев, что противоречит закону (ст. 535 ГК) Более того, можно вполне выйти за пределы гражданского нрав-d Например, в разрешенном общем типе поведения — праве заключат сделки купли-продажи (ст. 237 ГК) — возможны конкретные злоупс требления в виде совершения такого договора с целью наживы (cnq куляция — ст. 154 УК) и т. д.

Можно ли (?) и нужно ли (!) говорить о злоупотреб^ лении  предоставленным  правом  во  всех  приведенных многочисленных других случаях, предусмотренных запре^ тительными нормами. Назначение таких    норм    состоит именно в том,   что они не дозволяют   указанного   в ню поведения, что означает, что субъект лишен возможности (права)  избирать запрещенный вариант поведения.  С довательно, субъект не наделен соответствующим правоь и поступает вопреки правилу запретительной нормы, на* рушает право, совершает элементарный деликт, правона-* рушение, преступление.    Для конструкции    злоупотребле^ ния правом места не остается.

&  Следует признать Правильным мнение, согласно кото-1 рому сам термин «злоупотребление правом»   лишен   смы-ела, поскольку соединяет исключающие друг друга понятия. Осуществление права не может быть    противоправ-^ ным, а следовательно, и злоупотреблением. Действия, на-| зываемые   злоупотреблением  правом,  в  действительности! совершаются за пределами права, когда лицо переходит| границы  разрешенного,  т.   е.  действует  вопреки  праву7" Границы права установлены в его нормах, в том числеЛ в ст. 141 ГК, выдаваемой за типичный, если не единственный, случай злоупотребления правом сторонниками этой) концепции.

Если исходить из того, что границы права точно установлены нормами закона, то проблема злоупотребления! правом утрачивает значение. В противном случае при ре-1 тении конкретных дел необходимо допускать судейское^ усмотрение, основанное на общей норме о злоупотребле- i нии правом. Последним вариантом неизбежно отрицает-1 ся способность права точно и определенно регулировать^ общественные отношения78.

Признание неопределенности правовых норм приводит 'к противопоставлению формы и содержания права   («бу-1 квы» и «духа» закона). Это можно усмотреть из выска-| зываний,   согласно    которым    «злоупотребление    правом! всегда внешне опирается на субъективное право и формально не противоречит объективному праву»79, что «ре-,

40

шение арбитража ... представляется с формально-юридической точки зрения достаточно обоснованным. Однако по существу такое решение представляется весьма сомнительным»80.

Оказывается, что решение суда или арбитража, обоснованное нормой объективного права, вызывает сомнение, а значит, и сомнение по поводу правомерности поведения одной из сторон рассматриваемого отношения, действовавшей в соответствии с законом. И это не сопровождается никакой гарантией, что усмотрение суда будет более верным, чем усмотрение законодателя.

В соответствии с конституционным принципом социалистической законности все государственные (в том числе судебные) и общественные организации, должностные лица и граждане обязаны соблюдать законы (ст. 4 Конституции СССР). Закон (нормативный акт) и только закон определяет границы права. Это не исключает предположения, что в отдельных случаях в самом законе граница проведена не в полном соответствии с общественными и личными интересами или правильно проведенная граница при издании закона нуждается в уточнении в соответствии с развитием общественных отношений. Однако и в таких случаях изменение закона допустимо путем, указанным в законе, т. е. изменение его законодателем, толкование закона управомоченным органом. «Исправление», «улучшение», обход закона в порядке его применения, в том числе и судебной практикой, противоречит социалистической законности.

Изложенное в ст. 1 ГК 1922 года правило о запрещении использования права в противоречии с его социально-хозяйственным назначением имело историческое значение, служило для восполнения пробелов в законодательстве и для дальнейшего его совершенствования. Выявившиеся в практике случаи необходимости применения ст. 1 ГК 1922 года при новой кодификации получили закрепление в виде новых специальных норм закона. Так, применительно к праву собственности в ст. 25 Основ гражданского законодательства указано, что имущество, находящееся в личной собственности граждан, не может использоваться для извлечения нетрудовых доходов. В кодекс 1964 года включены нормы ст.ст. 105, 111, 141, 142 и другие, конкретизирующие общее правило.

При рассмотрении дел в суде о конфискации имущества, используемого для извлечения нетрудовых доходов, бесхозяйственно содержимого и др., необходимо приме-

41

. нять названные конкретные статьи    и в    соответствии ними квалифицировать поведение правомерным  или прс тивоправным.  При  этом  возможна,  конечно,  одновремейЦ ная ссылка  на  общую  норму  ст.  5  Основ гражданском законодательства   как   на   норму-принцип   в   сочетании конкретной статьей закона, но не применение ее в качест^ ве самостоятельной нормы81.

Из прежней и новой редакции    предписания о запреЦ щении использования права не в соответствии с его значением как будто бы следует,    что оно имеет в вид сферу применения права. Однако, как показала практика^ в конечном счете этот   принцип   получает   реализацию   в| сфере  правотворчества.    Никто  не  может    пользоваться правом для нарушения интересов  других.  Но для  этого! необходимо,   прежде    всего,   чтобы   нормы   объективного' права исключали такую возможность. Нормы закона  не| могут и не должны предоставлять субъектам такие права,' использование которых наносило бы ущерб другим граж-] данам, организациям и государству. При таком правовом регулировании  злоупотребление  правом  исключается.  Но) если при соответствующих условиях в процессе примене-'i -ния права  все-таки  обнаруживается  коллизия  интересов,: то это свидетельствует о необходимости изменения и совершенствования законодательства.

Таким образом, мы полагаем, что предписание ч. 1 ст. 5 Основ является одним из важных принципов, определяющих развитие права, но это предписание само по себе, без наличия конкретной нормы, не может служить основанием для квалификации отдельных правонарушений и применения юридической ответственности.

Любые поступки, подпадающие под признаки норм той или иной отрасли права, являются правовыми, т. е. правомерными или правонарушениями.

В абсолютном большинстве случаев такой общий критерий различия правового и неправового, правомерного и противоправного поведения не вызывает сомнений. Однако иногда субъекты общественных отношений, не регулируемых прямо нормой закона, обращаются за юридической защитой своих интересов, нарушаемых другими лицами, требуя от суда, государственных органов признания своих интересов в качестве законных, своих прав и обязанностей других — в качестве юридических и соответственно признания своего права (в юридическом смысле) на определенное поведение (действие или бездействие), устранения правонарушений других лиц и применения

42

юридических санкций. В подобных отношениях встает вопрос: «все ли дозволено, что прямо не запрещено законом, все ли запрещено, что не дозволено, и может ли иметь юридическое значение поведение, не охваченное дозволениями и запретами закона».

При решении поставленного вопроса следует учитывать такие факторы, как характер, социальная значимость общественных отношений и соответственно близость их содержания к предмету регулирования той или иной отрасли законодательства, форму (запреты или дозволения), субъектный состав этих отношений и др.

Так, с точки зрения уголовного законодательства противоправным может быть признано только такое поведение, которое прямо предусмотрено нормами данной отрасли. В ст. 3 Основ уголовного законодательства указано, что уголовной ответственности и наказанию подлежит только лицо, виновно совершившее предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние.

К аналогичному выводу следует прийти и применительно в сфере административного законодательства (хотя и не кодифицированного), а также ряду институтов других отраслей права.

Рассматриваемая проблема становится сложнее применительно к типу отношений, регулируемых гражданским законодательством (в широком смысле, включая хозяйственное, семейное право и ряд институтов других отраслей).

Гражданское право составляют нормы, устанавливающие не только и не столько запреты, сколько дозволения; ему известна аналогия, а также правовые установления—• дозволения общего характера. Так, согласно ст. 4 Основ гражданского законодательства, гражданские права и обязанности могут возникать не только из оснований, предусмотренных законом, но также из действий граждан и организаций, которые хотя и не предусмотрены законом, но в силу общих начал и смысла законодательства могут порождать гражданские права и обязанности (правовое поведение).

В литературе было высказано следующее суждение: социалистическое государство не только определяет границы развития народного хозяйства, но и направляет это развитие на основе творческой инциативы масс; такая цель достигается посредством как специальных запретов, дозволений и предписаний, так и путем закрепления общих правовых принципов, которыми должны руковод-

43

ствоваться участники    хозяйственных процессов;  в  соответствии с этими общими принципами и надлежит оценивать правомерность или  неправомерность,  запрещенность или  дозволенность  совершаемых  действий  в   хозяйствен-1 ной сфере. Поэтому здесь действует формула: не все то,,' что не запрещено, дозволено,  но и дозволено не только то, что прямо разрешено законом82.

Изложенная  точка  зрения  представляется  неприемле-i мой как в отношении юридических    лиц, действующих в хозяйственной сфере, так и применительно ко всем иным' субъектам права в других областях общественной жизни, регулируемых  законом.   Руководство   изложенной   формулой означало  бы незавуалированный отход от социалистической  законности  и  разрушение  правопорядка.  Такой вывод   подтверждается   анализом   действующего   хозяйственного    законодательства.    Предприятия,     организации, 1 учреждения  имеют специальную   (т. е. ограниченную  законом)   правосубъектность:    они    могут    (в    отличие    от граждан,  обладающих  общей  правоспособностью)   совершать только   такие действия    и заключать    лишь   такие сделки, которые соответствуют целям,    для    достижения которых они созданы  (ст. 12 Основ гражданского законодательства). Следовательно, любые действия социалистических организаций   (хотя и прямо не запрещенные специальной нормой),    не соответствующие общему    правовому акту — уставу или положению об этих предприяти- •' ях, являются внеуставными,    противоправными.    Но и в I пределах суженной   специальной   правосубъектности   деятельность    социалистических    организаций     практически строго регламентируется.

Например,  предприятия  и  объединения   (юридические  лица)   осуществляют право владения, пользования и распоряжения находящимся в их оперативном управлении    имуществом в пределах,    установленных  законом,  в  соответствии  с  целями  деятельности,    плановыми заданиями и назначением имущества   (пп. 5, 8    Положения    о предприятии,  пп.   14,   15    Положения  о производственном    объединении). Хозяйственная  инициатива  не  безбрежна,    а  проявляется  в   соответствии с нормативными и надлежаще утвержденными индивидуальными правовыми  актами.  Так, за  счет  капитальных  вложений  хозорган  не может  совершать каких-либо   сделок,  не  предусмотренных  нормативными  актами  и титульным  списком. Порядок образования  и  использования стимулирующих и иных фондов, так же как и передача основных и оборотных   средств,    определены    нормативно.    Заключение сделок  по  основной  деятельности  регулируется   актами   о   различных видах хозяйственных договоров. Предприятие может,  например, отказаться  полностью или  частично   от  выделенной  ему  продукции   и   от договора на поставку этой продукции или договориться с контрагентом  об  установлении    повышенных  санкций  за  нарушение  договора.

Однако названные (и другие подобные) случаи тоже предусмотрены в нормативных актах (пп. 16, 101 Положения о поставках продукции), и поэтому любой вариант поведения в рамках диспозитивности является правомерным. Следовательно, участники хозяйственных отношений руководствуются конкретными нормами, точно устанавливающими дозволения и запреты. «Договорная свобода» в хозяйственных договорах является «свободой» особого качества83.

Общие принципы,  несомненно,  имеют  решающее  значение для права. Они определяют систему права   (отрасли, института), ее становление,    состояние    и развитие. Содержание   конкретных  юридических  норм,  установленные ими запреты и дозволения,    права    и    обязанности субъектов  определяются  общими  правовыми принципами и должны соответствовать им. Изменения в общественной жизни,   развитие   общественных   отношений,     требующие изменений  в  правовом  регулировании,   порождают   необходимость новых правовых предписаний,  содержание которых соответствует общим правовым принципам.

Таким образом, на основе и в соответствии с общими правовыми принципами происходит становление и развитие системы права,    состоящей из отдельных    отраслей, институтов,  норм.  Именно    конкретными    юридическими нормами устанавливаются дозволения, предписания и за преты, права    и обязанности    в соответствии    с общим! 'правовыми  принципами и, таким  образом,  определяютс! границы правового поведения, в том числе правонаруше ний. Поэтому при оценке правомерности или неправомер ности  поведения надлежит    руководствоваться    нормам! закона, что одновременно означает и руководство общими

принципами права.

При  противоположном   решении  допускается   противопоставление норм  закона — общим  правовым  принципам, игнорирование   закона;   принципам   права   придается   ревизионная   функция   в   отношении   любой   нормы   закона; закон  как  мерило,  масштаб  поведения  утрачивает   свою четкую определенность, нормативность; усмотрение, интересы, воля народа   (класса), выраженные в законе, подменяются усмотрением суда   (или другого правоприменительного органа), который «определяет» и толкует общие принципы и в соответствии с этим решает дела. Все это не  может   способствовать  укреплению    социалистической законности и повышению охраны прав граждан.

Если общество и государство вправе рассчитывать на определенное поведение своих граждан с учетом общественных и личных интересов и могут принуждать к соответствующему поведению, то очевидно, что и каждый

45

44

член общества имеет право на знание четких границ своего поведения, ясно выраженных в нормах закона в форме запретов и дозволений, прав и обязанностей.

При этом право не должно, конечно, тормозить развитие общественных отношений и отказывать в  их- юридической защите. Такая защита осуществляется как общее правило   путем     совершенствования     законодательства — изменения, отмены устаревших и введения новых норм в целях регулирования  вновь возникших отношений,    применяется закон, регулирующий сходные отношения   (аналогия закона), а при отсутствии такового — общие начала  гражданского    законодательства     (аналогия    права). Однако и    в этих случаях    применение    судом    сходных норм или общих правовых начал осуществляется не «вопреки» нормам закона,    а в соответствии   с ними    (ст. 4  1 Основ    гражданского    законодательства,    ст.   12    Основ  ] гражданского судопроизводства).

Следовательно, применение при аналогии права общих начал гражданского законодательства есть также применение норм закона, и в этом смысле не обосновывает формулы «дозволено не только то, что прямо разрешено законом» (поскольку аналогия прямо разрешена законом). Нельзя также не принимать во внимание того, что при наличии развитой системы права случаи применения • аналогии, крайне редки и сравнительно непродолжительны.

Так, до новой кодификации гражданского права   (начало 60-х годов)  не предусмотренные ГК 1922 года отношения,   возникающие   при   нанесении   вреда   гражданами, спасавшими  социалистическую  собственность,    или  отношения при передаче дома в собственность    на    условиях . пожизненного  содержания  регулировались применительно к нормам ГК 1922 года об обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда, и о договоре купли-продажи.   В результате  принятия  Основ  и   новых   ГК  названные отношения получили правовое регулирование в ст. 95 Основ ст.ст. 472, 253, 254 ГК 1964 года.

Таким образом, имевшее место применение аналогии закона в конечном счете определило соответствующее развитие законодательства, а судами по аналогии применялись все-таки конкретные нормы, а не общие правовые принципы. Случаи применения аналогии права к конкретным отношениям могли иметь место в ранний период становления советского права, а в условиях высокоразвитой правовой системы общие правовые принципы служат

46

ориентиром   дальнейшего    совершенствования    законода-*

тельства.

Изложенная  точка  зрения, опирающаяся  на точность

правовых предписаний как необходимый признак правовой нормы и квалификации правонарушения, полностью cof-ласуется с принципом социалистической законности.

Так, положения Основного Закона, имеющие важнейшее социальное и юридическое значение, но не обладающие признаками нормативности,   не   содержащие  признаков состава правонарушения, не снабженные санкциями, предназначены,  очевидно,  не  для  юридической  квалификации конкретного поведения отдельных лиц, а для определения основ системы права и его отраслей. Применение общих   правовых   предписаний,   лишенных  четких  критериев, к конкретным отношениям в целях защиты прав и интересов  не исключает возможности  нарушения других прав   и  интересов   и  принципа  социалистической   законности.

Конституционные принципы должны служить прежде всего критерием степени полноты и развития правовой системы, ее отраслей, институтов и норм.

Тем более не могут служит критерием для юридической квалификации поведения и правонарушения, в осо-, бенности такие правовые и неправовые категории, которые не имеют четкого закрепления в норме права.

Задача состоит не в «приспособлении» названных категорий для решения конкретных дел, а в наиболее полном развитии законодательства, его совершенствовании в соответствии с общими принципами советского права.

Для характеристики внешней стороны правонарушения важное значение имеют юридическая иерархия норм и законность правовых актов.

Правовые  нормы   находятся  в  строгой  соподчиненно-сти — иерархии, при которой каждая норма занимает определенное место в общей системе права, соответствующее ее юридической силе. При этом можно установить иерархию между  законами и подзаконными  актами,  а также иерархию самих законов и иерархию подзаконных актов. Закон регулирует наиболее важные общественные отношения,  устанавливает  основные  права  и   обязанности, принимается в особом порядке и в силу этого занимает главное место в юридической иерархии. В то же время законы не однозначны по своей юридической силе. Высшей юридической силой обладают конституционные законы по отношению к текущим законам; союзные законы об-

47

47

Издают высшей юридической силой по отношению к законам союзных и автономных республик. Таким образом, 'иерархия законов предполагает, что закон низшей юридической силы должен соответствовать закону высшей юридической силы; не подлежит применению текущий закон, противоречащий конституционному; не применяется республиканский закон, противоречащий союзному; не имеет силы закон, противоречащий новому закону равной юридической силы. Подзаконный акт характеризуется тем, что он издается компетентным органом на основании закона. При отсутствии одного из этих признаков юридичес- | кий акт утрачивает характер подзаконного. Так, акт изданный не компетентным на то органом, или акт, изданный хотя и компетентным органом, но в нарушение закона, ;| следует считать противозаконным.

Как и законы, подзаконные акты находятся в строгой иерархии. Юридическая сила каждого подзаконного акта зависит от того места, которое занимает в системе государственных органов орган, издавший данный акт84. Правовой акт, изданный нижестоящим органом, должен соответствовать актам вышестоящего органа и, таким образом, в конечном счете закону. Юридический акт, противоречащий акту вышестоящего органа, незаконен.                - .->»•!

Не исключено положение, при котором акт нижестоящего органа соответствует акту вышестоящего, однако последний был издан в нарушение закона. В таком случае все подзаконные акты, не соответствующие закону, являются противозаконными. При коллизии подзаконных актов, изданных одним органом, применению подлежит более новый по времени издания акт.

В необходимых случаях при издании нового нормативного акта точно указывается, какие ранее изданные акты утрачивают силу полностью или частично. В других случаях такие указания даются в общей форме.

Так, Законом СССР «Об утверждении Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик» от 8 декабря 1961 г.85 Президиуму Верховного Совета СССР было поручено установить порядок введения в действие Основ. В ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 апреля 1962 г. установлено, что впредь до приведения гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик в соответствии с Основами гражданского законодательства действующие акты гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик применяются, поскольку они не противоречат Основам86.

Не исключены случаи, когда подзаконный акт противоречит закону, однако в законе нет ни общей, ни кон-

48

кретной нормы, управомочивающей на неисполнение такого акта. В теории высказано мнение, что подзаконный акт, противоречащий закону, сам является незаконным и не может претендовать на то, чтобы его соблюдали и исполняли87. Ничтожный (незаконный) акт не должен исполняться, а привлечение к ответственности за неисполнение такого акта незаконно88.

Из сказанного следует, что правонарушением является такое поведение, которое противоречит действующей правовой норме, удовлетворяющей требованиям иерархии и законности. И наоборот, неисполнение предписаний нормативного акта, хотя формально не отмененного, но не соответствующего названным требованиям и потому недействительного в силу общих указаний закона, не может квалифицироваться в качестве правонарушения.                >

Понятие правонарушения как деяния, не соответствующего правовой норме, безоговорочно верно для уголовного права. Другие отрасли законодательства устанавливают не только запреты, но и предписания иного характера, дозволяющие различные варианты поведения и свободу их выбора. В таких случаях действие или бездействие субъекта, хотя и не совпадающее с масштабом, указанным в норме, не может квалифицироваться в качестве правонарушения.                                                                              .,

Правонарушением следует считать деяние, нарушающее запрет или неисполнение императивной обязанности, установленные нормой права.

Например, гражданское законодательство устанавливает правила об исковой давности. Истечение срока исковой давности погашает материальное право и является основанием к отказу в иске (ст. 87 ГК). Однако закон не обязывает гражданина-кредитора предъявлять свои претензии к другим субъектам. Следовательно, хотя поведение гражданина, обратившегося с иском в суд по истечении давности, не соответствует нормам ГК, оно не может квалифицироваться как правонарушение.

Иное положение у социалистических организаций. Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 12 июля 1979 г.89 установлено, что при нарушении договора поставки санкции должны применяться в обязательном порядке. Согласно Положению о бухгалтерских отчетах и балансах90, суммы, по которым истек срок давности, подлежат взносу в бюджет, а за просрочку этих взносов взыскивается пеня. Следовательно, непредъявление претен-

4 Заказ 6883

49

зии и иска социалистической организацией в установленный срок является правонарушением.

Итак, правонарушение есть нарушение выраженного в норме права обязательного масштаба поведения. Сравнением фактического поведения с юридически императивно предписанным устанавливается наличие или отсутствие правонарушения. Правонарушение, таким образом, определяется с его внешней стороны.

Определяя тот или иной масштаб поведения, законодатель руководствуется соображениями экономического, политического, социального, морального и иного характера. С учетом этого устанавливается то или иное юридическое правило, и в зависимости от этого то или иное поведение может оказаться правомерным, противоправным или иррелевантным. Следовательно, понятие правойарушени-я имеет свою внутреннюю сторону. Однако названные факторы, определяющие систему права и содержание ее норм, действуют в сфере правотворчества — установления, изменения, отмены правовых норм. И если норма правда уже установлена компетентным органом и введена в действие, то с этого момента на первый план выступает внешний признак правонарушения. Он становится основным и даже единственным при квалификации правонарушения.

Таким образом, характеристика правонарушения как нарушения нормы права является его неотъемлемым признаком, отсутствие которого означает одновременно и отсутствие правонарушения.