ГЛАВА  2 СОЕДИНЕННОЕ КОРОЛЕВСТВО ВЕЛИКОБРИТАНИИ И СЕВЕРНОЙ ИРЛАНДИИ1

§ 1. Понятие уголовного процесса, его структура и стадии

В английской правовой литературе уголовный процесс не все­гда характеризуют одинаково: чаще говорят, что он является со­стязательным (adversarial), а иногда употребляют и слово "обви­нительный" (accusatorial). Но при столь неодинаковом словоупот­реблении подразумевают обычно одно и то же — производство по уголовному делу, имеющее вид спора между стороной обвине­ния и стороной защиты, возникающего на досудебных стадиях и завершающегося в суде.

Каждая из сторон такого спора предполагается обладатель­ницей равных юридических возможностей для отстаивания своих интересов. Именно равных юридических возможностей, т. е. оди­наковых процессуальных прав по выявлению и собиранию соот­ветственно доказательств обвинения или защиты, исследованию их и убеждению суда в правильности своей позиции. Фактическое неравенство сторон во внимание при этом не принимается. То об­стоятельство, что как до суда, так и в суде на стороне обвине­ния выступает чаще всего специалист сравнительно высокого уров­ня, действующий от имени соответствующим образом материаль­но и технически оснащенного государственного органа, а на сто­роне защиты нередко оказывается частное лицо (обвиняемый), у которого нет ни необходимых знаний, ни средств для приглаше­ния даже хоть какого-то защитника, — стараются не замечать и не считать заслуживающим внимания.

Суд в этой культивируемой столетиями теоретической схеме уголовного процесса изображается бесстрастным и безразличным ко всему происходящему при разбирательстве спора наблюдате­лем, обязанным делать одно — следить за соблюдением сторона­ми правил спора. При исчерпании ими своих доказательств и до-

1 В данной главе речь идет об уголовном судопроизводстве основных административно-политических частей этого государства Западной Европы — Англии и Уэльса. Особенности производства по уголовным делам, свойствен­ные другим его частям — Шотландии и Северной Ирландии, освещаются лишь в тех случаях, когда они представляют существенный интерес.

водов в обоснование занимаемых позиций он-де должен опреде­лить, какая из сторон представила более убедительные доказа­тельства, и объявить юридические последствия состоявшегося спо­ра — оправдать или признать виновным в совершении преступле­ния и назначить меру наказания.

Как отмечает профессор Оксфордского университета Э. Сэн-дерс, в последние годы исследователи англосаксонской модели уго­ловного судопроизводства довольно часто подчеркивают, что для состязательного процесса характерным является стремление к "до­казанности" (proof), а не к "истине" (truth). Эта модель якобы ори­ентируется на приоритетность гражданских свобод, обеспечиваю­щих "максимально оправдание невиновных с риском оправдания кого-то из виновных". Для нее безразличны публичные интересы и достижение истины во что бы то ни стало, которые ставятся-де во главу угла моделью уголовного судопроизводства, которой при­держиваются государства континентальной Европы1.

Пропагандируемая в основном теоретически подобная схема (модель) английского уголовного процесса, как будет видно ниже, в жизни выглядит во многом иначе. Английский судья не так уж пассивен, бесстрастен, безразличен и безответственен, как его иног­да склонны изображать теоретики.

Но эта схема служит отправной точкой для распространенных в английской юридической литературе дефиниций. Именно она дает основание для определения уголовного процесса как явления, по­чти не отличающегося по своим задачам и методам от искового про­изводства по гражданским делам. Это проявилось, в частности, в том, что с незапамятных времен уголовные дела в Англии принято называть так, как называют дела гражданские: "Королева против Смита", "Король против Джонса", "Питмен против Лэнса" (по де­лам, где обвинение поддерживается частным лицом или от его имени) и т. п.

Существенным является и то, что при определении понятия уголовного процесса английские юристы обычно не стремятся ох­ватывать все его широко признаваемые (см. § 1 гл. 1) компоненты. Чаще всего они, определяя это понятие, прибегают к простому пе­речислению или описанию узловых действий или решений, при­нимаемых в ходе производства по уголовному делу. Например, про­фессор Королевского колледжа Лондонского университета Э. Эш-ворт при характеристике понятия уголовного процесса акцент де­лает на том, что он (процесс) представляет собой "ряд стадий, в ходе которых принимаются уголовно-процессуальные решения, начиная от регистрации информации о преступлении или ареста подозреваемого вплоть до условно-досрочного освобождения осуж-

1 Sanders A. From Suspect to Trial // The Oxford Handbook of Criminology. Oxford, 1994. P. 773.

46            Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

денного или отмены судебного приказа об установлении контроля за поведением осужденного (revocation a probation order)"1.

Встречаются определения и несколько иного содержания. К примеру, широко известная Британская энциклопедия в последнем тридцатидвухтомном издании (издание 10-е, 1999 г.) раскрывает понятие уголовно-процессуального права следующим образом: "Уго­ловно-процессуальное право регламентирует способы задержания подозреваемых правонарушителей, предъявления им обвинения, су­дебного разбирательства их дел, определения наказания осужден­ным, а также методы оспаривания законности осуждения после принятия судебных решений. Судопроизводство в данной сфере часто имеет дело с конфликтами, обладающими фундаментальным значением для упорядочения власти государства по отношению к своим гражданам".

Нетрудно видеть, что по английской трактовке понятия уго­ловного процесса наиболее значимым является то, что происходит при производстве по делу в суде. Из всего происходящего до суда в приведенных определениях, отражающих преобладающее мне­ние по данному вопросу, выделяются лишь действия, связанные с регистрацией информации о преступлении, задержанием подозре­ваемого и формированием обвинения, которое, возможно, будет предъявлено ему при судебном разбирательстве. Многое из того, что обычно делается в ходе досудебной подготовки материалов уго­ловного дела (принятие многочисленных решений и производство разнообразных следственных действий), вроде бы, не образует сути уголовного процесса.

Такой подход — дань многовековой традиции, в силу которой досудебное производство по уголовным делам не считалось пред­метом уголовного процесса. Юридическое значение имели лишь действия, совершавшиеся судом, в суде либо по его решению (при­казу). Они и регламентировались законами и другими правовыми источниками. А в силу этого сфера применения уголовно-процес­суального права (статутного и прецедентного, писаного и неписа­ного) распространялась, как правило, лишь на то, что происходило в суде.

Досудебные действия полиции или других органов, занимав­шихся подготовкой материалов уголовных дел к судебному разби­рательству, в большинстве своем непосредственно регламентиро­вались законами из сферы административно-правовых (полицейс­ких) правоотношений, а чаще — различного рода подзаконными ак­тами, издававшимися по ведомственной линии. Пожалуй, самое зна­чительное регулирующее воздействие на существо деятельности полиции оказывало то обстоятельство, что она была вынуждена считаться (впрочем, она вынуждена считаться и в наши дни) с нор-

1 Ashworth A. Sentencing and Criminal Justice. 2 ed. London,  1995. P. 13.

47

§ 1. Понятие уголовного процесса, его структура и стадии

мами неписаного права и практикой применения уголовно-процес­суального законодательства судами. К этому ее стимулировала ве­роятность "проигрыша" дела в суде — другими словами, возмож­ность признания несостоятельности усилий, предпринятых в свя­зи с досудебным расследованием, а следовательно, и негативной оценки деловых качеств соответствующих работников.

Лишь в последние годы, как будет видно по материалам пос­ледующих параграфов данной главы, стали появляться законы, специально посвященные регламентации деятельности полиции по выявлению, собиранию и исследованию доказательств. Появились также достаточно детальные законы об организации и деятельнос­ти органов уголовного преследования.

Своеобразное представление о понятии и предмете уголовно­го процесса в значительной мере повлияло и на его структури­рование. Английским юристам, участвующим в производстве по уголовным делам, неведомы такие специально обособленные и име­ющие свои специфические задачи стадии, как стадия возбужде­ния уголовного дела и стадия предварительного расследования. Для них они — не самостоятельные стадии процесса, а нечто единое и выполняемое в большинстве своем без соблюдения установлен­ных законом четко формализованных правил (к примеру, реше­ние о начале производства не оформляется каким-то официаль­ным актом; не составляются специальные процессуальные доку­менты о принятии дела к своему производству, о предъявлении обвинения). Более того, на данном этапе производства по уголов­ным делам не проводится и различие между действиями, кото­рые российские юристы привыкли называть оперативно-розыск­ными и следственными.

Этот этап (стадию) нередко называют полицейским расследо­ванием (police enquiry, police investigation) либо досудебным соби­ранием доказательств (досудебным производством). Завершается он во многих случаях представлением выявленных данных должнос­тному лицу1, которое обладает полномочием принимать решение о дальнейшем движении дела — направлении его в суд для предва­рительного рассмотрения и (или) поддержания там обвинения (осу­ществления уголовного преследования).

Между досудебным собиранием доказательств (полицейским расследованием) и разбирательством дела по существу (trial) при предусмотренных законом обстоятельствах нередко, как будет видно ниже, "вклинивается" промежуточная стадия, специфическая для англосаксонского уголовного судопроизводства. Ее суть заключается в рассмотрении магистратским судом (судьей) дела с целью, ска-

1 В наши дни в подавляющем большинстве случаев такими должностны­ми лицами становятся работники Королевской службы преследования (см. § 3 данной главы).

48            Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

жем, проверки законности и обоснованности меры пресечения, вы­дачи приказа, разрешающего арест или обыск, определения дос­таточности доказательств для разбирательства дела по существу (в самом магистратском суде или в Суде короны1), его предметной и территориальной подсудности, а также решения вопроса о на­правлении дела в Суд короны для разбирательства по существу либо для назначения меры наказания.

До сравнительно недавнего времени эту стадию (этот этап) английского уголовного судопроизводства было принято называть предварительным рассмотрением (предварительной проверкой) ма­териалов дела судьей (preliminary examination2). После принятия Закона о магистратских судах 1980 г. и его уточнения Законом об уголовном процессе и расследованиях 1996 г. стали особо выделять совокупность действий, совершаемых магистратами по делам, ко­торые должны направляться (commit) в Суд короны либо для раз­бирательства по существу (committal for trial), либо для определе­ния меры наказания (committal for sentence) обвиняемым, признан­ным виновными магистратами (о действиях такого рода речь пой­дет ниже — см. § 5 и 6 данной главы). И эта совокупность процес­суальных действий получила свое наименование — committal proceedings, которое лишь со значительной долей условности можно перевести с английского языка как "предание суду".

Следующая стадия — разбирательство уголовного дела по су­ществу (trial) включает в себя в основном тот комплекс действий, который свойственен таким стадиям российского уголовного про­цесса, как подготовка к судебному заседанию и судебное разбира­тельство. Наконец, за ней может состояться стадия, нередко име­нуемая апелляцией (appeal), а реже — оспариванием законности осуждения (challenging the legality of conviction), которая охваты­вает все виды проверки законности и обоснованности приговоров, как вступивших, так и не вступивших в законную силу.

Коротко говоря, структуру уголовного процесса Англии мож­но представить примерно так:

• досудебные действия по выявлению и собиранию доказа­тельственного материала; обычно они охватывают то, что принято

1              См. там же.

2              В некоторых русскоязычных публикациях этот термин нередко пере­

водится буквально — как "предварительное расследование". Такой перевод не­

точен: он не дает российскому юристу адекватного представления о содержа­

нии рассматриваемой стадии английского уголовного процесса. В российском

варианте предварительное расследование — это то, что делают до направле­

ния дела в суд органы дознания и предварительного следствия под надзором

прокурора. В английском уголовном процессе "preliminary examination" озна­

чает то, что призваны осуществлять судьи самого низкого уровня в ходе пред­

варительной подготовки уголовного дела к направлению его в вышестоящий

суд, где оно должно разбираться по существу.

49

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

называть полицейским расследованием, и то, что происходит после того, как полиция передает материалы дела соответствующему под­разделению Королевской службы преследования (см. § 3 данной гла­вы), а также осуществляемое стороной защиты т. н. параллель­ное расследование;

предварительное рассмотрение материалов дела магистрат­

ским судом, которое может завершиться принятием ряда процес­

суальных решений, в том числе решения о направлении дела в Суд

короны для рассмотрения его там по существу или для назначе­

ния наказания;

разбирательство дела по существу в магистратском суде или

Суде короны;

•               оспаривание законности осуждения (апелляция).

Стадию исполнения приговоров (действия суда по обращению

к исполнению приговора, вступившего в законную силу, и разби­рательству вопросов, возникающих в ходе реализации его предпи­саний) в английском уголовном процессе выделять особо не принято.

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

Англия, как известно, — страна, где зародилась и эволюци­онировала т. н. англосаксонская правовая система, основные прин­ципы построения которой восприняты многими современными стра­нами мира. Для этой системы в течение длительного времени было характерно придание безусловного приоритета нормам неписано­го права.

Но такое соотношение писаного (статутного) и неписаного (пре­цедентного) права в наши дни, разумеется, существенно модифи­цировалось. Законы, принимаемые английским Парламентом, и даже иные акты писаного права в последние десятилетия стали приоб­ретать все больший "юридический авторитет". Нормы же неписа­ного (общего, прецедентного) права в сфере уголовного судопроиз­водства, как это видно по данным, приведенным ниже, во все воз­растающей степени утрачивают свои прежние позиции. О такой тенденции довольно наглядно свидетельствуют, к примеру, поло­жения Закона об уголовном процессе и расследованиях (Criminal Procedure and Investigation Act) от 4 июля 1996 г. В его ст. 27 до­пускается возможность отмены конкретных норм общего (преце­дентного) права, регламентирующих взаимное ознакомление сто­рон с собранными ими материалами (disclosure) до разбирательства дела в суде, путем издания подзаконных актов, именуемых свода­ми практических правил (об этой разновидности подзаконных ак­тов см. ниже в данном параграфе).

Англию вполне можно отнести к числу государств т. н. англо­саксонского мира, где в последние десятилетия сделано много для

50

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

51

обновления "правового хозяйства" путем принятия законов, су­щественно корректирующих и консолидирующих складывавшие­ся в течение веков правовые предписания, в том числе в сфере уголовного судопроизводства. Одновременно обновлялись и не ме­нее многочисленные подзаконные акты, конкретизирующие за­коны и тем самым способствующие их правильному уяснению и соответственно — применению.

Характерное свойство писаных источников уголовно-процес­суального права Англии состоит в том, что в этой стране никогда не было уголовно-процессуального кодекса или иного подобного за­кона, который всесторонне и полно регламентировал бы производ­ство по уголовным делам. Идея создания такого кодекса или зако­на время от времени возникала и возникает в умах английских юристов. Но дальше этого дело пока что не шло.

Одна из первых попыток кодификации английского уголовно-процессуального законодательства предпринималась еще во вто­рой половине XIX в. по инициативе и при активном участии влия­тельного в то время и пользующегося в наши дни большой извест­ностью английского юриста Дж. Стифена (1829—1894 гг.). Тогда (ко­нец 70-х гг.) сначала был подготовлен проект закона (Indictable Offences Bill), кодифицировавшего нормы уголовного и уголовно-процессуального права, а затем на его основе — нечто похожее на проект УПК. Его долго обсуждали в Парламенте, но принятие не состоялось1. Как свидетельствует одна из статей в упомянутом выше издании Британской энциклопедии, свои кодификационные идеи Дж. Стифен в значительной мере "опробовал", когда был ведав­шим правовыми вопросами членом совета (viceroy's council — что-то вроде кабинета министров) при британском генерал-губернато­ре в Индии, где в 1882 г. состоялось утверждение УПК Индии2.

Почти сто лет спустя, в конце 70-х — начале 80-х гг. XX в. состоялась еще одна попытка: учрежденная в 1965 г. для упорядо­чения и совершенствования всех отраслей английского права Ко­миссия по реформе права (Law Commission) подготовила проект Уго­ловного кодекса Англии и Уэльса, в котором намечалось решить также многие уголовно-процессуальные проблемы. В марте 1985 г. проект по решению Палаты общин Парламента был опубликован для обсуждения. Этим практически и завершилось, еще одно уси­лие по сплошной кодификации законов, регламентирующих про­изводство по уголовным делам.

1              Подробнее об этой попытке кодификации уголовно-процессуального за­

конодательства см.: Полянский Н. Н. Уголовное право и уголовный суд Анг­

лии. Изд. 2-е., испр. и доп. М., 1969. С. 39.

2              Этот УПК в 1898 г. был заменен другим, который применялся с после­

дующими изменениями и дополнениями до вступления в силу в 1974 г. ныне

действующего УПК Индии.

Но данное обстоятельство не означает, что совершенствова­ние уголовно-процессуального законодательства не ведется. Оно в последние десятилетия шло и продолжается в наши дни. Этим прак­тически на постоянной основе призваны заниматься как активно работающая с 1965 г. упомянутая Комиссия по реформе права, так и специальная Королевская комиссия по уголовному судопроизвод­ству (Royal Commission on Criminal Procedure), созданная в 1977 г.

К настоящему времени общее количество законов, регламен­тирующих уголовное судопроизводство, не столь велико, как это было лет 20 или 30 тому назад. Однако проблема преодоления мно­жественности уголовно-процессуальных законов все еще ждет свое­го решения. Их по-прежнему немало, многие десятки, а возмож­но — не одна сотня. Из них следовало бы особо выделять полно­стью или частично посвященные крупным проблемам уголовного судопроизводства т. н. консолидированные законы, которые изда­ются в последние десятилетия на основе имевшихся ранее.

К числу таких законов можно отнести законы о присяжных (1974 г.), о юридической помощи (1974 г.), об освобождении аресто­ванных под залог (1976 г.), об уголовной юстиции (1967, 1972, 1982, 1986, 1987, 1988, 1990, 1991, 1998 гг.), о магистратских судах (1980 г.), о преследовании преступлений (1985 г.), о коронерах (1988 г.), о юридической помощи (1988 г.), об экстрадиции (1989 г.), о долж­ностных лицах полиции (1989 г.), о судах и правовом обслуживании (1990 г.), об апелляции по уголовным делам (1995 г.), об уголовном процессе и расследованиях (1996 г.), о полиции (1996 и 1997 гг.), о мировых судьях (1997 г.), о правах человека (1998 г.), о пре­ступлениях и нарушениях общественного порядка (1998 г.), о пра­восудии для несовершеннолетних и доказательствах по уголовным делам (1999 г.), об обеспечении доступа к правосудию (1999 г.), о полномочиях уголовных судов при назначении наказания (2000 г.), о борьбе с терроризмом (2000 г.), о регламентации полномочий по расследованию (2000 г.), о правосудии по уголовным делам и су­дах (2000 г.), о Международном уголовном суде (2001), о право­судии по уголовным делам и полиции (2001 г.), об антитеррориз­ме, преступности и безопасности (2001 г.) и многие другие.

Чтобы иметь более полное представление о количестве анг­лийских законов, полностью или частично относящихся к уголов­ному судопроизводству, достаточно знать хотя бы то, что вопро­сы предварительного (досудебного) расследования решаются более чем в 120 актах, принятых Парламентом. Их перечень открывает­ся действующим в наши дни Законом о защите констеблей 1750 г. Одно из центральных мест в этом перечне следовало бы отвести многократно упоминаемым ниже Закону о полиции и доказатель­ствах по уголовным делам 1984 г., который, естественно, после принятия изменялся и дополнялся уже не один раз, и Закону об уголовном процессе и расследованиях 1996 г.

52            Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

Вопросы, касающиеся сферы уголовного судопроизводства, могут также решаться в подзаконных актах (именуемых по-раз­ному, к примеру: statutory instruments1, regulations, codes, codes of practice, charters, practice directions, guidance, home office circulars), которые издаются органами или должностными лицами исполни­тельной либо судебной властей в дополнение или в развитие зако­нов. Акты такого рода — "одна из форм права и несомненно так же важны, как и судебные решения и законы"2.

Не являются редкостью предписания законов, допускающие издание даже таких подзаконных актов, которые корректируют содержание соответствующих законов. Одним из примеров подоб­ного рода предписаний могло бы послужить то, которое содержит­ся в ч. 3 ст. 2 Закона о юстиции для несовершеннолетних и дока­зательствах по уголовным делам от 27 июля 1999 г., где сказано, что Министр внутренних дел вправе издавать инструкции, не­посредственно вносящие в Закон такие поправки, которые он со­чтет "подходящими для изменения требований, предъявляемых к несовершеннолетним правонарушителям", дела которых по реше­нию судов могут быть или должны быть переданы местным орга­нам, ведающим исправлением несовершеннолетних правонаруши­телей без применения мер уголовного наказания3.

В сфере уголовного судопроизводства значительное распрос­транение приобрели прежде всего подзаконные акты, исходящие от Министра внутренних дел, Лорда-канцлера, судов, Генераль­ного атторнея и Директора публичных преследований.

В последние годы широкую известность приобрели, например, изданные Министром внутренних дел на основании и в развитие Закона о полиции и доказательствах по уголовным делам 1984 г. своды практических правил (codes of practice), на которые в пос­ледующих параграфах данной главы ссылки будут делаться нео­днократно. По своей сути это то, что российские юристы привыкли называть ведомственными актами. В них содержатся оснащенные официальными комментариями правила выполнения значительно­го круга полицейских действий при досудебном производстве по уголовным делам.

Таких сводов на основании названного Закона издано несколь­ко, в частности: о задержании для выяснения личности и личном

1              Обобщенное наименование ведомственных актов, издаваемых во испол­

нение прямых предписаний конкретных законов.

2              Sanders F. and Young R. Criminal Justice. 2d ed. London,  2000. P. V.

3              Имеются в виду образуемые в соответствии с названным Законом и

Законом о преступлениях и нарушениях общественного порядка 1998 г. мест­

ными органами власти комиссии по делам несовершеннолетних правонаруши­

телей (youth offending teams) и назначаемые последними коллегии, надзира­

ющие за поведением конкретных правонарушителей (youth offender panel).

53

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

обыске на месте задержания; об обыске помещений и выемках; о задержании по подозрению в совершении преступления, обраще­нии с задержанными и их допросе; об установлении личности по­дозреваемого должностными лицами полиции; о допросах с при­менением аудиоустройств.

Предусмотрена возможность издания сводов практических правил и в ряде других законов. К ним можно отнести например:

•               упомянутый выше Закон об уголовном процессе и расследо­

ваниях (Criminal Procedure and Investigations Act) от 4 июля 1996 г.

В его ст. 23 и 24 говорится о полномочии Министра внутренних дел

утвердить свод правил, регламентирующих порядок и условия

предъявления для ознакомления материалов уголовного дела до его

передачи на разбирательство в суд;

•               Закон  о  регламентации  полномочий  по  расследованию

(Regulation of Investigatory Powers Act) от 28 июля 2000 г. Статьи

71 и 72 этого Закона предоставили тому же  Министру широкие

полномочия по изданию и последующей корректировке сводов пра­

вил, которые должны соблюдаться при осуществлении различно­

го рода органами и должностными лицами перехвата сообщений,

в том числе электронных, с целью раскрытия опасных преступле­

ний, обеспечения национальной безопасности и экономических ин­

тересов страны;

Закон о терроризме (Terrorism Act) от 20 июля 2000 г. Он

предусматривает (см. ст. 99 и 100) возможность издания обязатель­

ных не только для должностных лиц полиции, но и для военнослу­

жащих сводов-правил по вопросам, связанным с осуществлением

антитеррористических акций, в частности, с производством ви­

деосъемок скрытыми камерами опросов задержанных и иных лиц;

Закон об антитерроризме,  преступности и безопасности

(Anti-terrorism, Crime and Security Act) от 14 декабря 2001 г. Его

ст. 102 и 103 предоставили Министру внутренних дел право из­

дать свод правил, регламентирующих порядок получения (в том

числе за вознаграждение) от лиц, оказывающих почтовые и иные

информационные услуги, сведений, которые могут иметь значе­

ние для осуществления уголовного преследования лиц, причаст­

ных к террористическим актам.

В соответствии со ст. 39 Закона о полиции (Police Act) от 22 мая 1996 г. возможно издание Министром внутренних дел сводов практических правил и по иным вопросам уголовного судопроиз­водства. Часть 3 этой статьи требует, чтобы копии подписанных Министром и подготовленных к введению в действие сводов (а так­же текстов дополнений и изменений уже действующих сводов) для контроля за их правомерностью представлялись обеим палатам Парламента. При отсутствии возражений и замечаний палат, выс­казанных в законом установленный срок, акты такого рода начи­нают действовать наравне с законом. Статья 50 того же Закона

54            Глава 2. Соединенное КоролевствЧгВеликобритании и Сев. Ирландии

дает Министру внутренних дел также право издавать инструк­ции (regulations), регламентирующие все стороны организации и деятельности полиции, на которой лежит основное бремя досудеб­ного производства по уголовным делам.

Наряду с подзаконными актами, издаваемыми Министром внутренних дел, для сферы уголовного судопроизводства большое значение имеют и акты, исходящие от руководителей подразде­лений министерства, возглавляемого названным Министром. Ши­роко известны, к примеру, циркуляры (circulars), содержащие предписания, в том числе такие, которые имеют непосредствен­ное отношение к регламентации производства по уголовным делам. В качестве примера мог бы служить, скажем, циркуляр № 20 от 28 апреля 1999 г., содержащий предписания относительно того, в какой мере и в каком порядке должны предоставлять необходи­мую информацию должностные лица полиции в случае, когда про­исходит расследование факта смерти лица во время нахождения под стражей в полицейском участке.

Все больший вес в регламентации уголовного судопроизвод­ства в последние годы начали приобретать нормативные акты, из­даваемые главой Королевской службы преследования — Директо­ром публичных преследований по согласованию с Генеральным ат­торнеем. В частности, среди английских юристов широкой извест­ностью пользуются Кодекс королевских преследователей (Code for Crown Prosecutors) и Инструкция для адвокатов, осуществляющих уголовное преследование (Instruction for Prosecuting Advocates), которыми обязаны руководствоваться не только королевские пре­следователи, но также соответствующие чины полиции и адвока­ты, привлекаемые к поддержанию в судах обвинения от имени го­сударства1.

Интересное явление представляет собой практика издания нормативных актов судами либо высшими должностными ли­цами судебной системы (Лордом-канцлером, Лордом-главным су­дьей, другими судьями высших судебных инстанций). Юридичес­кое значение таких актов настолько велико, что их несоблюде­ние может повлечь даже отмену приговоров2.

Заметное место среди них занимают практические указания (practice directions), авторами которых обычно являются высшие должностные лица судебной системы, а иногда по их поручению — авторитетные судьи. Они обязательны как для судов (судей), так и других органов, ведущих производство по уголовным делам, а равно для юристов, практикующих в судах.

В качестве примера подобного акта может послужить прак­тическое указание Лорда-канцлера от 16 октября 1998 г., изданное

1              Подробнее см. ниже (§ 3 данной главы).

2              Criminal procedure systems in the European Community / Ed. by Ch. Van

Den Wyngaert. London, Brussels, Dublin, Edinburgh, 1993. P. 73.

55

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

во исполнение предписаний Закона о валлийском1 языке 1993 г. В нем сформулирован ряд правил, касающихся обеспечения воз­можности пользования родным языком при разбирательстве дел, в том числе уголовных, в судах, дислоцированных на территории Уэльса. В частности, в п. 4 данного указания сказано: "Каждый раз при возникновении необходимости в переводе с английского на валлийский язык или с валлийского языка на английский су­дебный администратор (court manager) того суда, где намечает­ся рассмотрение дела, должен обеспечить явку переводчика, фа­милия которого включена в утвержденный список судебных пере­водчиков". В подпункте "Ь" п. 5 рассматриваемого указания гово­рится и' о том, что "после того как состоится отбор присяжных для разбирательства конкретного дела, должностное лицо суда, которое приводит к присяге присяжных, должно в открытом су­дебном заседании проинформировать их о том, что они могут по своему усмотрению принимать присягу или давать торжественное обещание2 на английском или валлийском языке".

Другим примером может послужить практическое указание Лорда-главного судьи от 16 февраля 2000 г., детально регламенти­рующее некоторые конкретные правила, касающиеся организации и проведения судебных заседаний в Суде короны по уголовным делам несовершеннолетних. К примеру, в п. 7 этого акта предпи­сывается следующее: "Если какое-то дело в отношении несовер­шеннолетнего может вызывать интерес у широкой общественнос­ти и средств массовой информации, то необходимо привлечь поли­цию с целью обеспечения того, чтобы несовершеннолетний обви­няемый во время явки в суд не подвергался запугиванию, оскорб­лению или надругательству".

Наряду с полномочием издавать практические указания (practice directions) действующие законы наделяют Лорда-канцле­ра и иных должностных лиц судебного ведомства также полномо­чием издавать обязательные для судов (судей), других органов или лиц, действующих в сфере правосудия, подзаконные акты, имену­емые иначе — например, приказы (orders), инструкции (regulations), руководства (guidance).

В качестве примера такого закона может послужить Закон об обеспечении доступа к правосудию (Access to Justice Act) от 27 июля 1999 г., предусмотревший ряд радикальных мер по комплексному совершенствованию сложившейся в Англии системы юридических средств, дающих гражданам возможность реально пользоваться

1              Язык представителей коренного населения Уэльса (административно-

политической части Соединенного Королевства Великобритании и Северной

Ирландии). Иногда этот язык называют уэльсским.

2              Торжественное обещание (обязательство) дается в тех случаях, когда

лицо, приглашенное в суд в качестве присяжного, по соображениям, связан­

ным с его убеждениями, отказывается от принесения присяги.

3              6537

56

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

I

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

57

судебной защитой своих прав и правомерных интересов. Он пре­дусматривает, в частности, учреждение Комиссии по правовому обслуживанию (Legal Service Commission)1, состоящей из предсе­дателя и членов (всего в ее составе должно быть 7—12 человек), назначаемых Лордом-канцлером из числа лиц, обладающих зна­ниями и опытом в области оказания правовой помощи лицам, нуж­дающимся в ней. Основная ее функция заключается в финансовом обеспечении всех видов такой помощи за счет средств, поступаю­щих из бюджета в размере, определяемом Лордом-канцлером, и из других источников финансирования.

Данный Закон не регламентирует деятельность Комиссии, в том числе по обеспечению защиты по уголовным делам, во всех деталях. В связи с этим ряд конкретных принципиальных вопро­сов (условия предоставления бесплатной юридической помощи ли­цам, привлекаемым к уголовной ответственности, порядок выделе­ния денежных субсидий — грантов — для частичного возмещения расходов по ведению защиты, размеры гонораров адвокатов и др.) должен решаться в актах (инструкциях, указаниях, приказах), из­даваемых Лордом-канцлером либо утверждаемых им. В частности, ч. 1 ст. 15 Закона предусматривает существенное для защиты по уголовным делам положение, в соответствии с которым после при­нятия Комиссией решения о финансировании услуг неимущему или малоимущему обвиняемому у него возникает право выбора лица или лиц, желающих представлять его интересы. Сделанный выбор для Комиссии является в принципе обязательным. Однако ч. 2 и 5 той же статьи Закона допускают издание Лордом-канцлером ин­струкции, которая при определенных обстоятельствах может ог­раничивать или исключать возможность реализации такого весь­ма важного процессуального права.

Английское законодательство допускает регламентацию про­изводства по уголовным делам и с помощью издаваемых конкрет­ными судами правил (magistrate's court rules либо исходящих от высших судебных инстанций rules of court). Полномочие судов по разработке и принятию правил такого рода предусмотрено в ст. 144 Закона о судах магистратов 1980 г. и ст. 84 Закона о Верховном суде 1981 г.2 Эти правила тоже восполняют пробелы в законода­тельстве или детализируют то, что в законах решено в общих чер­тах. Они обязательны как для судов, их одобривших, так и для всех, кто участвует в выполнении судебных действий.

В них могут решаться сравнительно существенные вопросы. К примеру, ст. 18 упомянутого выше Закона об уголовном про­цессе и расследованиях 1996 г. предусматривает, что неправомер­ное разглашение кем-то из лиц, вовлеченных в производство по уголовному делу в качестве обвиняемого либо в качестве сторо­ны обвинения, тех данных, которые становятся известными им в ходе расследования, может быть признано в качестве деяния, со­держащего признаки неуважения к суду. Такое деяние наказуе­мо при рассмотрении дела в магистратском суде заключением под стражу на срок до шести месяцев либо штрафом до пяти тысяч фунтов стерлингов, а при рассмотрении в Суде короны — заклю-чением'под стражу до двух лет или (и) штрафом (см. ч. 3 назван­ной статьи Закона). Процедура определения столь строгих послед­ствий для лиц, допустивших неуважение к суду, устанавливает­ся судебными правилами (см. ч. 2 (а) ст. 19 данного Закона). И этим многое сказано о юридическом значении нормативных актов, из­даваемых английскими судами.

В Англии и за ее пределами широкой известностью пользу­ется упоминаемый в последующих параграфах данной главы до­кумент, который принято называть Судейскими правилами (Judge's Rules). Они разработаны и одобрены еще в 1912 г. не каким-то кон­кретным судом, иным государственным органом или высоким дол­жностным лицом судебного ведомства, а образованной Лордом-кан­цлером комиссией авторитетных судей, работавших в то время в высших судебных инстанциях страны. В них сформулированы ос­новные положения об условиях допустимости в качестве доказа­тельств показаний, даваемых подозреваемыми при допросах в по­лиции (необходимость предварительного разъяснения права не да­вать показания, обязательность предупреждения, что данные по­дозреваемым показания могут быть использованы в качестве об­виняющих его доказательств, и т. д.)1.

Несмотря на обилие законов и иных актов писаного права, а также на отмеченное в начале данного параграфа значительное повышение их роли в правовой системе Англии, нормы неписано­го права не сдали позиций полностью. Они сохранили свое регла­ментирующее значение. И это применительно к конкретным от­раслям права проявляется по-разному — где-то больше, где-то меньше.

Продолжают они жить и в сфере уголовного судопроизводст­ва. Правда, не везде (не во всех стадиях и процессуальных инсти­тутах) в одинаковой мере. Пожалуй, наиболее отчетливо сущест-

1              В соответствии со ст. 2 Закона Лорд-канцлер вправе вместо этой Ко­

миссии образовать две службы — по оказанию правовой помощи в общинах

(Community Legal Service) и по обеспечению защиты лиц, привлекаемых к уго­

ловной ответственности (Criminal Defence Service).

2              Действие данного закона распространяется на Высокий суд, Апелля­

ционный суд и Суд короны (об этих судах см. ниже).

1 Количество примеров, свидетельствующих о широком использовании ведомственных подзаконных актов и актов, издаваемых судами, в регламен­тации уголовного судопроизводства, можно было бы увеличить во много раз. В этом читатель убедится при усвоении материала, содержащегося в после­дующих параграфах данной главы.

58

Глава 2. Соединенное Королевство" Великобритании и Сев. Ирландии

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

59

венная роль норм неписаного права в настоящее время просле­живается в регламентации вопросов общей части уголовного про­цесса, в первую очередь вопросов доказывания (особенно вопро­сов, связанных с определением допустимости и относимости дока­зательств).

Сравнительно большая "живучесть" норм такого рода — след­ствие все еще прочных позиций английского суда присяжных. Именно последний в ходе многовековой эволюции потребовал на­копления несметного количества сложившихся при разбиратель­стве уголовных дел казуистичных и не всегда понятных непрофес­сиональным судьям (присяжным) правил, лимитирующих допус­тимость и относимость доказательств. С помощью правил подобно­го рода и тех разъяснений, которые даются профессионалами, обеспечивается управляемость присяжных. А такая управляемость крайне нужна, ибо присяжные не несут никакой юридической от­ветственности за правильность принимаемых решений по вопро­сам факта и даже не обязаны хоть как-то мотивировать их. Казу­истичные правила дают судьям-профессионалам возможность вли­ять в нужном направлении на выводы присяжных по одному из основных вопросов для каждого уголовного дела — вопросу о до­казанности или недоказанности факта совершения преступления подсудимым (об этом см. также § 4 данной главы).

Заслуживает особого рассмотрения и отношение английской правотворческой и правоприменительной практики к нормам меж­дународных договоров, признаваемых в этой стране. Общая для большинства европейских государств тенденция в данной области (см. выше — § 3 и 6 гл. 1) не обошла стороной и Англию, ее уго­ловно-процессуальное право и практику его применения. Став чле­ном Совета Европы, она, как и другие члены этого межгосудар­ственного объединения, приняла на себя обязательство неуклон­но соблюдать международные договоры, в том числе в области, касающейся защиты основных прав и свобод человека, а равно обеспечить приоритет международных норм в данной области по отношению к соответствующим нормам своего внутреннего права (естественно, писаного и неписаного).

Уже на первых шагах реализации такого рода обязательств обнаружились существенные практические трудности. При разби­рательстве конкретных судебных дел, в том числе уголовных, не­редко начали возникать проблемы определения соответствия или несоответствия норм национального права международным стан­дартам в сфере прав и основных свобод человека. Как и в других странах, включая Российскую Федерацию, источником трудностей явились в основном неподготовленность судей и должностных лиц иных правоохранительных органов к прямому применению норм международных договоров, а также полная неясность в том, кто (какой орган или должностное лицо) вправе принять решение о несоответствии национальных правовых предписаний нормам меж-

дународного права и определить вытекающие из этого правовые последствия, признать конкретное предписание закона или под­законного акта, прецедент не подлежащим применению.

Опыт подсказал настоятельную необходимость издания спе­циального закона, который мог бы содействовать преодолению воз­никших трудностей. Таким законом стал Закон о правах человека (Human Rights Act) от 9 ноября 1998 г.

Основное содержание Закона составляют положения о поряд­ке толкования и уяснения т. н. конвенционных прав (тех, что пре­дусмотрены в ст. 2—12 и 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, ст. 1—3 Первого протокола и ст. 1 и 2 Шестого протокола к этой Конвенции). Целью такого рода толкования и уяс­нения должно являться официальное установление соответствия или несоответствия конвенционным правам конкретных предписа­ний национальных законов и изданных на их основе подзаконных актов, а равно конкретных норм, вытекающих из решений анг­лийских судов (норм неписаного, общего права). По смыслу Зако­на эта операция не должна сводиться просто к суждениям или умозаключениям, основанным на логическом сопоставлении соот­ветствующих юридических текстов. Как отмечено в его ст. 2, при толковании и уяснении содержания статей из названных Конвен­ции и протоколов к ней обязательно должны приниматься во вни­мание решения, декларации, консультативные мнения (advisory opinions), иные акты Европейского суда по правам человека, Евро­пейской комиссии по правам человека и Комитета министров.

Порядок представления в суд необходимых документов, обсуж­дения и вынесения решения, другие процедурные вопросы долж­ны регламентироваться упоминавшимися выше судебными прави­лами (court rules) или (и) актами, издаваемыми Лордом-канцлером, Министром внутренних дел или Департаментом по делам Северной Ирландии. Но некоторые такие вопросы решены в самом Законе. В соответствии с его предписаниями, к примеру, инициатором раз­бирательства подобного рода может стать любое лицо, которое счи­тает, что какой-то государственный орган или должностное лицо совершает или совершило действие, противоречащее конвенци­онным правам человека, и тем самым ущемляет или ущемило его права и законные интересы. Срок для подачи апелляции — не бо­лее одного года с момента совершения такого действия. Поскольку рассмотрение вопроса может привести в конечном счете к факти­ческой отмене предписаний законов и иных актов писаного права либо к признанию недействующей какой-то конкретной нормы не­писаного права, то в соответствующем судебном заседании вправе на любой стадии разбирательства принять участие должностное лицо, представляющее интересы государства (королевской власти).

По итогам разбирательства компетентный суд уполномочен принять решение, именуемое декларацией о несовместимости

60

Глава 2. Соединенное Королевство. Великобритании и Сев. Ирландии

§ 2. Источники уголовно-процессуального права

61

(declaration of incompatibility). Существенно то, что в соответствии с ч. 5 ст. 4 Закона полномочие на принятие такой декларации пре­доставлено не любому суду или должностному лицу. Им наделены лишь высшие судебные инстанции — Палата лордов (действую­щая в качестве судебной инстанции — см. следующий параграф данной главы), Судебный комитет Тайного совета1, Военный апел­ляционный суд, Высокий суд и Апелляционный суд (для вопро­сов, возникающих на территории Англии, Уэльса и Северной Ир­ландии), а также действующий в Шотландии Высокий суд юсти-циария (High Court of Justiciary2).

Их декларации обязательны для всех судов и должностных лиц иных органов. Им вправе не подчиниться лишь парламентарии (кроме лордов, участвующих в заседаниях Палаты лордов, на ко­торых принимаются решения по конкретным судебным делам).

Суд, принявший декларацию, наделен правом установить в пределах своей компетенции меры по устранению вреда, причи­ненного действиями, несовместимыми с конвенционными правами и свободами.

К числу достоинств Закона следовало бы, разумеется, отне­сти и то обстоятельство, что в нем с учетом трудностей, которые возникали и возникают в практике прямого применения назван­ных выше международных документов, приводятся тексты соот­ветствующих статей этих документов и (что очень важно) тех ого­ворок и заявлений, которые были сделаны при их ратификации. В основном тексте Закона четко определено юридическое значе­ние оговорок и заявлений.

В целом Закон призван исключить разнобой в прямом приме­нении важных международных документов, оградить внутригосу­дарственные правовые предписания от произвольного истолкова­ния и способствовать стабильности правоприменительной практи­ки. Он заслуживает внимания компетентных властей всех госу­дарств, ратифицировавших основные европейские межгосудар­ственные соглашения в области прав и основных свобод человека и имеющих искреннее намерение последовательно и неуклонно со­блюдать их.

1              Имеется в виду совещательный орган при Королеве Великобритании.

Его предшественниками были королевские советы (curia regis), создававшие­

ся английскими монархами начиная с XI в. Было время, когда Судебный ко­

митет, наряду с выполнением других функций, мог выполнять функции выс­

шей судебной инстанции для английских судов, а затем — и для судов всех

колониальных владений Великобритании. В наши дни он в связи с распадом

Британской империи выполняет роль органа, который время от времени дает

рекомендации по вопросам применения права государствам — бывшим коло­

ниям, все еще входящим   в состав т. н. Британского содружества.

2              Justiciary — сохранившийся с давних пор термин. Так назвали в Сред­

ние века председателей высших судебных инстанций. Названный шотландс­

кий суд призван рассматривать уголовные дела об опасных преступлениях по

первой инстанции и апелляции на приговоры нижестоящих судов.

В связи с характеристикой роли международного права в рег­ламентации английского уголовного судопроизводства заслужива­ет внимания также опыт подготовки и принятия в этой стране За­кона о Международном уголовном суде (International Criminal Court Act) от 11 мая 2001 г.

Как известно, Устав Международного уголовного суда, разра­батывавшийся в течение ряда лет представителями многих госу­дарств, был одобрен в Риме 17 июля 1998 г. В соответствии с этим международным соглашением намечено создание Международно­го уголовного суда, который будет постоянно дислоцироваться в Гааге и станет рассматривать дела конкретных лиц, обвиняющихся в геноциде, преступлениях против человечества и военных преступ­лениях, а также в посягательствах, "препятствующих отправлению правосудия Международным уголовным судом" (лжесвидетельстве, неуважении к суду и др.). Суд должен состоять из 18 судей, ото­бранных с соблюдением процедуры, предусмотренной Уставом, из числа граждан государств-участников. При нем учреждается "свой" прокурор с вспомогательным аппаратом, предназначенным для со­бирания доказательств. С ним будут обязаны сотрудничать соот­ветствующие правоохранительные органы государств-участников, оказывая содействие в выявлении привлекаемых к ответственнос­ти лиц, их задержании и выдаче по требованию суда либо состо­ящего при нем прокурора, в собирании доказательств и т. д.

Три дня спустя после одобрения Устава (20 июля 1998 г.) анг­лийский Министр иностранных дел, выступая в Палате общин, заявил, что правительство намерено присоединиться к данному международному соглашению и войти в число государств—осно­вателей Международного уголовного суда. 20 ноября 1998 г. Англия подписала Устав. Вскоре после этого началась подготовка проек­та Закона, который способствовал бы его ратификации и созданию условий для того, чтобы его положения исполнялись реально.

Другими словами, английские правоохранительные органы за­долго до ратификации Устава Международного уголовного суда и вступления его в силу (т. е. до того, как можно будет начать в Анг­лии исполнение обязательств по данному международному согла­шению) получили Закон, дающий полное представление о том, что и как они должны будут делать, когда начнут поступать поруче­ния этого Суда. В нем, в частности, детально1 регламентируется механизм, который должен быть задействован при получении тре­бования Международного уголовного суда о задержании и аресте лица, привлекаемого к ответственности за преступления, наказуе­мые по Уставу. Механизм этот должен запускаться в действие Ми­нистром внутренних дел. Получив приказ Суда об аресте конкрет­ного лица, он будет направлять его "судебному должностному

В этом Законе 84 статьи и 10 приложений.

62            Глава 2. Соединенное Королевстве-Великобритании и Сев. Ирландии

лицу" (judicial officer)1. Последнее, в отступление от сложившихся в английском уголовном судопроизводстве правил, по которым принимаются решения об аресте (см. § 5 данной главы), должно проверить лишь два обстоятельства — действительно ли приказ об аресте издан Международным уголовным судом и идет ли в нем речь именно о том лице, которое подвергается аресту. При под­тверждении этих обстоятельств соответствующему "судебному дол­жностному лицу" Законом предписывается, чтобы оно завизиро­вало (endorse) приказ, после чего передало бы в полицию для его исполнения.

В Законе дается также решение многих других вопросов. Зна­чительное внимание уделено, к примеру, порядку, который должен соблюдаться в тех случаях, когда английские власти выразят со­гласие на то, чтобы лицо, осужденное Международным уголовным судом к лишению свободы, отбывало назначенное наказание в анг­лийской тюрьме. В отношении такого рода осужденных заблаго­временно оговорено, что на них не должны распространяться мно­гие конкретные положения пенитенциарного права.

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

1. Еще со времени раннего Средневековья, когда в Англии уголовный процесс по форме был ярко выраженным обвинитель­ным, до наших дней традиционно принято декларировать, что инициатива осуществления уголовного преследования не обязатель­но должна принадлежать какому-то государственному органу. В основе такого подхода лежит все то же изложенное выше ис­ходное положение английской доктрины уголовного судопроизвод­ства, в соответствии с которым уголовное дело — это спор по поводу факта совершения конкретного преступления. Предстаю­щими перед судом обеими сторонами в таком споре, как и при раз­бирательстве судами споров иного рода (имущественных, трудо­вых, семейных и т. д.), вполне могут стать частные лица. Реали­зация частным лицом возможности уголовного преследования, как утверждают многие английские доктринальные источники, явля-ется-де одним из средств защиты как индивидуальных прав, так и законных интересов общества.

В этих источниках распространено также мнение, что впер­вые в законодательном порядке право частных лиц осуществлять

1 В соответствии со ст. 26 Закона имеются в виду Старший магистрат, судьи-магистраты, специально уполномоченные Лордом-канцлером на приня­тие соответствующих решений (о Старшем магистрате и иных магистратах см. в § 3 данной главы), а также один из шотландских шерифов (так с давних пор принято называть судей основного звена, работающих в Шотландии).

63

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

уголовное преследование было подтверждено еще в 1285 г., когда состоялось принятие Винчестерского закона (Statute of Winchester), разрешившего англичанам подвергать аресту тех, кто, по их мне­нию, совершил преступление. Подтверждалось оно многократно в других законах. Например, в ст. 6(1) Закона о преследовании пре­ступлений 1985 г. содержится прямое указание на то, что част­ное лицо вправе начать производство по любому уголовному делу или продолжать его, если Королевская служба преследования (о ней см. ниже в данном параграфе) не реализует свои полномочия. Другими словами, теоретически всякий дееспособный англичанин, в том ч^исле тот, который не является потерпевшим, вправе осу­ществлять уголовное преследование лица, совершившего любое преступление, даже особо тяжкое.

Но это лишь теоретически... Практически же в наши дни предпринимаемое частными лицами уголовное преследование слу­чается сравнительно редко. Его приходится осуществлять потер­певшим от преступлений частным лицам обычно тогда, когда со­ответствующие власти не действуют или действуют ненадлежа­щим образом. Кроме того, законодательство предоставляет этим властям широкие возможности контроля за реализацией частны­ми лицами права на уголовное преследование.

О широте и жесткости такого контроля можно судить хотя бы по тому, что в настоящее время имеется более 150 законов, содержащих положение о допустимости привлечения к уголовной ответственности лиц, совершивших конкретные виды преступле­ний, лишь с согласия Генерального атторнея, Директора публич­ных преследований (о них см. ниже в данном параграфе), Министра внутренних дел, а также иных должностных лиц и органов1 либо при отсутствии их возражений. К примеру, Закон о раке 1939 г. тре­бует согласия Генерального атторнея на возбуждение дела и под­держание обвинения частным лицом по делам о противоправном рекламировании нелицензированных средств лечения рака, Закон о детях и молодежи 1955 г. — о публикациях, растлевающих де­тей и молодых людей, Закон о безопасности авиационного и мор­ского транспорта 1990 г. — о действиях, угрожающих безопасности аэродромов, Закон о правосудии по уголовным делам 1988 г. — о применении пыток, Закон о сексуальных преступлениях 1976 г. — о публикации сведений, которые могут способствовать установле­нию личности потерпевшей, Закон об антитерроризме, преступ­ности и безопасности 2001 г. — о пособничестве лицам, находя­щимся за пределами Англии, в применении атомного, биологичес­кого и химического оружия, а равно подстрекательстве к совер-

1 Например, Министра сельского хозяйства, рыболовства и продоволь­ствия, Национального союза метрологии, Совета по охране природы, Юри­дического общества, Директора ведомства по обеспечению справедливого пред­принимательства, органы местного самоуправления, Комиссию по промыш­ленному страхованию, Министра транспорта.

64            Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

шению такого рода деяний. Существуют и другие способы ограни­чения декларируемого права частных лиц осуществлять уголов­ное преследование.

Поэтому собирание обвинительных доказательств и выполне­ние обвинительной функции в суде, является, как правило, делом компетентных государственных органов, обладающих необходимыми кадровыми, организационными, материальными и техническими ресурсами. Ведущее место среди таких органов занимают полиция и Королевская служба преследования. На их долю приходится осу­ществление уголовного преследования (собирание обвинительных доказательств, компоновка соответствующих досье и поддержание обвинения в суде) подавляющего большинства лиц, обвиняемых в совершении преступлений.

2. Полиция является одним из старейших органов такого рода. Многие в Англии считают, что начало ее формированию было по­ложено в 1663 г., когда лондонским ночным сторожам начали при­плачивать за их работу из средств казначейства. Почти 140 лет спустя, к 1800 г. в Лондоне насчитывалось 120 полицейских, в том числе патрулировавших на лошадях по улицам или в парках либо на лодках по Темзе. Им за их труды уже платили жалованье на постоянной основе. Сохранились письменные свидетельства и того, что к 1842 г. в штатах лондонской полиции состояло два инспекто­ра и шесть сержантов, специализировавшихся на раскрытии пре­ступлений. Они были первыми английскими детективами.

В настоящее время полиция — это около 130 тыс. полицейс­ких, выполняющих свои многоплановые обязанности в составе 43 региональных полицейских служб, большинство которых возглав­ляют должностные лица, именуемые старшими констеблями (Chief Constables). Самой крупной службой является лондонская столич­ная полиция (London's Metropolitan Police). Ее штаб-квартира по давней традиции называется Скотлэнд Ярдом. Сфера деятельнос­ти столичной полиции охватывает большую часть территории го­рода (всю, кроме Лондонского Сити). Общее руководство полицей­скими службами в стране лежит на Министре внутренних дел.

Примерно три четверти от всех полицейских составляют те, кого называют констеблями. Они — основное ядро полиции. Имен­но на них возложено, наряду с другими полицейскими функция­ми, осуществление значительной массы действий (по своему содер­жанию они напоминают то, что в России называется оперативно-розыскными действиями) по выявлению, предупреждению, пресе­чению и расследованию преступлений всех категорий, от самых не­значительных до особо опасных. Как правило, это не дилетанты, а люди, имеющие специальную подготовку, включая юридическую, в области предупреждения, пресечения и расследования преступ­лений и сдавшие соответствующие квалификационные экзамены.

Но некоторые из них занимаются детективной деятельностью на постоянной основе, в составе подразделений (criminal investigation

65

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

divisions), специально образуемых для расследования преступле­ний. Часто их называют детективами, и всего их насчитывается в составе английской полиции около 12 тыс. человек. Ими в контак­те с научно-техническими подразделениями и выполняется работа по расследованию наиболее сложных дел.

Как будет видно по материалам последующих параграфов дан­ной главы, в английском уголовном судопроизводстве полиции от­водится весьма активная роль. Она, выполняя действия по предуп­реждению, пресечению и раскрытию преступлений, уполномочена выносить весьма ответственные для всякого уголовного дела ре­шения. К такого рода решениям могут быть отнесены, скажем, при­нимаемые обычно без обстоятельной мотивировки решения о пре­кращении производства каких бы то ни было действий, связанных с собиранием обвинительных доказательств по конкретному делу. Английские исследователи деятельности полиции утверждают, что она подобные решения принимает в отношении 26% взрослых и 24% несовершеннолетних, задержанных по подозрению в совершении преступлений1. Другими словами, полиция, руководствуясь своими дискреционными полномочиями, фактически освобождает от уго­ловной ответственности ежегодно несколько сотен тысяч подозре­ваемых.

В связи с общей характеристикой функций полиции в уголов­ном судопроизводстве важно знать, что такие функции иногда воз­лагаются на другие органы — Налоговую службу (Inland Revenue), Инспекцию здравоохранения и санитарной безопасности (Health and Safety Inspectorate), Департамент социального обеспечения (Department of Social Security), Таможенную службу (Customs and Excise), Инспекцию по вопросам заработной платы (Wages Inspectorate) и др.

3. Королевская служба преследования (Crown Prosecution Service) — система государственных органов исполнительной вла­сти, созданная на основании Закона о преследовании правонару­шений 1985 г. и фактически начавшая свою деятельность с октяб­ря 1986 г. До этого события в Англии практически не было право­охранительных учреждений, уполномоченных на постоянной осно­ве от имени государства осуществлять уголовное преследование всех или хотя бы большинства лиц, совершивших преступления, в том числе тяжкие.

В связи с широким распространением и признанием отмечен­ной выше крайне декларативной концепции, по которой преследо­вание лиц, совершивших преступления, — это дело граждан, вклю­чая тех, которым преступлением непосредственно вред не причи­нен, в Англии усилия по созданию специальных государственных

1 См.: Oxford Handbook of Criminology / Ed. by M. Maguire, R. Morgan

and R. Reiner. Oxford, 1994. P. 794.   /f

It !

66

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

67

органов начались значительно позже, чем в России, а равно в стра­нах континентальной Европы и Америки.

Первый и крайне нерешительный шаг предпринят лить в 1879 г., когда состоялось принятие Закона о преследовании преступлений и учреждение на основе его предписаний должности Директора публичных преследований с небольшим вспомогательным аппара­том. В 1908 г. этот аппарат был несколько расширен и преобразо­ван в Департамент (дирекцию) публичных преследований, — уч­реждение, едва справлявшееся с организацией расследования и поддержания обвинения в судах по ограниченному кругу дел (в основном дела о предумышленных убийствах, иных преступлени­ях, которые могли в то время наказываться смертной казнью, не­которых должностных преступлениях, преступлениях, вызывавших широкий общественный резонанс, и др.). К примеру, в 1966 г. сум­марная штатная численность Департамента (включая филиалы на периферии) не превышала ста единиц, и он мог обеспечивать пре­следование не более, чем по одному-двум процентам уголовных дел, рассматривавшимся в судах общей юрисдикции с соблюдением про­цедуры, требующей обвинительного акта. Преследование большин­ства лиц, привлекавшихся к уголовной ответственности, считалось делом полиции (для поддержания обвинения на стадии судебного разбирательства она обычно привлекала лиц адвокатской профес­сии — барристеров или солиситоров) и делом частных лиц. Есте­ственно, такое положение постоянно вызывало критику и стиму­лировало дискуссию о целесообразности создания в Англии госу­дарственного органа типа прокуратуры.

Учреждение Королевской службы преследования стало отве­том на эту дискуссию и на реалии, настоятельно диктовавшие не­обходимость совершенствования государственного механизма, при­званного активно вести борьбу с преступностью. К поиску новых решений подталкивал и тот факт, что к середине XX в. обществен­ное мнение перестало оказывать безоговорочную поддержку давно устаревшему положению о преимуществах права каждого англи­чанина осуществлять уголовное преследование лиц, совершивших преступления. Вера в то, что силами частных лиц можно обеспе­чивать эффективное искоренение катастрофически растущей пре­ступности, практически иссякла.

В наши дни Служба представляет собой систему специализи­рованных государственных органов исполнительной власти. Ее ни­зовые звенья — местные подразделения (branches) — расположе­ны в 93 населенных пунктах, находящихся на территории Англии и Уэльса. Эти подразделения возглавляются должностными лица­ми, которых можно назвать местными королевскими преследова­телями (Branch Crown Prosecutors). На них и на рядовых должно­стных лицах этих подразделений (Crown Prosecutors) лежит основ­ная работа по организации и осуществлению уголовного преследо­вания в судах.

Среднее звено Королевской службы преследования после про­веденной в 1998—99 гг. реорганизации образуют ее 42 окружных подразделения. На них и возложено в основном уголовное пресле­дование по делам о преступлениях, отличающихся повышенной опасностью и сложностью, а также координация деятельности мест­ных подразделений, руководство ими в пределах, установленных законодательством. Сорок один округ, где действуют подразделе­ния Службы этого уровня, территориально совпадают с указанны­ми выше полицейскими округами1. Сделано это для обеспечения тесного взаимодействия подразделений Службы с соответствую­щими полицейскими подразделениями, руководимыми старшими констеблями. Возглавляют подразделения Службы среднего уров­ня старшие королевские преследователи (Chief Crown Prosecutors).

Для выполнения основной функции (преследования лиц, со­вершивших преступления на территории Англии и Уэльса2) под­разделения и должностные лица Службы упомянутым выше За­коном 1985 г. наделены рядом полномочий, в частности:

дача рекомендаций полиции в связи с возможным началом

производства по конкретным уголовным делам;

проверка начатых полицией уголовных дел с целью обеспе­

чения того, чтобы "надлежащие обвиняемые преследовались по

надлежащим обвинениям";

подготовка материалов для суда;

осуществление уголовного преследования в судах и инст­

руктирование представителей (имеются в виду адвокаты — бар­

ристеры или солиситоры, — которым Служба поручает ведение

конкретных уголовных дел), выступающих в качестве преследо­

вателей в Суде короны или вышестоящих судебных инстанциях;

взаимодействие с другими правоохранительными органами

"с целью повышения эффективности и результативности системы

уголовной юстиции".

Реализация основных полномочий обеспечивается прежде все­го с помощью предписаний не только упомянутого выше Зако­на о преследовании правонарушений (Prosecution of Offences Act) 1985 г., но также Кодекса королевских преследователей (Code for Crown Prosecutors) и Инструкции для адвокатов, осуществляющих

1              Сорок второе по счету окружное подразделение Службы действует на

территории двух полицейских округов — столичного округа и округа Лондон­

ского Сити.

2              В Шотландии сходная функция возложена на учреждение, именуемое

Королевской канцелярией и службой фискал-прокурора (Crown Office and

Procurator Fiscal Service), которое возглавляется должностным лицом, назы­

ваемым Лордом-адвокатом (Lord Advocate). Последний назначает представи­

теля Короля (Crown Agent), на которого возлагается руководство фискал-про­

курорской службой. Эта служба имеет в каждом из шести судебных (шериф­

ских) округов, образованных на территории Шотландии, своих региональных

фискал-прокуроров (Regional Procurator Fiscal). Последние делают в основном

то, что возложено на королевских преследователей в Англии и Уэльсе.

68

Глава 2. Соединенное КоролевствЪ Великобритании и Сев. Ирландии

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

69

преследование (Instruction for Prosecuting Advocates), — норма­тивных актов, изданных и регулярно обновляемых главой Служ­бы (Директором публичных преследований). Эти и подобные им акты обязательны для соответствующих должностных лиц поли­ции, королевских преследователей, а равно адвокатов, привле­каемых к поддержанию обвинения от имени государства. Служба также обеспечивает их оперативной информацией о представля­ющих интерес законодательстве и судебной практике, заботится о повышении квалификации королевских преследователей, своев­ременном финансировании, подборе кадров соответствующих спе­циалистов и т. д.

Подразделения Службы являются как бы фильтром между, с одной стороны, полицией и другими названными выше органами, начинающими большинство уголовных дел и собирающими данные, которые могут стать в суде обвинительными доказательствами, а с другой — судом, где данные такого рода проверяются и прини­мается решение о виновности обвиняемого и о мере наказания. По каждому делу, поступившему из полиции, компетентное должнос­тное лицо Службы (королевский преследователь) должно ответить на два вопроса: а) собраны ли достаточные данные для осуществ­ления уголовного преследования конкретного лица в суде; б) будет ли отвечать публичным интересам (public interest) такое пресле­дование.

Особое значение придается второму из вопросов. Об этом сви­детельствует тот факт, что в упомянутом выше Кодексе королевс­ких преследователей (п. 6.1) королевским преследователям и иным лицам, которые должны руководствоваться предписаниями Кодекса, предлагается взять на вооружение широко известное английским юристам следующее заявление лорда Шоукросса, сделанное им на заседании Палаты общин Парламента в 1951 г., когда он занимал должность Генерального атторнея (подробнее об этом должност­ном лице см. ниже): "В нашей стране никогда не было (и, наде­юсь, никогда не будет) правила, в соответствии с которым лицо, подозреваемое в совершении преступления, должно автоматичес­ки стать объектом преследования (курсив мой. — К. Г.)".

В Кодексе содержится также ориентировка относительно того, каких критериев следует придерживаться при ответе на вопрос о т. н. публичной значимости дела. Но эта ориентировка в силу сво­ей "расплывчатости" практически означает по сути, что продви­жение дела из полиции в суд (даже при наличии сведений, под­тверждающих с определенностью совершение конкретным лицом преступления) поставлено в прямую зависимость от усмотрения ко­ролевских преследователей. И данное обстоятельство говорит мно­гое о роли и значении королевских преследователей в уголовном процессе Англии.

Королевская служба преследования действует в постоянном контакте не только с полицией, но, как отмечено выше, и с ад-

вокатурой (объединениями барристеров и солиситоров). Это ей не­обходимо в связи с тем, что практически при рассмотрении конк­ретных дел в судах обвинение довольно часто поддерживается представителями этих объединений на основе постоянных или ра­зовых договоров, заключаемых ими с подразделениями Службы. Для упорядочения взаимоотношений такого рода Директор пуб­личных преследований по согласованию с Советом барристеров в 1994 г. одобрил и опубликовал стандарты, которые должны соблю­даться адвокатами при досудебной подготовке (в том числе с по­мощью полиции) материалов конкретных дел и при ведении дел в судах, а в 1999 г. — стандарты, которыми устанавливаются пра­вила определения размера гонораров, полагающихся за ведение уголовных дел в судах1.

Королевская служба преследования призвана также действо­вать в тесном контакте со Службой пробации (Probation Service), на которую возложен сбор необходимых для определения мер на­казания сведений, характеризующих лиц, привлекаемых к уголов­ной ответственности, а также контроль за поведением лиц, подвер­гнутых наказаниям, не связанным с лишением свободы2.

В последнее время наметились организационные формы, при­званные способствовать осуществлению на местном уровне согла­сованных усилий подразделений Королевской службы преследова­ния, полиции, магистратских судов и других органов, выполняю­щих конкретные функции при производстве по уголовным делам. По инициативе старших королевских преследователей в соответ­ствующих округах начался процесс создания т. н. объединений по проблемам уголовной юстиции (Criminal Justice Units), в рамках которых вырабатываются меры по устранению дублирования и во­локиты, а по сути — по координации деятельности органов, веду­щих борьбу с преступностью, в пределах конкретного округа3.

Главой всей Королевской службы преследования является нео­днократно упомянутый выше Директор публичных преследований, при котором имеется небольшой центральный аппарат. Он отно­сится к числу немногих должностных лиц, которых англичане тра­диционно называют королевскими юристами (Law Officers of the

1              В соответствии со ст. 17 и 18 Закона 1985 г. расходы по оплате услуг

адвокатов, поддерживающих обвинение, могут быть включены в судебные из­

держки и взысканы с осужденного или лица /'проигравшего" дело в апелля­

ционной инстанции, в- таком размере, который суд, принимающий решение по

данному поводу, "сочтет справедливым и разумным".

2              Службе пробации, повышению ее роли в осуществлении мер по борьбе

с преступностью уделяется все большее внимание, о чем свидетельствует, в

частности, Закон о правосудии по уголовным делам и судах (Criminal Justice

and Courts Act) от 30 ноября 2000 г.

3              См. отчет о деятельности Королевской службы преследования за 1999—

2000 гг. //   CPS Annual Report. 1999—2000.

70            Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

Crown). Назначает Директора и руководит его деятельностью Ге­неральный атторней.

В наши дни Служба стала весьма влиятельной правоохрани­тельной структурой, выполняющей значительную работу, связан­ную с производством по уголовным делам (например, в 1999—2000 финансовом году при ее участии рассмотрено по существу и в свя­зи с т. н. "попутными вопросами" 1,4 млн. дел в судах магистратов и 125 тыс. в присутствиях Суда короны1).

4.             Генеральный атторней (Attorney General) — тоже один из

тех, кого в Англии именуют королевскими юристами. Впервые та­

кое должностное лицо более или менее прочно обосновалось в анг­

лийском государственном аппарате еще в XV столетии. В наши дни

оно, как и многие годы тому назад, является главным юридичес­

ким советником Правительства и Королевы. Своеобразие его стату­

са заключается в том, что он одновременно является членом и Пар­

ламента, и Правительства. Назначается Генеральный атторней не­

посредственно Королевой. Его ближайший помощник (он тоже счи­

тается королевским юристом) — Генеральный солиситор (General

Solicitor), в круг обязанностей которого входит прежде всего защита

в судах имущественных и других интересов государства (короны).

Роль Генерального атторнея в сфере уголовной юстиции оп­ределяется прежде всего тем, что на нем лежат обязанности по общему руководству Королевской службой преследования (он на­значает Директора публичных преследований и контролирует его деятельность, может утверждать нормативные акты по вопросам деятельности королевских преследователей) и принятию решений о целесообразности уголовного преследования конкретных лиц, об­виняемых в преступлениях, в отношении которых в законах име­ются соответствующие оговорки (см. выше в данном параграфе), а также тем, что на него возложена обязанность лично поддер­живать обвинение в судах по некоторым категориям дел (напри­мер, о преступлениях, преследующих цель нанесения вреда пра­вомерным интересам Королевы, Правительства или его членов).

5.             Среди органов и должностных лиц, активно участвующих

в производстве по уголовным делам, более или менее видное ме­

сто принадлежит также должностным лицам, именуемым  коро­

нерами (coroners). Их история тоже уходит в глубь веков. Как ут­

верждают многие английские источники, впервые коронеры по­

явились еще в XII в. В то время это были избиравшиеся населе­

нием графств или крупных сельских общин авторитетные люди,

на которых возлагались обязанности, связанные с охраной инте­

ресов (главным образом имущественных) короны (Короля,  Коро­

левы). Отсюда и их название — коронеры.

1 См. отчет о деятельности Королевской службы преследования за 1999— 2000 гг. //  CPS Annual Report. 1999—2000.

71

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

В наши дни они считаются независимыми должностными ли­цами судебного ведомства. Назначают их на должности органы ме­стного самоуправления (советы графств, городов или других круп­ных населенных пунктов) из числа имеющих пятилетний опыт ра­боты лиц, отвечающих требованиям, которые предъявляются к кандидатам на судейские должности, либо практикующих меди­ков, получивших юридическую подготовку1 (обычно именно пос­ледней категории специалистов оказывается предпочтение). Опла­та труда коронеров производится из средств местного бюджета в размере, определяемом договором, заключаемым местным органом власти с кандидатом в коронеры (с учетом объема работы допус­кается ваключение договора на началах совместительства; в этом случае должностное лицо органа местного самоуправления не может быть назначено коронером). Закон предписывает возмеще­ние за счет местного бюджета всех расходов, которые может по­нести коронер в связи с выполнением своих обязанностей. Предель­ный возраст для занятия должности — 70 лет.

При осуществлении своих полномочий коронеры руководству­ются законами и другими актами, издаваемыми центральными органами (основные акты — Закон о коронерах 1988 г., Коронер-ские правила 1984 г., упоминаемый ниже разработанный по согла­сованию с Департаментом Лорда-канцлера Примерный устав коро-нерской службы и др.), и действуют от имени Королевы (Короля). В этом существенное своеобразие их статуса в судебной системе.

Основная функция коронера заключается в проверке обстоя­тельств, при которых наступила смерть лица, чье тело обнару­жено на территории коронерского участка "при наличии разум­ных оснований считать, что смерть была насильственной, неесте­ственной или наступила по неизвестной причине, независимо от места наступления смерти или возникновения ее причины". В слу­чае необходимости по его указанию производится патологоанато-мическое вскрытие трупа. Он также дает разрешение на захоро­нение или кремацию трупа либо его вывоз за пределы Англии, а также на эксгумацию, когда в ней есть необходимость.

Если в ходе проверки обнаруживаются обстоятельства, свиде­тельствующие о криминальном происхождении наступившей смерти, коронер вступает в контакт с руководством местной полиции и по согласованию с ним определяет, какие действия по раскрытию воз­можного преступления должны произвести работники полиции. Все собранные полицией материалы должны быть предъявлены ему.

1 Коронеры должны назначать из числа лиц, отвечающих таким же тре­бованиям, своих заместителей (Deputy Coroners) или (и) помощников замес­тителей (Assistant Deputy Coroner) с согласия органов местного самоуправле­ния. Заместитель или помощник допускаются к исполнению коронерских обя­занностей, когда сам коронер (и соответственно его заместитель) не в состоя­нии по каким-то причинам исполнять их. Всего на территории Англии и Уэльса насчитывается 146 коронерских участков.

72            Глава 2. Соединенное Королевство. Великобритании и Сев. Ирландии

Эти материалы, а также собранные лично коронером долж­ны быть исследованы им с участием патологоанатома, производив­шего вскрытие, в открытом заседании в основном по правилам, которыми руководствуются судьи в ходе предварительной проверки данных, собранных по уголовному делу полицией. Такое заседа­ние по решению коронера может быть проведено с вызовом необ­ходимых свидетелей и участием также присяжных (чаще всего их приглашают в случаях проверки обстоятельств смерти конкрет­ного лица во время его пребывания под стражей в полиции, тюрь­ме или ином месте содержания лишенных свободы; количество присяжных не фиксируется — практически возможен вызов от 6 до 20 человек). Присутствие присяжных считается гарантией объек­тивности выводов коронера о причинах смерти, а их вердикт — доказательством только факта смерти.

Закон предоставляет до начала или в ходе такого разбиратель­ства коронеру широкие права по истребованию от организаций и частных лиц информации, необходимой для принятия решения. Для случаев проверки обстоятельств чьей-то смерти во время нахож­дения под стражей в полицейском участке установлены особо стро­гие правила, обязывающие руководство участка беспрепятствен­но предоставлять коронеру все документы и иную информацию, имеющие отношение к случившемуся (Циркуляр Министерства внутренних дел № 20 от 28 апреля 1999 г.).

По итогам коронерского разбирательства выносится решение, в котором формулируется вывод о причинах смерти. Этот доку­мент передается королевскому преследователю, и он решает, как действовать дальше — направлять материалы в суд, поручить по­лиции выполнение каких-то дополнительных действий или прекра­тить производство по делу.

6. Суды являются, как неоднократно отмечалось выше, основ­ными государственными органами, участвующими в производстве по уголовным делам.

В связи с тем, что многое о процессуальном положении анг­лийских судов (судей) уже сказано в предыдущих параграфах и еще больше говорится в последующих параграфах данной главы, здесь приводятся лишь наиболее существенные сведения об уст­ройстве судов, уполномоченных принимать различного рода реше­ния по уголовным делам.

В систему таких судов входят:

суд Палаты лордов;

суды, образующие Верховный суд, — Апелляционный суд,

Высокий суд и Суд короны;

суды магистратов.

Суд Палаты лордов — высшая инстанция английской судеб­ной системы. Ее своеобразие заключается в том, что она олицетво­ряет одновременно законодательную и судебную власти. В опре­деленной мере она может быть признана и олицетворением испол-

73

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

нительной власти, поскольку ее председателем номинально счита­ется упоминавшийся выше Лорд-канцлер, который, будучи спике­ром верхней палаты Парламента, является также членом Кабине­та министров и руководителем сугубо исполнительного органа — Департамента Лорда-канцлера, осуществляющего главным образом функции по организационному обеспечению деятельности судов. Это высокопоставленное должностное лицо в принципе может принять на себя председательствование при разбирательстве судом Пала­ты лордов любой апелляции по какому-то конкретному уголовно­му (или гражданскому) делу, хотя в последние десятилетия оно этим реально не занимается в связи с большой занятостью, обусловлен­ной необходимостью выполнения обязанностей спикера палаты Пар­ламента, члена Кабинета министров и главы "своего" Департамента.

По уголовным делам эта весьма своеобразная судебная инстан­ция уполномочена рассматривать апелляции на решения Отделения по уголовным делам Апелляционного суда, Отделения королевс­кой скамьи Высокого суда, Высокого суда Северной Ирландии, а также Военного апелляционного суда (Courts-Martial Appeal Court).

Ее состав определяется по правилам, которые являются ре­зультатом многовековой эволюции соответствующих традиций и норм писаного и неписаного права (по утверждениям английских юристов признаки органа, ставшего предшественником современ­ного суда Палаты лордов, отслеживаются в документах, относящих­ся еще к XIII в.).

В соответствии с этими правилами официально разбиратель­ство апелляций по конкретным судебным делам обязаны осуще­ствлять только те лорды, которые назначены Королевой в качест­ве т. н. ординарных апелляционных лордов (Lords of Appeal in Ordinary)1. По Закону о пенсиях и отставках 1993 г. по достижении 70 лет они утрачивают свой статус ординарных апелляционных лор­дов и переходят в разряд лордов, именуемых иными апелляцион­ными лордами (Other Lords of Appeal)2, за которыми сохраняется право участвовать в рассмотрении апелляций на судебные реше­ния (в том числе по уголовным делам)3.

1              Лорды такого рода должны иметь юридическое образование, опыт ра­

боты до назначения в Палату лордов на высших судебных должностях (напри­

мер, не менее двух лет в Высоком суде или Апелляционном суде), на должно­

стях королевских юристов (см. выше) либо не менее чем пятнадцатилетний стаж

работы адвокатом (барристером). Их возраст при назначении не должен пре­

вышать 65 лет.

2              На 6 июня 2000 г. статус ординарных апелляционных лордов имели 12

членов Палаты лордов, а статус иных апелляционных лордов — 15.

3              По достижении 75 лет апелляционные лорды становятся обычными

"юридическими лордами"   (Law Lords), за которыми сохраняется право уча­

ствовать в пленарных заседаниях, созываемых для рассмотрения итоговых

решений по апелляциям. На 6 июня 2000 г. в Палате лордов их насчитыва­

лось 15 человек.

1Г К

74

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

75

Для вынесения предварительных решений (по вопросу о том, принимать или не принимать к рассмотрению апелляцию по конк­ретному делу)1 образуется коллегия, как правило, из трех орди­нарных апелляционных лордов, а для разбирательства апелляций по существу поставленных в них вопросов и выработки проектов итоговых решений — из пяти (иногда, с учетом сложности вопро­сов, — и семи)2. Председательствуют на заседаниях коллегий во­шедшие в их состав старшие по возрасту лорды.

Итоговые решения приобретают юридическую силу после их одобрения на проводимых обычно раз в неделю пленарных засе­даниях (sittings for judgments) всех ординарных апелляционных лордов (в заседаниях вправе участвовать и иные юридические лор­ды, включая тех, возраст которых превысил 75 лет). Общее коли­чество участников заседаний подобного рода, не считая пригла­шенных лиц, по состоянию на июнь 2000 г. могло достигать соро­ка трех (сорок два юридических лорда и Лорд-канцлер). И заседа­ния эти принято считать заседаниями Палаты лордов в целом.

Процедура рассмотрения в таком суде апелляций по суще­ству и принятия итоговых решений установлена не уголовно-про­цессуальными законами или судебными прецедентами, а Регламен­том Палаты лордов (в законах определяются лишь условия, при которых апелляция может попасть на рассмотрение суда Палаты лордов), а также практическими указаниями, утверждаемыми для себя самим судом Палаты лордов (House of Lords Form of Appeal and Practice Directions Applicable to Criminal Appeals).

Состав суда Палаты лордов, принятые в нем процедуры, по­рядок их регламентации и некоторые иные факторы дают основа­ния для распространенных в английской юридической литературе утверждений, что решения данного суда имеют особое юридичес­кое значение, поскольку в них выражается воля органа, находя­щегося на вершине и судебной, и законодательной властей. На их содержание оказывает определенное влияние и исполнительная власть через своего представителя в лице Лорда-канцлера.

Верховным судом (Supreme Court of Judicature), учрежден­ным в соответствии с Законом о судоустройстве 1873 г. (Judicature Act of 1873), принято называть совокупность судов, действующих на территории Англии и Уэльса и обладающих полной юрисдик­цией по всем подведомственным судам делам (в том числе уголов­ным). У этого суда не было и нет своего председателя и его замес­тителей, своих специально назначенных (избранных) судей, своего вспомогательного аппарата, своего помещения и далее своей вывески.

1              В последние десятилетия значительно увеличилось количество обраще­

ний в суд Палаты лордов: если в 50-е гг. их было в среднем по 26 в год, то в

80-е — более 150.

2              Суд Палаты лордов, заседающий в составе пяти (или семи) ординар­

ных апелляционных лордов, называют апелляционным комитетом этой пала­

ты Парламента (Appellate Committee of the House of Lords).

Это попросту собирательное, обобщающее понятие. В наши дни оно включает в себя упомянутые выше Апелляционный суд, Высокий суд и Суд короны. Как утверждают некоторые английские источ­ники, такая своеобразная структура понадобилась для того, чтобы преодолеть разобщенность и многообразие английских судов, под­черкнуть единство судебной системы и подчинение ее центру.

Апелляционный суд (Court of Appeal) в иерархии английских судов находится на одну ступеньку ниже суда Палаты лордов. Его судьями ex officio являются Лорд-канцлер, Лорд-главный судья (Lord Chief Justice), председатель Отделения по семейным делам Высокого суда и Главный хранитель судебных архивов (Master of the Rolls), а также 14 назначаемых монархами членов данного суда, называемых апелляционными лордами (Lord Justices of Appeal). Основные судебные подразделения этого суда — возглавляемое Главным хранителем судебных архивов Отделение по гражданс­ким делам (Civil Division) и возглавляемое Лордом-главным судь­ей Отделение по уголовным делам (Criminal Division). К проверке апелляций в Отделении по уголовным делам привлекаются также наиболее квалифицированные судьи Высокого суда. В последние годы Апелляционный суд принимает к своему производству и раз­бирает по существу в среднем около 10 тыс. апелляций по уголов­ным делам, рассмотренным с соблюдением процедуры, требующей обвинительного акта (об этой процедуре см. ниже — § 6 и 7).

Постановление Апелляционного суда является, как правило, окончательным, если, разумеется, суд Палаты лордов не примет решение, отменяющее его.

Высокий суд (High Court of Justice) призван осуществлять раз­бирательство по первой и второй инстанциям в основном граждан­ских дел, отличающихся повышенной сложностью. Только при на­личии условий, особо оговоренных в законе, он может принимать к своему производству апелляции по уголовным делам, рассмотрен­ным в Суде короны, а иногда и судами магистратов.

Состоит он из 80 назначенных Королевой т. н. постоянных су­дей, имеющих значительный опыт судебной работы и обладающих признанной репутацией больших знатоков английского права, а также некоторых высокопоставленных должностных лиц судебного ведомства, включаемых в него ex officio (Лорд-канцлер, Лорд-глав­ный судья, Главный хранитель судебных архивов). В настоящее время в Высоком суде образовано три судебных подразделения — возглавляемое Лордом-канцлером Канцлерское отделение (Chancery Division), возглавляемое особо назначаемым председателем Отделе­ние по семейным делам (Family Division) и возглавляемое Лордом-главным судьей Отделение королевской скамьи (Queen's Bench Division). Последнее и рассматривает апелляции по уголовным делам.

Важной функцией судей Высокого суда (главным образом со­стоящих в Отделении королевской скамьи) является также непос­редственное участие в деятельности присутствий Суда короны. По

76

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

77

распоряжению Лорда-канцлера или Лорда-главного судьи они де­легируются туда для рассмотрения с участием присяжных засе­дателей конкретных уголовных дел о наиболее опасных преступ­лениях. Кроме того, Лорд-канцлер уполномочен назначать из чис­ла судей Высокого суда т. н. судей-председателей в судебные ок­руга Суда короны (по два таких судьи в каждый из образованных Лордом-канцлером шести округов). На них возлагаются сугубо орга­низационные обязанности по обеспечению эффективной деятель­ности всех местных присутствий Суда короны, действующих в пре­делах конкретных округов.

Суд короны (Crown Court) — это система действующих на тер­ритории Англии и Уэльса судов, основной задачей которых является рассмотрение по первой инстанции уголовных дел с соблюдением процедуры, требующей обвинительного акта. Они также при опреде­ленных условиях могут проверять решения по уголовным делам, вынесенные судами магистратов (ежегодно присутствия Суда коро­ны рассматривают около 20 тыс. апелляций на такого рода решения), или назначать меры наказания лицам, осужденным этими судами1.

Дислокация и юрисдикция (пределы компетенции) судов, вхо­дящих в систему Суда короны, устанавливаются актами Лорда-канцлера и (или) Лорда-главного судьи. Актами такого рода тер­ритория Англии и Уэльса разделена на шесть судебных округов с центрами в городах: Лондон, Кардифф, Бристоль, Бирмингем, Лидс и Манчестер.

В пределах каждого округа конкретные дела рассматривают­ся местными присутствиями (всего таких присутствий с разной компетенцией в Англии и Уэльсе насчитывается около 90), кото­рые учреждены в соответствии с Законом об осуществлении пра­восудия 1970 г., Законом о судах 1971 г. и практическими указани­ями от 14 октября 1971 г., подписанными Лордом-главным судьей по согласованию с Лордом-канцлером.

С учетом сложности уголовных дел эти присутствия подраз­делены на присутствия трех степеней:

в присутствиях первой степени рассматриваются дела об особо тяжких преступлениях под председательством, как правило, опыт­ных судей, делегированных из Высокого суда;

в присутствиях второй степени — дела о тяжких преступ­лениях под председательством судей Высокого суда либо высоко­квалифицированных окружных судей (Circuit Judges)2;

1              В 1999 г. присутствия Суда короны рассмотрели по существу 73 539 уго­

ловных дел, назначили меры наказания по представлению магистратских су­

дов по 30 641 делу, рассмотрели апелляции на решения магистратских судов

по 15 381 делу (см.: Judicial Statistics. 1999. P. 64).

2              Назначаются в качестве постоянных (штатных) судей присутствий Суда

короны из числа лиц, имеющих юридическое образование и не менее чем 10-

летний стаж работы в качестве барристера или, как предусмотрено Законом о

в присутствиях третьей степени — дела (они составляют большинство от общего количества дел, подсудных Суду короны) о всех других преступлениях под председательством окружных су­дей или рекордеров (Recorders)1.

Суд короны примечателен и тем, что в его присутствиях уго­ловные дела по первой инстанции могут рассматриваться с учас­тием присяжных (говоря иначе — судом присяжных2).

Англия периода раннего Средневековья по праву считается родиной такого .суда. Точная дата, когда он собрался впервые, не­известна. В современных англоязычных литературных источниках чаще всего высказывается предположение, что он зародился или был завезен после нормандского завоевания в 1066 г. Но существует и иная версия — он под воздействием английского уклада жизни начал формироваться фактически еще в IX в.— во время правле­ния Короля Альфреда Великого3.

Первым официальным подтверждением факта существования суда, похожего в общих чертах на суд присяжных, являются ордо­нансы английского Короля Генриха II, в одном из которых (1166 г.) предписывалось отбирать из числа подданных по 12 человек от каждой сотни жителей крупных населенных пунктов и по четыре человека от небольших деревень. Такие своеобразные коллегии тог­да приобрели свое наименование — жюри (jury). Они-то и счита­ются зародышами того, что в наши дни на русском языке называ­ется судом присяжных4.

судах и правовом обслуживании 1990 г., иного юриста, приравненного к нему (солиситора, королевского преследователя и др.). Решение о назначении при­нимает фактически Лорд-канцлер с последующим утверждением Королевой. Всего судей такого рода насчитывается почти 350.

1              Так принято называть лиц, привлекаемых на временной основе (опре­

деленное количество дней в течение года) к выполнению функций судей в при­

сутствиях Суда короны. Они назначаются в том же порядке, что и окружные

судьи. Всего их насчитывается около 450.

2              О классической форме такого суда и тенденциях его эволюции см. так­

же § 5 гл. 1 и § 7 данной главы.

3              См., например, статью о суде присяжных в Британской энциклопедии

чикагских профессоров Г. Калвена (Н. Kalven) и Г. Цейсела (Н. Zeisel) — изве­

стных американских специалистов, посвятивших многие годы своей жизни глу­

бокому исследованию этого суда в США и Англии.

4              В английском языке нет терминов, адекватных русским терминам "при­

сяжный", "присяжный заседатель" или "суд присяжных". Как предусмотрено

в самых авторитетных толковых словарях английского языка (оксфордском

энциклопедическом словаре и словаре Уэбстера), непрофессионалов, которым

в судах поручается решение вопроса о виновности или невиновности подсу­

димого, следует называть словами "jury", "juries", "juror", "juryman" или

"jurywoman", означающими при буквальном переводе на русский язык соот­

ветственно — "жюри", "члены (участники) жюри", "член жюри (мужчина)" или

"член жюри (женщина)". Что касается русского термина "суд присяжных", то

и ему нет абсолютно совпадающего английского эквивалента. Можно говорить

лишь о похожих терминах — "trial by jury" или "jury trial" ["судебное разби­

рательство с помощью (участием) жюри"].

78            Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

На них возлагалось сообщение под присягой королевским су­дьям, время от времени посещавшим соответствующие населенные пункты, сведений о совершенных там наиболее серьезных преступ­лениях, а также "о любых лицах, обвиняемых или явно подозре­ваемых в разбое, предумышленном убийстве или воровстве". Та­ких лиц подвергали "суду божьему" (ордалии) с помощью воды. Если они признавались виновными, то у них отрубалась одна нога, а имущество и скот конфисковывались в пользу Короля. Людей, ко­торых оправдывали, но признавали имеющими плохую репутацию, выдворяли за пределы страны.

Другими словами, тем, кого в наши дни называют судьями факта (членами жюри, присяжными заседателями или просто при­сяжными), отводилась роль не только судей, решавших вопрос о виновности, но и информаторов (доносителей), свидетелей и в ка­кой-то мере обвинителей. С тех времен суд присяжных иногда на­зывают и "судом соседей", поскольку судьями в них оказывались люди, жившие бок о бок с обвиняемыми и принимавшие решения, опираясь на свои непосредственные знания фактов и данных о лич­ности тех, кого они судили.

Лишь в 1194 г. состоялось отделение обвинительной функции присяжных от их функции разбирательства уголовных дел по су­ществу. Организационно это выразилось в переходе к двум видам жюри присяжных — большим жюри, одобрявшим или не одобряв­шим предъявление обвинения конкретному лицу, и малым жюри, которым поручалось решение вопроса о его виновности или неви­новности.

В начале XV в. суды присяжных избавились от элементов "су­да Божьего", в котором виновность или невиновность подсудимо­го определялась не по собранным доказательствам, а по его (под­судимого) способности или неспособности выдерживать пытки, раз­личного рода испытания либо давать клятву убедительно. Длитель­ное время присяжные, постановлявшие вердикты, с которыми не соглашались королевские судьи, подвергались наказаниям, порой весьма существенным (розгам, а позднее, вплоть до второй поло­вины XVI в., — штрафам).

С конца XVI — начала XVII в. суд присяжных становился все больше и больше похожим на современный суд для разбирательст­ва уголовных дел об относительно опасных преступлениях. В таком виде он получил распространение практически во всех колониях Британской империи, а в первой половине XIX в. — ив большинст­ве стран континентальной Европы (подробнее об этом см. § 5 гл. 1).

Однако на этом его эволюция в Англии не остановилась. Она проявилась, в частности, в том, что в 1933 г. были упразднены пол­ностью большие жюри присяжных, решавшие по представлению обвинительных властей вопрос о допустимости привлечения к уго­ловной ответственности и предании суду, в 1974 г. Закон о при-

79

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

сяжных (Juries Act) еще раз подтвердил, что присяжные могут, при определенных условиях, выносить обвинительный вердикт не единогласно, а квалифицированным большинством голосов, в 1988 г. Закон об уголовной юстиции (Criminal Justice Act) полностью ли­шил подсудимого (или его защитника) возможности заявлять без­мотивные отводы присяжным. Наметился отход от многовекового требования о классическом составе жюри в количестве двенадца­ти присяжных — в законодательном порядке и в судебных реше­ниях признано, что жюри может состоять из менее чем двенад­цати человек1.

Состоялась постепенная либерализация правил об условиях созыва -суда с участием присяжных. Это проявилось в значитель­ном расширении круга преступлений, дела о которых с учетом по­желаний подсудимого или иных условий могут быть рассмотрены в упрощенном (суммарном) порядке без участия присяжных (такие преступления принято называть "альтернативными" или "гибрид­ными"— см. ниже в данной главе). В наши дни вполне можно гово­рить об устойчивой тенденции существенного сокращения удель­ного веса дел, фактически рассматриваемых с участием присяж­ных, в общей массе уголовных дел, которые по закону в принципе могут быть рассмотрены с их участием. В частности, в 1998 г. он (удельный вес) составил менее 5%2.

Такая тенденция в определенной мере — и результат массо­вого отказа лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за со­вершение т. н. "альтернативных" ("гибридных") преступлений, от передачи дел в Суд короны и соответственно от рассмотрения их с участием присяжных. Этому в немалой степени способствует ряд факторов, в частности, постоянный рост включаемых в судебные издержки расходов по организации суда присяжных: в случае при­знания подсудимого виновным не исключается возложение возме­щения издержек подобного рода на него, и это обстоятельство, ес­тественно, не может не понуждать к отказу от суда присяжных. Не вдохновляют и широко известные данные о многочисленных ошибочных вердиктах присяжных, в том числе обвинительных, — как и в США (см. § 7 гл. 3), они составляют 20—30% от общего количества вердиктов3.

1              На Шотландию правило о двенадцати членах жюри не распространя­

ется. Там уже давно требуется, чтобы коллегия присяжных по уголовному делу

состояла, как правило, из пятнадцати человек, наделенных правом выносить

обвинительные вердикты простым большинством голосов.

2              Удельный вес дел, фактически разрешаемых с участием присяжных,

по сравнению с общей массой уголовных дел намного ниже: в 1998 г. английс­

кие суды рассмотрели около 2 млн. уголовных дел; только 27 176 из них — с

участием присяжных, т. е. около 1,36%.

3              См., например:   Sanders A. and Young R.   Op. cit. P. 599,  603—608;

Baldwin J. and McConville M. Trial by jury: Some empirical evidence on contested

criminal cases in England // Law and Society Review. 19V9. Vol. 13. P. 861—890.

80

Глава 2. Соединенное Королевство-Великобритании и Сев. Ирландии

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

81

Суды магистратов (Magistrates' Courts) образуют звено анг­лийской судебной системы, которое вполне может быть названо ос­новным. Именно в этих судах рассматривается по существу 95— 98% дел, считающихся по английским законам уголовными1, и значительное количество гражданских дел (в основном дел, вы­текающих из семейных отношений).

Из дел, считающихся уголовными, им подсудны рассматрива­емые по существу в упрощенном порядке дела о "суммарных пре­ступлениях" (summary offences), т. е. преступлениях, отнесенных к данной категории в силу специальных предписаний закона. Как правило, это деяния, за которые может быть назначено наказание не более строгое, например, чем общественные работы на опреде­ленный срок, условное осуждение с установлением надзора, штраф до 5 тыс. ф. ст. или тюремное заключение на срок до шести меся­цев. Они также рассматривают по существу дела об "альтернатив­ных ("гибридных") преступлениях" (either-way offences), в отноше­нии которых предусматриваются более строгие меры наказания и допускается возможность выбора подсудимым порядка судопроиз­водства — упрощенного (суммарного) или требующего обвинитель­ного акта (с возможностью судебного разбирательства с участием присяжных заседателей)2.

В сфере уголовного судопроизводства на них возлагается также принятие решений по ряду вопросов, возникающих до разбира­тельства дел по существу, в частности: о заключении под стражу подозреваемых, об освобождении их под залог или о применении иных мер пресечения, о производстве обыска. По делам, подве­домственным Суду короны, они предварительно проверяют нали­чие фактических оснований для передачи дела на рассмотрение по существу в этом суде, оформляют в качестве судебных дока­зательств данные, собранные полицией или королевскими пресле­дователями, решают некоторые вопросы, связанные с определе­нием подсудности дел (к примеру, по делам о т. н. альтернатив­ных преступлениях) и т. д. Им также дано право принимать ре­шения о передаче дел в Суд короны для определения меры нака­зания более строгой, чем штраф в размере 5 тыс. ф. ст. или 6 месяцев лишения свободы. Магистраты могут также участвовать в

1              В это число входят и дела о правонарушениях, которые по российским

меркам принято относить к административным правонарушениям. В целом

магистратские суды ежегодно разрешают по существу около 2 млн. дел (по­

чти половину этих дел составляют дела о проступках, связанных, в частно­

сти, с нарушением правил дорожного движения или парковки автомобилей, с

управлением ими в нетрезвом виде). Присутствия Суда короны рассматрива­

ют намного меньше уголовных дел, но эти дела касаются более опасных пре­

ступлений. К примеру, как отмечено выше, в 1999 г. они рассмотрели по су­

ществу 73 539 дел.

2              Уголовные дела данной категории составляют около четверти (более 500

тыс. в год) от общего количества дел, рассматриваемых судами магистратов.

рассмотрении судьями Суда короны1 ходатайств магистратских судов о назначении более строгого наказания, чем 5 тыс. ф. ст. или шесть месяцев тюремного заключения, а также апелляций на при­говоры судов магистратов. Считается, что соблюдение этого по­ложения дает возможность учитывать мнение судей нижестояще­го суда и служит эффективным средством обучения "судейскому искусству" магистратов — людей, в большинстве своем не имею­щих юридической подготовки (подробнее о полномочиях магист­ратских судов см. § 5—8 данной главы).

Основными действующими лицами в судах этого уровня яв­ляются магистраты — судьи, которые по закону и в силу давних традиций отнесены к разряду мировых судей (Justices of the Peace)2. Современное законодательство четко подразделяет этих судей на два вида — магистратов, выполняющих судейские обязанности от случая к случаю безвозмездно (Unpaid Magistrates)3, так сказать, на общественных началах4, и магистратов, функционирующих по­стоянно и получающих регулярно жалованье, причем солидное5 (Stipendiary Magistrates), которых довольно часто в английской юридической литературе и официальных документах называют "стипендиариями" (stipendiaries).

По Закону о мировых судьях (Justices of the Peace Act) от 19 марта 1997 г. магистраты первой группы назначаются от имени королевы и с учетом мнения различного рода местных комиссий Лордом-канцлером из числа английских граждан в возрасте 27— 65 лет, имеющих неопороченную репутацию и проживающих там, где находится соответствующий суд (во всяком случае, как пра-

1              В соответствии со ст. 74(1) Закона о Верховном суде 1981 г. в указан­

ных случаях с судьей Суда короны могут заседать "от не менее двух до не

более четырех мировых судей" (магистратов).

2              Предшественниками магистратов считаются несколько назначенных в

1195 г. королем Ричардом I рыцарей, на которых возлагалось обеспечение "в

своих местностях (in their area)" соблюдения подданными предписаний права

и "покоя короля". Сначала их называли "хранителями мира" (Keepers of the

Peace), a c 1361 г. (период правления короля Эдварда III) стали называть ми­

ровыми судьями. Немного позже (в 1382 г.) на них возложена обязанность не

только осуществлять предварительное рассмотрение уголовных дел, давать

согласие на арест и т.д., но и выносить приговоры по делам о преступлениях,

не отличавшихся большой опасностью.

3              Их нередко называют также непрофессиональными магистратами (lay

magistrates) или непрофессиональными судьями (lay justices) — см., например,

ч. 3 ст. 18 Закона о мировых судьях 1997 г.

4              Законодательство предусматривает только возмещение расходов, кото­

рые могут быть понесены магистратом в связи с выполнением судейских обя­

занностей (компенсация не полученных заработка или иных доходов, транс­

портных расходов, сумм, выплаченных в связи с проживанием в гостинице и

т. д.).

5              Их жалованье превышает в четыре раза среднюю зарплату англича­

нина.

82            Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

вило, не более чем в 15 милях от этого места)1. Юридическое об­разование для назначаемых не обязательно. Общее количество ма­гистратов такого рода в последние годы стабильно держится на уровне около 30 тыс. Они должны периодически являться в суд своего населенного пункта (округа, графства, муниципалитета) и участвовать в разбирательстве конкретных уголовных и граждан­ских дел. Лорд-канцлер в наши дни требует, чтобы каждый маги­страт ежегодно принимал на себя судейские обязанности в тече­ние, как минимум, 26 рабочих дней продолжительностью по че­тыре часа (но они должны быть готовы и к тому, что им придет­ся, "если в этом будет необходимость, заседать и полный рабочий день"). Невыполнение этого требования может повлечь исключе­ние из списка магистратов.

По достижении 70-летнего возраста магистрат подлежит ис­ключению из основного списка мировых судей (магистратов). При наличии пожелания лица, достигшего указанного возраста, Лорд-канцлер может распорядиться о его включении в дополнительный список (supplemental list), что даст ему возможность совершать некоторые несложные судебные действия (удостоверение подлин­ности подписей, подтверждение известных фактов или подлиннос­ти письменных заявлений, сделанных обратившимися к нему ли­цами, и др.), и таким образом сохранить за собой право называться мировым судьей2.

Рассмотрение уголовных дел по существу в судах магистратов должно осуществляться не менее чем двумя магистратами3. От­сутствие у них юридического образования компенсируется тем, что в английских судах всех уровней в особое положение поставлены получающие сравнительно высокую зарплату штатные должност­ные лица, именуемые судебными клерками (Court Clerks). Послед-

1              Департамент Лорда-канцлера рекомендует при оценке магистратов и

кандидатов в магистраты руководствоваться следующей ориентировкой: "Ма­

гистратам необходимо иметь хорошую характеристику и репутацию непогре­

шимых людей (personal integrity); им должны быть присущи здравый ум, спо­

собность взвешивать доказательства и принимать разумные решения. Магис­

траты должны жить или работать в данной местности и обладать хорошим зна­

нием местной общины и пониманием ее условий. Им необходимо быть реши­

тельными, но обладающими чувством сострадания, а равно способными рабо­

тать в коллективе (as a member of team)".

2              С давних пор принято считать, что если на визитной карточке англи­

чанина среди прочих сведений указана аббревиатура из двух букв "J.P.", оз­

начающая, что он является мировым судьей (Justice of the Peace), то это рас­

ценивается как подтверждение его высокой, в том числе деловой репутации.

3              Закон требует, чтобы при рассмотрении дел о правонарушениях несо­

вершеннолетних (либо гражданских дел, связанных с семейными отношения­

ми) суд состоял не менее чем из двух магистратов — одного мужчины и од­

ной женщины. Такого рода суды называются соответственно судами по делам

несовершеннолетних (Youth Court) или судами по семейным делам (Family

Proceedings Court).

83

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

ние являются, как правило, юристами высокой квалификации (по Закону о мировых судьях 1997 г. требуется, в частности, чтобы кан­дидат на должность клерка, будучи барристером или солиситором, не менее пяти лет выполнял функции помощника клерка). В судах магистратов на них возложены в основном две функции: во-пер­вых, ведение всей судебной документации, в том числе оформле­ние принимаемых решений, и выполнение других вспомогатель­ных действий, требующих познаний в области права; во-вторых, консультирование магистратов по правовым вопросам, связанным с разбирательством конкретных дел (магистраты вправе пригласить клерка в совещательную комнату для получения его разъяснений при принятии решения; они также могут предложить ему изло­жить такого рода разъяснения публично в открытом судебном за­седании, "чтобы все могли понять и услышать, что происходит").

Вопрос о целесообразности сохранения в английской судеб­ной системе института непрофессиональных судей ставится уже давно. Продолжают его ставить и в наши дни. Основные доводы, обосновывающие необходимость упразднения этого института, — сводятся к ссылкам на низкую эффективность деятельности судей-непрофессионалов, их медлительность в принятии решений, зави­симость от судебных клерков и т. д.1 Однако неизменно берет верх другая точка зрения. Данный институт рассматривается как свя­зующее звено между системой правосудия и населением, как сви­детельство демократизма этой системы. О таком подходе вырази­тельно свидетельствует, к примеру, позиция Лорда-канцлера, из­ложенная им в своем послании от 11 октября 1997 г. ежегодному общему собранию Ассоциации магистратов. В нем он прямо отме­тил, что в его планы не входит замена непрофессиональных маги­стратов профессионалами. Перефразируя известные слова амери­канского президента А. Линкольна о сущности демократии, Лорд-канцлер добавил: "Без непрофессиональных магистратов мы будем иметь систему правосудия, но она станет в значительно меньшей степени системой "...народа, осуществляемой народом и в интере­сах народа"2.

Магистраты второй группы (стипендиарии) появились в Ан­глии в 80-е гг. XVIII в. В соответствии со ст. 11 и 16 упомянутого выше Закона о мировых судьях 1997 г. они назначаются Короле­вой по представлению Лорда-канцлера из числа лиц, имеющих не только соответствующую репутацию, но также юридическое об­разование и опыт работы продолжительностью не менее семи лет в качестве барристера или иного приравненного к нему юриста.

1              По данным Департамента Лорда-канцлера, профессиональные магис­

траты (стипендиарии) работают значительно эффективнее, чем непрофесси­

ональные. К примеру, каждый лондонский стипендиарии успевает делать в 30

раз больше, чем его неоплачиваемый (непрофессиональный) коллега.

2              См. интернет-страницу Департамента Лорда-канцлера: www.lcd.gov.uk.

84            Глава 2. Соединенное Королевство'Великобритании и Сев. Ирландии

Таких магистратов намного меньше, чем магистратов первой груп­пы, — фактически около 90 (по Закону о мировых судьях 1997 г. их должно быть 110), большая часть которых работает в Лондо­не1, а остальные — в других крупных городах.

Поскольку это профессионалы, имеющие и юридическое об­разование, и необходимый опыт работы, им предоставлены несколь­ко более широкие полномочия. К примеру, для принятия решений им не нужно заседать в коллегиальном составе, подобно тому, как это должны делать неоплачиваемые магистраты. Для принятия ре­шения по уголовному или гражданскому делу достаточно, как пра­вило, одного стипендиария, хотя в случаях, "когда того требуют закон и практика его применения", вместе со стипендиарием мо­гут заседать и неоплачиваемые магистраты. Только стипендиарии вправе рассматривать некоторые сравнительно сложные граждан­ские дела, а также сложные вопросы, возникающие при произ­водстве по уголовным делам, например, вопросы, связанные с вы­полнением поручений, поступающих в Англию в связи с реализа­цией предписаний международных договоров о правовой помощи, вопросы выдачи совершивших преступления лиц по требованию других государств.

7. Адвокатура — институт, который до недавнего времени (до принятия Закона о судах и правовом обслуживании 1990 г.) в Англии официально не признавался. Считалось, что, применитель­но к английской правовой практике, об адвокатуре можно гово­рить со значительной долей условности — как о представителях юридической профессии, входящих в корпорации барристеров или солиситоров2.

Обе корпорации имеют свою богатую историю, начавшуюся еще в XII—XIII вв.3 Они возникли и развивались как два совершенно самостоятельных и даже конкурирующих объединения, каждое из которых играло свою существенную роль в производстве по уго­ловным делам. Но эти различия постепенно сглаживаются и не ис­ключено, что в конце концов произойдет полное слияние и будет образована единая корпорация юристов, призванных заниматься

1              Законом о мировых судьях 1997 г. (ст. 16) учреждена должность стар­

шего столичного оплачиваемого магистрата (Chief Metropolitan Stipendiary

Magistrate), на которого возложены принятие мер по обеспечению финансиро­

вания столичных оплачиваемых магистратов и улучшению условий их рабо­

ты, ежеквартальный созыв конференций оплачиваемых магистратов, работа­

ющих в Лондоне, и председательствование на этих конференциях, согласова­

ние с Департаментом Лорда-канцлера и Министерством внутренних дел важ­

ных вопросов, возникающих в деятельности магистратов, и т. п.

2              В российской юридической литературе об английской правовой систе­

ме их часто называют правозаступниками (см., например: Апарова Т. В. Суды

и судебный процесс Великобритании. М., 1996. С. 64—75).

3              Подробнее о возникновении и эволюции этих корпораций см.: Рома­

нов А. К. Правовая система Англии. М., 2000. С. 284 и след.

85

§ 3. Органы, осуществляющие производство по уголовным делам

оказанием юридических услуг в широком смысле этих слов, в том числе осуществлять защиту лиц, привлекаемых к уголовной ответ­ственности.

До принятия Закона 1990 г. при характеристике названных представителей юридической профессии подчеркивалось, что раз­личие между ними в общих чертах заключается в том, что первые (барристеры) всегда имеют дело с судом, а вторые (солисито­ры) — с клиентами, что первые могут выступать во всех судах, а вторые — только в низших, что барристеры — это ораторы и кон­сультанты, а солиситоры ведут всю подготовительную работу, имеют дело с клиентами, свидетелями, доказательствами, что барристе­ры не имеют права непосредственно привлекать клиентов, полу­чать их "с улицы" и должны вступать в контакт с ними лишь при посредничестве солиситоров, что только стаж работы барристером дает право стать судьей и т. д. В наши дни такого рода утвержде­ния должны приниматься со значительной долей условности.

Названный Закон и принятые после него другие законы и под­законные акты существенно приблизили статус солиситоров к ста­тусу барристеров: при определенных условиях первые могут те­перь выступать по уголовным делам не только в судах магистра­тов, но и в присутствиях Суда короны, а иногда и в более высо­ких судах; они при наличии определенного стажа могут рассчиты­вать на должность судьи; к осуществлению защиты неимущих могут быть привлечены как солиситоры, так и барристеры. Требования к лицам, желающим приобщиться к деятельности барристеров и со­лиситоров, становятся все более похожими, а это в какой-то мере обеспечивает достаточно высокий уровень их профессионализма.

Существенным моментом, характеризующим специфику ста­туса английских юристов, допущенных к ведению дел в судах, яв­ляется то, что они могут выступать на стороне обвинения в су­дах по поручению не только частных лиц, но и государственных органов, осуществляющих функцию преследования лиц, привлека­емых к уголовной ответственности. Это относится в первую оче­редь к барристерам, которые, как отмечено выше, во многих слу­чаях на основе соглашений, заключаемых с местными органами Ко­ролевской службы преследований, могут влиять на досудебное со­бирание полицией доказательств и поддерживают обвинение от имени государства. В ограниченных пределах такую нее миссию вправе принять на себя и солиситоры.

Другими словами, барристеры и солиситоры, составляющие большой отряд английских юристов1, почти в равной мере прини­мают активное участие в производстве по уголовным делам. Они призваны делать не только то, что считается привычным для рос­сийского адвоката-защитника или его коллег из стран континен-

1 К началу 2000 г. барристеров насчитывалось более 5, а солиситоров — 50 тыс.

86

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 4. Доказательства и доказывание: исходные положения

87

тальной Европы, — участвовать в исследовании доказательств в ходе судебных разбирательств и произносить речи в качестве за­щитников, представлять интересы обвиняемых при принятии су­дами решений по конкретным вопросам, возникающим в ходе пред­варительного расследования, либо в судебных инстанциях, прове­ряющих законность и обоснованность приговоров. В силу специфики английского уголовного судопроизводства их профессиональным долгом при осуществлении защиты является также организация т. н. параллельного расследования — непосредственный сбор оправ­дательных доказательств либо установление сотрудничества с при­влекаемыми частными детективами, другими специалистами, необ­ходимыми для "обработки" доказательств защиты. В случае привле­чения к выполнению обвинительной функции на них тоже возла­гаются обширные обязанности аналогичного свойства — сотрудниче­ство с полицией, собирающей обвинительные материалы, проверка законности сделанного ею при выявлении и собирании данных, кото­рые могут стать в суде обвинительными доказательствами, и т. д.

Одновременно со сближением статуса барристеров и солиси­торов в Англии идет также процесс модификации статуса не отно­сящихся к их корпорациям практикующих юристов, например, ко­ролевских преследователей, регистраторов недвижимости и сделок с нею и др. Последние в некоторых отношениях стали приравни­ваться к барристерам и солиситорам. В целом все представители названных профессий после издания Закона 1990 г. официально называются адвокатурой.

При характеристике английского института адвокатуры важ­но иметь в виду, что в последние десятилетия XX столетия в этой стране получило значительное развитие законодательство, регла­ментирующее оказание юридической помощи малоимущим и неиму­щим, в том числе их защиту по уголовным делам. Одним из актов такой направленности является упомянутый выше Закон об обес­печении доступа к правосудию (Access to Justice Act) от 27 июля 1999 г., который внес существенные коррективы в механизм оказа­ния юридической помощи такого рода лицам (см. § 2 и 5 данной гла­вы). Во всяком случае этот шаг в конечном счете рассчитан на со­здание условий, при которых финансовые средства, аккумулируе­мые на оказание юридической помощи из разных источников, в том числе из государственного бюджета, расходовались бы так, чтобы соответствующие категории лиц, привлекаемых к уголовной ответ­ственности, могли получать реальную, а не декларативную помощь.

§ 4. Доказательства и доказывание: исходные положения

1. Значение и основные особенности доказательственно­го права. Совокупность правил о доказательствах занимает осо-

бое место в английском уголовно-процессуальном праве. Точнее было бы даже сказать, что доктрина имеет тенденцию не рас­сматривать эти правила как часть уголовного процесса, выделяя их в самостоятельную отрасль права — доказательственное пра­во (law of evidence) и признавая таким образом его автономию. Такой подход — свидетельство того, что значение правил об уго­ловных доказательствах традиционно очень велико для английс­кой уголовной юстиции и, пожалуй, превышает то значение, ко­торое имеет доказательственное право в уголовно-процессуальных системах стран континентальной Европы (допустим, во Франции).

Можно назвать две основные причины такого отношения к доказательственному праву. Во-первых, в Англии в течение мно­гих столетий существует суд присяжных, которым необходимо тщательно разъяснять правила доказывания, а равно обеспечивать, чтобы они выносили свой вердикт исключительно на основании доб­рокачественных доказательств. Именно наличие суда присяжных во многом предопределило развитие доказательственного права. Во-вторых, в Англии, как отмечалось выше, никогда не было уголов­но-процессуального кодекса или хотя бы некоего его подобия, обоб­щающего ключевые доказательственные положения.

Сложность, казуистичность и запутанность правил о доказа­тельствах, рассредоточенных в сотнях судебных прецедентов и ста­тутов, вызывали необходимость их доктринальной систематизации и комментирования. До сих пор, несмотря на то, что законы (ста­туты) постепенно приобретают доминирующую роль в регулиро­вании уголовного процесса, роль прецедентов остается наиболее значительной именно в области доказательственного права. В итоге английская система уголовных доказательств развивалась своим собственным путем, отличающимся от того пути, который проде­лало континентальное доказательственное право (от средневеко­вых формальных доказательств к современному доказыванию, ос­нованному на оценке доказательств по внутреннему убеждению).

Специфика английского доказательственного права заключа­ется также в том, что основным критерием для признания того или иного доказательства допустимым является не соблюдение закона или иных правовых предписаний при его получении, а внутренние качества самого доказательства, его способность доказывать об­стоятельства, подлежащие установлению в ходе судебного раз­бирательства. Если для уголовного процесса, скажем, в странах континентальной Европы или США требование соблюдения норм права при собирании доказательств стало своеобразной "самоце­лью" (институт допустимости доказательств служит средством, обеспечивающим соблюдение закона, поскольку исключение из процесса недопустимых доказательств — это, прежде всего, сан­кция, защищающая личность от нарушения ее прав), то в Анг­лии дело обстоит иначе.

4              6537

88            Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

Исторически доказательственное право никогда не рассмат­ривалось здесь как инструмент обеспечения прав личности. Его ос­новная цель усматривалась в создании таких правил доказывания, которые позволяли бы устранить из процесса или не допустить в процесс сомнительные доказательства. Если доказательство, с точки зрения английского судьи, не вызывает сомнения (пусть даже оно получено с нарушением процедуры) и способно выполнить свою процессуальную миссию, связанную с выяснением обстоятельств дела для постановления справедливого приговора, то нет никаких причин отказываться от такого доказательства.

В соответствии с преобладающей английской трактовкой клю­чевыми свойствами доказательства признаются не его допустимость (в континентальном понимании смысла этого слова), а относимость и достоверность. Проверка этих свойств, особенно достоверности, как известно, сопряжена с большими трудностями, чем проверка допустимости. Обеспечить ее с помощью каких-то зафиксирован­ных в правовых нормах априорных критериев крайне сложно, по­скольку достоверность доказательства зависит от обстоятельств дела, от его оценки в совокупности с другими доказательствами, от учета конкретных факторов, повлиявших на формирование до­казательства, и т. д. В связи с этим одна из основных задач анг­лийского доказательственного права усматривается в создании пра­вил, обеспечивающих проверяемость доказательств в суде. В та­ком контексте становятся понятными многие процессуальные по­ложения, скажем, запрет т. н. "свидетельства по слуху" (hearsay), или процедура перекрестного допроса, о которых будет сказано далее.

Отмеченная специфика, став тем фундаментом, на котором в целом строится доказательственное право, окончательно сложилась к середине XIX в. Именно тогда английскими судьями были про­изнесены две фразы, способные шокировать современного "конти­нентального юриста", но ярко иллюстрирующие исторически сло­жившийся в этой стране подход к свойствам доказательств и к до­казательственному праву в целом. "Каким бы образом вы его (дока­зательство. — Л. Г.) ни получили — даже если вы его украли — доказательство будет признано допустимым" (Кромптон)1. "Было бы опасным препятствием для успешного отправления правосудия, если бы мы решили, что доказательство не может быть использо­вано против обвиняемого только потому, что оно добыто незакон­ным путем" (Меллор).

Еще одной причиной, послужившей формированию особого подхода к проблеме допустимости доказательств, стало отсутствие

1 Эта фраза, произнесенная в 1861 г., до сих пор цитируется едва ли не в

большинстве английских работ по доказательственному праву. См., например:

Mirfield P. Regulation of Investigatory Powers Act 2000 (2): evidential aspects //

The criminal law review. 2001. № 2. P. 91.        .: •

89

§ 4. Доказательства и доказывание: исходные положения

в Англии предварительного следствия, т. е. строго регламентиро­ванной правом деятельности специальных государственных орга­нов по собиранию доказательств до начала производства дела в суде. Отсюда логично вытекает, что если процедура собирания доказа­тельств до судебного разбирательства или вне судебного разбира­тельства почти не урегулирована, то ее и невозможно нарушить. Здесь прослеживаются прямые аналогии с гражданским процессом, где встречаются ситуации, когда, допустим, тот или иной документ оказывается у истца или ответчика случайно (иногда даже при со­мнительных обстоятельствах), что в принципе не препятствует его использованию в качестве доказательства. Сходство англосаксонс­кого состязательного уголовного процесса с процессом гражданс­ким подмечено давно, и это сходство в полной мере проявляется в доказательственном праве.

Новейшие тенденции, связанные с некоторым изменением от­ношения английских судей к процедуре собирания доказательств, стали проявляться только в XX столетии, главным образом, во вто­рой его половине. Скажем, в 1914 г., принимая решение по делу Кристи, где рассматривался вопрос о допустимости полученного с нарушением закона доказательства, Палата лордов все еще исхо­дила из традиционной аргументации — доказательство отклоня­ется только тогда, когда оно "в большей мере причиняет ущерб, нежели что-либо доказывает" (more prejudicial than probative), что опять-таки демонстрирует равнодушие судей к гарантиям прав лич­ности и интерес исключительно к качеству самого доказательства. Но уже в решении 1955 г. Палата лордов подошла к той нее про­блеме с новых для английского доказательственного права пози­ций: судья вправе отклонить доказательство, если считает, что при­нять его было бы несправедливым по отношению к защите, так как нарушение норм права при собирании доказательств есть, прежде всего, нарушение "справедливости" (equity) — фундаментального понятия для англосаксонского уголовно-процессуального права.

Решение Палаты лордов 1955 г. отражает рост интереса анг­лийских судей к процедуре собирания доказательств, а не только к их проверке и оценке. Данная тенденция особенно четко просмат­ривается в последние годы. Не в последнюю очередь она вызвана тем, что законодатель изменил свое отношение к досудебному про­изводству, которое постепенно становится полноправной стадией английского уголовного процесса. Свидетельством этому может по­служить, например, упоминавшийся (см. § 2 данной главы) Закон о полиции и уголовных доказательствах 1984 г., который вполне можно считать своеобразной мини-кодификацией правовых пред­писаний о полицейском расследовании, поскольку в нем достаточно детально регламентируется процедура совершения полицией про­цессуальных действий в ходе досудебного производства. Теперь уже можно говорить о соблюдении или несоблюдении закона при

90

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 4. Доказательства и доказывание: исходные положения

91

собирании доказательств и соответственно о судебном контроле за их соблюдением. Одним из элементов такого контроля является оценка судом допустимости доказательств, полученных с наруше­нием закона.

Новый подход прямо выражен в ст. 78 этого Закона, которая предоставляет суду право отклонить доказательство, если с уче­том всех обстоятельств дела, в том числе "с учетом обстоятельств получения доказательства", его допуск способен привести к отри­цательным последствиям для правосудия. Кроме того, Палата лор­дов, как до, так и после принятия Закона 1984 г., неоднократно под­черкивала, что судья не обязан автоматически исключать из про­цесса доказательства, полученные с нарушением процедуры, он вправе сделать это по своему усмотрению. Таким образом, как счи­тают английские юристы, отмеченные новейшие тенденции пока еще не привели к кардинальному пересмотру традиционной системы доказательственного права Англии.

2. Обстоятельства, подлежащие доказыванию (thesis probanda), и относимостъ доказательств. Поскольку учение об относимос-ти доказательств является весьма важным ключевым элементом ан­глийского доказательственного права, то одно из исходных его пра­вил можно было бы сформулировать вкратце следующим образом: допустимыми признаются лишь относимые до­казательства. Как видно, соотношение понятий допустимость и относимость доказательств находится здесь в несколько иной плоскости чем, скажем, в российском доказательственном праве.

Юридическое значение данного правила заключается в том, что оно помогает очертить круг обстоятельств, которые должны доказываться и которые разрешено доказывать. Последнее поло­жение имеет особое значение, если учесть специфику состязатель­ной конструкции англосаксонского уголовного судопроизводства. В силу этой конструкции английский суд, в отличие от континенталь­ного, не является субъектом доказывания (теоретически он не дол­жен проявлять инициативу в собирании доказательств), а поэтому доказательственное право относится безразлично к определению круга обстоятельств, подлежащих установлению судом по каждо­му уголовному делу. Собирание и представление доказательств — это прерогатива обвинения и защиты.

В связи с таким подходом основной целью правил, регламен­тирующих относимость доказательств, считается решение вопроса о том, какие обстоятельства сторонам дозволено доказывать, что­бы суд мог устранить из процесса те доказательства, которые к этим обстоятельствам не относятся (они неотносимы и, соответ­ственно, недопустимы). Устранение из процесса доказательств, не обладающих свойством относимости, есть устранение доказательств не только и не столько бесполезных (их рассмотрение отнимает у суда время и затягивает судебное разбирательство), сколько —

вредных, так как они способны ввести суд в заблуждение, поме­шав ему вынести справедливый приговор, что особенно важно в суде присяжных (запутать непрофессионалов всегда легче). В силу этого на профессионального судью возлагается обязанность, ру­ководствуясь правилами об относимости, воспрепятствовать исполь­зованию сторонами в суде такого рода "опасных" для правосудия доказательств. Выполнению судьями такой задачи призваны спо­собствовать правила определения предмета доказывания, т. е. круга обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Одним из исходных моментов этих правил является подразде­ление обстоятельств, которые должны доказываться, на две группы:

обстоятельства, связанные с преступным деянием (т. н. "фак­

тические обстоятельства" — facts);

обстоятельства, связанные с личностью участников судебного

разбирательства (подсудимого и потерпевшего).

К первой группе относятся три категории обстоятельств, свя­занных с преступным деянием:

а)             обстоятельства, составляющие предмет обвинения и подле­

жащие установлению судом при вынесении приговора (facts in issue).

Речь идет о фактах, которые можно назвать основными или глав­

ными, связанными с существом обвинения;

б)            обстоятельства, на основании которых можно делать выво­

ды об основных, главных фактах. Данную группу фактических об­

стоятельств принято именовать "фактами, имеющими отношение

к существу обвинения" (facts relevant to the issue);

в)             побочные (сопутствующие) обстоятельства (collateral facts),

т. е. те, которые важны только в связи с каким-то конкретным слу­

чаем, например, для подтверждения или опровержения определен­

ных способов доказывания. Допустим, свидетель утверждает, что

он слышал разговор, находясь в соседней комнате, а одна из сто­

рон доказывает, что это невозможно, так как он страдает плохим

слухом. Здесь подлежащим доказыванию побочным фактическим

обстоятельством будет слух свидетеля, который в принципе ника­

кого отношения к обвинению не имеет.

Вторая группа — это, главным образом, обстоятельства, свя­занные с личностью обвиняемого (судимость, прежнее поведение и т. п.). Они не входят в предмет доказывания, т. е. соответствующие сведения такого рода не должны приниматься в качестве доказа­тельств. Данный постулат считается одной из классических догм английского доказательственного права. Смысл его в том, что до того, как решен вопрос о виновности обвиняемого, исследование в суде обстоятельств, касающихся его личности и не связанных не­посредственно с сущностью обвинения, способно породить у суда предубеждение против данного лица, что может повлечь за собой вынесение несправедливого приговора.

Наиболее последовательно такой подход проявляется в суде присяжных, где судебное разбирательство разделено на два эта-

92

Глава 2. Соединенное КоролевстйоТЗеликобритании и Сев. Ирландии

§ 4. Доказательства и доказывание: исходные положения

93

па: до вынесения присяжными вердикта и после него. Когда глав­ный вопрос уголовного дела — вопрос о виновности подсудимо­го — разрешен, судья приступает к собиранию данных о личнос­ти осужденного для назначения справедливой меры наказания. Дру­гими словами, устранение из процесса доказательств, связанных с личностью подсудимого, происходит только в ходе судебного следствия (до вынесения вердикта). В магистратских судах, где дело рассматривается в суммарном порядке без участия присяж­ных, правила доказывания значительно упрощены, что "размы­вает" многие классические ограничения (хотя формально они про­должают действовать). В то же время традиционная общая уста­новка о запрете исследовать данные, характеризующие личность подсудимого, до признания его виновным не в последнюю очередь повлияла на то, что именно в Англии зародилась конструкция процесса, в соответствии с которой суд даже при рассмотрении дела без участия присяжных должен сначала решить вопрос о ви­новности подсудимого и после этого отложить судебное разбира­тельство на определенный срок для сбора информации о его лич­ности, а потом на основе собранной информации назначить ему меру наказания. Двухступенчатая структура судебного разбира­тельства, характерная ныне не только для Суда короны, но и для магистратских судов (факультативно), позволяет хотя бы отчасти и здесь соблюдать запрет доказывания обстоятельств, связанных с личностью подсудимого.

Однако рассмотренному общему правилу известен ряд исклю­чений. В качестве примера может послужить исключение, сфор­мулированное Палатой лордов в 1991 г.: обвинитель вправе дово­дить до сведения присяжных, что подсудимый, обвиняющийся в совершении сексуального посягательства, ранее уже совершал ана­логичное преступление. Данное положение касается только конк­ретных составов преступлений и не подлежит расширительному толкованию.

Существенно то, что запрет исследования в суде обстоятельств, связанных с личностью обвиняемого, в значительной степени ней­трализуется известным правилом, основанным на предписаниях Закона о доказательствах по уголовным делам 1898 г. Согласно это­му правилу профессиональный судья вправе в напутственном сло­ве присяжным представить обвиняемого как лицо, "характеризу­ющееся положительно" (по английской терминологии имеющее good character), или напротив — отрицательно. Причем такого рода ха­рактеристика вовсе не обязательно должна зависеть от наличия или отсутствия предыдущих судимостей данного лица, на что совсем недавно вновь указали Палата лордов (дело Аззиза, 1995 г.) и Апел­ляционный суд (дело Дурбина, 1995 г.).

Что касается обстоятельств, связанных с личностью потер­певшего (в его отрицательной характеристике подчас заинтересо-

вана защита), то они, по общему правилу, также не входят в пред­мет доказывания в силу аналогичных причин. Впрочем, и здесь име­ется ряд конкретных исключений. Так, по делам об изнасиловании защита вправе в присутствии присяжных задавать потерпевшей вопросы, связанные с ее поведением в прошлом и моральным об­ликом.

3. Способы доказывания (виды, источники доказательств). Исчерпывающего перечня видов (источников) доказательств в ан­глийском уголовно-процессуальном праве нет и быть не может. Это объясняется, во-первых, тем, что правовые нормы о доказатель­ствах, как и о других уголовно-процессуальных институтах, не ко­дифицированы в каком-то едином акте, а, во-вторых, тем, что ос­новным используемым в Англии юридико-техническим методом, регулирующим процесс доказывания по уголовным делам, являет­ся не дозволение (все, что не разрешено, то запрещено), а запрет (все, что не запрещено, то разрешено). В результате система спо­собов доказывания, исторически формировавшаяся в судебной прак­тике, строится как система ограничений: если нормы писаного или неписаного права не запрещают сторонам применять какой-либо конкретный способ доказывания, то такой способ вполне допустим.

Можно выделить самые распространенные способы доказыва­ния: показания свидетеля, экспертиза, вещественные доказатель­ства, документы и некоторые другие.

Свидетельские показания, как и практически во всех государ­ствах мира, признаются основным видом доказательств. Свидете­лями считаются любые лица, делающие устные сообщения в связи с производством по уголовному делу. К ним относятся не только не заинтересованные в исходе дела лица, но и обвиняемый (если он изъявил желание дать показания), потерпевший, эксперт и т. п., что говорит о заметном отличии понятия "свидетель" в английс­ком и континентальном уголовном процессе.

На разных этапах своего развития доказательственное право Англии включало обширный перечень лиц, которые не могли быть допрошены в качестве свидетеля в силу того, что, как считалось, они не способны давать показания под присягой (дети, душевно­больные, атеисты, супруг обвиняемого и др.). Постепенно почти все эти ограничения утрачивали силу. Одним из последних примеров являются ранее входившие в указанный перечень малолетние дети. С 1952 г. в неписаном праве появилось норма о том, что ребенок может быть допрошен как свидетель при достижении им возраста шести лет. Но Закон об уголовной юстиции 1991 г. отменил и такое ограничение, предоставив суду право заслушивать показания детей любого возраста1. В настоящее время в некогда обширном списке

1 Допрос малолетнего лица, не достигшего двенадцатилетнего возраста, производится без принесения им присяги.

94

Глава 2. Соединенное Королевство "Великобритании и Сев. Ирландии

§ 4. Доказательства и доказывание: исходные положения

95

лиц, чей допрос в качестве свидетеля исключался из числа средств доказывания, остались только лица, не способные давать свиде­тельские показания в силу своей душевной болезни1.

Что касается т. н. "свидетельских привилегий"2, то в целом этот институт в Англии не слишком развит. Даже такое, казалось бы, фундаментальное положение, как привилегия против самооб­винения (никто не обязан свидетельствовать против самого себя), знает ряд исключений, которые касаются отдельных видов пре­ступлений, предусмотренных, например, Законом о компаниях 1985 г. и Законом о государственной тайне 1991 г. Иной вид свиде­тельской привилегии — право супруга обвиняемого не давать по его делу свидетельские показания — также ограничен в двух слу­чаях, указанных в Законе о полиции и уголовных доказательствах 1984 г.: а) лицо может быть принуждено к даче показаний в пользу своего супруга; б) по некоторым категориям насильственных пре­ступлений, где потерпевшими выступают женщины и несовершен­нолетние в возрасте до 16 лет, лицо обязано давать показания и против своего супруга. Едва ли не единственным примером свиде­тельской привилегии, не знающей никаких ограничений, являет­ся привилегия адвоката, который не может быть допрошен в ка­честве свидетеля по делу его клиента.

Фундаментальным положением английского доказательствен­ного права традиционно считается институт "запрета свидетель-ствования с чужих слов" (hearsay)3.

Использование в суде такого рода сведений, полученных с чужих слов, по общему правилу, недопустимо, так как эту инфор­мацию нельзя проверить с помощью перекрестного допроса4. Сви­детель вправе говорить о факте беседы с кем-то, но не о содер­жании сведений, полученных в ходе этой беседы. Иными словами,

1              Способность или неспособность давать показания по причине душевно­

го заболевания, будучи оценочной категорией, не является автоматическим

формальным основанием для отвода свидетеля и может стать предметом от­

дельного спора между сторонами в рамках уголовного дела. Такого рода спо­

собность или неспособность рассматривается как подлежащее доказыванию по­

бочное, сопутствующее обстоятельство (см. выше в данном параграфе).

2              Так в англосаксонском доказательственном праве принято называть

право свидетеля не давать показания вообще либо по поводу каких-то конк­

ретных обстоятельств. В российском уголовно-процессуальном законодатель­

стве и юридической литературе нередко данный институт некорректно на­

зывают свидетельским иммунитетом.

3              Иногда термин "hearsay" не совсем удачно переводят как "запрет сви-

детельствования по слуху". Этот английский термин имеет в виду не только

случаи, когда "свидетель не может указать источник своей осведомленности"

(что обычно и понимается как "свидетельствование по слуху"), но и нечто бо­

лее широкое, в том числе случаи, когда свидетель сообщает сведения, полу­

ченные от конкретного другого лица, которое по каким-то причинам не может

быть вызвано для допроса.

4              О понятии перекрестного допроса (cross-examination) см. § 7 данной

главы.

в качестве доказательств допускаются лишь первоначальные, но не производные свидетельские показания.

Последние могут стать допустимыми только тогда, когда сами приобретут характер первоначальных, т. е. когда будет допрошен тот, от кого исходит информация, представляющая интерес в свя­зи с производством по уголовному делу. Причем не имеет значе­ния, были ли сведения получены от третьего лица в устной или в письменной форме.

Именно поэтому в английском уголовном процессе, как пра­вило, исключается использование в суде протоколов полицейского допроса. Любой полицейский, производивший допрос в досудебных стадиях процесса, рассматривается судом не более, чем свидетель, и соответственно этот свидетель не может ссылаться на сведения, полученные от другого (допрашивавшегося им) свидетеля, пусть даже данные сведения запротоколированы. Чтобы признать их до­пустимыми в качестве доказательства, необходимо вызвать и не­посредственно допросить в суде свидетеля, ранее допрошенного другим свидетелем (полицейским).

Общее правило о запрете "свидетельствования с чужих слов" знает, как и большинство других правил доказывания, много ис­ключений. Самым важным исключением, давно уже ставшим тра­дицией английского уголовного судопроизводства, является право обвинения ссылаться при определенных обстоятельствах (о них ниже) на признание вины, сделанное обвиняемым третьему лицу. Значение данного исключения сложно переоценить, ведь оно по­зволяет обвинению использовать в качестве доказательства при­знание вины, ранее полученное полицией, которая в таком случае рассматривается как "третье лицо", ссылающееся на "чужие сло­ва" (показания обвиняемого).

Существуют и другие исключения из запрета hearsay. Так, еще Закон об уголовной юстиции 1925 г. предусмотрел положение о воз­можности использования в суде полицейских протоколов иных сви­детельских показаний (т. е. показаний тех лиц, которые не стали обвиняемыми) в случае смерти свидетеля, его помешательства или серьезной болезни. Закон об уголовной юстиции 1988 г. дополнил число таких случаев пребыванием свидетеля за пределами Вели­кобритании, его исчезновением или страхом расправы за дачу по­казаний, хотя все предусмотренные этим законом исключения из запрета hearsay являются факультативными и могут иметь место лишь с согласия судьи с учетом обстоятельств конкретного дела. Закон 1988 г. не связывает форму показаний отсутствующего по указанным причинам свидетеля исключительно с протоколом по­лицейского допроса: они могут быть представлены сторонами так­же в виде писем, магнитофонных и видеозаписей и т. д. (но все равно рассматриваются как разновидность свидетельских показаний, а не как "иное" доказательство).

96            Глава 2. Соединенное Королевство-Великобритании и Сев. Ирландии

Немало исключений из правила о запрете свидетельствования с чужих слов до сих пор содержится в нормах общего права. К при­меру, такого рода свидетельские показания могут быть приняты в качестве доказательства по делам, связанным с тайным сговором (conspiracy). Один из участников сговора, давая показания, вправе ссылаться на содержание своих бесед с другими его участниками (иначе доказать такого рода преступления фактически невозмож­но). Совсем недавно, 3 апреля 1996 г., Апелляционный суд принял важное решение, приравнявшее к делам, связанным с "тайным сго­вором", также дела о преступлениях экономического характера, совершенных соучредителями фирмы. Теперь запрет hearsay мо­жет не действовать и в том случае, когда показания дает один из соучредителей.

Характер исключений из запрета hearsay таков, что позволя­ет говорить об устойчивой тенденции к уменьшению реальной роли этого традиционного запрета в доказывании. Но говорить о том, что он полностью утратил значение, пока еще рано. Так, в 1997 г. ко­миссия по правовой реформе (Law Commission) подготовила зак­лючение № 245, посвященное институту hearsay, где рекомендо­вала сохранить его в качестве общего правила, увеличив, одна­ко, количество исключений, что позволит, "соблюдая традиции, преодолевать определенные затруднения в доказывании".

Показания обвиняемого, как уже отмечалось, являются в Ан­глии не особым видом (источником) доказательств, а разновиднос­тью свидетельских показаний, имеющих, впрочем, определенную специфику.

До 1898 г. в английском уголовном процессе действовало пра­вило, что если обвиняемый не признает себя виновным, то он обя­зан молчать, т. е. у данного лица не было права давать свидетельс­кие показания (принцип nemo testis in propria causa — никто не может быть свидетелем в собственном деле). Закон об уголовных доказательствах 1898 г., являющийся и в наши дни одним из ос­новных источников английского доказательственного права, предо­ставил обвиняемому право по собственному желанию давать сви­детельские показания, выступая в качестве "свидетеля защиты". Такого рода показания обвиняемый имел возможность давать как под присягой (с угрозой привлечения к ответственности за заведо­мо ложные показания), так и без нее.

Закон об уголовной юстиции 1982 г. данную возможность ис­ключил: теперь обвиняемый во всех случаях дает свидетельские показания под присягой. Таким образом, обвиняемого нельзя при­нудить к даче показаний, но если он принял решение это сделать, то его допрос полностью подчинен правилам допроса свидетелей: он, в частности, может быть подвергнут перекрестному допросу. Что касается показаний обвиняемого (подозреваемого), полученных по­лицией в ходе досудебного производства, то они также рассматри-

97

§ 4. Доказательства и доказывание: исходные положения

ваются как свидетельские показания и имеют юридическое значе­ние в основном тогда, когда содержат признание вины (об этом ниже).

В связи с характеристикой показаний обвиняемого принципи­альное значение имеет вопрос о юридическом значении отказа по­дозреваемого от дачи показаний во время полицейского допроса и отказа подсудимого от предоставления какой-либо информации (в том числе уклонения от ответов на поставленные вопросы) в случае, если он согласился выступить в качестве свидетеля в суде. Тради­ционно такой отказ считался неотъемлемым правом защищающе­гося от обвинения лица, именуемым "правом на молчание". Это право являлось не только одной из догм общего права, но и было прямо закреплено Законом об уголовных доказательствах 1898 г.

Оно неоднократно подтверждалось и в актах, издававшихся после принятия этого Закона. К примеру, в одном из упомянутых выше сводов практических правил, утвержденных Министром внутренних дел на основе предписаний Закона 1984 г., работни­кам полиции вменялось в обязанность перед началом допроса по­дозреваемых произносить следующее разъяснение: "Вы не обяза­ны что-либо говорить, если только сами этого не хотите, но все вами сказанное может быть использовано впоследствии в качестве доказательства против вас". Аналогичное разъяснение в соответ­ствии с давно существующими Судейскими правилами (о них см. выше — в § 2 данной главы) должно было даваться и при допро­сах подсудимого в суде.

Однако недавняя корректировка законодательства кардинально изменила традиционный подход к праву обвиняемого на молчание. Закон об уголовной юстиции и общественном порядке 1994 г. зак­репил ряд положений, допускающих ограничение этого права. Его ст. 35 гласит, что если обвиняемый в суде "без веских причин (without good cause)" отказывается представлять доказательства или отвечать на вопросы (последнее распространяется на случаи, когда он изъявил желание выступить в качестве свидетеля и при­нес присягу), то судьи или присяжные могут делать из этого соот­ветствующие выводы при решении вопроса о виновности данного лица. На основании ст. 34 Закона аналогичные процессуальные по­следствия предусмотрены, если подозреваемый "молчал" во время полицейского допроса. Статьи 36 и 37 Закона дают возможность судье или присяжным сделать вывод о виновности лица, когда он не смог или отказался объяснить полиции или суду наличие у него определенных "предметов или веществ", либо причины своего пре­бывания в определенное время в определенном месте, где было со­вершено преступление. При этом п. 4 ст. 35 Закона содержит ого-норку, что "положения настоящей статьи не вынуждают обвиняе­мого представлять доказательства в свою пользу, и соответствен­но, он не может быть признан виновным в неуважении к суду

98            Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

(contempt of court), если отказывается сделать это". В Законе сде­ланы также оговорки, которые обязывают суд оценить "физичес­кое или умственное состояние обвиняемого", знание им всех отри­цательных последствий, которые может вызвать его "молчание", а также то, способен ли он представить необходимые доказательства. Судья, принимая решение или напутствуя присяжных, должен раз­личать ситуации, когда обвиняемый может, но не хочет предста­вить доказательства, и когда он хочет, но не может это сделать.

И все же, несмотря на такие оговорки, вполне можно конста­тировать, что по бережно охранявшемуся до недавнего времени и активно пропагандировавшемуся институту "права на молчание" был нанесен серьезный удар. В английской доктрине нормы, вве­денные ст. 34—38 названного Закона, были квалифицированы как "ограничение права на молчание"1.

В официальном разъяснении, сопровождающем рассматрива­емый Закон, указано, что положения Закона об уголовных доказа­тельствах 1898 г., касающиеся "права на молчание", теряют силу. Отныне обвинение вправе комментировать молчание обвиняемого, что особенно важно в суде присяжных. После введения в действие Закона об уголовной юстиции и общественном порядке в 1995 г. со­стоялось обновление полицейских сводов практических правил. Теперь полицейским, приступающим к допросу подозреваемых, предписано давать иное, нежели то, которое приведено выше, разъ­яснение: "Вы не обязаны ничего говорить. Но это молчание может осложнить Вашу защиту, когда Вас спросят о чем-либо, на что Вы собираетесь сослаться позднее в суде. Все, о чем Вы скажете, мо­жет служить доказательством по делу".

Какое значение придается в английском уголовном процессе признанию обвиняемым своей вины? Прежде всего следует заме­тить, что доказательственное право интересуется только призна­нием вины, сделанным в ходе полицейского допроса, причем лишь в случае, когда обвиняемый отказывается от этого признания во время судебного разбирательства. Дело в том, что если обвиняе­мый полностью признает свою вину (guilty plea) в суде, то речь идет об особом процессуальном институте, означающем отказ от спора и отсутствие необходимости доказывания обстоятельств дела сторонами — суд в большинстве таких случаев переходит к воп­росу о наказании. В этом смысле английский уголовный процесс заметно отличается от континентального, где признание вины — разновидность показаний обвиняемого, т. е. только одно из доказа­тельств по делу (причем рядовое доказательство).

Что касается признания, полученного во время полицейского допроса, то в принципе его использование в суде допустимо (как

1 См., например: Dennis I. The Criminal Justice and Public Order Act. The evidence provisions // The criminal law review. 1995. № 1. P. 4.

99

§ 4. Доказательства и доказывание: исходные положения

уже отмечалось, здесь имеет место одно из исключений запрета hearsay). Условием допустимости является добровольность призна­ния. В соответствии со ст. 76 Закона о полиции и уголовных дока­зательствах 1984 г. суд обязан отклонить данное доказательство, если придет к выводу, что оно получено в результате принужде­ния или иных действий, делающих его сомнительным. Нарушение процессуальных правил при проведении полицейского допроса, в том числе права на защиту, не рассматривается в Англии как бе­зусловное основание для отказа в придании признанию вины до­казательственного значения (если сама по себе достоверность при­знания не вызывает сомнений). В данном случае суд обладает пра­вом оценивать допустимость или недопустимость данного доказа­тельства по своему усмотрению. В судебной практике сложилось правило, что суд расценивает признание вины, полученное с нару­шением закона, как недопустимое доказательство в случае, если приходит к выводу, что полиция умышленно нарушила закон — в противном случае оно признается допустимым.

Процессуальной гарантией, препятствующей использованию в качестве доказательства сомнительного признания вины, служит архаичный и своеобразный институт английского уголовного про­цесса, который исторически именуется французскими словами "voir dire" (дословно "видеть-сказать"1). Иногда в английской доктрине его называют "судебным разбирательством внутри судебного раз­бирательства" (trial-within-a trial). Применяется данный институт2 только при рассмотрении уголовных дел в Суде короны с участи­ем присяжных.

Суть его в следующем: если обвинение считает необходимым использовать в доказывании признание обвиняемым вины, полу­ченное в досудебных стадиях, а в суде обвиняемый себя виновным не признает, то обвинитель просит судью удалить присяжных. За­тем он вызывает в качестве свидетелей лиц, которым обвиняемый признался в содеянном (чаще всего это полицейские), и эти лица подвергаются сторонами допросу, в том числе перекрестному. За­тем защита вправе представить своих свидетелей: как правило, "свидетелем защиты" выступает обвиняемый, настаивающий, что признание было им дано, например, под воздействием принужде­ния. Его также подвергают допросу. После этого стороны излагают в прениях свою позицию, и, наконец, судья принимает решение — можно расценивать признание вины как допустимое доказатель-

1              Это идиоматическое выражение, которое в старофранцузском языке

обозначало "говорить правду".

2              Во избежание недоразумений необходимо уточнить, что институт voir

dire имеет в англосаксонском праве несколько вариантов, применяемых в раз­

личных процессуальных ситуациях, в частности, упоминающийся здесь анг­

лийский вариант не совпадает с американским подходом к этому институту

(см. § 7 гл. 3, стр. 264).

100

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 4. Доказательства и доказывание: исходные положения

101

ство или его следует отклонить. Если он приходит к положитель­ному для обвинения решению, то обвинитель получает возможность использовать данное доказательство перед присяжными, если же нет — присяжные ничего не узнают о дебатах по поводу призна­ния, которые не окажут на них влияния. В магистратских судах процедура voir dire не применяется, так как там нет присяжных, и проверка судьей добровольности признания вины, полученного в результате полицейского допроса, осуществляется обычно путем проведения очной ставки между полицейским и обвиняемым.

4. Бремя доказывания (onus probandi). Проблема бремени доказывания или, иными словами, вопрос о том, на ком лежит обязанность доказывания, непосредственным образом связана с фундаментальным уголовно-процессуальным принципом — презум­пцией невиновности. Если презумпция невиновности существует, то из нее неизбежно следует, что бремя доказывания лежит на обвинении. В противном случае возможны иные варианты реше­ния данного вопроса.

Специфика английского уголовно-процессуального права тра­диционно заключалась, с одной стороны, в том, что его доктрина и практика давно уже исходят из наличия презумпции невиновнос­ти в качестве общего принципа уголовного судопроизводства, а с другой — в том, что этот принцип никогда не закреплялся на уровне правовой нормы. Объяснить это можно, во-первых, отсутствием в Англии писаной конституции (в большинстве стран именно в кон­ституциях формулируется данный принцип), а, во-вторых, неко-дифицированностью уголовно-процессуального права, которая в конечном счете привела к тому, что многие его общие положения, в том числе о презумпции невиновности, не имеют определенных очертаний1. О содержании, которое вкладывается в этот принцип английской уголовно-процессуальной доктриной и практикой, можно судить лишь по принимавшимся в разное время и в связи с край­не неодинаковыми конкретными делами решениям авторитетных судебных инстанций, в первую очередь, разумеется, суда Палаты лордов и Отделения по уголовным делам Апелляционного суда (к примеру, его упомянутое выше решение по делу Харпера 1968 г.). Но решения эти примечательны не только тем, что в них призна-

1 Шагом по преодолению такой неопределенности можно признать при­нятие в 1998 г. упомянутого выше (см. § 2 данной главы) Закона о правах че­ловека. Он не только предусмотрел механизм установления несоответствия на­циональных правовых норм европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но и еще раз (первый раз это было сделано при ратифика­ции Конвенции) официально, в законодательном порядке подтвердил обязатель­ность для Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии предписаний этой Конвенции, в том числе предписания ч. 2 ст. 6, где сказано: "Любое лицо, обвиненное в совершении преступления, презюмируется неви­новным, пока его вина не будет установлена в соответствии с законом".

ется общее положение о том, что каждый обвиняемый в преступ­лении считается невиновным до тех пор, пока в законом установ­ленном порядке он не будет признан виновным, но и тем, что они весьма наглядно свидетельствуют о давно наметившейся тенден­ции искать и находить изъятия из этого общего положения.

Такая тенденция, естественно, проявилась и в том, что выте­кающее из презумпции невиновности положение о бремени дока­зывания в английском уголовном процессе приобрело своеобразный смысл. Это положение лишь в общих чертах признает, что по уго­ловным делам обязанность (бремя) доказывания обвинения лежит на обвинителе. Но оно допускает и существенные изъятия.

Во-первых, обвинение обязано доказать вину обвиняемого лишь тогда, когда последний ее отрицает, т. е. когда между сторонами есть спор. Если обвиняемый вину признает, то это освобождает об­винение от бремени доказывания, что может служить процессуаль­ной предпосылкой для назначения наказания без анализа собран­ных доказательств, а равно для заключения между сторонами раз­личных "сделок" или "соглашений".

Во-вторых, обвинению достаточно доказать только наличие самого факта преступления (actus reus) и вины обвиняемого в его совершении. Причем последнее, т. е. тот факт, что обвинение дол­жно доказывать наличие вины, а не защита — ее отсутствие, в те­чение длительного времени было предметом противоречий в судеб­ной практике. Лишь в 1935 г. в своем знаменитом решении Палата лордов сформулировала т. н. "правило Вулмингтона", согласно ко­торому бремя доказывания вины лежит на обвинении. В то же вре­мя, если в ходе разбирательства уголовного дела, по которому событие преступления и совершение его подсудимым установле­ны и не оспариваются, защита ссылается на обстоятельства, ос­вобождающие обвиняемого от уголовной ответственности, напри­мер, на его невменяемость, то бремя доказывания обоснованнос­ти данной ссылки переходит на защиту.

В-третьих, существуют отдельные категории уголовных дел, когда обвинению, несмотря на правило Вулмингтона, достаточно доказать только факт совершения определенных действий. Бремя же доказывания отсутствия вины лежит на защите. Так, по Зако­ну о предупреждении коррупции 1916 г. чиновник, получивший от кого-либо подарок, обязан доказать, что его действия не связаны с коррупцией. Аналогично решается вопрос и в Законе о предупреж­дении преступлений 1953 г.: лицо, у которого обнаружено оружие, обязано доказать наличие у него права на его хранение и ношение. Перечень подобных изъятий можно было бы продолжить.

Сказанное говорит о том, что признаваемое широко и безого­ворочно в уголовном судопроизводстве многих стран положение о возложении на обвинителя бремени доказывания обвинения в Ан­глии все еще не является безусловным.

102

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 5. Досудебное производство по уголовному делу

103

5. Оценка доказательств. Поскольку в Англии никогда ши­роко не господствовала инквизиционная форма уголовного судо­производства, то не пользовался признанием и ее непременный атрибут — законодательная формализация доказательств, являв­шаяся в свое время основой свойственного такой форме судопро­изводства доказательственного права в целом и соответствующих ему правил оценки доказательств, в частности. Следовательно, у англичан не было необходимости отвергать модель доказывания, основанную на формализации доказательств, вместе с инквизици­онным процессом и создавать противоположную ей модель — мо­дель, основанную на оценке доказательств по т. н. внутреннему убеждению. Они шли своим путем.

Английский (англосаксонский) подход к оценке доказательств нельзя прямолинейно отождествлять ни с тем подходом, который преобладал в условиях инквизиционного судопроизводства, ни с тем, который ориентируется на свободную оценку доказательств по внут­реннему убеждению. В Англии и других странах, воспринявших ее правовую систему, сложился промежуточный вариант, в кото­ром прослеживаются черты, похожие как на первый из указанных вариантов подхода к оценке доказательств (в меньшей степени), так и на второй (в общих чертах).

Согласно общепризнанным в Англии правилам оценки дока­зательств при производстве по уголовным делам ее критерием дол­жно быть "отсутствие разумного сомнения" (beyond a reasonable doubt). Иными словами, обвинение, на котором в основном лежит бремя доказывания, и в отдельных случаях защита должны дока­зать обстоятельства дела таким образом, чтобы у суда не осталось разумного сомнения в истинности тех тезисов, на которых настаи­вает субъект доказывания. Применяемое в таком контексте слово­сочетание "разумное сомнение" не позволяет говорить о т. н. (в континентальной Европе) "материальной истине" как цели дока­зывания: речь в данном случае идет лишь о максимальной степе­ни вероятности, причем сам судья остается только пассивным ар­битром между сторонами, которые должны его убедить в нали­чии (отсутствии) такой степени вероятности.

Английская концепция "отсутствия разумного сомнения" как критерия оценки доказательств, в принципе, вполне сопоставима с хорошо знакомым российским юристам институтом оценки дока­зательств по внутреннему убеждению, хотя определенная разница в акцентах между понятием "отсутствие сомнений в виновности под­судимого" и понятием "убежденность в виновности подсудимого", безусловно, есть. В то же время в английском доказательственном праве не являются редкостью и некоторые специфические прави­ла, ограничивающие свободу судей при оценке доказательств, что в определенной мере дает повод для утверждения о его сходстве с доказыванием, основывающемся на формализации доказательств.

Эта особенность видна, в частности, по правилам о "подкреп­лении доказательств" (corroboration), созданным английскими су­дьями в XVIII в. для предотвращения судебных ошибок по некото­рым категориям уголовных дел и впоследствии воспринятым ста­тутным правом. Их суть заключается в том, что в отдельных слу­чаях вынесение обвинительного приговора возможно только тогда, когда обвинительные доказательства отвечают формальным тре­бованиям либо когда одни обвинительные доказательства формально подкрепляются другими. Даже если у судьи отсутствует разумное сомнение, он не вправе вынести соответствующий приговор без та­кого "подкрепления". Можно назвать несколько действующих за­конов, исходящих из правил такого рода: а) Закон о государст­венной измене (Treason Act) 1795 г., в соответствии с которым ли­цо может быть осуждено за измену только при наличии, как ми­нимум, двух свидетельских показаний; б) Закон о клевете (Perjury Act) 1911 г., запрещающий выносить обвинительный приговор на основании показаний только одного свидетеля и при отсутствии иных доказательств; в) Закон о дорожном движении (Road Traffic Regulation Act) 1984 г., требующий, чтобы обвинение в превыше­нии скорости подкреплялось показаниями одного свидетеля и лю­бым иным (как минимум) доказательством.

§ 5. Досудебное производство по уголовному делу

1. Общая характеристика. Одна из основных особенностей английского уголовного процесса заключается в том, что ему ис­торически не было присуще привычное для стран континенталь­ной Европы деление на две равноценные по своему юридическо­му значению части: предварительное (досудебное) расследование и разбирательство в суде.

Не известны ему и такие формы предварительного рассле­дования, как дознание и следствие. Объяснение этому следует ис­кать в том, что, как говорилось выше (см. § 1 и 3 данной главы), в силу особенностей развития английского общества, государства и права в этой стране, в отличие от стран континентальной Евро­пы, уголовный процесс в инквизиционной форме широкого при­знания никогда не получал. Не получала такого признания и трак­товка уголовно-процессуальной деятельности как деятельности, на­правленной на беспристрастное исследование обстоятельств дела в целях установления объективной истины и ведущейся безличною волей закона в интересах общества (государства), вне зависимос­ти от волеизъявления сторон. По английской теоретической моде­ли процесса уголовное дело — это спор между равноправными сторонами. В этом смысле прослеживается прямая и легко объяс­нимая аналогия с гражданским процессом, где нет никаких досу-

104          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

дебных стадий и где собирание доказательств для их представле­ния в суде остается прерогативой истца и ответчика.

Вместе с тем такой взгляд на уголовный процесс постепенно преодолевается. Рост преступности, захлестнувший современное общество, в том числе английское, сделал неизбежным постоянное расширение не только фактического объема работы, но и полномо­чий органов уголовного преследования, прежде всего полиции. Од­новременно значительно активизировался процесс поиска и внедре­ния дополнительных гарантий прав привлекаемых к уголовной от­ветственности лиц. А это свою очередь потребовало более деталь­ной правовой регламентации процессуальных институтов, связан­ных с деятельностью полиции.

Приведенные и некоторые другие факторы и обусловили за­рождение в последние десятилетия новых подходов к досудебной деятельности органов уголовного преследования, а равно стремле­ние максимально формализовать ее. Апофеозом такой тенденции стало принятие упоминавшегося выше Закона о полиции и уголов­ных доказательствах 1984 г., по объему и степени правового регу­лирования напоминающего раздел о предварительном расследова­нии континентальных уголовно-процессуальных кодексов.

В то же время данная стадия все еще сохраняет специфичес­кие черты англосаксонского уголовного процесса и подлежит срав­нению со своими континентальными аналогами лишь с достаточ­ной долей условности. Так, если проводить аналогии, то английс­кое досудебное производство допустимо сопоставлять только с кон­тинентальным дознанием, но никак не с предварительным следстви­ем. Последнее, будучи по своей юридической природе ключевым элементом смешанного (постинквизиционного) процесса, совершенно немыслимо в контексте не только прежней, но и современной анг­лийской уголовной юстиции.

2. Полицейское расследование. Под ним понимается этап до­судебного производства, в ходе которого полиция, получив ин­формацию о совершенном преступлении, предпринимает действия, направленные на установление лица, его совершившего, собира­ние против данного лица обвинительных доказательств, а также применение по отношению к нему в случае необходимости мер процессуального принуждения. Другими словами, состоит оно в значительной степени из двух видов уголовно-процессуальных дей­ствий: во-первых, по сбору доказательственной информации, не­обходимой для раскрытия преступления и последующего обвине­ния в его совершении виновного лица; во-вторых, по примене­нию мер процессуального принуждения, допустимого при любом уголовном преследовании. Полицейское расследование, не погло­щая полностью досудебное производство, представляет собой, тем не менее, наиболее существенную его часть.

Что касается правовых источников, регулирующих в настоя­щее время порядок выполнения полицией процессуальных действий

105

§ 5. Досудебное производство по уголовному делу

в ходе досудебного расследования, то de jure наиболее значитель­ным из них является неоднократно упоминавшиеся выше Закон о полиции и уголовных доказательствах 1984 г. Однако de facto по­лиция практически не применяет напрямую этот и другие законы. Английский полицейский, считающийся скорее сыщиком, нежели должностным лицом, принимающим самостоятельно ответственные процессуальные решения при расследовании уголовного дела, ру­ководствуется в своей повседневной деятельности не законами, а в основном сводами практических правил (см. § 2 данной главы), т. е. ведомственными актами, которые подвергаются постоянным корректировкам путем непосредственного внесения в них руковод­ством Министерства внутренних дел изменений и дополнений либо путем издания инструкций, циркуляров и т. д.

По своему содержанию всю сумму действий, дозволенных ан­глийской полиции при расследовании уголовных дел, можно раз­делить на действия, совершаемые только с разрешения суда, и дей­ствия, которые полиция вправе совершать без такого разрешения. В последние годы неуклонной тенденцией английского уголовного процесса является увеличение удельного веса второго вида дей­ствий по отношению к первому. Другими словами, неконтролируе­мые судами полномочия полиции в ходе проводимого ею расследо­вания постоянно расширяются.

Среди действий, влекущих применение мер процессуального принуждения и осуществляемых без предварительной санкции (приказа) судьи, наиболее серьезным является полицейский арест (его можно также назвать, прибегая к терминологии, ис­пользуемой в странах континентальной Европы, "кратковременным задержанием подозреваемого").

По общему правилу полиция вправе производить арест без получения предварительного приказа судьи только по делам об "арестных"1 преступлениях. Однако это ограничение нивелирует­ся ст. 25 Закона о полиции и уголовных доказательствах 1984 г., который ввел в английский уголовный процесс понятие "общих ус­ловий ареста". Теперь полиция может арестовать какое-либо лицо без приказа судьи по делам и о "неарестных" преступлениях при наличии следующих условий: а) неизвестно имя или адрес подо­зреваемого либо есть сомнения в том, что он назвал свои истинные имя или адрес; б) есть основания полагать, что арест необходим

1 При характеристике английских правил ареста важно иметь в виду, что Законом об уголовном праве 1967 г. введено деление всех преступлений на "аре­стные" (преступления, предусматривающие наказание в виде пяти и более лет тюремного заключения, а также некоторые иные преступления, за соверше­ние которых закон определяет строго фиксированный размер наказания) и "не­арестные" (все остальные преступления). В настоящее время список "арест­ных" преступлений существенно расширен Законом об уголовной юстиции и полиции 2001 г.

106          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

для предотвращения физического воздействия на людей или соб­ственность со стороны подозреваемого; в) есть основания полагать, что арест предотвратит физическое воздействие на самого подо­зреваемого; г) арест необходим для предупреждения повторного совершения преступления подозреваемым; д) необходимо защитить ребенка или иное беспомощное лицо от действий подозреваемого.

Полицейский арест (задержание) является кратковременной мерой. Он ограничен достаточно жесткими сроками, которые вве­дены Законом 1984 г. Первоначально продолжительность ареста не должна превышать 24 часа, причем для большинства преступле­ний это максимально возможный срок. Однако по делам о "серьез­ных арестных преступлениях", перечень которых определяется ст. 116 названного Закона в редакции дополнившего эту статью За­кона об уголовной юстиции и полиции 2001 г. (например, убийство, насилие, иные преступные деяния, могущие причинить значитель­ный ущерб государству или общественному порядку либо повлечь чью-то смерть или тяжкие телесные повреждения), полицейский в чине инспектора1 вправе продлить срок до 36 часов. Дальнейшее его продление допускается лишь по решению магистратского суда, в который должен быть доставлен арестованный (задержанный).

При первом рассмотрении вопроса суд вправе продлить арест (задержание) до 72-х часов и затем еще раз — до 96 часов. Это предельный срок полицейского ареста, до завершения которого по­лиция обязана сформулировать обвинение в документе, именуемом "информацией", и представить его в суд либо освободить аресто­ванного2. Вопрос о дальнейшем продлении ареста решается в по­рядке, о котором будет сказано ниже.

До 1984 г. английское уголовно-процессуальное законодатель­ство не предусматривало права задержанного на встречу с адво­катом. Такое право признавалось и признается в наши дни упомя­нутыми выше (см. § 2 данной главы) Судейскими правилами 1912 г., которые полиция часто игнорировала. Ситуация изменилась с при­нятием Закона о полиции и уголовных доказательствах. Он рас­ширил полномочия полиции, но одновременно закрепил (ст. 58) пра­во арестованного подозреваемого на участие в его деле адвоката с начала задержания и без ограничения сроков участия, причем ад­вокат может присутствовать на всех допросах подозреваемого. Дан-

1              До Закона об уголовной юстиции и полиции 2001 г. эти функции вы­

полнял полицейский более высокого уровня (в чине суперинтенданта). Теперь

его полномочия перешли к инспекторам полиции, которые вправе осуществ­

лять свои контрольные полномочия с использованием телефонной или видео-

конференцсвязи (ст. 73 Закона 2001 г.).

2              Особые сроки полицейского ареста применяются по делам о преступ­

лениях террористического характера: по истечении 48 часов срок ареста мо­

жет быть продлен министром внутренних дел до 7 суток, после чего лицо дол­

жно быть отпущено на свободу или обвинено и доставлено к судье.

107

§ 5. Досудебное производство по уголовному делу

ное положение было развито в новой редакции сводов практичес­ких правил (1995 г.), где сказано, что полиция обязана обеспечить защитником каждого задержанного (если только сам задержанный письменно не откажется от этого) и не имеет права его допраши­вать в отсутствие защитника. Исключение составляют дела о тер­роризме и иных тяжких преступлениях, по которым полиция вправе ограничить доступ адвоката к участию в деле в течение первых 36 часов задержания. Кроме того, согласно ст. 58 Закона 1984 г. поли­ция может воспрепятствовать участию в деле конкретного адвока­та, если есть основания полагать, что он будет воздействовать на свидетелей или фальсифицировать доказательства. При этом по­дозреваемый имеет право пригласить другого адвоката, т. е. в дан­ном случае речь идет не об ограничении права на участие в деле защитника, а об ограничении права на выбор защитника.

Законодательство последних десятилетий предусматривает ряд гарантий, обеспечивающих процессуальные права задержанного. В частности, для тех подозреваемых, которые не в состоянии само­стоятельно пригласить адвоката (по материальным или иным при­чинам), созданы круглосуточно действующие дежурные адвокатс­кие бюро, куда и обращается полиция в случаях такого рода. В ка­кой-то мере это помогает обеспечивать право малоимущих людей реально иметь защитника, хотя по признанию многих английских юристов помощь подозреваемым со стороны "адвокатов по назна­чению" часто носит формальный характер.

Последнее проявляется во многом. К примеру, широкое рас­пространение получила т. н. "делегированная адвокатская помощь", когда адвокат вместо того, чтобы лично прибыть в полицейский участок к задержанному, направляет туда своего помощника или кого-либо из технического персонала конторы. Возможно и иное: нередко адвокаты, привлекаемые полицией, ограничиваются те­лефонными консультациями, в ходе которых они кратко разъяс­няют задержанным перечень их прав и на этом считают свою мис­сию выполненной1.

Но эти недостатки постепенно преодолеваются. Одним из ша­гов стал Закон об обеспечении доступа к правосудию 1999 г. Он предусмотрел создание в Англии новой организации — упомяну­той выше (см. § 2 данной главы) Комиссии по правовому обслужи­ванию, под эгидой которой образована Служба обеспечения защи­ты по уголовным делам (Criminal Defence Service). Смысл рефор-

1 Интересные фактические данные приводятся, в частности, английски­ми юристами, специально изучавшими реальную практику оказания задержан­ным юридической помощи в досудебных стадиях уголовного процесса Англии и Франции (в сравнительном аспекте) и пришедшими к неожиданному выво­ду, что вопреки устоявшимся стереотипам в Англии ее качество в среднем зна­чительно ниже. См.: Hodgson J., Rich G. L'avocat et la garde a vue: experience anglaise et reflexions sur la situation actuelle en France // Revue de science criminelle et de droit penal compare. 1995. № 2. P. 323—324.

108          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

мы в том, что Комиссия, не будучи в состоянии сама оказывать правовую помощь (в ее состав входят от 7 до 12 человек), опреде­ляет малоимущих лиц, нуждающихся в такой помощи, и предос­тавляет им денежные гранты на оплату адвокатских услуг. Как сказано в ст. 13 Закона 1999 г., на Службу обеспечения защиты по уголовным делам возложена, в частности, функция финансирова­ния в необходимых случаях правовых "советов и помощи, предос­тавляемых лицам, которые арестованы и находятся под стражей в полицейских участках".

Помимо обеспечения участия адвоката (реального или фор­мального), важной гарантией прав задержанного подозреваемого является деятельность введенных сравнительно недавно в соответ­ствующих полицейских подразделениях "офицеров по надзору" (custody officers), призванных обеспечивать соблюдение норм пра­ва при полицейском аресте. Каждый задержанный обязательно до­ставляется к этому офицеру1, и дальнейшее содержание лица под арестом без санкции суда возможно лишь с его разрешения. Он осуществляет также контроль за соблюдением сроков задержания и права задержанного на защиту: первая проверка должна быть им произведена через шесть часов после начала задержания, а за­тем — через каждые девять часов задержания. Именно офицер по надзору вправе ограничить доступ к задержанному конкретного адвоката.

Отдельно следует сказать об институте habeas corpus, суще­ствующем в Англии с 1679 г. и являющемся в представлении мно­гих континентальных юристов своеобразным "символом" английс­кого уголовного процесса. Речь идет о том, что любое задержанное лицо должно быть доставлено в суд, который проверяет основания задержания (ареста) и при отсутствии таковых освобождает лицо путем издания приказа habeas corpus. Ни в коей мере не умаляя историческое значение данного института, следует признать, что его роль в современном английском уголовном процессе крайне не­значительна. Во-первых, процедура полицейского ареста такова, что судебный контроль за ним осуществляется вне рамок института habeas corpus, так как даже тогда, когда полиция кого-либо арес­товывает без предварительной санкции (приказа) суда, срок тако­го ареста по общему правилу составляет не более 36 часов, после чего его продление производится уже в судебном порядке. Требо­вать в данной ситуации выдачи специального приказа habeas corpus не имеет ни малейшего смысла. Во-вторых, habeas corpus не явля-

109

§ 5. Досудебное производство по уголовному делу

ется сугубо уголовно-процессуальным институтом: он может при­меняться в каждом случае ограничения свободы человека, даже если такое ограничение осуществляется в административном по­рядке (задержание иностранцев иммиграционной службой, прину­дительное помещение душевнобольных в психиатрическое учреж­дение и т. д.). В этом смысле институт habeas corpus в большей степени сохранил свое значение как раз в тех случаях, когда речь не идет об уголовном процессе, так как в уголовном процессе арест производится в строго установленной законом процессуальной фор­ме, которая сочетается с иными методами судебного контроля.

Обыск по общему правилу относится к числу тех сопряжен­ных с эграничением прав личности полицейских действий, кото­рые производятся на основании судебного приказа. Однако суще­ствует немало случаев, когда полиция вправе проводить обыск без судебного приказа: например, обыск, сопровождающий арест; обыск места жительства арестованного; личный обыск или обыск транс­портных средств при наличии оснований полагать, что у подозре­ваемого находятся, к примеру, краденые вещи или запрещенные предметы.

Еще одно важное полицейское действие, производимое без су­дебного приказа, — это т. н. "перехват сообщении", вклю­чающий, в частности, прослушивание телефонных переговоров. Разрешение на производство данного действия, предусмотренно­го ныне Законом о регламентации полномочий по расследованию (Regulation of Investigatory Powers Act) 2000 г.1, выдает сроком на три месяца (если речь идет об интересах национальной безопас­ности и в некоторых других случаях — на шесть месяцев) Министр внутренних дел, который вправе самостоятельно определять в своих инструкциях критерии "серьезности преступлений" (Закон 2000 г. допускает перехват сообщений только по делам о "серьез­ных преступлениях").

В целом при характеристике полномочий английской полиции по применению мер процессуального принуждения или по совер­шению иных действий, сопряженных с вмешательством в сферу частной жизни гражданина2, нужно исходить из общего правила, в соответствии с которым она может предпринимать только то, что ей прямо дозволено законом или иными нормативными актами. В тех случаях, когда полиции необходимо выйти за пределы предос­тавленных ей полномочий, она обязана обратиться в суд с просьбой о выдаче судебного приказа — процессуального акта, дозволяю­щего совершить определенное действие.

1 Закон об уголовной юстиции и полиции 2001 г. содержит норму, в соот­ветствии с которой Министр внутренних дел вправе издать правила, позво­ляющие "офицерам по надзору" осуществлять контроль за задержанием с ис­пользованием видеоконференцсвязи. В таком случае, разумеется, отпадет не­обходимость доставления каждого задержанного непосредственно к данным дол­жностным лицам.

1              Закон о перехвате сообщений 1985 г., ранее регламентировавший дан­

ное действие, отменен в связи с принятием Закона 2000 г., однако основные

его положения инкорпорированы в новый Закон.

2              Возможны и иные полицейские действия, не требующие судебного при­

каза. Их набор не исчерпывается арестом, обыском и "перехватом сообщений".

Г' Т1

110          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

Для получения такого приказа полиции необходимо предста­вить суду основания для совершения действия или применения меры процессуального принуждения, т. е., по сути, сформулировать обвинение. С этой целью должностное лицо, ведущее расследова­ние, составляет процессуальный документ, называемый "информа­цией", в котором содержатся сведения о преступлении и лице, подо­зреваемом в его совершении. Порядок составления и направления в суд информации регулируется Законом о магистратских судах 1980 г. и Правилами производства в магистратских судах 1981 г. Информация адресуется полицией в магистратский суд, рассмат­ривающий вопрос о наличии или отсутствии оснований для выдачи соответствующего приказа. При положительном для полиции реше­нии вопроса она получает право совершить действие или приме­нить меру, указанную в выданном магистратским судом приказе1.

На этапе полицейского расследования практически наиболее распространенными являются приказ об обыске и приказ об арес­те. Первый из них рассматривается в качестве единственного ос­нования производства обыска в тех случаях, которые не подпада­ют под исключения, дающие полиции право производить обыск без судебного приказа.

Что касается ареста по приказу суда, то это — долговременная мера пресечения, что отличает данный вид арес­та от кратковременного полицейского ареста (задержания).

Специфика английского уголовного процесса исторически зак­лючалась в том, что он не предусматривал предельных сроков аре­ста до начала судебного разбирательства. Многолетняя критика данного положения, во многом вызванная опытом соседней Шот­ландии2, привела к тому, что ст. 22 Закона об уголовном преследо­вании за преступления 1985 г. предписала Министру внутренних дел издать инструкцию, регламентирующую предельные сроки со­держания под стражей. В итоге, в 1987 г. появился подзаконный акт, озаглавленный "О регулировании уголовного преследования за преступления (предельные сроки содержания под стражей)" (Prosecution of Offences (Custody Time Limits) Regulations 1987). Согласно этому акту срок ареста с момента окончания полицейс-

1              Исполнение судебных приказов о применении мер уголовно-процессу­

ального принуждения не является исключительной прерогативой полиции. Б

соответствии с Законом о доступе к правосудию 1999 г. исполнение приказов

относится также к компетенции специальных судебных приставов (civilian

enforcement officer), которые состоят на "гражданской службе". Институт су­

дебных приставов создан с целью укрепления судебной власти, которая дол­

жна иметь возможность применять меры принуждения вне какой-либо зави­

симости от деятельности полиции.

2              С 1701 г. в Шотландии существует знаменитое правило "110 дней": если

дело по обвинению лица, находящегося под стражей, направлено в суд, то су­

дебное разбирательство должно начаться не позднее указанного срока. В про­

тивном случае уголовное преследование аннулируется, и лицо не может быть

более привлечено к уголовной ответственности за данное преступление.

111

§ 5. Досудебное производство по уголовному делу

кого задержания и до начала рассмотрения магистратами вопроса о предании Суду короны (по делам суммарного производства — до начала слушания магистратами дела по существу) не может превы­сить 70 дней. По делам о преступлениях, преследуемых с обвини­тельным актом, существует еще один предельный срок ареста — 112 дней с момента предания суду и до начала судебного разбира­тельства. При этом судебный приказ об аресте не может быть выдан сразу на весь указанный срок: он выдается не более чем на 8 дней, после -чего магистраты решают вопрос о продлении ареста (снова не более чем на 8 дней и так до истечения предельного срока ареста).

Юридическая природа английских принудительных мер, на­правленных на содержание подозреваемого или обвиняемого под стражей в ходе досудебного производства (полицейский арест и арест по судебному приказу), не может быть правильно понята без учета их неразрывной связи с одним из ключевых институтов уго­ловного судопроизводства Англии — институтом bail.

Если в США bail представляет собой главным образом иму­щественную меру пресечения, т. е. фактически совпадает с извес­тными в континентальной Европе институтами залога и поручи­тельства, то в современном английском уголовно-процессуальном праве используется значительно более широкая трактовка данно­го англосаксонского понятия.

В Англии любое оставление на свободе лица, в отношении ко­торого есть основания для ареста, трактуется как применение ин­ститута bail. В рамках этого института различаются "безусловный (unconditional) bail", когда полиция или суд оставляют лицо на сво­боде без каких-либо дополнительных условий, и "условный (conditional) bail", когда отказ от применения реального ареста со­пряжен с определенными условиями. Условия могут быть "пози­тивными" (внести залог, представить поручительство) или "нега­тивными" (не совершать какие-либо действия, не выезжать за пре­делы определенной территории и т. д.)1. В практике известны слу­чаи, когда лицо, обвиняемое в соответствующем преступлении, ос­вобождалось от заключения под стражу при условии отказа от дальнейшего участия в забастовках. Важно отметить, что приме­нение "условного позитивного" bail в виде залога или поручительст­ва требует особых оснований, поэтому используется не столь час­то по сравнению с остальными вариантами предлагаемых обвиня­емому лицу условий его освобождения от содержания под стражей.

В наши дни институт bail регулируется Законом 1976 г., в ко­торый впоследствии вносились изменения (наиболее значительные внесены Законом об уголовной юстиции и общественном порядке 1994 г.).

1 О современном английском подходе к институту bail и о его разновид­ностях см. подробнее: Ashworth A. The criminal process. An evaluative study. Oxford, 1994. P. 201—202.

112          Глава 2. Соединенное Королевстве^ 'Великобритании и Сев. Ирландии

Статья 4 Закона 1976 г. содержит ключевое положение: "Лицо имеет право на свободу кроме случаев, прямо предусмотренных на­стоящим законом". Понимать это следует так, что при решении воп­роса о заключении под стражу правилом является освобождение лица под определенными условиями или без таковых, а исключе­нием, применяемым при наличии соответствующих оснований, — реальное содержание под стражей. Иными словами, в английском уголовном процессе действует презумпция применения института bail в каждом конкретном случае, и только при ее опровержении лицо помещается под арест.

Однако данная презумпция сохраняет свою силу не всегда. В соответствии с Законом об уголовной юстиции и общественном по­рядке 1994 г. она не действует в тех случаях, когда к лицу, обви­няемому в совершении преступления, преследуемого по обвинитель­ному акту, на момент совершения данного преступления уже был применен институт bail в связи с ранее совершенным преступле­нием. Кроме того, Закон 1994 г. прямо запрещает применять этот институт к лицам, ранее осужденным за убийство или изнасило­вание.

В остальных случаях, не подпадающих под Закон 1994 г., об­виняемому может быть отказано в освобождении только при нали­чии следующих оснований, указанных в ст. 4 Закона 1976 г.: а) если есть подозрения, что он скроется; б) если есть данные, что он мо­жет оказать давление на свидетелей; в) когда арест необходим для защиты самого обвиняемого. Эти основания отчасти пересекаются с "общими условиями" полицейского ареста, которые рассматри­вались выше.

Решение о применении bail могут принимать и суд1, и поли­ция (при полицейском аресте без судебного приказа), которые и определяют конкретные условия освобождения. Причем суд, вы­давая полиции приказ об аресте в случае, когда лицо еще факти­чески не задержано, вправе заранее оговорить условия немедлен­ного освобождения этого лица. В такой ситуации полиция, испол­няя приказ об аресте, т. е. фактически арестовывая лицо, немед­ленно предлагает ему выполнить все указанные в приказе усло­вия, что влечет автоматическое освобождение арестовываемого. Это тот случай, когда, по выражению английских юристов, "судебный приказ об аресте опирается на условное освобождение (bail)".

Нарушение лицом условий своего освобождения при приме­нении "условного bail" имеет как материально-правовые, так и про­цессуальные последствия. Прежде всего такое нарушение всегда рассматривается как самостоятельное уголовное преступление. Что

1 Согласно ст. 129 Закона об уголовной юстиции и полиции 2001 г., вне­сшего соответствующие изменения в Закон 1976 г., суд обязан мотивировать как решение о применении bail, так и решение об отказе в его применении.

113

§ 5. Досудебное производство по уголовному делу

касается процессуальных последствий, то их наступление зависит от разновидности института bail: в этом смысле различают тот его вариант, который предусматривает возможность отмены решения об освобождении и реальный арест лица в случае невыполнения им условий освобождения, а также вариант, не предусматриваю­щий подобную возможность. Применение конкретного варианта института bail оговаривается при принятии решения об освобож­дении лица, причем с 1994 г. (Закон об уголовной юстиции и обще­ственном порядке) полиция тоже получила право применять и пер­вый, и второй варианты bail (ранее только тот, что предполагает исключительно материально-правовые последствия). Кроме того, Закон 1994 г. предоставил Королевской службе преследования право обращаться в суд или в полицию с ходатайством о пересмотре ре­шения об освобождении в случае, если ей стала известна новая информация, ставящая под сомнение целесообразность такого ос­вобождения. Ходатайство рассматривается соответственно судом или полицией и может повлечь отмену решения об освобождении и реальный арест обвиняемого либо подозреваемого.

Остается добавить, что Закон об уголовной юстиции и поли­ции 2001 г. дополнил Закон о bail 1976 г. специальным разделом "Об электронном мониторинге за соблюдением условий освобож­дения из-под странен (Electronic monitoring of compliance •with bail conditions)". Теперь это новое техническое средство контроля за поведением лица, освобожденного из-под стражи на основании опре­деленных условий, может применяться в указанных в Законе слу­чаях. К ним, в частности, относятся дела о преступлениях несо­вершеннолетних, а также дела о некоторых опасных преступлениях.

3. Решения, принимаемые по окончании полицейского рас­следования. По действующим в настоящее время правилам воз­можно несколько вариантов окончания полицейского расследования.

Отказ от уголовного преследования, не со­провождаемый никакими условиями. Речь идет о традиционном для английского уголовного процесса варианте окон­чания полицейского расследования. Он допустим в трех случаях: во-первых, когда уголовное преследование юридически невозмож­но (в деянии нет состава преступления, лицо не достигло возраста уголовной ответственности, истек срок давности привлечения к уго­ловной ответственности и т. д.); во-вторых, когда уголовное пре­следование фактически невозможно (преступление не удалось рас­крыть1 или же полиция не смогла собрать достаточные доказа-

1 Если преступление раскрыть не удалось, то дело так и остается в поли­ции, причем в таком случае не требуется принимать никакого специального решения о приостановлении производства по делу либо о его прекращении и т. п. Английское досудебное производство в данном аспекте все еще малофор­мализовано.

114          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

тельства виновности определенного лица в его совершении); в-тре­тьих, когда полиция, раскрыв преступление и установив подле­жащее уголовному преследованию лицо, считает, тем не менее, нецелесообразным его привлечение к уголовной ответственности. В последнем случае она попросту не передает дело в суд или ко­ролевскому преследователю.

Решение об отказе от уголовного преследования, принимаемое по любому из приведенных оснований, полиция не должна офор­млять каким-то процессуальным документом. Но это не означа­ет, что такого рода решение может быть произвольным. Оно дол­жно соответствовать определенным формализованным критериям. Такие критерии едины как для полиции, так и для Королевской службы уголовного преследования — они содержатся в упомяну­том выше (см. § 3 данной главы) Кодексе королевских преследо­вателей и некоторых других документах, обязательных для поли­ции, о которых подробнее говорится ниже в данной главе.

Здесь же добавим, что решение полиции об отказе от уголов­ного преследования не подлежит какому-либо процессуальному контролю ни со стороны суда, ни со стороны Королевской службы уголовного преследования. Фактически полиция почти бесконтроль­на в своей оценке целесообразности или нецелесообразности уго­ловного преследования с той лишь оговоркой, что потерпевший или любое иное заинтересованное лицо вправе в таком случае самосто­ятельно осуществлять уголовное преследование, действуя незави­симо от полиции (на практике это происходит достаточно редко). Здесь проявляется английская концепция частного или обществен­ного обвинения, о которой говорилось ранее и которая касается всех уголовных дел без исключения. Однако реально решение полиции об отказе от уголовного преследования имеет для судьбы уголов­ного дела определяющее значение.

Нежелание отходить от принципа целесообразности уголовного преследования, являющегося сейчас одним из базовых для уголов­ной юстиции почти всех стран, и одновременное осознание очевид­ных недостатков "простого" отказа от уголовного преследования по мотивам его нецелесообразности, когда преступление остается без официальной реакции государства, привели к появлению в англий­ском уголовном процессе новейших вариантов окончания полицей­ского расследования.

Предупреждение. Этот институт возник в 70-е годы XX столетия и первоначально применялся исключительно по делам не­совершеннолетних. Но сейчас (после 1990 г.) его действие распрос­транено на все категории дел.

Не имея законодательной базы, данный институт начал раз­виваться в полицейской практике, что подтолкнуло руководство министерства внутренних дел к изданию в 1990 г. циркуляра (пос­ледняя редакция — 18/1994 г.), которым полиции предложено ру-

115

§ 5. Досудебное производство по уголовному делу

ководствоваться Национальными стандартами применения предуп­реждения (National Standards for Cautioning). Других источников, исчерпывающе регулирующих институт предупреждения, пока что нет. Упоминание о нем (в связи с решением иных вопросов) ныне встречается в отдельных законодательных актах, например, в За­коне о сексуальных преступниках 1997 г. Вопрос о необходимости принятия специального закона, посвященного институту предупреж­дения, еще ждет своего решения.

Принято выделять три варианта реализации этого института. В одном из них полицейский, обнаружив факт совершения незна­чительного преступления, но не считая необходимым начинать про­изводство по делу, только предупреждает лицо о недопустимости подобных действий, не предпринимая при этом никаких иных мер. Такой вариант именуется "неформальным предупреждением" (informal warning). Юридического значения он не имеет, так как не влечет никаких процессуальных последствий. По сути это ни­чем не мотивированный отказ в возбуждении уголовного дела. Во втором — полицейский фиксирует предупреждение в протоколе. Такая мера называется "формальным предупреждением" (formal warning), хотя она мало чем отличается от первой, ибо протокол, в котором фиксируется предупреждение, процессуальным актом не является (на него нельзя ссылаться в суде даже в случае рецидива). Третий вариант назван "официальным предупреждением" (official caution). В отличие от первых двух этот вариант представляет со­бой реальную правовую альтернативу уголовному преследованию и особую форму окончания полицейского расследования.

Полиция, не желая оставлять преступление без последствий, но не считая необходимым начинать традиционное уголовное пре­следование, официально предупреждает соответствующее лицо. Такое предупреждение заносится в специальный реестр, хранящий­ся в архивах полиции. В случае совершения этим лицом нового преступления, когда уголовное преследование становится неизбеж­ным, рассматривающий дело суд ставится в известность о том, что ранее уже имело место официальное предупреждение за соверше­ние другого преступления. Суд учитывает это при назначении на­казания как предыдущую судимость. Естественно, что, вынося офи­циальное предупреждение, полиция уведомляет предупреждаемое лицо обо всех юридических последствиях совершения нового дея­ния, запрещенного уголовным законом.

Согласно Национальным стандартам применения предупреж­дения такая мера 'может заменять уголовное преследование толь­ко при наличии нескольких условий. Прежде всего полиция дол­жна достоверно установить все фактические обстоятельства дела. Кроме того, обязательным требованием является "четкое и не вы­зывающее сомнений" признание обвиняемым вины.

Статистика свидетельствует, что ныне предупреждение стало одной из наиболее распространенных форм окончания полицейс-

116          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

кого расследования. Так, в 1995 г. из общего числа лиц, совершив­ших преступление в возрасте от 10 до 18 лет, 64% юношей и 84% девушек подверглись не традиционному уголовному преследованию, а официальному предупреждению (всего в том году было вынесе­но около 120 000 официальных предупреждений по делам несовер­шеннолетних). Что касается лиц, достигших 18 лет, то данный ва­риант окончания полицейского расследования применяется сейчас приблизительно по 20% уголовных дел.

При всей привлекательности для английских юристов инсти­тута официального предупреждения, оцениваемого ими весьма вы­соко, он имеет один существенный недостаток — слабую защиту прав потерпевшего. Дело в том, что возмещение последнему вре­да не является обязательным условием применения данной фор­мы отказа от уголовного преследования. Если обвиняемый возмес­тит вред добровольно, то полиция должна это учесть, ограничи­ваясь по возможности официальным предупреждением и не да­вая делу дальнейший ход (п. 14 (4с) Национальных стандартов). Однако полиция не может принуждать к возмещению вреда, а мнение потерпевшего по вопросу об освобождении его "обидчи­ка" от уголовного преследования не является обязательным (оно лишь принимается во внимание факультативно). Это фактически означает, что официальное предупреждение часто применяется без учета интересов потерпевшего.

Такой недостаток рассматриваемого уголовно-процессуально­го института обусловил появление наряду с ним более гибких форм завершения предварительного расследования без уголовного пре­следования лица, подозреваемого в совершении преступления.

Медиация (mediation1). Концепция завершения производ­ства по уголовному делу в такой форме в целом исходит из стрем­ления примирить с помощью общественности потерпевшего и лицо, подлежащее уголовному преследованию, с тем, чтобы последнее загладило причиненный им вред. Эта идея возникла в конце 70-х — начале 80-х гг., когда англичане заинтересовались опытом других англосаксонских стран (США, Канады и Австралии). Однако, не­смотря на то, что медиация стала относительно широко практи­коваться в некоторых регионах Англии, она до сих пор не урегу­лирована там нормами права, являясь исключительно инициати­вой правоприменителей, юристов-теоретиков и общественности. Поэтому существует множество вариантов медиации, зависящих от местных особенностей.

Медиационные процедуры могут использоваться на разных стадиях уголовного процесса. Нас здесь интересует только так на­зываемая "полицейская медиация". Ее суть в том, что полиция пе­ред принятием решения о возбуждении уголовного преследования

1 Посредничество. — Прим. ред.

117

§ 5. Досудебное производство по уголовному делу

передает дело в службу медиации, обычно состоящую из членов службы пробации, представителей соответствующих общественных организаций, а иногда и самих полицейских. Далее проводится при­мирительная процедура, когда медиатор (посредник) поочередно встречается с потерпевшим и лицом, подлежащим уголовному пре­следованию, пытаясь найти путь к компромиссу — заключению со­глашения о заглаживании вреда. Формы заглаживания могут быть самые разнообразные: уплата денежной суммы, письменные изви­нения, возмещение вреда собственным трудом на благо самого по­терпевшего или общества в целом.

В случае успеха медиации и заключения соответствующего соглашения полиция отказывается от уголовного преследования и не дает делу дальнейший ход, ограничиваясь обычно предупреж­дением (формальным или официальным). В этом смысле институ­ты предупреждения и медиации как альтернативы уголовному пре­следованию тесно связаны между собой.

Конкретные условия, допускающие применение полицейской медиации, имеют свои нюансы в различных британских областях. Скажем, в Нортэмптоншире, где медиацией занимаются специаль­ные "бюро для совершеннолетних", открытие примирительной про­цедуры зависит от оценки пяти критериев: 1) типа и тяжести пре­ступного деяния; 2) наличия публичного интереса в уголовном пре­следовании; 3) степени достаточности доказательств для призна­ния лица виновным, если дело попадет в суд; 4) признания этим лицом всех установленных полицией обстоятельств дела; 5) инте­ресов потерпевшего.

В целом медиация, как форма окончания полицейского рас­следования и одновременно альтернатива дальнейшему уголовно­му преследованию, находит в Англии все большее число сторон­ников. Вместе с тем она еще не приобрела, подобно институту пре­дупреждения, масштабы массового реагирования государства на преступления. Ее практикуют пока лишь в отдельных регионах Англии и Уэльса, а кое-где только по делам несовершеннолетних.

Передача материалов дела в Королевскую службу преследования. К этой форме окончания рассле­дования полиция прибегает, когда она раскрывает преступление и устанавливает лицо, его совершившее, а также признает целесо­образным (с точки зрения публичных интересов) и возможным (с точки зрения наличия достаточной для обвинения совокупности доказательств) дальнейшее уголовное преследование указанного лица и не находит оснований для применения альтернативных ме­тодов реакции на преступление (предупреждения или медиации).

При наличии таких условий подозреваемому формально предъ­является обвинение. Это сводится к тому, что сведения о преступ­лении и лице, его совершившем, заносятся в специальную карто­теку (charge sheet). После этого указанное лицо вызывается к упо­минавшемуся выше офицеру по надзору, который извещает его о

гиг-

па            Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

содержании обвинения, т. е. о том, какое преступление оно совер­шило с точки зрения полиции. Затем офицер произносит приве­денную выше "предупредительную формулу", предусмотренную п. 10. 4. Свода практических правил "С", и, наконец, выясняет, есть ли у обвиняемого желание что-либо сообщить полиции. Лю­бой его ответ должен быть зафиксирован. Кроме того, полиция вправе ознакомить обвиняемого с протоколами свидетельских по­казаний, на которых основано обвинение, и даже вручить копии таких протоколов. Впрочем, ознакомление с материалами дела на данном этапе уголовного судопроизводства носит в Англии сугубо факультативный характер и полностью зависит от усмотрения са­мой полиции (ознакомление с материалами обвинения может про­изойти и в последующих стадиях процесса).

На этом функции полиции заканчиваются — она обязана пе­редать все собранные ею обвинительные материалы в Королевс­кую службу преследования, которая и принимает окончательное решение о дальнейшей судьбе дела. Такого рода материалы по не­которым категориям преступлений, как отмечалось выше (см. § 3 данной главы), могут быть направлены непосредственно Генераль­ному атторнею.

Дальнейшая подготовка обвинительных материалов к рассмот­рению в суде обычно осуществляется непосредственно должност­ными лицами Службы (королевскими преследователями).

Эти лица предпринимают допустимый в рамках полномочий, возложенных на Службу (см. § 3 данной главы), комплекс процес­суальных действий, связанных с определением дальнейшей судь­бы конкретного уголовного дела, — изучают его с точки зрения до­статочности собранных материалов, дают полиции поручения о их восполнении или уточнении, определяют так называемую публич­ную целесообразность привлечения к уголовной ответственности данного обвиняемого, решают вопрос о направлении дела на пред­варительное его слушание судьей или разбирательство по суще­ству и т. д.

Вместе с тем Служба не вправе по собственной инициативе начать уголовное преследование или произвести расследование преступления, не вправе пересмотреть решение полиции об отка­зе в уголовном преследовании, применении предупреждения или медиации. Она вправе прекратить поступившее из полиции уголов­ное дело, не дав ему дальнейшего хода. Но такое ее решение не имеет силы res judicata — оно не препятствует повторному обви­нению за то же преступление1.

1 В то же время решение Службы о прекращении уголовного преследо­вания может быть обжаловано в суд заинтересованным лицом и подвергнуть­ся судебному контролю. Это подтверждается рядом новейших судебных пре­цедентов. См. их анализ: Burton M. Reviewing Crown Prosecution Service decisions not to prosecute // The criminal law review. 2001. № 5. P. 374.

119

§ 6. Предварительное рассмотрение дела в суде и предание суду

§ 6. Предварительное рассмотрение дела в суде и предание суду

1. Общая характеристика предварительного рассмотре­ния дела в суде. Это этап уголовного процесса, возможный по делам о преступлениях, преследуемых с обвинительным актом, т. е. по делам о преступлениях, отличающихся повышенной опасностью и подсудных Суду короны, которые могут быть рассмотрены с уча­стием присяжных заседателей. По делам суммарного производства (см. ниже) такой этап судопроизводства не предусмотрен — посту­пившее в суд дело сразу рассматривается по существу.

Центральным "элементом" данного этапа уголовного судопро­изводства является совершение определенной совокупности про­цессуальных действий, связанных с решением вопроса о преда­нии суду (committal proceedings)1, которые традиционно осуществ­ляются в рамках предварительного рассмотрения дела в суде (preliminary enquiry или preliminary examination).

Сейчас эта задача возложена на магистратские суды. Соглас­но ст. 4—8 Закона о магистратских судах 1980 г. рассмотрение ма­гистратами вопроса о предании суду считается реализацией ими своих полномочий т. н. "проверяющих магистратов" (examining magistrates). Впрочем, здесь мы говорим лишь об общей концеп­ции предварительного рассмотрения дела в суде в английском уго­ловном процессе — стадии, испытавшей в последние годы карди­нальные потрясения и не всегда, как мы увидим дальше, в эту концепцию вписывавшейся.

Назначение стадии предварительного рассмотрения дела в суде проявляется, в частности, в следующем:

Во-первых, она нужна для того, чтобы никто не предстал в качестве подсудимого перед Судом короны без достаточных к тому оснований. В этом смысле предварительное рассмотрение дела в суде считается своего рода фильтром, позволяющим предваритель­но проконтролировать достаточность оснований для обвинения и избежать необоснованного предания суду. Чтобы принять решение о передаче дела в Суд короны для его разбирательства по суще­ству, магистратский суд должен установить наличие "prima facie case". Речь идет о понятии, которое, будучи смешением латинс­ких и английских терминов, обозначает минимальные доказатель­ства, свидетельствующие, что по предварительной оценке (prima facie) уголовное обвинение или "дело" (case) действительно зас­луживает рассмотрения Судом короны.

Во-вторых, предварительное рассмотрение дела в суде и свя­занные с ним процедуры предания суду позволяют сторонам оз­накомиться с некоторыми материалами, которые собраны противо-

1 О термине "предание суду" (committal proceedings) см. также с. 48 на­стоящей работы.

-6537

Г Г Т"

," "**-!.     -

120          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

положной стороной в ходе досудебного производства. Напомним, что в английском уголовном процессе в досудебной стадии нет единого уголовного дела — каждая из сторон самостоятельно собирает свои доказательства и формирует свое досье. Поэтому значение взаим­ного ознакомления хотя бы с частью доказательств, раскрываемых сторонами на этом этапе судопроизводства, трудно переоценить.

В-третъих, стадия предварительного рассмотрения необхо­дима в некоторых случаях для того, чтобы решить вопрос о пред­метной подсудности. Речь идет о делах, касающихся т. н. "гибрид­ных" преступлений (закон допускает их рассмотрение по сущест­ву, как Судом короны, так и магистратским судом). Именно на этом этапе процесса в каждом конкретном случае С учетом согласия (или инициативы) сторон либо иных факторов определяется окончатель­ная предметная подсудность, т. е. решается вопрос, в каком суде (Суде короны или магистратском) должно рассматриваться дан­ное дело. В соответствии с Законом о магистратских судах 1980 г. и Правилами производства в магистратских судах 1981 г. магист­раты, изучив материалы дела о "гибридном" преступлении, дол­жны решить, какой способ его судебного разбирательства пред­почтителен (суммарный или с участием присяжных). Если с уче­том всех обстоятельств, включая возможную меру наказания1, магистратский суд приходит к выводу, что дело должно рассмат­риваться в Суде короны, то он осуществляет процедуру предвари­тельного рассмотрения и оценивает возможность предания обви­няемого суду. Когда магистраты считают, что допустимо и целесо­образно упрощенное суммарное производство, то они обязаны ис­просить согласие обвиняемого на такой способ судебного разбира­тельства. Если, как случается чаще, обвиняемый не возражает, то дело слушается магистратами по существу. В противном случае процесс ведется так, как это предусмотрено по делам, императив­но подсудным Суду короны.

В-четвертых, в ходе предварительного рассмотрения дела ма­гистратский суд попутно решает и вопрос о мере пресечения (аре­сте или его альтернативе), которая должна быть применена в от­ношении подсудимого до того момента, как он предстанет перед Судом короны.

Наконец, в-пятых, в ходе предварительного рассмотрения дела магистратами стороны вправе ходатайствовать о допросе свидете­лей не только для того, чтобы убедить суд в наличии (отсутствии) оснований для предания суду, но и для того, чтобы произвести про­цессуальную фиксацию свидетельских показаний в том случае, ког­да нет уверенности в участии свидетеля в предстоящем судебном

1 Как отмечалось выше (см. § 3 данной главы), полномочия магистратов по назначению в суммарном порядке наказания ограничены (не свыше шести месяцев тюремного заключения и 5 000 ф. ст. штрафа).

121

§ 6. Предварительное рассмотрение дела в суде и предание суду

разбирательстве (преклонный возраст, тяжелая болезнь, возмож­ный отъезд за рубеж, а то и просто отказ явиться в суд и т. д.). Ведь в отличие от протоколов полицейского допроса никаких юри­дических препятствий для признания доказательственной силы за устно полученными магистратом свидетельскими показаниями не существует.

2. Реформы стадии предварительного рассмотрения ма­териалов дела в течение XX в. В последние десятилетия данная стадия неоднократно подвергалась в Англии кардинальным рефор­мам. Логика этих реформ позволяет проследить интересные тен­денции, связанные, во-первых, со значительным упрощением рас­сматриваемой стадии, а во-вторых, с отказом (частичным или даже на определенном этапе полным) от одного из ключевых принци­пов английского судопроизводства — принципа устности.

До 1933 г. в Англии существовал традиционный для англосак­сонской уголовно-процессуальной системы институт (созданный самими англичанами еще в глубокое Средневековье) — большое жюри присяжных, осуществлявшее предание суду в составе от 12 до 23 непрофессионалов, которые, ознакомившись в ходе устной и состязательной процедуры с доказательствами, должны были ут­вердить или отклонить проект обвинительного акта. Несмотря на то, что большое жюри считалось символом английского уголовного судопроизводства, постепенно оно перестало соответствовать новей­шим тенденциям его развития, одной из которых является движе­ние в сторону процессуальной экономии. В итоге Закон об отправ­лении правосудия 1933 г. упразднил в Англии большое жюри. После этого функции предания суду перешли к магистратам, принимав­шим, тем не менее, решение в порядке устной и состязательной процедуры с участием сторон.

Следующим этапом развития английского законодательства о предании суду стала дифференциация производства в стадии пред­варительного рассмотрения дела. В результате принятия сначала Закона об уголовной юстиции 1967 г., а затем Закона о магистрат­ских судах 1980 г. предание суду осуществлялось в трех возмож­ных формах. Первую можно охарактеризовать как "классическое устное производство", где обвинение и защита представляют до­казательства, исследуют их, допрашивают свидетелей и т. д. Вто­рую форму отличал компромисс. Это частично устное производство, так как в суде допрашивались только наиболее важные свидетели обвинения. Показания остальных представлялись в письменном виде и принимались судом при отсутствии возражений защиты. Нако­нец, третья форма предания суду носила исключительно письмен­ный характер, так как все материалы дела передавались обвине­нием суду и защите в виде соответствующих документов, а вызов и допрос свидетелей отсутствовал на этой стадии полностью.

Выбор той или иной формы предания суду зависел от иници­ативы суда или защиты, а также от некоторых иных обстоятельств.

г т ц?

122          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

Так, ст. 6-2 Закона о магистратских судах 1980 г. гласила: "судья вправе" предать обвиняемого суду на основании только письмен­ных показаний, кроме случаев, когда у обвиняемого отсутствует за­щитник или когда последний ходатайствует перед судьей о более полном исследовании доказательств в связи с их явной недоста­точностью для предания суду. Письменная процедура стала самой распространенной после 1967 г. формой предания суду в Англии, что предопределило реформу 1994 г.

Статья 45 Закона об уголовной юстиции и общественном по­рядке 1994 г. отменила традиционную процедуру предания суду (committal proceedings) по всем категориям уголовных дел1 и вве­ла новые правила, регулирующие полномочия магистратов по при­нятию решения о передаче дела в Суд короны. Соответствующие изменения были внесены в Закон о магистратских судах 1980 г. Но­вая процедура получила наименование "передача дела для судеб­ного разбирательства" (transfer for trial proceedings).

Если магистрат решал, что дело подлежит передаче в Суд ко­роны (или об этом ходатайствовал обвиняемый), то сторона обви­нения обязана была ознакомить защиту с письменной запиской, со­держащей суть обвинения, доказательства, на которых оно пост­роено, и иную необходимую информацию. Затем защита получала право представить процессуальным оппонентам письменные возра­жения с требованием отказаться от уголовного преследования. Если обвинение с этим не соглашалось, то оно могло в письменном виде передать другой стороне "возражения на возражения". В итоге вся эта переписка представлялась в магистратский суд, который, изу­чив письменные аргументы сторон, принимал решение либо дело прекратить, либо дать ему ход, передав в Суд короны. Очень важ­но, что по Закону 1994 г. магистраты потеряли право устно доп­рашивать свидетелей, т. е. перестали быть "допрашивающими су­дьями". Именно исчезновение этого ключевого признака стадии предварительного рассмотрения дела позволило английским про­цессуалистам сделать вывод об исчезновении стадии в целом2.

Таким образом, всего за шестьдесят один год процессуаль­ная форма предания суду в Англии проделала путь от предвари­тельного рассмотрения дела большим жюри присяжных до пере­писки между обвинением и защитой с последующим ее анализом в кабинете судьи.

Однако реформа 1994 г., связанная с полным отказом от пре­дания суду как устного и состязательного производства в рамках

1              В 1987 г. и 1991 г. предание суду уже было отменено по отдельным ка­

тегориям уголовных дел, связанных с серьезными и тяжкими мошенничествами,

некоторыми преступлениями против несовершеннолетних, воинскими преступ­

лениями.

2              См. редакционную статью: Coping with the Criminal Justice and Public

Order Act // The criminal law review. 1995. № 1. P. 2.

123

§ 6. Предварительное рассмотрение дела в суде и предание суду

предварительного рассмотрения дела и заменой его письменной процедурой передачи дела для судебного разбирательства, оказа­лась все-таки излишне радикальной и потому нежизнеспособной. Закон об уголовном процессе и расследованиях (Criminal Procedure and Investigations Act) 1996 г. вновь изменил эту стадию уголовно­го процесса. На сегодняшний день реформы процедуры предания суду завершены. Надолго ли?

3. Современная процедура предания суду. В принципе ре­форма 1996 г. оказалась "контрреформой" в том смысле, что она восстановила специальную процедуру предания суду (committal proceedings) в английском уголовном процессе в целом и некото­рые ее традиционные черты в частности. Срок, в течение которого в Англии существовало квази-предание суду ("передача дела для судебного разбирательства") по всем уголовным делам, оказался весьма непродолжительным. В то же время контрреформа 1996 г. сохранила некоторые идеи реформы 1994 г., полностью не восста­новив процедуру предания суду в ее "дореформенном" состоянии.

Прежде всего законодатель различает дела, по которым пе­редача дела в Суд короны происходит в "старо-новой" форме пред­варительного рассмотрения дела (с процедурой предания суду), и дела, где применяется упрощенная форма без предварительного рассмотрения дела магистратами и действий, связанных с "преда­нием суду". Эта упрощенная форма по-прежнему именуется про­цедурой "передачи дела для судебного разбирательства".

Особая процедура "передачи дела в суд" без проведения от­дельного судебного заседания (предварительного рассмотрения дела) сохранена только по делам о тех преступлениях, в отношении ко­торых она действовала до принятия Закона об уголовной юстиции и общественном порядке 1994 г. Это дела о серьезных или тяжких мошенничествах (Закон об уголовной юстиции 1987 г.) и о некото­рых преступлениях, где потерпевшими являются несовершеннолет­ние (Закон об уголовной юстиции 1991 г.)1. Кроме того, процедура предания суду ныне отсутствует при производстве по делам о мно­гих преступлениях, подпадающих под Закон о преступлениях и бес­порядках (Crimes and Disorder Act) 1998 г. Здесь дело передается в суд иным (упрощенным) способом, причем названный Закон, не­сколько измененный Законом о доступе к правосудию 1999 г., дос­таточно подробно регулирует правила собирания доказательств по таким делам на том этапе процесса, который заменяет предание суду.

По остальным категориям уголовных дел, подсудных Суду ко­роны, первой судебной стадией уголовного процесса является пред-

1 В то же время особый порядок "передачи дела в суд" по делам о воин­ских преступлениях, введенный одноименным Законом 1991 г., ныне отменен: вдесь действуют теперь общие нормы о предании суду.

Г Г'

124          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

варительное рассмотрение дела, где и решается вопрос о преда­нии суду.

В п. 3 (а) ст. 44 Закона об уголовном процессе и расследовани­ях 1996 г. указано, что судьи магистратского суда ведут производ­ство в рассматриваемой стадии процесса в качестве "проверяющих судей". Это означает, что рассмотрение вопроса о предании обви­няемого суду вновь, как и прежде, должно происходить в судеб­ном заседании, где магистраты вправе исследовать доказательства и заслушивать мнение сторон. Именно данное ключевое обстоятель­ство позволяет утверждать, что предварительное рассмотрение дела в суде вновь является самостоятельным (хотя и факультативным) этапом английского уголовного судопроизводства.

Важным положением, восстановленным Законом 1996 г., яв­ляется обязательное участие обвиняемого в судебном заседании, где решается вопрос о предании суду.

Основная цель проведения такого заседания, напомним, зак­лючается в том, что обвинение должно доказать наличие основа­ний для предания обвиняемого суду. Однако законодатель четко ограничил пределы доказывания как с точки зрения субъектов до­казывания, так и с точки зрения видов доказательств. Во-первых, новый Закон указывает, что магистраты могут рассматривать только те доказательства, которые "представлены самим обвинителем или от его имени". Защита здесь доказывания не осуществляет. Во-вто­рых, источниками доказательств должны выступать либо письмен­ные показания свидетелей, данные под присягой, либо их письмен­ные объяснения, либо иные документы. Закон подробно описывает процессуальную форму, в которой данные доказательства могут представляться, а также иные условия их допустимости.

В то же время, если магистратскому суду станет известно, что определенное лицо способно дать от имени обвинения соответству­ющие показания или представить какие-либо доказательства, но отказывается сделать это добровольно в той форме, которую пред­писывает Закон 1996 г., то суд вправе вызвать такое лицо повест­кой или даже в случае необходимости издать приказ о его аресте и приводе.

В итоге использование в стадии предания суду письменных доказательств ныне является общим правилом, тогда как непосред­ственный вызов в суд свидетеля для проведения устного допроса носит характер субсидиарного способа доказывания и применяет­ся только в случае, если представление свидетельских показаний в письменной форме по каким-либо причинам невозможно или зат­руднено.

Определенная формализация процесса доказывания в стадии предания суду проявляется также в том, что Закон 1996 г. предос­тавляет магистратам право не рассматривать представленные об­винением доказательства по существу. Они могут принять реше-

125

§ 6. Предварительное рассмотрение дела в суде и предание суду

ние о предании обвиняемого суду без анализа содержания соот­ветствующих показаний, объяснений и документов, удовлетворив­шись количественной, а не качественной характеристикой представ­ленных доказательств.

Вместе с тем законодатель обязывает магистратский суд рас­смотреть все доказательства обвинения не только по форме, но и по содержанию в двух случаях: а) если обвиняемый или один из обвиняемых не имеет защитника; б) если защитник обвиняемого (одного из обвиняемых) настаивает на том, что представленные об­винением доказательства не служат достаточным основанием для предания суду. Иными словами, рассмотрение существа представ­ленных 'доказательств поставлено в зависимость от наличия или отсутствия спора между сторонами в данной стадии уголовного процесса. Если спора нет, то процедура может носить исключительно формальный характер.

По итогам рассмотрения вопроса о предании обвиняемого Суду короны магистратский суд вправе принять одно из следующих ре­шений: 1) предать обвиняемого суду, если магистраты придут к выводу, что для этого "достаточно доказательств", представленных обвинением; 2) прекратить дело в случае, если вывод будет проти­воположным.

4 Взаимное ознакомление сторон с доказательствами. 1 [осле завершения предварительного рассмотрения дела и при­нятия решения о предании обвиняемого Суду короны рассматри­ваемую стадию уголовного процесса нельзя считать оконченной. На­чалу судебного разбирательства уголовного дела по существу пред­шествует еще т. н. процедура "раскрытия доказательств" (disclosure).

Ее процессуальное значение заключается в том, что, как от­мечалось выше, английский уголовный процесс является состяза­тельным на всем своем протяжении в том смысле, что в ходе до­судебного производства каждая из сторон собирает доказательства самостоятельно и формирует материалы "своего" досье ("дела"). До определенных этапов процесса сторона практически не распо­лагает достоверной информацией о том, какие доказательства представит в суде ее процессуальный оппонент.

Но постепенно английское право все более проникается иде­ей, что уголовный процесс не должен сводиться исключительно к противоборству двух сторон в суде. Его задачей, прежде всего, яв­ляется не победа кого-то из "процессуальных противников", а вы­явление лиц, действительно виновных в совершении преступления, и их наказание, для чего необходимо полное установление по каж­дому уголовному делу по возможности всех относящихся к нему обстоятельств. И этому в немалой степени призваны способство­вать правила, регламентирующие досудебное раскрытие доказа­тельств. Такой в определенной мере "континентальный" подход не

ггт

1

126          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

совсем соответствует конструкции "чистой" состязательности уго­ловного судопроизводства. В этом смысле анализируемый инсти­тут "раскрытия доказательств" можно было бы рассматривать как проявление некоторых "антисостязательных" тенденций в англий­ском уголовном процессе.

Действовавшие ранее правила раскрытия доказательств су­щественно откорректированы Законом об уголовном процессе и расследованиях 1996 г. Причем считается, что именно детальное урегулирование данной процедуры составляет один из централь­ных элементов реформы английского уголовного процесса, после­довавшей в результате принятия этого Закона. Новые правила рас­крытия доказательств стали достаточно сложными и предусмат­ривают ряд этапов.

Первый этап именуется в Законе 1996 г. "первоначальным рас­крытием доказательств обвинителем". Он должен начинаться, как сказано в Законе, после того, как магистраты принимают реше­ние о направлении дела для рассмотрения по существу. Конкрет­ный процессуальный срок начала данного этапа в Законе не ус­тановлен. Здесь содержится лишь отсылочная норма, определяю­щая критерии установления этого срока в подзаконных актах. До принятия соответствующих подзаконных актов действует норма, согласно которой обвинение обязано приступить к первоначальному раскрытию доказательств в "кратчайший, разумный и практичес­ки осуществимый" срок после принятия решения магистратами.

На данном этапе обвинение обязано предоставить защите те из имеющихся у него материалов дела, которыми защита не рас­полагает и которые, по мнению обвинителя, способны "подорвать" (undermine) доводы обвинения в суде. Иными словами, обвинению необходимо раскрыть защите доказательства, выгодные не само­му обвинению, а именно защите, действуя таким образом не в своих процессуальных интересах, а в интересах противоположной стороны и косвенно — в интересах установления истины по делу.

Совершенно очевидно, что данное требование закона явля­ется по своей сути антисостязательным. Если ранее такого рода невыгодные для себя доказательства, собранные в ходе досудеб­ного производства, обвинение могло скрыть, не будучи обязано ставить в известность кого-либо о тех обстоятельствах, в раскры­тии которых оно процессуально не заинтересовано, что в свою очередь способно привести к судебной ошибке, то теперь подоб­ные издержки состязательности исключены. Если обвинение не располагает указанными материалами, то при "первоначальном раскрытии доказательств" оно должно предоставить об этом за­щите официальное письменное заявление. Добавим также, что с разрешения суда обвинение, как указывает Закон, "обязано" ис­ключить из списка предоставляемых защите на данном этапе до­казательств те из них, ознакомление с которыми противоречит

127

§ 6. Предварительное рассмотрение дела в суде и предание суду

"публичным интересам", а также те, что были получены в ре­зультате проведенного в законном порядке прослушивания пере­говоров.

Второй этап процедуры раскрытия доказательств — это "обязательное раскрытие доказательств обвиняемым" (именно так этот этап назван в Законе 1996 г. применительно к делам о пре­ступлениях, преследуемых с обвинительным актом1), которое имеет место после того, как обвинение осуществило "первоначальное раскрытие доказательств".

Обвиняемый обязан составить и подписать письменное заяв­ление о "раскрытии" своих доводов. Такое заявление, адресован­ное суду и обвинителю, должно содержать изложение "существа защитительной позиции" с указанием пунктов обвинения, с кото­рыми не согласна защита, и мотивов своего несогласия. Если об­виняемый ссылается в заявлении на алиби, то он обязан предста­вить все доказательства, подтверждающие его алиби, включая фа­милии, адреса и иные данные о свидетелях защиты. Под "дока­зательствами алиби" имеются в виду доказательства того, что на­хождение обвиняемого в определенное время в определенном месте делает невозможным его присутствие в месте, где "предположи­тельно совершено преступление, которое предполагается совер­шенным" (п. 8 ст. 5 Закона 1996 г.).

Каковы процессуальные последствия того, что обвиняемый не выполнит возложенную на него обязанность, т. е., допустим, скроет какую-либо информацию? В соответствии с п. 3 ст. 11 указанного Закона в таком случае, во-первых, суд или с разрешения суда сто­рона обвинения вправе в ходе судебного разбирательства коммен­тировать в присутствии присяжных ненадлежащее раскрытие до­казательств защитой, а, во-вторых, судья или присяжные могут делать из него отрицательные для обвиняемого выводы при ре­шении вопроса о его виновности. В то же время подобные выво­ды не могут служить единственным основанием для признания лица виновным (п. 5 ст. 11), т. е. они являются субсидиарными по отно­шению к остальным обвинительным доказательствам и не снима­ют с обвинения бремени доказывания, а лишь отчасти облегчают ему такое бремя.

В целом положения нового Закона 1996 г. об обязательном рас­крытии доказательств обвиняемым восприняты английской уголов-

1 По делам суммарного производства, для которых не предусматривает­ся специальная процедура предания суду, также должно происходить "рас­крытие доказательств", предшествующее судебному разбирательству. Но оно по данной категории дел имеет свою специфику. Одной из важных его особен­ностей является то, что в отличие от дел, преследуемых с обвинительным ак­том, по делам суммарного производства соответствующий этап именуется не "обязательным", а "добровольным раскрытием доказательств обвиняемым". А это означает, что обвиняемый вправе, но не обязан излагать свою позицию по делу и раскрывать свои доказательства.

128          Глава 2. Соединенное КоролевстВо Великобритании и Сев. Ирландии

но-процессуальной доктриной как мера, направленная на то, что­бы лишить защиту "права отвечать обвинению только тогда, ког­да последнее полностью изложит в суде свою позицию и предста­вит все свои доказательства"1. Антисостязательность такой конст­рукции очевидна, как очевидно и то, что она вызвана стремлени­ем английского законодателя создать максимум условий для пол­ного, всестороннего и объективного исследования всех обстоятельств дела еще до начала судебного разбирательства (в духе, напомина­ющем континентальный уголовный процесс).

Третьим этапом процедуры раскрытия доказательств явля­ется "повторное раскрытие доказательств обвинителем" (ст. 7 За­кона), которое должно происходить после соответствующих дей­ствий защиты.

На данном этапе обвинитель обязан либо представить защите те из имеющихся у него материалов, которые не были ранее рас­крыты и которые "способны содействовать отстаиванию защитой" ее официально изложенной на втором этапе позиции, либо пись­менно заявить, что он не располагает такими материалами. Речь, по сути, идет об ответе обвинения на письменное изложение за­щитой ее доводов по делу.

Существенным моментом процедуры раскрытия доказательств в целом является то, что ни на одном из ее этапов обвинение (в отличие от защиты) не обязано раскрывать все свои "козыри" в процессе, т. е. собственно обвинительные доказательства, собран­ные в ходе досудебного производства, защите не представляются. Обвинение обязано лишь не скрывать обнаруженные им оправда­тельные доказательства или доказательства, которые могут при оп­ределенных обстоятельствах стать таковыми.

В общих чертах новеллы рассматриваемой процедуры раскры­тия доказательств расцениваются английскими юристами как шаг, направленный против процессуальной автономии защиты. Право собирать доказательства в свою пользу перестает быть в уголов­ном процессе Англии "частным делом" обвиняемого. Напротив, гос­подствующим становится подход, что любая полученная информа­ция по уголовному делу имеет "публичное" значение, и стороны должны не затруднять, а облегчать друг другу установление всех обстоятельств, связанных с преступным деянием, и собирание со­ответствующих доказательств. Именно поэтому, в частности, обви­нение в свою очередь обязано раскрывать доказательства не "про­тив", а "за" обвиняемого. В конечном итоге, по мнению английско­го законодателя, только такой подход, отчасти ограничивающий состязательность в ее традиционном понимании, способен в совре­менных условиях улучшить функционирование уголовной юстиции.

129

§ 7. Рассмотрение в Суде короны дел о преступлениях...

После того, как проведены все этапы процедуры раскрытия доказательств, стадию предварительного слушания (предания суду) можно считать оконченной. Дальнейшие действия относятся уже к следующей стадии уголовного процесса — разбирательству по существу в суде первой инстанции.

§ 7. Рассмотрение в Суде короны дел о преступлениях, преследуемых по обвинительному акту

Основным процессуальным документом по делам, подсудным Суду короны1, является обвинительный акт (indictment), где ука­зывается, против кого направлено уголовное преследование со сто­роны короны и в чем это лицо обвиняется (наименование деяния, соответствующая норма уголовного права, его запрещающая, а также весьма краткое — буквально в одной фразе — описание события преступления). Какие-либо доказательства в обвинитель­ном акте не приводятся. Именно на основании обвинительного акта Суд короны принимает дело к своему производству.

Проект обвинительного акта, как правило, составляется сотруд­ником Королевской службы преследования. Этот проект направля­ется в Суд короны, где удостоверяется клерком данного суда. В соответствии со ст. 2(1) Закона об отправлении правосудия 1933 г. удостоверенный им проект приобретает юридическую силу и ста­новится "обвинительным актом". Далее начинаются различные эта­пы производства в Суде короны.

1. Выяснение позиции обвиняемого по делу и подготови­тельное слушание (preparatory hearing). Первым этапом стадии судебного разбирательства (разбирательства дела по существу — trial) в английском уголовном процессе традиционно является про­цедура, которую иногда по-русски называют либо "ознакомлени­ем обвиняемого с обвинительным актом", либо даже "предъявле­нием обвинения" (arraignment and plea), хотя она не имеет ниче­го общего с одноименным континентальным процессуальным дей­ствием. Цель данной процедуры заключается не в ознакомлении подсудимого с окончательной формулировкой обвинения, по по­воду которого будет происходить судебное разбирательство (это делается на более ранних этапах процесса), а в выяснении его позиции по сути этого обвинения, изложенного в обвинительном акте. Необходимость в таком выяснении вытекает из состязатель­ной конструкции английского уголовного процесса: рассмотрение дела по существу может состояться только тогда, когда между сторонами (обвинением и защитой) существует спор по вопросу о

1 Brownlee J., Furniss С. Committed to Committals? // The criminal law review. 1997. № 1. P. 3.

1 О разграничении подсудности между различными категориями уголов­ных дел см. подробнее § 8 данной главы.

Гг

130          Глава 2. Соединенное Королевства-Великобритании и Сев. Ирландии

виновности лица в совершении инкриминируемого ему преступле­ния. Если спора нет, то суд, будучи-де "пассивным арбитром", не вправе действовать ex officio (независимо от процессуальной позиции сторон). В такой ситуации судебное разбирательство, вклю­чающее формирование скамьи присяжных, исследование доказа­тельств и т. д., теряет всякий смысл.

Однако, как будет показано ниже, выяснением позиции под­судимого в отношении предъявленного обвинения не исчерпыва­ются задачи подготовительного этапа судебного разбирательства, предшествующего формированию скамьи присяжных, что во мно­гом связано с существенными нововведениями, привнесенными упо­минавшимся уже Законом об уголовном процессе и расследовани­ях 1996 г.

Рассматриваемая процедура выглядит следующим образом: обвиняемый, явившийся в Суд короны или доставленный туда, вызывается на место для дачи свидетельских показаний, после чего устанавливается его личность, и затем клерк суда зачитывает ему текст обвинительного акта. После этого обвиняемому задают воп­рос, признает ли он свою вину по предъявленным пунктам обви­нения. Здесь возможны три варианта реакции обвиняемого на по­ставленный перед ним вопрос: а) он дает ясный и четкий ответ, что вину не признает; б) он дает столь же ясный и четкий ответ, что вину признает; в) он не дает ответа на поставленный вопрос или из его ответа нельзя сделать однозначный вывод о позиции обвиняемого по выдвинутому против него обвинению. Каждый из приведенных вариантов реакции обвиняемого на предъявленное ему обвинение имеет определенные процессуальные последствия.

Если обвиняемый не признал свою вину, то это означает на­личие спора между сторонами и приводит к необходимости про­должения производства по делу. В принципе, не признавшим свою вину считается также тот обвиняемый, который уклонился от пря­мого и ясного ответа на соответствующий вопрос. Однако если в последнем случае у суда возникают сомнения в психической спо­собности обвиняемого адекватно воспринимать окружающую дей­ствительность, то тогда он вправе с участием присяжных, которые для этого специально вызываются, провести исследование вопроса о причинах подобного поведения обвиняемого, а также о том, спо­собен ли он участвовать в уголовном процессе в качестве защища­ющейся стороны.

Отрицательный ответ на данный вопрос может служить осно­ванием для принятия решения о применении в отношении такого лица принудительных мер медицинского характера. В соответствии с Законом об уголовном процессе (психические расстройства здо­ровья и неспособность защищаться в суде) 1991 г., заменившим ана­логичный Закон 1964 г., в таком случае проводится специальное "судебное разбирательство в отношении фактов" (trial of the facts),

131

§ 7. Рассмотрение в Суде короны дел о преступлениях...

целью которого является уяснение того, был ли нарушен уголов­ный закон лицом, не подлежащим уголовной ответственности, в связи с его душевной болезнью, или "факт" вовсе не имел места. В последнем случае нет оснований для применения принудительных мер медицинского характера.

Признанию обвиняемым своей вины (guilty plea)1 в английс­ком уголовном процессе отводится особая роль. В сущности, ему придается то же процессуальное значение, что и признанию иска ответчиком в гражданском процессе.

Факт признания обвиняемым своей вины исключает возмож­ность разбирательства дела с участием присяжных. В таком слу­чае суд-обязан признать обвиняемого виновным без проверки и оценки собранных обвинительных доказательств2. Вопрос же о мере наказания решается по общим правилам, о которых речь пойдет ниже.

В целом современная политика английских судей такова, что они всячески поощряют признание обвиняемыми своей вины, по­скольку это значительно ускоряет уголовный процесс, позволяет избежать ряда длительных и сложных этапов судебного разбира­тельства, упрощает рассмотрение дела, делает его более дешевым.

О такой тенденции может свидетельствовать широко извест­ное английским юристам решение по делу Коффи, вынесенное в 1974 г. Апелляционным судом. В нем признано целесообразным со­кращение осужденному размера наказания приблизительно на 30% в случае признания своей вины. Подобная тенденция обозначилась и в современном законодательстве: в ст. 152 Закона о полномочиях уголовных судов при назначении наказания3 от 25 мая 2000 г. не­двусмысленно сказано, что суд при постановлении приговора дол­жен расценивать признание вины как смягчающее обстоятельство, принимая во внимание этап процесса, когда обвиняемый выразил намерение признать вину, а также обстоятельства, при которых такое намерение было выражено. В случае смягчения наказания с учетом признания подсудимым вины суд обязан объявить об этом в открытом судебном заседании при оглашении решения о мере наказания.

Кроме того, юридическая природа института признания вины в английском уголовном процессе делает практически возможным ведение между сторонами переговоров и заключение соглашений, согласно которым обвинение идет защите на определенные уступки

1              Согласно официальной статистике в 1994 г. 55% подсудимых, предан­

ных Суду короны, признали свою вину по всем пунктам обвинения.

2              Исключением из этого классического английского процессуального пра­

вила является лишь ситуация, когда у судьи возникают разумные сомнения в

осознанности и добровольности признания обвиняемым своей вины. Тогда он

вправе оценивать обвинение по существу.

3              Powers of Criminal Courts (Sentencing) Act.

132          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

(исключает из обвинительного акта отдельные пункты обвинения, смягчает квалификацию обвинения и т. д.) в обмен на обязатель­ство обвиняемого признать свою вину. В результате такой сделки обвинение освобождается от бремени доказывания, поскольку оно приобретает уверенность в вынесении обвинительного приговора, а обвиняемый получает гарантию менее тяжкого наказания. Не­смотря на острые споры английских юристов — теоретиков и прак­тиков — вокруг сделок подобного рода и весьма осторожное отно­шение к ним судов1, они все же пробивают себе дорогу по аме­риканскому образцу и в этой стране, хотя в Англии, надо признать, они не столь распространены, как в США.

В случае отрицания подсудимым своей вины дальнейший по­рядок действий суда отличается от порядка, соблюдаемого при при­знании им своей вины.

После получения заявления подсудимого о непризнании им своей вины в совершении преступления и до начала формирова­ния скамьи присяжных в Суде короны может состояться принятие ряда решений, необходимых для подготовки условий для успеш­ного проведения последующих этапов судебного разбирательства. Процедура принятия таких решений и называется подготовитель­ным слушанием (preparatory hearing). Оно является не обязатель­ным, а факультативным этапом судебного разбирательства по де­лам о преступлениях, преследуемых по обвинительному акту (indictable offences). Решение о его производстве судья, к которому данное дело поступило для разбирательства по существу, прини­мает по собственной инициативе или по ходатайству какой-либо из сторон. Основанием для такого решения могут служить либо осо­бая сложность дела, либо предполагаемая длительность его рас­смотрения, либо "наличие иных причин, свидетельствующих о це­лесообразности подготовительного слушания до принесения при­сяжными присяги" (ст. 29 Закона об уголовном процессе и рассле­дованиях). Другими словами, оно может состояться просто по ус­мотрению судьи.

Целью проведения подготовительного слушания в соответствии с ч. 2 ст. 29 Закона является, во-первых, конкретизация вопросов, которые предположительно должны будут рассмотрены с участи­ем присяжных и разрешены их вердиктом, во-вторых, содействие тому, чтобы указанные вопросы были правильно поняты самим су­дьей еще до рассмотрения дела с участием присяжных, в-третьих, создание условий для ускорения и упрощения последующего су-

1 К примеру, Апелляционный суд в вынесенном в 1970 г. решении по делу Тернера признал нежелательным участие судей в переговорах между обви­нением и защитой по поводу признания вины: если обвиняемый получил от судьи информацию о том, какое наказание будет ему назначено, то признание вины в таком случае должно рассматриваться как вынужденное и соответствен­но ничтожное.

133

§ 7. Рассмотрение в Суде короны дел о преступлениях...

дебного разбирательства, в-четвертых, оказание содействия судье в успешном руководстве судебным разбирательством. В процессе проведения подготовительного слушания судья вправе принимать решения по вопросу о допустимости доказательств, а также по иным правовым вопросам, связанным с рассматриваемым делом.

На данном этапе судья Суда короны приобретает широкий круг полномочий. Он, к примеру, может предписать обвинителю пред­ставить суду и защите письменный документ, содержащий основ­ные факты, на которых основано обвинение, перечень свидетелей, способных подтвердить эти факты, и относящихся к ним веществен­ных доказательств, правовое обоснование обвинения. Кроме того, ему принадлежит право распорядиться, чтобы обвинитель подго­товил свои доказательства и иные материалы в такой форме, ко­торая, с точки зрения судьи, облегчит понимание сути дела при­сяжными, а также им самим и защитой. Наконец, по требованию суда обвинитель обязан подготовить письменную записку с изло­жением списка документов, которые необходимо допустить в про­цесс в качестве доказательств.

После выполнения обвинителем таких предписаний судья мо­жет обязать защиту, чтобы она письменно изложила суть своей позиции и возражения против предоставленных обвинителем ма­териалов, а также указала нормы права, на которые она собирает­ся ссылаться (в том числе в части допустимости доказательств).

Процессуальной санкцией за невыполнение или ненадлежащее выполнение сторонами распоряжений судьи о предоставлении ука­занных материалов является право суда или сторон (с разреше­ния суда) в ходе дальнейшего судебного разбирательства ссылать­ся на данное обстоятельство перед присяжными и делать в их при­сутствии соответствующие неблагоприятные для другой стороны выводы (ст. 34 Закона 1996 г.).

Таким образом, в результате т. н. "подготовительного слуша­ния" суд еще до начала судебного разбирательства получает от сторон письменные материалы, в совокупности представляющие нечто вроде "уголовного дела", весьма отдаленно похожего на то уголовное дело, которое принято оформлять при производстве по уголовным делам в странах континентальной Европы.

Данное нововведение лишний раз подтверждает тенденцию к постепенному отходу от культивировавшихся веками схем англий­ского состязательного уголовного процесса, которая наметилась не­сколько лет назад. К примеру, Лорд-канцлер Великобритании еще в 1986 г. призывал: "Необходимо, чтобы судьи были наделены бо­лее широкими и интенсивными полномочиями с тем, чтобы они могли играть более активную роль в процессе, обеспечивая дис­циплину, наказывая пытающихся затянуть уголовное дело адво­катов и заставляя последних не отклоняться от его существа... Нам нужно постепенно отказываться от традиционных устных про-

ГТ!

134         Глава 2. Соединенное Королевство. Великобритании и Сев. Ирландии

цедур. Адвокаты сторон должны высказывать свое мнение в пись­менном виде, чтобы судьи имели возможность заранее с ним оз­накомиться"1. Нетрудно видеть, что данная мысль практически пол­ностью отражена в содержании Закона 1996 г.

Теперь в английском уголовном процессе центр тяжести от­части перенесен с устного судебного разбирательства на письмен­ное подготовительное слушание, где позиции сторон заранее "фор­мализуются", что лишает их возможности импровизировать перед судьями и присяжными в той мере, в какой они делали это ранее. В результате само судебное заседание становится более "спла­нированным" и сулит много меньше неожиданностей, чем в клас­сическом состязательном английском процессе прошлых лет.

2. Формирование скамьи присяжных. Судебное разбира­тельство дел о преступлениях, преследуемых по обвинительному акту, осуществляется в Суде короны с участием присяжных за­седателей (если, разумеется, обвиняемый не признает свою вину).

К сказанному выше о таком суде (см. § 5 гл. 1 и § 3 данной главы) здесь следовало бы добавить, что в наши дни даже на ро­дине суда присяжных, в Англии, довольно активно обсуждается вопрос о целесообразности его сохранения. В известной мере мож­но говорить даже о существовании движения против этого суда. В движении явно обозначились два крыла.

Одно из них является достаточно умеренным: его представи­тели, считая суд присяжных несколько устаревшей формой отправ­ления правосудия, не отвечающей современным реалиям, не тре­буют, тем не менее, его полной отмены. Они высказываются (иног­да прямо, иногда косвенно) за "мягкое" вытеснение суда присяж­ных путем максимального ограничения его полномочий. Например, на страницах довольно авторитетного "Журнала уголовного пра­ва"2 недавно (1997, № 3) было высказано предложение предоста­вить обвиняемому право отказываться от рассмотрения своего дела (по всем без исключений категориям преступлений) присяжными с тем, чтобы в таком случае дело рассматривалось в том же про­цессуальном порядке одними профессиональными судьями.

Наряду с этим крылом существует и радикальное, активно выступающее против суда присяжных. Его представители ратуют за полное и окончательное упразднение такого суда. Так, в рамках дискуссии по этому поводу в том же "Журнале уголовного права" (1997, № 8) была опубликована вызвавшая большой резонанс ста­тья, в которой автор (А. Дэрбишир), настаивает на необходимости замены суда присяжных судом шеффенов. И делает он это весьма эмоционально. "Я, — пишет он, — не против жюри присяжных. Я

1              Цит. по:    Edward D.   Grande-Bretagne:   principes  generaux  et  droit

penal // Revue de science criminelle et de droit penal compare. 1987. Nr. 1. P. 62.

2              The Criminal Law Review.

135

§ 7. Рассмотрение в Суде короны дел о преступлениях...

просто против нонсенса, коим он является" (стр. 643). Статья выз­вала много откликов, в том числе негативных, но сам факт поле­мики симптоматичен.

Однако позиции суда присяжных в Англии все еще прочны. Он продолжает, как отмечено выше, существовать в своем класси­ческом виде, для которого характерны разделение состава суда на две автономные коллегии (судей-профессионалов и присяжных-непрофессионалов), наделение их различной компетенцией, нали­чие двух актов правосудия — вердикта и решения о наказании, составление списков присяжных с использованием методов случай­ного отбора и т. д.

Характерной особенностью, отличающей подлинный суд при­сяжных от иных форм участия непрофессионалов в отправлении правосудия (например, шеффенского суда, о котором речь идет ниже — в § 6 и 7 гл. 5), является также то, что его состав в "не­профессиональной части" (жюри) формируется с активным учас­тием сторон в ходе производства по конкретному делу. Образова­ние жюри присяжных является полноценным этапом судебного раз­бирательства, проводимым с участием сторон, которые наделяют­ся широкими возможностями по оказанию влияния на состав жюри с помощью мотивированных и немотивированных отводов.

Этому этапу предшествует выполняемая вне рамок уголовно­го процесса деятельность по составлению списков лиц, которые могут быть вызваны в суд в качестве присяжных заседателей. В наши дни она регламентируется в основном Законом о жюри при­сяжных 1974 г. и Законом о дисквалификации присяжных 1984 г., а также рядом подзаконных актов, изданных Департаментом Лор­да-канцлера и министерством внутренних дел. Эти законы и под­законные акты предусматривают достаточно сложный порядок со­ставления путем случайного отбора списков лиц, подлежащих вы­зову в суд в качестве присяжных. Из списков такого рода и чер­паются (опять же с использованием методов случайного отбора) кандидатуры тех, кого вызывают в суды для участия в разбира­тельстве конкретных дел. Обычно в день проведения судебного раз­бирательства перед Судом короны предстают 25—30 граждан, из которых суду и участникам процесса предстоит отобрать состав жюри для рассмотрения данного уголовного дела.

По общему правилу жюри должно состоять из двенадцати че­ловек. При согласии сторон допускается и меньшее число присяж­ных, но в любом случае их должно быть не менее девяти. Основ­ным процессуальным способом, при помощи которого из 25—30 выз­ванных в суд граждан отбирается необходимое число, является жребий. Кроме того, стороны вправе заявить с согласия председа­тельствующего судьи присяжным неограниченное количество мо­тивированных отводов, окончательное решение по которым прини­мается профессиональным судьей.

'Т! Г

136

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 7. Рассмотрение в Суде короны дел о преступлениях...

137

Помимо жребия и не столь часто применяемых мотивирован­ных отводов важным инструментом формирования жюри до недав­него времени был уже упоминавшийся институт безмотивного отво­да. Право на такой отвод всегда считалось важным средством за­щиты. Еще в начале и середине XX столетия защита имела право заявить до 20 безмотивных отводов. Затем это число было сокра­щено до 7, а еще позднее (Закон об уголовной юстиции 1982 г.) — до 3-х. Наконец, Закон об уголовной юстиции 1988 г., став логи­ческим завершением тенденции, вовсе лишил защиту права на без­мотивный отвод. Законодатель счел, что институт безмотивного от­вода — это не более чем способ затянуть процесс, что мешает успешному отправлению правосудия. Таким образом, английский уголовный процесс утратил один из частных, но достаточно важ­ных признаков, определяющих классическую модель суда присяж­ных, созданную самими же англичанами.

Что касается обвинения, то de jure оно не имело права на безмотивный отвод даже тогда, когда такое право существовало у защиты. В то же время de facto обвинение могло и может сей­час отводить присяжных без указания мотивов — делается это путем реализации обвинителем принадлежащего ему права вре­менно отстранить (от участия в процедуре формирования жюри) кандидата в присяжные (prosecution's right to stand a juror by). Смысл его в том, что по просьбе обвинителя судья предлагает конкретному присяжному (до приведения его к присяге) "побыть в стороне" (stand by). Если жюри удается укомплектовать из чис­ла других лиц, приглашенных в суд в качестве вероятных при­сяжных, и до кандидатуры "поставленного в сторону" присяжно­го очередь не доходит, то вопрос о его отводе не рассматрива­ется, и он не включается в состав жюри фактически безмотивно. Если же до него очередь доходит, то судья возвращает его и про­сит обвинителя изложить мотивы отвода. В таком случае отвод ста­новится мотивированным. С учетом лишения защиты права на без­мотивный отвод, обвинение, еще недавно бывшее в невыгодном положении, сейчас, напротив, получило определенные преиму­щества в формировании скамьи присяжных.

По завершении отбора необходимого количества присяжных все они приводятся к присяге. На этом завершается подготовитель­ная часть производства в Суде короны по делам, преследуемым с обвинительным актом.

3. Судебное разбирательство с участием присяжных и вы­несение вердикта. Судебное разбирательство (trial) принято рас­сматривать в качестве ключевого момента английского уголовного процесса — его своеобразной кульминации, хотя, как уже отмеча­лось, такой взгляд на него ныне несколько поколеблен состоявшей­ся недавно модернизацией процедуры подготовительного слушания.

По своей структуре судебное разбирательство не имеет того деления на этапы, которое принято в континентальной Европе

(судебное следствие, судебные прения и т. д.). В Англии представ­ление сторонами доказательств и произнесение ими речей почти неотделимы друг от друга, поэтому правильнее говорить, что су­дебное разбирательство состоит из последовательного изложения своей позиции, включая ее доказывание, сначала обвинением (case for accusation), а затем — защитой (case for defence). Это и есть, по сути, основные этапы судебного разбирательства, в ходе кото­рых рассматриваются вопросы, связанные с установлением фак­тических обстоятельств дела.

Первый из названных этапов начинается с краткого выступ­ления обвинителя, в котором он излагает суть обвинения. После этого он приступает к доказыванию фактических обстоятельств дела, лежащих в основе обвинения. Здесь надо учитывать, что в соответствии с Законом об уголовном процессе и расследованиях 1996 г. пределы доказывания ныне в определенной мере ограничи­ваются теми рамками, которые очерчиваются обвинительным ак­том и процессуальными документами, появившимися, как отмече­но выше в данной главе, в ходе подготовительного слушания (если оно состоялось).

Основным способом доказывания является допрос свидетелей — наиболее распространенное процессуальное действие. Традицион­но допрос в английском суде имеет специфическую структуру и состоит из трех этапов:

а)             сначала производится основной допрос (examination in chief),

в ходе которого вопросы свидетелю задает та сторона, которая хо­

датайствовала о его вызове в суд, т. е. если речь идет о свидетеле

обвинения, то основному допросу его подвергает обвинитель. При

основном допросе допрашивающая сторона не имеет права зада­

вать свидетелю наводящие вопросы;

б)            после того, как основной допрос завершен, начинается пе­

рекрестный допрос (cross examination), которому его подвергает

противоположная сторона (если речь идет о свидетеле обвинения,

то перекрестный допрос ведет защита). Право на перекрестный

допрос рассматривается в англосаксонской юриспруденции как фун­

даментальное процессуальное право сторон. Именно наличием дан­

ного права объясняются многие институты уголовного процесса

Англии, например, известный запрет hearsay, о котором говори­

лось выше (см. § 4 данной главы). Осуществление перекрестного

допроса — это право, а не обязанность соответствующей стороны,

однако если она откажется от перекрестного допроса определен­

ного свидетеля, то информация, полученная от этого свидетеля,

будет презюмироваться истинной. Перекрестный допрос является

ключевым способом проверки доказательств в английском суде,

поэтому судебная практика не предусматривает каких-либо жест­

ких ограничений для стороны, ведущей перекрестный допрос, во

время которого, в частности, допускаются наводящие вопросы, что

исключено на остальных этапах допроса;

138          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

в) завершающий этап допроса — передопрос (re-examination) — является факультативным. Его вправе произвести сторона, вызы­вавшая свидетеля и осуществлявшая основной допрос, но лишь в связи с теми вопросами, которые были подняты в ходе перекрес­тного допроса. По сути, речь идет о "реплике" стороны, что-либо доказывающей с помощью конкретных свидетельских показаний, т. е. о предоставлении ей права попытаться устранить возможные отрицательные для нее последствия перекрестного допроса.

В последние годы наряду с приведенной формой допроса при­сутствующего в суде свидетеля появляются иные способы допро­са, обусловленные научно-техническим прогрессом. Так, в соответ­ствии с Законом об уголовной юстиции 1988 г. "лицо, не являюще­еся обвиняемым, вправе давать свидетельские показания с помо­щью телевизионной сети во время судебного разбирательства по делам о преступлениях, преследуемых с обвинительным актом, ... в случаях, когда либо свидетель находится за пределами Велико­британии, либо свидетель не достиг возраста четырнадцати лет, либо речь идет об обвинении в одном из преступлений, назван­ных в законе" (например, насилие в отношении несовершеннолет­них до шестнадцати лет). Такого рода "телевизионный допрос", позволяющий ускорить процесс или избежать давления на свиде­телей (в основном несовершеннолетних), юридически приравнива­ется к обыкновенному допросу свидетеля и не считается заочным оглашением свидетельских показаний.

Какова роль председательствующего судьи при производстве допроса, осуществляемого сторонами? В принципе, теоретически он пассивен, так как не считается субъектом доказывания. В то же время т. н. "пассивность" английского судьи вовсе не означает, что ему запрещено самостоятельно задавать свидетелю какие-либо вопросы либо что у него нет права делать это. Но судьи не слиш­ком часто пользуются таким правом и, кроме того, их вопросы, как правило, — это не выяснение нового, а просьба разъяснить сказанное, смысл которого, с точки зрения судьи, не совсем ясен.

После окончания допроса своих свидетелей, в том числе экс­пертов, считающихся "сведущими свидетелями" (expert witnesses)1, обвинение представляет иные доказательства: документы, вещест­венные доказательства и т. д., а затем может произнести речь, под­водящую итоги представления обвинительных доказательств в целом.

Вслед за обвинением свои доказательства представляет защита. Однако до этого защита вправе сделать заявление, что "обвинение не стоит ответа", т. е. обвинитель ничего не смог доказать, а по­скольку на нем лежит бремя доказывания и все сомнения толку­ются в пользу подсудимого, то продолжать процесс не имеет смысла.

1 В англосаксонском судопроизводстве экспертизу не принято рассматри­вать в качестве особого, самостоятельного судебного или следственного действия.

139

§ 7. Рассмотрение в Суде короны дел о преступлениях...

Обвинитель вправе подать реплику на такое заявление защиты, пос­ле чего его рассматривает председательствующий. Если он согла­шается с тем, что обвинение не справилось с бременем доказывания (это случается достаточно редко), то дает присяжным указание вынести оправдательный вердикт. В противном случае защита при­ступает к доказыванию. Здесь опять-таки ключевым способом до­казывания является допрос свидетелей защиты, также состоящий из трех этапов: основной допрос, перекрестный допрос и передо­прос. Если обвиняемый решает дать показания в качестве свиде­теля защиты, то он должен сделать это первым, чтобы показания остальных свидетелей не повлияли на его показания.

По- окончании процедуры доказывания стороны произносят заключительные речи, адресуя присяжным свое мнение по вопро­су о виновности или невиновности обвиняемого. Защита в английс­ком уголовном процессе всегда имеет право на последнее слово пе­ред присяжными.

После выполнения сторонами своей процессуальной миссии, связанной с представлением доказательств, председательствующий произносит напутственное слово присяжным (summing up). Значе­ние его в том, чтобы разъяснить т. н. "судьям факта", призванным самостоятельно вынести вердикт о виновности или невиновности обвиняемого, их процессуальные обязанности, правила оценки до­казательств, соответствующие нормы права, а также чтобы систе­матизировать представленные сторонами доказательства. В англий­ском уголовном процессе нет жестких процессуальных правил, ре­гулирующих порядок произнесения председательствующим напут­ственного слова и его содержание. На практике каждый судья вы­рабатывает свой метод, причем судьям не запрещается высказывать присяжным собственную точку зрения по тому или иному вопросу.

Одной из догм уголовного судопроизводства Англии долгое вре­мя (с XIV в.) было требование обязательного единогласия всех при­сяжных при вынесении обвинительного вердикта. Это требование отменено Законом об уголовном праве 1967 г. Ныне соответствую­щая норма содержится в ст. 17 Закона о жюри присяжных 1974 г. Если присяжным не удается в ходе совещания быстро прийти к единому мнению, то они обязаны совещаться не менее двух часов. Обвинительный вердикт считается принятым при наличии квали­фицированного большинства голосов — не менее десяти присяжных должны проголосовать "виновен" (в случаях, когда скамья присяж­ных состоит из 10 или 9 присяжных, то требуется соответственно 9 или 8 голосов). Если необходимого числа голосов в пользу обвини­тельного вердикта не подано, то обвиняемый должен быть оправдан.

После завершения совещания присяжные выносят вердикт, причем теория английского уголовного процесса различает четыре их варианта: а) генеральный вердикт, когда присяжные однознач­но решают вопрос о виновности или невиновности подсудимого в предъявленном ему обвинении; б) вердикт, разделенный на части,

140          Глава 2. Соединенное Королевство-Великобритании и Сев. Ирландии

который выносится в случае, если по одним пунктам обвинения лицо признано виновным, а по другим — невиновным; в) вердикт, изменяющий обвинение, когда подсудимый признается виновным не в том преступлении, которое вменялось ему в вину обвинитель­ным актом (обвинительный акт в английском уголовном процессе строго не ограничивает пределы судебного разбирательства); г) спе­циальный вердикт, где присяжные признают установленными оп­ределенные фактические обстоятельства, лежащие в основе об­винения, но оставляют открытым вопрос о виновности лица. Этот вид вердикта применяется ныне, в основном, в случаях освобож­дения лица от уголовной ответственности в связи с невменяемос­тью. В силу установления фактов совершения невменяемым дея­ния, запрещенного уголовным законом, при таком вердикте со­здаются юридические предпосылки для применения различных "мер безопасности", как именуют на Западе принудительные меры медицинского характера и их аналоги, в порядке, предусмотрен­ном Законом об уголовном процессе (психические расстройства здоровья и неспособность защищаться в суде) 1991 г.

4. Назначение наказания. Данный этап судебного разбира­тельства может состояться тогда, когда обвиняемый признан при­сяжными виновным в совершении определенного преступления, и возникает необходимость в назначении ему меры наказания. Это должен сделать профессиональный судья. Жюри присяжных, вы­полнив процессуальную задачу, связанную с вынесением вердик­та, более в процессе не участвует.

Индивидуализация наказания осужденному требует подроб­ного исследования всех данных, касающихся характеристики его личности. Однако такое исследование по общему правилу в ходе доказывания сторонами фактических обстоятельств дела не про­изводится.

Поэтому после вынесения обвинительного вердикта наступа­ет еще один этап судебного разбирательства, в ходе которого со­бираются по возможности полные данные о личности осужденного, а затем с их учетом и назначается ему конкретная мера наказания. Делается это путем проведения т. н. "предприговорного расследо­вания", выполняемого по поручению судьи должностными лицами службы пробации или "социальными служащими" (social workers), которые составляют досье, содержащее подробные сведения об осужденном ("предприговорный доклад"). В свою очередь защита, заинтересованная в назначении максимально мягкого наказания, собирает информацию, положительно характеризующую осужден­ного. В соответствии с упомянутым выше Законом о полномочиях уголовных судов при назначении наказания 2000 г. на этом этапе процесса судья вправе предписать также проведение "медицинс­кого расследования" (medical examination) с целью определения психического или физического состояния осужденного.

141

§ 7. Рассмотрение в Суде короны дел о преступлениях...

В последние годы в некоторых регионах Англии (Ковентри, Лидс, Вулверхемптон) получила развитие т. н. "судебная медиа­ция", которая признается одним из новейших течений британской правоприменительной практики. Суть ее заключается в том, что после признания лица виновным и до назначения ему наказания служба пробации (или какая-либо "профильная" общественная организация) старается выступить посредником между потерпев­шим и осужденным, убеждая последнего в необходимости возмес­тить вред. В случае успеха такого посредничества и подписания соответствующего соглашения судья обычно учитывает действия осужденного при назначении наказания. В результате в выигры­ше оказываются обе стороны. Потерпевший, реально участвуя в решении вопроса о мере наказания и об уголовной ответственнос­ти преступника, получает тот размер компенсации, который сам же может определить как обязательное условие соглашения. Вы­годы для виновного также очевидны.

Интересную особенность имеет опыт Лидса, где вопрос об ис­пользовании судебной медиации (посредничестве) принципиально должен быть решен до начала судебного разбирательства. Здесь специальная служба медиации отбирает в Суде короны дела толь­ко тех лиц, которые готовы письменно признать свою вину и со­гласны на применение примирительных процедур. Таким образом, в данном случае наблюдается прямая связь между иногда практи­куемыми в Англии "соглашениями о признании", заключаемыми обвинением и защитой (plea bargaining), и использованием медиа­ции как фактора, стимулирующего осужденного.

После завершения "предприговорного расследования", прово­димого в установленные судом сроки, сторонам предоставляется возможность получить копии предприговорного доклада и прила­гаемых к нему материалов. Об этом прямо говорит ст. 156 Закона о полномочиях уголовных судов при назначении наказания 2000 г.

Затем происходит судебное заседание с участием сторон, где анализируется "предприговорное досье", а также материалы, со­бранные сторонами. Заслушав мнение участников заседания, суд принимает решение о мере наказания (sentence). В российской ли­тературе такое решение часто называют "приговором", хотя речь не идет о привычном нашему юристу документе со сложной струк­турой и обширным содержанием. Приговор английского судьи — это немотивируемое решение, отраженное в стенограмме судеб­ного заседания, которое исполняется на основании специального распоряжения1.

1 Одновременно с назначением наказания английский судья вправе из­давать различные приказы (orders), которыми решает попутно возникающие вопросы, например, об изъятии каких-либо предметов (наркотики, оружие), об условиях исполнения наказания и т. п. Об одном из таких приказов ("приказе о компенсации") см. далее.

ГТГ Tjt

142         Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

В некоторых случаях значение "предприговорного расследо­вания", как и всего рассматриваемого этапа судебного разбиратель­ства, невелико, так как судья обязан назначить осужденному ту конкретную меру наказания, которая a priori установлена законо­дателем. Речь идет о тенденции английского уголовного права и процесса, связанной с фактическим упразднением индивидуали­зации наказания по определенным категориям преступлений. На­пример, в соответствии со ст. 2 Закона о преступлении (наказа­ния) 1997 г., если совершеннолетнее лицо, ранее осужденное за одно из "серьезных преступлений", круг которых определен в этом законе (убийство, изнасилование и др.), вновь осуждается за совер­шение такого "серьезного преступления", то судья обязан назна­чить ему в виде наказания пожизненное тюремное заключение (кроме случаев, когда он приходит к выводу о наличии исключи­тельных обстоятельств, позволяющих назначить более мягкое на­казание). В такой ситуации "предприговорное расследование" мо­жет быть, конечно, проведено, но оно будет иметь процессуаль­ное значение только для установления соответствующих "исклю­чительных обстоятельств".

Новой тенденцией для английского уголовного судопроизвод­ства является и то, что оно стало допускать при назначении на­казания за совершенное преступление принятие решения и по воп­росу о возмещении потерпевшему ущерба, причиненного преступ­лением. Как известно, в Англии никогда не был известен т. н. со­единенный процесс — объединенное рассмотрение в одном произ­водстве вопросов уголовного и гражданского права или, иными словами, институт гражданского иска в уголовном процессе. Из­лишне говорить, что такое положение дел создавало и создает дополнительные сложности потерпевшему, вынуждая его искать возмещение причиненного преступлением ущерба в порядке граж­данского судопроизводства.

Однако в последние годы английский законодатель пытается несколько исправить такое положение. Так, сначала Закон о пол­номочиях уголовных судов 1973 г. (ст. 35), а затем внесший в него изменения Закон об уголовной юстиции 1982 г. (ст. 67)1 предостави­ли судам право одновременно с назначением наказания издавать т. н. "приказ о компенсации" (compensation order), в соответствии с которым потерпевшему выплачивается в установленных законом пределах денежная сумма, далеко не всегда полностью возмеща­ющая вред, причиненный преступлением.

Расценивая появление приказов о компенсации как важную реформу английского уголовного процесса, не стоит думать, что

143

§ 8. Рассмотрение в магистратских судах дел в упрощенном порядке

она полностью решила все проблемы защиты прав потерпевших. Реализация этого нововведения сталкивается с существенными практическими трудностями. Отчасти они коренятся во все еще широком влиянии на судей традиционных английских концепций о недопустимости "двойного наказания" и "непосильного бремени для защиты", которыми собственно все время и мотивировался отказ от института гражданского иска в уголовном процессе. Су­щественно влияет и то, что большинство приговоров выносится без судебного разбирательства (на основании факта признания об­виняемым своей вины). В таких случаях судья, назначая наказа­ние, часто не знает всех обстоятельств дела, что делает невоз-можнь*м принятие решения о размере и форме компенсации по­терпевшему ущерба.

§ 8. Рассмотрение в магистратских судах дел в упрощенном (суммарном) порядке

В эпоху зарождения английского уголовного процесса един­ственной формой правосудия по уголовным делам было судебное разбирательство с участием присяжных заседателей, которое в Англии до сих пор часто именуется "классическим производством". То обстоятельство, что суды присяжных собирались на свои за­седания (сессии) лишь периодически, создавало определенные не­удобства: задерживало рассмотрение многих, нередко несложных, уголовных дел. Именно поэтому, как отмечалось выше (см. § 3 дан­ной главы), в конце XIV в. мировым судьям, которых теперь обыч­но называют магистратами и которые первоначально были при­званы только готовить дела для разбирательства в суде присяж­ных, было предоставлено право самостоятельно рассматривать по существу отдельные категории уголовных дел. Так возникло т. н. "суммарное производство", т. е. упрощенная процедура судебного разбирательства, являющаяся альтернативой сложному и громоз­дкому производству по делам о преступлениях, преследуемых с обвинительным актом.

Тот факт, что суммарное производство изначально расцени­валось как особое производство, т. е. как исключение из общего правила, привел к необходимости специального указания законо­дателя на круг дел, подсудных магистратам. Данное положение сохранило свою силу до настоящего времени, несмотря на то, что в суммарном порядке давно уже рассматривается в Англии по­давляющее большинство уголовных дел1. Как отмечено выше в свя-

1 В настоящее время Закон 1973 г. отменен Законом о полномочиях уго­ловных судов при назначении наказания 2000 г., но анализируемые здесь по­ложения фактически остались в силе, будучи лишь с незначительными изме­нениями перенесены в Закон 2000 г.

1 Выше (§ 3 данной главы) уже приведены конкретные цифры, свиде­тельствующие о том, что число дел, рассматриваемых в суммарном порядке, многократно превышает число дел, попадающих в орбиту "классического судо­производства". Но даже такие цифры не устраивают английских юристов, стре-

144         Глава 2. Соединенное КоролевствоТЗеликобритании и Сев. Ирландии

зи с характеристикой полномочий магистратов (§ 3 данной главы), магистраты компетентны разрешать по существу, во-первых, дела о т. н. "суммарных преступлениях", которые императивно (неза­висимо от чьего-либо волеизъявления) отнесены к их юрисдикции, а во-вторых, дела о т. н. "гибридных преступлениях"1, т. е. дела, которые могут рассматриваться как Судом короны, так и магист­ратским судом.

Непрофессиональный статус большинства магистратов и отсут­ствие в составе магистратского суда при отправлении правосудия профессиональных членов судейского корпуса приводит к тому, что особую роль в судопроизводстве играет один из de jure вспомога­тельных, но de facto ключевых субъектов уголовного процесса — клерк суда, полномочия которого закреплены в Законе о мировой юстиции 1997 г.2 Клерк суда, будучи профессиональным юристом, но не входя в состав суда, призван разъяснять магистратам юри­дические вопросы и давать соответствующие советы. В принципе он не вправе вмешиваться в принятие магистратами решений или каким-либо образом влиять на них, хотя избежать этого удается не всегда. Так, еще в 1952 г. судьи Отделения королевской скамьи Высокого суда в одном из своих решений вынуждены были специ­ально разъяснить, что клерк не имеет права присутствовать в со­вещательной комнате при постановлении приговора, за исключе­нием случая, когда его просят об этом сами магистраты для разъяс­нения правового вопроса. В то же время сам клерк суда также об­ладает особым статусом. Согласно ст. 48 Закона о мировой юстиции 1997 г. (в редакции Закона о доступе к правосудию 1999 г.) при от­правлении своих правовых функций (legal functions) он независим от органов и учреждений, осуществляющих организационное уп­равление деятельностью магистратских судов. Речь идет о подлин­ном субъекте уголовного процесса, выполняющем важную процес­суальную миссию, а не о некоем "техническом судебном работнике".

Основными источниками, регулирующими в настоящее вре­мя процессуальный порядок судебного разбирательства уголовных дел в суммарном порядке, являются Закон о магистратских судах 1980 г. и Закон о полиции и магистратских судах 1994 г.

мящихся еще больше ускорить и упростить процесс. В последнее время, в ча­стности, широко обсуждаются два предложения. Одно из них сводится к но­вому перераспределению конкретных составов преступлений в пользу "пре­ступлений суммарного производства", а второе, пожалуй, еще более радикаль­но — предлагается лишить обвиняемого права на выбор процедуры по делам о "гибридных преступлениях", что приведет к их полному исчезновению (пре­вращению в "суммарные"). Как видно, оба предложения направлены на дос­тижение одной цели — расширение круга дел, императивно рассматриваемых в суммарном порядке.

1              Такого рода преступления, как отмечалось выше, называют еще "аль­

тернативными преступлениями" (either-way offences).

2              О клерке суда см. также § 3 данной главы.

§ 8. Рассмотрение в магистратских судах дел в упрощенном порядке         145

В соответствии с этими и другими актами процессуальный режим суммарного судебного разбирательства в целом мало фор­мализован. Здесь отсутствует не только такая стадия уголовного процесса, как предварительное рассмотрение дела в суде (преда­ние суду), но и многие этапы самого судебного разбирательства, присущие данной стадии в суде присяжных (подготовительные слу­шания и формулировка сторонами своих позиций, взаимное озна­комление их с материалами дела по требованию судьи, формиро­вание жюри, напутственное слово председательствующего и т. п.). Кроме того, даже судебное следствие (исследование доказательств) проходит в магистратском суде значительно быстрее, чаще всего без строгого соблюдения всех необходимых формальностей.

Судебное разбирательство начинается с того, что суд выясня­ет у подсудимого, признает ли он себя виновным. При утвердитель­ном ответе дальнейшее производство, связанное исключительно с назначением наказания (судебное следствие не проводится, так как нет спора по обвинению), занимает в среднем 15—30 минут. На практике подсудимые признают свою вину приблизительно по 80— 90% уголовных дел, рассматриваемых магистратами, что суще­ственно облегчает задачу последних. Если подсудимый вину отри­цает, то судебное разбирательство проводится в полном объеме, при этом обычно оно растягивается на три судебных заседания.

В ходе первого из них суд выясняет позицию по делу подсу­димого (признает ли оно свою вину), и, если есть необходимость в слушании дела, объявляет день, когда будут заслушаны свидете­ли и исследованы иные доказательства.

Второе заседание суда целиком посвящается судебному след­ствию, по итогам которого магистраты решают вопрос о виновнос­ти подсудимого. Этот вопрос решается простым большинством го­лосов, причем в случае их равенства (магистратский суд может заседать в четном составе судей — 2, 4, 6 человек), когда магист­ратам не удается преодолеть возникшее противоречие непосред­ственно в ходе совещания, решение не считается принятым. В та­ком случае либо его принятие откладывается, либо дело передает­ся на рассмотрение иному составу магистратов или даже в иной магистратский суд.

В случае признания подсудимого виновным назначение нака­зания, как правило, переносится на другое (уже третье1) судебное заседание. Между вторым и третьим заседаниями обычно объяв­ляется перерыв на определенный срок (но не более чем на четыре недели, а если подсудимый находится под стражей, то не более чем на три недели)2. В ходе третьего заседания изучается "пред-

1              Если не иметь в виду ситуацию, связанную с равенством голосов маги­

стратов, когда заседаний может быть даже больше.

2              Ни о какой "непрерывности судебного разбирательства" речь в данном

случае не идет. Магистраты вправе в этот промежуток времени слушать дру­

гие дела без каких-либо ограничений.

146          Глава 2. Соединенное Королевствсг'Великобритании и Сев. Ирландии

приговорный доклад" о сведениях, характеризующих личность ви­новного, и выносится решение о мере наказания.

Практически судебное разбирательство дел, по которым под­судимые не признают свою вину, очень часто растягивается на не­сколько недель или даже месяцев. Это дает основание некоторым английским юристам привлекать внимание к парадоксальному фак­ту: чем суммарное производство становится более распространен­ным, тем оно становится менее суммарным. Если раньше для раз­решения дела в суммарном порядке обычно было достаточно одно­го судебного заседания, отнимавшего у магистратов, максимум, несколько часов, то теперь нередко их требуется целых три, а то и больше. Причем между ними "вклиниваются" значительные промежутки времени, усугубляющие затягивание процесса. По-ви­димому, такая тенденция неизбежна ввиду того, что суммарное производство в уголовном процессе Англии перестало быть осо­бым производством и как следствие больше не является произ­водством ускоренным.

Рассмотрение уголовного дела в магистратском суде может растянуться на еще больший срок, если суд применяет институт "отсрочки назначения наказания" — одно из нововведений англий­ского уголовного процесса. Его появление связано с неоднократно упомянутым выше Законом о полномочиях уголовных судов при назначении наказания от 25 мая 2000 г. Теперь магистратский суд (как и Суд короны) вправе, объявив лицо виновным, отложить с его согласия назначение наказания на срок до шести месяцев с тем, чтобы иметь возможность учесть поведение виновного в период после признания его таковым, в том числе факт добровольного заг­лаживания причиненного преступлением вреда, а также, как ска­зано в Законе, "иные обстоятельства", свидетельствующие об из­менении обстановки. Новый институт направлен на более тщатель­ную индивидуализацию наказания и стимулирование виновного к добровольному устранению вредных последствий преступления. Су­щественным моментом при этом является то, что содержание лица под стражей в период отсрочки постановления приговора запре­щено. Повторная отсрочка не допускается — суд обязан назначить наказание в тот день, который объявлен им при принятии реше­ния об отсрочке.

Согласно давно существующей традиции решения магистрат­ских судов о виновности подсудимого и назначении ему наказания не мотивируются1, что объясняется главным образом тем, что ма­гистраты не являются профессионалами и что они осуществляют

1 В дальнейшем возможно заявление какой-то из сторон ходатайства об изложении обстоятельств дела (to state a case), т. е. просьба мотивировать ре­шение в связи с тем, что оно будет обжаловано по правовым основаниям в Высокий суд. Однако это случается достаточно редко, причем исключительно по инициативе заинтересованной стороны (см. § 9 данной главы).

§ 8. Рассмотрение в магистратских судах дел в упрощенном порядке         147

суммарное (упрощенное) производство. Однако и здесь произошли определенные изменения. Согласно Закону об уголовной юстиции 1991 г., предусматривающему более жесткие критерии (матери­ально-правовые и процессуальные) для применения магистратами такого вида наказания как тюремное заключение, магистратский суд обязан мотивировать свое решение, когда он назначает этот вид наказания. Впрочем, подобная мотивировка в английском ва­рианте в любом случае имеет мало общего с тем, что привыкли понимать под мотивированным приговором континентальные юри­сты. Во-первых, судья мотивирует свое решение устно (в лучшем случае мотивы отражаются в протоколе судебного заседания, если он ведется). Во-вторых, речь идет не столько о юридическом обо­сновании принятого решения, сколько об обрамлении его фразами дидактического характера, выражающими моральное отношение судьи к содеянному. Показателен в этом смысле часто приводи­мый в литературе пример, когда один из столичных магистратов, мотивируя применение строгого наказания, произнес следующие слова: "Самое ужасное — то, что Вы совершили это отвратитель­ное преступление под одним из самых красивых мостов Лондона"1. В связи с тем, что большинство магистратов не являются про­фессионалами, законодательство и практика его применения вы­работали ряд конкретных положений, ставящих их полномочия по назначению наказания в определенные рамки. Основным ограни­чением является запрет магистратам назначать наказание строже 6 месяцев тюремного заключения или 5 000 ф. ст. штрафа2, о чем уже неоднократно говорилось выше. Кроме того, в соответствии со ст. 83 Закона о полномочиях уголовных судов при назначении на­казания магистраты не могут приговаривать к тюремному заклю­чению лиц, не имевших в ходе судебного разбирательства защитни­ка и не отбывавших такое наказание ранее3. Для облегчения дея­тельности магистратов при назначении наказания Ассоциация ма­гистратов издает Руководства по назначению наказания (Sentencing Guidelines, последнее издание 1997 г.), которые хотя официально и не имеют статуса источника права, но, тем не менее, содержат до­статочно авторитетные рекомендации о более или менее опреде­ленных мерах наказания, соответствующих конкретным составам преступлений, подсудных магистратским судам. Реализация таких рекомендаций призвана способствовать уменьшению количества су­дебных ошибок при рассмотрении данной категории уголовных дел.

1              Об особенностях английской традиции мотивировки уголовно-процессу­

альных решений см. специальную работу, представленную в рамках коллек­

тивного сравнительно-правового исследования: Spreutels J. La motivation des

sentences penales en Angleterre //   La motivation des decisions de justice.

Bruxelles, 1978. P. 195 et s.

2              По делам несовершеннолетних предельный размер штрафа составляет

1 000 ф. ст.

,„.;.;    3 В такие же рамки поставлены и судьи Суда короны.

148          Глава 2. Соединенное КоролевствоЧВеликобритании и Сев. Ирландии

Если магистратский суд, рассматривая дело в суммарном по­рядке, приходит к выводу, что преступление заслуживает более тяжкого наказания, чем 6 месяцев тюремного заключения или 5 000 ф. ст. штрафа (чаще всего это встречается по делам о "гибрид­ных" преступлениях, которые могут быть достаточно тяжкими), то он, не будучи вправе сам назначить такое наказание, призна­ет подсудимого виновным и передает дело в Суд короны для на­значения наказания (осуществляет т. н. "committal for sentence"). Суд короны в таком случае рассматривает данный вопрос без уча­стия жюри присяжных, считая виновность подсудимого уже окон­чательно установленной. Другими словами, лицо может быть при­знано виновным магистратским судом, а наказано Судом короны, который вправе применять любые уголовно-правовые санкции без каких-либо ограничений1. Согласно Закону о полномочиях уголов­ных судов при назначении наказания 2000 г. возможен и другой вариант: при определенных Законом условиях магистратский суд, признав лицо виновным, вправе передать дело для назначения наказания в другой магистратский суд (с согласия этого суда), в чьем производстве находится иное уголовное дело в отношении того же лица. "Другой магистратский суд" (так он назван в Зако­не) и определяет итоговую меру наказания с учетом всех преступ­ных деяний виновного.

В последние годы широкое распространение получила также еще одна форма суммарного разбирательства уголовных дел — т. н. заочное разбирательство, отвергавшееся в Англии длитель­ное время, поскольку оно не укладывается в представления о классической схеме состязательности судопроизводства, требую­щей непосредственного присутствия сторон в суде. Но сделано это с достаточной степенью осмотрительности. Допускается такое раз­бирательство только тогда, когда подсудимый признает себя ви­новным, т. е. при отсутствии спора между сторонами. Суть его в общих чертах следующая: по делу о любом суммарном преступ­лении, за совершение которого предусмотрено максимальное на­казание, не превышающее трех месяцев тюремного заключения, обвиняемый, получив приказ о явке в суд с указанием конкрет­ных пунктов обвинения, вправе признать свою вину, уведомив об этом суд по почте, что освобождает его от участия в судебном разбирательстве (при несоблюдении таких условий неявка подсу­димого в суд без уважительной причины может повлечь выдачу приказа о его аресте). Такая процедура закреплена в ст. 12 Зако­на о магистратских судах 1980 г.

1 В последние годы число лиц, признаваемых виновными магистратски­ми судами и наказываемых Судом короны в порядке процедуры committal for sentence, неуклонно увеличивается. Так, в 1999 г. эта цифра вновь возросла на 6%. См.: Criminal Statistics England and Wales 1999, Cm 5001, The Stationery Office, 2000.

149

§ 8. Рассмотрение в магистратских судах дел в упрощенном порядке

При заочном рассмотрении дела суд в отсутствие подсудимо­го заслушивает обвинителя и рассматривает предложенные им материалы. Если он приходит к выводу о необходимости назначить обвиняемому наказание, связанное с тюремным заключением или лишением прав, то он откладывает дело и распоряжается об обес­печении участия подсудимого в судебном заседании. Другими сло­вами, заочное назначение некоторых видов наказания, даже если они предусмотрены законом за данное преступление, исключено. Кроме того, заочно осужденное лицо вправе в течение двадцати одного дня с момента ознакомления с решением суда обжаловать его. Подача жалобы влечет аннулирование заочного производства. Если обвинитель вновь выдвигает в суде свое обвинение, то дело рассматривается в обычном порядке с вызовом обвиняемого.

Тенденция дальнейшего упрощения уголовного процесса и диф-: ференциация суммарного производства привела к появлению со-: вершенно новой для Англии процедуры. Введена эта процеду­ра Законом об уголовной юстиции и полиции 2001 г., предусмот­ревшим возможность "применения уголовных взысканий на мес­те" (penalties on the spot) no делам о деяниях, круг которых чет-' ко очерчен законодателем (они именуются в Законе уголовно на-1 казуемыми проступками — penalty offences) и охватывает пример­но десять составов (нарушение общественного порядка в нетрез­вом состоянии, ложный вызов пожарных, ложный вызов полиции и др.).

В случае констатации одного из посягательств такого рода констебль вправе по своему усмотрению не передавать дело в суд, но направить лицу, достигшему 18 лет, уведомление строго уста­новленной формы с предложением добровольно исполнить нака­зание в виде штрафа1. Точный размер штрафа за каждое посяга­тельство законодатель уполномочил определить Министра внут­ренних дел, но указал, что в любом случае этот размер не дол­жен превышать одной четверти того размера, который может быть назначен в качестве наказания судом.

Лицо, получившее уведомление, обязано в течение 21 дня либо направить ходатайство о передаче своего дела в суд (request to be tried), либо уплатить штраф в предлагаемом размере. Доброволь­ная уплата штрафа исключает повторное преследование за соот­ветствующее деяние и приравнивается к исполнению наказания. Если по истечении установленного срока обвиняемый не сделал ни того, ни другого, то с него может быть принудительно взыскан (без передачи дела в суд) штраф в полуторном размере от той суммы, что предлагалась к уплате первоначально.

1 Данное уведомление (penalty notice) должно содержать изложение об­стоятельств дела, срок уплаты штрафа, правовые последствия его уплаты или неуплаты, напоминание о праве быть судимым в обычном порядке и т. д.

150

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 9. Апелляционное производство

151

Новая английская процедура применения уголовных взыска­ний на месте в значительной мере напоминает по своей сути дав­но применяемый во Франции институт "штрафа в твердо опре­деленной сумме"1. И это дает основание говорить об очередном про­явлении неких общих тенденций развития уголовного судопроиз­водства в различных европейских странах.

§ 9. Апелляционное производство

1. Общая характеристика института апелляции. Апел­ляция (appeal) в английском уголовном процессе — это понятие, обозначающее все способы обжалования решений различных су­дебных инстанций по уголовным делам. Другими словами, в этой стране (как и в других странах с англосаксонскими процессуаль­ными системами) понятие апелляции не тождественно одноимен­ному понятию, используемому в уголовном судопроизводстве Рос­сии и многих стран континентальной Европы, где под апелляцией принято понимать лишь один из способов обжалования (пересмот­ра) судебных решений, существующих наряду с другими способа­ми, такими, как кассация, ревизия, оппозиция и т. д.

Помимо терминологических особенностей английскому инсти­туту апелляции свойственно и то, что в уголовном судопроизвод­стве этой страны не принято признавать положение о том, что уча­стникам процесса должно быть гарантировано право на рассмот­рение их дела, как минимум, в двух судебных инстанциях. По сути, речь здесь идет об ограничении свободы обжалования судебных решений по уголовным делам. Подача апелляции, как будет пока­зано ниже, обычно зависит не только от волеизъявления соответ­ствующего участника процесса, но и от того, признает ли суд факт обращения с апелляцией обоснованным до того, как начнет рассмат­ривать ее, т. е. выдаст он разрешение на апелляцию или нет. Именно в этом смысле принято говорить, что английская апелляция есть не только и не столько прерогатива сторон, требующих проверить законность и обоснованность приговора, сколько результат взаи­модействия суда и сторон: последние просят разрешить им апел­лировать к вышестоящему суду, а суд рассматривает такую просьбу и либо ее удовлетворяет, либо отклоняет.

В качестве основных источников, ныне регулирующих в Анг­лии почти все виды апелляционного обжалования и пересмотра приговоров, служат два закона: Закон об апелляции 1968 г., консо­лидировавший положения ранее действовавших законов об апел­ляции 1907 г., 1964 г. и 1966 г., а также Закон об апелляции по уго­ловным делам 1995 г., изменивший и дополнивший лишь отдель­ные нормы Закона 1968 г., но не отменивший его полностью.

1 См. § 9 гл. 4.

Поскольку в Англии понятие апелляции рассматривается как общее, объединяющее все способы обжалования и пересмотра су­дебных решений по уголовным делам, очень важно классифициро­вать конкретные виды апелляции. Это имеет не только теорети­ческое, но и практическое значение: процессуальный режим того или иного способа апелляционного обжалования в значительной степени зависит от его принадлежности к определенной разновид­ности апелляции.

Во-первых, следует различать виды апелляции, связанные с проверкой судебных решений о признании конкретных лиц винов­ными, и виды апелляции, связанные с проверкой судебных реше­ний о назначении мер наказания. Такого рода разграничение уме­стно не только применительно к суду присяжных, в котором каж­дое из указанных решений оформляется отдельным процессуаль­ным актом (вердиктом и решением судьи о назначении наказания). Оно также имеет значение и тогда, когда лицо осуждается и нака­зывается магистратским судом. Во всех случаях совершенно четко выделяются два вида апелляции: апелляция, с одной стороны, про­тив решения о виновности (appeal against conviction) или о неви­новности (appeal against acquittal) и апелляция, с другой стороны, против меры наказания, т. е. против решения о мере наказания (appeal against sentence).

Во-вторых, уже исходя из другого критерия различаются апелляция со стороны защиты и апелляция со стороны обвинения. Возможность такой классификации видов апелляции возникает в связи с тем, что обвинение и защита наделены далеко не одинако­выми правами по обжалованию судебных решений. Защита нахо­дится здесь в значительно более благоприятном положении. Отсю­да вытекает, что апелляция против решения о виновности или об­винительного приговора и апелляция против решения о невинов­ности или оправдательного приговора подчинены различным про­цессуальным правилам и основаниям.

В-третьих, следует различать апелляции по вопросам права (для них основанием служит неправильное применение судом норм уголовного или уголовно-процессуального права) и апелляции по вопросам факта (неправильное установление фактических обстоя­тельств дела, недоказанность обвинения, необоснованность наказа­ния и т. д.). Право на апелляцию возникает в Англии намного чаще тогда, когда речь идет о правовых (а не о фактических) основани­ях для обжалования.

Наконец, в-четвертых, существование двух видов судебных производств по рассмотрению уголовных дел в первой инстанции (производства по делам о преступлениях, преследуемых с обвини­тельных актом, и суммарного производства) предопределяет разли­чие процедур проверки решений по уголовным делам, вынесенных Судом короны, и соответствующих решений магистратских судов.

6              6537

152          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

2. Апелляция на решения Суда короны, вынесенные с уча­стием присяжных. Еще не так давно в английском уголовном процессе действовал непреложный постулат, что вердикты при­сяжных апелляционному обжалованию не подлежат, так как, во-первых, народ в лице присяжных является-де "высшим судьей" по вопросу о виновности обвиняемого в совершении преступле­ния, а во-вторых, вердикт не может стать объектом проверки со стороны вышестоящего суда, поскольку он — решение немотиви­рованное. Такой давно сложившийся подход постепенно перестал соответствовать современным юридическим реалиям и был подвер­гнут пересмотру упомянутым Законом об апелляции 1907 г. С тех пор апелляции в целом подлежат и те решения судов, которые выносятся с участием присяжных.

В соответствии с действующим законодательством об апелля­ции (Законы 1968 г. и 1995 г.) решения Суда короны могут обжало­ваться в Отделение по уголовным делам Апелляционного суда, но процессуальный режим такого обжалования зависит от конкрет­ного вида апелляции.

Как правило, лишь осужденный имеет достаточно широкие права апеллировать в этот суд по поводу решений, вынесенных с участием присяжных заседателей, хотя, как мы увидим далее, не­которыми полномочиями в данной области наделен и обвинитель. С учетом сказанного и следовало бы рассматривать разновидности апелляции.

Апелляция   со   стороны   защиты.

Апелляция защиты на решение присяжных о виновности (апелляция против осуждения). Предоставляя осужденному пра­во обжаловать обвинительный вердикт присяжных, Закон об апел­ляции 1968 г. (ст. 1) различал случаи, когда апелляция затрагива­ет только вопросы права, только вопросы факта, вопросы факта и права или любые иные вопросы одновременно.

Важность такого разграничения апелляционных оснований заключалась в том, что свобода обжалования существовала для осужденного лишь тогда, когда он апеллировал к вышестоящему суду исключительно по правовым основаниям. В остальных случа­ях обязательным условием обжалования вердикта присяжных за­седателей являлось предварительное разрешение (согласие) либо Суда короны, где рассматривалось дело, либо самого Апелляцион­ного суда.

Однако Закон об апелляции 1995 г. внес изменения в Закон 1968 г.: теперь осужденный должен получить разрешение (согла­сие) на апелляцию (leave) независимо от ее оснований (даже если апелляция затрагивает только вопросы права). Данное положе­ние еще более ограничило свободу обжалования по делам, рассмот­ренным Судом короны.

Осужденный в течение двадцати восьми дней с момента вы­несения присяжными вердикта о его виновности вправе направить

153

§ 9. Апелляционное производство

ходатайство о выдаче ему разрешения на апелляцию. Это ходатай­ство единолично рассматривается судьей Апелляционного суда или Суда короны (в последнем случае имеется в виду тот судья, кото­рый участвовал в рассмотрении дела по первой инстанции). Если он отказывает в выдаче разрешения, что случается приблизитель­но в 75% случаев, то соответствующее мотивированное решение до­водится до сведения апеллянта. Последний может в течение че­тырнадцати дней направить новое ходатайство о выдаче разреше­ния на апелляцию, подлежащее рассмотрению двумя или тремя судьями Апелляционного суда. Если хотя бы один из них выска­жется в пользу выдачи разрешения, то оно будет выдано, хотя на практике это происходит достаточно редко. Если же в результате коллегиального рассмотрения данного вопроса суд откажет осуж­денному в выдаче разрешения на апелляцию, у него остается един­ственное средство процессуальной реализации своего права на об­жалование — обращение в Комиссию по пересмотру уголовных дел (Criminal cases review commission), о которой следует сказать особо.

Ранее, в соответствии со ст. 17 Закона об апелляции 1968 г. Министр внутренних дел имел право, как по собственной иници­ативе, так и по ходатайству осужденного, передавать на рассмот­рение Апелляционного суда любые рассмотренные Судом короны дела, которые, с его точки зрения, заслуживали пересмотра и по которым осужденному было отказано в выдаче разрешения на апелляцию (или он не апеллировал по другим причинам). Речь шла о некоем аналоге существовавшего по УПК РСФСР 1960 г. "про­теста соответствующих должностных лиц в порядке надзора". Пред­ложения реформировать данный институт звучали давно и были наконец реализованы в Законе об апелляции 1995 г. Лишив Мини­стра внутренних дел указанных "надзорных" полномочий (ст. 17 Закона 1968 г. отменена), Закон 1995 г. создал новый орган — Ко­миссию по пересмотру уголовных дел, состоящую не менее чем из одиннадцати человек, назначаемых Короной по представлению премьер-министра (ст. 8 (3) Закона), причем треть членов комис­сии должна иметь юридическую квалификацию, а остальные — "познания или опыт, связанные с различными аспектами деятель­ности системы уголовной юстиции"1.

Комиссия имеет весьма широкие полномочия, в том числе право передать любое уголовное дело, по которому лицо осуждено Судом короны, на рассмотрение Апелляционного суда. Таким образом, одним из способов передачи дела в Апелляционный суд (в случае, скажем, отказа в Выдаче разрешения на апелляцию) с целью до-

1 Полномочия Комиссии распространяются на территорию Англии, Уэльса и Сев. Ирландии. В Шотландии на основании Закона 1997 г. (Crime and Punishment (Scotland) Act 1997) создана автономная Шотландская комиссия по пересмотру уголовных дел (Scottish Criminal Cases Review Commission) с ана­логичными полномочиями.

154         Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

биться пересмотра обвинительного вердикта или решения о нака­зании является обращение в Комиссию, роль которой теперь трудно переоценить. Комиссия рассматривает подобное обращение и, если находит его обоснованным, направляет дело в Апелляционный суд, обязанный принять его к своему производству1.

Если разрешение на апелляцию получено и она подана (или дело поступило из Комиссии по пересмотру уголовных дел), то Апелляционный суд повторно рассматривает уголовное дело в со­ставе трех профессиональных судей с участием сторон. На заседа­нии Апелляционного суда стороны могут представлять новые до­казательства, но их допуск в процесс зависит от усмотрения су­дей. Иными словами, доказывание при производстве дела в Апел­ляционном суде не исключается полностью, но поставлено под же­сткий контроль коллегии, рассматривающей апелляцию.

В соответствии со ст. 2 Закона об апелляции 1968 г. (в редакции ст. 44 Закона об уголовном праве 1977 г.) Апелляционный суд мог удовлетворить апелляцию при наличии одного из следующих осно­ваний: а) если из всей совокупности обстоятельств дела следует, что вердикт присяжных ненадежен или неудовлетворителен; б) если профессиональный судья в ходе рассмотрения дела неверно раз­решил какой-либо правовой вопрос; в) если имели место существен­ные нарушения процедуры проведения судебного разбирательства.

Закон об апелляции 1995 г. изменил указанную норму: ныне существует только одно основание для удовлетворения данного вида апелляции и отмены вердикта присяжных — "ненадежность ре­шения о виновности" (conviction is unsafe). Значение этой рефор­мы в том, что теперь любое нарушение юридических норм при рас­смотрении дела в суде присяжных должно оцениваться через при­зму качества обвинительного вердикта присяжных заседателей: если он не вызывает сомнений, т. е. "надежен", то отменять его нет оснований ни при каких обстоятельствах. В результате, как пред­ставляется, должно сократиться и до того незначительное количе­ство случаев, когда решение присяжных о виновности пересмат­ривается Апелляционным судом. Другое дело, что формулировка Закона 1995 г. ("ненадежность решения о виновности") достаточно расплывчата, поэтому судебная практика, несомненно, будет иметь определенную свободу в ее толковании, что постепенно приведет к формированию конкретных критериев для признания вердикта "надежным" или "ненадежным". Кроме того, и до принятия Зако­на 1995 г. существовало правило, согласно которому Апелляцион­ный суд вправе был отклонить апелляцию даже при обнаружении

1 Фактически Комиссия приступила к своим обязанностям в 1997 г. Она готовит ежегодные отчеты о своей работе, которые подлежат опубликованию. Подробнее о деятельности Комиссии за истекший период см.: Duff P. Criminal Cases Review Commissions and "deference" to the courts: the evaluation of evidence and evidentiary rules // The criminal law review. 2001. № 5. P. 341.

155

§ 9. Апелляционное производство

формальных оснований для отмены вердикта, предусмотренных ст. 2 Закона 1968 г. Он мог тогда, поставив себя на место присяж­ных и задав себе вопрос, является ли обвинительный вердикт един­ственно разумным в данном случае, признать, что интересы пра­восудия в целом не нарушены, несмотря на допущенные наруше­ния каких-либо конкретных норм права. Считалось, что Апелля­ционный суд оставляет вердикт в силе, "применяя оговорки" (apply the proviso)1, столь характерные для английского общего права.

Данное положение в принципе сохранило свою силу и после принятия Закона 1995 г. (оно юридически не отменено), но ныне его значение отчасти утрачено. Законодатель, соединив все ранее существовавшие основания для отмены обвинительного вердикта в одно ("ненадежность решения о виновности"), значительно облег­чил задачу Апелляционного суда в случае, если последний, обна­ружив определенные правовые нарушения, допущенные при рас­смотрении дела в первой инстанции, сочтет необходимым оставить в силе обвинительный вердикт присяжных. Апелляционный суд тогда может, не применяя никаких "оговорок", признать вердикт "надежным", действуя строго в рамках Закона об апелляции.

В результате рассмотрения апелляции Апелляционный суд вправе принять одно из следующих решений: а) отклонить апел­ляцию; б) отменить вердикт присяжных и самостоятельно вынести альтернативный вердикт о признании лица виновным в соверше­нии другого преступления (наказание в таком случае не может быть усилено); в) отменить вердикт присяжных и самостоятельно выне­сти специальный вердикт о признании лица, совершившего запре­щенное уголовным законом деяние, невменяемым с применением к нему в случае необходимости соответствующих мер безопасности; г) отменить вердикт и направить дело на новое рассмотрение по первой инстанции с участием присяжных заседателей (так назы­ваемое "retrial"). Последний вариант решения возможен как при появлении новых доказательств, так и при выявлении существен­ных ошибок, допущенных в ходе первоначального рассмотрения дела. Но в любом случае и новые доказательства, и выявленные ошибки должны вызвать у Апелляционного суда "разумные сомне­ния в надежности" отменяемого вердикта.

Апелляция защиты на меру наказания (апелляция против на­казания). Решение Суда короны, постановленное после вынесения присяжными обвинительного вердикта и определяющее осужден­ному меру наказания, также может быть обжаловано в Апелляци­онный суд. Исключение составляют те категории дел, по которым соответствующее преступление предусматривает строго определен­ное наказание (например, дела о государственной измене), иными словами, когда согласно закону судья не вправе индивидуализи-

1 См. подробнее: Criminal procedure systems in the European Community / Ed. by Ch. Van Den Wyngaert. London, Brussels, Dublin, Edinburgh, 1993. P. 101.

156          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 9. Апелляционное производство

157

ровать наказание. В таких случаях обжалованию подлежит толь­ко решение о виновности — если же оно не обжаловано или ос­тавлено в силе, то предусмотренная законом мера наказания при­меняется автоматически (обжаловать здесь уже нечего).

Право на апелляцию против меры наказания также не под­чинено принципу свободы обжалования: оно может быть реализо­вано осужденным лишь при наличии соответствующего разреше­ния, выдаваемого либо Апелляционным судом, либо самим Судом короны, если существуют "особые и убедительные основания для апелляции" (ст. 11 Закона об апелляции 1968 г.). Порядок получе­ния разрешения на апелляцию аналогичен тому, что был изложен ранее применительно к апелляции против вердикта, включая воз­можность обращения в Комиссию по пересмотру уголовных дел.

В случае удовлетворения данного вида апелляции Апелляци­онный суд вправе смягчить меру наказания или заменить ее дру­гой. При этом здесь действует принцип запрета поворота к худше­му, т. е. вновь назначенная мера наказания не должна быть более строгой по сравнению с той, что была назначена Судом короны.

Приказ venire de novo. Право Апелляционного суда издать приказ venire de novo (латинский термин, дословно переводимый как "вернуться вновь") — это одна из традиционных для английс­кого права форм апелляционного пересмотра судебных решений по уголовным делам, сложившаяся на протяжении столетий. При­каз может быть выдан в том случае, когда Апелляционный суд об­наружит процессуальное нарушение, влекущее за собой недействи­тельность всего судебного разбирательства.

Английское законодательство не содержит перечня такого рода нарушений, являющихся основанием для отмены приговора в поряд­ке venire de novo. Данный перечень вырабатывается судебной прак­тикой и постоянно корректируется. Скажем, в соответствии с реше­нием Палаты лордов 1982 г. производство должно быть аннулирова­но, если в рассмотрении дела участвовал профессиональный судья, ненадлежащим образом назначенный на должность. Другим приме­ром служит прецедент 1976 г., созданный Апелляционным судом, решившим, что признание подсудимым своей вины, сделанное в ситуации, когда оно не было свободным и добровольным, и повлек­шее вынесение обвинительного приговора, должно рассматривать­ся как безусловное основание для выдачи приказа venire de novo. Процессуальным последствием издания данного приказа становится аннулирование как самого судебного разбирательства, так и при­нятых в его ходе решений. Это не лишает обвинение права вновь направить дело в суд для его рассмотрения по первой инстанции, причем суд в таком случае никак не связан аннулированными ре­шениями, которые считаются юридически не имевшими места.

Апелляция   со   стороны   обвинения.

В английском уголовном процессе значительное время суще­ствовало правило, согласно которому обвинение не имело права

обжаловать приговоры, вынесенные с участием присяжных засе­дателей, т. е. апелляция на оправдательный вердикт или на при­говор за мягкостью наказания не признавалась допустимой. Та­кой подход объяснялся тем, что, по мнению английских юристов, предоставление обвинению права апеллировать равносильно со­зданию для осужденного "двойного риска", а это противоречит известному принципу поп bis in idem (нельзя наказывать дважды за одно и то же деяние). Единственным исключением из данного правила являлось право обвинения, которым оно наделено на­ряду с защитой, требовать выдачи приказа venire de novo. Од­нако, как уже отмечалось, такой приказ выдается лишь при на­личии существенных нарушений процессуального порядка рас­смотрения уголовного дела в суде. Речь здесь идет не о том, что обвинение вправе оспаривать оправдательный вердикт в силу то­го, что он неправомерен (признанное невиновным лицо на самом деле виновно), а о том, что все судебные решения по конкрет­ному делу ничтожны ввиду того, что приняты вне рамок установ­ленной юридической процедуры. Обвинение только имеет возмож­ность обратить внимание вышестоящего суда на это обстоятель­ство.

В целом, в настоящее время указанная английская традиция, связанная с негативным отношением к праву обвинения на апел­ляцию, сохраняет силу. В то же время, учитывая, что она не со­всем соответствует современным реалиям (рост преступности, по­явление организованной преступности и т. п.), ситуация медлен­но, но верно меняется. Постепенный процесс появления отдель­ных элементов права обвинения на апелляцию наблюдается на про­тяжении всего истекающего столетия, но в последние годы этот процесс приобрел неуклонный характер.

Закон об апелляции 1907 г., не предоставляя обвинению пра­ва апеллировать в Апелляционный суд, содержал, однако, поло­жение, согласно которому Директор публичных преследований мог, действуя в интересах обвинения, направить жалобу в Палату лор­дов, если в деле был затронут особо важный правовой вопрос. Дан­ная норма, будучи для своего времени важным нововведением, со­храняет силу и сейчас, хотя сфера ее применения является, бе­зусловно, весьма ограниченной.

Следующей вехой развития английского уголовного процесса в этом направлении стал Закон об уголовной юстиции 1972 г. В со­ответствии с его ст. 36 Генеральный атторней получил право об­жаловать в Апелляционный суд решения по тем уголовным делам, где подсудимый был оправдан. Впрочем, речь здесь не идет о по­явлении истинного права обвинения на апелляцию. Во-первых, жалоба в данном случае может касаться только правовых вопро­сов — необходимо конкретно обосновать неправильное примене­ние Судом короны каких-либо правовых норм. Во-вторых, если

158          Глава 2. Соединенное Королевств~о" Великобритании и Сев. Ирландии

даже апелляция Генерального атторнея удовлетворена, Апелля­ционный суд не может отменить оправдательный вердикт. Его апел­ляционное решение, имея силу прецедента, направлено исклю­чительно на перспективу (на то, чтобы аналогичные судебные ошибки не допускались в дальнейшем). Этот вид апелляции похож на французскую кассацию "в интересах закона".

Возникновение реального права обвинения на апелляцию свя­зано с Законом об уголовной юстиции 1988 г. (ст. 36), согласно ко­торому Генеральному атторнею предоставлено право обжаловать в Апелляционный суд решение Суда короны за мягкостью наказа­ния. По сути, только с принятием данного Закона приговоры, вы­несенные после рассмотрения дела с участием присяжных заседа­телей, стали подвержены критике со стороны обвинения, получив­шего возможность добиваться усиления наказания для лиц, при­знанных виновными в совершении преступления.

В том же случае, когда подсудимый оправдан вердиктом при­сяжных, обвинение по-прежнему остается почти беспомощным, не имея права оспаривать такое решение. Впрочем, и здесь произош­ли определенные изменения. Закон об уголовном процессе и рас­следованиях 1996 г. в целях борьбы прежде всего с организован­ной преступностью предусмотрел нововведение: если есть основа­ния полагать, что оправдательный вердикт вынесен в результате неправомерного давления на присяжных или свидетелей, то обви­нение вправе обратиться в Высокий суд с соответствующей апел­ляционной жалобой. Найдя доводы обвинения убедительными, От­деление королевской скамьи этого суда может отменить вердикт присяжных и аннулировать производство по делу. В таком случае обвинение имеет право вновь начать уголовное преследование по общим правилам, так как презюмируется, что дело еще не рассмот­рено судом.

Для данного вида апелляции со стороны обвинения существен­ным является тот факт, что она направляется не в Апелляцион­ный, а в Высокий суд. Законодатель, видимо, стремился подчерк­нуть исключительный характер такого обжалования и свою при­верженность общему принципу запрета апелляционного пересмот­ра оправдательного вердикта суда присяжных1.

1 В то же время в Англии продолжают обсуждать вопрос о целесообраз­ности предоставления обвинению более широких апелляционных прав по срав­нению с теми, что уже существуют. Именно этому посвящено очередное зак­лючение (№ 267), подготовленное Комиссией по реформе права (Law Commission). Предлагается, в частности, предоставить обвинению право возоб­новлять дела об опасных преступлениях (убийства и т. п.), по которым обви­няемый был оправдан, в случае появления новых доказательств его виновнос­ти. Есть и иные предложения подобного рода. См. по этому поводу редакцион­ную статью: Double Jeopardy and Prosecution Appeals // The criminal law review. 2001. № 5. P. 339.

159

§ 9. Апелляционное производство

3. Апелляция на приговоры (решения) магистратских су­дов, вынесенные в порядке суммарного производства. По делам, которые рассматриваются по первой инстанции магистратскими су­дами, существует несколько видов апелляционного обжалования.

Апелляция в Суд короны. Правом обжаловать в Суд короны приговор магистратского суда обладает, прежде всего, за­щита. Реализация этого права может происходить двояким путем:

если подсудимый не признал себя виновным и был несмот­

ря на это осужден, то он может апеллировать в Суд короны как по

вопросу о виновности, так и по вопросу о мере наказания;

если же подсудимый признал свою вину, то за ним сохра­

няется право обращаться с апелляцией в Суд короны лишь по воп­

росам, связанным с мерой наказания.

Что касается обвинения, то по общему правилу у него нет ана­логичной возможности — путь в Суд короны после рассмотрения дела в магистратском суде для него закрыт. Из данного правила есть конкретные исключения, касающиеся определенных категорий дел. Так, в соответствии со ст. 283 (4) Закона о таможне и акцизах 1952 г., если дело было направлено в суд должностным лицом та­моженного или акцизного ведомства и завершилось вынесением оп­равдательного приговора, то сторона обвинения имеет право на апелляцию в Суд короны.

Данный вид апелляции может затрагивать как вопросы фак­та, так и права. Кроме того, осуществление права на апелляцию в Суд короны не требует какого-либо разрешения ни со стороны са­мого Суда короны, ни со стороны магистратского суда, выносив­шего приговор. В таком изъятии из общего правила явно просмат­ривается достаточно редкий для Англии случай признания (в весьма ограниченных пределах) положения о "свободе апелляционного об­жалования", т. е. об обжаловании, при котором нет необходимости предварительно мотивировать обоснованность апелляционной жа­лобы и получать соответствующее разрешение на апелляцию.

Срок для подачи апелляции составляет двадцать один день. Он исчисляется либо с момента назначения наказания, либо, если обвиняемый был осужден и суд отложил назначение ему меры на­казания, с момента вынесения решения о виновности. При нали­чии уважительных причин Суд короны вправе продлить указан­ный срок. Если срок пропущен и не продлен, остается еще одна возможность — обратиться в Комиссию по пересмотру уголовных дел, о которой говорилось выше. В соответствии с Законом об апел­ляции 1995 г. (ст. 11) Комиссия вправе направить в Суд короны любое дело, рассмотренное по первой инстанции магистратским судом, если сочтет, что по делу допущена ошибка. Комиссия мо­жет обязать Суд короны вновь рассмотреть такое дело независимо от того, признал осужденный себя виновным в ходе суммарного производства или нет.

160          Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

Апелляционный пересмотр дел в Суде короны осуществляет­ся судьями-профессионалами без присяжных, но с возможным уча­стием т. н. неоплачиваемых магистратов (см. § 3 данной главы). По сути своей это повторное слушание дела в полном объеме, т. е. новое судебное разбирательство. Суд вправе заслушать не толь­ко тех свидетелей, которые уже давали показания в магистратском суде, но и новых свидетелей. Таким образом, здесь можно говорить о полноценном процессе доказывания, причем ссылка на показа­ния свидетеля, полученные в ходе слушания дела магистратами, допустима только тогда, когда Суд короны обнаружит существен­ные противоречия между этими показаниями и новыми показани­ями данного свидетеля. Если же апелляция затрагивает только воп­росы, связанные с мерой наказания, то апелляционное производ­ство осуществляется по тем же правилам, что и производство по назначению наказания после вынесения присяжными обвинитель­ного вердикта в Суде короны по делам о преступлениях, пресле­дуемых с обвинительным актом.

При вынесении решения Суд короны не связан мерой нака­зания, назначенной магистратским судом по первой инстанции. В частности, он даже вправе усилить обвиняемому наказание в слу­чаях, когда апелляция исходит от защиты. Принцип "запрета по­ворота к худшему" здесь не применяется. Само собой разумеет­ся, что Суд короны может и оставить приговор магистратов в силе. Единственное ограничение его апелляционных полномочий заклю­чается в том, что, учитывая суммарный характер преступлений, Суд короны не вправе превысить пределы прав, предоставленных магистратам при рассмотрении ими дел в суммарном порядке в части максимального размера наказаний (шесть месяцев тюрем­ного заключения или 5 000 ф. ст. штрафа).

Апелляция в Отделение королевской ска­мьи Высокого суда. Обращение с апелляционной жалобой в Отделение королевской скамьи Высокого суда (см. также § 3 дан­ной главы) может последовать как после апелляционного рассмот­рения дела в Суде короны, так и непосредственно после рассмот­рения дела по первой инстанции магистратским судом (минуя Суд короны). В последнем случае апелляция в Суд короны становится уже процессуально невозможной.

Во всех случаях правом на обращение в Высокий суд облада­ют и обвинение, и защита. Здесь прослеживается определенное равенство прав сторон. Если не принимать во внимание названные выше исключения, то для обвинения апелляция в Высокий суд — это единственное процессуальное средство отмены незаконного оп­равдательного приговора магистратов. Однако апеллировать в Вы­сокий суд и для обвинения, и для защиты допустимо только по правовым основаниям, причем здесь опять-таки не действует пра­вило "свободы обжалования".

161

§ 9. Апелляционное производство

Если приговор магистратов первоначально обжаловался в Суд короны, то для последующего его пересмотра Высоким судом тре­буется разрешение либо последнего, либо Суда короны.

Если же обвинение или защита решают направить апелля­цию в Высокий суд, минуя Суд короны (чаще всего это бывает, когда одна из сторон считает, что магистраты неправильно при­менили какую-либо конкретную норму права), то в таком случае необходимо прибегнуть к более сложной процедуре. Она заключа­ется в следующем.

В течение четырнадцати дней с момента назначения наказа­ния или решения о виновности (когда назначение меры наказа­ния отложено) заинтересованная сторона вправе обратиться в ма­гистратский суд с ходатайством об "изложении обстоятельств дела" (to state a case). Ходатайство представляет собой адресованную суду просьбу составить процессуальный документ, включающий описа­ние фактических обстоятельств дела, притязаний сторон, право­вых мотивов своего решения и вопросов, требующих рассмотре­ния в Высоком суде. Смысл этого действия заключается в том, что, как отмечалось ранее, решения магистратских судов по существу уголовного дела не мотивируются. В то же время Высокий суд принимает дело к производству только по правовым основаниям. Совершенно очевидно, что речь идет о взаимоисключающих пра­вовых явлениях — нельзя пересматривать по правовым основани­ям судебное решение, когда не изложены правовые мотивы его вынесения. В результате "изложение обстоятельств дела" стано­вится, в сущности, постановлением магистратами по-настоящему мотивированного итогового решения со всеми необходимыми его реквизитами в том единственном случае, когда, с точки зрения ан­глийского уголовно-процессуального права, в этом возникает не­обходимость (при обращении в Высокий суд).

Магистратский суд вправе отклонить ходатайство об изложе­нии обстоятельств дела, если считает его "непродуманным" (кроме случая, когда с ходатайством обращается Генеральный атторней). В такой ситуации остается одна возможность — непосредственно обратиться в Высокий суд с просьбой о выдаче приказа mandamus1.

Проект составленного клерком магистратского суда докумен­та "об изложении обстоятельств дела" предоставляется сторонам, которые имеют двадцать один день для того, чтобы направить свои замечания и дополнения к нему. Это очень важный момент, так как позиция Высокого суда во многом зависит от того, как "изло-

1 Средневековое наименование судебного приказа, с помощью которого вышестоящий суд может обязать нижестоящий совершить определенные дей­ствия. Если ходатайство об издании такого приказа удовлетворяется, то маги­стратский суд, получив от Высокого суда приказ mandamus, должен под­чиниться и изложить-таки обстоятельства дела.

162

Глава 2. Соединенное Королевство Великобритании и Сев. Ирландии

§ 9. Апелляционное производство

163

жены обстоятельства дела", учитывая к тому же, что новые до­казательства он не рассматривает. Окончательный текст указан­ного документа подписывается магистратами и направляется в Высокий суд.

В ходе заседания Высокого суда обсуждаются исключитель­но правовые вопросы. Адвокаты сторон вправе изложить свое мне­ние. По окончании слушания дела Высокий суд либо подтвержда­ет, либо отменяет, либо изменяет приговор магистратского суда. Он может также возвратить дело в магистратский суд, изложив ему свою позицию.

4. Апелляция в Палату лордов. Палата лордов (ее судебный состав), как отмечено выше (см. § 3 данной главы), — последняя апелляционная инстанция по всем уголовным делам. Ее апелля­ционные полномочия не зависят ни от того, в каком порядке дело рассматривалось по существу (с обвинительном актом или в сум­марном), ни от того, каким судом оно впоследствии пересматри­валось (Высоким или Апелляционным).

Рассмотрение апелляций в Палате лордов, вне всяких сомне­ний, следует считать исключительным способом пересмотра судеб­ных решений по уголовным делам. Эта исключительность обуслов­лена, прежде всего, тем, что, принимая к производству уголовные дела, разрешенные нижестоящими судами, высший судебный орган Англии действует не в интересах сторон (дабы обеспечить им право на пересмотр незаконных или необоснованных пригово­ров), а в интересах английской правовой системы в целом. Иными словами, апелляция для Палаты лордов — это не способ исправ­ления судебной ошибки, допущенной в отношении конкретного лица, а механизм правотворчества, позволяющий создавать, из­менять или дополнять нормы прецедентного права, необходимые для успешного развития правоприменительной практики.

В английском уголовно-процессуальном праве не существует перечня оснований апелляционного обжалования уголовных дел в Палату лордов. Его заменяет сугубо процессуальный механизм оп­ределения круга дел, подлежащих ее рассмотрению, что связано с наличием у высших судебных инстанций Англии дискреционных полномочий решать вопрос о том, заслуживает ли дело внимания Палаты лордов или нет.

Если дело пересматривалось в Апелляционном суде после принятия решений по первой инстанции в Суде короны, то для его последующего пересмотра в Палате лордов требуется разреше­ние либо Апелляционного суда, либо самой Палаты лордов. Соот­ветственно, если дело пересматривалось Высоким судом (в основ­ном это дела суммарного производства), то разрешение на апелля­цию должно быть получено в Высоком суде или в Палате лордов.

Согласно ст. 1 Закона об отправлении правосудия 1960 г. и ст. 33 Закона об апелляции 1968 г. разрешение на апелляцию в Па­лату лордов выдается в двух случаях:

а)             если нижестоящий суд удостоверяет, что затронутый в

апелляции правовой вопрос имеет важное значение для общества

в целом;

б)            если нижестоящий суд или сама Палата лордов считают,

что затронутый в апелляции правовой вопрос заслуживает внима­

ния Палаты лордов.

Нетрудно заметить достаточно тонкую грань, отделяющую друг от друга оба этих случая. Их объединяет прежде всего то, что они, ни в коей мере не ограничивая компетенцию Палаты лордов, пол­ностью освобождают ее от обязательной юрисдикции по уголовным делам. Такой подход целиком соответствует той роли, которую иг­рает в английской правовой системе Палата лордов (см. § 3 данной главы).

В то же время в последние годы наметилась тенденция, на­правленная на то, чтобы несколько облегчить участникам процес­са доступ в Палату лордов за защитой своих прав. Одним из ее проявлений можно было бы считать, например, Закон о доступе к правосудию 1999 г., который изменил упомянутый Закон об отправ­лении правосудия 1960 г. и предусмотрел, что все ранее существо­вавшие ограничения, связанные с правом апелляции в Палату лор­дов по поводу применения нижестоящими судами института habeas corpus, отменяются. Теперь рассмотрение жалоб на незаконное зак­лючение под стражу или незаконное содержание под стражей также относится к компетенции Палаты лордов.

§ 1. Понятие уголовного процесса и характеристика его структуры

165