§ 3. Источники уголовно-процессуального права: общая характеристика

Содержание, виды и иерархия источников уголовно-процес­суального права в современных зарубежных странах тоже харак­теризуются значительным разнообразием, которое обусловлено спе­цифическими для каждой страны факторами, влиявшими прямо или косвенно на становление и развитие правовых систем и конкрет­ных отраслей права, в том числе уголовно-процессуального. К при­меру, даже в странах, где принято руководствоваться предписа­ниями уголовно-процессуальных кодексов, практически невозможно найти такого рода законы, полностью похожие друг на друга. Нет там и абсолютно идентичного законодательного регулирования кон­кретных уголовно-процессуальных институтов.

Но подобное разнообразие не исключает возможности группи­ровки стран со сходными подходами к трактовке круга правовых источников, содержащих правила производства по уголовным де­лам и определяющих права и обязанности его участников, а равно к оценке юридического значения таких источников, их соотноше­ния и степени обязательности.

Если смотреть на эту проблему крупным планом, то в общих чертах все современные страны можно подразделить на две от-

§ 3. Источники уголовно-процессуального права: общая характеристика         9

носительно самостоятельных группы. Одна из них — это страны, где исторически сложились правовые системы, именуемые кон­тинентальными, а другая — это страны ст. н. англосак­сонскими правовыми системами.

К первым относятся страны континентальной Европы и, как правило, их бывшие колонии — ныне независимые государства. Основным, но не единственным источником уголовно-процессуаль­ного права здесь являются преимущественно уголовно-процессу­альные кодексы, в которых дается, как правило, исчерпывающая регламентация того, что должно происходить при производстве по уголовным делам. Видное место среди источников занимают также главные законы этих стран — конституции, где решаются обыч­но наиболее принципиальные проблемы гарантий прав личности, основ организации и деятельности судов и других правоохранитель­ных органов. Параллельно с конституциями и кодексами почти вез­де существуют и иные законы, а равно подзаконные акты, в той или иной мере имеющие отношение к уголовному судопроизвод­ству. Нормы неписаного права (судебные прецеденты) в этих стра­нах, как правило, не обладают доминирующим значением: к по­мощи уже состоявшихся судебных решений (точнее: к правилам, которые вытекают из них) чаще всего прибегают при толковании применяемых по конкретным делам норм законов и подзаконных актов, уяснении их смысла и значения в конкретных условиях "те­кущего момента". Их роль как источников уголовно-процессуаль­ного права главным образом усматривается именно в этом.

Одной из отличительных черт уголовно-процессуальных ко­дексов и иных законов подобного рода, существующих в странах континентальной Европы, является их стабильность. Они в значи­тельно меньшей степени подвержены конъюнктурным веяниям. И это является господствующей тенденцией несмотря на то, что в ряде европейских стран в XX столетии неоднократно происходили со­бытия, радикально изменявшие их социально-политический облик.

В Германии, где в течение прошедшего столетия народ испы­тал на себе политические режимы крайне разного толка (кайзе­ровская империя, Советская и Веймарская республики, гитлеров­ская диктатура, последовавшее за нею оккупационное правление, современная республика, официально объявленная социальным правовым государством), до наших дней действует УПК 1877 г. За многие годы своего существования он, естественно, не раз коррек­тировался, порой'существенно (например, в 1924, 1950, 1964, 1975, 1987 гг.), но основа осталась прежней (подробнее об УПК ФРГ см. § 2 гл. 5).

Во Франции первый УПК, утвержденный Наполеоном I в 1808 г., соблюдался более 150 лет (за это время, как известно, сменилось несколько режимов, именуемых республиками), т. е. до 1959 г., когда он был заменен действующим в наши дни УПК.

10            Глава 1. Уголовный процесс: общие положения и тенденции развития

В Нидерландах навязанный Наполеоном I УПК применялся лишь до 1838 г., но зато принятый вместо него "свой" УПК дей­ствовал 88 лет — до 1926 г. Существующему сейчас в этой стране УПК более 75 лет.

В Италии нынешний УПК принят в 1988 г., а в действие всту­пил с 24 октября 1989 г. Его предшественник использовался почти 58 лет (с 1 июля 1931 г.).

В Дании уголовное судопроизводство свыше 80 лет регламен­тируется Законом об отправлении правосудия. По своей сути это то, что вполне можно называть уголовно-процессуальным кодек­сом. Он издан в 1916 г. и введен в действие в 1919 г. Последняя его обновленная редакция одобрена парламентом 10 ноября 1992 г.

"Почтенного возраста" достиг и УПК Турции, который суще­ствует с 1929 г. и на первых этапах своего существования был прак­тически идентичен УПК Германии 1877 г. Впоследствии в него неод­нократно вносились изменения, в результате которых упразднены следственные судьи, введена упрощенная процедура разбиратель­ства т. н. "явных" ("очевидных") преступлений и т. д.

В Австрии первый УПК применялся 123 года (с 1852 по 1975 г.), в Греции — 117 лет (с 1834 до 1951 г. ). В Норвегии действует УПК 1887 г., в Испании — 1882 г., а в Люксембурге — 1808 г.

В Бельгии тоже действует УПК, "завезенный" из Франции в 1808 г., хотя перманентные призывы к разработке и принятию но­вого начались еще в 1831 г., но они завершались обычно частичны­ми корректировками, порой существенными (например, в 1923 г. был модифицирован суд присяжных — вопрос о мере наказания в этих судах перестал быть "монополией" судей-профессионалов; к его решению были допущены и присяжные заседатели).

По российским меркам такие сроки действия УПК составля­ют солидный возраст, поскольку в России самый "долгоиграющий УПК" (Устав уголовного судопроизводства) смог просуществовать лишь около 54 лет (с 1864 по 1917 г.). Доживающий свой век ныне действующий УПК РСФСР "продержится в седле" чуть более 40 лет. Во всяком случае разговоры о том, что он не отвечает "веле­ниям времени", стали вестись с нарастающей активностью где-то лет через 10—15 после его принятия. Уже в середине 80-х гг. на­чалась деятельность одной из официальных рабочих групп (была образована при Верховном Суде СССР) по подготовке реформы уго­ловно-процессуального законодательства. В 1991 г. (всего лишь менее 31 года спустя после принятия этого УПК) состоялось весьма шум­ное объявление его "реакционным", "тоталитарным", "явно уста­ревшим" и т. п., а в силу этого якобы требующим самого радикаль­ного обновления и нуждающимся в замене каким-то другим. Ос­новной довод — изменившиеся социально-политические условия и потребность "идти в ногу с цивилизованным миром". Под такой аккомпанемент и появился новый УПК РФ, который войдет в силу полностью только в 2004 г.

§ 3. Источники уголовно-процессуального права: общая характеристика       11

Разумеется, стабильность уголовно-процессуальных кодексов в странах континентальной Европы не означает того, что за время своего существования они не претерпевали никаких изменений. Пра­воприменительная практика подсказывала новые решения, отра­жавшие складывавшиеся в то или иное время в конкретных стра­нах экономические, политические, социальные и иные тенденции, а также опыт международного сотрудничества. Процесс совершен­ствования уголовного судопроизводства шел непрерывно. Как пра­вило, он приводил к все более прогрессивной регламентации про­изводства по уголовным делам, внедрению новых, продиктованных бурным ростом преступности форм разрешения уголовно-правовых конфликтов, расширению гарантий прав обвиняемых, потерпевших, иных лиц, вовлекаемых в производство по уголовным делам. Кое-где произошло в последние годы даже принятие полностью обнов­ленных УПК. Например, в 1987 г. новый УПК был издан в Португа­лии (он введен в действие с 1 января 1988 г. для дел, возбужден­ных после этой даты), а в 1988 г., как отмечено выше, после более чем 40-летних дискуссий и подготовительных работ — в Италии.

Но, как известно, были и неудачи. Один из впечатляющих при­меров — практически не состоявшаяся в 1993 г. попытка радикаль­ного обновления УПК Франции, настойчиво рекомендованного уни­верситетской профессурой без учета правоприменительной прак­тики своей страны (см. ниже — § 2 гл. 4). Это событие поучительно не только для французских законодателей, но и для законодате­лей других стран. Оно — выразительное подтверждение элемен­тарного правила, что законодательствовать, в том числе в сфере уголовного судопроизводства, следует с максимальным учетом ре­алий, а не кабинетных схем.

При характеристике источников уголовно-процессуального права стран континентальной Европы важно иметь в виду и тот факт, что в этих странах официально признана обязательность прямого применения судами и иными органами содержащихся в международных документах норм, посвященных правам и свобо­дам человека. Среди таких документов нередко упоминаются, на­пример, Конвенция о защите прав человека и основных свобод, Международный пакт о гражданских и политических правах чело­века, Европейская конвенция по предупреждению пыток, бесче­ловечного или унижающего достоинство обращения или наказания. В соответствии с Конвенцией о защите прав человека и основных свобод для органов, ведущих производство по уголовным делам, стали обязательными решения, принимаемые Европейским судом по правам человека и некоторыми другими органами Совета Ев­ропы.

Интеграция европейских государств в рамках Совета Европы и других региональных объединений привела также к значитель­ному развитию системы региональных международных соглашений, регламентирующих оказание правовой помощи по уголовным де-

12

Глава 1. Уголовный процесс: общие положения и тенденции развития

лам в широком смысле этого слова. К числу таких соглашений сле­довало бы относить, к примеру, прежде всего Европейскую кон­венцию о взаимной правовой помощи по уголовным делам (20 апре­ля 1959 г.) и Европейскую конвенцию о выдаче (13 декабря 1957 г.)1, а также многие другие межгосударственные документы, призна­ваемые соответствующими странами. Среди документов подобно­го рода есть и такие, которые позволяют правоохранительным органам этих стран вступать в непосредственные контакты при производстве по уголовным делам, совершать совместные опера­тивно-розыскные и уголовно-процессуальные действия2.

К другой из названных групп стран относятся, как отмечено, страны с англосаксонскими правовыми системами. Для данной группы типичным является уголовный процесс и его правовая рег­ламентация, сложившиеся в Англии и США (подробные сведения об источниках уголовно-процессуального права в этих странах см. в § 2 гл. 2 и § 2 гл. 3).

Их правовые системы в целом, а вместе с ними и уголовно-процессуальные системы, как известно, специфичны тем, что тра­диционно придают особую роль нормам неписаного права (unwritten law)3, к которым относятся:

нормы и принципы английского т. н. общего права (common law), сформировавшиеся на основе решений королевских судов4 по кон­кретным делам (тем самым они санкционированы высшей властью в стране) и "развезенные" в период колониального могущества Англии во многие концы Земного шара, а также

нормы судебного права (case law; judge made law), сложивши­еся под воздействием судебной практики после автономизации и полного отделения колоний от метрополии; они продолжают скла­дываться и в наши дни.

1              Названные конвенции ратифицированы Российской Федерацией — см.

законы от 25 октября 1999 г. (СЗ РФ, 1999, № 43, ст. 5129 и 5132).

2              По вопросам международного сотрудничества в области борьбы с пре­

ступностью см. также § 6 данной главы.

3              Наряду с этим термином в российской и англоязычной юридической

литературе употребляются другие — общее право (common law), прецедент­

ное право, создаваемое судами право (judge made law), судебное право (case

law). Однако, пожалуй, ни термин "неписаное право", ни названные другие

термины точно не выражают сущность рассматриваемого явления. В широком

смысле слова все эти термины имеют в виду совокупность правил поведения

(норм), формулируемых на основе опубликованных судебных актов (решений

судов первой инстанции по уголовным и гражданским делам, а нередко —

постановлений апелляционных инстанций), в которых так или иначе ре­

шены конкретные вопросы, возникающие в связи со сходными фактически­

ми обстоятельствами при разбирательстве конкретных дел.

4              Суды такого рода возникли и развивались в связи с потребностью со­

здания общей (common), единой, единообразной системы права с целью пре­

одоления феодальной раздробленности страны. Отсюда и название созданного

ими права — общее право.

§ 3. Источники уголовно-процессуального права: общая характеристика       13

Причем процесс формирования новых принципов и норм не­писаного права, их приспособления к развивающемуся законода­тельству, практике его применения, иным "текущим потребностям жизни" в наши дни идет довольно активно и весьма своеобразно.

Именно о значительном своеобразии формирования того, что принято называть неписаным правом, говорят данные, пролива­ющие свет на некоторые существенные "детали" механизма, по­рождающего конкретные принципы и нормы такого права. И об этом немало может сказать практика, сложившаяся многие деся­тилетия тому назад в США.

Вопреки распространенному мнению, что формулировка соот­ветствующего принципа или нормы "рождается" тогда, когда су­дья излагает свое решение по рассмотренному делу и подписыва­ет текст этого решения, в реальной жизни все выглядит иначе и гораздо прозаичнее.

Сами судьи—авторы конкретных решений обычно фактичес­ки этого не делают. В большинстве случаев они попросту не в со­стоянии поступить так, поскольку по правилам англосаксонского судопроизводства не обязаны всегда облекать свои решения в ка­кие-то обстоятельно оформленные процессуальные документы (приговоры или решения по гражданским делам, постановления апелляционных инстанций) с подробным описанием установленных фактов, изложением и анализом доказательств, мотивировкой вы­водов и т. д. Итоговое решение по конкретному делу или по апел­ляции обычно фиксируется в виде краткой записи его сути в су­дебном протоколе (чаще — в стенограмме судебного заседания).

Документ, дающий полное представление об установленных по делу фактических обстоятельствах и подтверждающих их доказа­тельствах, о мотивах определения правовых последствий (скажем, юридической квалификации преступления или меры наказания), составляется, как правило, в случае, если какая-то из сторон про­сит об этом в связи с возникшим у нее намерением подать апелля­цию. Он может быть составлен и в связи с другими обстоятель­ствами (скажем, по предложению суда вышестоящей инстанции либо по инициативе самого судьи, считающего, что решение сле­довало бы опубликовать). Даже в Верховном суде США мотивиру­ются далеко не все его решения (см. § 9 гл. 3).

Кроме того, при анализе механизма формирования принципов или норм неписаного права важно также иметь в виду, что они могут быть сформулированы на основе одного или нескольких сходных по фактическому составу судебных решений, опубликованных в сборниках, называемых судебными отчетами (court reports) и регу­лярно издаваемых преимущественно частными книгоиздательскими фирмами. В отчеты такого рода автоматически попадают, как пра­вило, лишь те решения высших судебных инстанций, которые офор­млены письменно в виде отдельных процессуальных документов.

14

Глава 1. Уголовный процесс: общие положения и тенденции развития

Что касается решений иных судебных инстанций (рассматри­вающих дела по существу или в апелляционном порядке), то они попадают в судебные отчеты несколько иным путем. Происходит это обычно по инициативе издательских фирм. Последние поддер­живают контакты с судьями соответствующих судов, системати­чески обращаясь к ним с просьбами о передаче для издания (не­редко за выплачиваемое издательствами вознаграждение) изложен­ных письменно решений, имеющих значение (по усмотрению су­дей) для юридической практики. Естественно, на призывы такого рода откликаются не все судьи. По утверждениям многих амери­канских экспертов в данной области в наши дни публикуется не более 3—5% судебных решений, принимаемых ежегодно.

Перед помещением в сборник текст переданного в издатель­ство решения подвергается обработке (уточняются ссылки на пра­вовые источники, корректируется стиль и т. п.). Ее обычно осуще­ствляет состоящий на службе в издательстве редактор, как пра­вило, юрист высокой квалификации. Он же по своему разумению составляет также аннотацию, в которой сжато формулируется суть конкретного правила, вытекающего из данного решения. Аннота­ция помещается в сборнике в начале текста решения и служит ос­новным ориентиром при определении содержания соответствующего неписаного принципа или нормы.

Другими словами, в издания, именуемые судебными отчета­ми, попадают далеко не все судебные решения, а только те, кото­рые по воле случая явились плодом сотрудничества судьи—авто­ра решения и редактора книгоиздательской фирмы. И этот слу­чайный, далеко не всегда отражающий какие-то типичные тен­денции правоприменительной практики и содержащий значитель­ную дозу субъективизма своих создателей плод становится одним из "кирпичиков", из которых слагается совокупность взаимосвя­занных принципов и норм, образующих то, что принято называть неписаным правом.

Придание особой роли неписаному праву, разумеется, не оз­начает полного подчинения ему всех других источников, а следова­тельно, того, что в странах с англосаксонскими системами права законы, принимаемые парламентами, не имеют никакого значения.

Как будет видно ниже, в Англии и США, как и в других стра­нах англосаксонской группы (семьи, блока), четко обозначился процесс значительного изменения роли писа­ного права. Здесь происходит бурное развитие прежде всего законодательства, в том числе в сфере уголовного судопроизвод­ства. Будучи важной составной частью писаного права, оно во все возрастающей степени "наступает" на "сферы влияния", традици­онно принадлежавшие неписаному праву.

Это проявляется, в частности, в том, что в некоторых странах (например, в Англии — см. § 2 гл. 2) стали издаваться законы, до-

§ 3. Источники уголовно-процессуального права: общая характеристика       15

пускающие возможность отмены в законодательном порядке (или путем ратификации международных договоров) конкретных пра­вил (норм), сформулированных под влиянием судебных решений. Просматриваются признаки тенденции на ограничение роли непи­саного права и в США. О такой тенденции можно судить, к при­меру, по тому, что сказано в § 1.27 ("Регламентация нормами об­щего права") УПК штата Техас: "Правила общего права должны применяться и соблюдаться, если настоящий Кодекс не предус­матривает процессуальных правил для решения конкретных воп­росов, могущих возникнуть по делу". Другими словами, в данном штате США нормы неписаного права должны вступать в действие, когда в УПК нет нужного предписания.

Такая же тенденция ощущается и при ознакомлении с гл. 90 Свода законов штата Флорида1. Она содержит § 90.102, который наделяет предписания этой главы Свода большей юридической си­лой, чем юридическая сила всех других правовых норм, в том чис­ле норм общего (неписаного) права, которые могут иметь какое-то отношение к регламентации судебного доказывания. "Настоя­щая глава, — говорится в названном параграфе, — заменяет и замещает существующие нормы статутного и общего права, ко­торые противоречат ее предписаниям".

Однако существенной особенностью реализации предписаний писаного права в странах данной группы является то, что она все еще зависит от складывающейся судебной практики; нормы зако­нов и подзаконных актов обычно применяются лишь в той мере, в какой это признают возможным суды, толкуя их конкретные пред­писания тем или иным образом.

Кроме того, существенная корректировка регламентации уго­ловного процесса осуществляется путем официального наделения судов своеобразными (неизвестными российской правотворческой практике) полномочиями по непосредственному изданию норма­тивных актов (court rules). И акты такого рода нередко офици­ально наделяются большей юридической силой, чем законы.

Одновременно продолжает развиваться давно начавшийся процесс предоставления широких возможностей органам исполни­тельной власти по нормативному регулированию производства по уголовным делам, т. е. по изданию подзаконных актов, в том числе таких, которые российские юристы привыкли называть ведом­ственными.

Подтверждением тенденции все расширяющегося, не связан­ного с рассмотрением конкретных дел нормотворчества судов и правотворчества исполнительных органов являются приводимые ниже данные о ставших обычным явлением многочисленных су­дебных правилах, практических указаниях, сводах практических

1 В гл. 90 этого Свода помещен Доказательственный кодекс данного штата (Evidence Code).

•Г?

f

16

Глава 1. Уголовный процесс: общие положения и тенденции развития

правил, наставлениях и инструкциях, циркулярных предписани­ях и иных подзаконных актах, адресованных тем, кто ведет про­изводство по уголовным делам.

Роль норм и принципов международного права, непосредствен­но относящихся к регламентации уголовного судопроизводства, в странах с англосаксонскими правовыми системами проявляется в настоящее время по-разному. Как это видно по правоприменитель­ной практике США (см. ниже — § 2 гл. 3), не все страны данной группы безоговорочно признают прямое действие такого рода норм и принципов. Они идут "своим" путем, считая их обязательными для себя лишь в том случае, когда они трансформированы во внут­реннее законодательство либо признаются судами, что, естествен­но, существенно влияет на содержание и форму источников уго­ловно-процессуального права.

В связи с общей характеристикой понятия источников уголов­но-процессуального права нельзя пройти мимо все явственнее об­наруживающей себя во многих современных зарубежных странах (с континентальными и англосаксонскими правовыми системами) тенденции. Ее суть проявляется в дифференцированном подходе к регламентации уголовного судопроизводства, в силу которого не все уголовно-процессуальные институты и далеко не во всех деталях должны регулироваться актами, обладающими силой законов.

Такая тенденция непривычна для российских юристов, "без­ропотно" повторяющих сказанное в ч. 1 ст. 1 действующего сейчас Уголовно-процессуального кодекса и воспитанных на идилличес­ких догматах, в силу которых производство по уголовным делам должно регламентироваться только данным кодексом и только им. В этом-де залог неуклонного и точного соблюдения демократиче­ских институтов уголовного судопроизводства. Свидетельством под­хода подобного рода могут служить как теоретические исследова­ния, так и учебники и учебные пособия, где настойчиво насаж­далась и насаждается мысль о том, что единственным источни­ком уголовно-процессуального права является названный закон (УПК).

Однако едва ли нужно особо доказывать, что производство по уголовному делу требует применения положений не только УПК. Положения такого рода содержатся в Конституции РФ и других федеральных законах, в том числе законах об устройстве судов, органов прокуратуры и предварительного расследования, об учреж­дениях, предназначенных для содержания обвиняемых и подозре­ваемых в совершении преступлений, о связанных с производством по уголовным делам привилегиях некоторых категорий лиц, о по­рядке исполнения уголовных наказаний и т. д. Уголовно-процессу­альные предписания, обязательные к исполнению, содержатся, кро­ме того, в международных договорах Российской Федерации, ко­торые могут не только применяться наряду с российскими закона­ми, но и заменять их.

§ 3. Источники уголовно-процессуального права: общая характеристика       17

Значительная часть российских юристов, преимущественно теоретиков уголовного судопроизводства, вопреки неоспоримым реалиям придерживается также мнения, что среди источников уго­ловно-процессуального права ни в коем случае нельзя упоминать подзаконные акты органов исполнительной власти, а равно акты высших судебных инстанций, в том числе постановления Пленума Верховного Суда РФ, в которых даются разъяснения законодатель­ства.

Подобное "зашоренное" видение проблемы источников уголов­но-процессуального права уже давно преодолено практически в большинстве стран мира, в том числе в тех странах, которым по­священы последующие главы данной работы. Известны случаи, когда уголовно-процессуальные кодексы или сходные с ними акты одобрялись подзаконными постановлениями правительств или ука­зами глав государств, но это не повлекло за собой краха уголов­но-процессуальных систем или снижения уровня обеспеченности за­конности и прав граждан.

В ряде стран твердо взят курс на то, что уголовно-процессу­альные законы, включая кодексы, предназначаются для регламен­тации основных прав граждан и некоторых узловых проблем уго­ловного судопроизводства. Регламентация же многих сугубо тех­нико-процедурных вопросов (порядок производства некоторых про­цессуальных действий, документальное оформление их результа­тов, требования, предъявляемые к реквизитам процессуальных документов, последовательность выполняемых действий и т. д.) не­редко передается на решение судебных органов или органов ис­полнительной власти, ответственных за выявление и раскрытие преступлений.

В уголовно-процессуальных кодексах или иных законах, их заменяющих, довольно часто можно обнаружить ответы на возни­кающие при производстве по уголовным делам вопросы лишь са­мого общего и принципиального характера. Что же касается част­ностей, деталей, т. н. конкретики, то они раскрываются в право­вых документах, разработанных и одобренных судами либо органа­ми исполнительной власти (актами глав государств, правительств, министерств и ведомств).

В этой тенденции есть свой резон. Государство в лице его зако­нодательных органов берет на себя регламентацию наиболее суще­ственного в сфере уголовного судопроизводства. Все остальное — дело прежде всего органов, непосредственно осуществляющих уголовное преследование или правосудие. Им виднее, к примеру, где должны ставиться подписи лиц, участвовавших в производстве процессуального действия и составлении документа, оформившего его результаты, из каких структурных частей должен он состоять, в какой последовательности удобнее проводить очную ставку, опоз­нание, осмотр документов, бирательства или судебное следртв^е и т. ,|5»<ппио'[Ч..ка.

Иркутского филиал

5j РОССИЙСКОЙ НраВОУОН i

1|     Министерства юстиции

18

Глава 1. Уголовный процесс: общие положения и тенденции развития

§ 4. Подходы к определению принципов уголовного процесса

19

Преимущества такого подхода важны как для правопримени­тельной практики, так и для создания условий, способствующих гибкой и оперативной корректировке порядка деятельности соот­ветствующих органов, своевременному принятию на вооружение подсказываемых следственным и судебным опытом новелл. В ре­шении этих и подобных вопросов полагаться только на издание за­конов об изменении и дополнении уголовно-процессуальных кодек­сов или законов иного рода можно далеко не всегда. Мешает мно­гое. В первую очередь громоздкость и сложность законотворчес­кой процедуры, те политические страсти, которыми постоянно ли­хорадит парламентариев, пожалуй, везде, где они есть. Страсти эти обычно оттесняют на задний план проблемы, актуальные для ор­ганов, ведущих производство по уголовным делам. Последним при­ходится длительное время, порой годами, ждать, когда дойдет оче­редь до законодательного решения того, что волнует их.