§ 5. Дифференциация уголовного процесса и поиски оптимальных вариантов состава суда первой инстанции

Стремление к дифференциации уголовного су­допроизводства — давняя, уходящая своими корнями в да­лекое прошлое тенденция, которая характерна практически для всех современных государств. В его основе лежит прежде всего вполне понятное желание придерживаться таких форм судопроизводства, которые были бы адекватны тяжести и сложности рассматривае­мого преступления и тем правовым последствиям, которые могут наступить в результате такого рассмотрения. Сказать точно, ког­да впервые стало проявляться стремление такого рода, практи­чески невозможно. Похоже, что началось это еще в те времена, когда считалось вполне приемлемым и справедливым, поймав с по­личным не очень опасного злоумышленника, сразу же подверг­нуть его порке за содеянное и "отпустить с миром".

Не последнюю роль среди факторов, стимулирующих поиски дифференцированных форм судопроизводства, играет фактор эко­номический. Во многих странах уже давно научились просчитывать финансовые расходы на разбирательство не только гражданских, но и уголовных дел. Популистское, расхожее в наши дни среди не­которых юристов (преимущественно тех, которые проявляют склон­ность к т. н. публицистическим приемам освещения исследуемых правовых проблем) утверждение, что "ничто не обходится так до­рого, как дешевая юстиция", далеко не во всех странах пользуется безоговорочным признанием.

В большинстве из них жизнь уже заставила считать и эконо­мить деньги, взимаемые с налогоплательщиков, в том числе для обеспечения деятельности судов и других правоохранительных ор­ганов. Свидетельством тому является практикуемое в ряде стран регулярное опубликование в ежегодных статистических отчетах о деятельности таких органов специальных разделов, посвященных

их финансированию. В этих разделах нередко можно обнаружить сведения о расходах, скажем, на приглашение в суд граждан в качестве присяжных заседателей (каждого из них и всех, взятых в совокупности) либо проведение судебного заседания в течение одного дня. В них иногда включается даже информация о том, во что обходится исполнение приговоров к смертной казни (дополни­тельная оплата сверхурочного труда охраны, присутствующих при казни врачей, вознаграждения, выплаченного непосредственным исполнителям, стоимости препарата, который был использован для умерщвления приговоренного, если закон допускает возможность казни путем причиняющих смерть инъекций, и т. д.).

Во всяком случае почти во всех концах мира законодатели, судьи и практикующие в судах юристы широко признают, что для разбирательства дел о преступлениях различной степени тяжести и сложности вполне допустимы соразмерные процедуры. Разбирать дело о преступлении, не обладающем значительной степенью тя­жести и совершенном в т. н. условиях очевидности человеком, доб­ровольно и искренне признающим свою вину, в порядке, требую­щем, скажем, участия присяжных, — это все равно что "стре­лять из пушки по воробьям".

С учетом названных и ряда других факторов, как будет вид­но по материалам последующих глав, в наши дни в уголовном су­допроизводстве сложились упрощенные правила разби­рательства уголовных дел. Называют их по-разному — упрощенным, суммарным, ускоренным и т. п. производством. Их суть заключается в намного менее скрупулезном следовании правилам судопроизводства: меньшие требования к допустимости доказа­тельств, их исследованию и проверке, полноте и всесторонности, обеспечению права на защиту, оформлению принимаемых судом решений и т. д.

В качестве примера такого рода процедуры могло бы послу­жить т. н. "почтовое разрешение" уголовных дел (см. ниже — § 8 гл. 3), родившееся в США три—четыре десятилетия тому назад и в несколько модифицированном виде начинающее приобретать ши­рокое распространение даже в европейских странах, где до не­давнего времени юристы очень настороженно, порой осуждающе относились к этому американскому опыту. В частности, во Фран­ции и некоторых других странах стали терпимо относиться к прак­тике, когда по делам о правонарушениях (contravention) обвиняе­мые являются в 'суд с удостоверенными печатью квитанциями (timbre-amende) об уплате штрафа, который может быть взыскан в связи с совершенными ими правонарушениями (см. § 9 гл. 4). Предъявление такой квитанции служит основанием для отказа от дальнейшего производства по делу.

В связи с повсеместным значительным ростом преступности в последние годы существенно активизировались поиски каких-то

30

Глава 1. Уголовный процесс: общие положения и тенденции развития

§ 5. Дифференциация уголовного процесса...

31

других упрощенных форм судопроизводства по делам о преступ­лениях, не представляющих большой опасности. Кое-где прояв­ляется интерес к начавшей складываться несколько десятилетий назад в США практике заключения "сделок на случай признания обвиняемым своей вины" (см. § 5 и 6 гл. 3). Испытываются и посте­пенно внедряются другие способы разрешения конфликтов, воз­никающих в связи с совершением преступлений, — еще мало из­вестные российским юристам т. н. медиация и трансакция (см. § 6 гл. 4), а также некоторые другие формы упрощения производства по уголовным делам (см. следующий параграф данной главы).

Близко к поискам путей дифференциации уголовного судопро­изводства примыкают весьма распространенные и непрекращаю­щиеся практически повсеместно усилия по оптимизации составов судов в зависимости от содержания конкретных категорий дел (степени опасности преступлений, их сложности и возможных юридических последствий). В правильном определении состава суда многие усматривают путь к наиболее эффективной организации разбирательства дел в судах: с одной стороны, к ог­раждению людей, привлекаемых к уголовной ответственности, от возможных судебных ошибок и произвола, а с другой — к эконо­мии сил и средств, которые следовало бы затрачивать при разби­рательстве соответствующих категорий дел. О перманентности уси­лий, предпринимаемых в данном направлении, свидетельствует не только российский, но и зарубежный опыт.

Такие усилия особенно активными стали начиная со времен буржуазно-демократических преобразований, происходивших в конце XVIII — начале XIX в. Сначала это были страны конти­нентальной Европы и Северной Америки, а затем и многие другие.

При этом на первых порах в центре внимания оказались, ра­зумеется, не дела о менее опасных или не представляющих боль­шой опасности преступлениях. Их разбирательство по существу доверялось и доверяется в наши дни преимущественно единолич­ным судьям-профессионалам либо коллегиям, состоящим из них, а иногда и другим должностным лицам.

Значительно большего внимания требовали уголовные дела об опасных преступлениях. В названных странах того периода пре­обладали в основном чиновничьи суды, доставшиеся в наследство от абсолютизма и полностью дискредитировавшие себя.

Лишь в Англии действовали суды, в которых значительная роль отводилась т. н. "народному элементу", — суды присяжных, начавшие, по утверждениям некоторых современных историков, формироваться еще в IX в. (подробнее о возникновении такого суда см. § 3 гл. 2). Девятьсот лет спустя, к концу XVIII столетия они уже приобрели свою классическую форму: в их составе четко обозначились две части — судьи профессиональные (государствен­ные чиновники, назначавшиеся монархами или по их поручению)

и судьи непрофессиональные (подбиравшиеся методами случайного отбора представители народа, отвечавшие установленным требо­ваниям). Первым поручалось решение только правовых вопросов, в том числе вопроса о мере наказания, а вторым — о доказанно­сти или недоказанности предъявленного подсудимому обвинения (о его виновности или невиновности в совершении преступления).

Другими словами, у тех, кому пришлось непосредственно за­ниматься буржуазно-демократическими преобразованиями, выбор был небольшим. Нужно было определиться, чему отдать предпоч­тение — надоевшему и ненавистному суду чиновничьему либо суду присяжных.

Естественно, там, где созрело твердое желание решитель­но покончить со "старорежимными" судами, внимание обратили на суды присяжных. Сначала это произошло во Франции. Напо­леон I активно поддержал идею учреждения в своей стране тако­го суда в основном по английскому образцу. И он был предусмот­рен в УПК 1808 г., который впоследствии, по мере наполеоновс­ких завоеваний, восприняли почти повсюду в странах континен­тальной Европы. Что касается бывших колониальных владений Великобритании, то в некоторых из них суд присяжных стал "при­живаться" еще до европейских событий под большим влиянием идей, с которыми туда прибывали английские колонизаторы. Как известно, была предпринята попытка введения суда присяжных и в России на основании судебных уставов, одобренных император­ским указом, изданным в ноябре 1864 г.

Однако по мере накопления опыта интерес к судам присяж­ных все больше и больше ослабевал. Первый шаг был сделан в Нидерландах, где уже в 1838 г. произошло "отторжение" этого суда как института, навязанного извне (Наполеоном I). К концу XIX в. кое-где в странах континентальной Европы появились за­коны, предусматривавшие, что присяжные при рассмотрении кон­кретного уголовного дела могут (или должны) потребовать, чтобы в совещательной комнате вместе с ними находился и участвовал в принятии решения судья-профессионал (сначала это произош­ло в Швейцарии, затем во Франции, Австрии и т. д.).

По сути своей такой процесс означал постепенную реоргани­зацию судов присяжных в суды с расширенными составами. Это был подсказанный жизнью отказ от суда присяжных в его клас­сическом виде, т. е. от такого построения состава суда, при ко­тором одна часть -судей (непрофессионалы) решает только вопрос о виновности или невиновности, а другая (профессионалы) — о мере наказания и применении правовых норм по другим вопро­сам, возникающим в ходе разбирательства конкретного уголовно­го дела.

Затем во многих странах последовал полный отказ от суда присяжных (а кое-где — и его аналогов). Например, в 1919 г. его

32

Глава 1. Уголовный процесс: общие положения и тенденции развития

§ 5. Дифференциация уголовного процесса..

33

упразднили в Венгрии, в марте 1917 г. — в России, в 1924 г. — в Германии, в 1931 г. — в Италии, в 1945 г. — во Франции, в 1968 г. — в Греции, а в 1987 г. — в Люксембурге.

В наши дни выбор составов судов намного богаче, чем это было в эпоху буржуазно-демократических пре­образований:

в Германии дела об опасных преступлениях рассматрива­

ются судами в составе трех профессионалов и двух непрофессио­

налов, во Франции — трех профессионалов и девяти непрофесси­

оналов (assises), в Италии — двух профессионалов и шести непро­

фессионалов (народных судей — giudici popolari), в Греции — трех

профессионалов и четырех непрофессионалов, в Дании — трех про­

фессионалов и двенадцати непрофессионалов;

допускаются и иные сочетания профессионалов и непрофес­

сионалов: в финских окружных судах, где разбирается основная

масса уголовных дел, и в американских общих военных судах, рас­

сматривающих дела об опасных преступлениях военнослужащих, —

один профессионал и пять непрофессионалов; в нидерландских су­

дах для разбирательства дел о преступлениях военнослужащих —

два профессионала (из числа гражданских лиц) и один непрофес­

сионал (офицер, состоящий на действительной военной службе); в

австрийских судах — два профессионала и два непрофессионала

при разбирательстве дел о преступлениях средней тяжести, в ис­

ландских судах — один профессионал и по его приглашению два

непрофессионала-специалиста, разбирающихся в вопросах, специ­

фических для конкретного дела (психология несовершеннолетних,

эксплуатация транспортных средств и т. п.); в шведских судах —

три-четыре профессионала и два-три непрофессионала;

в Японии и некоторых других странах, в том числе стра­

нах Западной Европы полностью отказались от непрофессионалов

и доверяют отправление правосудия по уголовным делам колле­

гиям, состоящим только из профессионалов (в Японии — три или

пять).

В перечисленных и ряде других стран для составов судов ха­рактерно то, что они представляют собой единые коллегии, рас­сматривающие совместно все вопросы (правовые и неправовые), возникающие по уголовным делам. При постановлении приговоров профессионалы и непрофессионалы обладают, как правило, рав­ными правами. Хотя возможны и отступления от этого правила. Например, в финских окружных судах голос профессионала при принятии решения иногда приравнивается к пяти голосам непро­фессионалов; в американских общих военных судах и аналогичных английских военных судах профессионалы выступают в роли юри­дических советников и имеют право совещательного голоса, а не­профессионалы решают по существу как вопросы факта, так и пра­вовые вопросы.

Своеобразно определены полномочия профессиональных и не­профессиональных судей в Дании. Дела о тяжких и особо тяжких преступлениях (кроме преступлений, связанных с экономической деятельностью, мошенничеством и другими обманными действия­ми) в этой стране по первой инстанции должны рассматриваться в судах, называемых высокими (в наши дни имеется два таких суда), в составе трех профессионалов и двенадцати непрофессионалов. Решение вопроса о виновности отнесено к компетенции и первых, и вторых. Но делается это путем параллельного проведения раз­дельных заседаний: профессионалы должны сделать вывод о ви­новности подсудимого простым большинством голосов (два из трех), а непрофессионалы — квалифицированным (не менее восьми из двенадцати). Окончательное признание виновным возможно толь­ко в том случае, если выводы профессионалов и непрофессиона­лов одинаковы. После этого на совместном заседании они прини­мают решение о мере наказания. При голосовании по данному воп­росу непрофессионал имеет один голос, а профессионал — четыре. Другими словами, каждой из коллегий предоставлено одинаковое количество голосов — по двенадцати.

По сути своей такой суд, а равно названные выше составы судов нельзя относить к числу судов присяжных. Это суды с рас­ширенными коллегиями и особым порядком принятия решений.

В связи с характеристикой составов судов, рассматривающих уголовные дела, важно также иметь в виду, что произошедшие в последние десятилетия изменения в этой сфере коснулись и судов присяжных там, где они все еще есть. Это проявилось в корректи­ровке как количественного состава, так и круга полномочий, с од­ной стороны, профессионалов, а с другой — непрофессионалов (при­сяжных). В наши дни профессиональную (коронную) часть такого суда может представлять не один судья, а несколько (три и даже более), а непрофессиональную — не только двенадцать "традици­онных", но и 15 (Шотландия), 8 (Австрия), 10 (Норвегия), от 12 до 6 (в штатах США).

Кое-где модифицировался круг полномочий: например, в Ав­стрии, где суды, именуемые судами присяжных, состоят из трех профессионалов и восьми непрофессионалов, вопросы факта (о ви­новности или невиновности) могут рассматриваться присяжными совместно с профессионалами. В Бельгии (здесь этот суд строится по формуле "три плюс двенадцать") такое совместное рассмотре­ние происходит при определении меры наказания1. Особенностью бельгийского суда' присяжных является также то, что в нем об­винительный вердикт присяжных сначала провозглашается в от­сутствие подсудимого. И если он вынесен простым большинством голосов (семь голосов "за" и пять "против"), то профессиональные

1 В США с давних пор тоже наблюдается весьма осторожное вовлечение присяжных в определение осужденным мер наказания (см. § 7 гл. 3).

34

Глава 1. Уголовный процесс: общие положения и тенденции развития

§ 6. Тенденция к гармонизации уголовного судопроизводства

35

судьи могут не согласиться с ним, что означает признание подсу­димого невиновным.

Приведенные и другие особенности, естественно, придают суду присяжных в странах такого рода существенный "колорит" (прак­тически он стал мало похожим на классический суд присяжных).