Глава I  Подведомственность гражданских дел - проблемы, перспективы

§ 1. К вопросу о понятии подведомственности в процессуальном праве.

Влияние экономических факторов на

определение подведомственности гражданских дел

Статья 2 Конституции Российской Федерации провозглашает: «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина – обязанность государства». Обеспечение и реализация прав и свобод граждан, защита их от недобросовестности контрагентов в гражданских и иных правоотношениях, от произвола и беззакония – задачи правосудия, осуществляемого судами всех ветвей судебной власти.

Защита гражданских прав является комплексным институтом материального и процессуального права. Материальное право определяет способы и формы защиты гражданских прав – в гражданском праве они установлены ст. 11, 12 ГК РФ. Процессуальное право тщательно регулирует отношения, возникающие между судом и лицами, участвующими в гражданских делах, их деятельность, направленную на получение защиты по нормам материального права.

В соответствии с п. 1 ст. 11 ГК РФ судебная защита субъективных гражданских прав осуществляется в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством, судами общей юрисдикции, арбитражными или третейскими судами.

Термин «подведомственность гражданских дел» употребляется в теории и практике применения процессуального права в трех значениях: а) как свойство гражданского дела, его признак, определяющий, какой юрисдикционный орган должен принять дело к рассмотрению и разрешению; б) как свойство самого юрисдикционного органа, часть его компетенции; в) как институт процессуального права, т.е. совокупность норм соответствующей отрасли процессуального права32 .

Подведомственность в последнем значении является внешним выражением, законодательным оформлением подведомственности в первых двух значениях. Определяя подведомственность гражданского дела определенного типа, т.е. придавая ему признак быть рассмотренным и разрешенным определенным юрисдикционным органом, законодатель ориентируется на качественные особенности как предмета защиты, так и самого юрисдикционного органа. Далее в п. 2 ст. 11 ГК РФ установлено: в случаях, предусмотренных законом, защита гражданских прав осуществляется в административном порядке с правом последующего обжалования решения, принятого в административном порядке, в суд. Положение п. 2 ст. 11 ГК РФ не распространяется на защиту прав граждан, так как в силу ст. 46 Конституции Российской Федерации не существует никаких исключений для судебной защиты прав граждан.

Положение ст. 46 Конституции Российской Федерации исключает другое толкование ст. 11 ГК РФ, несмотря на существующие законодательные установления исключений из судебной подведомственности гражданских дел с участием граждан при сохраняющейся неконституционной норме п. 1 ст. 25 ГПК, которая обусловливает судебную подведомственность дел, возникающих из гражданских правоотношений, отсутствием закона, относящего разрешение таких дел к ведению административных и иных органов.

Нет оснований считать, что дела по спорам, возникающим из гражданских правоотношений с участием юридических лиц и граждан-предпринимателей, могут быть исключены из подведомственности арбитражным судам. Ст. 22 АПК, устанавливая неисчерпывающий перечень дел, возникающих из гражданских правоотношений и подведомственных арбитражным судам, не содержит указания, подобного положению п. 2 ст. 11 ГК РФ. Это означает, на мой взгляд, что любые гражданско-правовые споры с участием юридических лиц и граждан-предпринимателей подведомственны арбитражным судам. Такой вывод можно распространить и на другие гражданские дела, возникающие из отношений, регулируемых нормами семейного, трудового, корпоративного права - отраслей, отпочковавшихся от гражданского права, с учетом того, что в нормативных актах этих отраслей права содержатся нормы гражданского права. Это нормы о праве собственности и других вещных правах, сделках с имуществом, возмещении вреда природным объектам.

Правило п. 2 ст. 11 ГК РФ, таким образом, неприменимо для защиты субъективного гражданского права как в собственном, так и в широком смыслах этого понятия. Представляется, что в ситуациях, когда контрагентом гражданина является юридическое лицо, имеющее вышестоящий в порядке подчиненности орган (такими юридическими лицами могут быть только государственные и муниципальные предприятия и учреждения), гражданин вправе жаловаться ему и требовать защиты субъективных гражданских прав, однако, во-первых, это не исключает права на судебную защиту, а во-вторых, как правило, вышестоящие органы не обладают полномочиями на дезавуирование действий даже подчиненных ему должностных лиц в области гражданского права. Ситуация, когда вышестоящий орган выступает в качестве уполномоченного представителя субъекта права собственности, создавшего учреждение, к которому предъявлено требование заплатить по долгам этого учреждения в связи с отсутствием у него денежных средств, является гражданско-правовой, и собственник выступает в ней в качестве субъекта гражданского права, несущего субсидиарную гражданско-правовую ответственность по долгам своего учреждения.

Анализ правоприменительной практики показывает, что суды неосновательно ссылаются на ч. 2 ст. 11 ГК РФ в ситуациях, когда в суд обжалуются акты административных органов по наложению административных взысканий. Примером может служить Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 августа 1995 г. по делу о признании недействительным административного акта Комитета по земельным ресурсам и землеустройству о наложении штрафа за нарушение земельного законодательства.

Сославшись на подведомственность дела арбитражному суду в силу п. 2 ст. 11 ГК РФ, высшая судебная инстанция сделала прямо противоположный вывод: рассматриваемый спор вытекает из административных, а не гражданских правоотношений, поэтому необоснованна ссылка арбитражного суда на то, что районный Комитет по земельным ресурсам и землеустройству может участвовать в деле только при наличии у него статуса юридического лица33.

Нет оснований для исключения из подведомственности судам общей юрисдикции и арбитражным судам дел с участием Российской Федерации, ее субъектов и муниципальных образований, выступающих стороной (сторонами) гражданских правоотношений. Если одной из сторон в спорах из таких правоотношений являются граждане, такие дела подведомственны общему суду; во всех других ситуациях дела подведомственны арбитражным судам. Неподведомственны арбитражным судам споры публичных образований по предметам ведения, о компетенции. Они отнесены к компетенции Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов субъектов федерации. На практике встречаются ошибки в определении отраслевой принадлежности спорных отношений. Так, Иркутский областной арбитражный суд отказал за неподведомственностью в принятии искового заявления Комитету по управлению имуществом Иркутской области о признании недействительным договора аренды, заключенного между Комитетом по управлению имуществом Иркутской области, муниципальным предприятием жилищного хозяйства г. Иркутска и Управлением внутренних дел Иркутской области. Отказывая в принятии иска, суд сослался на то, что исковые требования не подлежат рассмотрению в арбитражном суде, поскольку спор возник между государственными органами управления относительно их компетенции. Между тем предметом иска является спор не о компетенции, а о праве муниципальной собственности г. Иркутска в связи с включением принадлежащего ему имущества в предмет оспариваемого договора аренды34.

Представляется излишне категоричным разъяснение Пленума Высшего Арбитражного Суда в п. 5 Постановления «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» от 25 февраля 1998 г.: «Споры между территориальными агентствами Мингосимущества по вопросам

распоряжения объектами федеральной собственности неподведомственны арбитражным судам, поскольку являются спорами о компетенции между государственными органами»35. Указанные выше органы являются официальными представителями государства как субъекта права собственности и выступают от его имени в гражданских и процессуальных отношениях. Спор между ними вполне может иметь гражданско-правовой характер.

Таким образом, все гражданские дела о защите субъективных гражданских прав всех субъектов гражданского права и смежных с ним отраслей подведомственны судам – общей юрисдикции и арбитражным.

Подведомственность гражданских дел третейским судам ограничена в сравнении с их подведомственностью общим и арбитражным судам. Так, третейские суды, создаваемые для рассмотрения гражданских дел с участием граждан, не вправе рассматривать и разрешать из числа исковых дел гражданские дела, возникающие из семейных и трудовых правоотношений. Из подведомственности третейских судов, рассматривающих экономические споры с участием юридических лиц и граждан - предпринимателей, исключены преддоговорные споры и дела, возникающие из административных правоотношений.

Последствия нарушения этого правила четко не определены законодательством, но по сути они таковы же, как при обращении в общие и арбитражные суды с требованиями, не подведомственными им.

Третейский суд должен прекратить производство по неподведомственному делу, это означает, что для общих и арбитражных судов не имеют никакого значения ни соглашение о передаче такого дела третейскому суду, ни состоявшееся по нему судебное решение.

 Правильное определение подведомственности гражданского дела, установление, к ведению какого юрисдикционного органа законодатель относит его рассмотрение и разрешение - залог успешной защиты прав и охраняемых законом интересов субъектов права. Нормы гражданского и арбитражного процессуального права предусматривают одинаковые процессуальные последствия обнаружившейся неподведомственности суду гражданского дела. Они таковы:

- отказ в принятии иска, заявления, жалобы (п. 1 ст. 129 ГПК, п. 1 ст. 107 АПК);

- прекращение производства по делу в судах первой инстанции (п. 1 ст. 219 ГПК, п. 1 ст. 85 АПК);

- отмена судебного решения (постановления) и прекращение производства по делу в судах второй инстанции (п. 3 ст. 305 ГПК, п. 4 ст. 157 АПК); в окружных арбитражных судах (п. 5 ст. 175 АПК); в судах, осуществляющих проверку законности и обоснованности судебных актов в порядке надзора (п. 3 ст. 329 ГПК, п. 4 ст. 187 АПК).

Из изложенного следует вывод: на какой бы стадии гражданского или арбитражного процессов не обнаружилась неподведомственность рассматриваемого и разрешаемого дела, последствие одно - отмена решения и прекращение производства по делу независимо от того, насколько оно законно с точки зрения материального права. Результат - необеспечение судебной защиты субъективного права, охраняемого законом интереса.

Законодательные решения о подведомственности гражданских дел неизбежно несут на себе издержки субъективного усмотрения законодателя, влияние различных научных течений, иных обстоятельств прежде всего, политического и экономического свойств.

Влияние экономики на подведомственность дел можно наблюдать на примере гражданских дел, в которых хотя бы одной из сторон был колхоз. Эти дела не однажды меняли свою подведомственность - арбитражу или суду. После установления в 1964 году их подведомственности судам общей юрисдикции в 1980 году Указом Президиума Верховного Совета СССР часть споров, связанных с поставкой сельскохозяйственной продукции, была передана на рассмотрение и разрешение органов государственного арбитража. Очевидно, это было продиктовано плановым, жестким регулированием отношений по поставке со стороны государства. В ст. 2 АПК 1992 года было особо подчеркнуто, что правом на обращение в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав обладают юридические лица, включая колхозы. АПК 1995 года не содержит такого специального указания. И не только потому, что новый ГК не называет в числе коммерческих организаций колхозы. Сельскохозяйственные производственные кооперативы по своему статусу - те же колхозы36. Причина в ином: все юридические лица как субъекты гражданского и иных отраслей права обладают одинаковыми возможностями защиты своих прав и охраняемых законом интересов в суде.

Что же послужило основанием изменения подведомственности гражданских дел с участием колхозов? На мой взгляд, это было отношение государства к развитию колхозного производства. На приоритетность такой формы производственных отношений указывал выбор законодателем органов правосудия, а не государственного (ведомственного) арбитража для защиты прав и охраняемых законом интересов колхозов. Дела с участием колхозов были подведомственны общим судам до тех пор, пока в обществе не сложились другие органы правосудия - арбитражные суды. Таким образом, с одной стороны, переход к рыночным отношениям потребовал установления равных возможностей для участников гражданского оборота в обеспечении защиты их прав и интересов, с другой же стороны, появились органы правосудия для участников рыночных отношений.

Стремлением завоевать доверие иностранных субъектов права, заботой о гарантированности правосудия по спорам, в которых участвуют иностранные граждане, лица без гражданства, иностранные организации и предприятия, диктовалось определение законодателем их подведомственности.

До 1 июля 1995 года в силу ст. 25 ГПК, ст. 9 Закона «Об иностранных инвестициях в РСФСР», по общему правилу, если иное не предусматривалось межгосударственным соглашением, международным договором или соглашением сторон, дела с участием указанных выше субъектов рассматривались общими судами. АПК РФ 1992 года также устанавливал, что споры организаций с иностранными инвестициями могли быть переданы на рассмотрение арбитражного суда лишь при условии, что это предусмотрено межгосударственным соглашением или соглашением сторон. В АПК 1995 года предусмотрено противоположное положение: по общему правилу, все споры с участием иностранных организаций, организаций с иностранными инвестициями, международных организаций, а также иностранных граждан и лиц без гражданства, осуществляющих предпринимательскую деятельность, рассматриваются арбитражными судами. Иное может быть предусмотрено только международным договором (ч. 6 ст. 22, ч. 1 ст. 210 АПК).

Приведенное положение АПК 1995 года, на мой взгляд, исключает действие ч.3 ст. 25 ГПК, ст.9 Закона «Об иностранных инвестициях», так как АПК является современным федеральным законом, принятым в период действия новой Конституции РФ. Изменение подведомственности споров с иностранными лицами продиктовано упрочением новых судебных органов - арбитражных судов, целесообразностью углубления специализации этих судов на рассмотрении споров с участием юридических лиц и физических лиц-предпринимателей независимо от их национальной принадлежности.

В литературе по гражданскому процессу на этот счет высказываются иные мнения. Так, В.К. Пучинский полагает, что в связи с тем, что после принятия АПК 1995 года не претерпела изменений ст. 25 ГПК, допустимо толкование сосуществования противоположных предписаний ч. 3 ст. 25 ГПК и ч. 6 ст. 22 АПК как установление альтернативной подведомственности дел с участием иностранных лиц. Важно лишь, чтобы такое толкование подведомственности дел с иностранным элементом одобрили высшие судебные органы.

Хотя одновременно В.К. Пучинский справедливо отмечает, что, поскольку в государстве функционирует вертикальная структура арбитражных судов, которая ни организационно, ни процессуально не связана со структурой судов общей юрисдикции, целесообразно максимально разграничить их компетенцию, чтобы, в частности, исключить потенциальную опасность возникновения противоречивой практики по тождественным вопросам37.

Составители сборника «Судебная практика по гражданским делам (1993-1996 гг.)» включили в него гражданское дело по иску Международного акционерного общества «Новэк-Моторс» о признании незаконным ненормативного акта Государственной налоговой инспекции по г. Санкт-Петербургу. Подведомственность этого дела общему суду обоснована ссылкой на ч. 3 ст. 25 ГПК и ст. 16 Закона РСФСР «Об иностранных инвестициях». Однако при этом нет упоминания о том, что вопрос о подведомственности разрешался Судебной коллегией Верховного Суда РФ 13 января 1995 года - до принятия АПК 1995 года38.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ В.М. Жуйков утверждает, что дела с участием иностранных организаций, организаций с иностранными инвестициями, иностранных граждан и лиц без гражданства, осуществляющих предпринимательскую деятельность, находятся в совместной компетенции общих и арбитражных судов39.

Складывается ситуация, когда суды обеих ветвей судебной власти рассматривают дела с участием иностранных юридических лиц.

В учебниках по гражданскому процессу и в Комментарии к Гражданскому процессуальному кодексу, изданных после введения в действие АПК 1995 года, вопрос о подведомственности рассматриваемых дел не затрагивается. Однако из некоторых рассуждений М.К. Треушникова в учебнике, изданном кафедрой гражданского процесса юридического факультета МГУ, можно сделать вывод о необходимости в ситуациях, когда расходятся положения АПК и ГПК по одному и тому же вопросу, применять АПК: «Данное утверждение основано на теоретическом положении, что должны применяться нормы, принятые в более поздний период»40. К этому можно было бы добавить следующее рассуждение по аналогии с ситуацией, сложившейся в сфере гражданско-правового регулирования. Высший по юридической силе гражданско-правовой акт - ГК РФ судебную защиту гражданских прав называет всеобъемлющей формой (п. 1  ст. 11 ГК РФ). Для регулирования гражданских отношений в период экономических реформ установлено правило: положения ГК РСФСР применяются к гражданским отношениям в части, не противоречащей Конституции РФ, ГК РФ и законодательным актам РФ, принятым после 12 июня 1990 года41. Эта идея вполне может быть перенесена в процессуальную область: положения ГПК РСФСР 1964 года, противоречащие законам РФ, принятым после 12 июня 1990 года, не применяются.

К сожалению, в проекте ГПК РФ не учтено положение ч. 6 ст. 22 АПК, в нем сохранено правило ч. 3 ст. 25 действующего ГПК, что, очевидно, является проявлением упорства Верховного Суда РФ.

С принятием АПК 1995 года возникли проблемы с определением подведомственности дел по спорам из договоров перевозки грузов в прямом международном железнодорожном и воздушном грузовом сообщении между юридическими лицами - грузоотправителями и грузополучателями, с одной стороны, и органами железнодорожного или воздушного транспорта - с другой, вытекающие из соответствующих международных договоров (п. 2 ч. 1 ст.25 ГПК).

В АПК 1995 года, как и в ранее действовавшем АПК 1992 года, не оговаривается особо подведомственность дел такого рода. Однако по абсолютно непонятным причинам именно после принятия АПК 1995 года и в процессуальной литературе, и в практической деятельности судов появилась идея: все споры из указанных выше договоров рассматриваются исключительно арбитражными судами. Такое мнение высказано   М.К. Треушниковым в главе учебника гражданского процесса, посвященной подведомственности42.

На мой взгляд, никаких изменений в определении подведомственности приведенных выше споров принятие нового АПК не вызвало. В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 25 ГПК дела по этим спорам подлежали рассмотрению и разрешению в общих судах лишь в случаях, когда их подведомственность общим судам была предусмотрена международными договорами. Только такой вывод можно сделать из содержания п. 2 ч. 1ст. 25 ГПК. Хотя редакция ее неудачна: гражданские дела возникают из гражданско-правовых и иных споров, а не из международных договоров. Субъектами международных договоров являются государства, нации и народы, реализующие свое право на самоопределение, международные (межправительственные) организации, некоторые государственно подобные образования. Основаниями возникновения споров, указанных в п. 2  ч. 1 ст. 25 ГПК, являются обязательства из договоров перевозки грузов, а не международные договоры. Однако именно международными договорами с участием нашего государства или его правопредшественника устанавливается подведомственность споров из таких обязательств общим судам. Об этом идет речь в п. 2 ч. 1 ст. 25 ГПК. И ничего здесь не изменилось. По общему правилу, такие споры, как и всякие с участием юридических лиц с обеих сторон, рассматриваются арбитражными судами, однако при условии, что международным договором не установлена их подведомственность судам общей юрисдикции. Правило о приоритете норм международного договора над нормами национального права при их коллизии установлено ст. 15 Конституции Российской Федерации.

Примером такого международного договора может служить Соглашение о международном железнодорожном грузовом сообщении, заключенное рядом государств, с которыми российские железные дороги осуществляют перевозку грузов в прямом международном железнодорожном сообщении. Ст. 30 СМГС относит споры из договоров перевозки грузов в прямом международном железнодорожном сообщении к подведомственности общих судов.

Судам общей юрисдикции подведомственны также споры, возникающие из договоров перевозки грузов в прямом международном воздушном сообщении, в международном прямом смешанном железнодорожно-водном сообщении, в международном прямом железнодорожно-паромном сообщении. При этом следует учитывать, что судам общей юрисдикции подведомственны лишь споры с участием транспортных органов и юридических лиц-грузоотправителей, грузополучателей, предметом которых являются обязанности перевозчика. Иными словами, судам общей юрисдикции подведомственны лишь дела по искам к перевозчикам43.

Следует отметить, что из содержания ст. 22 проекта ГПК РФ исключено положение п. 2 ч. 2 ст. 25 ГПК РСФСР. На мой взгляд, это верное решение. Не следует ограничивать виды транспортных договоров, споры из которых могут быть отнесены к подведомственности общих судов международными договорами, так как независимо от установления ГПК к подведомственности общих судов, например, относятся споры из договоров смешанной перевозки, потому что их подведомственность определена международными договорами.

Изложенное выше ни в коей мере не является попыткой обосновать объективную целесообразность отнесения споров из договоров перевозки в прямом международном сообщении к подведомственности общих судов. Цель состоит в другом - в том, чтобы показать, что подведомственность этих споров не претерпела изменений с принятием АПК 1995 года. Более того, с созданием полноценных органов правосудия в хозяйственной сфере пришла пора пересмотреть нормы международных договоров о подведомственности таких споров с тем, чтобы они рассматривались в судах одной системы - в арбитражных судах.

Термину «подведомственность» придается несвойственное ему значение, когда применяется специальная подсудность, разграничивающая компетенцию общегражданских и военных судов в системе судов общей юрисдикции. Часть 5 ст. 4 Закона РФ от 27 апреля 1993 г. «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан»44 и ч. 5 ст. 2394 ГПК установили норму: «Военнослужащие в порядке, указанном в настоящей статье, вправе обратиться в военный суд с жалобой на действия органов военного управления и воинских должностных лиц». Для судей общегражданских судов это постановление послужило сигналом к отказу «за неподведомственностью» (!) всех требований военнослужащих: о признании недействительными отказов в приватизации жилых помещений, в их обмене, об истребовании заработной платы и других выплат, предоставлении отпусков и др. Вышестоящие суды, отменяя определения об отказе в принятии заявлений военнослужащих, неизменно указывали на то, что нормы указанных выше законов не применяются по требованиям искового характера и по делам особого производства. Было принято специальное Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной защите прав военнослужащих от неправомерных действий органов военного управления и воинских должностных лиц» в редакции этого акта от 21 декабря 1993 г.45. Другим Постановлением Пленума Верховного Суда РФ «О рассмотрении судами жалоб на неправомерные действия, нарушающие права и свободы граждан»46, принятым в этот же день, расширено «право обжалования» в военный суд действий и решений лиц, не состоящих на военной службе, но правомочных по занимаемой в органах военного управления должности принимать решения, касающиеся прав и свобод военнослужащих. В нарушение принципа равенства всех граждан перед судом указанные выше нормы трактуются высшими судебными инстанциями как императивные, не позволяющие военнослужащим обращаться с жалобами на действия военных органов и начальников в общегражданские суды. В последнем из названных выше постановлений подчеркивается, что лишь граждане, уволенные с военной службы, вправе выбирать общегражданский или военный суд для обжалования действий и решений военных органов и должностных лиц. Этим разъяснением подчеркивается отсутствие права выбора у тех лиц, которые находятся на военной службе. Такое толкование закона ограничивает гражданскую процессуальную правоспособность военнослужащих47. Следует закрепить в ГПК правило об альтернативной подсудности общегражданским и военным судам дел по жалобам и искам военнослужащих в любой ситуации, когда действиями органов военного управления и воинских должностных лиц нарушаются права, свободы и охраняемые законом интересы военнослужащих.

§ 2. Влияние Конституции Российской Федерации на судебную         подведомственность

 В настоящее время определить подведомственность гражданского дела, возбуждаемого гражданином в защиту собственных прав и охраняемых законом интересов либо организацией против гражданина, несложно. Независимо от наличия норм, относящих такие требования к ведению административных или иных несудебных органов, в том числе органов нотариата, в действие вступает ст. 46 Конституции Российской Федерации: «Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод... решения и действия органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд».

Право на судебную защиту предполагает прежде всего право на обращение в суд с целью получить такую защиту. Без этого невозможна реализация конституционного права, установленного ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации. Однако недопустимо ограничение действия ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации ситуацией, когда гражданин выступает в роли заявителя иска или жалобы. Часть 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации распространяется и на граждан, выступающих в роли ответчиков.

Право на судебную защиту, провозглашенное ст. 46 Конституции Российской Федерации, находит реализацию в решении суда, вступившем в законную силу. Положительным решением защищается право гражданина-истца; решением об отказе в удовлетворении иска - интерес гражданина-ответчика быть свободным от необоснованных притязаний кого-либо. Решение о признании необоснованными притязаний истца, вступившее в законную силу, приобретает свойства исключительности и неопровержимости, а установленные им факты - свойство преюдициальности. Это акт судебной защиты гражданина, привлеченного к участию в деле в качестве ответчика.

В связи с изложенным выше не может признаваться нормальным явление, когда по весьма значительному перечню с граждан могут взыскиваться денежные средства либо от них может истребоваться имущество на основании исполнительной надписи нотариуса в так называемом «бесспорном порядке». «Бесспорен» этот «порядок» не потому, что должник не спорит; должник не приглашается к нотариусу, а в ряде случаев взыскатель не обязан уведомлять его о предстоящем обращении к нотариусу. Должнику об этом становится известно, когда судебный исполнитель начинает осуществлять исполнительное производство.

И.М. Резниченко объясняет разграничение подведомственности между судом и нотариатом «бесконфликтностью» спора между кредитором и должником48. Однако делать вывод о бесконфликтности в ситуации, когда одна из сторон правоотношения не имеет возможности дать объяснения, представить другие доказательства, нельзя.

Лицо, привлеченное к участию в исполнительном производстве на основании исполнительной надписи нотариуса в качестве должника, вправе оспорить исполнительную надпись путем предъявления иска о возврате уже взысканного, отобранного либо о признании отсутствия соответствующей обязанности. Это приводит к затягиванию разрешения спора, дополнительным издержкам, волоките.

В настоящее время по рекомендации Федеральной нотариальной палаты нотариусы Хабаровского края приостановили совершение исполнительных надписей по долгам граждан, ссылаясь на ч. 3 ст. 35 Конституции Российской Федерации: «Никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда». К этому правовому обоснованию следует добавить положение ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации.

В литературе по гражданскому процессу высказывается мнение относительно приоритета гл. 111 ГПК «Судебный приказ» над правилами о взысканиях по исполнительной надписи нотариуса во исполнение требований, основанных на письменных либо нотариально удостоверенных сделках, и требований, основанных на протесте векселя в неплатеже, неакцепте и недатировании акцепта49.

Судебно-приказное производство, несомненно, полнее учитывает интересы должников, нежели производство у нотариуса. В сравнении с «бесспорным» производством у нотариуса судебно-приказное производство, безусловно, прогрессивнее, оно предусматривает извещение должника о заявленном требовании - если должник не согласен с заявленным требованием, судья отказывает в выдаче приказа. Однако следует учитывать, что судебный приказ не является решением суда и потому, строго говоря, глава 111 также противоречит ч. 3 ст. 35 Конституции Российской Федерации50.

Кроме того, следует учитывать, что Закон РФ от 27 апреля 1993 года в круг субъектов, чьи действия могут быть обжалованы гражданином в суд, включает любые органы (государственные и местного самоуправления), любые учреждения, предприятия, общественные объединения, должностных лиц и государственных служащих. Пределы действия этого закона определены ст. 2393 ГПК. Из ее содержания следует, что предметом обжалования могут быть индивидуальные и нормативные акты, кроме тех, которые: а) проверяются исключительно Конституционным Судом Российской Федерации; б) в отношении которых законом предусмотрен иной порядок судебного обжалования.

В действующих ныне нормативных актах немало норм, исключающих судебную подведомственность гражданских дел либо обусловливающих ее досудебным порядком урегулирования материально-правовых отношений сторон (так называемая условная подведомственность). В отношении некоторых подобных установлений даны разъяснения в постановлениях Судебной коллегии Верховного Суда Российской Федерации по гражданским делам и Президиума Верховного Суда Российской Федерации. Так, разъясняя вопросы подведомственности жалоб на действия административных органов по наложению административных взысканий, Верховный Суд Российской Федерации неоднократно указывал на то, что соблюдение установленного ст. 267 КоАП порядка досудебного обжалования постановления административного органа не является обязательным. Не действует и правило о том, что, выбрав обжалование вышестоящему органу или должностному лицу при альтернативной подведомственности, установленной этой же статьей, гражданин не вправе обращаться в суд. Разъяснения даны со ссылкой на ст. 46 Конституции Российской Федерации51.

Не вызывает никаких сомнений правомерность распространения этих разъяснений на споры, возникающие из гражданских и смежных с ними правоотношений, для которых принципиальным началом является юридическое равенство и свобода договора их субъектов.

К сожалению, в некоторых разъяснениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации соблюдение предварительного внесудебного порядка рассмотрения споров с участием граждан расценивается как обязанность гражданина («например, по спорам об истребовании багажа или взыскании его стоимости при перевозке»)52. Следует, однако, отметить, что Верховный Суд признал: «истечение установленного законодательством пресекательного срока на предъявление гражданином претензии не является основанием к отказу в судебной защите, так как это противоречит ст. 46 Конституции Российской Федерации и названному выше Закону Российской Федерации»53 (имеется в виду Закон «О защите прав потребителей» – Л.Г.).

Разъяснение Верховного Суда Российской Федерации должно быть откорректировано: Транспортный устав железных дорог и Федеральный закон «О связи» предусматривают право, а не обязанность гражданина обращаться к юридическим лицам – перевозчикам и организациям связи в связи с неисполнением либо ненадлежащим исполнением ими своих обязанностей по соответствующим договорам54.

К сожалению, это обстоятельство не учитывается даже в новейшем учебнике по гражданскому процессу55.

Правом, а не обязанностью юридических лиц является предъявление претензий к перевозчику в связи с осуществлением перевозки пассажиров и багажа (ч. 5 ст. 137 Транспортного устава железных дорог РФ). Ст. 304 Кодекса торгового мореплавания устанавливает не обязанность, а право грузовладельцев на заявление претензии по перевозкам в заграничном сообщении.

Вопреки обычному правилу, в соответствии с которым претензионный срок не подлежит восстановлению, ч. 3 ст. 139 Транспортного устава железных дорог РФ предусмотрено право железной дороги принять и рассмотреть по существу претензию по истечении претензионных сроков, если причина пропуска срока предъявления претензии будет признана уважительной. Естественно, перевозчик может не воспользоваться своим правом56.

Общество с ограниченной ответственностью «Мониторинг» обжаловало в арбитражный суд Хабаровского края отказ Управления Дальневосточной железной дороги восстановить пропущенный им претензионный срок. Арбитражный суд правомерно отказал в удовлетворении жалобы, сославшись на то, что принятие и рассмотрение претензии по истечении срока на ее предъявление не является обязанностью дороги. Несоблюдение претензионного порядка – основание к возвращению иска либо оставлению его без рассмотрения – столь «мягкие» в сравнении с отказом в принятии иска и прекращением производства по делу последствия, очевидно, являются следствием теоретической возможности применения перевозчиком ч. 3 ст. 139 Транспортного устава железных дорог РФ.

Можно надеяться, что следующим шагом законодателя станет, по крайней мере, установление обязанности перевозчиков и организаций связи рассмотреть претензию, если срок на ее предъявление пропущен по уважительной причине, что позволит арбитражным судам проверять наличие оснований к исполнению указанной обязанности.

В.А. Тархов, очевидно, не учитывает изменений в Законе «О средствах массовой информации», утверждая, что требование гражданина или организации о публикации опровержения либо ответа в средстве массовой информации рассматривается судом только в том случае, если редакция средства массовой информации отказала в такой публикации либо не произвела публикацию в месячный срок57.

Едва ли правильно рассматривать как обязательное досудебное урегулирование спора соблюдение правила п. 2 ст. 452 ГК РФ: требование об изменении или расторжении договора может быть заявлено стороной только после получения отказа другой стороны на предложение изменить или расторгнуть договор, к которому приравнивается неполучение ответа в срок, указанный в предложении или установленный законом либо договором, а при его отсутствии – в тридцатидневный срок. Предложение и ответ на него – действия материально-правового характера; отрицательный ответ либо отсутствие его вовсе - неправомерное, по мнению одной из сторон обязательства, действие, нарушающее ее право на изменение или расторжение договора, входящее в содержание правоотношения между сторонами. Это означает, что отказ либо молчание в ответ на предложение об изменении или расторжении договора (вернее было бы: о прекращении или изменении содержания обязательства) является юридическим фактом, препятствующим реализации субъективного гражданского права. Материально-правовой характер этого факта не может служить основанием к отказу в принятии иска либо оставлению иска без рассмотрения. Положение п. 2 ст. 452 ГК РФ, приведенное выше, представляет акт неправомерного вторжения в процессуальную сферу. Пленумы высших судебных инстанций в п. 60 совместного Постановления «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса» от 1 июля 1996 г.58 дали следующее разъяснение: «Спор об изменении или расторжении договора может быть рассмотрен судом по существу только в случае предъявления истцом доказательств, подтверждающих принятие им мер по урегулированию спора с ответчиком, предусмотренных п. 2 ст. 452 Кодекса». Пленум не ответил конкретно, как же следует поступить: оставить заявление без рассмотрения или прекратить производство по делу. На мой взгляд, в такой ситуации суду следует отказать в удовлетворении иска, так как право истца не развилось в право на иск в материально-правовом смысле (притязание).

Не является «досудебным урегулированием» и требование кредитора к должнику по обязательству «до востребования» (п. 2 ст. 314 ГК РФ). Если кредитор, не обратившись к должнику с таким требованием, предъявил иск сразу в суд, в удовлетворении иска следует отказать, так как кредитором не было осуществлено «востребование» исполнения, являющееся юридическим фактом в гражданском праве, влекущим обязанность должника произвести исполнение.

Требует пересмотра «незыблемая» позиция ученых из области трудового и гражданского процессуального права, полагающих, что не правом, а обязанностью работника по большинству индивидуальных трудовых споров является предварительное до суда обращение в комиссию по трудовым спорам. Следует исходить из того, что установление досудебного порядка должно соответствовать интересам работника, потому он вправе сам решить, воспользоваться ли ему правом обратиться в суд непосредственно или после обращения в КТС. Изучение практики деятельности судов Хабаровского края свидетельствует о том, что судьи единодушны в мнении об обязательности досудебного рассмотрения трудового спора в КТС, а потому отказывают в принятии исков даже при наличии указаний в исковых заявлениях о том, что деятельность работодателя приостановлена на длительный срок и члены КТС находятся в так называемых «административных» отпусках либо о том, что КТС не создана или не функционирует.

Аргументом против утверждений об обязанности работника обращаться в КТС может служить продолжительность срока, в течение которого удостоверение КТС предъявляется к исполнению (п. 4 ст. 14 Закона «Об исполнительном производстве»). Он составляет всего 3 месяца в сравнении с 3-годичным сроком предъявления к исполнению исполнительного листа на основании судебных актов судов общей юрисдикции. Несправедливо обязывать работника обращаться в КТС, чтобы получить исполнительный документ столь кратковременного действия.

Правильную позицию занимает Верховный Суд Российской Федерации в отношении трудовых споров лиц, перечисленных в ст. 218 КЗоТ: они подведомственны судам общей юрисдикции59.

К сожалению, позиция Верховного Суда РФ не находит отражения в литературе по трудовому праву60. На мой взгляд, в позициях ученых в сфере трудового права отражается имевшее место в прошлом нежелание государства сделать правосудие доступным для всех граждан против любых субъектов, так или иначе посягающих на их права, свободы, защищаемые законом интересы.

В публикациях по трудовому праву возрождается идея создания особых трудовых судов. А.И. Ставцева называет принципы деятельности таких судов, среди которых ни одного, который не был бы присущ современному гражданскому процессуальному праву, регламентирующему процессуальные отношения с участием судов общей юрисдикции61.

Если сравнить Закон СССР «О порядке обжалования в суд неправомерных действий должностных лиц, ущемляющих права граждан» от 2 ноября 1989 г., ст. 7 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве, принятых 13 ноября 1989 г., ст. 2, 22 Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Верховным Советом РСФСР 5 сентября 1991 г., ст. 63 Конституции Российской Федерации 1978 года в редакции Постановления Съезда народных депутатов Российской Федерации от 21 апреля 1992 года и ст. 46 Конституции Российской Федерации 1993 г., то следует сделать вывод, что граждане России получили право на судебную защиту независимо от его ограничения каким-либо законом или иным нормативным актом еще с момента введения в действие Декларации прав и свобод человека и гражданина - с 17 сентября 1991 года.

В действующей Конституции Российской Федерации право на судебную защиту закреплено как абсолютное право. Беспочвенны рассуждения об ограничениях этого права ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации. Право на судебную защиту не может противоречить целям защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства!

Только инерцией прежних воззрений на возможности судебной защиты можно объяснить всякого рода ограничения, вводимые современными законами (см., например, ст. 21, 24 Патентного закона Российской Федерации от 23 сентября 1992 г.62; ст. 331, 340,372, 386, 404-419 Таможенного кодекса Российской Федерации от 18 июня 1993 г.63). Не соответствует ст. 46 Конституции Российской Федерации исключение из подведомственности общим судам Законом Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Гражданский процессуальный кодекс РСФСР» от 28 апреля 1993 г. дел по жалобам граждан на индивидуальные и нормативные акты, касающиеся обеспечения обороны и государственной безопасности (ст. 2393 ГПК).

Прав В.М. Жуйков, полагающий, что «эта норма не может являться препятствием для обращения в суд, если гражданин считает, что обжалуемое им действие или решение в области обеспечения обороны и государственной безопасности страны нарушают его права и свободы... В противном случае создаются широкие возможности для нарушений прав граждан, когда, например, под видом обеспечения государственной безопасности будут устанавливаться незаконные ограничения их прав или на них будут незаконно возлагаться какие-либо обязанности и т.п.»64.

В практике арбитражного и общих судов Хабаровского края до принятия высшими судебными инстанциями Постановления от 1 июля 1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» по-разному решался вопрос о подведомственности судам исков о недействительности ничтожных сделок. Весьма распространенными были отказы в принятии заявлений со ссылками на п. 1 ст. 129 ГПК, п. 1 ст. 107 АПК либо прекращение производства по делу на основании п. 1 ст. 219 ГПК, п. 1 ст. 85 АПК. Подтверждая подведомственность таких требований судам, Верховный Суд и Высший Арбитражный Суд Российской Федерации объясняют возможность их рассмотрения судами тем, что «Кодекс (ГК РФ. – Л.Г.) не исключает возможность предъявления исков о признании недействительной ничтожной сделки»65. Такое разъяснение не отражает сути права на обращение в суд: оно не может быть ограничено никаким законом, в том числе Гражданским кодексом в силу ст. 46 Конституции Российской Федерации. Дела о признании недействительными ничтожных сделок были бы подведомственны судам, даже если бы ГК РФ содержал норму-запрет на обращение в суд.

В литературе по гражданскому праву справедливо подвергается критике новелла, внесенная в ГК РФ указанием на недействительность ничтожных сделок независимо от признания их таковыми судом (п. 1 ст. 166 ГК РФ). Эту норму правильно называют фрагментом из контекста теории недействительных сделок, включенным в закон «без достаточных пояснений, необходимых для понимания и правильного применения»66.

Несмотря на всеобщность права на судебную защиту, в практике используется еще один аргумент для отказа в принятии заявлений. Так, Пограничный районный суд Приморского края отказал жилищно-эксплуатационной конторе № 1 в принятии иска об исключении из трудового договора (контракта), заключенного ЖЭК со слесарем-сантехником, условия о сезонной надбавке. Несмотря на то что переговоры администрации работодателя с работником не увенчались успехом, судья отказал в принятии заявления, предложив истцу обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о конституционности ст. 219 КЗоТ. Дальнереченский суд Приморского края поступил так же по иску юриста муниципального предприятия «Вектор» о приведении размера его зарплаты в соответствие с действующими тарифами67.

Изучая проблему соответствия ст. 46 Конституции Российской Федерации и законов, ограничивающих право граждан на правосудие, следует обратить внимание на дискуссию относительно права судов общей юрисдикции применять Конституцию Российской Федерации непосредственно при решении правовых коллизий, закончившуюся принятием Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июля 1998 г. по делу о толковании отдельных положений ст. 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации. В этом Постановлении Конституционный Суд Российской Федерации предпринял попытку разграничить компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, с одной стороны, и судов общей юрисдикции и арбитражных судов - с другой.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 31 октября 1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия»68 разъяснил судам, что, разрешая гражданские дела, суды должны непосредственно применять Конституцию Российской Федерации в следующих случаях:

- когда суд придет к выводу, что федеральный закон, действовавший на территории Российской Федерации до вступления в силу Конституции Российской Федерации, противоречит ей;

- когда суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления в силу Конституции Российской Федерации, находится в противоречии с соответствующими положениями этой Конституции.

И лишь в случае неопределенности, соответствует ли Конституции Российской Федерации примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон, суд, исходя из положений ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации, обращается в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о конституционности этого закона.

Это разъяснение Верховного Суда Российской Федерации вызывало возражения судей Конституционного Суда Российской Федерации, других юристов. Так,    Т.Г. Морщакова, выступая на научно-теоретической конференции, посвященной пятилетию Конституционного Суда Российской Федерации, расценила указанное официальное толкование Верховным Судом Российской Федерации ч. 1 ст. 15, ст. 18, ч. 1  ст. 46 Конституции Российской Федерации как игнорирование компетенции Конституционного Суда. По ее мнению, Федеральный Конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» «именно обязывает суды общей юрисдикции обращаться в Конституционный Суд даже тогда, когда они полагают возможным и достаточным ограничиться при разрешении дела непосредственным применением норм Конституции»69.

В.А. Туманов высказал предложение ввести в содержание Федерального Конституционного закона о Конституционном Суде Российской Федерации норму, запрещающую судам общей юрисдикции решение вопроса о конституционности законов.

Есть и другие мнения. Так, Л.В. Лазарев полагает спорным приведенное выше положение Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации о том, что суды направляют запрос в Конституционный Суд Российской Федерации лишь в случае неопределенности в вопросе о конституционности закона. «Если неопределенность в данном случае означает сомнение суда в конституционности закона, то оно - недостаточное основание для запроса. Согласно ст. 101 Закона о Конституционном Суде суд должен прийти к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона, примененного или подлежащего, по мнению суда, применению в рассматриваемом им конкретном деле... Ориентация судов на непосредственное применение Конституции абсолютно правильная...»70

Следует согласиться с В.М. Жуйковым, подчеркивающим, что право на судебную защиту нельзя рассматривать лишь как одно из прав в ряду других прав и свобод, а как гарантию всех прав и свобод. Например, ст. 18 Конституции РФ установлено, что права и свободы (все, без каких-либо ограничений!) человека и гражданина обеспечиваются правосудием, что «каждому (опять без каких-либо ограничений!) гарантируется судебная защита его прав и свобод»71.

Следует заметить, что в соответствии с п. 3 ст. 5 Федерального Конституционного закона «О судебной системе Российской Федерации» «суд, установив при рассмотрении дела несоответствие акта государственного или иного органа, а равно должностного лица Конституции Российской Федерации, Федеральному Конституционному закону, общепризнанным принципам и нормам международного права, международному договору Российской Федерации, конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, принимает решение в соответствии с правовыми положениями, имеющими наибольшую юридическую силу».

Право арбитражного суда применять непосредственно Конституцию Российской Федерации закреплено в п. 1 ст. 11 АПК, поэтому не ставится под сомнение право арбитражных судов признавать федеральные законы неконституционными и не применять их в конкретном деле.

В то же время не носят императивный характер нормы главы XIII Федерального конституционного закона о Конституционном Суде Российской Федерации: «Запрос суда допустим (подчеркнуто мною – Л.Г.), если закон применен или подлежит, по мнению суда, применению в рассматриваемом им конкретном деле» (ст. 102 Конституции Российской Федерации).

Конституция Российской Федерации обязывает суды принимать заявления от любых лиц, полагающих, что они являются носителями субъективных прав и охраняемых законом интересов, требующих защиты независимо от правового обоснования их требования. Оно может состоять в указании на противоречие закона или иного нормативного акта, реализация которого повлекла или повлечет в будущем нарушение субъективных прав, Конституции Российской Федерации.

В соответствии со ст. 18 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Их реализация обеспечивается правосудием. Закрепление в ст. 15 Конституции Российской Федерации принципа ее высшей юридической силы и прямого действия, а также гарантирование каждому человеку судебной защиты его прав и свобод (ст. 46 Конституции Российской Федерации) дают все основания считать конституционные нормы непосредственно действующим правом, оказывающим непосредственное регулирующее воздействие на общественные отношения. Право на судебную защиту предполагает, прежде всего, право на обращение в суд за судебной защитой, право на правосудие. Это право не может подвергаться сомнению в силу ст. 46 Конституции РФ. Суд обязан руководствоваться непосредственно ею независимо от наличия законодательных препон, разрешая гражданское дело по существу.

В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 16 июня 1998 г. затронута проблема разграничения компетенции между Конституционным Судом, судами общей юрисдикции и арбитражными судами по делам об оспаривании нормативных актов субъектов Российской Федерации. В соответствии с п. «б» ч. 2  ст. 125 Конституции Российской Федерации, п. «б» ч. 1 ст. 3 Федерального Конституционного закона Российской Федерации о Конституционном Суде Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации разрешает дела о соответствии Конституции Российской Федерации конституций республик, входящих в состав Российской Федерации, уставов, законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации. В данном Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации речь идет о недопустимости разрешения судами общей юрисдикции и арбитражными судами дел, по которым требуется защита в связи с нарушением прав граждан и юридических лиц неконституционными нормативно-правовыми актами субъектов Российской Федерации. Отнесение к исключительной компетенции Конституционного Суда контроля за конституционностью столь обширного круга нормативных актов субъектов Российской Федерации явно ограничивает права граждан и других субъектов права в Российской Федерации на судебную защиту, что недопустимо: «Этот контроль вполне можно (и должно!) эффективно осуществить на месте - в суде общей юрисдикции»72. К этому следовало бы добавить: либо в арбитражном суде в зависимости от субъектного состава спорного правоотношения. Если оспаривание нормативного акта субъекта Российской Федерации подчинено цели защиты прав, свобод и охраняемых законом интересов гражданина или юридического лица, дело подведомственно суду общей юрисдикции или арбитражному суду. Это гражданское дело, решение по которому является актом применения права. Вывод об отсутствии юридической обязанности конкретного лица ввиду несоответствия нормативного акта субъекта Российской Федерации Конституции Российской Федерации может сделать лишь суд общей юрисдикции или арбитражный суд. Конституционный Суд Российской Федерации разрешает лишь вопросы права. Оспариванием нормативных актов «в чистом виде» называет такой способ обращения в Конституционный Суд Российской Федерации В.М. Жуйков73.

Следует заметить, что действующая Конституция Российской Федерации исключает всякую возможность контроля за нормативными актами, принятыми субъектами Российской Федерации в порядке ч. 6 ст. 76 Конституции Российской Федерации. Очевидно, его осуществление относится к компетенции уставных (конституционных) судов субъектов федерации, а также судов общей юрисдикции и арбитражных судов соответствующих звеньев их системы.

Представляется, что основанием разграничения их компетенции должен стать характер последствий (настоящих или будущих) применения незаконного нормативного акта субъекта Российской Федерации, принятого по вопросу его исключительной компетенции. Если таким нормативным актом нарушены или могут быть нарушены в будущем интересы гражданина или юридического лица, он может быть оспорен в общем или арбитражном суде субъекта Российской Федерации.

Следует отметить оптимизм некоторых представителей субъектов Российской Федерации по поводу названного выше Постановления Конституционного Суда Российской Федерации. Оптимизм по поводу того, что суды не вправе будут выносить решения с такой, например, записью в мотивировочной части: «Требование истца обосновано ссылкой на Закон Хабаровского края…, однако этот Закон противоречит Конституции Российской Федерации, потому требование истца неправомерно» до тех пор, пока противоречие акта субъекта Российской Федерации, принятого по вопросу предмета совместного ведения Российской Федерации и Хабаровского края, Конституции Российской Федерации не будет подтверждено Конституционным Судом Российской Федерации.

Всем известно, как важен фактор времени для эффективности судебной защиты. Постановление Конституционного Суда Российской Федерации направлено на снижение этой эффективности: разрыв во времени с момента принятия нормативного акта субъекта Российской Федерации до реальной защиты нарушенных им прав увеличится на период, в течение которого по запросу районного суда г. Хабаровска, например, Конституционный Суд Российской Федерации сделает свой вывод.

Протяженность территории Российской Федерации, 89 ее субъектов и суд в столице – все это факторы, вследствие которых данное Постановление Конституционного Суда объективно ослабляет права человека, юридического лица, других субъектов права на судебную защиту. Это факторы, которые будут способствовать действию в течение продолжительного времени неконституционных нормативных актов субъектов Российской Федерации, что вполне устраивает их авторов: когда-то все встанет на свои места, пусть попробуют недовольные и обиженные возместить свои убытки, померить силы с субъектом публичной власти.

Следует заметить, что в практической деятельности судов общей юрисдикции и арбитражных судов только появились ростки восприятия конституционных положений как акта прямого действия, ставшие результатом эволюции психологии российских судей, для которых характерна привычка «к ожиданию принятия конкретизирующих их законодательных актов, которые бы подробно расписали, когда и как их применять».

Вынесение судебных решений по конкретным гражданским делам непосредственно на основе норм Конституции РФ укрепляет уважение к акту высшей юридической силы.

Существуют и другие проблемы разграничения компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, судов общей юрисдикции и арбитражных судов, связанные с неприведением в соответствие со ст. 125 Конституции Российской Федерации и Федеральным Конституционным законом Российской Федерации «О Конституционном Суде Российской Федерации» иных законов. Так, ст. 416 Таможенного кодекса Российской Федерации относит рассмотрение жалоб на нормативные акты Государственного таможенного комитета Российской Федерации равно как на «правоприменительную практику в деятельности таможенных органов» к исключительной компетенции Конституционного Суда Российской Федерации. Она не подлежит применению. Проверка законности нормативного акта Федерального таможенного комитета независимо от того, гражданин или юридическое лицо подает жалобу, отнесена к подведомственности общих судов. Такой вывод следует из сопоставления ч. 4 ст. 125, ч. 2 ст. 120, ст.46 Конституции Российской Федерации.

§ 3. О подведомственности гражданских дел о понуждении к заключению         договоров и по преддоговорным спорам

Действующим материальным законодательством предусматриваются ситуации, когда вступление субъектов в правовую связь обязательно. Устанавливая общий гражданско-правовой принцип свободы договора, ст. 421 ГК РФ допускает исключения из него, когда обязанность заключения договора предусмотрена ГК РФ, другими законами или добровольно принятым обязательством.

Статья 426 ГК РФ устанавливает правило об обязанности коммерческой организации заключить публичный договор при наличии возможности предоставить каждому, кто к ней обратится, соответствующие товары, услуги, выполнить для него соответствующие работы. Статья 429 ГК РФ обязывает сторону, заключившую предварительный договор, заключить затем основной договор на условиях, предусмотренных предварительным договором. Статья 834 ГК РФ обязывает банк заключить договор банковского вклада с субъектом, обратившимся к нему с соответствующим заявлением. Указанная обязанность банков является частным случаем обязанности коммерческой организации, каковой является банк, заключить публичный договор. В п. 2 ст. 834 ГК РФ подчеркнуто, что публичный характер присущ договору банковского вклада, если вкладчиком выступает гражданин.

В соответствии с п. 2 ст. 846 ГК РФ банк не вправе отказать в заключении договора банковского счета любому правоспособному в гражданском праве субъекту – гражданину, юридическому лицу, Российской Федерации, ее субъекту и муниципальному образованию.

Публичным является также договор розничной купли-продажи (ст. 492 ГК РФ); проката (ст. 626 ГК РФ); бытового подряда (ст. 730 ГК РФ); перевозки транспортом общего пользования (ст. 789 ГК РФ); складского хранения, заключаемый товарным складом общего пользования (ст. 908 ГК РФ); хранения гражданином своих вещей в ломбарде (ст. 919 ГК РФ); хранения вещей в камерах хранения транспортных организаций (ст. 923 ГК РФ); личного страхования (ст. 927 ГК РФ).

Публичными являются лишь возмездные договоры между указанными выше субъектами. Стороной в таких договорах являются не только собственно коммерческие организации, но и некоммерческие организации, осуществляющие предпринимательскую деятельность постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых они созданы, и соответствующую этим целям. Некоммерческие организации, равно как государственные и муниципальные предприятия, в отличие от частных коммерческих организаций обладают специальной правоспособностью, и действительными публичными являются лишь те договоры с их участием, которые не выходят за ее пределы.

Разновидностью публичных являются договоры, на которые распространяет действие Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей» (в ред. Федерального закона от 9 января 1996 г.)74.

Контрагентами потребителей в таких публичных договорах могут быть и граждане – предприниматели, обладающие общей, универсальной правоспособностью. Следует учитывать и то, что правила ГК РФ, которые регулируют деятельность коммерсантов, действуют и в отношении тех граждан, которые занимаются предпринимательской деятельностью без государственной регистрации.

Потребители в приведенных выше публичных договорах – это граждане России, иностранные лица и лица без гражданства, которые имеют намерение приобрести или заказать либо заказывают, приобретают товар (работу, услугу) для личных (бытовых) нужд, не связанных с извлечением прибыли. Обеими сторонами в публичных договорах могут быть юридические лица. Таковы, например, упомянутый выше договор банковского счета (ст. 846 ГК РФ), договоры энергоснабжения, газоснабжения, снабжения тепловой энергией, водой (ст. 539, 548 ГК), на оказание услуг связи (ст. 779 ГК) и др.

Законы Российской Федерации «О поставках продукции и товаров для федеральных государственных нужд» от 13 декабря 1994 г., «О государственном материальном резерве» от 29 декабря 1994 г., «О государственном оборонном заказе» от 27 декабря 1995 г. устанавливают, что занимающие доминирующее положение на товарном рынке по продаже определенных видов продукции или обладающие монополией на производство отдельных видов продукции поставщики не вправе отказаться от заключения государственных контрактов, если оно не влечет за собой убытков от ее производства. По Закону «О государственном материальном резерве» к числу организаций, обязанных заключить договор, отнесены организации, в объеме производства которых государственный оборонный заказ превышает 70 %.

В приведенных выше примерах правом требования о понуждении к заключению договора обладает одна сторона - контрагент коммерсанта, и заключение договора обязательно для стороны, получившей оферту (проект договора).

Частым случаем установленной законом обязанности заключить договор является обязанность залогодателя или залогодержателя (в зависимости от того, у кого из них находится заложенное имущество, если иное не предусмотрено законом или договором) страховать за счет залогодателя заложенное имущество в полной стоимости от рисков утраты и повреждения (подп. 1 п. 1 ст. 343 ГК РФ). Особенность состоит в том, что правом требования о понуждении к заключению договора страхования может обладать лицо, которое стороной в договоре страхования не становится.  

Действующее законодательство предусматривает и другие ситуации, когда для определенных субъектов устанавливается преимущественное право на заключение договора, защищаемое требованием о понуждении к заключению договора либо о переводе прав по договору, заключенному с другим лицом. Примером может служить преимущественное право покупки продаваемой доли в праве общей собственности, а также право в течение трех месяцев требовать в судебном порядке перевода на сособственника прав и обязанностей покупателя (ст. 250 ГК РФ); преимущественное право участников общества с ограниченной ответственностью на покупку доли участника общества при ее продаже пропорционально размерам своих долей в течение месяца со дня извещения об этом (п. 2 ст. 93 ГК РФ); преимущественное право акционеров закрытого акционерного общества на приобретение акций, продаваемых другими акционерами этого общества (п. 2 ст. 97 ГК РФ); преимущественное право арендатора, надлежащим образом исполнявшего свои обязанности, по истечении срока договора на его заключение на новый срок, а также его право требовать перевода на себя прав и обязанностей по договору, заключенному арендодателем в течение года со дня истечения срока договора аренды с другим лицом (п. 1 ст. 621 ГК РФ); преимущественное право нанимателя на заключение на новый срок договора найма жилого помещения (ст. 684 ГК РФ); право пользователя, надлежащим образом исполнявшего свои обязанности, на заключение на новый срок договора концессии на тех же условиях по истечении срока договора (п. 1 ст. 1035 ГК РФ).

Интересна правовая ситуация, складывающаяся по поводу применения п. 1 ст. 292 ГК РФ, отсылающей к жилищному законодательству для определения прав бывших членов собственника жилого помещения. Эти права определяются ст. 131-137    ЖК РСФСР на основании договоров найма или аренды жилого помещения.

Выйдя замуж за Е., Д. вселилась в принадлежавшую ему квартиру 3 января 1996 года. В июне 1998 года их брак был расторгнут, и Е. обратился в суд с иском о выселении Д. как утратившей вещное право пользования принадлежащим ему на праве собственности жилым помещением, на что Д. ответила встречным иском о понуждении Е. к заключению с нею договора найма одной из комнат в квартире. Суд, с одной стороны, признал утрату Д. вещного права пользования жилым помещением, а с другой стороны, удовлетворил ее требование, полагая, что именно к такому выводу можно прийти анализируя ч. 2 ст. 127 ЖК РСФСР.

Обязанность заключить договор приватизации жилого помещения, являющегося предметом договора социального найма, по требованию граждан, проживающих в нем, лежит на соответствующих публичных образованиях. Отказ исполнить эту обязанность влечет предъявление в суд исков о понуждении к заключению такого договора. На практике их именуют исками о признании недействительными отказов в приватизации либо, что по сути неверно, жалобами на отказ должностных лиц государственных или муниципальных органов, часто различных воинских учреждений в приватизации.

Есть основания считать, что предметом иска в общий или арбитражный суд можно считать право на понуждение к заключению договора купли-продажи в качестве завершения процедуры приватизации государственного или муниципального имущества в соответствии со ст. 28 Федерального закона «О приватизации государственного имущества и об основах приватизации муниципального имущества в Российской Федерации» от 24 июня 1997 г.75 .

Анализ судебной арбитражной практики выявил ситуацию, когда заключение договора является обязанностью обеих сторон: в соответствии со ст. 61 Транспортного устава железных дорог Российской Федерации эксплуатация железнодорожных подъездных путей должна производиться на основе единого технологического процесса работы подъездного пути и железнодорожной станции, к которой он примыкает76. При таких условиях как железная дорога, так и владелец подъездного пути обладают правом требовать понуждения другой стороны к заключению договора.

 В обязательном судебном порядке рассматриваются не только споры по поводу заключения договора (иски о понуждении к заключению договора), но и разногласия, возникшие при его заключении. Кроме рассмотренных выше ситуаций, когда заключение договора обязательно для одной или обеих сторон, закон допускает, что споры, связанные с определением отдельных условий договора при его заключении, могут передаваться на разрешение суда по соглашению между ними (ст. 446 ГК РФ).

Споры, возникающие в приведенных выше ситуациях о понуждении к заключению договоров, об отдельных их условиях рассматриваются и разрешаются как судами общей юрисдикции, так и арбитражными судами, что особо закреплено, однако лишь в абз. 1 ч. 2 ст. 22 АПК.

По правовой природе отношения, возникающие в связи с преддоговорным спором между договаривающимися сторонами (даже если одна из них отказывается от заключения договора), не являются договорными обязательствами. Однако нельзя отрицать их гражданско-правовой характер. Основаниями их возникновения являются либо юридические факты, влекущие обязательность заключения договора в силу закона, либо заключенное самими сторонами соглашение о вступлении в договорные отношения на определенных условиях.

Как действующий ГПК, так и проект ГПК не содержат специальной нормы о подведомственности судам общей юрисдикции споров, возникающих в связи с необходимостью понудить к заключению договора либо разногласиями по его содержанию. До недавнего времени этот вопрос не был актуален, так как за исключением Закона «О защите прав потребителей» и ст. 109 Основ гражданского законодательства не существовало гражданско-правовых оснований для понуждения к заключению договора с участием граждан, не обладающих статусом предпринимателя. Конечно, можно было бы обойтись тем, что нормы о судебной защите прав граждан на заключение определенных договоров содержатся в нормативных актах гражданского и других отраслей материального права. Такие нормы являются по существу процессуально-правовыми. Однако нельзя не учитывать важное принципиальное положение, отмеченное выше: о требовании соответствия норм в актах материального права ГПК. Между тем ГПК не называет дела о понуждении к заключению договора, о разногласиях по его условиям в ряду подведомственных общим судам.

В связи с изложенным целесообразно дополнить ст. 22 проекта ГПК пунктом (о подведомственности судам общей юрисдикции) дел о понуждении к заключению и разногласиях по договору, заключение которого обязательно в силу закона или добровольно принятого обязательства.

Судебной практике известны примеры, когда споры коммерческих организаций, предпринимательская деятельность которых носит публичный характер, и потребителей в связи с уклонением потребителей от заключения публичных договоров расцениваются как преддоговорные.

Президиум Высшего Арбитражного Суда разъяснил, что в тех случаях, когда потребитель пользуется услугами (энергоснабжение, услуги связи и т.п.), оказываемыми субъектом публичной обязанности, однако от заключения договора уклоняется, фактическое пользование потребителем услугами обязанной стороны следует считать в соответствии с п. 3 ст. 438 ГК акцептом абонентом оферты, предложенной стороной, оказывающей услуги (выполняющей работы). Поэтому данные отношения должны рассматриваться как договорные77. Разъяснение Высшего Арбитражного Суда точно определяет характер складывающихся отношений.

Изучение судебной практики рассмотрения таких споров в общих и арбитражных судах выявляет иные решения. Так, Центральный районный суд г. Комсомольска-на-Амуре взыскал с Н. по иску ОАО «Тепловые сети» сумму, составляющую стоимость тепловой энергии, потребленной Н., как возмещение стоимости неосновательного обогащения78. Иными словами, вопреки установленным фактам суд признал отношения сторон внедоговорными.

Арбитражный суд Хабаровского края по требованию ОАО «Хабэнерго» вынес решение о понуждении ИЧП Маркелова заключить договор на поставку электроэнергии с истцом79, признав его публичным, что также противоречит нормам ст. 445 ГК РФ. Такое решение было бы законно, если бы инициатива заключения публичного договора исходила от юридического лица, потребляющего энергию.

Изучение практики рассмотрения споров о понуждении к заключению договора выявило ситуацию, когда со ссылкой на неподведомственность дела арбитражному суду отказывается в принятии исков по мотивам пропуска срока на обращение в суд.

Ст. 445 ГК РФ, посвященная регулированию ситуаций, когда заключение договора обязательно, предусматривает месячный срок, в течение которого сторона, направившая оферту и получившая от стороны, для которой заключение договора обязательно, извещение об ее акцепте на иных условиях (протокол разногласий к проекту договора), вправе в течение тридцати дней со дня получения такого извещения либо истечения срока для акцепта передать разногласия на рассмотрение суда.

Такой же срок установлен для передачи в суд разногласий, возникших при заключении договора по инициативе стороны, для которой его заключение обязательно, если ею отклонен протокол разногласий, составленный другой стороной. Такие ситуации возникают при заключении публичных договоров; основных договоров на условиях, предусмотренных предварительным договором; между исполнителем, занимающим доминирующее положение на рынке, и потребителем; между продавцом и покупателем государственного или муниципального имущества независимо от способа его приватизации и т.д.

Пропуск указанного срока не может служить основанием к отказу в принятии иска о разрешении разногласий, возникших при заключении договора80. Указанный срок имеет материально-правовое значение, если спорными были существенные условия договора, он считается незаключенным.

По существу спор рассматривается, если ответчик не требует признать договор не заключенным в связи с пропуском истцом указанного выше срока.

Материально-правовой характер споров, связанных с заключением, изменением и расторжением договоров настоятельно требует сокращения сроков рассмотрения этих дел и срока на их апелляционное обжалование в арбитражных судах.

Проект ГПК, как и действующий ГПК, не содержит указания на подведомственность судам общей юрисдикции споров по поводу изменения или расторжения договоров с участием граждан, хотя подведомственность такого рода споров общим судам не вызывает сомнений. Такие иски расцениваются в теории гражданского процессуального права в качестве преобразовательных исков. Причем к таким искам относятся как требования об изменении или прекращении договорных обязательств, так и требования, касающиеся изменений вещных прав. В качестве примеров можно привести требования нанимателей и членов их семей о заключении отдельных договоров найма жилого помещения, выделе доли в праве общей совместной собственности, разделе имущества, составляющего объект права общей долевой или общей совместной собственности в натуре.

Прекращение или изменение правоотношения в качестве одного из способов защиты гражданских прав предусмотрено ст. 12 ГК РФ (такое же положение содержалось и в ст. 6 ГК РСФСР). Естественно, что к таким способам защиты субъект гражданского правоотношения прибегает, если исчерпаны возможности добровольного, с согласия всех сторон, изменения или прекращения правоотношения. Другими словами, это происходит если субъекты существующего правоотношения не смогли заключить дополнительный договор. Изменение договора или его расторжение - самостоятельные сделки. Споры по этому поводу в суде по сути являются спорами о понуждении к заключению таких сделок.

Ст. 450 ГК РФ предусматривает возможность изменения или расторжения договора (термин договор применяется здесь в смысле договорного обязательства) по требованию одной из сторон решением суда лишь в следующих случаях:

- существенного нарушения договора другой стороной;

- если такая возможность предусмотрена Гражданским кодексом, другими законами или договором.

Пункт 3 ст. 450 ГК РФ содержит принципиально новую норму: правомерный отказ от исполнения договора означает изменение или расторжение договора. Представляется что, вводя такую норму, законодатель установил тем самым возможность в одностороннем порядке, без обращения в суд изменить или прекратить обязательство, отказавшись от его исполнения. Разумеется, в такой ситуации возможен спор, подведомственный суду, однако инициатива в возбуждении дела в суде будет исходить от другой стороны в форме иска о понуждении к исполнению.

Статья 310 ГК РФ допускает односторонний отказ от исполнения обязательства либо одностороннее изменение его содержания в случаях, предусмотренных законом. Те же действия в отношении обязательств связанных с предпринимательской деятельностью сторон, возможны лишь в случаях, предусмотренных договором, если иное не вытекает из закона или существа обязательства. Последняя ситуация не может быть связана с гражданским судопроизводством в силу особого субъектного состава и характера обязательства. В иных же ситуациях, когда хотя бы одной из сторон в обязательстве является гражданин, обращение в суд не требуется: противная сторона, получив уведомление об одностороннем отказе от исполнения обязательства, вправе оспорить его в суде.

Односторонний отказ от исполнения обязательства гражданский закон допускает, например, при задержке встречного исполнения (ст. 328, 359 ГК РФ), просрочке исполнения (ст. 405 ГК РФ); одностороннее изменение обязательства правомерно в случае уступки требования (ст. 328 ГК РФ).

Условие об одностороннем отказе от исполнения и одностороннем изменении содержания обязательства может содержаться в договоре, связанном с предпринимательской деятельностью обеих сторон, если такое условие не противоречит закону или существу обязательства.

Исходя из того, что одностороннее требование об изменении или прекращении обязательства является своеобразной офертой на заключение нового договора, возникающий между сторонами и переносимый в суд заинтересованной стороной спор является специфическим преддоговорным. Было бы целесообразно отразить в ст. 22 проекта ГПК правило о подведомственности общим судам дел по спорам, возникающим между субъектами гражданских ... правоотношений в связи с их изменением или прекращением. Многоточие означает, что такая ситуация может возникнуть и между субъектами иных отношений (трудовых, семейных, корпоративных).

Споры о прекращении или изменении договора-обязательства могут разрешаться судом при недостижении сторонами соглашения об этом равно как споры, возникающие при допустимом одностороннем отказе от исполнения, расторжении и изменении договора, возможны лишь до исполнения договорного обязательства. Если обязательство исполнено, отдельные условия породившего его договора либо договор в целом могут быть признаны недействительными с определением правовых последствий.

Нотариус оформил соглашение о расторжении договора купли-продажи дома, по которому покупатель обязался возвратить дом, оказавшийся вопреки уверениям продавца непригодным для проживания в нем зимой, а продавец – возвратить деньги, полученные за дом, в сумме, эквивалентной в рублях 5 тысячам американских долларов.

Стороны осуществили условия договора, однако Регистрационная палата отказалась регистрировать как договор, так и право собственности продавца. Центральный районный суд г. Хабаровска рассмотрел жалобу продавца и обязал Регистрационную палату зарегистрировать договор о возврате ему недвижимости и право собственности на нее. Хабаровский краевой суд по кассационной жалобе Регистрационной палаты отменил решение суда и вынес новое решение – о признании сделки недействительной как заключенной под влиянием заблуждения и о возврате каждой из сторон другой стороне всего полученного по сделке. Не входя в обсуждение проблемы относительно полномочий кассационной инстанции разрешать вопрос о праве в деле, возникшем из административных правоотношений, можно сделать вывод о правильном правовом выходе из сложившейся ситуации. Действительно, как расторгать договор, если он уже исчерпал себя исполнением? Вывод о его недействительности представляется единственно правильным. Однако на этом производство по делу не завершилось. Президиум Хабаровского краевого суда отменил определение кассационной инстанции как незаконное, так как в силу ст. 475 ГК РФ продавец вправе отказаться от исполнения договора и потребовать возврата уплаченной за товар денежной суммы. Анализ ст. 452 и   п. 2 ст. 475 ГК РФ, казалось, давал основание для вывода: отказаться от исполнения договора можно лишь до его исполнения, т.е. до передачи предмета договора. Однако, если учесть нормы ст. 476 и 477 ГК РФ, следует сделать вывод: речь идет об отказе не «от исполнения», а об отказе «от исполненного», и такому отказу соответствует иск не о расторжении договора, а о признании договора недействительным.

Выше были обоснованы возражения против квалификации действий сторон (стороны) договора, направленных на изменение или расторжение договора (изменение или прекращение обязательства) как «принятия мер по урегулированию спора с ответчиком»81.

Указанные действия суть юридические факты, направленные на изменение или прекращение обязательства. Указание на эти действия становится частью основания соответствующего иска, именно с ними связано возникновение спора, потому неверно считать, что они – всего лишь принятие мер к досудебному урегулированию спора.

Частными случаями споров об изменении условий договора являются споры об установлении работнику новых или изменении существующих условий труда. Такие споры возникают, если работник не согласен с вменением ему новых обязанностей, изменением существующих прав и обязанностей либо, наоборот, сам настаивает на изменении условий трудового договора. Во всех случаях работник не согласен с действиями (бездействием) администрации работодателя, которая явно не может выступать судьей в своем споре! Этот вывод тем более очевиден, если инициатором установления работнику новых или изменения существующих условий труда выступает работодатель. Несомненна судебная подведомственность подобных дел, если речь идет об изменении условий гражданско-правовых договоров. Так же в силу ст. 46 Конституции Российской Федерации должна определяться и подведомственность споров, указанных в ст. 219 КЗоТ82.

§ 4. Проект ГПК о подведомственности гражданских дел (вопросы,             размышления)         

Анализ ст. 22 проекта ГПК РФ показывает, что его разработчики различают дела, возникающие из правоотношений, субъекты которых юридически равны, и правоотношений, основанных на властном подчинении одной стороны другой. Размышления вызывает исключение из этого варианта проекта ГПК споров, возникающих из кооперативных отношений, т.к. в ст. 22 проекта ГПК 1996 года на их подведомственность судам общей юрисдикции указывалось особо.

Что следует понимать под кооперативным правоотношением? В п. 1 ст. 25 действующего ГПК содержится указание на споры из колхозных правоотношений. В период, когда колхозное производство являлось главной формой сельскохозяйственного производства, признавалось существование в качестве самостоятельной отрасли права колхозного права, нормы которого регламентировали права и обязанности колхозников, вытекающие из их членства в колхозе. Судебная подведомственность споров с их участием диктовалась особым отношением государства к этой сфере общественных отношений.

В настоящее время производственные кооперативы представляют частные коммерческие организации, отличительным признаком их является личное трудовое участие членов кооператива в его производственной или иной хозяйственной деятельности.

Принятые в развитие ГК РФ и в соответствии с ним федеральные законы «О потребительской кооперации в Российской Федерации»83 и «О сельскохозяйственной кооперации»84 содержат правила о регулировании трудовых отношений в потребительских обществах и сельскохозяйственных кооперативах как нормативно-правовыми актами, так и уставами соответствующих обществ и кооперативов. Анализ указанных нормативных актов позволяет выделить весьма обширный круг отношений членов кооперативов, пайщиков обществ с самими кооперативами и обществами, а также с их органами управления, которые регламентируются их уставами.

На членстве основаны не только кооперативы, но и иные частные коммерческие юридические лица. Их члены именуются участниками, полными товарищами, вкладчиками (коммандитистами), акционерами. По отношению к создаваемым ими хозяйственным товариществам и хозяйственным обществам, их союзам (ассоциациям) они абсолютно самостоятельны как субъекты права, однако связаны между собой и с созданными ими юридическими лицами взаимными правами и обязанностями. Так, в соответствии с учредительным договором полного товарищества определяется порядок совместной деятельности по созданию товарищества, участия в его деятельности, выхода из его состава, условия о размере и составе складочного капитала товарищества, условия передачи ему имущества, составляющего долю в складочном капитале, изменения долей каждого из участников в складочном капитале, условия и порядок распределения прибыли, условия ответственности за нарушение обязанности по внесению вкладов. Особо может оговариваться в учредительном договоре ведение дел полного товарищества и товарищества на вере: совместно либо действиями отдельных товарищей (п. 2   ст. 52, ст. 70, 84 ГК РФ).

Учредительные документы других частных коммерческих организаций (учредительные договоры, уставы) также содержат подобные условия (ст. 89, 98, 108, 116 ГК РФ; ст. 11 Федерального закона «Об акционерных обществах»85, ст. 12 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью»86).

В юридической литературе различно оценивается правовая природа учредительного договора: как гражданско-правовой сделки,87 как юридического факта, порождающего юридико-организационные последствия, внутрифирменные отношения88.   

Сколь ни привлекательна позиция авторов, полагающих, что права и обязанности участников юридических лиц, названные выше, являются содержанием обычных гражданско-правовых отношений, вызывает возражение отнесение к ним прав выхода из числа участников, выдела при этом доли в складочном (паевом, уставном) капитале и другие. Кроме того, необходимо учесть, что учредительным документом может быть устав юридического лица в совокупности с учредительным договором либо без него. Следует при этом заметить, что в соответствии с п. 5 ст. 12 Закона РФ «Об обществах с ограниченной ответственностью» в случае несоответствия положений учредительного договора и положений устава общества для участников общества и третьих лиц преимущественную силу имеют положения устава общества. Следует ли в таких ситуациях и устав считать гражданско-правовой сделкой?

Пленум Верховного Суда и Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в п. 8 Постановления от 1 июля 1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой ГК РФ» указали судам, что они должны принимать иски граждан и юридических лиц о признании недействительными актов, изданных органами управления юридических лиц, если эти акты не соответствую закону и иным нормативным правовым актам и нарушают права и охраняемые законом интересы этих граждан и юридических лиц, поскольку такие споры вытекают из гражданских правоотношений. В частности, подлежат рассмотрению судами споры по искам о признании недействительными решений собрания акционеров и иных органов акционерного общества, нарушающих права акционеров, предусмотренные законодательством89. В другом Постановлении от 27 апреля 1997 г., посвященном вопросам применения Федерального закона «Об акционерных обществах», высшие судебные инстанции называют в качестве возможных оснований требовать судебной защиты, в частности, такие нарушения: несвоевременное извещение акционера о дате проведения общего собрания; непредоставление возможности ознакомиться с необходимой информацией по вопросам, включенным в повестку дня собрания; несвоевременное предоставление бюллетеней для голосования при заочном его проведении; принятие решения общим собранием при отсутствии кворума с выходом за пределы компетенции по вопросам, не включенным в повестку; изменение повестки; отказ совета директоров (наблюдательного совета) во включении предложенного акционером вопроса в повестку дня общего собрания или кандидата в список для тайного голосования по выборам в совет директоров (наблюдательный совет) и ревизионную комиссию90. Субъективные права, нарушаемые указанными выше действиями органов акционерного общества, явно не являются гражданско-правовыми. Потому ошибочен вывод, завершающий п. 10 указанного Постановления о юридическом лице-ответчике по искам о защите указанных прав91.

Анализ норм Закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» выявляет следующие нормы корпоративного права: о правах и обязанностях участников общества, формировании, увеличении и уменьшении уставного капитала общества, порядке распределения и ограничениях в распределении прибыли, фондах общества, органах и порядке управления делами общества и др.

К источникам норм корпоративного права, кроме учредительных документов, следует отнести иные локальные акты: положения о распределении и использовании прибыли, о выпуске и обращении акций, о ведении реестра акционеров, о порядке выплаты дивидендов, об органах частной коммерческой организации, о структурных подразделениях организации и др.

Следствием корпоративности норм учредительных документов является, на мой взгляд, правило ст. 4 и других статей Закона «О несостоятельности (банкротстве)», в соответствии с которым учредители (участники) коммерческой организации–должника могут рассчитывать на защиту своих прав посредством обращения взыскания на имущество должника, оставшееся после погашения его обязательств перед другими кредиторами. «Обязательства перед учредителями (участниками) должника – юридического лица, вытекающие из такого участия (например, обязанности по выплате дивидендов акционерам), носят внутренний характер и не могут конкурировать с так называемыми внешними обязательствами, то есть обязательствами должника перед иными участниками имущественного оборота»92.

Корпоративными являются нормы, устанавливающие компетенцию органов частной коммерческой организации. Споры между ними также носят корпоративный характер. В публикации Г.В. Цепова «Понятие органа юридического лица по российскому законодательству» приводится пример из практики арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области. АО «П» предъявило иск о признании недействительным решения общего собрания акционеров того же общества. В качестве ответчика была указана та же организация. В определении арбитражного суда об отказе в принятии искового заявления говорилось следующее: «В соответствии с п. 1 ст. 22 АПК РФ арбитражному суду подведомственны дела по спору между юридическими лицами. В данном случае истец и ответчик являются одним и тем же лицом. При таких обстоятельствах спор не подлежит рассмотрению в арбитражном суде». Автор статьи сетует на то, что вопрос заявителя о том, в каком же порядке можно установить факт незаконности решения общего собрания, остался без ответа. Из дальнейших рассуждений следует, что выход можно найти в определении правового положения участвующих в управлении лиц и распространении на эти отношения норм гражданского права. Примечательно, что автор подчеркивает: «В противном случае будет затруднительно определить, нормы какой отрасли права распространяются на данные отношения…»93 Отношения между органами юридического лица по природе своей не могут быть гражданско-правовыми. Это организационные корпоративные отношения. В приведенном выше примере истцом является единоличный орган юридического лица, а ответчиком его коллегиальный орган.

Идея выделения корпоративного права в качестве самостоятельной отрасли права нашла отражение в работах Т.В. Кашаниной, В.В. Долинской, Л.И. Антоновой и других авторов94.

Правы были разработчики проекта ГПК 1996 г., назвав в ряду с другими, в том числе гражданско-правовыми, кооперативные правоотношения, споры из которых подведомственны судам общей юрисдикции, однако их название уже содержания. Указание на подведомственность споров из кооперативных отношений в п. 2 ст. 22 проекта ГПК 1996 г. могло служить поводом к тому, чтобы считать, что эта разновидность отношений включает в себя отношения, основанные на членстве в различных юридических лицах. Иначе остаются без защиты права участников иных юридических лиц, основанные на членстве в них.

Представляется возможным назвать рассматриваемые отношения организационно- имущественными или корпоративными.

Относимость споров, возникающих из корпоративных отношений, к ведению судов общей юрисдикции поставлена в зависимость от субъектного состава таких правоотношений, если хотя бы одной из сторон в них является гражданин. Но в собственно кооперативных отношениях, как и в трудовых, так случается всегда. Хотя в силу п. 1 ст. 107 ГК РФ «законом и учредительными документами производственного кооператива может быть предусмотрено участие в его деятельности юридических лиц». Такое возможно лишь при смешанном субъектном составе, иначе, если в составе юридического лица, создаваемого под видом кооператива, окажутся только юридические лица, это не кооператив, а союз (ассоциация) юридических лиц с установленным для него ГК РФ статусом.

Споры участников полных товариществ должны рассматриваться и разрешаться арбитражными судами, так как полными товарищами могут быть исключительно граждане-предприниматели и (или) коммерческие организации (п. 4 ст. 66 ГК РФ). В связи с тем, что участниками других юридических лиц могут быть граждане, не являющиеся предпринимателями, споры между ними при условии, что хотя бы один из них является таковым, подведомственны общим судам95.

Нельзя не отметить, что ГК РФ устанавливает подведомственность некоторых дел с участием исключительно граждан-предпринимателей и юридических лиц, связанных с их предпринимательской деятельностью, вопреки всем правилам о разграничении компетенции судам общей юрисдикции. Таковы следующие нормы:

- п. 2 ст. 72 ГК РФ (о прекращении в судебном порядке по требованию одного или нескольких участников полного товарищества полномочий на ведение дел товарищества, предоставленных одному или нескольким участникам товарищества, «при наличии к тому серьезных оснований, в частности, вследствие грубого нарушения уполномоченным лицом (лицами) своих обязанностей или обнаружившейся неспособности его к разумному ведению дел»);

- п. 2 ст. 76 ГК РФ (об исключении по требованию участников полного товарищества кого-либо из участников товарищества при наличии к тому серьезных оснований);

- ст. 77 ГК РФ (о расчетах в связи с выходом участника из полного товарищества)96.  

Что касается земельных отношений, споры из которых п. 2 ст. 22 проекта ГПК отнесены к подведомственности общих судов, то весьма важно четко определить, какие правоотношения с участием граждан следует расценивать в качестве особой отраслевой разновидности земельных правоотношений. Если речь идет о вещных правах на землю, это объект гражданского права (гл. 13, 17 ГК РФ). В предмет регулирования гражданского права входят отношения, возникающие в результате совершения сделок с землей. Другие отношения, связанные с учетом и нормированием земельных участков, ведением государственного земельного кадастра, осуществлением мониторинга земель, консервацией деградированных сельскохозяйственных угодий и земель, загрязненных токсичными промышленными отходами и радиоактивными веществами, установлением правового режима земель, представляется, входят в предмет регулирования административного права. Либо эти отношения и есть собственно земельные отношения. Но в любом случае это отношения, основанные на властном подчинении граждан и юридических лиц государственным органам или органам местного самоуправления. Дела, возникающие из них, предусмотрены п. 1 ст. 22 проекта ГПК. В связи с изложенным, нет необходимости в указании на земельные правоотношения в п. 2 ст. 22 проекта ГПК97.

Безусловной спецификой обладают отношения по использованию природных ресурсов и охране окружающей среды, однако существование самостоятельной отрасли экологического права весьма спорно. Есть конституционные основы использования природных ресурсов, законы и подзаконные акты об охране окружающей природной среды, использовании природных ресурсов. Однако они содержат разноотраслевые правовые нормы, потому едва ли есть необходимость особо выделять дела по спорам, возникающим из отношений по использованию природных ресурсов и охране окружающей природной среды. Если речь идет о споре, то он может возникнуть из гражданского правоотношения, объектом которого являются природные ресурсы или окружающая человека природная среда.

В литературе все настойчивее проводится идея о создании специализированных (земельных) судов для разрешения споров граждан, юридических лиц и публичных образований, связанных с земельными отношениями, как это имеет место в европейских странах98. Учитывая, что вопросы владения, пользования и распоряжение землей и недрами, а также природопользование (охрана окружающей среды и обеспечение экологической безопасности), являясь предметами совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, имеют особое значение для жизнеобеспечения общества, было бы целесообразно создать специализированные суды для рассмотрения исключительно земельных споров и споров, связанных с использованием природных ресурсов и охраной окружающей среды. Хотя, с другой стороны, в решении вопросов о праве на землю, природные ресурсы и охрану природной среды так много неясных противоречивых норм, что рассмотрение их по единым нормам гражданского процесса может быть предпочтительнее.

Проект ГПК (как и действующий ГПК) не называет подведомственными общим судам гражданские дела, которые в настоящее время ими рассматриваются. Речь идет о требованиях граждан-предпринимателей и юридических лиц о признании недействительными нормативных актов государственных органов и органов местного самоуправления, нарушающих их права и законные интересы.

Возможность обжалования нормативных актов гражданами-предпринимателями в судебной практике выводится из содержания Закона РФ от 27 апреля 1993 г.; в нем нет ограничений для обжалования нормативных актов гражданами, а гражданин-предприниматель - прежде всего гражданин.

Что же касается юридических лиц, то в отношении подведомственности их требований о признании недействительными нормативных актов государственных органов и органов местного самоуправления действует правило от обратного: они подведомственны общим судам, так как в ст. 22 АПК названы подведомственными арбитражным судам лишь дела о недействительности актов ненормативного характера99. Однако общего закона, прямо это устанавливающего, нет, хотя уже существует исключение из правила «от обратного». Оно установлено п. 2 ст. 138 Налогового кодекса РФ: судебное обжалование актов (в том числе нормативных) налоговых органов организациями и индивидуальными предпринимателями, производится путем подачи искового заявления в арбитражный суд в соответствии с арбитражным процессуальным законодательством.

В то же время Закон «О краевом, областном Совете народных депутатов и краевой, областной администрации» устанавливает подведомственность общим судам жалоб как граждан, так и юридических лиц на нормативные акты органов представительной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации100.

В отличие от Закона «О местном самоуправлении в Российской Федерации»101 Закон «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»102 (ст. 52) предусматривает возможность обжалования решений и действий (бездействия) как нормативного, так и ненормативного свойств в суд или арбитражный суд в зависимости от субъекта обжалования. В чем логика подобных законодательных решений, трудно понять. В настоящее время складывается явно ненормальная ситуация. Несмотря на установление ст. 52 Закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации», арбитражный суд Хабаровского края неизменно отказывает в принятии жалоб юридических лиц и граждан-предпринимателей на нормативные акты органов местного самоуправления на территории края, ссылаясь на ст. 22 АПК. Представляется, что позиция суда не соответствует действующему законодательству, так как п. 5 ст. 22 АПК не исключает возможности отнесения федеральным законом к подведомственности арбитражных судов и других дел. Требования юридических лиц и граждан-предпринимателей о признании недействительными нормативных актов в сфере предпринимательской деятельности логически верно было бы отнести к подведомственности арбитражных судов, о чем необходимо прямо указать в ст. 22 АПК. Пределы действия этого правила следовало бы ограничить, исключив из подведомственности арбитражных судов контроль за законностью актов, проверка которых отнесена к исключительной компетенции Конституционного Суда Российской Федерации. Такой вывод вполне в духе задач арбитражных судов в Российской Федерации, состоящих в защите нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов юридических лиц и граждан в сфере предпринимательской деятельности (ст. 5 Федерального конституционного закона Российской Федерации «Об арбитражных судах в Российской Федерации»)103. Следует учесть, что законы других государств, входящих в СНГ, относят к подведомственности арбитражных судов обжалование нормативных актов (см., например, ст. 14 Закона «О порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами Республики Казахстан»)104.

Дела о признании недействительными как нормативных актов, так и ненормативных актов государственных органов, органов местного самоуправления и других органов и организаций, нарушающих права и интересы неопределенного круга граждан, не связанные с их предпринимательской деятельностью, подведомственны общим судам.

В практике судов Хабаровского края возник вопрос о возможности защиты граждан, проживающих на территории края, от нарушения их прав в будущем – в результате реализации как нормативных, так и ненормативных актов государственных органов власти края и органов местного самоуправления.

Центральный райнарсуд г. Хабаровска лишь после отмены определения судьи об отказе в принятии жалобы Т. принял и рассмотрел ее по существу. Гражданка Т. жаловалась на то, что по постановлению Главы Администрации г. Хабаровска в непосредственной близости от стен и окон ее квартиры начинаются работы по сооружению автостоянки и автозаправочной станции. Отказ в принятии жалобы был мотивирован тем, что судам неподведомственны жалобы, направленные на предотвращение нарушений их прав в будущем. Хабаровский краевой суд, отменяя определение судьи, указал: «Работы по сооружению автостоянки и автозаправочной станции уже начались, что уже нарушает права Т. на благоприятные условия проживания». Возникает вопрос: если бы работы не начались, судья был бы прав? Ответ на него должен быть отрицательным. Судам подведомственны жалобы на акты, которые могут стать основанием для правонарушения в будущем; судебное решение по такому делу должно предупредить реальное нарушение прав человека. Интерес человека в этом, безусловно, является юридическим и подлежит судебной защите.

 § 5. Действующий АПК - спорные вопросы подведомственности

В АПК 1995 года, как и в АПК 1992 года, не указаны в числе субъектов, чьи действия могут быть обжалованы, должностные лица. Упоминание о них имеется лишь в совместном Постановлении Пленумов высших судебных инстанций от 18 августа 1992г. «О некоторых вопросах подведомственности дел судам и арбитражным судам». Ими было разъяснено, что требования организаций и граждан-предпринимателей о признании неправомерными действий должностных лиц, нарушающих их права и охраняемые законом интересы, подлежат рассмотрению в суде общей юрисдикции, если обжалуемые действия не были оформлены распорядительными или иными документами.

В литературе правильно подчеркивается несоответствие этого разъяснения гражданскому процессуальному закону105.

Процессуальные законы не определяют подведомственность требований организаций и граждан-предпринимателей о признании недействительными актов должностных лиц, оформленных надлежащими документами. На практике потребность в этом возникает достаточно часто. Очевидно, было бы логично дополнить ст. 22 АПК включением должностных лиц в число субъектов, чьи действия могут быть обжалованы в суд106.

Под актом как объектом обжалования при этом следует иметь в виду широкий круг действий, оформленных как указание, в том числе устное, приказ, распоряжение, в том числе посредством телеграммы. Признаком отнесения решений и действий соответствующих должностных лиц к актам, подлежащим обжалованию в арбитражный суд, должен являться их властный характер, порождающий возникновение обязанностей, изъятие денежных сумм и другие правовые последствия, а не форма акта107.

Сравнительный анализ главы 241 ГПК и ст. 22 АПК показывает, что процессуальные законы по-разному решают проблему возможности обжаловать уклонение государственных органов, органов местного самоуправления (по ГПК и должностных лиц, государственных служащих) от выполнения своих обязанностей для граждан, граждан-предпринимателей и юридических лиц. Для граждан она решена в главе 241 ГПК указанием на бездействие соответствующих субъектов как предмет обжалования.

Что же касается граждан-предпринимателей и юридических лиц, то судебная практика арбитражных судов свидетельствует о признании их права обжаловать уклонение государственных органов, органов местного самоуправления от выполнения своих обязанностей лишь в случаях, прямо предусмотренных законодательством (ст. 51 ГК РФ, например).

Высший Арбитражный Суд Российской Федерации в своих разъяснениях прямо указывает на недопустимость обжалования гражданами-предпринимателями и юридическими лицами в арбитражный суд уклонения органов власти, их должностных лиц от совершения определенных действий.

Так, в п. 2 Информационного письма от 2 июля 1993 г., посвященного вопросам применения законодательства о приватизации, указывается на неподведомственность споров о признании необоснованным уклонения от рассмотрения заявки на приватизацию в связи с тем, что это не предусмотрено законодательством108.

В п. 8 Постановления Пленума Высшего арбитражного суда Российской Федерации от 2 декабря 1993 г., посвященного вопросам практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о приватизации государственных и муниципальных предприятий, также указывается, что действующим законодательством не предусмотрена возможность обжалования в арбитражный суд уклонения комитетов по управлению имуществом от рассмотрения заявки на приватизацию109.

Изложенное выше показывает, как непоследовательны решения вопросов подведомственности и по действующим АПК и ГПК, и в проекте нового ГПК. Представляется плодотворной, полезной мысль, которая высказывается как в научных исследованиях,110 так и в актах Высшего Арбитражного Суда. Напомним, что в Постановлении Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 28 сентября 1994 г. констатировалось: арбитражный суд является специализированным судом по разрешению экономических споров, связанных с предпринимательской деятельностью111. Заявление было сделано, но не было реализовано в действующем законодательстве. Передача в ведение арбитражных судов дел, возникающих как из гражданских, так и из основанных на властном подчинении правоотношений, но связанных исключительно с предпринимательством, была бы удачным решением проблемы разграничения подведомственности между общими и арбитражными судами112. Но тогда, чтобы быть последовательными, к подведомственности арбитражных судов следует отнести и споры с участием граждан, занимающихся вопреки закону предпринимательством без специальной регистрации, и споры, связанные с осуществлением предпринимательской деятельности гражданами, в отношении которых прекращено действие государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя либо завершена процедура признания банкротом113.

Одновременно подведомственными судам общей юрисдикции следовало бы признать не только дела с участием граждан-предпринимателей, не связанные с их предпринимательской деятельностью, но и такие же дела с участием любых организаций.

В арбитражной практике также спорен вопрос о подведомственности дел о признании недействительными не вступивших в действие актов государственных органов, органов местного самоуправления и иных органов, которые содержат в себе угрозу нарушения прав и законных интересов граждан-предпринимателей и юридических лиц в будущем. Федеральный арбитражный суд Дальневосточного округа, отменяя определение арбитражного суда Приморского края об отказе в принятии иска государственного предприятия «Дальзавод» о признании недействительным постановления Главы Администрации Приморского края о передаче объектов социальной инфраструктуры в ведение края, срок действия которого еще не наступил, и постановления апелляционной инстанции этого суда, указал: «Не имеет значения то обстоятельство, что указанное выше постановление не вступило в действие. Следует проверить его содержание с точки зрения соответствия законам и иным нормативным правовым актам. Если суд придет к выводу о незаконности постановления Главы Администрации края, судебное решение о его недействительности предотвратит нарушение прав и законных интересов истца в будущем, что соответствует задачам арбитражного судопроизводства»114. Следует согласиться с выводом кассационной инстанции – речь идет о защите законных интересов субъектов права (ст. 2, ч. 1 ст. 4 АПК). Прямые установления о возможности возбуждения дел в связи с обстоятельствами, которые могут возникнуть в будущем содержит ст. 7 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». В ней предусмотрено право должника обратиться в арбитражный суд с заявлением о предвидении банкротства при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что он будет не в состоянии исполнить денежные обязательства и (или) обязанность по уплате обязательных платежей в установленный срок115.

Статья 1065 ГК РФ содержит нормы о судебном запрещении деятельности, создающей опасность причинения вреда в будущем.

Существуют и другие проблемы, требующие законодательных решений. В настоящее время они разрешаются на уровне толкования правовых ситуаций. Так, Информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 июля 1996 г. внесена ясность в решение проблемы подведомственности арбитражным судам исков кредиторов о взыскании признанных должником сумм, если договором сторон предусмотрен претензионный порядок урегулирования споров.

В п. 2 ст. 854 ГК предусмотрено правило, допускающее списание денежных средств со счета в банке без распоряжения его клиента-должника в спорном правоотношении - на основании решения суда, а также в случаях, установленных законом или предусмотренных договором между банком и клиентом. В настоящее время нет закона, который предусматривал бы такую возможность для кредиторов. Однако, если в договоре предусмотрено условие о претензионном порядке урегулирования споров и бесспорном взыскании кредитором признанной суммы и должник признает претензию, обслуживающий его банк обязан списать денежные средства. Следовательно, в такой ситуации требование о взыскании признанной должником суммы суду неподведомственно116. 

В настоящее время перед арбитражными судами стоит вопрос о подведомственности арбитражным судам споров с участием физических лиц в качестве третьих лиц, истцов и ответчиков в соучастии с юридическими лицами и гражданами-предпринимателями, связанных с предпринимательской деятельностью. В настоящее время судебная практика противоречива. Так, Высший Арбитражный Суд разъяснил, что арбитражным судам подведомственны иски налоговых органов о признании недействительными сделок юридических лиц и граждан- предпринимателей как с другими юридическими лицами и гражданами-предпринимателями, так и с физическими лицами, не имеющими статуса предпринимателя.

 Однако в другой ситуации, когда к участию в деле по спору между юридическими лицами (страхователем и страховщиком) необходимо было привлечь граждан-вкладчиков (выгодоприобретателей), Высший Арбитражный Суд отменил состоявшиеся постановления и прекратил производство по делу ввиду его неподведомственности арбитражным судам117.

В ситуациях, когда на права и обязанности физического лица, не являющегося предпринимателем, может повлиять решение по делу, подведомственному арбитражным судам, оно вправе принять участие в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований на предмет спора. От этого дело не перестанет быть подведомственным арбитражным судам: ст. 22 АПК указывает на спор между юридическими лицами и гражданами-предпринимателями, сторонами по делу, как признак подведомственности дел этим судам, а ст. 39 АПК не ограничивает субъектный состав третьих лиц.

В связи с изложенным нельзя согласиться с Р.Ф. Каллистратовой, полагающей, что в подобной ситуации возникает коллизия: арбитражный суд не вправе рассматривать споры с участием физических лиц, а привлечь их к делу, направить его по подведомственности нельзя, так как процессуальное законодательство не предусматривает возможности передачи дел из арбитражных судов судам общей юрисдикции и наоборот. Следовательно, в таких случаях производство по делу должно быть прекращено118. Нет необходимости ни в передаче дела, ни в его прекращении, так как в ст. 22 АПК РФ речь идет о сторонах, которыми, как правило, не могут быть граждане, а не о третьих лицах.

Более того, арбитражные суды - полноценные органы правосудия, принципиальные начала арбитражного судопроизводства обеспечивают защиту нарушенных прав и законных интересов любых субъектов. В интересах этих субъектов было бы введение в АПК правила: «Если после возбуждения дела в арбитражном суде по спору с участием юридических лиц и граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность, возникает необходимость привлечения к участию в деле граждан в качестве соответчиков или третьих лиц либо допущение их к участию в деле в качестве соистцов, дело рассматривается с их участием в арбитражном суде». Такое положение АПК не ущемит ничьих прав и интересов. Наоборот, привлечение к участию в деле граждан, обладающих юридическим интересом в деле, обеспечивает эффективность защиты и законность решения. Отсутствие в современном АПК такой нормы приводит либо к прекращению производства по делу в связи с его неподведомственностью суду, либо вынесению незаконного решения.

Арбитражный суд Хабаровского края при рассмотрении дела по иску Хабаровского краевого комитета по экологии и природным ресурсам к воинской части о возмещении вреда, причиненного природной среде, установил, что в связи с непринятием мер к охране ртути на складе воинской части большое количество ртути было похищено Е. и Д., разлившими ее на территории парка. Ко времени рассмотрения дела арбитражным судом Е. и Д. были осуждены за совершенное преступление. Признав, что ртуть как источник повышенной опасности выбыла из обладания воинской части в результате противоправных действий третьих лиц при наличии вины самой воинской части в противоправном изъятии ртути, суд пришел к выводу о необходимости привлечения к участию в деле Е. и Д. в качестве соответчиков, что требовало, по мнению суда, прекращения производства по делу. Суд поступил иначе, указав в мотивировочной части: «Суд считает необходимым участие в деле в качестве соответчиков граждан Е. и Д., однако их привлечение к участию в арбитражном судопроизводстве недопустимо в силу ст. 22 АПК и способно повлечь прекращение производства по делу, после чего истец вправе обратиться в суд общей юрисдикции к воинской части...., Е. и Д. Однако в целях недопущения продолжительного затягивания процесса суд считает возможным взыскать всю сумму, составляющую компенсацию вреда окружающей природной среде, с ответчика, признав за ним право регресса к Е. и Д. в сумме, которую он определит сообразно степени их вины»119.

Ответственность за вред, причиненный природной среде при изложенных выше обстоятельствах, является долевой. Это означает, что в судебном заседании должна быть определена степень вины каждого: как владельца источника повышенной опасности и лиц, противоправно завладевших им и причинивших вред. В связи с кумуляцией в действиях последних уголовного и гражданского правонарушений факты, установленные приговором суда, имеют преюдициальное значение для суда, рассматривающего гражданское дело, однако официальное привлечение непосредственных причинителей вреда к участию в гражданском деле в качестве соответчиков обязательно.

Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации отменил решение арбитражного суда и постановления апелляционной и кассационной инстанций по делу, возбужденному областным Комитетом по охране окружающей среды и природных ресурсов по иску к Главе Администрации города о признании недействительным постановлений Главы Администрации города о предоставлении земельного участка площадью 1,5 га акционерному обществу в аренду; об изъятии части этого участка (0,8 га) и предоставлении его в собственность гражданам, а также свидетельств на право собственности на землю, выданных на основании оспариваемых актов.

При рассмотрении дела акционерное общество было привлечено к участию в деле в качестве третьего лица, в то же время граждане, которым земельные участки предоставлялись в собственность, к участию в деле не привлекались. Президиум сделал вывод о незаконности постановления апелляционной инстанции, удовлетворившей требование Комитета, и оставленного без изменения кассационной инстанцией, указав, что согласно ст. 158, 176 АПК РФ принятие судом решений или постановлений, затрагивающих права лиц, не привлеченных к участию в деле, является процессуальным нарушением и основанием для отмены судебного акта. И далее: «Поскольку физическим лицам земельные участки предоставлялись для индивидуального жилищного строительства, а не для предпринимательской деятельности, граждане не могут быть участниками арбитражного процесса, а спор с их участием неподведомствен арбитражному суду, дело подлежит рассмотрению в суде общей юрисдикции»120.

Из контекста постановления следует, что граждане, о которых идет речь, имеют косвенный интерес, решение может «затронуть» их права, значит, по мнению суда, они могли быть третьими лицами в деле. В действительности же, и акционерное общество, и граждане имеют в этом деле прямой юридический интерес и должны были занять положение соответчиков, а так как их соучастие не является обязательным (оспаривалось индивидуальное право собственности каждого из них на земельный участок), иски к ним по действующему могли быть рассмотрены в отдельности: к гражданам – судом общей юрисдикции, к акционерному обществу - арбитражным судом.

По другому делу Высший Арбитражный Суд Российской Федерации применил подобную формулу: «Если предъявленный иск затрагивает права собственников гаражных строений – членов кооператива, являющихся физическими лицами, такой иск не подлежит рассмотрению в арбитражном суде в связи с неподведомственностью спора». Приходской совет православной общины собора обратился в арбитражный суд с иском к гаражно-строительному кооперативу о выселении с территории собора. Иск предъявлен только к ГСК, в то время как кооператив является юридическим лицом, не имеющим никаких вещных прав на собственно гаражные постройки. Вполне возможна ситуация, что все имущество кооператива - совокупность исключительно имущественных прав требования, за исключением земли, которая, возможно, закреплена за кооперативом на вещном праве, потому члены кооператива должны были стать соответчиками по иску общины, т.к. предъявленный иск не «затрагивает их права», а отрицает их права на земельные участки, на которых расположены гаражные строения. Так как земельные участки являются объектами права как кооператива, так и его членов, соучастие является обязательным, следовательно, дело должно быть рассмотрено в том суде, в котором оно возбуждено (в нашем примере – в арбитражном суде121).

К рассмотренной выше проблеме тесно примыкает другая – о подведомственности гражданских дел при объективном соединении требований, из которых одни отнесены к компетенции суда общей юрисдикции, другие – арбитражного суда.

Объективное соединение исков необязательно, оно возможно при наличии общности оснований, когда их разъединение нецелесообразно и приведет к возникновению нескольких процессов. Неясно только, почему рассмотрение объединенных требований входит исключительно в компетенцию судов общей юрисдикции. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации отменил решение и прекратил производство по делу о признании недействительным постановления Главы Администрации района о выдаче свидетельств о праве собственности на землю садоводческому товариществу и его членам, сославшись на то, что требование, адресованное физическим лицам, арбитражному суду неподведомственно, и оба требования должен рассмотреть суд общей юрисдикции122.

Арбитражный суд имеет весь необходимый процессуальный инструментарий для вынесения законных решений по подобным делам на основании их рассмотрения с участием всех юридически заинтересованных лиц, в том числе граждан.  

Высший Арбитражный Суд принимает активные меры к формированию практики определения подведомственности дел арбитражным судам.

Так, признав незаконным определение суда о прекращении производства по делу о признании сделки ничтожной, Высший Арбитражный Суд подчеркивает подведомственность таких дел судам123.

В разъяснении по конкретному делу Президиум Высшего Арбитражного Суда указал на подведомственность арбитражному суду дела по иску ИЧП к Комитету по земельным ресурсам и землеустройству города, не являющемуся юридическим лицом, в связи с тем, что этот орган наделен правом принимать решения, влекущие юридические последствия124.

В качестве «образований, не являющихся юридическим лицами», споры с участием которых п. 4 ст. 22 АПК относит к подведомственности арбитражных судов, могут выступать трудовые коллективы (например, по спорам о признании недействительными актов государственных и иных органов, связанных с созданием, реорганизацией или ликвидацией предприятий), собрания акционеров (по спорам, связанным с применением корпоративных норм), государственные органы, органы местного самоуправления, не обладающие статусом юридических лиц, но наделенные правом обращаться в арбитражный суд с исками в защиту государственных и общественных интересов в порядке ст. 42 АПК. Однако в принципе неверно считать таким образованием учредителей частной коммерческой организации, как это делает Т. Андреева: «С иском об обжаловании отказа в государственной регистрации в качестве юридического лица может обратиться в арбитражный суд организация, не являющаяся юридическим лицом, поскольку этого статуса данная организация еще не имеет»125. К этому выводу следовало бы добавить: и не может иметь, так как учредители юридического лица не могут превратиться в юридическое лицо, они и после регистрации учрежденного ими юридического лица останутся только учредителями - физическими и самостоятельными юридическими лицами. Субъект, регистрации которого они добиваются - это их детище, новый самостоятельный субъект, гражданского и других отраслей права, а не они сами.

Некоторые разъяснения Высшего Арбитражного Суда, на мой взгляд, не имеют под собою достаточного основания. Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда счел отсутствие юридического интереса в иске Комитета по управлению муниципальным имуществом города обстоятельством, исключающим подведомственность дела суду. Вопрос о подведомственности арбитражному суду исков о признании недействительными писем Главного управления Центрального Банка России решается, по мнению Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, с учетом того, нарушены ли ими права и охраняемые законом интересы истца или нет126. Наличие материально-правового интереса может быть установлено лишь по итогам рассмотрения дела по существу, а не при принятии иска.  

По той же причине не должны восприниматься судебной практикой предложения судьи Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации Т. Андреевой о подведомственности арбитражным судам споров о признании недействительными (полностью или частично) ненормативных актов государственных органов, органов местного самоуправления и иных органов. По ее мнению, арбитражный суд принимает требования о признании таких актов недействительными лишь при следующих условиях:

а) акт не соответствует закону либо иному нормативному акту;

б) акт нарушает права и законные интересы граждан и организаций. Процитирую дословно: «Помимо ненормативного характера актов обязательным условием принятия арбитражным судом к своему рассмотрению названной выше категории дел является еще и их несоответствие законам и иным нормативным правовым актам и нарушение этими актами прав и законных интересов граждан и организаций. Причем необходимо наличие всех этих условий в совокупности, а не какого-то одного из них»127. Только ненормативный характер акта, действительно, по действующему АПК является условием подведомственности таких дел арбитражному суду, два других - условия удовлетворения иска, которые должны быть выяснены судом при рассмотрении дела по существу. Неосновательна ссылка автора на Постановление Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от   1 июля 1996 г. В п. 6 этого Постановления правильно сказано, что указанные выше условия являются основанием для принятия решения.

Неверными представляются доводы Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в обоснование неподведомственности арбитражному суду дел, связанных с оспариванием юридическими лицами актов следователей о наложении ареста, «поскольку спор связан с уголовным делом и уголовно-процессуальными отношениями»128. Независимо от того, каким должностным лицом и в связи с чем арестовывается имущество юридического лица, арест всегда является актом ограничения имущественного права, которое может быть как вещным, так и обязательственным. Юридическое лицо не является по российскому законодательству субъектом уголовного права. В уголовном процессе оно может занимать лишь процессуальное положение гражданского истца или гражданского ответчика. Гражданин является субъектом как уголовного права, так и уголовного процесса, причем в уголовном процессе он может быть как обвиняемым (в том числе преданным суду), так и потерпевшим, любой стороной в иске; однако нет сомнений в его праве обжаловать в суд или оспаривать в суде акты ареста его имущества любым должностным лицом, в том числе следователем129. Другое дело, что гражданским ответчиком по требованию юридического лица об освобождении имущества от ареста могут быть, во-первых, как физическое, так и юридическое лицо либо публичное образование, признанное гражданским истцом в уголовном деле (ст. 54 УПК), и, во-вторых, как физическое, так и юридическое лицо, которое в соответствии со ст. 55 УПК привлечено к участию в уголовном деле в качестве гражданского ответчика. При таких обстоятельствах дело по требованию юридического лица об освобождении его имущества от ареста может быть подведомственно как арбитражному суду, так и суду общей юрисдикции.

Отмечу, что Верховный Суд Российской Федерации признает судебную подведомственность таких дел130. Однако аргументы Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в обоснование такого вывода представляются несостоятельными. Доводы коллегии состоят в том, что юридическое лицо вправе обжаловать действие следователя, как и всякого другого должностного лица. На мой взгляд, заявление фирмы «Феникс Интернешнл Рэднолоджи ИНИ» об отмене постановлений следователей о наложении ареста на денежные средства, принадлежащие фирме и находящиеся на расчетном счете в Московском международном банке, есть не что иное, как иск о защите права собственности. Суду общей юрисдикции дело по заявлению юридического лица подведомственно при условии, что гражданином-истцом и (или) гражданином-ответчиком в уголовном деле является (являются) граждане.

В обзоре судебной практики, подготовленном федеральным арбитражным судом Волго-Вятского округа, в качестве примера правильного решения вопроса о подведомственности приведена ситуация, когда с заявлением о пересмотре плана проведения внешнего управления обратился участник хозяйственного общества – должника, «не являющийся ни собственником предприятия, ни его кредитором». Кассационный суд прекратил производство по делу, так как «акционер не относится к перечню лиц, имеющих полномочия на участие в деле о банкротстве»131. Ст. 6 Закона «О несостоятельности (банкротстве)» называет кредитора в качестве одного из субъектов права на обращение в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом в связи с неисполнением денежных обязательств; в п. 2 ст. 11 этого Закона уточняется, что к таким кредиторам относятся лишь лица, признаваемые конкурсными кредиторами; к конкурсным же кредиторам в силу ст. 2 этого же Закона учредители (участники) должника – юридического лица по обязательствам, вытекающим из такого участия, не относятся. Кроме них, в ряд кредиторов, исключенных из числа конкурсных кредиторов, входят граждане, перед которыми должник несет ответственность за причинение вреда жизни и здоровью. Ст. 153 данного Закона исключает из числа кредиторов, наделенных правом на подачу заявления о признании гражданина банкротом, кредиторов по требованиям о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, о взыскании алиментов, а также кредиторов по иным требованиям личного характера.

Исключение учредителей (участников) юридических лиц-должников права требовать их признания банкротами основано на их корпоративном материально-правовом отношении. Участники хозяйственных товариществ и обществ вправе лишь в силу  ст. 67 ГК в случае ликвидации товарищества или общества получить часть имущества, оставшегося после расчетов с кредиторами, или его стоимость. Требования граждан к юридическим лицам и гражданам по обязательствам из причинения вреда жизни и здоровью признаны ГК РФ (п. 1 ст. 64) привилегированными – они не подпадают под действие моратория в случае внешнего управления (п. 5 ст. 70 данного Закона) и удовлетворяются в первую очередь в случае конкурсного производства.

В то же время в п. 2 ст. 161 названного Закона в числе первоочередных требований, подлежащих удовлетворению в конкурсном производстве арбитражным судом, названы требования граждан, перед которыми гражданин-должник несет ответственность за причинение вреда жизни и здоровью, а также требования о взыскании алиментов (об иных требованиях личного характера п. 2 ст. 161 не упоминает, что явно непоследовательно).

Устанавливая привилегии указанным выше кредиторам, законодатель одновременно ограничивает их права в сравнении с конкурсными кредиторами. Это проявляется в лишении их права возбуждения дел о банкротстве, участия с правом голоса в собрании кредиторов, а следовательно, в решении важнейших вопросов, возникающих при осуществлении процедуры банкротства.

Такие ограничения неоправданны, они нарушают принцип равной правоспособности граждан в гражданском, семейном и процессуальном праве.

Возвращаясь к примеру из обзора судебной практики, хочу заметить, что закон не исключает участия в деле о банкротстве акционера, когда одновременно он является кредитором в гражданско-правовом отношении с должником либо работником в связывающем их трудовом правоотношении. Кроме того, в соответствии со ст. 174 ГК РФ обязанностью учредителя (участника) является его заявление о банкротстве юридического лица – должника, в отношении которого принято решение о ликвидации, если стоимость его имущества недостаточна для удовлетворения требований кредиторов.

Анализ дел о банкротстве в арбитражном суде Хабаровского края выявил еще одну разновидность дел, признаваемых неподведомственными арбитражному суду (речь идет о применении правила, установленного п. 1 ст. 57 и другими статьями названного Закона: с момента возбуждения в арбитражном суде дела о признании должника банкротом имущественные требования к нему могут быть предъявлены лишь в порядке, установленном этим Законом, когда арбитражные управляющие рассматривают предъявленные требования кредиторов и учитывают их в реестре требований). Кредиторы вправе обжаловать выводы арбитражных управляющих в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве их должника. На мой взгляд, приведенные выше обстоятельства не могут служить основанием для вывода о неподведомственности требований арбитражному суду. Другое дело, что производство по такому гражданскому делу должно быть приостановлено в соответствии со ст. 70 данного Закона. Следует учитывать также, что по делам о банкротстве возможно вынесение решения об отказе в признании должника банкротом, а также определения о прекращении производства по делу о банкротстве. При таком исходе разбирательство дела, возбужденного по иску кредитора, должно возобновиться.

К сожалению, в нормативных правовых актах встречаются правила, которые не могут восприниматься практикой правоприменения в качестве правовых норм. Так, например п. 8 ст. 49 Закона «Об акционерных обществах» устанавливает в следующие условия подведомственности суду иска (в судах общей юрисдикции – жалобы) о признании недействительным решения, принятого общим собранием акционеров с нарушением требований Закона «Об акционерных обществах», иных правовых актов Российской Федерации, устава общества:

- если акционер не принимая участия в общем собрании акционеров или голосовал против принятия такого решения;

- если указанным решением нарушены его права и законные интересы.

Названные обстоятельства являются фактами корпоративного права подлежат выяснению в ходе судебного разбирательства.

Судам общей юрисдикции подведомственны, если исходить из буквы закона, дела, о восстановлении прав по утраченным ценным бумагам – ордерным и на предъявителя. Ст. 148 ГК РФ содержит правило о восстановлении прав по утраченным ценным бумагам на предъявителя и ордерным ценным бумагам судом в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством. АПК не предусматривает такого порядка, в нем вообще не названы дела вызывного производства как подведомственные арбитражным судам. В главе 33 ГПК, посвященной процессуальным особенностям этих дел, не назван конкретно субъект, чье заявление может послужить основанием возбуждения вызывного производства. Употребляется термин «лицо», хотя, безусловно, имелось в виду физическое лицо. С расширением круга ценных бумаг в качестве объектов гражданских прав, а также признанием способности обладать ими за всеми субъектами гражданского права встал вопрос о подведомственности таких дел, если субъектом имущественных прав, удостоверенных ценной бумагой, является юридическое лицо или публичное образование.

Представляется, вызывное производство должно осуществляться в арбитражном суде, если потребность в нем возникает у юридического лица, муниципального образования, субъекта Российской Федерации или Российской Федерации либо у гражданина-предпринимателя в связи с предпринимательской деятельностью. Целесообразно ввести в АПК главу, посвященную этому виду судопроизводства, оставив судам общей юрисдикции рассмотрение таких дел, если субъектом права, содержащегося в ордерной или на предъявителя ценной бумаге является гражданин, обладающий им не в связи с предпринимательской деятельностью.

Несмотря на то, что в ст.148 ГК РФ названы как ценные бумаги на предъявителя, так и ордерные бумаги, в судебной практике встречаются ситуации отрицания допустимости вызывного производства в случаях утраты ордерной ценной бумаги. Так, Судебная коллегия по гражданским делам Московского городского суда отменила решение Тверского межмуниципального районного суда Центрального административного округа г. Москвы от 12 августа 1996 г., которым были признаны недействительными десять векселей АКБ «Первый профессиональный банк» и установлена его обязанность выдать КБ «Олимпийский» новые векселя, имеющие те же реквизиты, взамен признанных недействительными. Кассационная инстанция указала на то, что в ст. 274 ГПК содержится указание на восстановление прав по утраченным документам только на предъявителя. Верховный Суд Российской Федерации отменил определение кассационный инстанции, оставив без изменения решение районного суда, сославшись при этом на то, что слова «в частности» в ст. 274 ГПК следует истолковать как возможность расширительного толкования видов ценных бумаг, по поводу утраты которых может быть возбуждено дело вызывного производства132. Внимательное прочтение ст. 274 ГПК, думается, не дает оснований для изложенного выше вывода. Слова «в частности» в ней относятся лишь к незавершенности перечня ценных бумаг на предъявителя. Самодостаточна отсылка к ст. 148 ГК РФ, который действовал в период рассмотрения дела первой и последующими инстанциями.

Существует еще одна группа дел особого производства, подведомственность которых следует разграничить между судами общей юрисдикции и арбитражными судами – речь идет о жалобах на нотариальные действия или на отказ в их совершении. Всеобъемлемость термина «заинтересованное лицо» и отсутствие в АПК специального указания на нотариальные действия как объект обжалования дают основания для неверного вывода: жалобы юридических лиц и граждан-предпринимателей на нотариальные действия или на отказ в их совершении обжалуются в суд общей юрисдикции, в то время как споры между юридическими лицами и гражданами-предпринимателями, основанные на совершенном нотариальном действии, рассматриваются арбитражными судами,133 что совершенно правильно. Более того, применив в ст. 22 АПК другую формулу этих дел: о признании не подлежащим исполнению исполнительного документа, по которому взыскание производится в бесспорном порядке, законодатель имеет в виду не только исполнительную надпись нотариуса, но и судебный приказ: п. 1, 2 и 3   ст. 1252 предусматривают сделки, обеими сторонами в которых могут быть юридические лица и граждане-предприниматели.

Можно рассуждать и иначе в подтверждение подведомственности дел по жалобам юридических лиц и граждан-предпринимателей на нотариальные действия или на отказ в их совершении: нотариус – должностное лицо и жалоба на его действие – частный случай требования о признании недействительным акта должностного лица, каковым по Закону «Основы законодательства Российской Федерации о нотариате» является и государственный, и частный нотариус.

Требование должника – юридического лица или гражданина-предпринимателя о признании недействительной исполнительной надписи нотариуса либо судебного приказа, выданного судом общей юрисдикции на взыскание денежных сумм или истребовании имущества по заявлению кредитора – юридического лица или гражданина-предпринимателя подведомственно арбитражному суду, так как это требование, возникшее из спора о праве гражданском между указанными субъектами, потому нельзя согласиться с постановлением Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации по делу, возбужденному иском Липецкого обкома профсоюза строительства и промстройматериалов к нотариусу Липецкого нотариального округа и акционерному коммерческому банку «Липецк» о признании недействительной исполнительной надписи нотариуса на гарантийном письме истца к кредитному договору и о признании не подлежащим исполнению инкассового распоряжения акционерного коммерческого банка «Липецк». Президиум Высшего Арбитражного Суда счел подведомственным суду требование о признании не подлежащим исполнению инкассового распоряжения о бесспорном списании денежных средств истца на основании исполнительной надписи нотариуса, но признал неподведомственной арбитражному суду жалобу «истца на действия нотариуса по поводу совершения исполнительной надписи, полагая, что такая жалоба подлежит рассмотрению в суде общей юрисдикции в соответствии с ч. 1 ст. 49 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате134.

 Как указывалось выше, известной спецификой обладают преддоговорные споры между государственными заказчиками и юридическими лицами, осуществляющими поставку, подряд для обеспечения государственных нужд. Рассмотрение этих споров арбитражными судами, становление которых в качестве органов правосудия идет быстрыми темпами, подчеркивает юридическое равенство субъектов гражданских правоотношений. Потому «шагом назад» представляется предложение о создании специализированных административных судов для рассмотрения как преддоговорных споров между государственными заказчиками и юридическими лицами - поставщиками и подрядчиками для обеспечения государственных нужд, так и споров, возникающих при исполнении обязательств из государственных контрактов135. Вывод неверен, потому что здесь применима ч. 1 ст. 49 Основ, когда возникший между заинтересованными лицами спор о праве, основанный на совершенном нотариальном действии, рассматривается судом или арбитражным судом в порядке искового производства. По сути дела оно возникло в связи со спором между сторонами гражданского правоотношения. Должник не согласен с возложением на него имущественной обязанности – он спорит с кредитором, а не с нотариусом, потому разделение требований бессмысленно. Нотариус в этом деле не является заинтересованным лицом, он не может привлекаться к участию в деле в качестве третьего лица. Единственной его процессуальной ролью могла быть роль свидетеля в процессе по иску должника к кредитору. Арбитражный суд, признав не подлежащим исполнению инкассовое распоряжение, основанное на исполнительной надписи нотариуса, лишил ее исполнительной силы.

Нотариус может быть заинтересованным лицом по ГПК, ответчиком по АПК, если обжалуется нотариальное действие (отказ в совершении нотариального действия), однако его «человеческая» сущность не имеет значения. Его действия – действия должностного лица. Дело по жалобе должно быть подведомственно арбитражному суду, если истец – юридическое лицо или гражданин-предприниматель, обратившийся к нотариусу в связи с предпринимательской деятельностью. Ссылка на ч. 1 ст. 49 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате в качестве аргумента против подведомственности таких дел арбитражным судам несостоятельна, так как Основы приняты ранее.

Требования должников, оспаривающих наличие обязанностей, подтвержденных судебным приказом, подведомственны судам или арбитражным судам в зависимости от субъектного состава спорных правоотношений.

Судебный приказ не является разновидностью судебного решения и не обладает качествами вступившего в законную силу судебного решения. Свойство исполнительного документа приравнивает судебный приказ к исполнительной надписи нотариуса. Безусловно, выдаче судебного приказа предшествуют уведомительные мероприятия, и должнику предоставляется право требовать отмены судебного приказа в течение двадцатидневного срока со дня выдачи, причем на отказ в отмене может быть подана частная жалоба, однако все эти нормы не могут быть достаточной гарантией защиты интересов должника. Действующее законодательство не устанавливает должнику препятствий для обращения в суд с требованием о защите материально-правовых интересов, нарушенных, по его мнению, судебным приказом.