Глава II Диспозитивность в гражданском и арбитражном процессах – обусловленность материальным правом

§ 1. О понятии принципа диспозитивности гражданского и арбитражного процессуального права

В соответствии с п. 2 ст. 1, ст. 9 ГК РФ субъекты гражданского права приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей, в своем интересе, по своему усмотрению. Лишь в исключительных случаях эти действия субъектов гражданского права могут быть ограничены федеральным законом. Одной из форм осуществления права является его реализация на основании судебного решения. С момента возбуждения гражданского дела свобода осуществления субъективного гражданского права реализуется в рамках принципов диспозитивности гражданского права и гражданского и арбитражного процессуального права.

Принцип диспозитивности гражданского и арбитражного процессуального права наряду с предметом и методом их регулирования служит критерием отграничения от других процессуальных отраслей (уголовного, административного процессов). Сочетание императивного метода регулирования гражданского процессуального и арбитражного процессуального права с принципом диспозитивности этих отраслей выражает их своеобразие.

Понятие принципа диспозитивности в теории процессуального права достаточно спорно. Причем дискуссии ведутся по нескольким направлениям.

Одно из них: а) диспозитивность - предоставленная сторонам возможность распоряжаться своими процессуальными правами; б) диспозитивность - право сторон распоряжаться не только процессуальными, но и субъективными материальными правами с использованием процессуальных средств.

Другое направление: а) диспозитивность - двигательное начало процессуального права, в его содержание включаются права не только сторон, но и суда, прокурора, субъектов, перечисленных в п. 3 ч. 1 ст. 4, ч. 1 ст. 42 ГПК, ч. 2 ст. 4, ч. 1 ст. 42 АПК, реализация которых влияет на движение дела; б) диспозитивность - двигательное начало гражданского судопроизводства, в его содержание входит лишь право материально заинтересованных лиц влиять на возникновение, развитие и окончание производства по делу136.

Анализ различных представлений о существе принципа диспозитивности позволяет сделать следующий вывод. Любое субъективное право может быть использовано и не использовано его обладателем по его усмотрению. Распоряжение правом в таком смысле этого слова - лишь одна из форм реализации субъективного права. Юридической обязанностью нельзя «распоряжаться», она должна исполняться неукоснительно. Обладают ли стороны, третьи лица, заявляющие самостоятельные требования, правом распоряжения субъективными процессуальными правами в каком-либо другом смысле: передать другому субъекту, отдать в залог, подарить? Ответ, на наш взгляд, должен быть отрицательным. «Отчуждение» субъективных процессуальных прав сторон возможно лишь в порядке процессуального правопреемства. Однако оно всегда основано на преемстве в материальном праве, является его следствием. Включать в содержание принципа диспозитивности право сторон использовать все предоставленные им законом процессуальные права - значит обезличивать его, нивелировать другое важное принципиальное начало гражданского и арбитражного процессуального права - принцип состязательности.

В содержание принципа диспозитивности, представляется, входят лишь те процессуальные права сторон (включая в их состав и третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора), а также третьих лиц с побочным участием, реализация которых влечет возникновение, развитие и прекращение гражданского и арбитражного процессуального правоотношения полностью или в части. Реализация таких прав представляет конкретные процессуальные действия, влекущие возникновение новых прав, их изменение или прекращение, составляющие собственно производство по гражданскому делу.  

В условиях социализма правила, устанавливающие правомочия суда на возбуждение гражданского дела или стадии судопроизводства (прямо об этом ст. 407 ГПК), расширение его объема включением незаявлявшихся требований (ст. 36, 39, 195 ГПК), контроль за распорядительными действиями сторон (ст. 34, 165, 293, 364 ГПК) рассматривались либо в качестве органичной части принципа диспозитивности как начала социалистического гражданского процессуального права, либо как самостоятельный принцип процессуальной активности суда, либо как проявление публичного начала наряду с диспозитивным в гражданском судопроизводстве.

Многие авторы подчеркивали, что действия не только суда, но и прокурора, и лиц, перечисленных в ст. 42 ГПК, ст. 42 АПК, служащие реализации их прав влиять на движение процесса, также либо входят в содержание диспозитивности, либо являются выражением другого принципа - государственного и общественного содействия правосудию по гражданским делам.

Несмотря на различия в позициях ученых, следует признать, что гражданское процессуальное право России советского периода сочетало диспозитивное и публичное начала в движении гражданского судопроизводства. Можно по-разному относиться к этому периоду в истории российского общества, но гражданское процессуальное право соответствовало гражданскому праву того времени. На формировании принципа диспозитивности гражданского процессуального права сказались такие черты советского гражданского права, как ограниченная самостоятельность и автономия субъектов (особенно юридических лиц) в распоряжении своими правами, стремление государства закрепить собственную роль организатора гражданского оборота, введение им безусловного верховенства плана над договором, законодательных преимуществ для защиты права государственной собственности и других мер, обусловленных социалистическим способом производства.

В период с начала тридцатых годов сложилось положение, когда в роли предпринимателей выступали, в основном, государственные предприятия, субъекты вещного права, названного в конце сороковых годов правом оперативного управления. Соответственно этому нормы важнейшего нормативного акта, призванного регулировать гражданский оборот в обществе, - Гражданского кодекса - стали, в основном, нормами для граждан. Регулятором отношений с участием юридических лиц являлись почти исключительно акты органов государственного управления - как правительства, так и отдельных министерств, ведомств. Именно управленческими актами, а не Гражданским кодексом руководствовались при разрешении споров с участием юридических лиц государственные и ведомственные арбитражи - органы государственного и ведомственного управления.

Процессуальные нормы Правил рассмотрения хозяйственных споров государственными арбитражами137 несли на себе отпечаток государственного вмешательства в регулирование материальных отношений. Нормы гражданского процессуального права - в меньшей степени, так как регулятором отношений с участием граждан оставался Гражданский кодекс.

Происходящие в обществе перемены резко ослабили вмешательство государства в частно-правовые отношения, в гражданские дела.

Признание частной собственности на средства производства, одинаковая защита права собственности независимо от его субъектов, их равноправие возродили к жизни новые организационно-правовые формы юридических лиц, пригодные для объединения усилий людей и их капиталов с целью участия в различных имущественных отношениях.

Как исключения из принципа диспозитивности можно расценивать инициативу и активность суда, а также лиц, участвующих в деле, чья заинтересованность в его исходе не носит личный характер, в их влиянии на движение гражданского дела. Исключения из принципа диспозитивности обеспечивают разумное сочетание частного и публичного в гражданском и арбитражном процессе как отражение их соотношения в материальном праве.

Принципиальным является спор относительно отраслевой принадлежности прав, которые осуществляют стороны и третьи лица, заявляющие самостоятельные требования, оказывая влияние на движение процесса. На мой взгляд, возможны различные ситуации. В основе принципа диспозитивности лежат правомочия по распоряжению процессуальными правами, однако достаточно часто распоряжение процессуальными правами осуществляется в связи с распоряжением материальными правами. Так, заключение мирового соглашения является процессуальным действием, влекущим после утверждения его судом прекращение производства по делу. Содержание этого процессуального действия носит материально-правовой характер: это гражданско-правовая сделка (отступное, новация, исполнение обязательств должника третьими лицами, скидка с долга, отсрочка или рассрочка исполнения обязательств должника либо соответствующее воле обеих сторон иное изменение содержания спорного материального правоотношения). ГПК содержит требование: суд не утверждает мировое соглашение сторон, если оно противоречит закону или нарушает права и охраняемые законом интересы других лиц. Но это одновременно и требование Гражданского кодекса: сделка должна соответствовать требованиям закона или иных нормативных актов. Одним из проявлений незаконности сделки является нарушение ею прав и законных интересов других лиц. Иными словами, мировое соглашение - это правомерное действие с точки зрения материального права, нормы которого регулируют спорное отношение. Только такое действие способно возыметь процессуальное последствие - утверждение его судом и прекращение производства по делу.

Отказ от иска всегда является процессуально-правовым действием, но может быть одновременно и односторонней сделкой в гражданском праве, действием, влекущим прекращение обязательства (прощение долга).

Рассмотрим отдельные проявления принципа диспозитивности в современном процессуальном праве в связи с нормами материального права.

§ 2. Диспозитивное начало в возбуждении гражданских дел и отдельных           стадий гражданского и арбитражного судопроизводства

 Принцип диспозитивности процессуального права включает в себя прежде всего право непосредственно заинтересованных лиц (кредитора в спорном обязательстве, собственника либо субъекта иного вещного права, титульного владельца в виндикационном или негаторном иске, лица, заинтересованного в установлении юридического факта и т.д.) подать заявление или жалобу в суд, потребовать от суда возбуждения гражданского дела. Как правило, от воли лиц, полагающих, что их права и охраняемые законом интересы требуют судебной защиты, зависит возбуждение гражданского дела (п. 1 ч. 1 ст. 4 ГПК, ч. 1 ст. 4 АПК). В качестве исключения из принципа диспозитивности расценивается допускаемая процессуальными законами возможность возбуждения гражданских дел в арбитражных судах прокурором, государственными органами, органами местного самоуправления и иными органами - в случаях, предусмотренных АПК - в защиту государственных и общественных интересов (ч. 2 ст. 4, ч. 1 ст. 41, ч. 2 ст. 42 АПК); в судах общей юрисдикции теми же субъектами, но прокурором в любой ситуации, если этого требует защита прав граждан и охраняемых законом интересов общества или государства (п. 2 ч. 1 ст. 4, ч. 1 ст. 41 ГПК); а иными лицами, когда по закону они вправе или обязаны138 обращаться в суд за защитой прав и интересов других лиц (п. 3 ч. 1 ст. 4, ч. 1 ст. 42 ГПК).

АПК не содержит норм, позволяющих арбитражному суду возбудить дело по собственной инициативе. ГПК на этот счет не столь категоричен, однако практически суды общей юрисдикции не применяют это право, предусмотренное единственной статьей 407 ГПК.

Следует заметить, что нормы актов материального права предусматривают право судов разрешить материально-правовые вопросы по собственной инициативе. Так, предоставляя право предъявления требования о применении последствий недействительности ничтожной сделки любому заинтересованному лицу, п. 2 ст. 166 ГК РФ указывает, что суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе139.

В литературе по гражданскому праву содержание нормы п. 2 ст. 866 ГК РФ расценивается как установленное законом право суда по собственной инициативе возложить ответственность на банк, привлеченный для исполнения платежного поручения ответчика. Представляется, что реализации этой нормы должны, как минимум, предшествовать возбуждение дела иском клиента к банку, осуществившему затем привлечение другого банка к исполнению данного клиентом поручения, установление судом факта нарушения правил совершения расчетных операций привлеченным банком, замену ответчика с согласия клиента либо привлечение надлежащего ответчика к участию в деле в качестве второго ответчика. Противоречит принципу диспозитивности и не может быть воспринято судебной практикой иное толкование п. 2 ст. 866 ГК – о праве суда независимо от мнения клиента возложить ответственность на привлеченный к участию в расчетных операциях банк.

На мой взгляд, нормы, устанавливающие исключения из принципа гражданского и арбитражного процессуального права, могут устанавливаться только процессуальными законами либо при наличии особых указаний в ГПК и АПК на допустимость установления таких исключений в других законах.

В литературе по гражданскому и арбитражному процессу неоднократно подчеркивалась недопустимость возбуждения гражданского дела по инициативе суда. Необходимо отметить, что мнения ученых нашли наиболее полное отражение в АПК. Если сравнить возможности арбитража, а затем арбитражного суда по АПК 1992 года и АПК 1995 года (п. 3 ст. 23, ст. 65, 79 Правил рассмотрения хозяйственных споров государственными арбитражами; ст. 31, 32, 107 АПК 1992 года), то следует прийти к выводу о том, что они были весьма значительны по Правилам рассмотрения хозяйственных споров государственными арбитражами, менее - по АПК 1992 года, и их вовсе нет по новому АПК. В литературе по арбитражному процессу высказывается мнение о том, что правила ст. 31, 32 АПК 1992 года, в соответствии с которыми суд мог по собственной инициативе разрешить дело в отношении организаций, к которым не был предъявлен иск, либо одновременно с первоначальным иском рассмотреть регрессное требование к третьему лицу или иск последнего к одной из сторон и принять решение по такому иску, «полностью выдержали проверку временем и поэтому едва ли целесообразно отказываться от их применения и сегодня». В итоге делается вывод: в новом АПК нет аналогичных норм, но нет и запрета арбитражным судам применять их положения, следовательно, суды вправе делать это140. Такие выводы представляются необоснованными, так как в силу основного диспозитивного начала процессуального права исключения из него должны прямо устанавливаться процессуальным законом.

Право арбитражного суда привлечь к участию в деле третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований на предмет иска, по АПК 1992 года следует упомянуть особо, так как по этому Закону разрешалось рассматривать в одном деле как требование истца к ответчику, так и требование ответчика к третьему лицу либо требование третьего лица к одной из сторон - требования, которые, во-первых, могли не заявляться, а во-вторых, не имели под собою материально-правового основания в связи с тем, что к моменту их рассмотрения не выносились (а тем более не исполнялись) решения по первоначальным искам, а следовательно, отсутствовало при любых обстоятельствах право на удовлетворение требования к третьему лицу.

Рассмотрим пример, когда к участию в деле по инициативе суда было привлечено третье лицо, не заявлявшее самостоятельных требований, и в результате рассмотрения дела были удовлетворены иски истца к ответчику и третьего лица, не заявлявшего самостоятельное требование на предмет спора, к истцу. Хабаровский судостроительный завод согласился на отступное в связи с тем, что АО «Зенит» не возвратило арендованный им у завода катер, угнанный, как выяснилось позже, и присвоенный рыболовецким колхозом. К участию в деле по иску завода к колхозу об истребовании катера по инициативе арбитражного суда Хабаровского края было привлечено АО в качестве третьего лица на стороне истца. По итогам рассмотрения дела суд вынес решение, обязывающее: а) рыболовецкий колхоз возвратить катер заводу; б) завод - возвратить отступное с учетом индексации акционерному обществу141. Деньги были взысканы по вступлении решения в законную силу, а катер сгорел и не был передан заводу. Иску завода к АО о возврате исполненного предшествовали попытки завода взыскать с колхоза стоимость катера, которые остались безуспешными, так как ни денежными средствами, ни иным имуществом колхоз не располагал. В иске завода к АО о возврате исполненного было отказано «в связи с тем, что суд не усмотрел его вины в неисполнении судебного решения колхозом». Решение проверялось по кассационной жалобе завода и было оставлено без изменения. Решение суда представляется незаконным. Вины АО в неисполнении решения нет, однако есть вина в другом - в непринятии мер к сохранности арендованного имущества. Путаницу во взаимоотношения сторон внес суд. Третье лицо вправе было требовать возврата отступного (право на иск в материальном смысле) лишь после исполнения решения суда о возврате катера заводу.

Действующий ГПК содержит норму, позволяющую суду по собственной инициативе привлечь к материальной ответственности по ст. 214 КЗоТ за «будущий» ущерб работодателю должностное лицо, виновное в незаконном увольнении или переводе на другую работу. «Будущий» ущерб состоит в «будущей» выплате восстановленному работнику заработной платы за время вынужденного прогула или за время выполнения нижеоплачиваемой работы. В этом случае по существу предрешается регрессный иск. Кроме этого, следует учитывать, что изменился круг субъектов - работодателей. В большинстве случаев это частные коммерческие организации. Статья 39 ГПК, представляющая исключение из принципа диспозитивности гражданского процессуального права и крайне редко применявшаяся судами даже в условиях господства государственной собственности, не соответствует экономическим и правовым реалиям. Действие ст. 39 ГПК целесообразно распространить лишь в отношении должностных лиц государственных и муниципальных предприятий и учреждений, создаваемых любыми собственниками.

По нормам обеих процессуальных отраслей отказ прокурора либо иных органов, организаций и граждан от предъявленных ими требований в защиту прав и охраняемых законом интересов других лиц не лишает этих лиц права требовать рассмотрения дела по существу.

Одновременно АПК предусматривает последствие отказа истца от иска, предъявленного прокурором или иным органом в порядке п. 5 ст. 41, п. 4 ст. 42 АПК, - оставление иска без рассмотрения.

ГПК такого правила не содержит, потому дела либо рассматриваются по существу либо производство по ним прекращается на основании п. 4 ст. 219 ГПК. Удачно решена проблема АПК, и до принятия нового ГПК РФ следует субсидиарно применять норму указанных выше статей АПК.

В ч. 1 ст. 47 проекта ГПК несколько иначе, нежели в действующем ГПК, установлены условия возбуждения гражданских дел прокурором в защиту прав, свобод и охраняемых законом интересов «других лиц или неопределенного круга лиц, если этого требует охрана прав, свобод и интересов граждан, общественных либо государственных интересов».

В то же время ч. 2 ст. 47 проекта ГПК предусматривает полномочия прокурора предъявить иск о защите прав и охраняемых законом интересов гражданина «лишь по просьбе заинтересованного лица, если оно само по уважительным причинам не может обратиться в суд. Иск в защиту интересов недееспособного гражданина может быть предъявлен прокурором независимо от просьбы заинтересованного лица».

Сравнительный анализ частей 1 и 2 ст. 47 проекта ГПК позволяет сделать такой вывод: в защиту интересов граждан прокурор может возбудить дело только в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 47 проекта ГПК, хотя в ч. 1 ст. 47 проекта ГПК речь идет о возбуждении дел в любой ситуации, если этого требует защита прав и охраняемых законом интересов граждан.

Непоследовательность в определении полномочий прокурора по возбуждению гражданских дел в процессуальных законах отражает соотношение содержания п. 4  ст. 27 и ст. 35 Закона «О прокуратуре Российской Федерации»142. В соответствии с п. 4 ст. 27 этого Закона прокурор предъявляет и поддерживает в суде или арбитражном суде иск в интересах гражданина, если нарушены его права и свободы и по состоянию здоровья, возрасту или иным причинам он не может лично отстаивать их в суде или арбитражном суде. Другими основаниями активности прокурора в возбуждении дел в суде п. 4 ст. 27 данного Закона называет нарушение прав и свобод значительного числа граждан либо иные обстоятельства, в силу которых нарушение приобрело особое общественное значение.

Пункт 3 ст. 35 названного Закона содержит более лаконичную формулу: прокурор обращается с заявлением в суд, если этого требует защита прав граждан и охраняемых законом интересов общества или государства.

Проект ГПК впервые разрешает вопрос о последствиях отказа от иска, предъявленного прокурором либо иным лицом в чужих интересах: суд прекращает производство по делу. В проекте ГПК 1996 года предусматривалось оставление иска без рассмотрения, как это установлено ст. 41 АПК.

Правомочия на возбуждение гражданских дел в защиту чужих интересов по нормам АПК и проекту ГПК вполне согласуется с принципом диспозитивности процессуальных отраслей. Этим правомочиям соответствует право истца отказаться от иска, заявленного в его интересах, что влечет «мягкое» последствие - оставление иска без рассмотрения по нормам АПК и предполагает лишение права нового обращения истца в суд по проекту ГПК. Прекращение производства по делу, предложенное разработчиками проекта ГПК 1997 г., представляется последовательным процессуальным решением, если учесть, что лишь «по просьбе заинтересованного лица, если оно само по уважительным причинам не может обратиться в суд», может быть предъявлен иск в защиту его прав прокурором. Если же принять во внимание содержание п. 3 ст. 35 Закона «О прокуратуре Российской Федерации» и п. 2 ст. 47 проекта ГПК, не исключающих право прокурора возбудить любое гражданское дело, когда этого требует защита прав граждан и охраняемых законом интересов государства и общества, предпочтительней было бы установить в качестве последствия отказа лица, в интересах которого возбуждено гражданское дело, оставление заявления без рассмотрения. И напротив, если от иска отказывается прокурор или иные лица, в силу принципа диспозитивности истец либо заявитель вправе требовать разрешения дела по существу.

Рассмотренное выше проявление принципа диспозитивности предопределяется действием принципа диспозитивности в отраслях материального права, применяемых при рассмотрении и разрешении гражданских дел искового производства. Субъекты гражданского, трудового, семейного права, как правило, юридически свободны в следующем:

- в решениях о вступлении в соответствующие правоотношения (свобода гражданско-правового, трудового, брачного договора, вступление в брак без особого договора; приобретение гражданских прав действиями, не названными законом в качестве юридических фактов - ст. 8, п. 2 ст. 421 ГК РФ);

- в установлении содержания правоотношений по соглашению сторон;

- в осуществлении своих субъективных прав исходя из своего интереса.

Реализация субъективных гражданских (в широком смысле) прав осуществляется либо действиями самого управомоченного лица (собственник владеет, пользуется, распоряжается принадлежащими ему вещами, обязанные лица выполняют при этом пассивную роль, они должны воздерживаться от совершения действий, создающих помехи или делающих невозможным осуществление собственником своих правомочий), либо путем совершения определенных действий в интересах и для блага управомоченного лица обязанным перед ним лицом.

Необходимость в обращении за судебной защитой появляется, если обязанные лица своим поведением создают препятствия для реализации субъективных прав управомоченных лиц либо не исполняют добровольно свои юридические обязанности.

Будучи самостоятельными в реализации субъективных прав в указанных выше формах, управомоченные лица свободны в решении обратиться в судебные органы, прибегнуть к правоприменению как одной из форм реализации права.

О праве заинтересованных лиц своим волеизъявлением возбуждать гражданские дела, как правило, упоминается применительно к делам искового производства, что связывается с диспозитивностью отраслей материального права, основной чертой метода которых является юридическое равенство их субъектов. Невольно возникает вопрос: разве возбуждение дел, возникающих из административно-правовых отношений, или дел особого производства не происходит, главным образом, по инициативе лично юридически заинтересованных лиц? Граждане и юридические лица вправе обжаловать в суд (арбитражный суд) постановление любого административного органа о наложении административного взыскания; любой гражданин или юридическое лицо может обжаловать действия (бездействие), решения государственных органов и органов местного самоуправления, иных субъектов, а также послужившую основанием для них информацию в порядке, предусмотренном гл. 241 ГПК; гражданин вправе возбуждать дело о защите его избирательных прав; правом граждан или юридических лиц является возможность сделать заявление по любому вопросу в соответствии с главами 19 АПК, 27-33 ГПК. Предметом судебной защиты в этих делах являются либо субъективные права, входящие в содержание гражданских (в широком смысле) либо административных, избирательных правоотношений, либо материально-правовые интересы иного рода, реализуемые посредством особого производства. Из изложенного можно сделать вывод, что право на обращение за судебной защитой независимо от вида судопроизводства может быть реализовано действиями заинтересованных лиц абсолютно добровольно, так как никто не может быть принужден к реализации своего права.

В отдельных ситуациях, когда носитель соответствующего права не в состоянии реализовать его самостоятельно (несовершеннолетние и недееспособные, состоящие под опекой и попечительством; лица, признанные безвестно отсутствующими, вследствие чего их имущество передается в доверительное управление) не правом, а обязанностью родителей (усыновителей), опекунов, попечителей, доверительных управляющих имуществом является обращение в суд с исками, заявлениями, жалобами в защиту прав и охраняемых законом интересов подопечных. Это связано с тем, что подопечные указанных выше лиц не в состоянии совершить такое юридически значимое действие, как обращение в суд, либо оно затруднительно для них. Реализация права на обращение в суд происходит путем совершения этого действия другими лицами, обязанными это сделать в силу закона или договора.

Обязанностью членов семьи, прокурора, органов опеки и попечительства, психиатрического лечебного учреждения является возбуждение дел о признании гражданина ограниченно дееспособным либо недееспособным (ст. 258 ГПК) и, наоборот, о признании гражданина дееспособным в соответствии со ст. 263 ГПК (круг указанных выше лиц пополнится опекуном недееспособного гражданина).

Ограничение дееспособности и признание гражданина недееспособным осуществляется судом прежде всего в интересах самих граждан, чье состояние и поведение подпадает под признаки, установленные ст. 29, 30 ГК РФ, а также в интересах семьи, общественных интересах. Следует подчеркнуть обязанность проживающих совместно с лицом, которое не может понимать значения своих действий или руководить ими вследствие психического расстройства, его трудоспособных супруга, родителей, совершеннолетних детей ставить вопрос о признании его недееспособным.

В то же время в силу п. 5 ст. 36 ГК обязанностью опекуна или попечителя является обращение в суд с заявлением о признании подопечного дееспособным или отмене ограничения дееспособности и о снятии с него опеки или попечительства. Неисполнение обязанностей указанных выше лиц обратиться в суд является правонарушением, основанием их ответственности.

Однако указанная обязанность не является гражданской процессуальной. Процессуальное право не предусматривает санкций за ее неисполнение. Для отдельных категорий обязанных лиц ответственность является гражданско-правовой. Такова ответственность трудоспособного супруга, родителей, совершеннолетних детей за бездействие, выражающееся в непринятии мер к признанию супруга (родственника) недееспособным (п. 3 ст. 1078 ГК РФ). Возмещение убытков может служить формой ответственности законных представителей несовершеннолетних, опекунов и попечителей за непринятие мер к возбуждению средств судебной защиты подопечных (ст. 15 ГК).

Одновременно, на мой взгляд, представляется не соответствующим ст. 4 ГПК ограничение ст. 258 ГПК круга лиц, по заявлению которых может быть возбуждено гражданское дело о признании гражданина недееспособным либо ограниченно дееспособным. Юридический интерес могут иметь и другие субъекты. В суд обратился С. с заявлением о признании недееспособным В. Из заявления следовало, что В. живет в соседней квартире, члены семьи В. не проявляют заботы о его поведении, которое приносит вред окружающим и ему самому. Суд привлек к участию в деле прокурора и отдел здравоохранения города и рассмотрел дело. В мотивировочной части решения суд указал на то, что отсутствие опеки над В. нарушает гражданское право С. на нормальные условия проживания в многоквартирном доме, следовательно, ее обращение в суд правомерно в силу п. 1 ч. 1 ст. 4 ГПК.

Дело о признании гражданина безвестно отсутствующим возбуждается по заявлению «заинтересованных лиц» (ст. 42 ГК РФ). Очевидно, к их числу следует отнести всех субъектов, интерес которых может носить как личный характер (интересы кредиторов; лиц, которых безвестно отсутствующий должен был содержать; нетрудоспособных членов семьи, состоящих на иждивении; супруга и других лиц), так и общественный характер (прокурор). В настоящее время закон не наделяет государственные органы, органы местного самоуправления, других субъектов, названных в п. 3 ч. 1 ст. 4, ч. 1 ст. 42 ГПК правом возбуждения дела о признании гражданина безвестно отсутствующим, хотя принципиально это не исключается в будущем.

Следует учитывать, что в результате длительного отсутствия гражданина могут быть нарушены и его собственные права - имущественные, авторские и др. Имущественные права и обязанности безвестно отсутствующего осуществляет управляющий его имуществом, действующий на основании договора с органом опеки и попечительства.

Ни гражданский, ни процессуальный закон не называют лиц, по заявлению которых может быть возбуждено гражданское дело об объявлении гражданина умершим. На мой взгляд, это означает, что с таким заявлением также может обратиться любое заинтересованное лицо.

Личный интерес, руководствуясь которым могут обратиться в суд кредиторы, будущие наследники, супруг, иные субъекты, для которых объявление гражданина умершим способно повлечь личные или имущественные последствия, понятен. Но объявление гражданина умершим в определенных ст. 45 ГК РФ ситуациях необходимо для обозначения предположения о завершении жизненного пути человека. Оно вносит определенность в содержание многих общественных отношений. Общество не должно оставаться равнодушным к судьбе гражданина при обстоятельствах, указанных в ст. 45 ГК РФ. В то же время, рассматривая такие дела, суды защищают интересы самого гражданина, если обнаруживается несоответствие фактических обстоятельств посылке ст. 45 ГК РФ. Поэтому, на мой взгляд, можно говорить, что объявление гражданина умершим преследует, в частности, цели защиты интересов самого гражданина, об объявлении которого умершим возбуждается гражданское дело.

В связи с этим было бы целесообразно закрепить в гражданском процессуальном законе обязанность членов семьи, органа опеки и попечительства, а также прокурора в надлежащих ситуациях обращаться в суд с заявлением о признании гражданина безвестно отсутствующим или объявлении его умершим, устанавливая при этом право любого другого лица (как физического, так и юридического), которому стало известно об обстоятельствах, приведенных в ст. 42, 45 ГК РФ, обратиться в суд с соответствующим заявлением.

Аналогичны соображения о круге лиц, которые вправе требовать вынесения решений об отмене ограничения дееспособности гражданина, признании гражданина дееспособным, отмены ранее вынесенных решений о признании гражданина безвестно отсутствующим либо объявлении гражданина умершим.

Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» предусматривает ряд ситуаций, когда возбуждение дела о несостоятельности является обязанностью руководителя должника или индивидуального предпринимателя:

- когда удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения денежных обязательств должника в полном объеме перед другими кредиторами;

- когда органом должника, уполномоченным в соответствии с его учредительными документами на принятие решения о ликвидации должника, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением о банкротстве;

- когда органом, уполномоченным собственником имущества должника – унитарного предприятия, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением о банкротстве должника.

При обнаружении после принятия решения о ликвидации юридического лица и до создания ликвидационной комиссии (назначения ликвидатора) недостаточности стоимости имущества должника-юридического лица, в отношении которого принято решение о ликвидации, для удовлетворения требований кредитора собственник имущества должника-унитарного предприятия, учредитель (участник) должника или его руководитель обязаны возбудить в арбитражном суде дело о его банкротстве (п. 3 ст. 174 Закона).

Обязанность руководителя юридического лица, а также ликвидационной комиссии (ликвидатора) обратиться в арбитражный суд с заявлением должника о его несостоятельности, если при проведении ликвидации юридического лица установлена невозможность удовлетворения требований кредиторов в полном объеме, предусмотрена п. 2 ст. 8 названного Закона.

Субсидиарную ответственность руководителя юридического лица–должника, членов ликвидационной комиссии (ликвидатора) по обязательствам должника, возникшим по истечении срока, установленного п. 3 ст. 8 Закона РФ «О несостоятельности (банкротстве)» для подачи заявления о банкротстве в суд предусматривает п. 1 ст. 9 этого Закона.

Неблагоприятные имущественные последствия в форме субсидиарной ответственности по неудовлетворенным требованиям, вытекающим из денежных обязательств, наступают для собственника имущества должника–унитарного предприятия, учредителей (участников) других должников–юридических лиц, руководителей и председателей ликвидационных комиссий (ликвидаторов) в связи с неисполнением обязанности своевременно обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом (п. 2 ст. 176 данного Закона).

В соответствии со ст. 282 ГПК правом на кассационное обжалование решений и определений судов первой инстанции обладают лица, участвующие в деле.

Назрел вопрос о расширении состава лиц, по инициативе которых возбуждается апелляционное и кассационное производство. Речь идет о лицах, которые не привлекались к участию в деле, хотя их юридический интерес в исходе дела носит материально-правовой характер.

АПК 1995 года этот вопрос решен частично: п. 4 ч. 3 ст. 158 и п. 5 ч. 3 ст. 176 АПК предусматривают право на подачу апелляционной и кассационной жалоб лиц, не привлеченных к участию в деле, решение или постановление о правах и обязанностях которых принято арбитражным судом. В комментариях АПК и судебной практике наряду с лицами, которые имели право быть допущенными (приглашенными) к участию в деле в качестве истцов либо могли быть привлечены в качестве ответчиков (строго говоря, из буквального смысла названных выше норм следует, что они распространяют свое действие именно на этих лиц), называются третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет иска.

ГПК вовсе не содержит подобных норм. В результате заинтересованным лицам, не допущенным (не привлеченным) к участию в деле, остается просить прокурора о возбуждении кассационного производства в защиту их прав и интересов либо ждать вступления решения в законную силу, чтобы инициировать принесение протеста высокими должностными лицами. Такое положение явно несправедливо. Отсутствие права личной жалобой возбудить кассационное производство в связи с нарушением процессуального закона, которое является безусловным основанием к отмене судебного решения – произвол, нарушение ст. 46 Конституции Российской Федерации.

Представляется необходимым дополнение ч. 1 ст. 282 ГПК словами: и лицами, не привлеченными к участию в деле, на права и обязанности которых повлияло или может повлиять судебное решение. Такое же дополнение следует внести в ст. 145 и 161 АПК, исключив при этом вторые предложения из п. 4 ч. 3 ст. 158 и п. 5 ч. 3 ст. 176 АПК.

Возбуждение исполнительного производства, как правило, осуществляется по инициативе лиц, участвующих в деле, в том числе тех из них, которые не обладают личным материально-правовым интересом, что является исключением из начала диспозитивности. Но есть и другие исключения, когда инициатива принадлежит суду.

Так, независимо от воли истца общими судами обращаются к исполнению решения о взыскании денежных средств и иного имущества в доход государства; взыскании ущерба, причиненного преступлением государственному или муниципальному юридическому лицу; взыскании алиментов; взыскании возмещения вреда, причиненного увечьем или иным повреждением здоровья, а также смертью кормильца, взыскании денежных сумм с должностных лиц, виновных в незаконном увольнении или переводе работника либо в неисполнении решения суда о восстановлении на работе. В силу   ст. 210, 211 ГПК обязательно или по усмотрению суда решения обращаются к немедленному исполнению.

Управление юстиции Администрации Хабаровского края разъяснило судам края по итогам обобщения практики исполнительного производства обязанность судов по собственной инициативе обращать решения к немедленному исполнению143. Несмотря на неординарность решения законодателя о немедленном исполнении не вступивших в законную силу решений, нельзя считать, что все они подлежат исполнению по инициативе суда. Это касается лишь решений, перечисленных в ст. 340 ГПК.

Арбитражный суд возбуждает исполнительное производство на взыскание денежных средств в доход бюджета и исполнительный лист направляется налоговому органу по месту нахождения должника. Это правило действовало всегда (ст. 107 Правил рассмотрения хозяйственных споров, ст. 148 АПК 1992 г., ст. 198 АПК 1995 г.). Целесообразность его можно объяснить особым характером отношений юридических лиц и граждан-предпринимателей с бюджетом как отношений власти и подчинения, что едва ли последовательно.

Следует отметить, что Федеральный закон от 21 июля 1997 г. «Об исполнительном производстве» не исключает возможность возбуждения исполнительного производства судом (п. 1 ст. 9 Закона)144. Однако ни прокурор, ни органы, организации и граждане, управомоченные возбуждать дела в защиту интересов других лиц, правом возбуждения исполнительного производства не наделены, что едва ли последовательно.

§ 3. Распорядительные действия сторон и третьих лиц в процессе – вопросы гражданского права, гражданского и арбитражного процессов

Одним из проявлений принципа диспозитивности процессуального права является право истца изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований, отказаться от иска, а также право сторон заключить мировое соглашение. Процессуальные законы неодинаково регламентируют возможность совершения сторонами указанных распорядительных действий на разных стадиях гражданского и арбитражного процессов. Так, п. 1 ст. 37 АПК ограничивает реализацию этих правомочий до принятия решения арбитражным судом. В то же время в соответствии с п. 3 ст. 37 АПК стороны могут окончить дело мировым соглашением в любой инстанции. Ст. 34 ГПК, посвященная распорядительным правам в гражданском процессе, не содержит никаких указаний на этот счет. Однако из содержания ст. 293 ГПК следует, что отказ истца от иска и мировое соглашение возможны в кассационной инстанции. В учебной литературе по гражданскому процессу возможность совершения отказа от иска и мирового соглашения безоговорочно допускается и на стадии надзора.

Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в постановлениях, посвященных применению АПК при рассмотрении дел в судах первой и апелляционной инстанций,145 Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации в обзоре практики применения АПК при рассмотрении дел в кассационной инстанции146 не дают полного и четкого толкования ст. 37 АПК. Так, в соответствии с п. 6 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда, посвященного апелляционному производству, отказ от иска возможен и в апелляционной инстанции. В другом Постановлении – о применении АПК при рассмотрении дел в суде первой инстанции - категорически отрицается применение ст. 37 АПК в части права истца изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований в любой инстанции, кроме первой.

Это разъяснение подтверждается в указанном выше обзоре: согласно ч. 1 ст. 37 АПК истец вправе увеличить размер исковых требований до принятия арбитражным судом решения в суде первой инстанции.

На наш взгляд, следует признать возможность отказа от иска и уменьшения размера исковых требований, равно как и заключения мирового соглашения в любой судебной инстанции. Указанные выше распорядительные действия являются выражением, в первую очередь, принципа диспозитивности. Реализация в гражданском праве воли истца и сторон в указанных выше формах не нарушает интересов ответчика.

Изменение основания иска – всегда новая совокупность фактов; не является таковым требование истца включить в предмет доказывания факт, который суд первой инстанции оставил без внимания, несмотря на заявление о нем истца и предъявление им доказательств этого факта. Правом на такое дополнение предмета доказывания истец обладает в кассационной инстанции в гражданском процессе и апелляционной инстанции в арбитражном процессе. В связи с изменениями, внесенными в ст. 294 ГПК Законом от 25 октября 1995 г., и в соответствии со ст. 155 АПК суды соответствующих инстанций принимают дополнительные доказательства и устанавливают новые факты.

Основание иска предопределяет материально-правовое отношение сторон и вытекающее из него материально-правовое требование истца к ответчику. Однако при этом следует учитывать, что одно и то же материальное правоотношение может возникать, изменяться и прекращаться под воздействием различных фактов. Таким образом, возможны ситуации, когда изменение основания иска не влечет изменения его предмета. Изменение основания иска, не влекущее изменения сути его предмета, также допустимо на стадиях кассационной в общем суде и надзорной в арбитражном суде проверок.

Так, установление факта отсутствия вещи как объекта спора в натуре при рассмотрении дела в названных выше судебных инстанциях позволяет им разрешить новое требование – из внедоговорного обязательства.

Изменение предмета иска возможно в указанных выше инстанциях при неизменности основания иска.

Такая ситуация сложилась, например, по делу, возбужденному иском Д. о расторжении договора обмена жилыми помещениями вследствие того, что в переданном ему жилом помещении обнаружены существенные недостатки, о которых не знал и продавец, будучи введенным в заблуждение при покупке дома, и вследствие которых пользование им затруднено. Индустриальный районный суд г. Хабаровска удовлетворил требование. Решение суда было опротестовано. По мнению прокурора, не подлежал расторжению договор, если возникшее из него обязательство уже исполнено. При рассмотрении дела в Хабаровском краевом суде истец изменил материально-правовое требование на признание договора обмена недействительным как совершенного под влиянием заблуждения147.

Хабаровский краевой суд отменил решение суда и вынес новое решение – о признании сделки недействительной, обязав стороны возвратить все полученное по договору148.

Иллюстративен в части недопустимости одновременного изменения основания и предмета иска пример из практики Арбитражного суда Хабаровского края.

Департамент по управлению муниципальной собственностью предъявил в арбитражный суд Хабаровского края к акционерному обществу «Промсвязь» иск о виндикации имущества муниципального предприятия, приобретенного им по договору купли-продажи у ООО «Интеграл». В ходе рассмотрения дела выяснилось, что ООО «Интеграл» купило имущество в ходе его приватизации с нарушением действующего законодательства о приватизации. Ответчик иск не признал, так как по правилам виндикации от добросовестного приобретателя по возмездной сделке, каковым является ОАО «Промсвязь», имущество могло быть истребовано лишь при условии, что оно выбыло из обладания собственника помимо его воли149. Между тем из обладания собственника – муниципального образования имущество вышло по его воле, выраженной в действиях Департамента по управлению муниципальной собственностью в ходе приватизации. Суд вынес решение об отказе в удовлетворении иска. В ответ на это Департамент в апелляционной инстанции изменил иск на требование о признании недействительными цепочки сделок: договора купли-продажи, заключенного при приватизации, и последующего договора купли-продажи. Суд признал это требование новым иском и вынес определение об отказе в удовлетворении ходатайства об изменении иска150. От своего первоначального требования Департамент отказался, и производство по нему было прекращено.

Что касается «цепочки требований», когда предъявляются иски о признании недействительными и применении последствий недействительности в отношении не только первой, но и последующих сделок с чужим имуществом, то возможность их предъявления и удовлетворения не ограничена действующим гражданским законодательством, хотя в литературе настойчиво проводится идея ограничения такой возможности в целях защиты интересов третьих лиц и обеспечения стабильности гражданского оборота. Право, добросовестно приобретенное по возмездной сделке, должно защищаться как право собственности.

Распорядительные действия сторон, названные в ст. 34 ГПК и ч. 1, 3 ст. 37 АПК возможны в кассационных, апелляционной и надзорных инстанциях в гражданском и арбитражном процессах лишь в ситуациях, когда судебный акт отменяется в связи с его незаконностью и необоснованностью. Если судебный акт законен и обоснован, у сторон всегда есть возможность распорядиться своими материальными субъективными правами вне процесса. Законное и обоснованное решение не может быть отменено ни при каких условиях, так как нет оснований к тому. Изучение практики показывает, что судьи ищут «третий» вариант, указание на который, содержится в обобщении судебной практики суда Волго-Вятского округа: утверждая мировое соглашение кассационная инстанция не отменяет судебные акты, которыми дело разрешено по существу. И далее информационно-аналитический отдел этого суда делает вывод, что «при утверждении мирового соглашения сторон отменять судебные акты следует лишь при явном нарушении судами норм права, а также когда обоюдное согласие по урегулированию спора в предыдущих инстанциях не могло быть достигнуто в силу соответствующих обстоятельств.

Думается, что при утверждении мирового соглашения в кассационной инстанции решение и постановление не могут быть изменены, как установлено в одном случае, их следует отменять»151.

С таким выводом согласиться нельзя. Утверждение мирового соглашения должно влечь прекращение производства по делу, что допустимо лишь при условии отмены решения суда. Основания к отмене при всех отличиях содержания ст. 158, 176, 188 АПК, ст. 306, 330 ГПК сводятся к двум критериям: незаконность или необоснованность судебного акта, причем в большинстве практических ситуаций применяются оба критерия одновременно: всякое необоснованное решение одновременно незаконно с точки зрения как материального, так и процессуального права. Устанавливать особые основания для отмены судебного акта, разрешившего по существу спор между сторонами, которые при проверке его законности и обоснованности пожелали заключить мировое соглашение или иным образом распорядиться предметом спора, никто не вправе. Если решение законно, оно должно остаться неизменным, а сторонам следует разъяснить возможность реализовать их права, составляющие содержание принципа диспозитивности в гражданском праве, вне процесса либо при исполнении решения суда.

Если решение отменяется ввиду его незаконности, то распорядительные действия возможны в кассационном, апелляционном и надзорном производствах в очерченных выше пределах.

Встречаются и другие ситуации. В обобщении практики прекращения производства по делам Федерального арбитражного суда Волго-Вятского округа, предпринятом информационно-аналитическим отделом этого суда приведен такой пример. Арбитражный суд удовлетворил требование Комитета по управлению государственным имуществом о расторжении договора аренды нежилого помещения с главой крестьянского хозяйства Д. и обязал его освободить арендуемые помещения. По жалобе ответчика было возбуждено кассационное производство, в ходе которого выяснилось, что истец не предлагал ответчику расторгнуть договор по взаимному соглашению. Последствия установления такого обстоятельства состоят по закону в оставлении заявления без рассмотрения на основании п. 5 ст. 87 АПК, однако окружной суд отменил решение и прекратил производство по делу, так как стороны заключили мировое соглашение, в соответствии с которым договор аренды признан расторгнутым, ответчиком освобождены арендованные им помещения, и кассационный суд утвердил его.

Нетрудно заметить, что содержание судебного решения и мирового соглашения сторон совпадают. В гражданском праве это мировое соглашение представляет сделку, повлекшую прекращение обязательства. При таких обстоятельствах следовало оставить заявление без рассмотрения, потому, что сделка не требовала утверждения судом, так как представляла собой то соглашение, к которому стороны могли прийти без суда, потрудись государственное учреждение исполнить свою обязанность обратиться к арендатору с соответствующим предложением.

Таким образом, мировое соглашение, отказ от иска, уменьшение размера исковых требований возможны на любой стадии гражданского и арбитражного процесса. Изменение основания иска, не влекущее изменения сути его предмета, равно как изменение материально-правового требования истца к ответчику при неизменности основания иска также возможны в любой инстанции гражданского и арбитражного процесса, однако условием их осуществления является незаконность и необоснованность судебного решения, повлекшие его отмену.

Требование истца, ответчика, других лиц, участвующих в деле, о дополнении предмета доказывания по делу может быть заявлено в силу закона в кассационной инстанции в гражданском процессе и в апелляционной инстанции в арбитражном процессе; указанные действия являются проявлением принципа состязательности, а не диспозитивности. 

Отказ истца от иска по процессуальным нормам (ст. 34, 165, 219 ГПК, ст. 37, 85 АПК) является основанием для прекращения производства по делу. Различия в правовой оценке указанного распорядительного действия состоят в том, что суд общей юрисдикции с недавних пор прекращает в связи с ним производство по делу безоговорочно, а арбитражный суд «принимает отказ от иска» и прекращает производство по делу лишь при условии, если это не противоречит законам и иным нормативным актам и не нарушает прав и законных интересов других лиц. В чем же смысл различных законодательных решений? Почему отказ истца от иска стал обязательным для общего суда, которому он адресован? Почему это распорядительное действие выведено из-под контроля общего суда? Очевидно, связанность суда волеизъявлением истца, отказавшегося от иска, следует объяснить тем, что отказ от иска законодатель расценил как распорядительное действие по отношению к субъективному процессуальному праву.

Действительно, истец волен воспользоваться правом на правосудие, но волен и отказаться от него. Однако при этом не учитывается, что отказ истца от иска может сочетать в себе как отказ от правосудия (отказ от иска в процессуальном смысле), так и одностороннюю сделку (или иной юридический факт в материальном праве), освобождающую должника от исполнения лежащей на нем материально-правовой обязанности. Такая сделка предусмотрена, например, в форме прощения долга ст. 415 ГК РФ. Отказ от права собственности, объявленный собственником либо явствующий из его действий, влечет прекращение права собственности (ст. 236 ГК РФ). Таковы же последствия отказа наследника от наследства (ст. 550 ГК РСФСР).

Обладая субъективным материальным правом, истец также волен в решении вопроса, пользоваться им или отказаться от него. Для суда не имеет значения, распоряжается ли истец процессуальным правом, убедившись в необоснованности своих материально-правовых требований, либо он одновременно отказывается как от материального, так и от процессуального права. Независимость истца в реализации права на отказ от иска подчеркивается тем, что из содержания п. 4 ст. 219 ГПК Законом от 27 октября 1995 г. исключены слова «и отказ принят судам». Следует заметить, что из содержания некоторых других статей ГПК эти слова не исключены (ст. 165 ГПК, например). Однако Верховный Суд Российской Федерации решительно пресекает действия судей, толкующих несогласованность содержания ГПК «в пользу» судебного контроля. Так, в обзоре судебной практики Верховного Суда за второй квартал 1998 года он твердо стоит на позиции: отказ истца от иска для суда обязателен152.

Казалось бы, все стало на свои места - торжествует диспозитивность в чистом виде. Однако все не так просто. Отказ истца от иска в материально-правовом значении должен подчиняться правилам гражданского закона, допускающего отказ от реализации права лишь при условии, что распорядительным действием управомоченного лица не нарушаются права других лиц в отношении имущества управомоченного лица   (ст. 415 ГК РФ)153 . Термин «имущество» употреблен здесь в значении ст. 128 ГК РФ, то есть им объединяются как вещи, так и имущественные права. Ст. 415 ГК РФ содержит охранительную норму для возможных интересов других лиц.

Таким «другим лицом» может быть ответчик, должник в спорном обязательстве, который может иметь интерес в сохранении обязательства. Нужно ли выяснять его мнение относительно прощения долга и одновременного отказа от иска в процессуальном значении? По ГПК не нужно. По ГК РФ нужно. Получается, что прощение долга вне суда учитывает интересы других лиц, а то же действие посредством отказа от иска в суде не требует учета чужих интересов. Нормы ГПК не соответствуют нормам ГК РФ, и их применение может повлечь нарушение прав других лиц.

ООО «Амур» обратилось в суд с иском к И. о взыскании стоимости ремонта автомобиля. В ходе подготовки дела к судебному разбирательству судья прекратил производство по делу в связи с прощением истцом долга и его отказом от иска на основании ст. 415 ГК РФ, руководствуясь ст. 34 ГПК154. Мнением должника суд не интересовался, полагая, что прощение долга - всегда благо для должника. Позже заказчик предъявил в суд иск о взыскании разницы в стоимости переданных им обществу деталей двигателя и деталей, установленных при ремонте автомобиля. Он пояснил суду, что умышленно не платил за ремонт, так как стоимость ремонта ниже суммы, составляющей разницу в стоимости указанных выше деталей двигателя. Получив копию иска, предъявленного к нему обществом, он намеревался предъявить встречный иск, однако не успел сделать этого в связи с прекращением производства по делу. Суд, принявший заявление заказчика, справедливо рассудил, что если суд, прекративший дело по иску общества, признал обязательство прекращенным, то судьба иска заказчика зависит от выводов надзорной инстанции по итогам проверки законности прекращения производства по делу. Заказчик добился защиты своих прав, однако для этого пришлось приостановить производство по делу, пока в порядке надзора проверялась законность определения суда о прекращении производства по делу, возбужденного иском ООО «Амур». После отмены определения оба требования были рассмотрены и разрешены в одном производстве.

Суд вынес решение, которым зачел требование общества при рассмотрении встречного иска заказчика и обязал общество выплатить заказчику разницу между суммами требований.

В приведенном примере за заказчиком сохранялось право требовать устранения нарушения его прав, однако защита была бы доступней и эффективней, если бы суд не допустил нарушений его прав посредством контроля за правомерностью отказа от гражданско-правового иска.

Представляется справедливым замечание И.М. Зайцева о том, что тенденция к снижению контролирующей роли суда за диспозитивными актами не вполне соответствует действующему законодательству и искажает суть судебной власти, превращая ее в безучастного наблюдателя и регистратора волеизъявлений сторон155.

Е.В. Васьковский, подчеркивая материально- и процессуально-правовую сторону в содержании принципа диспозитивности, писал: «...будучи результатом частно-правовой автономии, принцип диспозитивности не может выходить за ее пределы. Поэтому, если в применении к какому-либо праву эта автономия ограничена, если обладатель права стеснен в распоряжении им вне процесса, то такому же стеснению он должен быть подвергнут и в процессе, предметом которого является это право»156.

Ст. 37, 85 АПК устанавливают иное правило: арбитражный суд не принимает отказ от иска, «если это противоречит законам и иным нормативным правовым актам или нарушает права и законные интересы других лиц». Закон, внесший изменение в ГПК, исключающее судебный контроль за правомерностью отказа от иска, и АПК приняты почти одновременно в 1995 году (АПК чуть более чем за полгода нежели Закон «Об изменениях в ГПК»). Чем можно объяснить различие в подходах к проблеме? Когда был принят АПК, авторы комментария к нему подчеркивали сближение процедуры контроля общих и арбитражных судов за распорядительными действиями сторон: «Такое сближение процедуры общих судов и судов арбитражных вполне оправдано в условиях перехода к рыночной экономике». Такой контроль объясняется необходимостью обеспечить социальную справедливость решений арбитражного суда, потому что «не так редки случаи, когда в споре участвуют организации разной экономической «весовой категории», что является предпосылкой возможного зависимого положения одной из сторон от другой»157. Если развить эту мысль, то тем более необходим такой контроль за распорядительными действиями субъектов, из которых хотя бы один гражданин.

Распоряжение материальным правом при отказе истца от иска возможно не только в форме прощения долга, добровольного отказа от иных материальных прав, но и в ситуациях, когда на волю истца оказывается давление ответчиком либо третьими лицами, когда истец действует под влиянием заблуждения, обмана, не понимает юридического значения своих действий как в области материального, так и процессуального права.

«… будучи юридическим действием, отречение от права, конечно, должно соответствовать и всем условиям юридического действия: только тогда оно имеет силу, тогда действительно прекращает право, когда лицо, отрекающееся от права, способно к гражданской деятельности, когда само действие, непосредственно или посредственно выражающее отречение, является продуктом воли лица»158.

Интересно, что ч. 2 ст. 60 ГПК в отношении такого средства доказывания, как признания стороной фактов, предусмотрена обязанность суда проверить, не было ли сделано признание с целью скрыть действительные обстоятельства дела либо под влиянием обмана, насилия, угрозы или заблуждения.

Точно так же следует определить необходимость проверки свободы воли и волеизъявления истца, отказывающегося от иска.

О таких ситуациях И.А. Покровский писал: «…защитить истца против самого себя»159.

Гражданин С. отказался от иска к кредитному учреждению «Алькор» в связи с получением от него письменного уведомления: размер процентов на вклад будет увеличен до 80 % годовых, но без судебного урегулирования спора. Суд прекратил производство по делу160. Через полтора месяца С. пришлось обращаться к прокурору края с просьбой принести протест на определение суда в порядке надзора в связи с тем, что он отказался от иска под влиянием обмана ответчика.

С другой стороны, существуют нормы, которые можно считать частным проявлением установленного ст. 415 ГК РФ запрета прощать долг, если этим нарушаются права третьих лиц в отношении имущества кредитора. Такова норма Закона «О несостоятельности (банкротстве)»: должник не вправе прощать долги своим должникам либо заключать с ними мировые соглашения, если в результате этих действий могут быть причинены убытки его кредиторам (п. 2 ст. 78 данного Закона).

Эффект отказа от иска как процессуально- и материально-правового распорядительного действия можно наблюдать на примере из судебной практики. В Белогорский городской суд обратился С., требовавший обязать Н. вернуть ему 3 830 р., которые С. передал Н. в счет долга умершего отца. Основанием иска был ставший известным С. после уплаты долга факт состоявшегося до смерти отца отказа Н. от иска к отцу в деле о взыскании долга, возбужденном Н. Рассмотрев дело, суд пришел к выводу о том, что отказ Н. от иска к отцу С. явился односторонней сделкой, прекратившей гражданско-правовое обязательство между сторонами, потому иск подлежит удовлетворению – деньги следует взыскать как неосновательно приобретенные161. Этот пример лишний раз подтверждает материально-правовое значение отказа от иска как сделки в гражданском праве.

В литературе по процессуальному праву не изучался вопрос о возможностях и правовых последствиях отказа от заявлений, поданных в порядке особого производства, и жалоб на действия государственных органов, органов местного самоуправления и должностных лиц по делам, перечисленным в ст. 231 ГПК.

Отказ, на мой взгляд, возможен, но лишь как процессуальное действие, с сохранением права повторного обращения в суд с заявлением или жалобой по тому же поводу. Последствием волеизъявления может быть только оставление жалобы или заявления без рассмотрения. Основанием для такого вывода является отсутствие спора о праве гражданском в делах особого производства и возникающих из административно-правовых отношений. Другое дело, что нельзя не учитывать при этом возможные неблагоприятные последствия для других заинтересованных лиц. Представим ситуацию: жалоба уже рассмотрена по существу, и жалобщик отказывается от нее. Мотивы могут быть разными, в том числе осознание необоснованности жалобы. В таких ситуациях предлагается следующее решение: если субъект, чье действие обжалуется, согласен, жалобу оставить без рассмотрения, в противном случае рассмотреть жалобу по существу с вынесением решения. Такое решение диктуется особым, публичным характером спорного правоотношения. Возможность отказа от заявления в делах особого производства следовало бы ограничить с момента возбуждения дела до окончания подготовительной части судебного разбирательства162 .

Несомненно, верно решение законодателя, поставившего принятие признания иска ответчиком и утверждение мирового соглашения сторон под контроль суда, обязанного установить, что эти действия не противоречат закону и не нарушают прав и охраняемых законом интересов других лиц как по нормам ГПК (ст. 34, 165, 219 ГПК), так и по нормам АПК (ст. 37, 85, 121 АПК).

В отличие от отказа от иска мировое соглашение сторон всегда является одновременно процессуально - и материально-правовым действием.

Во-первых, это юридический факт в материальном праве - договор, который изменяет содержание материального правоотношения либо заменяет его другим (новация). Новация - это мировое соглашение сторон материального правоотношения о замене первоначального обязательства, существовавшего между ними, другим обязательством между теми же лицами.

В мировом соглашении о новации указывается иной предмет договора или иной способ исполнения обязательства. Например, вместо первоначально заключенного договора займа стороны заключают мировое соглашение о выполнении заемщиком строительных работ, т.е. заключают договор подряда, в котором функцию платы выполняет не возвращенный заемщиком - подрядчиком долг.

Характерным, обязательным признаком новации является включение в мировое соглашение условия о прекращении ранее действовавшего обязательства и замене его новым.

Утверждая мировое соглашение по гражданско-правовому спору, заключенное сторонами посредством новации, суд должен соблюдать нормы ГК РФ о новации. Это означает, что суду необходимо проверить действительность первоначального обязательства, так как от этого зависит действительность мирового соглашения, а также наличие в нем оговорки о прекращении первого вследствие замены новым. По аналогии это правило должно применяться к мировым соглашениям в связи с иными спорами (трудовыми, семейными) цивилистического цикла.

Мировое соглашение не обязательно новация. Это может быть договор о взаимных уступках сторон, обновлении ими своих прав и обязанностей в рамках существующего между ними правоотношения.

Мировое соглашение может заключаться в предоставлении взамен исполнения отступного (ст. 409 ГК РФ), а также зачете встречного однородного требования ответчика (ст. 410 ГК РФ). Причем отступное – это не только уплата денег и передача имущества в смысле вещей, но и уступка требования против третьего лица или иного права. 

Мировое соглашение не должно противоречить закону (ст. 34, 165 ГПК), а это значит, что им не могут нарушаться права не только «других» лиц, но и самих сторон. Нарушение права истца - это неосознанное избрание истцом возможности не использовать свое право, отказаться от него и не осознанные им уступки ответчику, выраженные в рамках отказа от иска либо мирового соглашения. Это могут быть действия, лишенные свободы воли и волеизъявления вследствие стечения тяжелых обстоятельств и др.

В.М. Жуйков в защиту идеи об исключении из содержания ч. 2 ст. 34 ГПК указания на нарушение прав самих сторон, заключающих мировое соглашение, приводит абсолютно неожиданный довод: когда это требование содержалось в ч. 2 ст. 34 ГПК, вышестоящие суды, как правило, отменяли определения о прекращении дел в связи с мировым соглашением сторон, так как их условия нарушали права самих сторон. Что же произойдет при существующей редакции ч. 2 ст. 34 ГПК? Разве не те же последствия должны наступить? Разве мировое соглашение, которым нарушаются права сторон, станет законным?

Мировое соглашение не только изменяет либо новирует правоотношение, по поводу которого между сторонами возник спор, а в суде - гражданское дело. Будучи утвержденным определением суда о прекращении производства по делу, по вступлении в законную силу мировое соглашение приобретает качества исключительности, неопровержимости, исполнимости, равно как решение суда. «Мировое соглашение – договор, прекращающий спор навсегда», - писал А.Х. Гольмстен в 1907 году163.

Определение о прекращении производства по делу в связи с мировым соглашением в арбитражном суде приобретает свойство исполнимости немедленно по его вынесении (п. 3 ст. 135 АПК).

 Придание вступившему в законную силу определению об утверждении мирового соглашения и прекращении производства по делу свойств судебного решения требует от суда внимания при осуществлении контроля за действиями сторон. Запись в мотивировочной части определения о том, что мировое соглашение не нарушает прав и охраняемых законом интересов других лиц означает, что по вступлении в законную силу означенный ею факт может быть опровергнут только на основании постановления надзорной инстанции, иначе возникают нелепые ситуации.

Кировский районный суд г. Хабаровска утвердил мировое соглашение между С. и коммерческим банком «Дельфин», по которому коммерческий банк согласился взамен вклада с начисленными по нему процентами (всего 1,1 млрд. р.) передать С. имущество, принадлежащее компании (предоставление взамен исполнения денежного обязательства отступного)164.

В это же время в производстве арбитражного суда Хабаровского края находилось дело о несостоятельности (банкротстве) банка. Когда стало известно о состоявшемся мировом соглашении, собрание кредиторов поручило одному из них обратиться в Индустриальный районный суд г. Хабаровска с иском о признании сделки об отступном недействительной и имущественных последствиях этой сделки, так как банк не имел права отчуждать свое имущество вне рамок конкурсного производства. Приняв заявление к рассмотрению, Индустриальный районный суд отказал в удовлетворении иска, сославшись на то, что к моменту вступления в законную силу определения Кировского районного суда конкурсное производство не было открыто165. У судьи, принявшего к производству заявление и вынесшего решение по существу, не возникло сомнения в допустимости проверки сделки об отступном, утвержденной судом.

Между тем в соответствии с п. 3 ст. 78, ст. 156 Закона «О несостоятельности (банкротстве)» сделка должника с отдельным кредитором после принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом и (или) в течение шести месяцев, предшествовавших подаче заявления о признании должника банкротом, является оспоримой и может быть признана недействительной по иску внешнего управляющего или кредитора, если влечет предпочтительное удовлетворение требований одних кредиторов перед другими.

 В другой подобной ситуации мировое соглашение об отступном было заключено тем же должником с одним из кредиторов, юридическим лицом, в нарушение очередности обращения взысканий по требованиям других кредиторов в рамках исполнительного производства и утверждено Кировским районным судом (основанием исполнительного производства послужила исполнительная надпись нотариуса). Арбитражный суд отказал в принятии иска о последствиях ничтожности сделки, утвержденной общим судом, другим кредиторам, сославшись на то, что определение суда о прекращении исполнительного производства в связи с утверждением заключенного сторонами мирового соглашения может быть отменено только судом в порядке надзора. С этим нужно согласиться. Утверждение судом мирового соглашения требует предварительного изучения, осмысления, учета его двойственного юридического значения как акта в материальном и процессуальном праве.

Мировое соглашение и отказ от иска, совершенные с нарушением требований, предъявляемых к сделкам, могут быть как оспоримыми, так и ничтожными сделками. На требования о признании сделок недействительными и применении последствий их недействительности распространяет свое действие исковая давность. Сроки исковой давности на них установлены в законе особо и являются специальными: десять лет для иска о признании недействительной и применении последствий недействительности ничтожной сделки с момента, когда началось ее исполнение; один год для иска о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий этого со дня, когда истец узнал или должен был узнать об обстоятельствах, составляющих условия недействительности, либо со дня прекращения насилия или угрозы, если сделка была совершена под их влиянием (ст. 181 ГК).

Это обстоятельство может иметь значение при проверке законности и обоснованности определений о прекращении производства по делу в связи с указанными распорядительными действиями сторон. Если сторона, возражающая против отмены определения, указывает на пропуск без уважительных причин срока исковой давности, в течение которого сделка может быть признана недействительной, суду надзорной инстанции следует отказать в требовании другой стороны об отмене определения о прекращении производства по делу. Такой вывод тем более справедлив для определения о прекращении производства по делу, если его основанием является отказ от иска истца-юридического лица либо мировое соглашение сторон-юридических лиц.

В связи с новеллой, внесенной ГК РФ в регулирование отношений из договора дарения, о запрете заключения таких договоров между коммерческими организациями (п. 4 ст. 575 ГК РФ) в литературе высказана мысль о том, что запрет дарения делает невозможным прощение долга и в связи с этим – отказ от иска о взыскании долга в процессе166. Едва ли с этим следует согласиться, так как сделка-прощение долга является самостоятельной сделкой166, влекущей прекращение обязательства в силу ст. 415 ГК РФ независимо от его субъектного состава. Важно лишь, чтобы прощение долга не нарушало прав других лиц. Кроме того, прощение долга является односторонней сделкой, не требующей встречного волеизъявления другой стороны, хотя ее мнение должно учитываться – прощение долга не должно нарушать интересов ответчика.

При рассмотрении споров с участием в качестве сторон юридических лиц, дела которых ведут их органы, иные лица или представители, а также граждан, поручивших ведение дел представителям, очень важно соблюдение правила о недопустимости выхода органа либо представителя истца за пределы их полномочий при отказе от иска и обеих сторон при заключении мирового соглашения в связи с гражданско-правовым характером этих действий. Если отказ от иска и мировое соглашение указанные выше лица совершают при отсутствии на то полномочий, то в соответствии со ст. 183 ГК соответствующие действия органов и представителей могут создавать, изменять и прекращать гражданские права и обязанности для представляемого лишь при условии последующего одобрения им сделки. В противном случае такие действия недействительны как сделки в гражданском праве. В производстве по делу это влечет отмену определений о прекращении производства по делу. При этом следует учитывать, что мировое соглашение не может дать повода к новому иску, так как оно обеспечено исполнительной силой, а в арбитражном процессе к тому же определение суда об утверждении мирового соглашения и прекращении производства по делу исполняется немедленно (ч. 3 ст. 135 АПК).

Арбитражному суду Хабаровского края было представлено на утверждение мировое соглашение о новации взаимоотношения сторон – открытых акционерных обществ, представлявшее собой крупную сделку. Суд отказал в удовлетворении ходатайства о его утверждении в связи с тем, что решение о совершении такой сделки принимается советом директоров общества единогласно, а не в результате действий представителя, даже и уполномоченного на заключение мирового соглашения. Возражения, выдвинутые директором ОАО состояли в том, что в силу ч. 4 ст. 37 АПК арбитражный суд не вправе удовлетворить мировое соглашение, лишь при условии, если оно затрагивает интересы других лиц, а не самой стороны. Определение суда было оставлено без изменения апелляционной и кассационной инстанциями, в постановлениях которых констатировался вывод о незаконности мирового соглашения как основании к отказу в его утверждении.

Заключение мирового соглашения недопустимо в делах, возникающих из административно-правовых (в широком смысле) отношений, и по таким гражданским делам, как дела о лишении родительских прав, признании брака недействительным, установлении отцовства, взыскании алиментов и другим. Распорядительные правомочия сторон в материально-правовых отношениях, из которых возникают эти дела, либо вовсе отсутствуют, либо ограничены, что определяет содержание их действия в процессе.

Особым типом мирового соглашения является мировое соглашение, заключаемое должником и кредиторами в арбитражном суде при рассмотрении дела о банкротстве, в том числе и после принятия им решения о признании должника банкротом и открытии конкурсного производства. В первом случае арбитражный суд утверждает мировое соглашение и прекращает производство по делу о банкротстве, во втором выносит определение об утверждении мирового соглашения.

Стороной в мировом соглашении выступают лишь конкурсные кредиторы, то есть кредиторы третьей и пятой очередей. Обязательства должника перед кредиторами первой, второй очередей должны быть исполнены до заключения мирового соглашения – в силу п. 1 ст. 123 названного Закона погашение задолженности по требованиям кредиторов первой и второй очереди является обязательным условием для заключения мирового соглашения. Обязательства перед кредиторами четвертой очереди считаются не подлежащими взаимным уступкам, составляющим суть мирового соглашения.

Решение о заключении мирового соглашения принимается собранием кредиторов – большинством голосов от общего числа конкурсных кредиторов при условии, что за него проголосовали единогласно кредиторы, обеспечившие свои права требования к должнику залогом его имущества. Особенностью мирового соглашения по АПК 1995 г. является установленная ст. 120 Закона «О несостоятельности (банкротстве)» возможность участия в нем третьих лиц, которые принимают на себя права и обязанности должника, предусмотренные мировым соглашением. Такова редакция п. 3 ст. 120 этого Закона, она очевидно некорректна – речь может идти о лицах, принимающих на себя обязанности должника либо обеспечивающих исполнение им обязательства. После заключения мирового соглашения они перестают быть третьими лицами, становятся стороной мирового соглашения как многосторонней сделки. Практике арбитражного суда Хабаровского края известны ситуации, когда в качестве третьих лиц в мировое соглашение вступили акционеры общества – должника, уступившие часть своих акций в обмен на требования конкурсных кредиторов к должнику.

Представляется, что и в мировых соглашениях, заключаемых в производстве исковых дел вполне допустимо участие как третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора, так и третьих лиц с побочным участием. Более того, в интересах защиты субъективных гражданских прав целесообразно было бы допустить участие в мировых соглашениях любых лиц, принимающих на себя обязательство должника, – это допускается материальным законом, поэтому адекватным ему должен быть и процесс.

Высший Арбитражный Суд в обзоре отдельных постановлений Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ по спорам, связанным с применением процессуальных норм167 приводит пример ситуации, когда организация, участвовавшая в деле в качестве третьего лица, не заявлявшего самостоятельных требований на предмет спора, была лишена права на заключение мирового соглашения, что могло нарушить ее интересы. В результате определение об утверждении мирового соглашения было отменено и дело направлено на новое рассмотрение168. Представляется, этот пример лишь подтверждает необходимость исключения из норм ГПК и АПК указаний на отсутствие у третьих лиц с побочным участием права заключать мировое соглашение со сторонами.

Одновременно заслуживает внимания другая ситуация, когда третье лицо на стороне ответчика, не заявляющее самостоятельных требований, становится инициатором возложения на него регрессной обязанности непосредственно в пользу истца. Так, при рассмотрении дела по иску Н. к ООО «Тандем» о возмещении вреда, причиненного по вине его водителя С., привлеченного к участию в деле в качестве третьего лица на стороне ответчика, С. заявил ходатайство о возложении непосредственно на него обязанности возместить вред, объясняя свою просьбу стремлением лично загладить вред и предотвратить будущий иск к себе. Учитывая согласие истца и ответчика на удовлетворение ходатайства С., суд расценил сложившуюся ситуацию как перевод долга на другое лицо и удовлетворил иск, возложив на С. обязанность возместить вред169. Сложившаяся ситуация – мировое соглашение с участием сторон и третьего лица, которое становится субъектом многостороннего соглашения, утвержденного судом.

Возвращаясь к теме мировых соглашений в делах о банкротстве, отмечу, что они особенны не только возможностью участия в них третьих лиц. Было бы неверно считать, что может быть обжаловано определение о прекращении производства по делу в связи с заключением мирового соглашения в ходе наблюдения или внешнего управления170 - в силу ст. 143 АПК дела о банкротстве рассматриваются по правилам АПК с особенностями, установленными Законом РФ «О несостоятельности (банкротстве)». Исходя из статьи 86 АПК, определение о прекращении производства по делу может быть обжаловано, однако в соответствии с п. 5 ст. 120 этого Закона мировое соглашение вступает в силу для всех участвующих в нем лиц со дня его утверждения арбитражным судом. Утверждение мирового соглашения в стадии конкурсного производства должно влечь одновременно определение суда о прекращении конкурсного производства и неисполнении решения арбитражного суда о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства (п. 3 ст. 124 названного Закона).

Другой особенностью является то, что, несмотря на процессуальное оформление и утверждение и немедленное вступление в законную силу, мировое соглашение может быть по заявлениям должника, кредитора или прокурора признано недействительным при наличии как общих оснований для недействительности сделок по гражданскому праву, так и дополнительных условий:

если мировое соглашение содержит условия, предусматривающие преимущества для отдельных кредиторов или ущемление прав и законных интересов отдельных кредиторов;

если исполнение мирового соглашения может привести должника к банкротству.

О недействительности мирового соглашения арбитражный суд выносит решение.

При этом наступают как гражданско-правовые последствия недействительности сделок, в том числе особенные в сравнении с указанными в ст. 167 ГК РФ, так и процессуальные – возобновление производства по делу о банкротстве. Очевидно, на требования о признании мирового соглашения недействительным распространяются сроки исковой давности, предусмотренные ст. 181 ГК РФ.

Мировое соглашение может быть расторгнуто только на основании решения арбитражного суда как в отношении отдельного кредитора, так и в целом в случае неисполнения должником условий мирового соглашения в отношении не менее одной трети требований кредиторов (ст. 129 данного Закона).

Особенностью мирового соглашения между должником и кредиторами после возбуждения дела о банкротстве должника является то, что оно действительно только после утверждения арбитражным судом. В ситуациях, указанных в названном Законе, арбитражный суд обязан (п. 1 ст. 125) и вправе (п. 2 ст. 125)171 отказать в утверждении мирового соглашения. Последствие - мировое соглашение считается незаключенным, все договоренности не приобретают юридической силы.

В связи с тем, что мировое соглашение, заключенное должником и кредиторами после возбуждения дела о банкротстве, несмотря на множество особенностей, является гражданско-правовой сделкой, неисполнение должником обязанностей, вытекающих из него, может явиться основанием для возбуждения нового дела о банкротстве. При этом объем требований кредиторов определяется мировым соглашением.

В содержание принципа диспозитивности входит право ответчика признать иск.

При признании иска ответчиком и принятии его судом выносится решение об удовлетворении заявленных требований. В случае непринятия судом признания иска ответчиком суд выносит об этом определение и продолжает рассмотрение дела по существу172.

В процессуальной литературе проблема правовой природы признаний ответчика исследована достаточно детально. Различают признание фактического основания иска без признания иска в целом; признание существования правоотношения между сторонами без признания субъективного права истца на иск в гражданско-правовом смысле, основанное на признании лишь части фактического основания иска о присуждении; признание иска в целом - во всех его частях. Ст. 34 действующего, ст. 41 проекта ГПК, ст. 37 АПК говорят о признании иска в последнем значении. Такое признание является одновременно признанием как фактов основания иска, так и содержания материального правоотношения, составляющего его предмет, то есть субъективного гражданского права истца и собственной юридической обязанности.

Следует, однако, отметить: признание иска в целом не означает, что ответчик безоговорочно признал все факты его основания. Гипотеза нормы материального права, регулирующей спорное материальное отношение, может быть относительно-определенной, и тогда круг фактов, составляющих основание иска, определяется в каждом конкретном случае. Гипотезы иных норм носят альтернативный характер: возникновение правоотношения ставится в зависимость от наличия хотя бы одного из двух или более фактов. В таких ситуациях ответчик может согласиться с иском в целом, признав одновременно иные, нежели приводившиеся истцом, факты.

Ст. 197 ГПК дополнена указанием на сокращенный вариант мотивировочной части судебного решения в случае признания иска ответчиком - в ней может быть указано лишь на признание иска и принятие его судом173. В проекте ГПК это предусмотрено  ст. 190. Такое процессуальное новшество лишает вступившее в законную силу судебное решение его важного свойства: преюдициальности фактов, установленных судом и указанных в мотивировочной части его решения, для общих, арбитражных и третейских судов, рассматривающих другие гражданские (общих судов и уголовные) дела при условии, что в них затрагиваются интересы тех же лиц.

Об этом важном свойстве мотивировочной части решения суда, вступившего в законную силу, свидетельствует содержание ст. 55 ГПК, ст. 58 АПК, ст. 63 проекта ГПК («Основания освобождения от доказывания»), ч. 3 ст. 208 ГПК («Вступление решения суда в законную силу»). Изложенное лишь подтверждает: признание иска ответчиком является прежде всего признанием фактического основания иска ответчиком и должно расцениваться судом как объяснение стороны, как одно из доказательств по делу. Факты, установленные посредством такого доказательства, должны быть отражены в мотивировочной части решения суда. Признание иска ответчиком входит в содержание принципа состязательности, определяющего правила представления суду фактического и доказательственного материала, отстаивания в суде своих прав и интересов174 .

В силу принципа диспозитивности следует расширить возможности передачи сторонами споров, возникающих из материально-правовых отношений, основанных на юридическом равенстве их субъектов, на разрешение третейских судов. Нет, представляется, препятствий для разрешения третейскими судами споров, возникающих из семейных и трудовых правоотношений. Третейское разбирательство споров долгие годы было непопулярно в России, однако в последнее время оно становится реальной альтернативой производства в государственных судах.

Одновременно следует заметить, что не может служить правовым основанием к отказу в принятии иска п. 6 ч. 2 ст. 129 ГПК. В соответствии с ним судья отказывает в принятии заявления, если между сторонами заключен договор о передаче данного спора на разрешение третейского суда. Обнаружение этого обстоятельства после возбуждения дела влечет его прекращение (п. 7 ст. 219 ГПК). В соответствии с ч. 4 ст. 129,  ч. 2 ст. 220 ГПК повторное обращение в суд в таких ситуациях недопустимо. Заключение договора о передаче спора на разрешение третейского суда – проявление принципа автономии воли, однако оно не может служить препятствием реализации конституционного права на судебную защиту. Потому следует исключить п. 6 из содержания ч. 2 ст. 129 ГПК. Заключение сторонами материального правоотношения договора о передаче спора в третейский суд не может служить средством отказа от права на судебную защиту и основанием к отказу в принятии иска. Из части 2 статьи 219 ГПК следует исключить пункт 7. Заключение сторонами договора о передаче спора на разрешение третейского суда после возбуждения дела в суде может служить основанием для применения более мягкого последствия - оставления заявления без рассмотрения (норму об этом следует включить в содержание ст. 221 ГПК).

 В то же время в действующем АПК соглашение сторон о передаче спора на разрешение третейского суда не расценивается как препятствие к обращению в арбитражный суд, однако в соответствии с п. 2 ст. 87 АПК арбитражный суд оставляет иск без рассмотрения, если имеется соглашение лиц, участвующих в деле, о передаче данного спора на разрешение третейского суда и возможность обращения к третейскому суду не утрачена, если ответчик, возражающий против рассмотрения дела в арбитражном суде, не позднее своего первого заявления по существу спора заявит ходатайство о передаче спора на разрешение третейского суда. В литературе встречаются предложения об изменении норм, регулирующих процессуальные отношения между судом общей юрисдикции и сторонами, заключившими договор о третейском разбирательстве спора, аналогично п. 2 ст. 87 АПК.

Следует заметить, что в проекте ГПК это предложение нашло отражение, хотя предпосылки оставления заявления судом без рассмотрения в связи с договором о передаче данного спора на разрешение третейского суда несколько отличаются. Во-первых, проект ГПК в отличие от АПК не ставит применение института оставления иска без рассмотрения в зависимость от утраты возможности обращения в третейский суд; во-вторых, по-разному решен вопрос о моменте, по прошествии которого возражение ответчика против рассмотрения дела в государственном суде не имеет значения: по АПК – это момент его первого заявления по существу спора; по проекту ГПК – это любой момент до начала рассмотрения дела по существу. Нормы проекта ГПК представляются предпочтительнее – их реализация представляет собой дань уважения обоюдной воле сторон на третейское разбирательство как проявлению диспозитивности в их взаимоотношениях. Одновременно они гарантируют осуществление конституционного права на судебную защиту.