Глава VII УМЫСЕЛ И НЕОСТОРОЖНОСТЬ

В жизни существуют ситуации, когда люди намереваются совер­шить определенные действия и достичь планируемых целей. Од­нако во многих ситуациях мы достигаем чего-то хорошего или плохого, но не как цели наших намерений, а в результате побоч­ных эффектов нашего поведения. Представим, что кто-то выронил бумажник, полный денег, а голодающая мать троих детей находит его и использует деньги, чтобы спасти жизнь своих детей.

Потеря бумажника — несчастье для его владельца, но оно принесло хороший результат. Теперь предположим, что фарма­цевт перепутал наклейки и на пузырек с ядом наклеил бумажку с указанием, что это пищевая добавка, а затем упаковку с такими пузырьками оставил на задворках аптеки. Какой-то бездомный нашел пузырек с отравой и, прочитав надпись, выпил содержимое и умер. В известной мере оплошность фармацевта — случайность, но она причинила большой вред.

Человек, который потерял бумажник, может испытывать удов­летворение от того, что его деньги пошли на благое дело. Но с его стороны было бы странно требовать похвалы, ждать одобрения за спасение жизни троих детей. Фармацевт же, перепутавший на­клейки, несет и моральную, и правовую ответственность за смерть человека, употребившего отраву. Различие между ситуациями должно заставить нас задуматься. Похвала за доброе дело пред­полагает намерение совершить добро, а порицание за зло не требует наличия намерения причинить вред.

Выражение признательности и одобрения, как мне кажется, требует того, чтобы был сделан выбор в пользу добра или филан­тропии. Подходы и оценки правонарушения иные. Фармацевт должен избегать риска создания общественной опасности, для чего от него требуется принятие соответствующих мер. Конечно, необ­ходима большая работа для того, чтобы определить, что собой Должны представлять эти соответствующие меры. Но если фарма­цевт уделяет недостаточно внимания мерам,  необходимым для

284

Глава VII. Умысел и неосторожность

Глава VII. Умысел и неосторожность

285

того, чтобы не дать людям отравиться после посещения его аптеки, причинение им вреда будет расцениваться как неосторожность. Неосторожное причинение вреда может лечь в основу уголовной ответственности, равно как и морального порицания.

С тех пор как римским правом были введены в оборот понятия dolus (намерение, умысел) и culpa (виновность, неосторожность), юристы западной правовой традиции употребляют эти термины при анализе как уголовно-правовой, так и гражданской ответст­венности. Получение похвалы за доброе дело связано с наличием доброго намерения. Обвинение в причинении вреда мы выдвигаем в том случае, если он совершен с умыслом или по неосторожности. Во всех правовых системах Запада проводится различие между умышленным и неосторожным правонарушением, но при этом существуют значительные разногласия относительно границ этих двух понятий, ведущих при их использовании к привлечению к ответственности.

Выявление границ умысла и неосторожности затрагивает многочисленные философские и правовые вопросы. Что конкрет­но представляют собой понятия dolus (умысел) и culpa (неосто­рожность)? Кто-то может сказать, что это варианты преступного поведения. Они, как правило, определяются как внутреннее со­держание преступления, как форма, как аспект mens rea (винов­ной воли). Но ни одно из этих определений, как мы увидим, не совсем точно.

Широко распространено предположение, например, о том, что умышленное совершение преступления опаснее совершенного по неосторожности. Вина за умышленное убийство тяжелее вины за неосторожное. Вопрос: почему? Что есть такое в умышленном поведении, что делает его в нравственном отношении более пори­цаемым? Фактор знания? Желания? Нацеленности? И если умы­сел опаснее неосторожности, следует ли из этого, что нет ничего хуже умысла? Делают ли, например, дурные мотивы умышленное убийство еще более жестоким?

Здесь хотелось бы подискутировать. Да, обычное умышлен­ное убийство одного-двух лиц, конечно же, гораздо более опасней такого же неосторожного убийства. Поэтому в уголовных кодексах всех стран так отличаются по степени тяжести санкции за указанные преступления. Но ведь отношение к \ умышленному и неосторожному преступлению возникает на

уровне суждений об опасности отдельных умышленных и неос­торожных преступлений. А как быть с оценкой опасности неосторожных преступлений, связанных, например, с наруше­нием специальных правил в сфере использования техники? В последнее десятилетие в нескольких странах произошли тра­гические аварии теплоходов, совершенные по небрежности ка­питанов судов, пренебрегающих определенными правилами тех­ники судовождения, в результате которых погибли сотни пассажиров (в России такие события известны в связи с гибелью пассажиров туристического теплохода «Адмирал На­химов» близ Новороссийска; аналогичный случай произошел с паромом «Эстония» в Балтийском море). Как здесь быть с оценкой опасности неосторожного преступления? А если вспом­нить известные всему миру еще более трагические события на Чернобыльской АЭС, в результате которых люди, подвергшие­ся радиации, болеют и умирают до сих пор? Ведь это тоже разновидность неосторожного преступления. И если задать вопрос: от чего больше умирают люди — от умышленных убийств или неосторожного нарушения специальных правил обращения с техническими средствами повышенной опасности, то ответ будет однозначным: разумеется, по второй причине (катастрофы на автомобильном, железнодорожном, водном и воздушном транспорте, аварии на подземных шахтах, лесные пожары и т.д. и т.п.). Иными словами, опасность неосторож­ных преступлений в условиях научно-технического прогресса значительно возрастает, как и их число (ничего подобного, конечно, не наблюдалось еще в прошлом веке).

На нижнем уровне спектра виновности располагается проблема установления факта неосторожности. Возможно ли причинение вреда без того, чтобы совсем не оставалось места для неосторож­ности? Давайте вернемся к нашему примеру о бездомном, который выпивает отраву из ошибочно помеченного пузырька. Допустим, что слишком усердный прокурор захочет дойти до оценки поведе­ния и обвинения тех, кто выпускает эти пузырьки для аптек. Чтобы упростить ситуацию, предположим, что их выдувает один стеклодув. Если бы он не поставил пузырьки фармацевту, отрава никогда не была бы налита в них. Защита стеклодува состоит в том, что он занимался социально полезной работой, изготовлял и продавал пузырьки.  Он не может нести ответственность за то,

286

Глава VII. Умысел и неосторожность

§ 1. Случай и неосторожность

287

каким образом они были использованы. Соответственно было бы весьма трудно упрекать его за вредные последствия неосторожнос­ти фармацевта. Роль стеклодува в смерти бездомного чисто слу­чайна — в ней нет неосторожности, а значит, вины. В противопо­ложность этому неосторожность связывается с наличием вины.

Указанное соотношение можно представить в виде длинного пути постепенно возрастающей ответственности следующим обра­зом: случай — неосторожность — умысел — дурной мотив (низ­менное побуждение).

Мне кажется, что в этой схеме необходимо найти место и для мотивов, лишенных низменного характера и смягчающих ответственность и наказание виновного лица.

Далее мы рассмотрим критерии различий путей причинения вреда.