§ 19. ОТКАЗ ОТ МАТЕРИАЛЬНОГО ОПРЕДЕЛЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В БУРЖУАЗНОМ УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ

Добуржуазное уголовное законодательство, как мы видели, нередко включало материальное определение преступления непосредственно в уголовное законодательство.

В буржуазных уголовных кодексах материальное определение преступления отсутствует.49 Эти кодексы в лучшем случав ограничиваются формальным определением преступления как .деяния, запрещенного законом под страхом наказания, которое не имеет самостоятельного значения в части определения преступления, но играет известную роль в уголовно-политическом отношении, так как утверждает принцип nullumcrimen sine lege.

Почему буржуазное государство не ввело материального определения преступления в свои кодексы?

Буржуазия в период победы и утверждения капитализма в передовых странах выступала как представитель якобы все -г о общества; мероприятия, выгодные для буржуазии как класса, она расценивала как мероприятия, предпринимаемые в интересах тзсего общества. Казалось бы, в этих условиях буржуазия в своих кодексах могла провозгласр1ть, что преступление — деяние, посягающее на интересы всего общества. Однако сложность классового положения буржуазии не позволяла ей дать такое определение в законе. В условиях, когда рухнули сословные и цеховые перегородки, увековечивавшие иерархию общества и место каждого человека и его потомства в обществе, в условиях, когда люди стали формально свободными и равными, провозглашение в законе принципа, что уголовные законы предусматривают действия, посягающие на благоденствие общества, находилось быв кричащем противоречии с фактическим неравенством людей, со всей системой капиталистической эксплоатации.

49 Элементы материального определения преступления содержались во французской кодексе о преступных деяниях и наказаниях 1795 г. В Уголовном кодексе 1810 г. это определение не бьтлр воспроизведено.

94                                                                                                                                                                                                                                                                      Проблема материального признака преступлении

(Ненаказуемостьбанкротства, торгового и биржевого обмана, убийства и увечья в процессе эксплоатации, с одной стороны, и наказуемость нищенства, бродяжничества, самовольного захода в чужие владения — с другой, ни в какой мере не отвечали бы тезису, что наказуемые деяния угрожают благоденствию всего общества. При феодально-абсолютистском режиме не возникало бы и вопроса о противоречии между определением преступления и действительным положением вещей, так как формальное неравноправие было принципом, «благоденствие» общества предполагало это неравенство.

Но буржуазия, выражаясь словами Манифеста Коммунистической партии, разрушила все феодальные, патриархальные идиллические отношения. Она эксплоатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями, заменила открытой, бесстыдной, прямой, черствой эксплоатацией.

Неслучайно, поэтому, российское самодержавие отказалось от материального определения преступления непосредственно после падения крепостного нрава, когда Россия вступила на путь капиталистического развития. Исключение ст. ст. 1 и 2 Уложения о наказаниях, содержавших это определение, и многие другие изменения Уложения явились органической частью законодательства, вызванного падением крепостного права. Эти изменения были произведены в связи с изданием Судебных уставов 1864 г. 5f

Одновременно с исключением материального определения преступления из Уложения о наказаниях были исключены и некоторые нормы, особо вопиющим образом выражавшие принцип правового неравенства людей перед уголовным законом, прежде всего — нормы, устанавливавшие различные лестницы наказаний для привилегированных и непривилегированных.61

50                       Высочайше утвержденное 27 декабря 1865 г. мнение Государственного совета о согласовании Уложения о наказаниях с Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями (Собрание узаконений и распоряжений правительства от 21 февраля 1866 г., 127).

51                     Упразднение двух различных систем наказания не означало, однако, даже формального уравнения в степени наказуемости привилегированных и непривилегированных. Существенные остатки добуржуазных форм нрава сохранились в уголовном законодательстве царизма до 1917 г. Принцип nullum crimen sine lege в дореволюционном русском уголовном праве никогда не был осуществлен.

Характерно, что, исключая материальное определение преступления из Уложения о наказаниях, царское правительство сохранило его в «знаменитом» Уставе о предупреждении и пресечении преступлений, который

Отказ от материального определения преступления в бурж. зйк-ее         95

I К середине XIX в. материальное определение было исключено почти из всех кодексов. Этот отказ от материального определения обычно мотивировался тем, что закон должен содержать бесспорные повеления, а не спорные философские положения.52 Вместе с тем указывалось на практическую бесполезность таких определений.

„По существу, материальное определение преступления в законе было бы практически не только бесполезным, но отчасти и вредным для буржуазии. Второе соображение о недопустимости включения в закон теоретических положений в применении к буржуазному закону также справедливо. Буржуазная наука отнюдь не едина в своих выводах. Теоретические воззрения отдельных представителей этой науки, выражая в общем интересы господствующих классов, существенно различаются между собой в частностях, что является отражением противоречий внутри господствующих классов. Какое бы то ни было общее материальное определение преступления, введенное в кодекс, неизбежно вызвало бы различное толкование со стороны отдельных представителей буржуазной науки, что подрывало бы силу буржуазного закона.

Материальное определение преступления перешло, таким образом, от законодательства к буржуазной науке, которая, как мы видели, оказалась бессильной дать такое определение.

гласил, что вод преступлением надо иошшать «всякие действия, клонящиеся к нарушению должного уважения к вере или общественного спокойствия, порядка, благочиния, безопасности личной и безопасности имущества». Эта исключительно широкая и неопределенная формула, сохранившая силу до 1917 г., являлась юридическим основанием для широкого применения в порядке мер пресечения и предупреждения репрессий за деяния, уголовным законом не предусмотренные (ссылка, высылка, отдача под надзор полиции в административном порядке). Сохранение «материаль-чого» определения преступления в полицейском кодексе с упразднением его в уголовном кодексе выражало особенности строя, характеризовавшегося сохранением многих остатков крепостничества.                                                                                                                                                                                                                                                                         '

sa Второе отделение собственной его величества канцелярии так моти -зировало представление об отмене ст. ст. 1 и 2 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных: «При рассмотрении различных законодательных работ Государственным советом неоднократно было признаваемо в последнее время, что теоретические определения принадлежат скорее к области науки права, нежели к положительному законодательству^ потому должны быть исключаемы, кроме лишь случаев крайней необходимости, «о в определении преступления и проступка подобной необходимости у нас вовсе не представляется». Второе отделение по всем этим соображениям и ввиду практической бесполезности высказывалось за исключение ст. ст. 1 и 2 Уложения (Судебные уставы, 20 ноября 1864 г., с изложением рассуждений, на коих они основаны, изданные Государственной канцелярией, 2-е изд. СПб., 187Р, часть IV, стр. 144, 145).

JIpo6.ie.vfa мйтерийлыюго признака преступления