§ 28. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, ОПРЕДЕЛЯЮЩИЕ ОБЩЕСТВЕННУЮ ОПАСНОСТЬ

I. Основания, по которым конкретное деяние становится общественно-опасным и вследствие этого актом высших органов советской государственной власти включается в число

о1-а Подробный анализ Указа от 9 июня 1947 г. см. в статье п В. Д. Меныпагина. «Сов. государство и право», № 8, 1947.

Обстоятельства, определяющие общественную опасность                                                                                                                                                 157

преступлений, чрезвычайно многообразны. Как выше мы показали на историческом материале, общественная опасность деяния и особенно степень этой опасности отнюдь не являются неизменными величинами.

В настоящем параграфе перечисляются некоторые основные элементы общественной опасности деяния по советскому уголовному праву.

Преступление-—деяние, опаснее для общества (в эксплоа-таторских государствах для господствующего класса), а не только для отдельных лиц. Деление преступлений на публичные и частные, принятое еще во времена римского права, отдельными теоретиками расценивалось как деление преступлений на два вида: а) наносящие вред обществу и б) наносящие вред отдельным лицам. 62

В первый период классового общества, когда области преступления и гражданского деликта еще не были достаточно разграничены, такой взгляд, хотя принципиально и неправильный, имел под собой некоторые основания, тем более, что такое разделение было связано с наличием двух форм процесса и глубоким различием в санкциях — санкции в интересах государства и санкции в интересах потерпевшего лица.

В принципе деяние, влекущее государственное наказание, не может считаться посягающим только на отдельное лицо. Уже самый факт регламентации преследования со стороны государства и факт установления санкции свидетельствуют о том, что деяние небезразлично для государства.

В советском социалистическом уголовном праве преступление всегда представляет собою деяние общественно-опасное. Поскольку интересы коллектива и личности у нас не могут быть противопоставлены, посягательства на законные интересы отдельного лица — на его жизнь, здоровье, честь, на его политические и гражданские права — расцениваются и как посягательства на интересы общества в целом.

В беседе с Г. Уэллсом товарищ Сталин говорил: «...коллективизм, социализм не отрицает, а совмещает индивидуальные интересы с интересами коллектива. Социализм не может отвлекаться от индивидуальных интересов. Дать наиболее полное удовлетворение этим личным интересам может только

62 В английском праве это деление частью сохранилось и до настоящего времени Так, Кении замечает, что даже в Англии не завершен процесс превращения частного вреда в публичный. От частного лица (потерпевшего) в значительной мере зависит считать оскорбления, пасквили (libel), изнасилование уголовным преступлением или гражданским деликтом и соответственно обратиться в уголовный или гражданский суд (Kenny. Outlines of criminal Law. 15 ed., Cambridge, 1936, p. 22, 29).

158    бществепная опасность—основное содержание преступления е советском праве

социалистическое общество. Более того,—социалистическое общество представляет единственно прочную гарантию охраны интересов личности».53

В области советского социалистического уголовного права охрана интересов личности проведена с действительной полнотой, нормы же буржуазных кодексов лишь скрывают фактическую беззащитность личности трудящихся.54 В частности, наши УК карают многочисленные деяния, которые в буржуазных государствах, как правило, юридически безразличны— доведение до самоубийства, понуждение зависимой женщины к вступлению в половую связь, вовлечение женщин в проституцию, неплатеж алиментов, оставление детей без надзора, вовлечение детей на путь порока, воспрепятствование участию женщин в государственной и общественной деятельности, воспрепятствование фактическому раскрепощению женщины и многие им подобные. Все эти деяния являются и признаны опасными для общества в целом.

Вследствие наличия в уголовно-процессуальных кодексах норм, устанавливающих производство дел об отдельных преступлениях в порядке частного обвинения, в советской литературе иногда высказыЕались соображения, что государство, за отдельными исключениями, не заинтересовано в таких делах, что последние не представляют общественной опасности, что самую преступность этих деяний определяет потерпевший.55

Эта точка зрения неправильна. Советское государство признает оскорбление, клеЕету, побои, изнасилование, плагиат общественно-опасными деяниями и карает виновников этих деяний. Частный характер возбуждения и в ряде случаев прекращения этих дел не имеет прямого отношения к уголовно-материальной стороне деяния. В известной мере сам этот порядок определяется тем, что для существа многих из этих преступлений необходимо субъективное восприятие совершенного деяния как преступного посягательства.56

63                       И. Сталин.   Вопросы ленинизма, изд. 10-е, стр. 602.

64                   См. А. А. П и о н т к о в с к и й.   Преступления против личности. М., 1938, стр. 3—7.

66 Частично такая точка зрения отразилась в инструктивном письме Верховного суда РСФСР № 2, 1925 г. («Еженедельник сов. юстиции», № 32; 1925).

66 Во всяком случае, установление частного характера обвинения по некоторым преступлениям вызвано отнюдь не принципиальным нежеланием государства вникать в сферу частной жизни. Если деяние фактически об-шестЕеппо-опасно, советское государство устанавливает его наказуемссть. Поэтому, между прочим, наш уголовный закон не знает понятия диффама-

Обстоятельства, определяющие общественную опасность                                                                                                                                                                                                    ]59

Для других преступлений не требуется восприятия потерпевшим совершенного деяния как посягательства на его личность и права, ибо общественно-опасный характер посягательства может быть установлен и без этого.

Следовательно, с точки зрения советского материального уголовного права деяния, по которым уголовное судопроизводство ведется в порядке частного обвинения, не отличаются от всех иных, предусмотренных уголовным кодексом. Они также общественно-опасны. Подтверждением этого вывода может служить ст. 10 УПК РСФСР, согласно которой вступление прокуратуры в дело исключает возможность прекращения дела за примирением сторон.

Итак, элемент опасности для социалистического общества в целом, для правопорядка, существующего в нем, присущ всем преступлениям, предусмотренным советскими уголовными кодексами, в том числе и тем деяниям, которые преследуются в порядке частного обвинения.

II. Признание деяния преступлением предполагает отрицательную его оценку, именно оценку его в качестве общественно-опасного. Эта оценка производится государством в самом акте, относящем деяние к числу преступлений, являющимся актом политики.

Однако эта оценка не произвольна. В основе ее лежит фактическая опасность деяния для данного строя или порядков, угодных и выгодных господствующему классу, а в СССР — для порядков, угодных и выгодных трудящимся.

Буржуазный законодатель может здесь нередко ошибаться как в ту, так и другую сторону, ибо он руководствуется главным образом классовым чутьем, но не научным анализом. Советское законодательство отличается от буржуазного и тем, что момент фактической опасности деяния и отрицательная оценка этого деяния, выраженная в норме советского уголовного закона, совпадают. Советское законодательство создается и развивается на основе марксистско-ленинской науки об обществе, дающей возможность действительно научного пред-

пии. Интересны выступления Спасовича против наказуемости этого деяния. Решительно протестуя против тезиса о невмешательстве в частную жизнь, Спасович, возражая Лохвицкому, писал, что между частным и государственным лежит обширная обшественьая область, и отграничить область частного от обнестЕенногопочти невозможно. Наказуемость диффамации, по словам Спасовича, нужна для того, чтобы «плутоватый купец, не совсем честный адвокат, продажный журналист могли спать спокойно, зная, что угроза закона заставит всех держать язык за зубами». (В. Д. С п а с о в и ч. О диффамации. Соч., т. Ill, стр. 361). В наиболее широких масштабах диффамация наказывается в Англии и США.

160 Общественная опасность—основное содержание преступления в советском праве

видения, которого лишена наука буржуазная. Это позволяет советскому законодателю точно оценить реальную опасность деяния в настоящем и возможные вредные его последствия в будущем.

Таким образом, в основе понятия преступного лежит реальная, фактическая, а не предполагаемая опасность деяния.

Указанное обстоятельство, в частности, как мы полагаем, лежит в основе отрицания значения юридической ошибки. Если деяние фактически не опасно, то субъект не подлежит ответственности, хотя бы он и предполагал, что совершает тяжкое преступление.57

III.                             Весьма важное значение при признании деяния общественно-опасным имеет, как уже упоминалось выше, значение объекта посягательства.

Вообще обязательным условием наличия общественной опасности деяния является посягательство на охраняемый советским правом объект. Если объект законом не охраняется, то и посягательства на него не могут считаться уголовно-наказуемыми. Правильно пишет профессор А. Н. Трайнин: «Каждое преступление, выражается ли оно в действии или бездействии, всегда есть посягательство на определенный объект. Преступления, которое ни на что но посягает, в природе не существует». (Учение о составе преступления, стр. 72).

IV.                             Опасность деяния предполагает причинение или хотя бы возможность причинения вреда объекту, на который посягательство   направлено.   В  отношении тягчайших   преступлений такой ущерб презюмируется  уже  самой важностью объекта. При посягательствах на другие объекты, например на  правильную деятельность государственных учреждений, общественный порядок, честь граждан и другие,  нанесенье ущерба объекту, по общему правилу, должно быть довольно

67 В архивах Высшего суда Абхазской АССР автор в 1929 г. ознакомился с любопытным делом. По обычаю, брак с родственниками даже в отдаленных степенях родства считался деянием в выси.ей степени предосудительным, причем существовало глубокое убеждение о наказуемости этого деяния. В 1926 г. молодой человек А. женился на двоюродной сестре. Когда об атом узнали в селе, общее собрание граждан вынесло решение о немедленном привлечении его к ответственности, как совершившего тяжкое преступление. Прокурор арестовал А. и начал уголовное дело. Характерно, что сами молодые супруги были твердо убеждены, что совершили тяжкее преступление и ссылались в свое оправдание на сильную взаимную любовь. В поданном заявлении и в показаниях следователю А. просил наказать его снисходительно, учтя его молодость и неразумие. Разумеется, дело было прекращено за отсутствием состава преступления, ибо такой брак разрешается законом, и, следовательно, не может считаться общественно-опасным деянием.

Обстоятельства, определяющие общественную опасность

значительным, чтобы деяние можно было считать общественно-опасным. Для признания деяния общественно-опасным не требуется, чтобы в конкретном случае вред наступил. Закон в общей форме перечисляет общественно-опасные деяния, постулируя тем самым их вредность. Таким образом, это качество определяется в общей форме.

Степень вероятного ущерба для защищаемого объекта определяется не только степенью вреда, наносимого отдельным посягательством конкретному объекту, но и другими обстоятельствами, в частности, распространенностью вредного посягательства 68 или особой его нетерпимостью в данных условиях. Нетерпимость данного деяния в глазах трудящихся в результате роста культуры и сознания масс усиливает отрицательную оценку каждого посягательства на тот или иной объект, хотя бы внешне состав деяния и степень причиняемого вреда не изменились.

Понятие ущерба, вреда в советском социалистическом праве качественно отличается от такого же понятия в буржуазном праве. Для советского уголовного права характерно и то обстоятельство, что при единстве системы социалистического хозяйства и морально-политическом единстве всего советского общества имеется возможность проследить вредный результат деяния дальше первых его последствий, на которых обычно останавливается буржуазное уголовное право.

Степень ущерба, который наносится преступлениями какого-либо одного вида, в момент признания деяния преступным зачастую может быть определена только в общих чертах, с учетом различия ущерба в конкретных преступлениях такого типа. Эта изменчивость будущего возможного ущерба от преступления (с учетом также некоторых особенностей субъекта, мотивов преступления и т. д.) отражается и на санкции, которая в таких случаях обычно бывает санкцией с сравнительно широкими рамками наказания. Например, злоупотребление служебным положением, в зависимости, в первую очередь, от значения и характера причиненного деянием ущерба, может рассматриваться и как дисциплинарный проступок, находящийся вне пределов уголовного права, и как легкое и, наконец, как тяжкое уголовное преступление (ст. 109, ч. 1 ст. 112, ч. 2 ст. 112, примечание 1 к ст. 112 УК РСФСР).

68 Так, инструктивное письмо Верховного суда РСФСР № 21 1925 г. требовало, чтобы суды учитывали влияние степени развития общественно-опасного действия, усиливая репрессию, если имеется тенденция к его повышению и росту. («Еженедельник сов. юстиции», № 31, 1925).

'' Дурманов — Понятие преступления

162 Общественная опасность—основное содержание преступления в советском праве

■V. Деяние является общественно-опасным не вне времени и пространства, а в конкретных условиях места, времени и обстановки его совершения. Это обстоятельство получает первенствующее значение в отдельных преступлениях, где не только степень тяжести преступления, но зачастую и само бытие преступления зависит от места и обстановки совершения деяния (театр военных действий, мирное время, ьоенное время, боевая обстановка). Однако анализируя статьи действующего Уголовного кодекса, мы находим, что закон специально учи-тыЕает обстановку   и место совершения деяния в качестве

(признака опасности деяния скорее в виде исключения. По общему правилу, особенности места и обстановки совершения преступления только усиливают или уменьшают степень общественной опасности деяния.

Относительно-определенная санкция позволяет в приговоре отразить особенности обстановки, повлиявшие на степень опасности преступления. Обстановку и место совершения преступления нельзя противополагать другим признакам общественной опасности, в особенности его вредоносности, ибо последняя в ряде случаев зависит от условий места и обстановки совершения преступления.

VI. К числу существенных обстоятельств, определяющих общественную опасность деяния, должны быть отнесены обстоятельства, принадлежащие к его субъективной стороне.

Преступное деяние рассматривается советским уголовным правом не просто как причинение Ереда охраняемому правом объекту, а как причинение Ереда, совершаемое человеческим действием (или бездействием), подчиненным контролю и руководству сознания (§§ 6, 7). Причинение же среда независимо от роли сознания субъекта близко подходит к причинению Ереда детьми, животными и даже силами природы, т. е. находится за пределами уголовного права.

Неразрывнее единство объективной и субъективной сторон деяния сказывается в том, что в конкретном случае закон относит деяние к числу общестЕенно-опасных и, следовательно, преступных только при определенном сочетании объективных и субъективных моментов. Подавляющее большинство деяний, объективно вредных и даже опасных для социалистического порядка, закон не относит к числу преступлений, если они совершаются неумышленно (по небренности или самонадеянности). Назовем для примера сбыт фальшивых денег, недонесение о тяжком преступлении, похищение чужой веши, приобретение чужой вещи путем неосознанного субъектом обмана, истребление чужого имущества,

Обстоятельства, определяющие общественную опасность                                                                                                                                                                                   Jg3

включая и истребление общеопасным способом,69 скупку похищенного, распространение ложных, позорящих другое лицо измышлений, обмеривание и обвешивание покупателя, сбыт фальсифицированных продуктов и т. д. Мы намеренно назвали деяния, относящиеся к различным главам Особенной части воветского Уголовного кодекса.

Число же деяний, которые действующий закон считает общественно-опасными в случае совершения их не только умышленно, но и по неосторожности, сравнительно невелико, | в Уголовном кодексе РСФСР — всего 38. Однако степень об-1 щественнои отагшости в этом случае, по общему правилу, не одинакова со степенью опасности тождественного с внешней стороны умышленного преступления. Это частью отражено в самом законе, установившем различную наказуемость умышленного и неосторожного убийства и нанесения телесных повреждений (ст. ст. 136, 137 и 139 и ст. ст. 142, 143 и 145 УК РСФСР), «о

По общему правилу, сам закон не дифференцирует мер наказания в зависимости от субъективной стороны деяния, предоставляя это суду (ст. 593в , ст. ст. 751, 752, 754, часть 2 ст. 5 Указа 26 июня 1940 г. и мн. др.). Совершение этих преступлений по неосторожности не всегда является обстоятельством, свидетельствующим о меньшей степени опасности деяния, особенно при наличии тяжелых последствий (ст. 593-в УК РСФСР).

Значение мотива и цели действия при отнесении деяния к числу преступлений, по действующему советскому уголовному законодательству, сравнительно невелико. Лишь в отдельных случаях характер мотива или цели совершения деяния превращает его из непрестушюго в преступное (ср. ст. 107 УК РСФСР/ карающую скупку и перепродажу предметов широкого потребления и продуктов с целью наживы, также ст. ст. 101, 168 и некоторые другие). Мотив и цель преступления играют, как правило, большую роль при определении  хара ктера  преступного деяния и степени

69 См. определение Судебной коллегии Верховного суда СССР от 22 марта 1939 г., Сборник постановлений пленума и определений коллегий Верховного суда СССР, М., стр. 125. ^

60 Таково же соотношение санкций статей, по которым карается умышленное и неосторожное истребление или повреждение социалистической собственности (ср. ст. ст. 79 и 792). Характерно, что, допуская в принципе OTLeTCTLennocTb за неосторожное истребление социалистической собственности, закон установил эту ответственность только в узких пределах (ст. 7Ь2, 794 и др.)

И*

164 Общественная опасность—основное содержание преступления в советском прйве

его опасности, причем эта роль мотива и цели отражается как в составах Особенной части, так и непосредственно при применении наказания судом (ст. 31 «Основных начал уголовного законодательства СССР и союзных республик»).

VII.                           К другим обстоятельствам, определяющим опасность деяния, следует отнести свойства субъекта и способ совершения деяния.

По советскому уголовному праву, наличие определенных обстоятельств этой категории лишь в немногих случаях делает совершенный поступок преступлением (ст. ст. 791, 793, 192-а УК РСФСР). По общему правилу, эти обстоятельства только изменяют степень тяжести преступления, а следовательно,— и тяжесть наказания. Признание деяния преступным в зависимости от тех или иных свойств субъекта или способа совершения преступления имеет место лишь в случае, если и без наличия этих обстоятельств деяние вызывает осуждение — правовое (например, применение дисциплинарного взыскания) или хотя бы только моральное.

Так, например, повторное нарушение правил о паспортах (ст. 192-а УК РСФСР) признается преступлением в силу свойств субъекта (специальный рецидив), однако и независимо от этого обстоятельства нарушение этих правил есть деяние, вызывающее правовое осуждение; дополнительный признак в виде специального рецидива превращает это деяние в преступление.

Таким образом, свойства личности и способ совершения деяния, по общему правилу, играют роль не основных, а дополнительных обстоятельств.

VIII.                              Во  время Отечественной войны 1941—1945 гг. основания, по которым деяние становилось или оставалось общественно-опасным, сохранили свое значение. Решающее значение получило прямое или косвенное направление посягательства на причинение ущерба делу борьбы за свободу, независимость и честь Родины, на государственную безопасность и организацию тыла.

При оценке характера и степени вреда, наносимого преступлением в условиях военного времени при посягательствах на эти объекты, в ряде случаев учитывался вред предполагаемый и возможный. Каждое общественно-опасное действие в условиях военного времени вызыЕает сложные и многообразные вредные последствия, но они в большинстве могут быть определены только в общих чертах.

В условиях военного времени для оценки опасности деяния

Обстоятельства, определяющие общественную опасность                                                                                                                                                                                    165

еще большее, чем в мирное время, значение имела самая возможность причинения вреда, хотя бы в силу стечения обстоятельств вред реально и не наступил.

Пленум Верховного суда СССР в постановлении от 13 ноября 1941 г. дал указание о квалификации по ст. 593i УК РСФСР нарушений трудовой дисциплины на транспорте, если эти нарушения только могли повлечь тяжелые последствия. 61

Особенно большую роль при оценке качества общественной опасности деяния в условиях военного времени имела обстановка совершения деяния. Степень опасности некоторых деяний могла быть весьма различной в зависимости от того, совершено ли деяние в местностях, объявленных на военном или осадном положении, на театре военных действий, в боевой обстановке, во время воздушного нападения и т. д. Большое значение этим обстоятельствам придает Положение о воинских преступлениях 1927 г. Постановление Государственного Комитета Обороны от 19 октября 1941 г., которым в г. МоскЕе и прилегающих к городу районах вводилось осадное положение, указывало: «Нарушителей порядка немедля привлекать к ответственности с передачей суду Военного трибунала, а провокаторов, шпионов и прочих агентов врага, призывающих к нарушению порядка, расстреливать на месте». 62

В условиях военного времени для оценки опасности деяния зачастую первостепенное значение имел также непосредственный объект посягательства. Особенно это следует сказать о военном имуществе. Не только хищение военного имущества, но и разбазаривание его, продажа, приобретение, укрывательство похищенного имущества и всякого рода сделки с ним являлись в условиях военного времени деяниями весьма опасными.63

61                    Сборник  «Законодательные  и  административно-правовые  акты военного времени», 1942, стр. 70—72. См. также сообщение Главной военной прокуратуры о наказании дезорганизаторов транспорта. «Известия Советов депутатов трудящихся СССР», № 71, 1942.

62                 «Известия Советов депутатов трудящихся СССР» от  21 октября 1941 г. № 249. Примеры из практики Военного трибунала МВО см. в «Известиях Советов депутатов трудящихся» от 22 октября 1941 г.

63                      Практика Верховного суда СССР выделяла посягательства1 на военное имущество как особо опасные деяния. Так, пленум Верховного суда СССР в постановлении от 8 января  1942 г., рассмотрев определение Военной  коллегии,  которая   квалифицировала    хищение   имущества из  военного   склада  по  пункту  «д» ст.  162 УК   РСФСР,   признал его неправильным, так как хищения носили систематический характер и были совершены организованной группой.  «Эти обстоятельства,— говорит постановление, — учитывая   в    особенности,   что

166 Общественная опасность—основное содержание преступления в советском праве

Разумеется, особо усиленное внимание к охране военного имущества означало не ослабление, а усиление охраны и других видов социалистической собственности. Так, некоторые виды железнодорожного имущества во время войны по своему значению приближались к военному имуществу. Во время военной зимы 1941/1942 г. судебная практика признавала одним из весьма опасных преступлений хищения снегозащитных средств: щитов, кольев, снегозащитных заборов, древесных насаждений и пр. Возможность перерыва железнодорожного движения в результате заносов, вызванных хищениями снегозащитных средств, рассматривалась как обстоятельство, значительно повышающее опасность такого хищения, независимо даже от количества и стоимости расхищенного. 64

Хищение почтовой и телеграфной корреспонденции еще в мирное время признавалось тяжким видом хищения,65 в военное же время это деяние, особенно если предметом его были письма, телеграммы и посылки в Действующую Советскую Армию, стало одним из опаснейших видов хищения.66

Большое значение получило отношение субъекта к объекту, на который произведено посягательство. Если преступление совершено лицом, обязанным по своему положению предотвратить его, это существенно отражалось на размере ответственности. В частности, хищение социалистической собственности, совершенное лицами, которым вверена социалистическая или находящаяся в ведении государства личная собственность

было совершено хищение военного имущества в условиях военного времени (подчеркнуто нами.—Н. Д.), уже сами по себе дают основание квалифицировать действия обвиняемых по закону 7 августа 1932 г.» («Соц. законность», № 3—4, 1942, етр. 29).

61 Так, Военный трибунал Московско-Донбасской ж. д. осудил по закону 7 августа 1932 г. за хищение 150 щитовых планок и кольев и употребление их на изделия, проданные затем по спекулятивным ценам. Путевые обходчики, срезавшие 5 снегозащитных деревьев, были осуждены Военным трибуналом ж. д. имени Дзержинского к 10 годам лишения свободы («Известия Советов депутатов трудящихся СССР», № 12 от 15 января 1942 г.).

65                      Постановление 42-го пленума Верховного суда СССР от 25 февраля 1933 г.   Сборник действующих постановлений пленума и директивных писем Верховного Суда СССР 1941 г., стр. 6.

66                     См. сообщение Прокуратуры СССР об осуждении ряда лиц за эти деяния). «Известия Советов депутатов трудящихся СССР»,№ 43 от 21 февраля 1942 г.).

Обстоятельства, определяющие общественную опасность                                                                                                                                                                                                             [QJ

или которым поручено охранять эту собственность, было признано особо тяжким видом хищения. Пленум Верховного суда СССР 8 янЕаря 1842 г. разъяснил, что лица, ответственные за сохранность государственного или общественного имущества, должны нести повышенную ответственность за хищение ими это го имущества. *'

" «Соц. законность», № 3—4, 1942, стр. 28.

Военный трибунал ж. д. им. Дзержинского, осудивший стрелка военизированной охраны, похитившего 14 мешков муки и 13 кг вермишели, мотивировал суровость приговора тем, что осужденный являлся лицом, которому вверена была охрана имущества («Известия Советов депутатов трудящихся СССР» от 7 января 1942 г.).