§ 3. ВОЗЗРЕНИЯ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЙ ШКОЛЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА

I. Изложение воззрений буржуазных школ уголовного права на преступление как конкретный акт поведения человека начинается с антропологической школы, так как ее концепция имеет исключающий характер: школа по сути дела отрицает отдельное преступное деяние.

Философской базой антропологической школы уголовного права явился вульгарный материализм3 Фогта, Бюхнера, Моле-

* К. Маркс   и Ф. Энгельс. Соч., т. XIV, стр. 415.

' См. статью Б. С. Ошеровича. К постановке вопроса о методологических основах антропологической школы уголовного права. «Проблемы уголовной политики», 1937, № 3.

|5                                                                                                                                                                                                                                               Преступление — конкретный акт поведения человека

шотта — этих, по выражению Энгельса, разносчиков дешевого материализма, не только не пошедших дальше механического материализма XVIII века, но и опошливших его.4

Из основных положений этого материализма упомянем исключительное приложение мерила, заимствованного из механики, к органическим явлениям, т. е. явлениям, «...в области которых механические законы хотя и продолжают, конечно, действовать, но отступают на задний план перед другими, высшими законами..,»,* и неспособность взглянуть на мир как на процесс.

Вульгарные материалисты, полностью отрицая роль сознания, рассматривали человека как машину, реагирующую на внешние побуждения. Применяя законы механики к общественным отношениям, признавая единственно механическую причинность и отрицая объективную случайность, они считали каждое явление, в том числе и каждый человеческий поступок, абсолютно неизбежными, предопределенными всеми предшествующими явлениями, которые в столь же абсолютной форме, были, в свою очередь, предопределены предшествующими им явлениями, и т. д.

II. Антропологическая школа, базировавшаяся на этих антинаучных философских построениях, отрицала какое бы то ни было самостоятельное значение отдельного человеческого поступка, в частности, и акта совершения преступления. Последний предопределялся с непреложностью прежде всего прирожденными качествами человека и затем определенными внешними раздражителями, при наличии которых преступление совершается с такой же неизбежностью, как химическая реакция при известном сочетании химических элементов, как движение небесных светил.

Энрико Ферри, опиравшийся на учение вульгарного материализма и позитивизма и занимавший промежуточное положение между антропологической и социологической школами, полностью перенося в область общественных явлений законы химии и биологии, признавал человеческое поведение простой реакцией на внешнее раздражение и целиком устранял роль сознания. Он писал: «...позитивная физиопсихология совершенно уничтожила веру в свободную волю или в нравственную свободу, доказав, что мы должны рассматривать эту свободу исключительно как обман субъективного психологического наблюдения. Будем же рассматривать ...волевую деятельность

4                      К. М арке и Ф. Энгельс. Соч., т. XIV, стр. 648, 649.

5                     Там же. стр. 648.

Воззрения антропологической школы уголовного права                                                                                                                                                             17

человека как высшую и наиболее сложную форму животной деятельности вообще...» «Решение воли не является причиной движения. Решение это есть не более как сознание этого движения, которое, в свою очередь, является результатом не приказания воли, но результатом процесса взаимного превращения физических и физио-психологических сил... «Я хочу>,—констатирует положение, но не создает его...» 6

В другой работе Ферри говорит, что идея наказания, основанного на бессмысленной свободе воли, должна заменяться «простой изоляцией неприспособленных к социальной жизни в силу своих врожденных или приобретенных, постоянных или преходящих патологических условий».7

А. Вульферт характеризовал взгляды Ферри как проявление крайнего фаталистического детерминизма, ферри, говорил он, признает единственно механическую причинность, утверждает согласно с этим полнейшую несвободу человеческого воления.8

Д. А. Дриль, разделявший основные методологические воззрения антропологической школы, но резко расходившийся с нею в выводах, писал, что «преступление представляет собою одно из естественных явлений, совершающихся по естественным законам, а не произволу». э

III. С точки зрения теории антропологической школы, которую с полным основанием можно назвать фаталистической, отдельный акт совершения преступного деяния имеет ничтожнейшее значение повода для начала исследования личных свойств преступника. Даже доказательственное значение этого акта невелико в сравнении с физическими и психическими стигматами, свидетельствующими о принадлежности субъекта к группе прирожденных преступников.

Но в таком случае отдельное деяние не может считаться и единственным поводом для названного исследования и последующего принятия мер безопасности, предлагавшихся школой (уничтожение субъекта, пожизненное или весьма длительное заключение).

Прирожденные качества преступного человека, неизбежно влекущие совершение опасного деяния, могут быть обнаружены до совершения этого деяния, и те же меры могут предотвратить

• Э. Ферри. Уголовная социология, перевод под ред. С. В. П о з-нышева, М.,  1908, стр. 292, 293, 298.   -

7                     Э. Ферри.  Коллективизм и позитивизм, стр. 75.

8                     А.  Вульферт.    Антрополого-позитивная   школа уголовного права в Италии. Вып. 2, Ярославль, 1893, стр. 539.

• Д. А. Д р и л ь. Уголовное право. СПб., 1909, стр. 101.

2   Дурманов — Понятие преступления

18                                                                                                                                                                                                                                                                                   Преступление — конкретный акт поведения человека

это неизбежное, как химическая реакция, деяние. Лишь немногие криминалисты-антропологи делают этот неизбежный вывод, сопровождая его все же массой оговорок. Но совершенно прав Н. Сергеевский, когда он, анализируя и критикуя положения антропологической школы, заявлял,  что с точки зрения этих положений остается только непонятным, почему 1 предлагаемые Ломброзо меры «...должны прилагаться лишь I к совершившим преступление, а не ко всем людям, принадле-1жащимпо своей организации к несчастному типу низшей расы»,1* Столь же справедлив и второй вывод цитируемого автора, что

(школа Ломброзо «не принадлежит к уголовному праву; связь ее с уголовным правом основана исключительно на недоразумении».11

Отрицание значения отдельного поступка ягляется одним из «теоретических!» оснований пренебрежительного отношения к человеку, к правам и гарантиям личности. Гарофало заявлял, что человек — не что иное, как общественная молекула, а потому нельзя церемониться с его правами, коль скоро его существование угрожает общественной безопасности. Приведя это мнение Гарофало, Н. С. Таганцев так характеризовал его: «Отдаленное прошлое вновь всплывает в глазах криминалиста -классика>.12 Действительно, эта теория перекликается, с одной стороны, с наиболее мрачными доктринами средневековья, а с другой — с изуверской, чудовищной «теорией» и практикой фашизма, который весьма многое заимствовал из арсенала реакционнейшей антропологической и неоантрспологической школы.1* Большую роль неоломброзианские реакционные теории играют сейчас в США. В значительной мере эги человеконенавистнические теории основываются на реакционно-идеалистической лженаучной догме Вейсмана, Менделя, Моргана.

Отрицание значения отдельного человеческого поступка характерно и для предшествовавших антропологической школе фаталистических течений в уголовном праве. Наиболее последовательно это воззрение было развито Гоммелем (Иохом) в XVIII в. Сюда же надо отнести учения френологов, кранио-метров, кефалометров и др.   Для всех   этих направлений

10 Н. Сергеевский. Антропологическое направление в исследованиях о преступлении и наказании. «Юридический вестник», февраль 1882, стр. 219.

11                      Там же, стр. 220.

12                       Н. С. Таганцев. Русское уголовное право. Лекции, т.  II, СПб., 1902, стр. С23.

13                      Итальянский фашистский уголовный кодекс 1930 г. знал особую категорию преступника по специальной склонности, «причина которой заключается в особенно злостном характере виновного» (ст. 108).

Воззрения антропологической школы уголовного права                                                                                                                                                                                                             19

характерно фаталистическое воззрение на отдельный человеческий поступок, как предопределяемый без остатка и совершенно не зависящий от воли человека.14 В XVIII веке, в другой конкретно-исторической обстановке, уголовно-правовые теории, базировавшиеся на учении французских материалистов XVIII в. и по существу имевшие тоже фаталистический характер, были прогрессивными. Они были направлены против религиозного обоснования уголовного права, против всякого рода метафизических концепций и обосновывали утилитарные теории наказания.

IV. Воззрения, базирующиеся на основных положениях вульгарного материализма, оказываются весьма близкими религиозным учениям, исходящим из тезиса о предопределении божием. Это вполне понятно, так как и в том и в другом случае отрицается объективная случайность, а в применении к человеческому обществу полностью устраняется активная роль человека. Энгельс писал о необходимости в понимании вульгарного материализма: «С необходимостью этого рода мы все еще не выходим из границ теологического взгляда на природу. Для науки совершенно безразлично, назовем ли мы это, вместе с Августином и Кальвином, извечным решением божим, или, вместе с турками, кисметом, или же назовем необходимостью». 15

С точки зрения учения о предопределении, изменения каждой частицы мира, включая и каждого человека как жившего, так и живущего и еще неродившегося, со всеми его поступками и даже помыслами, бесконечно давно предустановлены божеством (в виде ли личного бога или безличного рока — это несущественно), и мировой процесс представляет собою только реализацию этих предвечных начертаний. Человек здесь — только актер, играющий написанную для него, но ему неизвестную, роль. Вульгарный материализм считает, что если бы сознание могло познать все причинные связи, существующие в мире, то оно могло бы охватить весь без исключения процесс развития, включая и все поступки людей, на необозримый ряд лет вперед.

Одинаково фаталистический характер воззрений той и Другой доктрины не оставляет места для отдельного человеческого

14 См. Н. Д. Сергеевский. Русское уголовное право.. СПб., 1913, стр. 230; Л. С. Велогри ц-К отляревский. Новые идеи в уголовном правоведении. Журнал министерства юстиции, № 1, 1903, стр. 193. Меткие и интересные соображения об этих теориях были высказаны А. Ф. Кистяковским (Элементарный учебник обшего уголовного права. Общая часть. Киев, 1875, стр. 23 и ел.).

"К.Маркс и  Ф.   Энгельс.   Соч., т. XIV, стр. 503—504.

2*

20                                                                                                                                                                                                                                                                                                        Преступление — конкретный акт поведения человека

поступка, не дает оснований для отграничения его от других поступков.

V. Фаталистический характер „теории" антропологической, как и неоантропологической, школы уголовного права показывает, что по существу она целиком стоит^ на идеалистических позициях.

Дикие, бредовые, ничего общего с наукой не имеющие, утверждения ломброзианцев и неоломброзианцев, что определенные преступления совершаются людьми, обреченными на это в силу прирожденных, преимущественно передаваемых по наследству, свойств, имеют классовым назначением снять ответственность за преступность с капиталистического строя, который ее порождает, и возложить ответственность на самих жертв этого строя, представить преступление как явление якобы абсолютно неизбежное и не поддающееся искоренению, „обосновать" реакционнейшие мероприятия, в частности безграничный произвол полиции, судов, тюремщиков, применение самых беспощадных и варварских форм репрессий. Так в США неоломброзианцы, основываясь в значительной мере на лженаучной реакционно-идеалистической теории Вайсмана, Менделя, Моргана, пропагандируют человеконенавистнический расизм, расовую дискриминацию, стерилизацию или кастрацию, а иногда и уничтожение якобы неполноценных людей и т. д.

Неоломброзианство—одна из тех диких, человеконенавистнических „теорий", которые распространяются монополистическим капиталом и его прислужниками в США в качестве одного из средств наступления империалистической реакции на элементарные демократические права трудящихся.