§ 4. Природа невиновного причинения вреда

Проблема психической причинности включает в себя и вопрос о причинной обусловленности при невиновном причинении вреда. Институт невиновного причинения вреда имеет значение для понимания психической причинности в целом. Он построен на признании двух линий причинности: объективной и субъективной, психической, из которых второе предшествует первой. Только в единстве психической и объективной причинности деяние образует преступное поведение, а лицо, его совершившее, подлежит уголовной ответственности.

При невиновном причинении вреда происходит разрыв объективного и субъективного в причинности, утверждается существование объективной причинной связи при отсутствии связи субъективной, психической. «Ого-ленность» объективной причинной связи, лишившейся психического со-

Подробный анализ теории и практики обмана и гипноза изложен в работе: Кандыба В.Н. Криминальный гипноз. Т. 1-2. СПб., 1999.

409

провождения, исключает вину и, соответственно, уголовную ответственность.

Согласно ст. 28 УК лицо признается действовавшим невиновно в четырех случаях: 1) лицо не осознавало и по обстоятельствам дела не могло осознавать общественной опасности своих действий (бездействия) - ч. 1 ст. 28 УК; 2) лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий и по обстоятельствам дела не должно было их предвидеть - ч. 1 ст. 28; 3) при наличии предыдущей ситуации лицо не могло предвидеть возможности наступления общественно опасных последствий -ч. 1 ст. 28; 4) лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий, но не могло предотвратить эти последствия «в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам» - ч. 2 ст. 28 УК.

Во всех четырех ситуациях главное основание признания невиновного причинения вреда - отсутствие у лица соответствующей способности (возможности) либо осознавать опасность своих действий, либо предотвратить их. Вторая ситуация хотя и говорит о том, что лицо не должно предвидеть последствия, тем не менее, за долженствованием тоже стоит возможность предвидения (коль должен, значит мог, а не мог - значит не должен). Например, А. толкнул Б., тот, оступившись, наступил ногой на плохо закрепленную крышку канализационного люка и провалился в него, сломав ногу. Оказалось, что одна из четырех осей, на которых держалась крышка люка, была сломанной, и эта крышка под тяжестью Б. провернулась, открыв люк, в который Б. и упал. А. сознавал опасность своих действий, но не в полном объеме, а в том смысле, что толкать человека вообще опасно, он не предвидел возможности наступления вредных последствий, поскольку, хотя и видел люк сзади Б., не знал о его неисправности. В данном случае, конечно, вина А. исключается, и основанием признания невиновности является то, что А. не мог предвидеть наступления общественно опасных последствий. В принципе, эта ситуация подпадает под каждую из первых трех случаев, указанных в ч. 1 ст. 28 УК. А. не осознавал и по обстоятельствам дела не мог осознавать всей опасности своих действий (случай 1), поскольку не знал о неисправности люка. По тому же основанию он не предвидел возможности наступления общественно опасных последствий и не должен был их предвидеть, ибо на нем не лежала обязанность проверять крепления канализационных люков (случай 2). Он не мог предвидеть возможность наступления общественно опасных последствий (случай 3), так как никогда не слышал о подобных происшествиях. Поэтому, как представляется, все три первые основания признания невиновности следует заменить одним -лицо не предвидело наступления общественно опасных последствий своих

410

действий (бездействия) с указанием дополнительных обстоятельств: не должно было либо не могло предвидеть эти последствия.

Используемое в законе выражение «не могло» неоднозначно по своему содержанию, в нем следует выделить по крайней мере два смысла, отвечающих на вопрос о причине, почему лицо «не могло»: 1) лицо «не могло» в силу особых объективных обстоятельств (в законе говорится «по обстоятельствам дела»); 2) лицо «не могло» в силу своих внутренних, психических свойств.

Причинность первого смысла указывает на наличие исключительных объективных обстоятельств и их связи с состоянием сознания, характеризующимся невозможностью предвидения общественно опасных последствий, а значит и осознания опасности совершаемого деяния. Объективные обстоятельства имеют значение причины не сами по себе, а в единстве со способностями, в том числе психическими, субъекта. Одно и то же обстоятельство в зависимости от уровня интеллектуального развития, объема имеющихся знаний и психических данных способно у одного вызвать состояние, оцениваемое как «не могло», а у другого - нет. Так, в приведенном примере А. должен быть признан виновным в причинении вреда здоровью Б., если знал о неисправности люка и тем более — намеренно толкал Б., рассчитывая на то, что произошло на самом деле. Таким образом, здесь причина носит объективно-субъективный характер. Чаще всего подобные ситуации возникают, когда лицо вынуждено совершать действия, входящие в компетенцию специально подготовленной категории людей.

Во втором смысле состояние «не могло» имеет сугубо психическую причину. Какие-то объективные обстоятельства действуют и здесь, что делает вторую ситуацию похожей на первую. Но это такие обстоятельства, которые можно отнести к категории рядовых, обычных; для того, чтобы избежать вредных последствий, достаточно элементарных знаний и нормальных психических качеств. Наиболее типичным в этом отношении является наличие психического заболевания, вызывающего состояние невменяемости, в котором лицо «не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия)» - ч. 1 ст. 21 УК, а также отставание в психическом развитии несовершеннолетнего (ч. 3 ст. 20 УК).

Четвертое основание признания лица невиновным в причинении вреда -относительно новое для отечественного уголовного законодательства, оно появилось в УК РФ 1996 года в виде ч. 2 ст. 28. В соответствии с этой нормой деяние признается совершенным невиновно, «если лицо, его совершившее, хотя и предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но не могло предотвратить

411

эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам». Эта норма требует внимательного осмысления в целях уяснения ее содержания и соответствия занимаемому ею в УК места.

В литературе справедливо высказывается негативная оценка рассматриваемого нововведения, имея в виду имеющиеся в нем несогласования. Например, К.Л. Акоев пишет: «Используемая в ч. 2 ст. 28 УК конструкция ... внутренне противоречива, ибо в ней оказываются рассогласованными интеллектуальные и волевые процессы в сознании лица, совершающего «невиновное» деяние. Действительно, если лицо предвидит возможность наступления общественно опасных последствий своего деяния и, несмотря на это, совершает его, говорить о его невиновности на том основании, что оно не могло предотвратить эти последствия в силу несоответствия своих психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий, все равно, что оправдывать хулигана, нанесшего потерпевшему удар ножом, на том основании, что он не хирург и спасти потерпевшего оказался не в состоянии. В этой связи представляется, что лицо, породившее развитие причинной связи, но утратившее способность контролировать ее дальнейшее течение, не может считаться невиновным»1.

Приведенная аналогия с хирургом здесь может быть не очень уместна, поскольку речь идет все-таки о психофизиологических качествах, а не о знании и умении, но суть несовершенства рассматриваемой нормы показана правильно. Помимо отмеченной выше неувязки можно назвать и некоторые другие, указывающие на то, что использованная законодателем в ч. 2 ст. 28 формулировка одного из вариантов невиновного причинения вреда вовсе не связана с виной, точнее, с отрицанием вины, как это сделано в отношении предыдущих вариантов. При обстоятельствах, указанных в рассматриваемой норме, можно говорить о невиновности, но с таким же основанием к невиновному причинению вреда можно отнести и отсутствие состава преступления, например, признаков субъекта преступления. Несоответствие психофизиологических качеств требованиям экстремальных условий или нервно-психическим перегрузкам - это признаки не субъективной стороны преступления, а субъекта преступления; они раскрывают свойства личности, а именно - характер и устойчивость психофизиологических реакций и психических процессов. Законодатель применил здесь тот же прием, что и при конструировании неосторожной формы вины, о чем говорилось ранее. Далее, если в первых трех случаях невиновного причи-

Акоев К.Л. Место совершения преступления и его уголовно-правовое значение. Ставрополь: Сервисшкола, 2000. С. 140.

412

нения вреда основным показателем является интеллектуальный момент, а именно невозможность предвидения общественно опасных последствий, то в четвертом случае акцент делается на деятельностном моменте - неспособности лица предупредить общественно опасное последствие, то есть совершить требуемое деяние. Именно это качество субъекта является определяющим обстоятельством, исключающим вину. Что касается интеллектуальной сферы, она определяется как предвидение лицом возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия). Применимо ли это основание к случаям, когда лицо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий и выясняется, что оно и не смогло бы предотвратить их в силу недостаточных психофизиологических качеств? Очевидно, да, применимо. Отсюда следует, что законодательная формулировка интеллектуального момента не конкретизированная, неточная, двусмысленная, что недопустимо в законодательной технике. И, наконец, последнее. Признак предвидения возможности наступления общественно опасных последствий относится к трем видам вины: легкомыслию, косвенному умыслу и прямому умыслу (ч. 2 ст. 26; ч. 3 ст. 25; ч. 2 ст. 25 УК). Получается, что невиновное причинение вреда, указанное в ч. 2 ст. 28, возможно при наличии признаков умысла и неосторожности, что делает избранную конструкцию вовсе запутанной.

Невиновное причинение вреда может «соседствовать» только с неосторожностью, но никак не с умыслом. УК РСФСР 1960 г. делал переход к невиновному причинению вреда только через небрежность, путем отрицания его признаков, того минимума, который свидетельствует о вине. Допущение невиновности при наличии признаков легкомыслия приведет к исключению ответственности лиц, создавших опасные ситуации, обусловивших причинение вреда. Лицо, начавшее совершать опасные действия (например, водитель совершает разворот в неустановленном месте), предвидя возможность наступления общественно опасных последствий (например, столкновение со встречным транспортом), может быть признано невиновным, если выяснится, что в силу психофизиологических качеств, например, недостаточной скорости психической реакции, оно было неспособно в экстремальной ситуации, созданной им самим, предотвратить вредное последствие, в данном случае - столкновение с транспортным средством. Тем самым игнорируется общее правило возложения ответственности за причиненный вред на лицо, действовавшее в состоянии необоснованного риска (ст. 41 УК).

Допущение невиновности при признаках умысла оправдывает и человека, действовавшего умышленно. Например, можно оправдать убийцу на том основании, что он действовал в условиях, которые для его психофи-

413

зиологического состояния являются экстремальными либо вызвали нервно-психические перегрузки. В принципе такие решения не исключены. Психологические качества личности на самом деле не чисто психологические, а психофизиологические, это психические качества, обусловленные теми или иными физиологическими (нейрофизиологическими) механизмами. Это означает, что психические явления находятся в зависимости от лежащих в их основе нейрофизиологических механизмов (сенсорных, моторных, вегетативных реакций, повреждений и стимуляций мозга). Если абсолютизировать идею оправдания поступка несоответствием нервно-психических свойств личности той или иной ситуации, то можно придти к выводу о возможности оправдания убийства, если оно стало следствием, например, повреждения мозга, принятия стимулянта, отклонений в ощущениях и т.п. Например, А. выстрелил в Б. с целью убийства, тяжело ранил его, а затем решил спасти, но не смог этого сделать в силу того, что обладает, предположим, замедленной психофизической реакцией, тем более осложненной происшедшим событием, растерянностью и т.д. Совершенное деяние может вызвать стрессовое состояние (экстремальное условие), не позволяющее лицу принять меры по спасению раненого при желании сделать это. Лицо может находиться в состоянии элементарного наркотического или алкогольного опьянения, делающего его неспособным предупредить вредные последствия при наличии такого желания. Понятно, что исключение ответственности за причиненный вред, когда лицо само создало опасность его причинения, противоречило бы здравому смыслу.

Очевидно, что конструкция ч. 2 ст. 28 УК, если оставлять заключенную в ней идею, должна быть изменена таким образом, чтобы эта норма не применялась к умышленным деяниям и к лицам, своими действиями создавшим экстремальные условия либо сложную нервно-психическую ситуацию, потребовавших от него таких психофизиологических качеств для предупреждения возможных последствий, которых у него нет. Часть 2 ст. 28 УК могла бы быть сформулирована в следующем виде: «Деяние признается также совершенным невиновно, если лицо, обязанное предупредить наступившие по независящим от него причинам общественно опасные последствия, не сделало этого в силу несоответствия своих психофизиологических качеств возникшим экстремальным условиям и нервно-психическим перегрузкам».

Более рациональным шагом было бы изъять эту норму из главы УК, посвященной вине, и поместить ее в другую главу. В первом приближении это могла бы быть глава 4 «Лица, подлежащие уголовной ответственности», поскольку главный ее признак относится к характеристике личности -неспособности предупредить общественно опасные последствия.

414

Однако данная глава предусматривает такие свойства личности, исключающие либо ограничивающие уголовную ответственность, которые обусловлены наличием психического заболевания либо психических расстройств. Часть 2 ст. 28 УК исходит из других обстоятельств: неспособность лица предупредить общественно опасные последствия, обусловлена совокупностью двух факторов - внутренними психофизиологическими качествами личности и внешним воздействием, создавшим для этой личности экстремальные условия и нервно-психические перегрузки. Здесь, как видим, речь идет о внешних обстоятельствах, исключающих преступность деяния.

По своему характеру данная норма родственна ситуации физического или психического принуждения (ст. 40 УК), делающего человека неспособным «руководить своими действиями (бездействием)». Различие лишь в характере внешнего воздействия: по ст. 40 им является физическое или психическое принуждение, в то время как в рассматриваемом нами явлении в качестве внешнего воздействия выступают экстремальные условия и другие обстоятельства, вызывающие нервно-психические перегрузки. Следствия этих воздействий также примерно одинаковы. Если лицо «не могло предотвратить» общественно опасные последствия (ч. 2 ст. 28), значит оно «не могло руководить своими действиями (бездействием)» (ч. 1 ст. 40 УК), совершаемое им деяние продолжалось до наступления вредного последствия и не контролировалось лицом в силу несоответствия психофизиологических качеств экстремальным условиям и нервно-психическим перегрузкам. В обеих нормах ограниченность поведения не связана с какими-либо психическими расстройствами. Все это дает основания для объединения обоих норм в одну (ч. 1 ст. 40 УК), которую можно сформулировать в следующем виде: «Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате физического или психического принуждения либо воздействия экстремальных условий и нервно-психических перегрузок, если в результате такого принуждения либо воздействия лицо не могло руководить своими действиями (бездействием)».

Одновременно представляется целесообразным коснуться ст. 40 УК, согласно которой «вопрос об уголовной ответственности за причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам в результате психического принуждения, а также в результате физического принуждения, вследствие которого лицо сохранило возможность руководить своими действиями, решается с учетом положений статьи 39 настоящего Кодекса». В этой норме заключена проблема, которая ставит существование нормы под большое сомнение.

415

Проблема заключается в том, что физическое и психическое принуждение, о котором говорится в этой норме, не исключает у лица полностью возможности руководить своими действиями. В этом ч. 2 ст. 40 совпадает с п. «е» ч. 1 ст. 61 УК, предусматривающей в качестве одного из обстоятельств, смягчающих наказание, «совершение преступления в результате физического или психического принуждения...». Названные нормы находятся между собой в отношении тождества, затрудняющим выбор одной из них на практике, должна быть оставлена одна и предпочтительна ст. 61 УК.

Части 1 и 2 ст. 40 УК мало общего имеют с крайней необходимостью. Статья 39 говорит о причинении защищающимся вреда в ситуации, когда угрожающая «опасность не могла быть устранена иными средствами». Именно отсутствие такой возможности делает причинение вреда вынужденным, крайним актом. Невозможность устранения опасности иными средствами лежит в плоскости объективно сложившихся внешних по отношению к защищающемуся обстоятельств, в то время как главное условие, указанное в ч. 2 ст. 40 - отсутствие у лица возможности руководить своими действиями, что переносит эту норму в плоскость характеристики личности. Например, сильный мороз заставляет человека, оказавшегося ночью в поле, сжечь скирду сена. Здесь никакого значения не имеет отсутствие или наличие у него возможности руководить своими действиями. Если у него была возможность поступить иным образом, то эта ситуация подпадала бы под превышение пределов крайней необходимости (ч. 2 ст. 39 УК).

Таким образом, обстоятельство, указанное в ч. 2 ст. 40 не имеет отношения к крайней необходимости и должно быть исключено из ст. 40 УК. Если в результате физического или психического принуждения у лица полностью исключалась возможность руководить своими действиями, должна применяться норма, содержащаяся ныне в ч. 1 ст. 40; если же такая возможность полностью не исключалась, следует руководствоваться п. «е» ч. 1 ст. 61 УК, то есть рассматривать эту ситуацию в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.

Невиновное причинение вреда не ограничивается лишь обстоятельствами, предусмотренными ст. 28 УК. Существует правовая ситуация, когда невиновное причинение вреда следует отграничивать не только от неосторожности, но и от умысла, если он представляет в составе преступления исключительную форму вины. В этом случае вариант невиновного причинения вреда приобретает форму не случая, как это предусматривается ч. 1 ст. 28 УК, а неосторожности. Например, совершение кражи - преступление умышленное. Если кто-то завладел чужим имуществом по неосторожности, вина, предусмотренная ст. 158 УК, исключается, имеет место невиновное

416

причинение вреда. Признавать здесь неосторожность нельзя, поскольку она представляет форму вины, которая в данном составе преступления отсутствует. Вина в уголовном праве - категория уголовно-правовая и указывается только в отношении преступлений.

Точно так же причинение вреда признается невиновным, если конкретный состав преступления предполагает исключительно прямой умысел, а фактически совершенное деяние имеет косвенный умысел. Так, согласно ч.З ст. 30 УК покушением на преступление признаются лишь действия «непосредственно направленные на совершение преступления», то есть характеризующиеся прямым умыслом. Предположим, А. в драке нанес Б. ножевой удар в живот с целью отразить нападение со стороны Б., не желая, но допуская наступление его смерти. Данное деяние считается совершенным с косвенным умыслом, и если Б. остался живым, совершенное деяние не может расцениваться в качестве покушения на убийство, а квалифицируется как оконченное преступление, предусмотренное ст. 111 УК (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью). Квалификация по ст. 105 УК исключается вследствие отсутствия вины, предусмотренной для покушения на убийство, а именно - прямого умысла. Фактически имевший место косвенный умысел делает деяние по отношению к ч. 3 ст. 30 и ст. 105 УК невиновным, точнее - невиновным созданием угрозы убийства.

Таким образом, из самого уголовного закона следует, что применительно к конкретному составу преступления, предусматривающему определенную форму или вид вины, всякое иное психическое отношение к деянию, содержащее признаки менее опасной формы (вида) вины, представляет собой невиновное причинение вреда. Этот вывод следовало бы закрепить в ст. 28 УК, дополнив ее новой частью: «Деяние признается совершенным невиновно и в случае, если оно содержит признаки менее опасной формы (вида) вины, по сравнению с указанной в законе для данного деяния».

Для одних деяний, например, лишения жизни, невиновное причинение вреда всегда образует юридический случай, казус, предусмотренный ч. 1 ст. 28 УК, поскольку лишение жизни образует преступление как при умышленной форме вины (например, ст. 105 УК), так и при неосторожности (ст. 109 УК). Для других, например, кражи, невиновным причинением вреда будет неосторожность либо даже косвенный умысел, поскольку данное деяние образует преступление только при наличии прямого умысла.

14-3079                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                417