§ 4. ПОТРЕБНОСТИ, ИНТЕРЕСЫ ЛЮДЕЙ. УСЛОЖНЕНИЕ СОЦИАЛЬНЫХ СТРУКТУР И ПРЕСТУПНОЕ ПОВЕДЕНИЕ

1. В проблеме причин преступности и формирования антиобщественного поведения людей пока еще слабо разработан вопрос о влиянии на них различных экономических факторов. Мы лишь констатируем тот факт, что сейчас у нас нет преступности вследствие тяжелых материальных условий жизни в противовес первым годам Советской власти, когда даже в уголовном законодательстве было закреплено в качестве смягчающего ответственность такое обстоятельство, как совершение преступления на почве голода и материальной нужды.

1 Глезерман Г. Е. Исторический материализм и развитие социалистического общества, М., «Политическая литература», 1973, с. 256.

Но можно ли вообще отрицать, образно говоря, экономическую подоплеку преступности? Если исходить из того, что главной движущей силой общественного развития являются экономические, производственные отношения, то очевидно, что отрицать экономическую обусловленность преступности нельзя. Иначе появится опасность связывать это отрицательное социальное явление напрямую лишь с субъективными взглядами человека, опасность абстрактной психологизации преступности. Но связь экономических отношений с преступностью очень сложна. И когда в криминологии изучается, точнее должна изучаться, проблема влияния экономических факторов на преступность в целом или на преступное поведение конкретных людей, необходимо учитывать преломление в сознании и поступках человека общих экономических закономерностей, а также исходить из известного положения Энгельса, что «экономические отношения каждого данного общества проявляются прежде всего как интересы»1.

Вот почему вся проблема влияния экономических отношений на преступность нуждается в весьма глубокой разработке. Причем не только потому, что это поможет более успешному преодолению субъективистских концепций, но и потому, что позволит найти более или менее точную взаимозависимость между поведением человека, совершающего преступление, и экономическими факторами при анализе преступлений и при обобщенных выводах о преступности как социальном явлении.

Слов нет, это трудная и политически острая проблема, но ее решение позволит находить «узкие» места в экономических отношениях и социальной жизни и определять пути их преодоления, находить пути борьбы с антиобщественным поведением и преступностью. Нельзя бороться с недостатками, не вскрывая их. Нельзя ставить вопрос о ликвидации преступности, не стремясь «войти» в глубинные процессы жизни. Марксизм-ленинизм учит нас вскрывать противоречия, преодолевать их.

В конкретной экономической жизни, как и в любой другой области общественных отношений, имеются недостатки, связанные, например, с дефицитом определенных

'Маркс  К.  и  Энгельс   Ф.   Соч.,  т.  18,  с. 271.

87

товаров, ошибками в планировании производства и организации потребления и т. п. Они, конечно, оказывают влияние на поведение людей, а также на способы удовлетворения их потребностей.

А потребности, как известно, играют существенную роль в формировании поведения человека. Не случайно Энгельс говорил, что «никто не может сделать что-нибудь, не делая этого вместе с тем ради какой-либо из своих потребностей и ради органа этой потребности»1. Это справедливо и для преступного поведения2.

2. Люди социалистического общества строят жизнь, сознательно формируя свои потребности, и одной из главных является потребность в собственном развитии. «Эпохе строительства социализма и коммунизма известно много компонентов этой потребности. Главные из них: потребность в творческом труде и в постоянном повышении образования, потребность в товарищеских взаимоотношениях и многосторонних связях между людьми, в реализации своей индивидуальности, в глубокой внутренней цельности личности и в отзывчивости по отношению к другим людям, потребность в широкой информированности, в свободной физической деятельности, в общении с природой, потребность в красоте во всех ее проявлениях — все это внутренние неразрывно взаимосвязанные потребности, которые станут характерными для человека в условиях технически высокоразвитого коммунистического общества»3.

Естественно, что для того, чтобы формировать именно такое понимание потребностей у людей, которые глубоко поражены пережитками прошлого, необходима длительная и кропотливая воспитательная работа, в том числе основанная на изменении (перемене) вредно влияющего на них микросоциального окружения и замене

1          Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 3, с 245.

2          О роли и значении потребностей в преступном поведении пи

сал А. А. Пионтковский  («Пути укрепления социалистического пра

вопорядка».— «Сов. государство и право»,  1967, № 1), правда, яв

но переоценивший значение потребностей в преступном  поведении,

что мы подчеркивали  в  работе «Проблема  преступности»   (с.  60—

63). О проблеме потребностей см. также Афанасьев  В.  Г.  На

учно-техническая  революция,  управление,   образование,  М.,   «Поли

тическая литература», 1972, с. 192.

3          Научно-техническая  революция   и  социализм,  М.,  «Политиче

ская литература», 1973, с. 211.

88

другими, социально полезными связями, на приобщении к труду, привитии творческого к нему отношения. Не случайно В. И. Ленин говорил: «Мы должны всякий труд, как бы он ни был грязен и труден, построить так, чтобы каждый рабочий и крестьянин смотрел на себя так: я — часть великой армии свободного труда и сумею сам построить свою жизнь без помещиков и капиталистов, сумею установить коммунистический порядок»1.

Интерес — одна из движущих сил поступков людей. В философской литературе по-разному истолковывается само понятие интереса. В частности, Г. Е. Глезерман критикует А. Г. Здравомыслова, который считает, что интерес не только объективная категория, но и субъективная. Возражая против такой трактовки, Г. Е. Глезерман полагает, что нужно различать интерес и стимул п что все, что относится к субъективному проявлению интереса, есть стимул, но не самый интерес2.

Мы полагаем, что, не отрицая объективного характера интересов людей, можно говорить о субъективном интересе, что шире понятия «стимул». Стимул может не быть прямым выражением своего интереса. При анализе преступного поведения людей это часто видно довольно наглядно. Если, например, участники преступной группы выбирают в качестве исполнителя преступления одного из членов группы, то иногда своего личного интереса у исполнителя может не быть, хотя он все-таки совершает преступление. Стимулом, но не интересом в этом случае является желание сохранить доверие «товарищей», хотя, если бы человека спросили, заинтересован ли он лично в этом преступлении, он ответил бы: нет. Поэтому интерес как психологическая, субъективная категория имеет важное значение для объяснения преступного поведения людей.

К правильному пониманию значения интереса в преступном поведении мы подойдем, если будем исходить из того, что интерес преступника в нашем обществе есть проявление индивидуализма и что этот интерес противоречит тому, что характерно для марксистского понимания интереса: сочетания общественных и личных интересов,

1          Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 317—318.

2          Глезерман   Г.   Е.   Исторический   материализм   и   развитие

социалистического общества, М.,  «Политическая литература»,   1973,

с. 99.

•ВвПНВНВ

проявления индивидуальных интересов через общественные и, наоборот, утверждения разумных интересов личности через укрепление интересов общества. В то же время «интерес» преступника есть проявление веками насаждавшегося взгляда, что интерес есть то, что полезно только человеку-индивиду. И поскольку в эксплуататорском обществе общественные и личные интересы не только преступника, но и человека вообще, как правило, не совпадают (естественно, что упрощенно понимать проблему несовпадения нельзя), то такой взгляд являлся и является психологическим оправданием преступлений, ибо человек поступает преступно потому, что это ему лично выгодно, интересы же других людей и, тем более, общества в целом ему безразличны.

В силу многих условий среди определенной части людей такое понимание интереса бытует и сейчас. Особенно наглядно это можно наблюдать у правонарушителей.

Главными интересами человека являются экономические, материальные интересы. Они проявляются непосредственно или через систему распределения материальных благ и на основе действия принципа материальной заинтересованности.

Мы не ставим перед собой задачу выяснения механизма действия интереса в деятельности людей в целом. Эта проблема активно исследуется советскими социологами, философами, психологами. Мы лишь хотим отметить, что эти главные человеческие интересы в действиях правонарушителей получают искаженное звучание и достигаются средствами незаконными, противными по своей природе человеку, тем более человеку социалистического общества. То, что преступники по уровню своего развития — социального, идеологического и культурного — отстают от большинства других членов социалистического общества, подтверждают криминологические исследования. И, пожалуй, отставание социального развития этой категории людей объясняет искаженное понимание ими экономических, материальных условий жизни социалистического общества, принципов, на которых основана материальная жизнь советских людей, в частности принципа «каждому по его труду».

Тысячелетнее господство в человеческом обществе эксплуататорских общественных отношений усугубляло противоречия между отдельным индивидуумом и обще-

90

ством, оно наложило отпечаток на сознание людей, которое социально унаследовано и людьми социалистического общества, ибо разделение труда, а значит, и неравенство в распределении материальных благ существует и при социализме.

Будучи наименее сознательной частью населения, подавляющее большинство преступников свои «интересы», которые можно назвать стремлением к стихийному и незаконному «перераспределению материальных благ» при отсутствии желания трудиться и самосовершенствоваться, удовлетворяют общественно опасным способом, посредством совершения преступлений.

Анализ отдельных преступлений, связанных, например, с посягательством на личное имущество граждан, показывает, что в ряде случаев преступник не ограничивается простым совершением кражи из квартиры, но еще и варварски повреждает оставшееся имущество, «мстя» за мнимую несправедливость распределения материальных благ. Такие же «мотивы» можно наблюдать при хулиганстве.

Так в сознании отсталой части населения преломляются экономические, материальные интересы, которые стимулируют подавляющее большинство людей социалистического общества, с одной стороны, к увеличению общественного богатства как основы все улучшающегося функционирования общества, а с другой — повышению на этой основе своего материального благосостояния.

Известно, что в социалистическом обществе существуют специфические интересы различных людей, социальных групп и интересы общества в целом. Это интересы не только материальные, но и духовные.

Специфичны и интересы тех, кто совершает преступления, как специфичны методы, способы и средства их удовлетворения. Искаженные интересы преступников формируют и искаженную психологию, образ жизни, формулу поведения внутри групп и в обществе в целом.

Естественно, что на данном этапе развития социализма остаются многие явления, рождающие противоречия и конфликтные ситуации. Ускорение научно-технического прогресса способствует быстрейшему их преодолению. Но какая-то часть людей, в особенности из преступной среды, будет отставать от темпов развития общества в целом, что, вероятно, будет стимулировать их

91

конфликты с действительностью. В то же время другая большая часть, в том числе и совершающих сейчас правонарушения, вовлеченная в этот процесс и ощущающая улучшение условий жизни на основе одновременного усиления воспитательной работы, станет все более социально воспитанной, а значит, не будет совершать правонарушений. Этот противоречивый процесс естествен как выражение борьбы нового со старым, передового с отсталым.

Прав Г. Е. Глезерман, когда пишет, что «социалистический строй, устраняя почву для непримиримого конфликта между интересами людей, не устраняет возможности противоречий между ними — противоречий между коренными и некоренными, общими и специфическими интересами»1.

Разные люди и в социалистическом обществе формируются как социальные существа в разных условиях. Общество неоднородно не только в смысле широком, классовом, но и в смысле неоднородности различных социальных групп и даже внутри них. Если же говорить о влиянии на сегодняшних людей процесса социального наследования, то нельзя забывать о том, что разные эпохи формировали в истории человечества различные интересы, а значит, различную психологию, как общественную, так и групповую и индивидуальную.

Мы также справедливо обращаем внимание на то, что человеку свойственны не только интересы, но и стремление к самоутверждению. Это последнее по-разному проявляется у разных людей. При этом здесь многое зависит от степени социальной зрелости человека. Зрелый, сознательный человек стремится самоутвердиться посредством труда, осознает потребность принести пользу обществу. Социально незрелый человек часто «самоутверждается», противопоставляя себя обществу. Крайний вид такого противопоставления — преступление. Это характерно для взрослых и, может быть, особенно для молодежи.

Часто в беседах с молодыми правонарушителями звучит мотив такого самоутверждения. Один 17-летний юноша, нанесший тяжкое телесное повреждение своему товарищу, в беседе сказал (в числе многого другого, что

Указ, соч., с. 112.

было выяснено о его жизни и причинах становления на преступный путь), что он сделал это потому, что чувствовал себя ниже других, менее знающим, хуже успевающим в школе. Приятели, с которыми он встречался вне школы, делали все для того, чтобы поссорить его со школьными друзьями, в частности с потерпевшим. Усугубляя разговорами его «отсталость» (хотя она была мнимой), они говорили, что он может утвердить себя в глазах «общества» превосходством в силе, в том числе и над теми, кто обогнал его в учебе. Постепенно эти разговоры все сильнее действовали на него. И однажды в ссоре с товарищем по школе он сказал, что докажет свое превосходство тем, что изобьет своего лучшего друга. Это он и сделал.

Подобные явления еще очень мало осмыслены криминологами, психологами, педагогами, изучающими преступное поведение. В условиях ускоренного физического развития человеческой личности изучение подобных явлений становится особенно актуальным.

Молодые люди сейчас развиваются во всех отношениях быстрее, чем, скажем, два-три десятилетия тому назад. Но акселерация умственная и физическая не всегда соответствует социальному созреванию. Отсюда проистекает неправильное понимание интересов, потребностей, незаконные способы их удовлетворения и приемы самоутверждения. Научно-техническая революция не сняла, а во многом даже обострила эти проблемы. Можно много знать в области какой-то науки, можно судить о различных вещах «на уровне», приличествующем современному человеку. Но знания в одной области не заменяют общей культуры, тем более воспитанности, и особенно социальной воспитанности. Можно быть, образно говоря, образованным хамом. Так же, как и рассуждения «на уровне» современных (внешне) требований еще не есть подлинное знание.

Здесь следует отметить, что часто то, что мы называем неразберихой взглядов у молодого человека, это не неразбериха, а своя, пусть искаженная, система взглядов, плод его небольшого жизненного опыта и дурного воспитания. У подростков и молодежи очень часто свои взгляды на честь, хорошее и плохое, пусть неправильные, ложно понимаемые, но свои. И это нужно понимать.

В этой связи очевидно, что один из путей социального воспитания человека — это правовое воспитание. И, по

93

•    5:3

жалуй, именно усложнение общественных структур и усилившийся поток информации «поднимают» значение этой стороны воспитания.

В сегодняшней жизни часто наблюдается парадоксальное положение. Молодой человек знает массу сведений из области физики, естествознания, астрономии и почти ничего не знает о правилах поведения, законах, вообще о праве.

Мы говорим об акселерации как своего рода знамении времени. Ею мы объясняем (или пытаемся объяснить) , почему молодой человек «бунтует», идет на конфликт, иногда даже на правонарушение. Но если он быстрее развивается и пытается утвердить себя как личность, то за этим должен следовать вывод, что личность-то должна в таких условиях раньше понимать, «что такое хорошо, а что такое плохо». Однако сложность проблемы заключается в том, что жизненный опыт, социальная воспитанность и сейчас приходят все-таки позднее, чем физическое и умственное развитие, что в то же время не освобождает человека от обязанности отвечать за свои поступки.

3. Говоря о значении развития науки и техники для социалистического общества и подчеркивая принципиальное различие между социализмом и капитализмом в этом плане, В. И. Ленин писал: «Раньше весь человеческий ум, весь его гений творил только для того, чтобы дать одним все блага техники и культуры, а других лишить самого необходимого — просвещения и развития. Теперь же все чудеса техники, все завоевания культуры станут общенародным достоянием, и отныне никогда человеческий ум и гений не будут обращены в средства насилия, в средства эксплуатации»1.

Вот почему «решающим условием повышения эффективности общественного производства является ускорение научно-технического прогресса»2.

Поскольку научно-технический прогресс затрагивает все сферы общественной жизни и всех членов социалистического общества, усложняет социальные структуры, что создает определенные сложности для человека, постольку и требуется новый уровень воспитательной ра-

1          Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 35, с. 289.

2          «Материалы   XXIV   съезда   КПСС»,   М.,   «Политическая   лите

ратура», 1971, с. 201.

боты с людьми, поднятие их культуры, воспитанности, знаний. Академик С. Г. Струмилин писал, что «новая техника в ближайшие годы потребует от всех, кому пред-сюит приводить ее в движение, прежде всего одного: срочно повышать свою квалификацию, накопляя в мышцах рабочий опыт, а в голове недостающие знания, т. е. работать, обучаясь, и учиться, работая»1.

По сути дела рост знаний, сознания и воспитанности людей на фоне достижений научно-технической революции— это путь к стиранию граней между умственным и физическим трудом. Но процесс этот, как и всякий процесс борьбы нового со старым, противоречив, ибо он связан с ломкой старых представлений и привычек. Он, естественно, связан и с наличием конфликтных ситуаций. И не только потому, что здесь сталкиваются отсталые и передовые взгляды, отсталый и передовой опыт и образ жизни, но и потому, что существует еще одно противоречие развития. Оно заключается в том, что достижения научной мысли обгоняют подчас реальные возможности общества. Они как бы ведут его, с одной стороны, вперед, а с другой — рождают неверные взгляды и представления. Очевидно, например, что научное развитие идет быстрее экономического. Мысль может обгонять и обгоняет экономические возможности, в то же время «подстегивая» ускоренное развитие экономики.

Возвращаясь в этой связи к проблеме поведения человека, вставшего на преступный путь, мы должны отметить, что усложнение общественных структур влияет и на его поведение в целом, и на мотивацию его поступков. При этом, как уже отмечалось, уровень образования, культуры, воспитанности преступников значительно ниже, чем у остальных людей. Отставание их сознания ог уровня и темпов жизни, от всего того, что они не могут не наблюдать в окружающем их мире и что, как им кажется, является для них недоступным, тоже очевидно. Поэтому они не хотят или уже не могут шагать з ногу с жизнью, и формы их антиобщественных действий зачастую приобретают весьма опасный характер. Особенно если они начинают «подготовку» к деянию, а потом совершают само деяние под воздействием алкоголя.

'Струмилин   С.   Г.     Очерки   социалистической   экономики СССР, М., Соцэкгиз, 1959, с. 64.

95

Не случайно статистика показывает, что такие, например, преступления, как хулиганство, причем злостное, дерзкое, в 80—90% случаев совершаются преступниками в нетрезвом виде1. Аналогичная картина наблюдается и по убийствам, особенно совершаемым по мотивам личного или, как иногда говорят, бытового характера. Причем решение к действию у подобного рода преступников часто возникает внезапно. Как правило, здесь нет того, что В. Г. Афанасьев называет «воплощением в идеальной модели будущего действия»2. Хотя преступление и «подготовлено» всем предшествующим, «опытом» человека, мотивация его поведения самая примитивная. Кроме того, здесь нет и «удовлетворения потребностей»3.

Усложнение социальной жизни в условиях научно-технической революции по-разному влияет не только на отдельных людей, но и на различные социальные группы. При этом существенное значение имеет, что это за группа, каков уровень культуры, образования, социальной воспитанности ее членов.

Степень восприятия правил поведения и норм социалистического общежития в группах бывает различна. Подросток, например, живет в семье, где одни условия и установившиеся привычки, навыки, взгляды на жизнь в целом и ее составные части. Он учится в школе, где и окружение у него иное, и то, что ему прививается как будущему активному члену общества, подчас расходится с тем, что он каждодневно слышит в семье. Наконец, подросток общается с другими подростками, а иногда и взрослыми в неформально сформировавшейся группе^ на улице, во дворе и т. п., где он получает совсем иной заряд воспитания — иногда полезного, но иногда вредного.

Микросоциальные группы могут быть еще более мелкими. И влияние какой микросоциальной ячейки, взгля-

1          «Криминология», М, «Юридическая литература», 1968, с. 442.

2          Афанасьев  В.   Г.   Научно-техническая  революция,   управ

ление, образование, М., «Политическая литература», 1972, с.  192.

3          Именно поэтому потребности,  хотя они и играют существен

ную роль в преступном поведении,  не могут считаться «основной

причиной»  преступности.   См.   Пионтковский  А.   А.   Пути  ук

репления   социалистического   правопорядка. — «Сов.   государство   и

право», 1967, № 1. Критику взглядов А. А. Пионтковского см. К а р-

пец И. И.    Проблема   преступности,   М., «Юридическая литерату

ра», 1969, с. 60—62.

96

дов, исповедующихся в ней, будет наиболее сильным — сказать трудно. Если подросток совершил преступление, значит, вредное влияние конкретной группы или отдельных ее членов оказалось наиболее сильным. Так бывает и со взрослыми. Только взрослые более ответственны за свои поступки, так как они социально более зрелы.

Преступники, как правило, бывают членами двух-трех социальных групп. С одной стороны, они живут в семье со своим укладом, с другой — работают в каком-то производственном коллективе, где часто выглядят «как все», т. е. подчиняются правилам внутреннего распорядка, другим правилам поведения, с третьей — являются членами неформальной группы, вставшей на преступный путь. И производственный коллектив, а зачастую даже семья могут не знать о параллельном вредном влиянии на человека.

Многообразие социальных связей человека, пожалуй, и составляет главную трудность воспитания в нем надлежащих моральных качеств, но в то же время это многообразие связей является огромным положительным фактором, ибо основные условия социалистического общества позволяют формировать передовые взгляды членов нашего общества, их социальную воспитанность, культуру и т. п. Но в этом сложном процессе, естественно, есть издержки, которые и могут быть непосредственными причинами преступлений.

У Маркса есть положение, которое легло в основу деятельности социалистического общества по воспитанию людей и совершенствованию общественных отношений. «Если человек черпает все свои знания, ощущения и пр. из чувственного мира и опыта, получаемого от этого мира, то надо, стало быть, так устроить окружающий мир, чтобы человек в нем познавал и усваивал истинно человеческое, чтобы он познавал себя как человека. Если правильно понятый интерес составляет принцип всей морали, то надо, стало быть, стремиться к тому, чтобы частный интерес отдельного человека совпадал с общечеловеческими интересами»1.

«Интерес» же преступника в социалистическом обществе, как мы уже подчеркивали, не совпадает с интересами «общечеловеческими», т. е. интересами обще-

1 Маркс К. и Энгельс Ф.  Соч., т. 2, с. 145.

7   Заказ  7061  97

ства. Он находится в антагонистическом противоречии с общественными интересами1. И коль скоро это так, то отсюда и стремление удовлетворять эти «интересы» связано с действиями, являющимися преступными.

Научно-техническая революция способствует грандиозному развитию и совершенствованию общественных отношений. Это значит, что совершенствуются производительные силы, совершенствуется и развивается человек, ибо он не просто составная часть этих отношений, но прежде всего их создатель, творец, без ума и рук которого немыслима сама научно-техническая революция. Поэтому индустриализация, технизация, автоматизация, урбанизация и т. п., а вместе с этим и усложнение социальных структур есть не что иное, как дело ума и рук человека, но не просто человека, а личности, развивающейся для того, чтобы двигать вперед науку, технику, наконец, социальную жизнь. Но для того чтобы все эти достижения научно-технической революции шли на пользу человеку, необходим такой общественный строй, который является человечным по самому своему существу. Им является социализм. Вот почему и достижения научно-технической революции и совершенствование человеческой личности в социалистическом обществе идут рядом друг с другом как две стороны одного и того же процесса. Вот почему научно-техническая революция не ведет к отчуждению человеческой личности, к бесперспективности, а через них — к преступности. Вот почему мы не приемлем буржуазные теории о том, что научно-технический прогресс принижает человеческую личность.

В то же время многие процессы требуют к себе постоянного внимания, ибо могут привести к определенным диспропорциям, влияющим на уровень образования, сознательности, а значит, и на поведение людей.

В. Г. Афанасьев, например, пишет, что машинная техника сужает возможности для всестороннего

1 Среди советских философов нет единства в понимании характера противоречий применительно к преступности. Одни говорят, что преступность — неантагонистическое противоречие или «индивидуальный антагонизм» (см. Помашев И. М. Особенности противоречий при социализме. — «Вопросы философии», 1964, № 11; Горбач В. Н. О видах противоречий, Минск, 1964, с. 180). Другие же утверждают и, на наш взгляд, справедливо, что преступность в нашем обществе есть социальный антагонизм (см. Федосеев П. Диалектика развития социализма. — «Коммунист», 1965, № 14).

98

развития человека1. Он, в частности, ссылается на автоматизацию. В то же время автоматизация — составная часть научно-технической революции. Автор прав, когда указывает на это. В самом деле, когда человек изо дня в день повторяет на работе одни и те же, пусть даже довольно сложные, операции, и так продолжается год, два и более, он не может произвести весь продукт в целом, становясь узким специалистом. В условиях капитализма этот процесс ведет к обезличиванию человека, к размыванию личности, к тому, что он становится принадлежностью громадной машины, «перерабатывающей» человека и выбрасывающей его вследствие быстрого истощения нервных и физических сил, тем более что, ко всему прочему, происходит капиталистическая интен-| сификация производства.

Академик Н. Семенов пишет: «По-настоящему увлечь человека может лишь труд, связанный с тем или иным творческим началом, труд, где умение и сообразительность играют решающую роль. Чисто автоматическая работа, выполнение однотипных операций вряд ли могут в полной мере удовлетворить человека и быть источником радости»2.

Понимая это, наше общество поощряет творческий подход к труду, внесение различных усовершенствований, работу в научно-технических обществах, что делает самый процесс труда более интересным. Кроме того, в условиях социалистического общества автоматизация (как и любой другой процесс, связанный с заменой человеческих рук машиной) приводит к тому, что появляется возможность дать человеку больше свободного времени. И хотя, конечно, сама по себе автоматизация в определенной сфере производства сужает возможности для всестороннего развития человека, однако тот факт, что социалистическое общество предоставляет человеку больше свободного времени, позволяет ему избежать этих негативных последствий научно-технической революции.

Г. А. Пруденский так охарактеризовал проблему свободного времени: «К свободному времени относится такая часть внерабочего времени, которая включает время учебы, повышения квалификации, время общественной

1          Указ, соч., с. 29.

2          Семенов II. О   некоторых перспективах трудовой деятель-

ности. — «Коммунист», 1973, № 15, с. 71.

99

работы, досуга, отдыха, время любительского труда и т. п., т. е. время, которое трудящиеся используют для своего всестороннего развития»1 (разрядка наша.— И. К.).

Но, повторяем, это не гладкий процесс. Во-первых, и в общественной жизни имеются недостатки, ибо нередко бывает, что проведение досуга организационно не подготовлено, и, во-вторых, человек может, образно говоря, не проводить свободное время с пользой для себя, а «убивать» его. Здесь зачастую и возникают конфликтные ситуации, вплоть до антиобщественного поведения и преступлений. Вот почему проблема свободного времени имеет значение для изучения причин преступного поведения.

Криминологию интересует прежде всего досуг, а точнее, его организация и способы проведения конкретным человеком. Значительное число преступлений, как показывают исследования, совершается именно в свободное время. Поэтому криминологи изучают структуру свободного времени, организацию досуга и их связь с антиобщественным поведением людей. Исследования показывают также, что в подавляющем большинстве случаев неформальные группы, в том числе преступного характера, формируются в свободное от работы время.

Изучение свободного времени за длительный период позволяет исключать случайность выводов и объяснять, почему свободное время для данного человека превратилось из блага в зло.

Таким образом, за внешней связью (больше свободного времени — больше преступлений) необходимо видеть источник антиобщественного поведения прежде всего в организации этого времени и способах его проведения.

Проблема свободного времени-—это не только и, может быть, даже не столько проблема духовная, сколько материальная, требующая от государства существенных затрат.

В речи на XV съезде профсоюзов Л. И. Брежнев говорил, что «свободное время может считаться действительно общественным богатством, когда оно используется в интересах всестороннего развития человека, его спо-

1 Пруденский Г. А. Время и труд, М,  1964, с. 309,

100

собностей и тем самым—для еще большего умножения материального и духовного потенциала всего общества». И продолжая развивать далее мысль о проблеме свободного времени, Л. И. Брежнев сказал: «Но можем ли мы сказать, что созданные в нашей стране условия, предоставленное советским людям свободное время повсеместно используются именно для таких дел, полезных для каждого трудящегося и общества в целом? К сожалению, еще не можем.

Нередко это время тратится впустую, бессмысленно, а иногда оборачивается прямым ущербом и для самого человека, и для окружающих, и, в конечном счете, для общественных интересов»1.

Очевидно, что подходить к проблеме свободного времени нужно как к проблеме комплексной, причем решается она не просто, не сразу, а постепенно.

При изучении конкретного преступления никогда нельзя на основе первоначальных наблюдений заранее считать либо, наоборот, не считать какое-то явление причиной этого преступления. Исследователь, исходя из общепринятых положений или наблюдений в конкретном случае, может лишь предположить, что данное явление есть причина преступления. Но подтвердить это предположение возможно лишь после глубокого и всестороннего анализа всех обстоятельств преступления и изучения личности человека, его совершившего. Всякий добросовестный исследователь обязан отказаться в конкретных случаях от заранее сложившихся у него представлений и понятий. Лишь отказавшись от субъективного мнения, создавшегося ранее, до исследования, можно выявить действительные причины конкретного преступления.

Материальные вложения государства, связанные с заботой о духовном росте человека, создают экономические предпосылки для воспитания культуры и сознательности людей, являются рычагом, который способствует воспитанию нового человека.

Они неизбежно должны возрастать, поскольку возрастают потребности человека, интересы в развивающемся, двигающемся вперед обществе.

Научно-техническая революция позволяет более быстро и успешно решать эти задачи. Ее социальное на-

1 «Известия», 1972, 20 марта.

101

тявнинвиш

значение, таким образом, состоит в том, что она открывает новые возможности для поднятия материального и духовного уровня советских людей.

Нельзя не видеть, образно говоря, обратную связь между совершенствованием человеческой личности и научно-техническим прогрессом, ибо если человек образованнее, культурнее, обладает большим комплексом знаний, то выше становится производительность труда', повышается его эффективность,' значит, ускоряется научно-технический прогресс. В то же время то, что дает научно-технический прогресс, «обратно» возвращается1 человеку, служит улучшению его жизни.

4. И, наконец, еще об одной проблеме. Человек формируется как личность в результате того, что испытывает массу различных влияний как положительного, так и отрицательного плана. Это тоже следствие усложнения социальной жизни и социальных структур. Эти влияния в условиях социализма могут быть результатом влияния прогрессивного движения общества либо социально унаследованным!! от старого. Социализм стремится преодолевать все вредное, что было в прошлом, избавить человека от этого груза и постепенно сделать человека более совершенным. Весь этот процесс связан с созданием новых условий жизни людей (в широком смысле слова), новых социальных структур, нового, социалистического образа жизни.

Г. Е. Глезерман дает интересное и объемное определение понятия образа жизни. Он пишет: «Образ жизни не просто публицистическое, а научное понятие, существенно дополняющее общую социально-экономическую характеристику того или иного общественного строя. Важнейшими элементами образа жизни являются прежде всего: а) условия труда массы людей; б) условия их быта, включая сюда принятые в обществе способы использования свободного времени и формы семейной жизни; в) сложившиеся взаимоотношения между личной и общественной жизнью, вошедшие в практику формы общественной деятельности людей и т. д. Образ жизни включает в себя и нормы, ценности культуры, поскольку они становятся элементами повседневной деятельности людей»1.

1 Глезерман   Г.   Е.   Исторический   материализм   и   развитие социалистического общества, с. 283.

102

Для криминологов, исследующих антиобщественное поведение и преступность, это, на наш взгляд, очень плодотворное определение. Если брать понятие образа жизни в общем, в целом, то становится ясной точность концепции об общих и конкретных причинах преступности, условиях, способствующих совершению преступлений, развиваемой советскими криминологами.

Вычленение различных сторон образа жизни позволяет найти то звено, которое оказывается «прорванным», в связи с чем поведение человека деформируется, становится антиобщественным и в крайнем своем выражении преступным.

И если сейчас в том, что мы называем образом жизни, есть недостатки и противоречия, то это противоречия развития, вызывающие иногда конкретные неблагоприятные ситуации и правонарушения. Выявление недостатков и узких мест позволяет устанавливать конкретные причины преступлений, принимать соответствующие меры к их предупреждению.

В свое время В. И. Ленин говорил, что социализм «творит новые, высшие формы человеческого общежития»1. Это проявляется во всем, что составляет наш образ жизни: без эксплуатации и угнетения во всех их видах и проявлениях, без антагонизма классов, при гарантированных правах на труд, отдых, образование, материальное обеспечение в старости и при утрате трудоспособности, при активном участии трудящихся в управлении государством и т. д. Все это породило новую психологическую и нравственную атмосферу в обществе.

Но утверждение нового образа жизни не может являться и не является гладким процессом. Вот почему мы встречаемся с явлениями и поступками людей, которые вступают в противоречие с социалистическими общественными отношениями, правилами морали, законами, образом жизни.

Когда мы проанализирует образ жизни человека, совершившего правонарушение, мы обязательно найдем в нем те изъяны, которые вначале привели к поступкам, скажем, нарушающим этические отношения в семье, затем — на работе, а уже после этого к конфликту с правилами поведения в обществе. Сказанное

1 Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 40.

103

не значит, что такой «путь» к преступлению должен быть столь «последовательным». Он может развиваться годы, но может быть и весьма стремительным. При этом важное значение имеют и чисто личные черты характера человека, а не только то, что мы называем образом жизни. Различный характер поведения диктуется различными решениями. Эти решения и соответствующие им поступки причинно обусловлены, хотя причинность здесь носит иной, более сложный, чем в природе, характер.

Многообразие действий в сходных условиях объясняется прежде всего тем, что в самой объективной действительности заложены различные возможности, пути и направления, что составляет основу для принятия различных решений, для выбора того или иного образа действий. Уже одно это исключает фатальную неизбежность человеческих поступков и тем более какую-либо фатальную зависимость от различных прояв-4-лений научно-технической революции и ее сторон и компонентов, о чем говорят буржуазные криминологи и социологи.

Объективные условия определяют поведение человека, проходя через его сознание, отражаясь и преобразуясь в нем. Это происходит через систему его потребностей, чувств, отношений и оценок, через его психическое состояние и свойства. Определяясь условиями жизни и социальным опытом, эти субъективные факторы являются источником активности личности и сами оказывают сильнейшее влияние на поведение человека. Под влиянием внутренних факторов личность проявляет избирательность по отношению к внешним воздействиям и ответным на них реакциям.

Таким образом, в любом акте поведения человека скрещивается такое обилие различных влияний, которое делает невозможным признание одного какого-то фактора исключительной причиной данного поступка, и тем более преступления, что, кстати, само по себе делает нелепостью попытки связать преступность с биологическим началом. Но при этом необходимо говорить о том, что является непосредственной причиной данного преступления, «расположенной» к нему ближе всего во времени и пространстве, принципиально отличающей, например, преступное поведение от иных антиобщественных проявлений.

104

Именно поэтому поиски «слабого звена» в жизненном пути человека имеют для криминологии столь принципиальное значение в научном-плане и для принятия социальных мер предупреждения преступлений в плане практическом.

Ошибочным в связи с этим является мнение Т. Ши-бутани о том, что никакое исследование не может установить причин человеческого поведения1.

Если встать на эту позицию, то тогда огромные усилия, предпринимаемые учеными всех направлений, оттенков, специальностей для познания поведения человека, есть пустое занятие. Очевидно, что ученые-марксисты не могут согласиться с такой позицией. То, что это изучение представляет большие трудности, что очень многого мы еще не знаем, — факт, не подлежащий сомнению. Но то, что каждое новое исследование приближает нас к познанию сущности человека, объяснению его поступков, — тоже факт, не подлежащий сомнению2.

И, может быть, преступное поведение человека объяснить особенно трудно, хотя бы потому, что оно есть отклонение от норм человеческого поведения. При этом очевидно, что конкретному человеку присущи только ему принадлежащие, неповторимые свойства. Поэтому анализ преступного поведения одного человека не всегда позволяет нам делать какие-либо обобщенные выводы. То, что привело данного человека к преступле-

1          Указ, соч., с. 27.

2          В  этой  связи  хотелось  бы  обратить  внимание читателей  на

книгу А. Г. Мысливченко «Человек как предмет философского по

знания»   (М.,  «Мысль»,   1972).  В  ней  автор  развивает  интересную

мысль о том, что «человеческая природа» и сущность человека —

понятия не идентичные. Он различает также «структуру» и «сущ

ность» человека. Если структура, по мнению автора, включает в се

бя биологическое, то сущность «никоим  образом   не   может   быть

определена  как   биосоциальная,   а   только   как   социально-деятель

ная»  (с. 36). А.  Г. Мысливченко подчеркивает, что смешение этих

понятий влечет за собой утверждения о наличии двух сущностей—•

биологической и социальной, что  в свою очередь  влечет и все дру

гие ошибки, в частности   смешение биологического и  социального,

эклектическое  их  сочетание,  приводит  к  вульгарным,   натурализо-

ным биологизаторским доктринам о человеке и ничего не при-

авляет  в  понимании   причин   социального  действования   людей   и

1жущих сил этого действования. Книга интересна также тем, что

ней  освещается  ряд  методологических  вопросов   изучения  чело-зека.

105

нию,— только ему и присуще, хотя, как мы уже подчеркивали, за конкретным преступным поведением стоят более общие закономерности.

В то же время те люди, которые пользуются одинаковыми каналами коммуникаций, вырабатывают некий общий стереотип поведения. И если мы сталкиваемся с неформальной преступной группой, то игнорировать это мы не можем. Но поскольку в силе остается тезис об индивидуальной неповторимости человеческой личности, постольку мы должны учитывать весь комплекс обстоятельств, приведших человека к преступлению. И хотя как будто к другому человеку конкретные рецепты неприложимы, можно все-таки находить общие обстоятельства либо группы их, которые наиболее типичны, характерны для людей, совершающих престуц^-ления. Это и дает возможность делать обобщенные выводы о конкретных причинах преступлений, таких, как, например, недостатки семейного воспитания, слабость воспитательной работы в коллективах трудящихся и т. п. Но даже тогда, когда мы имеем дело, скажем, с «недостатками семейного воспитания», для отдельного человека они проявляются весьма конкретно и неповторимо. В этом, вероятно, и вся сложность выявления не только причин преступного поведения, но и недостатков воспитательной работы. Поэтому далеко не всегда непосредственно предшествовавшее преступлению событие есть его конкретная причина; поэтому установление потребностей человека далеко но всегда объясняет выбор способа их удовлетворения; поэтому установление мотива совершения преступления может объяснить намерения человека, но не пролить свет на причины совершения преступления.

Все сказанное говорит о сложности проблемы. Достижения научной мысли в век научно-технической революции взаимовлияние и взаимопроникновение наук на методологической основе марксизма-ленинизма для ее познания открывают широкие перспективы. Именно поэтому советские ученые высказывают мысль о том, что общественные и естественные науки сольются в науку о человеке1. Проблема человека является одной

1 См., например, Андреев И. Д. Наука и общественный прогресс, М, «Высшая школа», 1972, с. 30.

106

из основных проблем и для наук естественных, и для наук общественных. Проникновение, образно говоря, в поры общественной жизни, в недрах которой формируется человеческая личность, с одной стороны, и познание человека — с другой, позволят преодолевать отрицательные явления в общественной жизни и совершенствовать самого человека. Это не значит, конечно, что в жизни не будет трудностей и противоречий, ибо без этого не будет движения вперед, не будет самой жизни. Это не значит также, что человек превратится в этакое сверхидеальное существо, которое не будет ошибаться, всегда будет поступать правильно. Но очевидно, что научно-техническая революция будет способствовать совершенствованию общественных отношений социализма и самого человека.